– Послушайте, при таких законах в суды выстроится длиннейшая очередь побитых жен. Кто откажется от шанса получить лишнюю жилплощадь?
– А кто откажется от хорошего мужа? Если вы счастливы в браке, то ни при каких условиях не променяете его на одиночество.
– Кристина Петровна, бывает же, что человек просто хочет развестись? Полюбила другого, например. Почему бы не воспользоваться шансом хапнуть квартиру мужа?
– Вы как маленький, капраз. Шила в мешке не утаишь, систематическое насилие всегда можно доказать.
– Насилие-то можно, а вот как докажешь, что его не было?
Кристина вздохнула:
– Да, тут надо поработать над регламентом. Хотя… На самом деле это тоже полумера. Единственный закон, который реально может спасти нацию, – это освобождение жены от уголовной ответственности за убийство мужа.
– О господи! – Нейман даже подскочил на сиденье. Он быстро подсчитал, что, будь у Кристины Петровны верховная власть, лично он уже пятнадцать лет как лежал бы в могиле. Он старался быть Марине хорошим супругом, но когда дело касается любви, женщины безжалостны. – Что вы говорите!
– Прежде чем возмущаться, вы бы посмотрели статистику, капраз! В результате семейного насилия каждые три минуты гибнет женщина. Сколько мы стоим в пробке? Пятнадцать минут? Подсчитайте-ка! В бою, наверное, меньшие потери. А раз бой, мы имеем право защищаться, верно?
Владимир Валентинович неопределенно пожал плечами. Хороший бизнес для красивой женщины, однако… Если разумно подойти, к тридцати годам можно полностью обеспечить свою будущность. Два-три мужа, и дело в шляпе!
– Этот закон реально оздоровит нацию. Поверьте, при нынешнем дефиците мужиков уничтожать будут только самое распоследнее чмо. Которое вообще никуда не годно. Да и мужики станут более ответственно подходить к выбору спутницы жизни. Во всяком случае, у состоятельных бизнесменов поубавится пыла бросать жену ради молодой красотки.
– Вы плохо знаете мужчин, – мстительно заметил Нейман. – От молодой красотки нас ничто удержать не может. Даже перспектива пасть от ее руки.
После скандала муж был очень мил, и я воспрянула духом. Я поверила, что это была случайная вспышка, мимолетный визит демона. И демона накликала именно я, собственным поведением. Я вспоминала все свои огрехи, самым тяжелым из которых была чашка кофе, оставленная возле компьютера, и повторяла как заклинание: такое и святому не выдержать. Почему мне так хотелось знать, что я сама «довела» мужа? Почему мне приятнее было считать себя лентяйкой и неряхой, чем признать его жестоким психопатом? И я ходила по струнке, выверяя каждый шаг, пуще смерти опасаясь вызвать его раздражение. Я боялась не физической боли, я была в ужасе от того, что расправа повторится. И придется снова безропотно перенести экзекуцию. Я прекрасно понимала, что это будет мое окончательное посвящение в ранг жертвы.
И я старалась угождать ему, лишь бы не разозлить, лишь бы продлить момент, когда побои можно еще считать досадной, нелепой случайностью, а меня – полноценной женщиной с незапятнанным чувством собственного достоинства, которая способна извинить вспышку гнева и исправить собственные недостатки.
Но с каждым днем он становился мрачнее и мрачнее. Самое страшное, что мое безупречное поведение больше всего его бесило, он почти маниакально искал повод придраться. Но у меня на все был ответ: прости, дорогой.
Держаться, держаться, говорила я себе. Нервы звенели от напряжения, но я терпела. Как мне хотелось схватить его за волосы и окунуть головой в унитаз (да, именно эту упоительную картину я представляла себе в самые критические моменты), потом врезать острым носком туфли под копчик и уйти навсегда, громко хлопнув дверью! Но вместо этого я складывала губы в милой улыбке и выполняла очередной его каприз. Мне казалось – нужно еще потерпеть, и он переломается, как наркоман. А если сорвусь, то после минуты торжества мне уготована горькая жизнь одинокой женщины.
Наверное, меня подвела привычка судить о людях по себе. Я же тоже хочу ударить его, но терплю, значит, будет терпеть и он. Хотя бы пока я не дам повода, а я его не дам.
Свою ошибку я поняла, когда мне в лицо полетела тарелка с супом. Довольно горячим, но не настолько, чтобы оставить ожоги. Будь температура хоть на пару градусов выше, он кинул бы в меня что-нибудь другое. Ведь ожоги – это следы преступления, а он не хотел оставлять следов. «Сколько раз повторять тебе, что нельзя три дня кормить мужа одним и тем же супом!» – эта претензия явно была придумана наспех, уже после броска. Я открыла рот для оправданий (дура! какая дура!!!) – мы ведь утром обсуждали меню обеда, но получила затрещину.
Не дай бог никому почувствовать этот сухой жар сердца, этот огонь без пламени, когда ты твердо знаешь, что правда на твоей стороне, но ты никогда не найдешь слов, чтобы убедить человека, а если и найдешь, он все равно не станет тебя слушать!
– А кто откажется от хорошего мужа? Если вы счастливы в браке, то ни при каких условиях не променяете его на одиночество.
– Кристина Петровна, бывает же, что человек просто хочет развестись? Полюбила другого, например. Почему бы не воспользоваться шансом хапнуть квартиру мужа?
– Вы как маленький, капраз. Шила в мешке не утаишь, систематическое насилие всегда можно доказать.
– Насилие-то можно, а вот как докажешь, что его не было?
Кристина вздохнула:
– Да, тут надо поработать над регламентом. Хотя… На самом деле это тоже полумера. Единственный закон, который реально может спасти нацию, – это освобождение жены от уголовной ответственности за убийство мужа.
– О господи! – Нейман даже подскочил на сиденье. Он быстро подсчитал, что, будь у Кристины Петровны верховная власть, лично он уже пятнадцать лет как лежал бы в могиле. Он старался быть Марине хорошим супругом, но когда дело касается любви, женщины безжалостны. – Что вы говорите!
– Прежде чем возмущаться, вы бы посмотрели статистику, капраз! В результате семейного насилия каждые три минуты гибнет женщина. Сколько мы стоим в пробке? Пятнадцать минут? Подсчитайте-ка! В бою, наверное, меньшие потери. А раз бой, мы имеем право защищаться, верно?
Владимир Валентинович неопределенно пожал плечами. Хороший бизнес для красивой женщины, однако… Если разумно подойти, к тридцати годам можно полностью обеспечить свою будущность. Два-три мужа, и дело в шляпе!
– Этот закон реально оздоровит нацию. Поверьте, при нынешнем дефиците мужиков уничтожать будут только самое распоследнее чмо. Которое вообще никуда не годно. Да и мужики станут более ответственно подходить к выбору спутницы жизни. Во всяком случае, у состоятельных бизнесменов поубавится пыла бросать жену ради молодой красотки.
– Вы плохо знаете мужчин, – мстительно заметил Нейман. – От молодой красотки нас ничто удержать не может. Даже перспектива пасть от ее руки.
После скандала муж был очень мил, и я воспрянула духом. Я поверила, что это была случайная вспышка, мимолетный визит демона. И демона накликала именно я, собственным поведением. Я вспоминала все свои огрехи, самым тяжелым из которых была чашка кофе, оставленная возле компьютера, и повторяла как заклинание: такое и святому не выдержать. Почему мне так хотелось знать, что я сама «довела» мужа? Почему мне приятнее было считать себя лентяйкой и неряхой, чем признать его жестоким психопатом? И я ходила по струнке, выверяя каждый шаг, пуще смерти опасаясь вызвать его раздражение. Я боялась не физической боли, я была в ужасе от того, что расправа повторится. И придется снова безропотно перенести экзекуцию. Я прекрасно понимала, что это будет мое окончательное посвящение в ранг жертвы.
И я старалась угождать ему, лишь бы не разозлить, лишь бы продлить момент, когда побои можно еще считать досадной, нелепой случайностью, а меня – полноценной женщиной с незапятнанным чувством собственного достоинства, которая способна извинить вспышку гнева и исправить собственные недостатки.
Но с каждым днем он становился мрачнее и мрачнее. Самое страшное, что мое безупречное поведение больше всего его бесило, он почти маниакально искал повод придраться. Но у меня на все был ответ: прости, дорогой.
Держаться, держаться, говорила я себе. Нервы звенели от напряжения, но я терпела. Как мне хотелось схватить его за волосы и окунуть головой в унитаз (да, именно эту упоительную картину я представляла себе в самые критические моменты), потом врезать острым носком туфли под копчик и уйти навсегда, громко хлопнув дверью! Но вместо этого я складывала губы в милой улыбке и выполняла очередной его каприз. Мне казалось – нужно еще потерпеть, и он переломается, как наркоман. А если сорвусь, то после минуты торжества мне уготована горькая жизнь одинокой женщины.
Наверное, меня подвела привычка судить о людях по себе. Я же тоже хочу ударить его, но терплю, значит, будет терпеть и он. Хотя бы пока я не дам повода, а я его не дам.
Свою ошибку я поняла, когда мне в лицо полетела тарелка с супом. Довольно горячим, но не настолько, чтобы оставить ожоги. Будь температура хоть на пару градусов выше, он кинул бы в меня что-нибудь другое. Ведь ожоги – это следы преступления, а он не хотел оставлять следов. «Сколько раз повторять тебе, что нельзя три дня кормить мужа одним и тем же супом!» – эта претензия явно была придумана наспех, уже после броска. Я открыла рот для оправданий (дура! какая дура!!!) – мы ведь утром обсуждали меню обеда, но получила затрещину.
Не дай бог никому почувствовать этот сухой жар сердца, этот огонь без пламени, когда ты твердо знаешь, что правда на твоей стороне, но ты никогда не найдешь слов, чтобы убедить человека, а если и найдешь, он все равно не станет тебя слушать!
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента