Мария Воронова. Клиника одной взятки

   Вика задумалась.
   – Что же ты молчишь? Обиделась? Я даже не подумал, что тебе это может быть неприятно… Ну хочешь, я не пойду?
   – Хочу, – буркнула Вика.
   До этой минуты она относилась к Ире вполне доброжелательно. Та, кажется, платила Вике той же монетой. Внешне Ира была гораздо эффектнее, одевалась на порядок лучше Вики. Но она никогда не была влюблена в Андрея. Он сам рассказывал Вике, что, повинуясь указаниям отца, пытался когда-то за ней ухаживать и был решительно отвергнут. Журналистка по образованию, Ира была умна и могла бы сделать блестящую карьеру, но Вике казалось, что она сознательно избегает любой работы. Ее отец проплатил дочкину карьеру и на телевидении, и в нескольких солидных журналах, с таким стартом она могла бы быстро «дотянуться до звезд», но не прилагала к этому ни малейших усилий. Колумнистка, обозревательница – все эти слова, по мнению Вики, представляли собой корректные варианты слова «бездельница». У Иры было несколько романов с известными людьми, которые завершились пшиком, но расставания прошли без скандалов, поэтому она пользовалась репутацией порядочной женщины и завидной невесты.
   Наверное, на данный момент у нее нет поклонника, и она бестрепетно приглашает чужого мужа!
   – Любимая, если ты категорически против, я, конечно, не пойду. Но подумай: с одной стороны, прекрасные рекламные возможности, а с другой – ревность, не имеющая под собой никаких оснований. Да и как я буду выглядеть перед Ирой? Она же меня пригласила из любезности, чтобы дать мне нужные контакты. Уверен, ей было с кем пойти. Я согласился, а теперь вдруг откажусь!
   – Вы с Ирой позиционируете себя как представители бомонда, – отчеканила Вика. – А в хорошем обществе не принято, чтобы женщина появлялась в публичном месте с чужим мужем.
   – Да какое публичное место, побойся бога! Сборище борзописцев!
   – Которые тут же настрочат в глянцевые журналы, что известная журналистка и телеведущая Ирина Крымова появилась на пафосной вечеринке в компании не менее известного владельца супермегастоматологической клиники Андрея Воротникова. На вопрос, что их связывает, пара смущенно потупилась и сообщила, что они просто друзья. Однако весь вечер молодые люди держались за руки и обменивались нежными знаками внимания. Не значит ли это, что вскоре нам предстоит побывать на свадьбе телеведущей? Особо продвинутые добавят, что платье звезды было свободного покроя. Уж не для того ли, чтобы скрыть беременность?
   – Да ну тебя, любимая! Кому я интересен? Да и Ира… Чтобы попасть на страницы журналов, ей нужно выкинуть что-нибудь более эпатажное, чем появиться на людях с мужиком. Любимая, ну отпусти меня… Это же наш с тобой общий бизнес, от того, как он пойдет, будет зависеть наше благополучие. А к тебе я приеду в понедельник, хорошо?
   Забыв, что Андрей ее не видит, Вика кивнула.
   – Любимая, ау!
   – Да хорошо, хорошо. Андрей, я тут подумала… Не переехать ли тебе ко мне насовсем? Руководить бизнесом можно и дистанционно.
   – Дистанционно руководить – это утопия! – засмеялся ее муж. – Ты же сама все прекрасно понимаешь. Хотя… в другом ты права, пора нам жить, как все нормальные люди. Сокращу свой прием, это я могу себе позволить. Да, любимая, это определенно прекрасная идея.
   – Ты серьезно? – Вика удивилась столь быстрому согласию.
   – Абсолютно. В понедельник соберу вещички и – к тебе на ПМЖ. Не прогонишь?
   Тут Вика спохватилась: у нее же по плану отделка второго этажа! Понравится ли Андрею находиться в эпицентре хаоса? Жизнь не подготовила его к таким испытаниям…
   В результате договорились, что Вика посвятит выходные покупке отделочных материалов, за неделю бригада все сделает, а в пятницу состоится торжественный въезд Андрея в готовые апартаменты.
   С покупками она управилась быстро. Мастер, желающий угодить авторитетному хирургу, объездил с ней строительные магазины, и Вика в один прием купила все необходимое. Таким образом, воскресенье оказалось свободным. Она не помнила, когда последний раз проводила целый день в одиночестве, и решила пригласить Балахонова с семьей.
   Вика привезла Тосю с дочками на своей машине – из-за хромоты Лешиной жене было трудно добираться до Викиного дома. Глядя, как Тося неловко ковыляет по лужайке, Вика в который раз подивилась стойкости духа этой маленькой женщины. А заодно и порядочности Леши, ведь он взял ее замуж уже такой. Тося попала под машину и сломала бедро, когда Балахонов только начал ухаживать за ней. Неудачная операция привела к разрушению тазобедренного сустава, Леша знал, что получает в спутницы жизни инвалида. Новобрачные не унывали, ведь сейчас протезирование тазобедренного сустава – рутинная операция. Но пока выжидали положенный срок, Тося забеременела и операцию отложили на «после родов». Увы, после родов новая беременность не заставила себя ждать. В результате дети съели все невеликие заначки. Кроме того, в семействе произошло еще одно незапланированное прибавление – под предлогом ухода за детьми из Петербурга прикатила мама Балахонова, которая вскоре обернулась немощной старушкой, требующей непрерывной заботы. Причем не только немощной, но и неимущей. Однажды Леша намекнул маме, что она получает пенсию, а в ответ услышал – такую маленькую, что об этом не стоит даже говорить. «Очевидно, – предположил Леша, – существует специальный указ президента, чтобы моей маме не повышать пенсию никогда». Ни при каких обстоятельствах сдавать питерскую квартиру старушка не желала: «Как это, в моем родовом гнезде будут жить чужие люди?» А еще время от времени начинала вздыхать и жаловаться, что ее сын женился на инвалидке и как теперь все из-за этого мучаются.
   Между тем на ее сберкнижке наверняка скопилось достаточно пенсий, чтобы оплатить Тосе операцию и дать сыну то, о чем она так для него мечтала, – здоровую жену.
   «Бедняга Тося, – подумала Вика, со всей возможной деликатностью устраивая молодую женщину в шезлонге. – Еле ходит, а обслуживает семью из пяти человек, да еще на работу рвется. Правда, безуспешно – никому не нужен инвалид с двумя маленькими детьми и незаконченным высшим».
   Вот и сейчас Тося первым делом заговорила о работе:
   – Вика, вам в клинику администратор не нужен?
   – К сожалению, нет.
   – А ты не можешь поспрашивать?
   – Хорошо, Тосенька, обязательно.
   «Ну и сволочь Леша! Ладно, жена была бы неизлечимо больна, так нет! От полноценной жизни ее отделяет всего лишь некоторая сумма денег, которую Балахонов вполне способен заработать. А он прекраснодушничает. Нечего было жениться с такими моральными устоями! Да, в общем, и занимать место заведующего тоже ни к чему». Бескомпромиссный Алексей не участвовал ни в каких аферах больничной администрации, и это отражалось на распределении премий: хирургическому отделению не доставалось даже крошек от пирога. И пусть любая санитарка была уверена, что Балахонов горой за нее стоит, что толку? В финансовом выражении его забота о подчиненных равнялась нулю. Будь он более гибким, отделение получало бы хоть что-то, а так… Леша своей непробиваемой честностью срывал выгодные сделки – начальство мстило экономической блокадой.
   «Господи, как же все у нас устроено! „Нужно думать о подчиненных, – понимает самый честный молодой руководитель. – Я обязан заботиться о вверенных мне людях“. Одна уступка начальству, другая… Он пока еще ничего не взял себе, пока честный, но уже вовлечен в порочный круг, „замазан“. А потом ему говорят: „Возьми, это твое. Заработал“. Он берет и окончательно становится „своим“. Теперь можно двигать его по карьерной лестнице. И пряник ему пришелся по вкусу, и кнут на него есть – лежит в уголочке на всякий случай.
   Может быть, Балахонов и прав… Он свободен, никому ничем не обязан и может принимать те решения, которые считает нужными».
   Как хорошо, что сама Вика отказалась от карьеры чиновника, стала отличным специалистом и теперь честно зарабатывает свой хлеб!
   Тося вывела ее из раздумий:
   – Меня любая зарплата устроит.
   – Зачем тебе любая? – Вика оглянулась, думая, чем бы занять детей. В ее хозяйстве не было ничего для них интересного – ни собаки, ни кошки, ни игрушек. Заскучав, девочки начнут теребить мать, а Вике хотелось, чтобы Тося отдохнула.
   – Сейчас, подожди минуту! – Она убежала в дом и вернулась с коробкой бижутерии.
   В юности Вика любила украсить себя всякой ерундой, потом перешла на золото. Если девочки и заиграют какой-нибудь браслет, не жалко.
   – Так зачем тебе любая зарплата, Тося? Извини, что касаюсь этой темы, но тебе вредно напрягаться. Из-за хромоты у тебя страдает весь скелет, могут начаться проблемы с позвоночником. Дождись уж операции, а потом спокойно устраивайся на нормальную работу.
   – Я не надеюсь, – улыбнулась Тося. – В нашей семье деньги тают, как айсберги в Гольфстриме. Леша пашет на две ставки, я его дома почти не вижу, а поди ж ты… Только отожмешь тысячу, обрадуешься, сразу извольте – поборы в садике. Или мамаша сходила к врачу, а он прописал ей дорогое лекарство. Да еще и убедил, что без этого препарата она буквально не дотянет до утра. А стоит Леше заикнуться, что лекарство – дрянь, сразу шоу с помирашками.
   Вика сочувственно кивнула.
   – Достает она тебя?
   – Не то слово! Формально у нас мир, но это такой мир, как у Америки с каким-нибудь, я не знаю… Гондурасом, что ли. Мы уважаем вашу свободу и независимость, но если вы не будете делать, как мы хотим, сразу вас ядерными ракетами закидаем.
   – До боли знакомо, – фыркнула Вика. – Увы, свекровь всегда Америка, а невестка – Гондурас. Неужели мы такими же станем в старости?
   Она вдруг подумала об Андрее. Вряд ли его решение переехать нашло сочувствие в сердце Эльвиры. Та ведь привыкла, что сын при ней, а противная невестка не путается под ногами.
   Вика вдруг разволновалась. Почему она сразу не подумала о реакции свекрови? А вдруг она так надавит на Андрея, что тот даст задний ход? «Ведь это будет значить… это будет значить, – сообразила Вика, – что я ему вроде как и не жена!»
   Она быстро набрала номер Андрея:
   – Не разбудила?
   Ответом ей был сладкий зевок. Вика приободрилась. Так безмятежно зевать может только человек с чистой совестью.
   – Оттянулся вчера?
   – Не то слово!
   – Серьезно?
   – Да ну, ты что! Тупо выгулял Ирку.
   – А как с рекламой?
   – А так, что пока всей шайке зубы не вылечу, скидок не дождусь. Потерянный день, любимая.
   – Милый, а ты сказал родителям о нашем решении?
   – Сказал.
   – И?
   – Что – и? Разрешили ли они мне жить с собственной женой? Я их об этом не спрашивал. Просто сообщил.
   – И мама не возражала?
   – Ты маму не знаешь? Конечно, возражала!
   – Корвалол?
   – Стаканами!
   – Валидол?
   – Горстями!
   – А ты?
   – Я сказал, если она так плохо себя чувствует, ей нужен не сын, а доктор. Я же не бросаю ее одну, с ней отец, домработница. А если ей требуется именно мое постоянное присутствие, хорошо, я останусь и приведу в дом жену, причем на правах хозяйки. Ведь тяжелобольному человеку не под силу управлять домом.
   Вика присвистнула. Вот что делает с человеком собственный бизнес! Интеллигентный мальчик преображается в решительного и самостоятельного мужчину. Кажется, Гондурас заручился поддержкой другой ядерной сверхдержавы, и дела его пошли на лад.
   – Не слишком ли жестоко ты говорил с мамой? – спросила она, как снисходительная победительница.
   – Может быть… Только сил нет больше! Сколько себя помню, вечно у нее больное сердце! «Ах, сыночек, как же ты пойдешь в клуб, мама будет волноваться, а ей нельзя, у нее больное сердце! Не дружи с Мишей, он плохой мальчик, мама так переживает, что он тебя втянет в дурную компанию, а у нее…» – и далее по тексту. Конечно, ей нельзя волноваться. Если взволнуется, мало не покажется никому. Я бы уже сегодня перебрался, только это будет похоже на бегство. А я хочу, чтобы мы разъехались мирно.
   – Бедный ты мой!
   – Не переживай, любимая. Родители рано или поздно смирятся с нашим решением.
   Отсоединившись, Вика довольно ухмыльнулась. Андрей вполне может проводить мастер-класс «Как ставить на место зарвавшихся родителей». Балахонову есть чему у него поучиться. А вот, кстати, и он. Долговязая фигура от калитки помахала Вике рукой и устремилась к жене. Леша устроился прямо на траве возле Тосиного шезлонга. Он очень любил жену, но сейчас его нежный взгляд, обращенный к Тосе, вызвал у Вики не обычное умиление, а раздражение. «Тебя бы не любил бы я так сильно, когда превыше не любил бы честь!» – знаем, знаем. Пафосная отмазка. Если любишь – укради, убей, но не позволяй жене мучиться!
   – Как дежурство? Оперировал что-нибудь?
   – Не-а. Одни битые рожи. С винцом в груди и жаждой мести. – Леша со вкусом потянулся. – Я бы даже поспал, но в третьем часу заявилась Лариска. Такой фонарь под глаз муж ей навесил, это что-то! Не фонарь, а прожектор перестройки.
   – Да ты что? – Вика искренне расстроилась.
   – Ужас. Она, конечно, в шоке. Собирается разводиться. Причем, как я понял, не из-за фонаря, а потому, что муж разнес ее любимый комод. Пришлось до утра ее утешать, но чем тут утешишь? Вся жизнь потрачена на идиота, а теперь ему еще половину имущества отдай. Оно же юридически совместно нажитое, хотя всем известно, что добытчиком в семье была только Лариска. Но попробуй, докажи это суду.
   Сочувственно поцокав языком, Вика принялась накрывать на стол. Балахонов намекал на шашлыки, но мангала у Вики не было, а устраивать кострище на своем прекрасном участке она не собиралась. Готовая пицца и салаты на свежем воздухе пойдут ничем не хуже. Из кухни она позвонила Ларисе, пригласила приехать, развеяться и залить горе. Та отказалась, наверное, стеснялась своего вида. Вика уговаривать не стала – наоборот, вздохнула с облегчением. Тратить день на утешения не очень-то хотелось. Она, конечно, переживала за Ларису, сочувствовала Тосе, но их неурядицы лишь подчеркивали личное Викино счастье. Так человек особенно ценит уют и тепло дома, когда за окном бушует вьюга или льет проливной дождь.