Первые годы брака Илья Алексеевич не вспоминал о Жанне, хорошенькой сестричке, с которой приятно провел несколько месяцев и которую бросил ради Тамары. О том, что оставил ее в интересном положении, он и вовсе не думал. Он дал ей достаточно денег на аборт, разумеется, она пошла и сделала. В наше время фатальные осложнения после этой безобидной манипуляции случаются так же редко, как чума или оспа. Он был уверен, что Жанна быстро утешилась – такой красивой, работящей и молодой девушке не составило труда найти хорошего мужа. Дело житейское, все его приятели встречались с девушками, а потом женились на других.
Тамара нравилась ему с первого курса. Строгая, подтянутая, она была совсем другой, чем раскованные девицы, окружавшие Илью. Дело было не только в ее легкой фигурке и аристократически красивом лице, и не в том сдержанном стиле, с которым она одевалась, и не в безупречности ее манер. При взгляде на нее Илье казалось, будто она существо из другого мира, мира гораздо более правильного и счастливого, чем тот, в котором живет он сам, и что без Тамары он никогда не познает этот совершенный, чарующий мир.
Но Тамара игнорировала его робкие ухаживания. Илья терпел отказы и млел – даже отшить парня она умела иначе, чем другие девчонки. Он не терял надежды, хотя Тамара держалась замкнуто, никогда не ходила на вечеринки, и радостный вопль «Родители на даче!!!» был для нее абсолютно пустым звуком. Илья подсаживался к ней в читальном зале, провожал до дома, старался оказаться рядом на лекции или лабораторной работе. Экзамены он по традиции ходил сдавать первым, но всегда дожидался, пока ответит Тамара, чтобы поздравить ее с хорошей оценкой.
С течением времени он превратился в кого-то вроде пажа при королеве, которому дозволяется нести за ней шлейф и бегать по мелким поручениям, но обожание которого никогда не примут всерьез и, разумеется, ни при каких обстоятельствах не допустят к телу.
Когда Илья стал тяготиться этой ролью, сошелся с Жанной. В ее глазах он читал уважение, восхищение – то, чего никогда не видел в глазах Тамары. Жанна была очень привлекательной и хорошей девушкой, Илье, как любому молодому мужчине, хотелось секса, а случайные связи с сокурсницами оставляли в душе неприятный осадок. Строго говоря, он никогда не был влюблен в Жанну. Но было приятно показать Тамаре, что он полноценный мужчина, в которого могут влюбляться девушки. Поэтому он не скрывал своей связи.
В объятиях Жанны он примирился с тем, что Тамара никогда не будет с ним. А иногда ему бывало с Жанной так хорошо, что он не вспоминал о своей неприступной возлюбленной и подумывал: а почему бы в самом деле не жениться? Верная, надежная, веселая, не предаст – что еще нужно?
Когда Илья с другом заблудились в лесу, обоим показалось, что живыми они не выйдут. Кровь стыла, ступни деревенели, а головы начинали отказывать своим владельцам. Наступила эйфория, парни глупо хихикали, одновременно им ужасно хотелось спать, хотя оба понимали, что это – начало конца. Сколько смогут они пройти, веселясь, прежде чем упадут в снег и замерзнут? В эти минуты Илья сам не понимал, о ком думает, о Тамаре или о Жанне. А когда увидел ее на перроне, прыгающую и размахивающую руками от холода, решил – это судьба. Она побежала ему навстречу, а он не мог идти быстрее, ноги уже не слушались. Да и не хотел он торопиться, желая продлить лучшую минуту своей жизни…
А потом Тамара пригласила его к себе домой готовиться к экзамену. Они вдвоем сидели за письменным столом, под неярким светом зеленой настольной лампы, склоняя головы над учебником. Тамара приносила чай в тонких стаканах и серебряных подстаканниках, Илья смотрел, как ловкими скупыми движениями она стелет салфетку в углу стола, расставляет на ней сахар и варенье, а потом садится и сосредоточенно листает конспект, шевеля губами. За окном мела метель, кружились и поблескивали в темноте снежинки, стекла дрожали, когда мимо проходил трамвай, а в полумраке комнаты еле виднелась на стене Тамарина тень… Илья бросал в дымящийся стакан кубики рафинада, аккуратно, стараясь не звенеть, вращал ложечкой, а потом отставлял чай, делая вид, что забыл о нем в пылу занятий. Он боялся, что не сможет пить чай совершенно бесшумно.
Было так чудесно, словно в сказке. Он стоял на пороге совершенного мира, стоял и гадал, позволят ли ему войти.
Им хорошо было заниматься вдвоем. Илья многое знал, а Тамара умела его знания систематизировать и преподносить не в виде набора фактов, а в виде логической цепочки. Благодаря этому Илья вспоминал даже тот материал, о котором давно забыл. Кроме того, у Тамары были все конспекты, Илья же, занятый на кафедре неврологии, некоторые лекции пропускал. А ведь преподаватели очень ревниво относятся к посещению своих лекций и зачастую вставляют в них специальные маячки, по которым легко можно проверить, присутствовал студент или нет.
В один из вечеров Илью пригласили к семейному ужину. Он был очарован атмосферой спокойной, чуть холодноватой доброжелательности, царившей за столом, и весь вспотел, пока резал мясо. Тамарин отец вел с ним светскую беседу, не забыв упомянуть, как Илья хорошо сдал экзамен по микробиологии полтора года назад. А Илья не смог сдержать улыбки, ибо на том экзамене стал свидетелем нервного срыва невозмутимого профессора.
Сокурснику Ильи попался вопрос про актиномицеты – загадочные микроорганизмы, про которые студентам было известно только то, что это не грибы, хоть внешне и похожи. Остальные несколько строчек в учебнике были написаны невнятно, лекции про них не было, а на практических занятиях студентам вскользь показали картинки клинических проявлений актиномикоза.
Сокурсник бодро ответил на первый вопрос, Константин Петрович кивнул и предложил переходить ко второму.
– Актиномицеты – это не грибы, – вдохновенно начал сокурсник и замолчал.
– Хорошо. Дальше.
– Актиномицеты, – повторил студент с нажимом, – это не грибы.
– Я понял. Так что такое актиномицеты?
Но парня, видимо, заклинило.
– Это не грибы, – сказал он спокойно.
Профессор обхватил голову ладонями и застонал.
– Да, верно. Актиномицеты – это не грибы. Это самолеты! – Он по-мефистофельски расхохотался и покинул аудиторию.
А когда вернулся, поставил парню «отлично» и вызвал следующего.
Узнав, что Илья родом из Мончегорска, Константин Петрович похвалил тамошнюю лыжную базу, а Илья как-то незаметно для себя пригласил на эту базу Тамару и, чтобы соблюсти приличия, других ребят из группы. В три дня вопрос был решен, профессор устроил путевки дочери и еще четверым студентам, благо стоили они недорого.
Илья с Тамарой вернулись с Севера официальными женихом и невестой. Никакой интимной близости Тамара не позволяла, но Илья был счастлив уже тем, что может целовать ее и говорить всем, что она его девушка. В те дни он совсем не думал о Жанне, считая их разрыв делом решенным. Он просто перестанет ходить к ней, и Жанна сама поймет, что между ними все кончено. Он был уверен, что она не станет ему навязываться. И вдруг – привет, я жду ребенка!
Беременность Жанны он воспринял как некое болезненное, неправильное состояние, которое может помешать его счастью и которое поэтому нужно прекратить как можно скорее. Конечно, ему было жаль несчастную оставляемую девушку, но…
Илья трепетно относился к брачным узам. Он хотел, чтобы женитьба сделала его лучше, чем он есть. Соединившись с Жанной, он получил бы только то, что у него уже было и так, а союз с Тамарой открывал двери в чудесный мир благородства и аристократизма, мир, к которому он всегда стремился и в который только Тамара могла его ввести.
Но чтобы войти в этот благородный мир, чтобы стать лучше и честнее, нужно было совершить первую и, как надеялся Илья Алексеевич, последнюю подлость в жизни.
Приняв решение, он забыл о Жанне и долгие годы жил, будто ничего не было, будто он и не бросал беременную девушку. Но потом она стала напоминать о себе. Сначала растущим непокоем, а затем жгучим, неистребимым чувством вины и сожаления. Он не тосковал об утраченной любви, ему просто было стыдно за свой поступок. Илья Алексеевич мечтал встретить Жанну и узнать: в ее жизни все хорошо, она давно его простила и даже рада, что они тогда не поженились. С годами это желание стало навязчивой потребностью, он наводил справки, но безуспешно. Уволившись из клиники вскоре после их разрыва, Жанна словно испарилась. «Зачем она уволилась? – думал он с досадой. – Неужели так противно было меня видеть? Но ведь мы бы встречались очень редко, просто я бы знал, что с ней все в порядке, и не мучился бы».
Илья подозревал, что судьба его накажет, но не думал, что расплачиваться придется не ему, а его дочери.
«Зачем, Господи? Накажи меня, сделай мне что-нибудь ужасное, но не трогай моего ребенка! Или ты знаешь, что нет для человека наказания страшнее, чем видеть, как страдают его дети?»
Глава четвертая
Колдунов влетел в кабинет за пять минут до конца рабочего дня. Упав на стул, он шумно отдышался и без разрешения схватил бутылку минеральной воды.
– Ух, я думал, не застану тебя! Опоздал на час, да? Ну ты уж прости негодяя!
– Ничего, я не тороплюсь.
– Слушай, я всю ночь не спал, думал, как тебе помочь. И придумал!
– Ну? – Илья Алексеевич нервно достал из кармана сигареты.
Колдунов выдержал эффектную паузу. Закурил, неторопливо выдохнул дым и только после этого сказал:
– Нам нужен Анциферов.
Илья Алексеевич разочарованно опустился на стул.
– Ян, он же психиатр, а не гинеколог…
– Он нужен нам не как врач, а как мужчина, балда! Я все продумал! Суперплан, ни малейшего изъяна!
– У Яна без изъяна, – буркнул Илья Алексеевич, понимая, что Колдунов сейчас порадует его очередной глупостью.
– Вот именно! Короче, Ванька женится на твоей дочке и записывает на себя ребенка. Ты селишь молодоженов в своей квартире, как уж они там будут спать, вместе или по раздельности, нас не касается. Главное, чтобы твоя жена думала, что у них настоящая семья. Потом ты помогаешь ему трудоустроиться после аспирантуры, встать на ноги, а годика через полтора они разводятся. Не сошлись характерами, бывает. И для твоей жены главным злодеем будет Ванька, а Алиса, наоборот, несчастной жертвой. Ванька будет далеко, гнобить его она не сможет, а дочку вроде как не за что. Все довольны. Вуаля!
– Такое вуаля, что дальше ехать некуда, – согласился Илья Алексеевич. – Тебя послушать, так это тебе нужен Анциферов, причем не как мужчина, а как врач.
Вздохнув, он достал из шкафа бутылку вина и два узких бокала, похожих на лабораторные пробирки. Колдунов предлагает полнейшую чушь, но он старался помочь, и за это Илья Алексеевич был ему благодарен.
– Да ты вникни в идею! От моего плана выигрывают все! Ты получаешь спокойствие в семье, Алиска – статус замужней дамы, а не матери-одиночки, а Ванька вообще в гигантском плюсе! Ты знаешь, где он живет? В комнате на троих в общаге! И с трудоустройством у него проблемы будут – последний год аспирантуры, а диссертацию он еще не написал. Он пашет на трех работах, родителям деньги отсылает, когда ему писать? Впрочем, он бы и наваял что-нибудь, но научный руководитель совершенно ему не помогает. И тему дал такую, что по ней достойного материала сто лет не собрать. Ты же знаешь этих психиатров, они все сумасшедшие! Научно доказано, что у них минус два процента интеллекта за каждый год работы.
– Иван, значит, тоже этому подвержен?
Колдунов рассмеялся:
– Ну, его интеллект исходно такая ничтожно малая величина, что отколупнуть от нее два процента – это уже нанотехнология. Серьезно, Илья, у тебя везде связи! Что, ты не организуешь звонок на кафедру, чтобы Ваньке помогли к сроку защититься? Места хорошего ему, что ли, не найдешь?
Илья Алексеевич покачал головой. Найти хорошее место для молодого специалиста он действительно мог за пять минут.
– Иначе, – продолжал Ян Александрович, – Ванька загремит полковым врачом в какую-нибудь дыру без всяких шансов на карьеру. Вызови его на беседу, предложи сделку. Видимость брака в обмен на успешное продвижение по службе и год жизни в человеческих условиях.
– А что, у него нет женщины?
– Нет. После Зоиной смерти он так и не отошел.
Мужчины помолчали.
– Но то, что ты предлагаешь, – это какое-то средневековье, – сказал Илья Алексеевич после паузы. – Да и как я ему скажу? Он мало того что откажется, так еще всем потом разболтает, что Алиса нагуляла ребенка неизвестно от кого.
– Трепаться он не станет, это точно. А если откажется… В таком случае мы ничем ему не обязаны. И помогать тоже не должны. Одно дело – он твой зять, а другое – просто хороший парень. Хороших парней знаешь сколько?
– Ян, а ты бы на его месте согласился? Я бы нет. Сказал бы: «Ага, сейчас вы меня на работу устроите, а потом я всю жизнь алименты плати? Что я, дурак?»
– Думаю, честного слова, что вы с Алисой не потребуете алиментов, для него будет достаточно. Илья, он же с ней хорошо знаком.
– Это меня и пугает. Буду я еще рассказывать о личной жизни дочери всем ее знакомым!
– Как знаешь. А мне моя идея нравится. Поговори с ним, ты же ничем не рискуешь. Я почти на сто процентов уверен, что Ванька согласится. Поживут самостоятельно, а там, глядишь, и расходиться не захотят.
– Все, Колдунов, проехали. Давай лучше о твоем трудоустройстве поговорим.
Переодевшись в домашнее, Илья Алексеевич зашел в комнату дочери. Алиса лежала на диване под пледом, отдыхала после дежурства и следующего за ним учебного дня. Она мечтала стать анестезиологом-реаниматологом и с первого курса подрабатывала в отделении реанимации: сначала – санитаркой, потом – сестрой. Подработка приносила не слишком много денег, но зато Алиса перенимала у докторов секреты мастерства и сейчас, к четвертому курсу, умела ставить подключичные катетеры, интубировать трахею и могла самостоятельно провести наркоз под присмотром опытного врача. «Может же одновременно учиться и работать, – вдруг зло подумал Илья Алексеевич, – и я бы смог, не облез бы, как Жанна говорила. А я испугался. Но я ведь и не думал тогда о том, что Жанна такая же нищая, как я, а у Тамары квартира и папа-профессор! Я сделал подлость не из корыстных побуждений, просто мне казалось, раз я люблю Тамару, то материальная часть не имеет значения».
Он осторожно погладил Алису по плечу:
– Как ты?
– Нормально, папа.
– Ты ничего еще не сделала? – спросил он осторожно.
У них была договоренность, что если Алиса все же решится на аборт, то предоставит ему устраивать эту операцию. Но девочка могла не выдержать напряжения и, не видя от отца поддержки, обратиться в первую попавшуюся контору.
– Нет. Ты же знаешь, я не хочу это делать.
– Не хочешь – не делай. Как-нибудь выкрутимся.
Произнося эти ободряющие слова, Илья Алексеевич понятия не имел, как именно они выкрутятся. Выхода из ситуации, кроме убийства жены, он не видел. Не принимать же всерьез бредовые идеи Колдунова!
– А ты не говорил с мамой?
«Наверное, пора, – трусливо подумал Илья Алексеевич. – Вдруг она поймет, женщина же она, в конце концов, и все окажется не так страшно. Скажет: „Ладно, пусть рожает“, – и всем нашим терзаниям придет конец. Сколько можно сидеть на горячей сковородке, в самом деле!»
– Ты хочешь, чтобы я ей сказал? – спросил он и поразился глупости своего вопроса.
– Если тебе не трудно. Может быть, завтра? Я как раз буду дежурить, а к моему возвращению домой мама успеет немного успокоиться. На тебя она сильно орать не сможет, ты же ни в чем не виноват, просто выпустит пар, и все. Но если ты не хочешь, я сама скажу.
– Нет-нет, не волнуйся, я с ней поговорю.
– Спасибо, папа.
Илья Алексеевич вышел на балкон с сигаретой. Итак, у него есть сутки, чтобы подготовиться к разговору. Нужно выдержать шквал проклятий и упреков и убедить жену не слишком мучить оступившуюся дочь. Сложная задача, если учесть, что за все годы брака ему ни разу не удалось настоять на своем.
«В крайнем случае припугну разводом, – решил Илья Алексеевич. – Она не расстроится, если я уйду, и не будет по мне скучать, но выступать в амплуа брошенной женщины не захочет. С другой стороны, она ведь знает, что я не уйду…»
Весь вечер он провел на балконе и на кухне – лишь бы не видеться с Тамарой.
– Чайник горячий? – спросила она.
Погруженный в горькие размышления, он вздрогнул от этого невинного вопроса.
– Да, только что вскипел. Приготовить тебе кофе?
– Пожалуйста.
При их натянутых, если не сказать плохих, отношениях Тамара всегда соблюдала светские формальности.
Илья Алексеевич заварил кофе, надеясь, что жена уйдет с чашкой к своему компьютеру, но вместо этого Тамара устроилась за столом напротив него.
– Представляешь, мне сегодня звонила Мариша.
– А… – проблемы Тамариной двоюродной сестры мало интересовали Илью Алексеевича.
– Она пригласила нас на свадьбу дочери, а девица-то, оказывается, на четвертом месяце, мерзость какая!
– Почему мерзость?
– Потому! В наше время никому бы в голову не пришло устраивать пышное торжество с беременной невестой. Когда живот уже виден, нужно скромно, без свидетелей расписаться.
– Тамара, ты же знаешь, сейчас у молодых совсем другой образ жизни.
– Я не знаю, как там у молодых, но я соблюдаю тот образ жизни, в котором воспитана. Естественно, я сказала, что мы прийти не сможем.
– Почему?
Тамара смерила его презрительным взглядом и фыркнула:
– По-хорошему, нужно было сказать, что мы не считаем для себя возможным участвовать в празднике разврата, но я решила не обострять отношения. Отговорилась, что ты едешь в командировку, а одна я не хожу.
И он еще надеется, что эта женщина примет Алисиного ребенка! Да она дочку в землю закопает ради соблюдения приличий!
В очередной раз выйдя на балкон, Илья Алексеевич набрал на мобильном номер своей секретарши. Понимая, как жена отнесется к молоденькой красотке в приемной, он взял на работу бывшую учительницу русского языка, внушительную пенсионерку, которая каждый документ принимала так, словно это был диктант, который ей предстоит проверить и поставить оценку. С ней Илья Алексеевич чувствовал себя третьеклассником с проблемами в учебе, но твердо знал, что любое его поручение будет неукоснительно выполнено.
– Людмила Федоровна, это ваш босс. Не побеспокоил?
– Слушаю вас, Илья Алексеевич.
– Пожалуйста, завтра с утра найдите Ивана Сергеевича Анциферова, это аспирант кафедры психиатрии академии, и попросите его зайти ко мне. После трех я жду его в любое время, буду на работе допоздна.
– Хорошо, Илья Алексеевич.
1988 год
В положенный срок Жанна пошла в консультацию. Врач, убедившись, что беременность развивается нормально, поинтересовалась личными делами самой Жанны. Сказала, может выписать справку, чтобы в загсе расписали поскорее.
– Спасибо, не нужно, – процедила Жанна, – отец ребенка не собирается на мне жениться.
– Как же так? – Добрая женщина искренне огорчилась.
– Не знаю. Не хочет, и все.
И неожиданно для себя она расплакалась. Понимала, что докторше, в сущности, не до ее забот, но никак не могла заставить себя остановиться.
– Ладно, не реви. Хочешь, дам тебе направление на аборт? Напишу социальные показания, и тебе сделают бесплатно.
– Я не знаю, что делать, – всхлипнула Жанна, – мне так страшно!
– А ты не бойся. Посиди, подумай, я тебя не тороплю. Избавиться от ребенка в наше время не проблема. Матка у тебя хорошая, осложнений быть не должно. С другой стороны… Если ты хочешь получить этого мужчину, у тебя есть шансы, только пока ты беременна его ребенком. Сделаешь аборт – все! – Докторша вздохнула. – Вообще хочу тебе сказать, мужчины очень строги к нам. Думаю, в раю не было никакого змея-искусителя, а был только Адам, которому очень хотелось яблочка, вот он и уговорил Еву его съесть. А потом сказал, что она сама во всем виновата. Мужчины искушают нас хуже чертей, а когда мы поддаемся искушению, карают пуще Бога. Они хотят быть чистыми и праведными и не прощают, если мы позволяем им свернуть с истинного пути.
Жанна вытерла глаза уголком рукава и перестала плакать. Она была благодарна докторше за участие, но все же для нее было не то время, чтобы слушать отвлеченные рассуждения о мужской природе.
– Он все равно на мне не женится, – сказала она глухо. – Говорит, денег нет и жить негде, не справимся. А одна я тем более не справлюсь. Наверное, надо делать аборт. Он мне денег дал, так что направление не пишите, просто скажите, куда лучше обратиться.
Врач помолчала, задумчиво постукивая по столу кончиком ручки.
– Знаешь, – сказала она наконец, – в твоем теле сейчас происходят чудесные изменения, потому что в нем зарождается новая жизнь. Но ты решаешь – тебе этого не надо, одна маленькая операция – и все становится как раньше. Но ко мне приходят и другие женщины, изменения в их телах связаны с болезнью. И как-то получается, что таким простым способом они от болезни избавиться не могут. Мы, врачи, можем одним движением выгнать из человека жизнь, но ничего не можем поделать, если в нем поселилась смерть. Бедным больным женщинам остается только ее принять. Так, может быть, ты примешь жизнь, которая поселилась в тебе?
Внезапно к ней вернулось хорошее настроение, и Жанна почувствовала голод. Последние дни из-за переживаний она почти не ела. Жанна огляделась. На пути как раз было здание институтской столовой, что ж, она имеет полное право пообедать здесь. Волнуясь, Жанна вошла в низкую двустворчатую дверь. Она сама не понимала, боится или хочет сейчас встретить Илью. Взяв салат и биточки, Жанна с подносом шла между столиками. Ильи не было, зато ее окликнула Ольга.
Ольга в одиночестве пила чай с булочкой. Жанна с завистью посмотрела на широкое обручальное кольцо на ее безымянном пальце. Есть же женщины, личная жизнь которых не связана с отчаянием и страданиями! Они спят с мужчиной первый раз не украдкой, а на брачном ложе, при полном одобрении родственников и знакомых, известие о беременности вызывает у них только радость, и даже если они заводят любовников, никто не смеет особенно их осуждать. «Почему мне не выпала такая судьба?» – горестно вздохнула Жанна, ставя тарелки на не слишком чистый пластиковый стол.
– Как ты? – спросила Ольга участливо, и Жанна чуть не поперхнулась салатом. Неужели о ее положении уже известно всему институту?
– Нормально, – ответила она осторожно. – А что?
– Да ничего. Просто я удивилась, что Илья бросил тебя ради этой мымры. Лично мне вы казались очень хорошей парой.
– Ради какой еще мымры?
– А ты не знаешь? Он ничего не сказал тебе?
– Сказал, и очень много. Но это не важно. У него что, другая?
– Во всяком случае, когда он вернулся с каникул, все узнали, что он женится на Тамарке.
– Что за Тамарка? – Жанна чувствовала, как в страшных муках корчится и умирает та маленькая надежда, которую удалось поселить в ее душе докторше из консультации.
– Вон, смотри, в углу сидит, в зеленой куртке.
Жанна во все глаза уставилась на соперницу. Пришлось признать, что та была гораздо красивее ее. Классические черты лица, светлые волосы убраны в строгую прическу… Жанна всегда завидовала блондинкам и считала, что не может с ними соперничать.
– Я терпеть ее не могу, – пожаловалась Ольга, – такая вредная! И строит из себя черт знает что. Ты нравишься мне гораздо больше.
– Сейчас имеет значение, кто нравится Илье, – буркнула Жанна.
Есть она уже не могла, слушать Ольгины утешения – тоже.
Илья увлекся красивой девушкой, как говорится, «запал» на эффектную внешность. Конечно, сейчас он не видит, какая она вредная, но с течением времени разберется. Только времени у Жанны как раз и нет! Ведь Ольга сказала – женится.
Значит, Илья бросил ее ради другой женщины, а не потому, что она просто надоела ему. А если Тамара исчезнет из его жизни? Если ее не будет? Илья вернется к ней, Жанне! Она скажет, что по-прежнему носит его ребенка, и ему просто некуда будет деться.
– Что вам нужно?
– Тамара, мы должны поговорить! Это очень важно!
– Да в чем дело?
– Давайте отойдем.
Тамара поморщилась, но все же пошла с ней в скверик, где стоял скромный памятник медикам, погибшим во время войны. Когда девушки сели на скамейку, Тамара с вызовом обернулась к Жанне и вздернула бровь.
А Жанна ринулась в атаку. Эта красивая, высокомерная девушка была для нее противником, врагом… И чем мощнее будет натиск, тем больше шансов, что враг капитулирует.
– Дело в том, – сказала она напористо, – что я девушка Ильи.
– Неужели? – На холодном лице не дрогнул ни один мускул.
– Да, именно так. Мы давно встречаемся, и не нужно вставать между нами. Оставьте Илью в покое!
– Все дело в том, что он не оставляет в покое меня. – Тамара поднялась. – Он сделал выбор, и, думаю, нам с вами не о чем разговаривать.
– Послушайте, – Жанна схватила ее за локоть, – послушайте! Я жду от него ребенка! Прошу вас, откажитесь от Ильи.
Тамара попыталась высвободить руку, но Жанна держала крепко.
– Да пустите же, или я позову милицию! То, что у вас с ним было, меня совершенно не интересует.
– Пожалуйста! Если вы бросите его, он вернется ко мне. Поймите меня как женщина, – умоляла Жанна, еле сдерживаясь, чтобы не упасть перед Тамарой на колени. – Вы найдете другого мужа, а я… Я беременна от него, понимаете?
Тамара смерила ее холодным взглядом:
– Что вы от меня хотите? Я вас к нему в постель не укладывала.
Вырвав руку, она зашагала по дорожке. Вне себя от горя и унижения, Жанна догнала ее.
– Вот, возьмите! – Она сунула Тамаре деньги, которые ей дал Илья. – Возьмите и передайте ему!
– Что это?
– Он знает что. Его деньги мне не нужны.
Она сама не знала, зачем сует Тамаре деньги. Просто хотелось хоть чем-то ответить на унижение.
Еще одно крушение… Сколько их у нее впереди… Нужно быть готовой к новым ударам судьбы.
– Ух, я думал, не застану тебя! Опоздал на час, да? Ну ты уж прости негодяя!
– Ничего, я не тороплюсь.
– Слушай, я всю ночь не спал, думал, как тебе помочь. И придумал!
– Ну? – Илья Алексеевич нервно достал из кармана сигареты.
Колдунов выдержал эффектную паузу. Закурил, неторопливо выдохнул дым и только после этого сказал:
– Нам нужен Анциферов.
Илья Алексеевич разочарованно опустился на стул.
– Ян, он же психиатр, а не гинеколог…
– Он нужен нам не как врач, а как мужчина, балда! Я все продумал! Суперплан, ни малейшего изъяна!
– У Яна без изъяна, – буркнул Илья Алексеевич, понимая, что Колдунов сейчас порадует его очередной глупостью.
– Вот именно! Короче, Ванька женится на твоей дочке и записывает на себя ребенка. Ты селишь молодоженов в своей квартире, как уж они там будут спать, вместе или по раздельности, нас не касается. Главное, чтобы твоя жена думала, что у них настоящая семья. Потом ты помогаешь ему трудоустроиться после аспирантуры, встать на ноги, а годика через полтора они разводятся. Не сошлись характерами, бывает. И для твоей жены главным злодеем будет Ванька, а Алиса, наоборот, несчастной жертвой. Ванька будет далеко, гнобить его она не сможет, а дочку вроде как не за что. Все довольны. Вуаля!
– Такое вуаля, что дальше ехать некуда, – согласился Илья Алексеевич. – Тебя послушать, так это тебе нужен Анциферов, причем не как мужчина, а как врач.
Вздохнув, он достал из шкафа бутылку вина и два узких бокала, похожих на лабораторные пробирки. Колдунов предлагает полнейшую чушь, но он старался помочь, и за это Илья Алексеевич был ему благодарен.
– Да ты вникни в идею! От моего плана выигрывают все! Ты получаешь спокойствие в семье, Алиска – статус замужней дамы, а не матери-одиночки, а Ванька вообще в гигантском плюсе! Ты знаешь, где он живет? В комнате на троих в общаге! И с трудоустройством у него проблемы будут – последний год аспирантуры, а диссертацию он еще не написал. Он пашет на трех работах, родителям деньги отсылает, когда ему писать? Впрочем, он бы и наваял что-нибудь, но научный руководитель совершенно ему не помогает. И тему дал такую, что по ней достойного материала сто лет не собрать. Ты же знаешь этих психиатров, они все сумасшедшие! Научно доказано, что у них минус два процента интеллекта за каждый год работы.
– Иван, значит, тоже этому подвержен?
Колдунов рассмеялся:
– Ну, его интеллект исходно такая ничтожно малая величина, что отколупнуть от нее два процента – это уже нанотехнология. Серьезно, Илья, у тебя везде связи! Что, ты не организуешь звонок на кафедру, чтобы Ваньке помогли к сроку защититься? Места хорошего ему, что ли, не найдешь?
Илья Алексеевич покачал головой. Найти хорошее место для молодого специалиста он действительно мог за пять минут.
– Иначе, – продолжал Ян Александрович, – Ванька загремит полковым врачом в какую-нибудь дыру без всяких шансов на карьеру. Вызови его на беседу, предложи сделку. Видимость брака в обмен на успешное продвижение по службе и год жизни в человеческих условиях.
– А что, у него нет женщины?
– Нет. После Зоиной смерти он так и не отошел.
Мужчины помолчали.
– Но то, что ты предлагаешь, – это какое-то средневековье, – сказал Илья Алексеевич после паузы. – Да и как я ему скажу? Он мало того что откажется, так еще всем потом разболтает, что Алиса нагуляла ребенка неизвестно от кого.
– Трепаться он не станет, это точно. А если откажется… В таком случае мы ничем ему не обязаны. И помогать тоже не должны. Одно дело – он твой зять, а другое – просто хороший парень. Хороших парней знаешь сколько?
– Ян, а ты бы на его месте согласился? Я бы нет. Сказал бы: «Ага, сейчас вы меня на работу устроите, а потом я всю жизнь алименты плати? Что я, дурак?»
– Думаю, честного слова, что вы с Алисой не потребуете алиментов, для него будет достаточно. Илья, он же с ней хорошо знаком.
– Это меня и пугает. Буду я еще рассказывать о личной жизни дочери всем ее знакомым!
– Как знаешь. А мне моя идея нравится. Поговори с ним, ты же ничем не рискуешь. Я почти на сто процентов уверен, что Ванька согласится. Поживут самостоятельно, а там, глядишь, и расходиться не захотят.
– Все, Колдунов, проехали. Давай лучше о твоем трудоустройстве поговорим.
Переодевшись в домашнее, Илья Алексеевич зашел в комнату дочери. Алиса лежала на диване под пледом, отдыхала после дежурства и следующего за ним учебного дня. Она мечтала стать анестезиологом-реаниматологом и с первого курса подрабатывала в отделении реанимации: сначала – санитаркой, потом – сестрой. Подработка приносила не слишком много денег, но зато Алиса перенимала у докторов секреты мастерства и сейчас, к четвертому курсу, умела ставить подключичные катетеры, интубировать трахею и могла самостоятельно провести наркоз под присмотром опытного врача. «Может же одновременно учиться и работать, – вдруг зло подумал Илья Алексеевич, – и я бы смог, не облез бы, как Жанна говорила. А я испугался. Но я ведь и не думал тогда о том, что Жанна такая же нищая, как я, а у Тамары квартира и папа-профессор! Я сделал подлость не из корыстных побуждений, просто мне казалось, раз я люблю Тамару, то материальная часть не имеет значения».
Он осторожно погладил Алису по плечу:
– Как ты?
– Нормально, папа.
– Ты ничего еще не сделала? – спросил он осторожно.
У них была договоренность, что если Алиса все же решится на аборт, то предоставит ему устраивать эту операцию. Но девочка могла не выдержать напряжения и, не видя от отца поддержки, обратиться в первую попавшуюся контору.
– Нет. Ты же знаешь, я не хочу это делать.
– Не хочешь – не делай. Как-нибудь выкрутимся.
Произнося эти ободряющие слова, Илья Алексеевич понятия не имел, как именно они выкрутятся. Выхода из ситуации, кроме убийства жены, он не видел. Не принимать же всерьез бредовые идеи Колдунова!
– А ты не говорил с мамой?
«Наверное, пора, – трусливо подумал Илья Алексеевич. – Вдруг она поймет, женщина же она, в конце концов, и все окажется не так страшно. Скажет: „Ладно, пусть рожает“, – и всем нашим терзаниям придет конец. Сколько можно сидеть на горячей сковородке, в самом деле!»
– Ты хочешь, чтобы я ей сказал? – спросил он и поразился глупости своего вопроса.
– Если тебе не трудно. Может быть, завтра? Я как раз буду дежурить, а к моему возвращению домой мама успеет немного успокоиться. На тебя она сильно орать не сможет, ты же ни в чем не виноват, просто выпустит пар, и все. Но если ты не хочешь, я сама скажу.
– Нет-нет, не волнуйся, я с ней поговорю.
– Спасибо, папа.
Илья Алексеевич вышел на балкон с сигаретой. Итак, у него есть сутки, чтобы подготовиться к разговору. Нужно выдержать шквал проклятий и упреков и убедить жену не слишком мучить оступившуюся дочь. Сложная задача, если учесть, что за все годы брака ему ни разу не удалось настоять на своем.
«В крайнем случае припугну разводом, – решил Илья Алексеевич. – Она не расстроится, если я уйду, и не будет по мне скучать, но выступать в амплуа брошенной женщины не захочет. С другой стороны, она ведь знает, что я не уйду…»
Весь вечер он провел на балконе и на кухне – лишь бы не видеться с Тамарой.
– Чайник горячий? – спросила она.
Погруженный в горькие размышления, он вздрогнул от этого невинного вопроса.
– Да, только что вскипел. Приготовить тебе кофе?
– Пожалуйста.
При их натянутых, если не сказать плохих, отношениях Тамара всегда соблюдала светские формальности.
Илья Алексеевич заварил кофе, надеясь, что жена уйдет с чашкой к своему компьютеру, но вместо этого Тамара устроилась за столом напротив него.
– Представляешь, мне сегодня звонила Мариша.
– А… – проблемы Тамариной двоюродной сестры мало интересовали Илью Алексеевича.
– Она пригласила нас на свадьбу дочери, а девица-то, оказывается, на четвертом месяце, мерзость какая!
– Почему мерзость?
– Потому! В наше время никому бы в голову не пришло устраивать пышное торжество с беременной невестой. Когда живот уже виден, нужно скромно, без свидетелей расписаться.
– Тамара, ты же знаешь, сейчас у молодых совсем другой образ жизни.
– Я не знаю, как там у молодых, но я соблюдаю тот образ жизни, в котором воспитана. Естественно, я сказала, что мы прийти не сможем.
– Почему?
Тамара смерила его презрительным взглядом и фыркнула:
– По-хорошему, нужно было сказать, что мы не считаем для себя возможным участвовать в празднике разврата, но я решила не обострять отношения. Отговорилась, что ты едешь в командировку, а одна я не хожу.
И он еще надеется, что эта женщина примет Алисиного ребенка! Да она дочку в землю закопает ради соблюдения приличий!
В очередной раз выйдя на балкон, Илья Алексеевич набрал на мобильном номер своей секретарши. Понимая, как жена отнесется к молоденькой красотке в приемной, он взял на работу бывшую учительницу русского языка, внушительную пенсионерку, которая каждый документ принимала так, словно это был диктант, который ей предстоит проверить и поставить оценку. С ней Илья Алексеевич чувствовал себя третьеклассником с проблемами в учебе, но твердо знал, что любое его поручение будет неукоснительно выполнено.
– Людмила Федоровна, это ваш босс. Не побеспокоил?
– Слушаю вас, Илья Алексеевич.
– Пожалуйста, завтра с утра найдите Ивана Сергеевича Анциферова, это аспирант кафедры психиатрии академии, и попросите его зайти ко мне. После трех я жду его в любое время, буду на работе допоздна.
– Хорошо, Илья Алексеевич.
1988 год
В положенный срок Жанна пошла в консультацию. Врач, убедившись, что беременность развивается нормально, поинтересовалась личными делами самой Жанны. Сказала, может выписать справку, чтобы в загсе расписали поскорее.
– Спасибо, не нужно, – процедила Жанна, – отец ребенка не собирается на мне жениться.
– Как же так? – Добрая женщина искренне огорчилась.
– Не знаю. Не хочет, и все.
И неожиданно для себя она расплакалась. Понимала, что докторше, в сущности, не до ее забот, но никак не могла заставить себя остановиться.
– Ладно, не реви. Хочешь, дам тебе направление на аборт? Напишу социальные показания, и тебе сделают бесплатно.
– Я не знаю, что делать, – всхлипнула Жанна, – мне так страшно!
– А ты не бойся. Посиди, подумай, я тебя не тороплю. Избавиться от ребенка в наше время не проблема. Матка у тебя хорошая, осложнений быть не должно. С другой стороны… Если ты хочешь получить этого мужчину, у тебя есть шансы, только пока ты беременна его ребенком. Сделаешь аборт – все! – Докторша вздохнула. – Вообще хочу тебе сказать, мужчины очень строги к нам. Думаю, в раю не было никакого змея-искусителя, а был только Адам, которому очень хотелось яблочка, вот он и уговорил Еву его съесть. А потом сказал, что она сама во всем виновата. Мужчины искушают нас хуже чертей, а когда мы поддаемся искушению, карают пуще Бога. Они хотят быть чистыми и праведными и не прощают, если мы позволяем им свернуть с истинного пути.
Жанна вытерла глаза уголком рукава и перестала плакать. Она была благодарна докторше за участие, но все же для нее было не то время, чтобы слушать отвлеченные рассуждения о мужской природе.
– Он все равно на мне не женится, – сказала она глухо. – Говорит, денег нет и жить негде, не справимся. А одна я тем более не справлюсь. Наверное, надо делать аборт. Он мне денег дал, так что направление не пишите, просто скажите, куда лучше обратиться.
Врач помолчала, задумчиво постукивая по столу кончиком ручки.
– Знаешь, – сказала она наконец, – в твоем теле сейчас происходят чудесные изменения, потому что в нем зарождается новая жизнь. Но ты решаешь – тебе этого не надо, одна маленькая операция – и все становится как раньше. Но ко мне приходят и другие женщины, изменения в их телах связаны с болезнью. И как-то получается, что таким простым способом они от болезни избавиться не могут. Мы, врачи, можем одним движением выгнать из человека жизнь, но ничего не можем поделать, если в нем поселилась смерть. Бедным больным женщинам остается только ее принять. Так, может быть, ты примешь жизнь, которая поселилась в тебе?
* * *
Из консультации Жанна вышла с надеждой. Врач сказала, что Илья одумается, если она сохранит ребенка. Вдруг она права? Вдруг у него проснулась совесть? Ей самой нужно было быть тверже при их последнем разговоре, а она растерялась. Нельзя было брать его чертовы деньги, нельзя было плакать и с ума сходить от отчаяния. Нужно было непоколебимо стоять на своем – от ребенка она не будет избавляться ни при каких обстоятельствах. Произошла не маленькая неприятность, а необратимое событие, с учетом которого им теперь придется строить жизнь.Внезапно к ней вернулось хорошее настроение, и Жанна почувствовала голод. Последние дни из-за переживаний она почти не ела. Жанна огляделась. На пути как раз было здание институтской столовой, что ж, она имеет полное право пообедать здесь. Волнуясь, Жанна вошла в низкую двустворчатую дверь. Она сама не понимала, боится или хочет сейчас встретить Илью. Взяв салат и биточки, Жанна с подносом шла между столиками. Ильи не было, зато ее окликнула Ольга.
Ольга в одиночестве пила чай с булочкой. Жанна с завистью посмотрела на широкое обручальное кольцо на ее безымянном пальце. Есть же женщины, личная жизнь которых не связана с отчаянием и страданиями! Они спят с мужчиной первый раз не украдкой, а на брачном ложе, при полном одобрении родственников и знакомых, известие о беременности вызывает у них только радость, и даже если они заводят любовников, никто не смеет особенно их осуждать. «Почему мне не выпала такая судьба?» – горестно вздохнула Жанна, ставя тарелки на не слишком чистый пластиковый стол.
– Как ты? – спросила Ольга участливо, и Жанна чуть не поперхнулась салатом. Неужели о ее положении уже известно всему институту?
– Нормально, – ответила она осторожно. – А что?
– Да ничего. Просто я удивилась, что Илья бросил тебя ради этой мымры. Лично мне вы казались очень хорошей парой.
– Ради какой еще мымры?
– А ты не знаешь? Он ничего не сказал тебе?
– Сказал, и очень много. Но это не важно. У него что, другая?
– Во всяком случае, когда он вернулся с каникул, все узнали, что он женится на Тамарке.
– Что за Тамарка? – Жанна чувствовала, как в страшных муках корчится и умирает та маленькая надежда, которую удалось поселить в ее душе докторше из консультации.
– Вон, смотри, в углу сидит, в зеленой куртке.
Жанна во все глаза уставилась на соперницу. Пришлось признать, что та была гораздо красивее ее. Классические черты лица, светлые волосы убраны в строгую прическу… Жанна всегда завидовала блондинкам и считала, что не может с ними соперничать.
– Я терпеть ее не могу, – пожаловалась Ольга, – такая вредная! И строит из себя черт знает что. Ты нравишься мне гораздо больше.
– Сейчас имеет значение, кто нравится Илье, – буркнула Жанна.
Есть она уже не могла, слушать Ольгины утешения – тоже.
Илья увлекся красивой девушкой, как говорится, «запал» на эффектную внешность. Конечно, сейчас он не видит, какая она вредная, но с течением времени разберется. Только времени у Жанны как раз и нет! Ведь Ольга сказала – женится.
Значит, Илья бросил ее ради другой женщины, а не потому, что она просто надоела ему. А если Тамара исчезнет из его жизни? Если ее не будет? Илья вернется к ней, Жанне! Она скажет, что по-прежнему носит его ребенка, и ему просто некуда будет деться.
* * *
Она догнала Тамару возле главного корпуса. Та недовольно обернулась, поправляя на плече широкую лямку сумки с учебниками.– Что вам нужно?
– Тамара, мы должны поговорить! Это очень важно!
– Да в чем дело?
– Давайте отойдем.
Тамара поморщилась, но все же пошла с ней в скверик, где стоял скромный памятник медикам, погибшим во время войны. Когда девушки сели на скамейку, Тамара с вызовом обернулась к Жанне и вздернула бровь.
А Жанна ринулась в атаку. Эта красивая, высокомерная девушка была для нее противником, врагом… И чем мощнее будет натиск, тем больше шансов, что враг капитулирует.
– Дело в том, – сказала она напористо, – что я девушка Ильи.
– Неужели? – На холодном лице не дрогнул ни один мускул.
– Да, именно так. Мы давно встречаемся, и не нужно вставать между нами. Оставьте Илью в покое!
– Все дело в том, что он не оставляет в покое меня. – Тамара поднялась. – Он сделал выбор, и, думаю, нам с вами не о чем разговаривать.
– Послушайте, – Жанна схватила ее за локоть, – послушайте! Я жду от него ребенка! Прошу вас, откажитесь от Ильи.
Тамара попыталась высвободить руку, но Жанна держала крепко.
– Да пустите же, или я позову милицию! То, что у вас с ним было, меня совершенно не интересует.
– Пожалуйста! Если вы бросите его, он вернется ко мне. Поймите меня как женщина, – умоляла Жанна, еле сдерживаясь, чтобы не упасть перед Тамарой на колени. – Вы найдете другого мужа, а я… Я беременна от него, понимаете?
Тамара смерила ее холодным взглядом:
– Что вы от меня хотите? Я вас к нему в постель не укладывала.
Вырвав руку, она зашагала по дорожке. Вне себя от горя и унижения, Жанна догнала ее.
– Вот, возьмите! – Она сунула Тамаре деньги, которые ей дал Илья. – Возьмите и передайте ему!
– Что это?
– Он знает что. Его деньги мне не нужны.
Она сама не знала, зачем сует Тамаре деньги. Просто хотелось хоть чем-то ответить на унижение.
Еще одно крушение… Сколько их у нее впереди… Нужно быть готовой к новым ударам судьбы.
Глава пятая
Звонок секретарши Ильи Алексеевича застал Анциферова на донорском пункте. После трагической Зоиной гибели он исправно сдавал кровь в память о ней. Сотрудницы отделения переливания крови встретили его приветливо, напоили чаем и только после этого усадили в кресло и подключили к аппарату для забора крови. Именно в этот момент зазвонил мобильный Ивана. Любезная сестричка достала телефон из заднего кармана его брюк и поднесла к уху.
Илья Алексеевич вызывает к себе? Что бы это могло значить?
Он машинально работал кулаком, чтобы кровь быстрее поступала в систему, и думал, что понадобилось от него главному врачу одной из крупнейших больниц города. «Может, хочет отругать за то, что я кормил тритона салом?» Более разумные объяснения в Ванину голову не приходили.
Электронные весы запикали, сообщая, что нужная доза набрана, сестра подбежала, быстро выдернула иглу из вены и туго забинтовала Ванину слегка онемевшую руку. Он поднялся и отправился к сестрам за новой порцией чаю.
К чаю ему дали бутерброд с вареньем.
– Через два месяца ждем вас снова, – кокетливо сказала сестра, грузная женщина средних лет. – У вас такая хорошая кровь, чудо просто! Густая, сильная!
– Вы так говорите, будто вы вампир, – хмыкнул Ваня и полез в карман за сигаретами.
– Серьезно, мы вашу кровь всегда детишкам отсылаем. Виктор Сергеевич, когда у нас заказывает, первым делом спрашивает: а от доктора Анциферова нету? Единственное, что нас тревожит, это ваш моральный облик. Как бы вы чего-нибудь не нагуляли на свободе.
Он энергично замахал руками и уверил сестру, что это практически невозможно.
– Жениться вам надо, Иван Сергеевич! И вам хорошо, и нам спокойнее будет. Обязательно надо жениться, – убежденно повторила сестра.
– Было бы надо, давно б женился, – отшутился Иван и поблагодарил за чай.
«Чем думать да гадать, лучше съездить и узнать», – рассудил он и поехал к Илье Алексеевичу.
Он развязно вошел в приемную, но тут же вытянулся в струнку под строгим взглядом секретарши. Иван знал, что раньше она была учительницей русского языка и многие аспиранты за скромную мзду давали ей править ошибки в своих работах. Но до сегодняшнего дня он ни разу не видел Людмилу Федоровну и был потрясен ее внушительной мощью.
– Анциферов для беседы прибыл, – отрапортовал он и заслужил благосклонный взгляд.
Людмила Федоровна поговорила с боссом по селектору.
– Можете войти.
Илья Алексеевич вызывает к себе? Что бы это могло значить?
Он машинально работал кулаком, чтобы кровь быстрее поступала в систему, и думал, что понадобилось от него главному врачу одной из крупнейших больниц города. «Может, хочет отругать за то, что я кормил тритона салом?» Более разумные объяснения в Ванину голову не приходили.
Электронные весы запикали, сообщая, что нужная доза набрана, сестра подбежала, быстро выдернула иглу из вены и туго забинтовала Ванину слегка онемевшую руку. Он поднялся и отправился к сестрам за новой порцией чаю.
К чаю ему дали бутерброд с вареньем.
– Через два месяца ждем вас снова, – кокетливо сказала сестра, грузная женщина средних лет. – У вас такая хорошая кровь, чудо просто! Густая, сильная!
– Вы так говорите, будто вы вампир, – хмыкнул Ваня и полез в карман за сигаретами.
– Серьезно, мы вашу кровь всегда детишкам отсылаем. Виктор Сергеевич, когда у нас заказывает, первым делом спрашивает: а от доктора Анциферова нету? Единственное, что нас тревожит, это ваш моральный облик. Как бы вы чего-нибудь не нагуляли на свободе.
Он энергично замахал руками и уверил сестру, что это практически невозможно.
– Жениться вам надо, Иван Сергеевич! И вам хорошо, и нам спокойнее будет. Обязательно надо жениться, – убежденно повторила сестра.
– Было бы надо, давно б женился, – отшутился Иван и поблагодарил за чай.
«Чем думать да гадать, лучше съездить и узнать», – рассудил он и поехал к Илье Алексеевичу.
Он развязно вошел в приемную, но тут же вытянулся в струнку под строгим взглядом секретарши. Иван знал, что раньше она была учительницей русского языка и многие аспиранты за скромную мзду давали ей править ошибки в своих работах. Но до сегодняшнего дня он ни разу не видел Людмилу Федоровну и был потрясен ее внушительной мощью.
– Анциферов для беседы прибыл, – отрапортовал он и заслужил благосклонный взгляд.
Людмила Федоровна поговорила с боссом по селектору.
– Можете войти.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента