Марион Леннокс. Всего лишь каприз

   – Сначала надо помочь собаке, – сказал он.
   – Нет. Сначала надо помочь вам.
   – Собака стоит в воде и воет. Я не спрашиваю вашего совета. Я сам расставляю приоритеты. – Он сделал попытку освободить свои руки, но она держала крепко.
   Он перестал вырываться и позволил ей поддерживать себя.
   По двум причинам. Во-первых, у него все еще кружилась голова. Во-вторых, ему это очень нравилось.
   От Никкиты исходил терпкий цитрусовый аромат, и этот запах привел его в чувство.
   Она ничего не говорила, просто держала его руки в своих. Все это продолжалось две минуты. Или три. Она была неразговорчива. И у нее были нежные руки. Изящные женские руки. И такие мягкие…
   Конечно же они должны были показаться ему мягкими. Все женщины, с которыми Гейб встречался последние десять лет, были местными рыбачками, женщинами, которые зарабатывали себе на жизнь тяжелым физическим трудом. И только у одной женщины в его жизни были такие же нежные руки…
   Он вспомнил о Лизабетт. Своей жене.
   – Я пришел в себя, – наконец сказал Гейб, и тут же тишину нарушил очередной протяжный вой. – Собака.
   – Пожалуйста, позвольте мне сперва отвести вас домой.
   – Вы умеете управляться с собаками?
   – Ну… не совсем.
   – Значит, мы пойдем к собаке вместе, – решил он. – Поскольку я еще недостаточно устойчиво стою на ногах, скажу вам, что надо сделать. И вы сделаете это.
 
   Гейб сидел в укрытии и наблюдал, как Никкита приближается к собаке с кусочками мяса в руках. Она делала это медленно и осторожно, давая собаке возможность вначале понюхать мясо. Собака была огромной. С нее стекала вода, мокрая шерсть, облепив туловище, выдавала ее жуткую худобу. Собака была скорее похожа на черного жеребенка.
   – Говорите с ней ласково, – предупредил Гейб, – чтобы она поняла – ей ничего не угрожает.
   Итак…
   – Эй, Коняшка, все в порядке! – сказала она псу. – Выходи из воды и поешь немного мяса.
   Гейб велел ей передвигаться мелкими шажками, останавливаясь при малейшем беспокойстве. Надо было убедить пса – она не представляет для него опасности.
   – Ну давай, малыш… Эй, Коняшка, все в порядке! Все хорошо. Подойди ко мне и скажи, как тебя зовут на самом деле.
   Никкита сняла туфли, но безнадежно вымочила джинсы. Пес продолжал пятиться назад, все еще находясь шагах в десяти от нее. Его длинная грязная шерсть висела клоками.
   Если бы в укрытии не сидел Гейб и не наблюдал за тем, как Никкита выполняет его поручение, она бы положила мясо на песок и поспешила удалиться.
   Но он ждал результата.
   – Ко мне, Коняшка, ко мне. Иди сюда… Неожиданно Никки заметила волну, гораздо выше, чем остальные. Вот она поднялась ввысь, схлестнулась с другой волной и ударила ее прямо в грудь.
   Никки закричала – просто не смогла сдержаться.
   Собака быстро побежала назад в море.
   – Все в порядке! – закричала она, забыв понизить голос.
   Пес кинул на нее затравленный взгляд и попятился еще быстрее. Следующая волна сбила его с лап. Он снова поднялся и резво поскакал от Никки, снова напоминая ей лошадь. Вдоль берега, по волнам, все дальше, пока наконец не исчез из вида.
 
   – Все в порядке.
   Это было не так, но она не ожидала от Гейба подобных слов. Она подвела его – напугала пса, и тот сбежал. Он выглядел таким несчастным… Бедная Коняшка…
   Гейб сидел на траве в том месте, где заканчивался песок и начиналась тропинка, ведущая сквозь густой кустарник.
   – Вы сделали все, что было в ваших силах.
   – Может, он побежал домой?
   – Вам показалось, у него есть дом?
   Гейб ловко вытащил из нагрудного кармана куртки мобильный телефон и быстро забегал пальцами по кнопкам. Потом посмотрел на нее, вздохнул и нажал на кнопку громкой связи, чтобы она тоже была в курсе, с кем он разговаривает.
   Раздался мужской голос, очень авторитарный:
   – Полиция Банксия-Бэй слушает.
   – Рафф? – Голос Гейба все еще звучал неуверенно, и было очевидно, что полицейский это уловил.
   – Гейб? Что случилось?
   – Ничего особенного. Точнее, почти ничего особенного. Бездомная собака.
   – Еще одна, – вздохнул полицейский.
   – Что ты имеешь в виду? – спросил Гейб.
   – Перевозка приюта для бездомных животных Генриетты была не очень удачной, – объяснил полицейский. – Многие бездомные собаки разбежались. Опиши свою.
   – Огромная, черная, очень худая, – сказал Гейб.
   Разговаривая по телефону, он одновременно наблюдал за Никки.
   Та пыталась вытряхнуть песок, застрявший между пальцами ног, перед тем как надеть туфли. Это получалось не очень хорошо. Песок прилип и к ее мокрой насквозь одежде. Без капли смущения она прислушивалась к разговору.
   – Огромная, как датский дог? – допытывался Рафф.
   – Пожалуй, да. Но очень тощая, – сказал Гейб. – Скорее всего, это помесь волкодава с парой других пород. Но пес сбежал от меня, его уже здесь нет. Мы попытались приманить его куском мяса, но он предпочел умчаться по пляжу в сторону города.
   – Мы? – удивился Рафф.
   – Да, – сухо заметил Гейб. – Мне очень помогла девушка, которой я сдаю часть дома.
   – Завтра утром я постараюсь найти псину, – сказал Рафф. – У тебя все нормально? Ты как-то странно разговариваешь.
   – Все под контролем, я справлюсь. Если вдруг пес вернется, советуешь отвезти пса в приют?
   – Или так, или можешь сразу отправить его в ветеринарную клинику, – ответил Рафф. – Если это тот пес, о котором я думаю, то несколько дней назад его выбросили с лодки. Он уже довольно взрослый. Удивительно огромный и очень тощий. На его шкуре видны следы от побоев. Очевидно, о нем давно никто не заботился, много били и издевались над ним. Никто не возьмет к себе в дом подобное животное, поэтому Генриетта приняла решение усыпить пса. Но если он не вернется к тебе на пляж, не переживай, приятель. Спасибо, что сообщил мне о происшествии. Спокойной ночи.
   – Спокойной ночи.
   Гейб отправил телефон обратно в карман.
   Никки продолжала сражаться с песком.
   Ужасно голодный пес, которого били и унижали! Выброшенный с лодки… А у нее не получилось даже дать ему поесть…
   – Положите кусок мяса в том месте, где оставила след самая высокая волна, – велел Гейб и добавил: – Вы ни в чем не виноваты.
   – Спасибо за поддержку.
   – Конечно, вы чуть не пробили мне голову, – продолжил он, и на лице его появилось некоторое подобие улыбки. – Но для пса мы сделали все, что было в наших силах. Он сбежал, но, если ему удалось учуять запах мяса, он обязательно вернется. Пойдемте, мне нужно принять таблетку аспирина.
   Она окинула взглядом береговую линию в надежде увидеть, как пес возвращается назад.
   – Рафф, он местный шериф, найдет его, – сказал Гейб.
   – Но сегодня пса искать не будут?
   – Сегодня уже очень поздно для поисков. К тому же пляж при сильных волнах фактически недоступен. Пес найдется завтра.
   – Вы тоже будете его искать?
   – Я уплываю на рассвете, – сказал Гейб. – Мне надо ловить рыбу, а вы можете заниматься поисками. Если хотите провести здесь ночь, пожалуйста! А мне пора в постель.
 
   Она поднималась за ним по тропе, чувствуя отчаяние. Но Гейб, очевидно, чувствовал себя еще хуже, чем она. Один раз он покачнулся, и она автоматически протянула ему руку. Он остановился на мгновение, посмотрел на нее, но отрицательно покачал головой.
   – Я сильно вас ударила, – пробормотала Никки.
   – Женщины стали совсем другие, – кивнул он. – Куда делись очаровательные легкие пощечины, к которым они прибегали раньше? Я видел такое в кино.
   – В следующий раз учту ваше пожелание.
   – Следующего раза не будет! – сказал Гейб, а она задумалась: не означает ли это, что он попросит ее завтра съехать? – Я не собираюсь вас выгонять, – добавил он тихо, заставив ее покраснеть.
   Он ни разу не остановился по пути к дому. В окнах горел свет. Он остановился около крыльца, пропуская Никки вперед. И перед тем, как направиться в свою часть дома, она в нерешительности помедлила. При свете фонаря, висевшего над крыльцом, Гейб выглядел очень больным. Загорелая кожа была бледная, а из ранки спускалась тонкая струйка крови…
   Он снова немного пошатнулся. Никки инстинктивно подалась вперед, чтобы поддержать его, но он схватился за перила крыльца. И устоял.
   – Вы могли бы вызвать полицию, чтобы меня арестовали. Я снова прошу прощения…
   – Но вы ведь не собирались бить пса. – Он произнес это утвердительным тоном.
   – Нет…
   – Поэтому я не собираюсь отдавать вас под стражу. Вы не желали зла.
   – Но вам нужно показаться врачу.
   – Мне нужно пойти поспать.
   – Нужно проверить ваши зрачки. Если один из них больше другого или один не двигается… Я не знаю, что делать в таком случае, но надо проверить. Пожалуйста, позвольте мне отвезти вас в больницу!
   – Нет! – резко отсек он тоном, не терпящим возражений.
   – Но почему нет?
   – Всю свою жизнь я провел на лодках. Побывал в переделках и похуже. Все будет в порядке.
   – Вас должны осмотреть!
   – Хотите проверить мои зрачки?
   – Я ничего в этом не понимаю… Но если вы сейчас отправитесь в постель, это может быть опасно. Пожалуйста…
   Гейб стоял слишком близко к ней. Он был таким огромным, и от него пахло морем. А еще пахло бензином, рыбой, солью и другими невероятно мужественными ароматами.
   Единственным близким Никки мужчиной все последние годы оставался Джон. Джон, который носил элегантные деловые костюмы от известных дизайнеров и пах дорогим парфюмом.
   Гейба невозможно было сравнивать с Джоном. Он был другого поля ягода. Наверное, все мужчины похожи по сути, но Гейб привлекал ее своей первобытной мужественностью.
   – Нужно проверять, как вы себя чувствуете, каждые два часа, – нерешительно произнесла она.
   – Со мной все в порядке. – Он начал раздражаться. – Через восемь часов я буду уже в море. А сейчас мне пора спать. Спокойной ночи.
   – Прошу вас, позвольте мне хотя бы проверять…
   – Проверять что?…
   – Проверять вас. Всю ночь.
   Он замер. Они стояли слишком близко друг к другу…
   Беззащитность? Это какое-то безумие, но именно так она ощущала себя рядом с ним. У него было жесткое лицо с обветренной кожей. По всей видимости, ему не больше тридцати лет. Но он выглядел так, словно прожил трудную длинную жизнь.
   – Я должна проверять, как вы себя чувствуете, каждые два часа, – пролепетала Никки. – Я буду заходить к вам и проверять, не потеряли ли вы сознание.
   – Я буду в сознании, но буду спать.
   – В таком случае мне придется будить вас, чтобы вы сказали мне свое имя и сегодняшнее число, и лишь затем я позволю вам опять заснуть. – Она глубоко вздохнула. – Или вы позволяете мне приходить к вам каждые два часа, или я звоню в полицию вашему другу и объясняю, что я вас сильно ранила. Я даже не сомневаюсь: через несколько минут он принесется сюда на машине с включенной сиреной.
   – Оставьте меня в покое! – взорвался наконец Гейб.
   Она отскочила назад настолько, насколько это позволил ей сделать небольшой размер крыльца.
   – Прошу прощения, – сказал он, проводя рукой по своим густым темным волосам.
   Она встретилась с ним взглядом и приподняла подбородок. Он не сможет заставить ее поменять решение!
   – Хорошо, – Гейб вскинул руки, признавая поражение, – делайте, как хотите. Завтра вы сможете отоспаться, а у меня такой возможности нет. Я иду спать. Если вы будете светить мне в глаза каждые два часа, будьте готовы услышать все, что я думаю по поводу подобной пытки и по поводу вас лично.
   – Я справлюсь с этим, – сказала она дружелюбно. – Лишь бы вы были живы.
 
   Гейб спал на огромной кровати на животе, широко раскинув руки. Одеяло прикрывало его всего лишь до талии, спина была обнажена.
   Никки воспользовалась фонарем. Конечно, ей следовало сфокусироваться на его раненой голове, разбудить Гейба, убедиться, что он находится в сознании, и исчезнуть. Но вместо этого Никки решила воспользоваться случаем, чтобы рассмотреть его тело.
   Браво! Даже дважды браво!
   Его плечи были раза в два шире плеч Джона, и в них она не обнаружила и следа жира. Только мускулы. Жизнь рыбака, вытаскивающего из воды сети с рыбой и раками, тяжелый физический труд сделали его тело…
   Просто идеальным!
   Не так уж часто Никки позволяла себе внимательно разглядывать парней и оценивать их физическую привлекательность, но сейчас она ничего не могла с собой поделать. Мощное тело, знакомое с непогодой, с жизнью на море…
   На плече она заметила белый тонкий шрам. Ей внезапно захотелось прикоснуться к нему…
   – Я жив! – вдруг резко сказал он. – Меня зовут Габриель Карвер, сегодня вторник, четырнадцатое число. Уходите.
   – А… ваша голова не болит?
   – Не болит. Уходите.
   Она ушла.
   По крайней мере, он не умер!
 
   Следующие два часа Никки опять провела без сна. Вскоре подошло время новой проверки.
   Гейб развернулся на спину. На этот раз он спал очень крепко, но при этом выглядел… очень усталым. Кровоподтек на его голове смотрелся еще более ужасно, чем вчера.
   На этот раз она не могла разглядеть шрама на плече. Все, что она могла изучить, – это его лицо, на котором заметила выражение усталости… или боли?
   Что-то перевернулось внутри ее. Сильный мужчина-гигант. Он тоже был немного уязвим?
   Было два часа ночи. Никки увидела время на будильнике, стоящем возле кровати. Будильник был заведен на четыре утра. На мгновение Никки засомневалась. Но потом отключила сигнал и положила будильник себе в карман. Еще на столике лежал мобильный телефон. Почему бы не пойти до конца? Его она тоже отправила в карман вслед за будильником.
   Наконец она прикоснулась к его лицу.
   Он открыл глаза. Было заметно – ему трудно сосредоточиться, но наконец Гейбу это удалось. Он смотрел на нее взглядом человека, которого только что пробудили от глубокого сна.
   – Я жив.
   – Скажите что-нибудь еще.
   – Я собираюсь убрать каминные щипцы и кочергу из вашей части дома.
   – Теперь вы меня убедили, – кивнула Никки и позволила ему снова заснуть.
 
   В четыре часа она опять была у него. И снова получила слегка невнятный, но сознательный ответ.
   Отлично! Никки решила – еще одной проверки будет достаточно. И больше она не будет пробираться в спальню своего полуобнаженного арендодателя.
   В пять тридцать ожил мобильный телефон Гейба. Она была в своей комнате, а телефон Гейба лежал около ее кровати. Она ответила.
   В трубке раздался женский голос:
   – Гейб, ты где?
   – Привет, – начала она осторожно. – Это Никки, соседка Гейба по дому.
   – Городская штучка, – мрачно констатировала женщина.
   – Да, это я.
   – А где Гейб?
   – Прошу прощения, но прошлой ночью с Гейбом случилась небольшая неприятность. Он не выйдет сегодня на работу.
   – А что с ним произошло?
   – Он… упал. И почти потерял сознание от удара. У него сильно болит голова и разбито лицо.
   – Гейб приходит на работу даже чуть живой. – Женщина была явно удивлена услышанным. – Ему настолько плохо?
   – Он был решительно настроен выйти на работу, но я отобрала у него будильник и телефон, поэтому его ничто и никто не разбудит.
   В трубке повисло молчание.
   – Ну, удачи вам, дорогая, – наконец сказала женщина. – Если он лежит в постели, не выпускайте его оттуда. А когда проснется, скажите, что звонила Хэтти. Сегодня мы бы вышли с Гейбом в море вдвоем. На «Мариетте» не хватает одного члена команды, поэтому я поплыву на «Мариетте», а «Леди Нэлл» останется в порту. Это вам на руку. У него не останется ни одного члена команды. Благословляю вас удерживать его в постели так долго, как вам этого захочется. Вперед, детка! – И она повесила трубку, заливаясь смехом.
   Никки продолжала держать в руках телефон.
   Городок, практически деревня, был совсем маленький. Через несколько минут сплетня облетит всю округу. Что скажет Гейб? Точнее… что он с ней сделает?
   Что сделано, то сделано. У нее все еще есть час перед последней проверкой.
   Она опустила голову на подушку и закрыла глаза.
   Будильник Никки завести забыла.
 
   Когда Гейб проснулся, солнечный свет наполнял его спальню.
   Он приоткрыл один глаз и попытался сосредоточиться. Голова немного болела, но это уже была всего лишь ноющая боль. Когда он не двигался и лежал с одним приоткрытым глазом, то не чувствовал боли вообще.
   В окно ярко светило солнце.
   Гейб моментально проснулся. Он повернулся к прикроватному столику в тщетных поисках будильника и не поверил своим глазам.
   Будильника не было!
   Он попытался обнаружить телефон.
   Телефона тоже не было!
   Он посмотрел на часы.
   Восемь утра. Восемь! Он проспал десять часов.
   Лодка. Команда. Они его ждут…
   Никкита!
   Сначала она стукнула его по голове, а потом заставила пропустить день в море. С него предостаточно!
   Откинув одеяло, он направился к двери, предварительно громко постучав по стене, чтобы разбудить свою соседку.
   Гейб был в бешенстве. Эти женщины!
 
   Грохот, от которого затряслась стена спальни, мог бы поднять мертвого. Никки немедленно вскочила с кровати. И уставилась на часы.
   Ой-ой-ой-ой-ой!
   Восемь утра. Вероятно, она уснула. И пропустила последнюю проверку.
   По крайней мере, он не умер. И должен был быть ей за это благодарен. Но грохот, который все еще стоял у нее в ушах, говорил – благодарности он не испытывал. Судя по грохоту, Гейб хочет ее видеть. И немедленно!
   Никки натянула халат и направилась к двери, готовая к встрече с Гейбом.
   Их двери открылись одновременно.
   Поперек крыльца лежал пес. Ночная собака Баскервилей.
   Ее Коняшка…

Глава 3

   Никки и Гейб буквально врезались в пса и посмотрели друг на друга. Лицо Гейба потемнело от злости, а Никки побледнела от испуга. На Гейбе были только трусы-боксеры, но положение это не спасало. Они не посмотрели под ноги, туда, где, словно мокрый коврик, лежал пес.
   Теперь он был еще крупнее, чем показался Никки ночью, и занимал почти все небольшое крыльцо. Собака лежала неподвижно, и только равномерное движение ее груди указывало на то, что она все еще дышит.
   – Это Коняшка! – восторженно произнесла Никки.
   Огромный пес приподнял большую голову от пола, словно совершая над собой неимоверное усилие. Он уставился на нее, и в этом взгляде она увидела такую печаль, словно пес познал все горести этого мира.
   Никки ничего не знала о собаках. Если бы ее спросили об этом прямо, пожалуй, она бы призналась, что не очень любит их. Но этот взгляд…
   Он перевернул ее сердце. Она забыла о своем соседе и опустилась на колени:
   – О, мой… Привет, Коняшка!
   – Что за игры вы тут затеяли? – Голос хозяина дома словно хлестнул ее кнутом. – Вы притащили его сюда…
   Но Никки не слушала. С пса ручьями стекала вода. Надо что-то делать. Она должна помочь ему. На этот раз она не сможет просто уйти от проблемы. Это не ее проблема? Похоже, все же ее…
   – Я не притаскивала его. Скорее всего, он нашел кусок мяса и пошел по нашему запаху. Дошел до крыльца и улегся здесь. Думаете, он хочет еще поесть?
   – Он провел здесь всю ночь?
   – Вы с ума сошли? Посмотрите на него. С него течет вода. Почему он не двигается? Его нужно показать ветеринару. Вы поможете мне донести его до машины?
   – Фред усыпит его.
   – Ветеринар…
   Это слово сразу оживило в ее памяти события прошлой ночи. Она вспомнила подслушанный телефонный разговор. Уже принято решение усыпить эту собаку. Если они отвезут его к ветеринару, приговор будет приведен в исполнение.
   – Нет! – выкрикнула Никки.
   – Вы собирались заводить собаку?
   – Я… – Никки сглотнула.
   Собиралась ли она заводить собаку? Нет, не собиралась. Даже не думала об этом. Но сейчас речь шла о другом.
   – Я подумаю об этом потом. В любом случае его нельзя никуда везти, пока он не обсохнет, не согреется и не утолит голод. Вы поможете занести его ко мне?
   Она посмотрела на Гейба и поняла – ее хозяин очень зол. Видимо, им предстояло еще обсудить немало неприятных моментов перед тем, как он согласится помогать ей.
   Его тело снова заворожило ее. Его грудь, его плечи…
   Очередной всплеск гормонов!
   – Я проспал, – сказал он, стараясь соблюдать безразличие в голосе. – Не услышал звук будильника. Возможно, из-за того, что кто-то унес его с моего прикроватного столика?
   – Я тоже проспала, – призналась Никки. – Поэтому не вернула его на место.
   – Моя команда…
   «Пора действовать, – решилась она. – Вперед!»
   – Хэтти сейчас на… дайте вспомнить… «Мариетте», – сообщила она. – Потому что один из членов их команды заболел и не смог выйти на работу сегодня утром. «Леди Нэлл» осталась в порту. У вас сегодня выходной.
   Он ничего не ответил. Видимо, у него не было слов.
   – Вы утащили мой будильник!
   – Вы плохо себя чувствовали. Я думала, что убила вас…
   – Вы забрали и мой телефон!
   – Да, и я ответила на звонок Хэтти. Она согласилась со мной – выходной вам не помешает.
   – Ее это не касается! И вас это тоже не касается.
   – Согласна. Но это не должно касаться и собаки, которая сейчас замерзнет окончательно. Идите сюда и помогите мне.
   Их взгляды схлестнулись. Никки ощутила его ярость, его замешательство, его удивление. Но сейчас она не могла себе позволить анализировать чьи-то чувства. Она должна была думать о собаке.
   Гейб наклонился и дотронулся до собачьей морды. Собака вновь попыталась приподнять морду, но ей это не удалось.
   Все внимание Гейба теперь было сосредоточено на собаке. Пес посмотрел на него и застонал, и в лице Гейба что-то изменилось.
   – Хорошо, – сказал он. – Если у вас серьезные намерения, давайте затащим его ко мне. В камине горит огонь. Это вы поддерживали его?
   – Да, я сделала это для вас.
   Или не совсем для него. Каждый раз, приходя с проверкой, Никки подкидывала по паре поленьев в огонь. Ей казалось, это создает некоторый уют.
   – Ты можешь встать, большой мальчик? – спросил Гейб. – Давай, дружище, посмотрим, как ты двигаешься.
   Гейб поглаживал пса за ушами и разговаривал с ним очень тихо и мягко. И пес отозвался. Он посмотрел на Гейба своим душераздирающим взглядом, снова застонал и тяжело вздохнул. А затем встал.
   Теперь пес больше походил на мешок с костями, обтянутый рваной шерстяной тряпкой. Казалось, от прежнего красавца пса, которым он, несомненно, когда-то являлся, остались только уши, на которых шерсть сохранилась в приличном состоянии.
   Его качнуло, но Гейб помог ему удержаться на лапах, все еще продолжая поглаживать его за ушами.
   – Ты решил прийти сюда и обратиться за помощью? – мягко спросил он. – Отличное решение. Здесь ты будешь в безопасности. Похоже, ты даже обрел нового друга. Только хочу тебя предупредить – надо опасаться кочерги.
   При этих словах Гейб даже не взглянул на нее, чтобы проверить, какую реакцию вызвало едкое замечание. Все его внимание было приковано к собаке.
   – Давай мы поможем тебе согреться. Мисс Моррисси, принесите, пожалуйста, парочку полотенец. Точнее, кучу полотенец. Положите некоторые из них в сушилку, чтобы они согрелись.
   – Зовите меня Никки, – сказала она.
   – Никки, – послушно повторил Гейб, но так и не поднял на нее глаза.
   Пес осторожно шагнул вперед и остановился. Дальше идти он не мог. Гейб поднял его на руки, словно пес был совсем невесомый, не встретив никакого сопротивления со стороны животного. Возможно, тот уже понял, что скоро окажется в тепле.
   Никки отправилась за полотенцами. Из ее головы не выходил образ Гейба, обнимающего собаку.
 
   Коняшка дрожал от холода. Ночью дождя не было, но с животного ручьями стекала вода. Он что, простоял в морских волнах всю ночь?
   Никки принесла с собой фен. Гейб губкой убрал остатки застывшей соли с шерсти пса, затем начал растирать его полотенцем, в то время как она пыталась высушить шерсть с помощью фена. Огромный пес лежал без движения. Он был таким жалким и несчастным, что Никки почувствовала острую необходимость обнять его.
   Она готова была убить тех, кто так ужасно поступил с ним. Как можно быть таким жестоким?
   – Ваш друг-полицейский сказал, что пса выбросили с лодки.
   – И он все еще предан негодяям, которые так поступили с ним, – мрачно ответил Гейб. – Он не уходил с пляжа и выл.
   Никки всхлипнула. И даже не один раз, пока орудовала феном.
   Ей пришлось ненадолго прерваться, чтобы сходить за новой партией полотенец. Она положила новую стопку теплых полотенец около камина перед Гейбом. Феном и полотенцами они уже высушили один бок собаки. Гейб приподнял пса, Никки заменила мокрые полотенца на сухие, и они занялись другим собачьим боком.
   Гейб не переставал говорить с ним. Медленно, нежно, утешая.
   Слова Гейба ласкали ее слух. Она могла физически ощущать их тепло. Гейб так нежно ласкал его шерсть… говорил такие милые слова…
   Он был угрюмым суровым рыбаком, но он умел заботиться о собаках. Он был холоден и неприветлив с ней в день их знакомства. Куда теперь делась его отчужденность?
   Никки попыталась представить себе, как Джонатан делает то, чем сейчас занят Гейб, но у нее ничего не получилось.
   Гейб снова оказался на опасном к ней расстоянии.
   Нет! Это все глупости, глупости и еще раз глупости!
   Надо думать о собаке.
   Ее огромное тело продолжало дрожать, словно по нему пробегали волны холода и отчаяния. По мере того как пес начал согреваться, дрожь уменьшалась.
   Гейб одновременно вытирал его полотенцем, похлопывал и гладил:
   – Все в порядке, дружище. Мы отогреем тебя и снаружи и внутри.
   – Думаете, ему удалось найти тот кусок мяса?
   – Думаю, нет, – покачал головой Гейб. – Еда бы немного согрела его, и он не выглядел бы так безнадежно. На пляже полно разных хищников: сов, крыс, старых бездомных котов. Мясо съели. Думаю, поэтому пес здесь. Он вернулся на мыс в поисках мяса, а затем пошел по нашему запаху. Ему больше некуда было идти.
   – Бедный Коняшка…
   – Коняшка? – спросил он.
   – Я думала о нем всю ночь, – призналась Никки. – Когда не думала о том, что нечаянно убила вас. Собака, похожая на лошадь… И хозяин моей квартиры, который может умереть…
   – Кругом счастливый конец, – неприветливо отозвался Гейб, и она испуганно посмотрела на него.
   – А у вас есть еще мясо? – Ей с трудом удалось совладать с голосом. Сердце бешено стучало.
   – Нет. А у вас?
   – У меня есть мясо цыпленка. Низкокалорийное.
   – Можно подумать, Коняшке сейчас есть дело до диеты.
   – Я принесу, – кивнула Никки.
 
   Они снова были в одной комнате. Гейб натянул футболку и джинсы, так же как и она, но их внимание все еще было приковано к собаке. Пес был настолько истощен, что попытка накормить его закончилась неудачей – собаку стошнило.
   – Все из-за морской воды, – мрачно заметил Гейб, вытирая пса. – В округе практически нет пресной воды. Скорее всего, он ничего не пил в течение недели.
   Гейб попытался убедить собаку выпить воды – маленькими глотками. Он нашел большой шприц и начал постепенно вводить в рот животного воду мелкими порциями. Как только они убедились, что пес может глотать, Никки разрезала цыпленка на мелкие кусочки и начала класть их в распахнутый рот Коняшки. К их громадному облегчению, пес наконец начал проглатывать пищу.
   Очень медленно.
   – Если мы поторопимся, его опять стошнит, и все наши предыдущие усилия потеряют смысл, – сказал Гейб.
   Он говорил так, словно твердо знал, как надо поступать в подобной ситуации. Откуда у него в доме шприц? Он уже имел дело с больными животными?
   Гейб казался ей все более загадочным. Грубый и мрачный. Профессиональный рыбак. Сначала он был молчаливым и злым, теперь стал нежным и заботливым. Его руки, гладившие собаку, стали удивительно ласковыми. Грубые обветренные руки рыбака почесывали пса за ушами, держали шприц с водой. Гейб терпеливо ждал, когда наконец Коняшка откроет рот.
   Коняшка…
   Зачем она дала имя бродячей собаке? Зачем смотрит на руки своего арендодателя и думает, что…
   Никки не находила объяснений.
   Она должна была уйти прямо сейчас. Спрятаться в своей части дома и заниматься проектированием системы вентиляции для огромного городского торгового центра, который попал в скандальную историю из-за вспышки пневмонии. Система кондиционирования нуждалась в обновлении, и руководство ожидало, что мисс Моррисси закончит работу в кратчайшие сроки.