Страница:
Вот смысл задаривать меня эльфийскими драгоценностями, если демонский наряд их не подразумевает? У меня уже скопился достаточный золотой запас, чтобы облагодетельствовать страны третьего мира. Ну, там, где дети недоедают…
Или к чему мне тысяча дорогих златотканых нарядов такого веса, что меня в них разве что таскать на носилках можно? Носилок, замечу, к этому не прилагалось. Я тут попробовала заикнуться о том, что если мне не положено стационарной переноски, то могу ли я отхватить парочку мускулистых мачо в набедренных повязках? После моего вопроса дня два императорский дворец ходил ходуном – Повелитель искал набедренные повязки и выяснял, кто мне поведал о других мужчинах.
Мужская душа – потемки! И, тихо добавлю от себя, – беспросветные. И эти умники считают меня глупой? Лучше б на себя смотрели… Иначе как объяснишь следующее…
Вот какой му… дрый советник подсказал моему мужу идею задарить меня драконьими духами? Естественно, мы ж, Повелители, мензурками не дарим, мы ж сразу бочку выкатываем!
Только вот по чистой случайности затычка на той бочке оказалась неплотно притертой… Теперь наш дворец благоухает концентрированными, невыветриваемыми и несмываемыми духами! Придворные ввели в моду полотняные маски, а кто стыдится личико прикрыть, тот бьется в аллергенных судорогах на третьей минуте пребывания в особо удобренных местах.
Про ядовитую зверушку в качестве домашнего любимца, подаренную к моему дню рождения, я скромно не упоминаю вовсе. Потому что это попадает под категорию «нецензурно»…
Оказывается, каждая уважающая себя Повелительница просто обязана иметь в наличии хотя бы одну штуку смертоносной гадины. Я вообще-то была согласная в данном случае себя не уважать… Но увы! Моего мнения не спросили, когда всучили на какой-то из многочисленных церемоний-вечеринок миленький пушистенький комочек, оснащенный скорпионьим хвостом и жуткой оскаленной мордой, с которой стекало что-то ядовито-желтое и пузырящееся. Там, куда эта субстанция попадала, оставались дымящиеся и обугленные черные пятна, и мне как-то сразу расхотелось вот это иметь в домашних любимцах.
Пришлось прибегнуть к извечной женской смекалке…
Получив сей дивный подарочек в золотой клетке, уже наполовину переваренной, я взяла в руки церемониальный жезл Повелителя, продела в кольцо на клетке и, держа на вытянутой руке, тыкала в придворных, задавая один и тот же вопрос:
– Погладить хотите?
Добровольцев не нашлось, но отказать безумной императрице тоже никто не решился, тем более что на троне восседал Габриэль и очень снисходительно поглядывал на мои легкие шалости… Когда поголовье придворных снизилось почти на треть (в основном тех, кто втихую меня доставал «не по-детски»), зверюшку отобрали, клетку выкинули, жезл отнесли в починку, а правительницу с многочисленными поклонами, живенько вернули на законное место.
Больше мне таких подарков не дарили…
Каждый раз, когда приезжает гонец с границы, Габриэль впадает в бешенство и несколько дней крушит дворец. Можно подумать, его без наркоза в области паха режут или у него прямо здесь и сейчас враги сожгли родную хату… Отчего его настолько раздражает упоминание о других расах, что он способен уничтожить спросившего? В чем причина подобного гнева? И почему гнев этот утоляется исключительно в моей постели? Ага. Облапит меня со всех сторон и спросонья фаерболами на звук кидается. Звуковая, шумовая и световая сигнализация. Надоело уже. В «комнату отдохновения» ночью страшновато ходить: вдруг шариком случайно догонит? Испепелит ведь ненароком – и до утра не заметит! Буду лежать черной сиротливой кучкой пепла и прикидывать перспективы на будущее… Вот только не надо ля-ля! Версия – «от большой и страстной любви» – на мой взгляд, как-то не канает. Хей, а это слово откуда взялось?
Вокруг замка постоянно дежурят посты стражи, отгоняющие диких зверей. Объясните мне, глупой женщине, эту странную предосторожность! Чем грозят семье императоров-демонов хищники за внешними стенами замка? Да на нас такие защитные артефакты и мощные заклятия понавешаны, что за сто лиг пепел – и тот не долетит!
Нет, я, конечно, попробовала митинговать в защиту дикой фауны и для этого даже припахала местную флору! Очень, знаете ли, эффектно получилось! Но до наших убогих умом демонов не дошло абсолютно. Где ж им, недалеким созданиям, начисто лишенным ассоциативного мышления, понять мой тонкий художественный замысел, когда я на фоне свечеобразных кипарисов, символизирующих партию «зеленых» и чистый воздух, демонстративно попыталась сжечь императорские меха! Вместо того чтобы встать на защиту окружающей среды, эти придурки решили, что я устраиваю ритуальное самосожжение (ладно, пусть я богом по голове битой приглаженная, но не настолько же!), и они тут же скрутили меня в дулю! Мало им было спеленать благородную даму ее же рукавами взамен смирительной рубашки, так еще и наябедничали Повелителю. Последний мгновенно нарисовался и долго смотрел на меня укоризненным взглядом любящего папочки, вызывая жгучее желание удавиться на первом суку или хотя бы поковырять носком обуви травку до уровня метро и покаянно прошепелявить: «Чес слово, больсе ни-ни!».
А что такое «метро»?
И почему мне запрещено покидать пределы дворца, но ни одной даме или служанке не предъявлено подобных ограничений, и они шастают телепортами туда-сюда по всей стране, и не только?.. Челноки, блин горелый! Ну как мне тут было не попытать удачи? Ведь любопытство не просто замучило – оно меня сожрало заместо тли и даже не подавилось, окаянное!
Сделав вид, что я не я и физия не моя, попыталась тихой сапой всунуться за Габриэлем в открытый телепорт. И была безжалостной рукой отправлена обратно, словно бандероль без указания адресата. Что тут бы-ыло… Слава богу, он мне черепушку не вскрыл, хотя по его милому и доброму клыкастому лицу, особенно – по пылающим рубиновым светом глазам, становилось очевидно: хотел! И сильно хотел! Уточнять, что конкретно ему желается и как он собирается достичь результата, я не стала. Скромность не позволила. Я свела глаза в кучку, вытянула руки вперед и притворилась: «Иду на Альфу, иду на Альфу…» Наказывать не рискнул, просто запер на неделю в комнате.
Наи-и-ивный!.. Там же везде широкие карнизы…
Когда меня восьмой раз сняли с третьего этажа – а моя комната расположена на пятом, – посчитали рецидивисткой со стажем и упрятали за решетку. В смысле мои окна украсились художественным чугунным литьем в завитушку, призванную изображать вьющиеся растения. Сделала вид, что поверила, и нашла другой выход наружу…
В замке демонов прекрасная вентиляция за счет широких и хорошо прочищаемых дымоходов. Туда-то я и полезла… с горя… от ума. Когда выпала оттуда в зале заседаний, где в это время совещались главы всех Родов, наступила та-акая оглушительная тишина… Встав на ноги с четверенек, я незаметно отряхнула налипшие копоть и сажу, подняв небольшое облако, и элегантно проковыляла к Повелителю (вообще-то нужно было сваливать в другую сторону, но у меня началась дезориентация в пространстве, вот и поперлась куда ни попадя!).
Приветливо помахав ручкой и поздоровавшись со всеми присутствующими высокородными лордами:
– Гутен морген! – шлепнулась на соседний трон рядом с Габриэлем, застывшим от неожиданности, и, поддерживая достойный имидж, обвела зал безумными очами. Типа кто тут хочет вякнуть не по делу?..
Позаседать мне, правда, в тот раз не дали. Повелитель объявил, что совет переносится на другое время, и лично отнес в ванную, как он выразился, «отмывать от лишней грязи». Каким образом он определял, где лишняя, а где необходимая, – я не уточняла, просто, закрыв глаза, балдела в теплой пене и делала вид – дескать, не в себе. Вышла погулять, и когда вернусь – никто не знает.
Мои выходки спокойно сходили мне с рук. Все во дворце уверены в моей невменяемости, и даже если я станцую стриптиз посреди торжественного обеда и при этом грязно надругаюсь над государственными символами власти – лишь слегка пожурят и отправят в свою почивальню отбывать новый срок, совмещенный с трудотерапией. Сунут пяльцы в руки – и давай, изображай Золушку с утра до вечера. МНЕ! Да я швейную иголку от нитки еле-еле отличаю, и то не с первого раза! Но это они поначалу были такими наивными, потом, присев надцать раз на оставленные в креслах и хаотично замаскированные подушечками воткнутые иголки, больше не приставали со всякими народными промыслами. Видимо, других поденщиц нашли для получения незаконной прибыли…
Кстати, еще одна странность, не дающая мне покоя! Как так случилось, что после несчастья куда-то запропастился весь мой гардероб и его пришлось заказывать заново? Погрызли мышки оголодавшие? Сожгли из-за инфекции?.. Почему первые несколько месяцев я путалась в узком подоле непривычной шелковой юбки и прочих местных одеяниях, как будто не умея их носить?.. И при том абсолютно уверенно чувствуя себя на каблуках!.. Великая вещь – каблуки! Надела – почувствовала себя высокой и обалденно красивой! Сняла – почувствовала себя просто счастливой. А уж если врагу ногу отдавила каблуком… то вообще… нирвана!!!
Во избежание непредусмотренного царского травматизма мне привезли простые наряды без всяких наворотов и только на праздники впихивали в церемониальные одежды. И правильно! Если я уже на голову скорбная – зачем мне еще и руки с ногами ломать?! Перебор!
Почему, почему, почему… Сплошные, бесконечные «почему», остающиеся без ответа. Габриэля раздражает, когда я его настырно расспрашиваю. Он предпочитает, чтобы я раскрыв рот слушала его рассказы. Неважно о чем – о горах, демонах, сказки, легенды, волшебные истории… Но! Никогда о делах и проблемах! Не женское это занятие.
Воздух вокруг уже не просто наэлектризовался, но начал постреливать мелкими искрами. Так…
– Быстро взяла себя в руки! – глядя в свои глаза, отражающиеся в зеркале, скомандовала самой себе. Заработала мышцами щек, повращала глазами, сдвинула вниз уголки губ, которые упорно ползли наверх. – Подпустила шизы, выдала дурнинку во взоре… Я сказала – дурнинку! Маленькую, а ты от счастья целый состав туда вывалила! Вот, теперь хорошо!
М-дя… командовать хорошо, выполнять ку-уда хуже! Моя кипучая натура требует постоянной деятельности. А мне вот остаток дня придется сидеть практически неподвижно и добросовестно изображать дебилку с анамнезом в километр.
Сдула упрямую прядку, упавшую на глаз, и поведала своему изображению по причине отсутствия других мудрых и приятных собеседников:
– Хочется завыть на луну, подобно одинокому волку.
Ассоциировать себя с хищником было неимоверно лестно, но абсолютно некорректно. Пришлось со вздохом признать:
– Да и какая из меня волчица… скорее, ушедшая в партизаны собака. Ага! Чиха-суа или что-то в этом роде…
Нужно прекращать измываться над собой и над окружающими и начинать играть опостылевшую роль. Отчего, вместо того чтобы радоваться моему пробуждению от медвежьей спячки, Габриэль мрачнеет от любого моего проявления интеллекта? Ему со мной в обществе стыдно, я сто раз замечала. Так отчего?..
Может, мое шило в седалище – вредоносное последствие болезни? Как и внезапный проблеск ума?
Бедняга Габриэль осознанно женился на непроходимой дуре, а болезнь подсунула ему неожиданный подарочек? Придурковатая женушка благородно оттеняла его высокие моральные качества… к примеру, хм, глубокий ум, эрудированность и начитанность… А тут внезапно дура стала умнеть? Вопрос: почему я дура непроходимая? Ответ простой – Габриэль никогда мимо не пройдет, всегда зацепится за колючки выдающейся тупости!
Я вскользь оглядела мрачную комнату в красно-серых тонах, обставленную черной тяжелой мебелью. Габриэль много раз предлагал мне переделать все по своему вкусу, но вся проблема в том, что у меня нет вкуса. Умер. Усох вместе с памятью и мозгами.
И нет ни малейшей охоты трогать что-либо и работать здесь в сторону созидания. Скорее, есть горячее желание покрошить сие великолепие на лучину для растопки. Если начну проявлять дизайнерские наклонности – дворец придется отстраивать заново. Демоническое самодержавие мне этого вандализма не простит…
А если честно… Преследует стойкое ощущение… императорский дворец для меня словно зачумлен. Противно к нему прикасаться, будто к слизкой жабе. Может, его как-нибудь поджечь понадежнее? Мне и это сойдет… и никому в голову не придет, что сие знаменательное событие могло быть неслучайным…
Пока я рассеянно оглядывалась по сторонам, в комнату влетела насмерть перепуганная служанка с белыми всклокоченными волосами. Они здесь все такие: смуглые, беловолосые, с черными или карими глазами, и только Повелитель может похвастаться добавлением в прическу ярко играющих на солнце серебристых прядей. Наследственное отличие правящего Дома. Служанка… Лиайя, кажется… громко подвывая, упала предо мною на колени и, методично биясь головой об пол, стала бестолково тыкать пальцем в сторону двери. Сердешная лопотала:
– Там… Повелитель там… Вам туда… Драконы…
Я оживилась.
– Драконы? У нас в гостях?
Исключительное событие. Русалка точно села на шпагат. Жалко рыбку… Интересно, где Габриэль? Куда он подевался? Ничего не понимаю…
Служанка выла будто безумная, и добиться нее чего-то внятного было невозможно.
Устав задаваться бесполезными вопросами, я кивнула зареванной девушке и приказала:
– Веди.
Глава 2
Габриэль, Повелитель демонов
Промозглая погода в это время сулила холодную бесснежную зиму. Низкое свинцовое небо-Отец спрятало глубоко в себе обложные тучи. Те от досады рассыпались на Мать-землю мокрой изморосью, которая незаметно проникала в каждую пору одежды редких прохожих, заставляя тех кутаться в плащи и накидки и стремиться поскорее к домашнему камельку. Предштормовой Дедушка-океан с силой бился о берег, выгрызая целые куски скал и навевая грустные мысли о бренности всего сущего.
В нашем королевстве тоже не все было благополучно. Над высоким семиярусным замком громыхал гром и сверкали молнии. Дворянство грохотало железом и брызгало недовольством. Слуги скрылись по углам и темным закоулкам, надеясь тихонько, без особых последствий пересидеть господский гнев. Охрана в броских шелковых одеждах, с пиками и кривыми саблями на боку должна бы внушать страх одним своим видом, но весьма трудно это делать, не имея в себе необходимой уверенности выстоять против превосходящих сил противника.
– Она не может стать женой Повелителя демонов! – В тот день, как только я покинул комнату Эрики, отныне своей официально признанной невесты, мое внимание атаковали лорды-демоны, главы наиболее влиятельных Родов.
– Почему? – Мой холодный тон мог заморозить море. Лорды попятились. – Вы собрались мне запрещать?.. Вы осмелились?! – Я оскалился, демонстрируя клыки. Глаза застила лиловая пелена ярости, на сгибах крыльев выдвинулись кинжально острые длинные когти.
Лорды, зная мой бешеный нрав, не стали дожидаться немедленной расправы и ударились в позорное бегство.
– Мой луноликий император, повелевающий сердцами своих подданных… – Вперед выползла престарелая советница-кицунэ[2] в скромном темно-синем кимоно. – Повелитель, дозвольте поговорить с вами наедине.
Знают, сволочи, кого подослать! Просьбу старой жрицы отвергнуть я не мог. Она моя кормилица, та, кто в юности заменил осиротевшему демоненышу родную мать. Кажется, предстоит тяжелый разговор.
Мы зашли в личные императорские покои. Кицунэ осветила полутемную комнату волшебным жемчужным шаром, закрывая от обычного и магического подслушивания.
Я раздраженно спросил:
– В чем дело?
Старушка пала на колени и прижала мою руку к своему сердцу. Девять хвостов ее поникли.
– Господин мой солнце ясное, не велите казнить, разрешите своей ничтожной служанке слово молвить.
Моя приемная мать использовала старинный сверхвежливый оборот, максимально принижающий говорящего. Мне ничего не оставалось, как терпеливо выслушать.
– Говорите…
– Умоляю вас, отпустите эльфийскую девушку, тут ей не место! – На меня уставились потерявшие зоркость мудрые лисьи глаза. – Даже если вас поразила ядовитая стрела неудовлетворенной любви, молю вас: утолите запретную страсть и немедленно расстаньтесь с нею. Эта девушка пришла сюда всем на го́ре.
– Почему вы так решили, уважаемая Инари? – медленно спросил я, поднимая с пола почтенную демоницу и подавляя в себе порыв возразить ей. Я всегда прислушивался к разумным словам наперсницы матери и никогда не жалел об этом.
Старуха поклонилась:
– О мой император… Я три раза по семь бросала деревянные палочки. Всякий раз выходило, что к вам придет великая любовь, а с ней большое зло, – печально поведала кицунэ. И взмахнула хвостами в знак подтверждения.
Да, веская причина для беспокойства. Гадания Инари были всегда поразительно точны. Видит Темнейший, обязательно послушался бы мудрого совета, если бы не… Я тяжело вздохнул.
– Наверное, вы правы, милая кормилица, но с этого пути мне не свернуть. Она не просто пища или девушка для удовольствия на один день, она моя Судьба, – честно признался единственному демону, которому мог доверять. – Взгляните сами, уважаемая матушка! – мягко указал на толстую нить зависимости, обвивающую мою эфирную оболочку.
– Ой! – испуганно воскликнула рыжемордая и в ужасе прикрыла пасть рукой.
– Помолитесь за меня духам предков, чтобы я обрел мужество вновь стать кормчим своей судьбы, а также нашел силы перенести любые испытания, – попросил я старушку.
– О-хо-хо! Беда! – загрустила желтоглазая Инари. – Да охранит вас Темный демон! Я воскурю благовония на его алтаре. – Сотворила надо мной знак благословения, отвращающий неприятности. – С вашего позволения, возьму на себя смелость сообщить новости советникам и скромно попытаюсь предупредить возможные беспорядки. Искренне желаю вам счастья. Господин, как зовут будущую мать ваших детей?
– Эрика, – тихо шепнул я. Кормилица с ее лисьим слухом обязательно услышит.
Да уж! Если кому и под силу избавить страну от смуты, вызванной недовольством невестой, мало подходящей для правителя, то только ей, обманчиво немощной и беспомощной старой лисице, держащей весь мой двор в крепких лапках интриг и утонченной хитрости.
Старушка исполнила данное обещание. Лорды скрипели зубами, кривились, но терпели. Даже – поразительное достижение лисьей дипломатии! – сдержались и не наговорили беспамятной эльфийке гадостей в день бракосочетания.
И мы с Эрикой поженились. Торопясь закрепить свои призрачные права, я убедил робкую, испуганную женщину, что для возвращения утерянной памяти ей жизненно необходим ритуал поклонения богам. В присутствии всех глав Родов, при полном стечении радостного народа я ввел невесту, одетую в богатые праздничные одежды, в столичный храм Йолара, обманом заставив Эрику пройти брачную церемонию. И под угрозой мучительной смертной казни всего Рода запретил кому-либо прояснять смысл ритуала или поздравлять вслух молодоженов.
Это только у дроу или эльфов при заключении союза происходят чудеса. У нас намного проще. Невесту вообще никто не спрашивает. Единственное право и обязанность новобрачной – поклониться будущему супругу, богу и духам предков, дать себя умыть набранной из Священного источника водой из ладоней мужа и в свою очередь омыть его лицо, руки и стопы той же водой. Все. Никаких тебе костров, тамтамов и богоявлений. В этом смысле мы обходимся без фейерверков.
Ну насчет салюта я, пожалуй, погорячился. Скорее, неудачно сформулировал – фейерверки-то как раз будут, на радость детворе и на потеху бедному люду. Мы любим праздничные ночные салюты и придаем им огромное значение. Это умиротворяющая благодарность духам стихий и единственно подходящий свет, принимаемый как подношение нашим пращуром – Демоном тьмы. Другое дело, что боги обычно храмы демонов вниманием не жалуют. Даже тот, кому мы испокон веку поклоняемся, – супруг Светлейшей, грозный Йолар.
Да… Ничего не понимающая Эрика оказалась легкой добычей. Вот только я стал по вине богов самым счастливым и самым несчастным, самым богатым и самым бедным существом в целом подлунном мире. И я жуткий, бессовестный лжец. Если демоны по праву считаются королями лжецов, то в этом случае я король королей, потому что я – правитель демонов-лжецов.
В нашем мире самые фанатичные поклонники родовой чести и пути воина – дроу, почитатели природы – светлые эльфы, наилучшие ремесленники – дворфы, мастера магии и воздуха – драконы…
Мы – беззастенчивые лгуны, морфы, имеющие тысячу обличий, самой природой предназначенные для того, чтобы дурить головы простым смертным. Давая отпить противоядие Эрике, я искренне рассчитывал впоследствии удачно манипулировать ее пошатнувшейся памятью, играть сознанием не уверенной в себе женщины до тех пор, пока не удастся приручить ее. Внушить смертной: ее место тут, рядом со мной. Единственное место, которое она может занимать.
Горький смех рвется сквозь сцепленные зубы. Я перехитрил самого себя.
После выпитого лекарства… это не было Эрикой! Ее голос, лицо, глаза – все ее! Но лишь внешний вид. Внутри же не осталось ничего… выжженная пустыня, говорящее растение. Но и такую, малопригодную для моей обильной кормежки, слабую, больную и сломленную – я безрассудно любил ее. Нуждался в ней. И не смог полностью отказаться от необходимого питания и некоторых других радостей супружества, казня сам себя ежечасно, потому что отлично понимал: заставив ее лечь с собой в постель так скоро после родов, совершил преступление даже по меркам демонов. Слишком боялся потерять. Надеялся привязать ее дремлющую душу крошечным ребенком.
Не помогло.
Я устал, безумно устал ждать того дня, когда Эрика все вспомнит. Сколько можно находиться в гнетущей тревоге, с ужасом встречая каждый день? Уговаривать себя надеяться на лучшее, в то же время понимая: она уйдет, как только память вернется, уйдет немедленно. Потому что и сейчас, в беспамятстве, ее душа рвется к дроу.
Чем ты лучше меня, сволочь? Чем, Дарниэль?! Почему Рика не забыла свою любовь? Я ненавижу тебя, дроу, одна только Бездна знает, как же я ненавижу тебя! Завидую и ненавижу! Одним своим существованием ты отбираешь те жалкие крохи счастья, которые мне могли случайно перепасть.
Видят боги, я старался сделать ее счастливой! Так старался, как ни один из смертных. Но все усилия оказались бесполезны: душа Эрики словно находилась далеко-далеко, и мне не удавалось до нее достучаться. Уверенно полагая, что за пять лет эльфийка привыкнет и смирится, я жестоко ошибся. Причем дважды. Самонадеянный дурак! Второй серьезный промах в своих планах я допустил, не включив в расчет жестокие обычаи демонского двора и… себя самого.
Я настолько привык к ней как постоянному источнику энергии… теперь вообще не могу представить себя без нее и золота ее ауры! Меня рвет на части безысходность. Надежда на ее выбор в мою пользу умерла. И как ни горько сознавать, но я ошибся, полагаясь на свои силы. И все равно она моя! Моя! Как мне отпустить ее, отдать другому? Как?!
Я мечтал, что нас свяжет сын, мой наследник, мой Алиаль, удивительный демон, которому не нужна энергия: в нем соединились моя темнота и ее свет, он совершенен. И опять обманулся – я не нужен Эрике. Ни разу не назвала она меня мужем, ни разу не зажглись ее глаза любовью при виде мужа, ни разу не коснулась губ счастливая улыбка. Исчезла искренняя, открытая девчонка, ей на смену появилась мраморная статуя без памяти и желаний. Молчаливая тень, которой безразлично, есть ли я рядом или нет, которая стремится туда, где осталось ее сердце, и ей нет дела до меня, жалкого пленника ее сияющей души.
Иногда мне хотелось бить ее, хлестать плеткой, рвать крючьями, чтобы место радостей любви заняли стоны унижений. Пусть даже так – все лучше мертвого равнодушия. Но я не смог ударить мою Эрику. Рука не поднялась тронуть беспомощного и растерянного ребенка, с ужасом взирающего на чуждое демонское окружение.
Она стала чахнуть. С немалым запозданием я отчетливо понял: жизнь среди коварных, хитроумных демонов – не для солнечной эльфийки.
По ночам ловил каждый ее вздох, малейшее движение ресниц и страшился выпустить из объятий, боясь, что она исчезнет, улетучится, будто утренний туман под лучами жаркого солнца. В кого я превратился? Кем стал?
Я укрыл ее ото всех, спрятал от целого мира – и что?.. Ничего. Мне давно не нужны дрова для камина: писем от Повелителя дроу и Владыки эльфов хватает с лихвой. Около моих границ постоянно патрулируют отряды дроу и эльфов, а неподалеку от замка часто видят свободно бродящего взрослого каргаала. Должно быть, это Сильван, белая кошка Эрики. Пока я справляюсь, из кожи вон лезу, чтобы никто не потревожил бесценное сокровище… мою жену. Но как долго это может продолжаться? Чем закончится подобная изоляция?
Или к чему мне тысяча дорогих златотканых нарядов такого веса, что меня в них разве что таскать на носилках можно? Носилок, замечу, к этому не прилагалось. Я тут попробовала заикнуться о том, что если мне не положено стационарной переноски, то могу ли я отхватить парочку мускулистых мачо в набедренных повязках? После моего вопроса дня два императорский дворец ходил ходуном – Повелитель искал набедренные повязки и выяснял, кто мне поведал о других мужчинах.
Мужская душа – потемки! И, тихо добавлю от себя, – беспросветные. И эти умники считают меня глупой? Лучше б на себя смотрели… Иначе как объяснишь следующее…
Вот какой му… дрый советник подсказал моему мужу идею задарить меня драконьими духами? Естественно, мы ж, Повелители, мензурками не дарим, мы ж сразу бочку выкатываем!
Только вот по чистой случайности затычка на той бочке оказалась неплотно притертой… Теперь наш дворец благоухает концентрированными, невыветриваемыми и несмываемыми духами! Придворные ввели в моду полотняные маски, а кто стыдится личико прикрыть, тот бьется в аллергенных судорогах на третьей минуте пребывания в особо удобренных местах.
Про ядовитую зверушку в качестве домашнего любимца, подаренную к моему дню рождения, я скромно не упоминаю вовсе. Потому что это попадает под категорию «нецензурно»…
Оказывается, каждая уважающая себя Повелительница просто обязана иметь в наличии хотя бы одну штуку смертоносной гадины. Я вообще-то была согласная в данном случае себя не уважать… Но увы! Моего мнения не спросили, когда всучили на какой-то из многочисленных церемоний-вечеринок миленький пушистенький комочек, оснащенный скорпионьим хвостом и жуткой оскаленной мордой, с которой стекало что-то ядовито-желтое и пузырящееся. Там, куда эта субстанция попадала, оставались дымящиеся и обугленные черные пятна, и мне как-то сразу расхотелось вот это иметь в домашних любимцах.
Пришлось прибегнуть к извечной женской смекалке…
Получив сей дивный подарочек в золотой клетке, уже наполовину переваренной, я взяла в руки церемониальный жезл Повелителя, продела в кольцо на клетке и, держа на вытянутой руке, тыкала в придворных, задавая один и тот же вопрос:
– Погладить хотите?
Добровольцев не нашлось, но отказать безумной императрице тоже никто не решился, тем более что на троне восседал Габриэль и очень снисходительно поглядывал на мои легкие шалости… Когда поголовье придворных снизилось почти на треть (в основном тех, кто втихую меня доставал «не по-детски»), зверюшку отобрали, клетку выкинули, жезл отнесли в починку, а правительницу с многочисленными поклонами, живенько вернули на законное место.
Больше мне таких подарков не дарили…
Каждый раз, когда приезжает гонец с границы, Габриэль впадает в бешенство и несколько дней крушит дворец. Можно подумать, его без наркоза в области паха режут или у него прямо здесь и сейчас враги сожгли родную хату… Отчего его настолько раздражает упоминание о других расах, что он способен уничтожить спросившего? В чем причина подобного гнева? И почему гнев этот утоляется исключительно в моей постели? Ага. Облапит меня со всех сторон и спросонья фаерболами на звук кидается. Звуковая, шумовая и световая сигнализация. Надоело уже. В «комнату отдохновения» ночью страшновато ходить: вдруг шариком случайно догонит? Испепелит ведь ненароком – и до утра не заметит! Буду лежать черной сиротливой кучкой пепла и прикидывать перспективы на будущее… Вот только не надо ля-ля! Версия – «от большой и страстной любви» – на мой взгляд, как-то не канает. Хей, а это слово откуда взялось?
Вокруг замка постоянно дежурят посты стражи, отгоняющие диких зверей. Объясните мне, глупой женщине, эту странную предосторожность! Чем грозят семье императоров-демонов хищники за внешними стенами замка? Да на нас такие защитные артефакты и мощные заклятия понавешаны, что за сто лиг пепел – и тот не долетит!
Нет, я, конечно, попробовала митинговать в защиту дикой фауны и для этого даже припахала местную флору! Очень, знаете ли, эффектно получилось! Но до наших убогих умом демонов не дошло абсолютно. Где ж им, недалеким созданиям, начисто лишенным ассоциативного мышления, понять мой тонкий художественный замысел, когда я на фоне свечеобразных кипарисов, символизирующих партию «зеленых» и чистый воздух, демонстративно попыталась сжечь императорские меха! Вместо того чтобы встать на защиту окружающей среды, эти придурки решили, что я устраиваю ритуальное самосожжение (ладно, пусть я богом по голове битой приглаженная, но не настолько же!), и они тут же скрутили меня в дулю! Мало им было спеленать благородную даму ее же рукавами взамен смирительной рубашки, так еще и наябедничали Повелителю. Последний мгновенно нарисовался и долго смотрел на меня укоризненным взглядом любящего папочки, вызывая жгучее желание удавиться на первом суку или хотя бы поковырять носком обуви травку до уровня метро и покаянно прошепелявить: «Чес слово, больсе ни-ни!».
А что такое «метро»?
И почему мне запрещено покидать пределы дворца, но ни одной даме или служанке не предъявлено подобных ограничений, и они шастают телепортами туда-сюда по всей стране, и не только?.. Челноки, блин горелый! Ну как мне тут было не попытать удачи? Ведь любопытство не просто замучило – оно меня сожрало заместо тли и даже не подавилось, окаянное!
Сделав вид, что я не я и физия не моя, попыталась тихой сапой всунуться за Габриэлем в открытый телепорт. И была безжалостной рукой отправлена обратно, словно бандероль без указания адресата. Что тут бы-ыло… Слава богу, он мне черепушку не вскрыл, хотя по его милому и доброму клыкастому лицу, особенно – по пылающим рубиновым светом глазам, становилось очевидно: хотел! И сильно хотел! Уточнять, что конкретно ему желается и как он собирается достичь результата, я не стала. Скромность не позволила. Я свела глаза в кучку, вытянула руки вперед и притворилась: «Иду на Альфу, иду на Альфу…» Наказывать не рискнул, просто запер на неделю в комнате.
Наи-и-ивный!.. Там же везде широкие карнизы…
Когда меня восьмой раз сняли с третьего этажа – а моя комната расположена на пятом, – посчитали рецидивисткой со стажем и упрятали за решетку. В смысле мои окна украсились художественным чугунным литьем в завитушку, призванную изображать вьющиеся растения. Сделала вид, что поверила, и нашла другой выход наружу…
В замке демонов прекрасная вентиляция за счет широких и хорошо прочищаемых дымоходов. Туда-то я и полезла… с горя… от ума. Когда выпала оттуда в зале заседаний, где в это время совещались главы всех Родов, наступила та-акая оглушительная тишина… Встав на ноги с четверенек, я незаметно отряхнула налипшие копоть и сажу, подняв небольшое облако, и элегантно проковыляла к Повелителю (вообще-то нужно было сваливать в другую сторону, но у меня началась дезориентация в пространстве, вот и поперлась куда ни попадя!).
Приветливо помахав ручкой и поздоровавшись со всеми присутствующими высокородными лордами:
– Гутен морген! – шлепнулась на соседний трон рядом с Габриэлем, застывшим от неожиданности, и, поддерживая достойный имидж, обвела зал безумными очами. Типа кто тут хочет вякнуть не по делу?..
Позаседать мне, правда, в тот раз не дали. Повелитель объявил, что совет переносится на другое время, и лично отнес в ванную, как он выразился, «отмывать от лишней грязи». Каким образом он определял, где лишняя, а где необходимая, – я не уточняла, просто, закрыв глаза, балдела в теплой пене и делала вид – дескать, не в себе. Вышла погулять, и когда вернусь – никто не знает.
Мои выходки спокойно сходили мне с рук. Все во дворце уверены в моей невменяемости, и даже если я станцую стриптиз посреди торжественного обеда и при этом грязно надругаюсь над государственными символами власти – лишь слегка пожурят и отправят в свою почивальню отбывать новый срок, совмещенный с трудотерапией. Сунут пяльцы в руки – и давай, изображай Золушку с утра до вечера. МНЕ! Да я швейную иголку от нитки еле-еле отличаю, и то не с первого раза! Но это они поначалу были такими наивными, потом, присев надцать раз на оставленные в креслах и хаотично замаскированные подушечками воткнутые иголки, больше не приставали со всякими народными промыслами. Видимо, других поденщиц нашли для получения незаконной прибыли…
Кстати, еще одна странность, не дающая мне покоя! Как так случилось, что после несчастья куда-то запропастился весь мой гардероб и его пришлось заказывать заново? Погрызли мышки оголодавшие? Сожгли из-за инфекции?.. Почему первые несколько месяцев я путалась в узком подоле непривычной шелковой юбки и прочих местных одеяниях, как будто не умея их носить?.. И при том абсолютно уверенно чувствуя себя на каблуках!.. Великая вещь – каблуки! Надела – почувствовала себя высокой и обалденно красивой! Сняла – почувствовала себя просто счастливой. А уж если врагу ногу отдавила каблуком… то вообще… нирвана!!!
Во избежание непредусмотренного царского травматизма мне привезли простые наряды без всяких наворотов и только на праздники впихивали в церемониальные одежды. И правильно! Если я уже на голову скорбная – зачем мне еще и руки с ногами ломать?! Перебор!
Почему, почему, почему… Сплошные, бесконечные «почему», остающиеся без ответа. Габриэля раздражает, когда я его настырно расспрашиваю. Он предпочитает, чтобы я раскрыв рот слушала его рассказы. Неважно о чем – о горах, демонах, сказки, легенды, волшебные истории… Но! Никогда о делах и проблемах! Не женское это занятие.
Воздух вокруг уже не просто наэлектризовался, но начал постреливать мелкими искрами. Так…
– Быстро взяла себя в руки! – глядя в свои глаза, отражающиеся в зеркале, скомандовала самой себе. Заработала мышцами щек, повращала глазами, сдвинула вниз уголки губ, которые упорно ползли наверх. – Подпустила шизы, выдала дурнинку во взоре… Я сказала – дурнинку! Маленькую, а ты от счастья целый состав туда вывалила! Вот, теперь хорошо!
М-дя… командовать хорошо, выполнять ку-уда хуже! Моя кипучая натура требует постоянной деятельности. А мне вот остаток дня придется сидеть практически неподвижно и добросовестно изображать дебилку с анамнезом в километр.
Сдула упрямую прядку, упавшую на глаз, и поведала своему изображению по причине отсутствия других мудрых и приятных собеседников:
– Хочется завыть на луну, подобно одинокому волку.
Ассоциировать себя с хищником было неимоверно лестно, но абсолютно некорректно. Пришлось со вздохом признать:
– Да и какая из меня волчица… скорее, ушедшая в партизаны собака. Ага! Чиха-суа или что-то в этом роде…
Нужно прекращать измываться над собой и над окружающими и начинать играть опостылевшую роль. Отчего, вместо того чтобы радоваться моему пробуждению от медвежьей спячки, Габриэль мрачнеет от любого моего проявления интеллекта? Ему со мной в обществе стыдно, я сто раз замечала. Так отчего?..
Может, мое шило в седалище – вредоносное последствие болезни? Как и внезапный проблеск ума?
Бедняга Габриэль осознанно женился на непроходимой дуре, а болезнь подсунула ему неожиданный подарочек? Придурковатая женушка благородно оттеняла его высокие моральные качества… к примеру, хм, глубокий ум, эрудированность и начитанность… А тут внезапно дура стала умнеть? Вопрос: почему я дура непроходимая? Ответ простой – Габриэль никогда мимо не пройдет, всегда зацепится за колючки выдающейся тупости!
Я вскользь оглядела мрачную комнату в красно-серых тонах, обставленную черной тяжелой мебелью. Габриэль много раз предлагал мне переделать все по своему вкусу, но вся проблема в том, что у меня нет вкуса. Умер. Усох вместе с памятью и мозгами.
И нет ни малейшей охоты трогать что-либо и работать здесь в сторону созидания. Скорее, есть горячее желание покрошить сие великолепие на лучину для растопки. Если начну проявлять дизайнерские наклонности – дворец придется отстраивать заново. Демоническое самодержавие мне этого вандализма не простит…
А если честно… Преследует стойкое ощущение… императорский дворец для меня словно зачумлен. Противно к нему прикасаться, будто к слизкой жабе. Может, его как-нибудь поджечь понадежнее? Мне и это сойдет… и никому в голову не придет, что сие знаменательное событие могло быть неслучайным…
Пока я рассеянно оглядывалась по сторонам, в комнату влетела насмерть перепуганная служанка с белыми всклокоченными волосами. Они здесь все такие: смуглые, беловолосые, с черными или карими глазами, и только Повелитель может похвастаться добавлением в прическу ярко играющих на солнце серебристых прядей. Наследственное отличие правящего Дома. Служанка… Лиайя, кажется… громко подвывая, упала предо мною на колени и, методично биясь головой об пол, стала бестолково тыкать пальцем в сторону двери. Сердешная лопотала:
– Там… Повелитель там… Вам туда… Драконы…
Я оживилась.
– Драконы? У нас в гостях?
Исключительное событие. Русалка точно села на шпагат. Жалко рыбку… Интересно, где Габриэль? Куда он подевался? Ничего не понимаю…
Служанка выла будто безумная, и добиться нее чего-то внятного было невозможно.
Устав задаваться бесполезными вопросами, я кивнула зареванной девушке и приказала:
– Веди.
Глава 2
Быть хорошим – себе дороже, быть плохим – дороже другим!
Степан Балакин
Габриэль, Повелитель демонов
Промозглая погода в это время сулила холодную бесснежную зиму. Низкое свинцовое небо-Отец спрятало глубоко в себе обложные тучи. Те от досады рассыпались на Мать-землю мокрой изморосью, которая незаметно проникала в каждую пору одежды редких прохожих, заставляя тех кутаться в плащи и накидки и стремиться поскорее к домашнему камельку. Предштормовой Дедушка-океан с силой бился о берег, выгрызая целые куски скал и навевая грустные мысли о бренности всего сущего.
В нашем королевстве тоже не все было благополучно. Над высоким семиярусным замком громыхал гром и сверкали молнии. Дворянство грохотало железом и брызгало недовольством. Слуги скрылись по углам и темным закоулкам, надеясь тихонько, без особых последствий пересидеть господский гнев. Охрана в броских шелковых одеждах, с пиками и кривыми саблями на боку должна бы внушать страх одним своим видом, но весьма трудно это делать, не имея в себе необходимой уверенности выстоять против превосходящих сил противника.
– Она не может стать женой Повелителя демонов! – В тот день, как только я покинул комнату Эрики, отныне своей официально признанной невесты, мое внимание атаковали лорды-демоны, главы наиболее влиятельных Родов.
– Почему? – Мой холодный тон мог заморозить море. Лорды попятились. – Вы собрались мне запрещать?.. Вы осмелились?! – Я оскалился, демонстрируя клыки. Глаза застила лиловая пелена ярости, на сгибах крыльев выдвинулись кинжально острые длинные когти.
Лорды, зная мой бешеный нрав, не стали дожидаться немедленной расправы и ударились в позорное бегство.
– Мой луноликий император, повелевающий сердцами своих подданных… – Вперед выползла престарелая советница-кицунэ[2] в скромном темно-синем кимоно. – Повелитель, дозвольте поговорить с вами наедине.
Знают, сволочи, кого подослать! Просьбу старой жрицы отвергнуть я не мог. Она моя кормилица, та, кто в юности заменил осиротевшему демоненышу родную мать. Кажется, предстоит тяжелый разговор.
Мы зашли в личные императорские покои. Кицунэ осветила полутемную комнату волшебным жемчужным шаром, закрывая от обычного и магического подслушивания.
Я раздраженно спросил:
– В чем дело?
Старушка пала на колени и прижала мою руку к своему сердцу. Девять хвостов ее поникли.
– Господин мой солнце ясное, не велите казнить, разрешите своей ничтожной служанке слово молвить.
Моя приемная мать использовала старинный сверхвежливый оборот, максимально принижающий говорящего. Мне ничего не оставалось, как терпеливо выслушать.
– Говорите…
– Умоляю вас, отпустите эльфийскую девушку, тут ей не место! – На меня уставились потерявшие зоркость мудрые лисьи глаза. – Даже если вас поразила ядовитая стрела неудовлетворенной любви, молю вас: утолите запретную страсть и немедленно расстаньтесь с нею. Эта девушка пришла сюда всем на го́ре.
– Почему вы так решили, уважаемая Инари? – медленно спросил я, поднимая с пола почтенную демоницу и подавляя в себе порыв возразить ей. Я всегда прислушивался к разумным словам наперсницы матери и никогда не жалел об этом.
Старуха поклонилась:
– О мой император… Я три раза по семь бросала деревянные палочки. Всякий раз выходило, что к вам придет великая любовь, а с ней большое зло, – печально поведала кицунэ. И взмахнула хвостами в знак подтверждения.
Да, веская причина для беспокойства. Гадания Инари были всегда поразительно точны. Видит Темнейший, обязательно послушался бы мудрого совета, если бы не… Я тяжело вздохнул.
– Наверное, вы правы, милая кормилица, но с этого пути мне не свернуть. Она не просто пища или девушка для удовольствия на один день, она моя Судьба, – честно признался единственному демону, которому мог доверять. – Взгляните сами, уважаемая матушка! – мягко указал на толстую нить зависимости, обвивающую мою эфирную оболочку.
– Ой! – испуганно воскликнула рыжемордая и в ужасе прикрыла пасть рукой.
– Помолитесь за меня духам предков, чтобы я обрел мужество вновь стать кормчим своей судьбы, а также нашел силы перенести любые испытания, – попросил я старушку.
– О-хо-хо! Беда! – загрустила желтоглазая Инари. – Да охранит вас Темный демон! Я воскурю благовония на его алтаре. – Сотворила надо мной знак благословения, отвращающий неприятности. – С вашего позволения, возьму на себя смелость сообщить новости советникам и скромно попытаюсь предупредить возможные беспорядки. Искренне желаю вам счастья. Господин, как зовут будущую мать ваших детей?
– Эрика, – тихо шепнул я. Кормилица с ее лисьим слухом обязательно услышит.
Да уж! Если кому и под силу избавить страну от смуты, вызванной недовольством невестой, мало подходящей для правителя, то только ей, обманчиво немощной и беспомощной старой лисице, держащей весь мой двор в крепких лапках интриг и утонченной хитрости.
Старушка исполнила данное обещание. Лорды скрипели зубами, кривились, но терпели. Даже – поразительное достижение лисьей дипломатии! – сдержались и не наговорили беспамятной эльфийке гадостей в день бракосочетания.
И мы с Эрикой поженились. Торопясь закрепить свои призрачные права, я убедил робкую, испуганную женщину, что для возвращения утерянной памяти ей жизненно необходим ритуал поклонения богам. В присутствии всех глав Родов, при полном стечении радостного народа я ввел невесту, одетую в богатые праздничные одежды, в столичный храм Йолара, обманом заставив Эрику пройти брачную церемонию. И под угрозой мучительной смертной казни всего Рода запретил кому-либо прояснять смысл ритуала или поздравлять вслух молодоженов.
Это только у дроу или эльфов при заключении союза происходят чудеса. У нас намного проще. Невесту вообще никто не спрашивает. Единственное право и обязанность новобрачной – поклониться будущему супругу, богу и духам предков, дать себя умыть набранной из Священного источника водой из ладоней мужа и в свою очередь омыть его лицо, руки и стопы той же водой. Все. Никаких тебе костров, тамтамов и богоявлений. В этом смысле мы обходимся без фейерверков.
Ну насчет салюта я, пожалуй, погорячился. Скорее, неудачно сформулировал – фейерверки-то как раз будут, на радость детворе и на потеху бедному люду. Мы любим праздничные ночные салюты и придаем им огромное значение. Это умиротворяющая благодарность духам стихий и единственно подходящий свет, принимаемый как подношение нашим пращуром – Демоном тьмы. Другое дело, что боги обычно храмы демонов вниманием не жалуют. Даже тот, кому мы испокон веку поклоняемся, – супруг Светлейшей, грозный Йолар.
Да… Ничего не понимающая Эрика оказалась легкой добычей. Вот только я стал по вине богов самым счастливым и самым несчастным, самым богатым и самым бедным существом в целом подлунном мире. И я жуткий, бессовестный лжец. Если демоны по праву считаются королями лжецов, то в этом случае я король королей, потому что я – правитель демонов-лжецов.
В нашем мире самые фанатичные поклонники родовой чести и пути воина – дроу, почитатели природы – светлые эльфы, наилучшие ремесленники – дворфы, мастера магии и воздуха – драконы…
Мы – беззастенчивые лгуны, морфы, имеющие тысячу обличий, самой природой предназначенные для того, чтобы дурить головы простым смертным. Давая отпить противоядие Эрике, я искренне рассчитывал впоследствии удачно манипулировать ее пошатнувшейся памятью, играть сознанием не уверенной в себе женщины до тех пор, пока не удастся приручить ее. Внушить смертной: ее место тут, рядом со мной. Единственное место, которое она может занимать.
Горький смех рвется сквозь сцепленные зубы. Я перехитрил самого себя.
После выпитого лекарства… это не было Эрикой! Ее голос, лицо, глаза – все ее! Но лишь внешний вид. Внутри же не осталось ничего… выжженная пустыня, говорящее растение. Но и такую, малопригодную для моей обильной кормежки, слабую, больную и сломленную – я безрассудно любил ее. Нуждался в ней. И не смог полностью отказаться от необходимого питания и некоторых других радостей супружества, казня сам себя ежечасно, потому что отлично понимал: заставив ее лечь с собой в постель так скоро после родов, совершил преступление даже по меркам демонов. Слишком боялся потерять. Надеялся привязать ее дремлющую душу крошечным ребенком.
Не помогло.
Я устал, безумно устал ждать того дня, когда Эрика все вспомнит. Сколько можно находиться в гнетущей тревоге, с ужасом встречая каждый день? Уговаривать себя надеяться на лучшее, в то же время понимая: она уйдет, как только память вернется, уйдет немедленно. Потому что и сейчас, в беспамятстве, ее душа рвется к дроу.
Чем ты лучше меня, сволочь? Чем, Дарниэль?! Почему Рика не забыла свою любовь? Я ненавижу тебя, дроу, одна только Бездна знает, как же я ненавижу тебя! Завидую и ненавижу! Одним своим существованием ты отбираешь те жалкие крохи счастья, которые мне могли случайно перепасть.
Видят боги, я старался сделать ее счастливой! Так старался, как ни один из смертных. Но все усилия оказались бесполезны: душа Эрики словно находилась далеко-далеко, и мне не удавалось до нее достучаться. Уверенно полагая, что за пять лет эльфийка привыкнет и смирится, я жестоко ошибся. Причем дважды. Самонадеянный дурак! Второй серьезный промах в своих планах я допустил, не включив в расчет жестокие обычаи демонского двора и… себя самого.
Я настолько привык к ней как постоянному источнику энергии… теперь вообще не могу представить себя без нее и золота ее ауры! Меня рвет на части безысходность. Надежда на ее выбор в мою пользу умерла. И как ни горько сознавать, но я ошибся, полагаясь на свои силы. И все равно она моя! Моя! Как мне отпустить ее, отдать другому? Как?!
Я мечтал, что нас свяжет сын, мой наследник, мой Алиаль, удивительный демон, которому не нужна энергия: в нем соединились моя темнота и ее свет, он совершенен. И опять обманулся – я не нужен Эрике. Ни разу не назвала она меня мужем, ни разу не зажглись ее глаза любовью при виде мужа, ни разу не коснулась губ счастливая улыбка. Исчезла искренняя, открытая девчонка, ей на смену появилась мраморная статуя без памяти и желаний. Молчаливая тень, которой безразлично, есть ли я рядом или нет, которая стремится туда, где осталось ее сердце, и ей нет дела до меня, жалкого пленника ее сияющей души.
Иногда мне хотелось бить ее, хлестать плеткой, рвать крючьями, чтобы место радостей любви заняли стоны унижений. Пусть даже так – все лучше мертвого равнодушия. Но я не смог ударить мою Эрику. Рука не поднялась тронуть беспомощного и растерянного ребенка, с ужасом взирающего на чуждое демонское окружение.
Она стала чахнуть. С немалым запозданием я отчетливо понял: жизнь среди коварных, хитроумных демонов – не для солнечной эльфийки.
По ночам ловил каждый ее вздох, малейшее движение ресниц и страшился выпустить из объятий, боясь, что она исчезнет, улетучится, будто утренний туман под лучами жаркого солнца. В кого я превратился? Кем стал?
Я укрыл ее ото всех, спрятал от целого мира – и что?.. Ничего. Мне давно не нужны дрова для камина: писем от Повелителя дроу и Владыки эльфов хватает с лихвой. Около моих границ постоянно патрулируют отряды дроу и эльфов, а неподалеку от замка часто видят свободно бродящего взрослого каргаала. Должно быть, это Сильван, белая кошка Эрики. Пока я справляюсь, из кожи вон лезу, чтобы никто не потревожил бесценное сокровище… мою жену. Но как долго это может продолжаться? Чем закончится подобная изоляция?