Мария Жукова-Гладкова. Бриллианты требуют жертв

   – Вы меня не так поняли, – пояснил Валера. – Я сегодня за ними специально наблюдал. Они словно место выискивали, куда снайпера посадить. Нам тут нужно заказное убийство? Чтобы менты всех трясли, как груши? А если возьмут ДО, то нам всем только спасибо скажут, а не скажут, так сюда соваться не будут.
   Собеседники задумались, тут подтянулись еще алкаши, населяющие коммуналку, и признали предложение Валеры дельным. Надо отвлечь ментов большим злом от меньшего. Пусть берут поднебесных киллеров, а русских людей оставят в покое. И все будут довольны. Ментам – лишняя «палка» (в смысле раскрытие или предупреждение готовящегося преступления), гражданам спокойнее без заботы органов об их спокойствии.
   Как выяснил Валера, все местные алкаши и бабки знали про бизнес Аркадия Зиновьевича. Правда, тут было не принято доносить на соседа. Мы не американцы. И куда бы тогда масса квартирных воров сдавала краденое? Людям бы пришлось искать новый канал, а пока найдут… Жить-то надо… Тем более Аркадий Зиновьевич никому из местных жить не мешал. Но на цель снайпера все назвали его кандидатуру. Имевшиеся во дворе богатеи были какой-то мелочью (по стандартам нуворишей), и китайцы навряд ли стали бы за ними гоняться.
   – А Аркадий Зиновьевич и китайскими вещицами занимается? – спросил Валера с видом идиота.
   – Ну у них же есть золото, – разумно ответила самогонщица Петровна. – Носят же там украшения?
   – А сколько у них было императоров… – многозначительно протянул спившийся историк и попытался что-то рассказать жильцам коммуналки о китайских императорах, но мысли у него в голове сильно путались.
   – Надул, наверное, их старый еврей, а они простить не могут, – заметила бабка-капустница. – Наши-то это как жизненный факт воспринимают, а китайцы…
   Народ еще какое-то время обсуждал возможную национальность непрошеных гостей, прикидывал, не могли ли это быть наши узбеки, потом от этой мысли отказался, так как бабка-капустница каким-то узбекам постоянно продавала капусту у метро и была уверена: не они ходили место для снайпера высматривать. И на казахов не похожи. В общем, не из бывшего Советского Союза.
   Потом началось обсуждение, как все-таки сообщить в милицию о готовящемся убийстве.
   – Может, самому Аркадию Зиновьевичу сказать? – робко предложил Валера.
   На него тут же замахали руками. Во-первых, Аркадий Зиновьевич без предварительной договоренности дверь никому не открывает. Во-вторых, может не поверить соседям, он ни с кем никогда не дружил. В-третьих, что он сделает? В-четвертых, как тогда милиция в благодарность гражданам не будет обращать внимания на мелкие грешки этих самых граждан?
   После долгого обсуждения, в котором участвовали жители двух соседних квартир, тоже загоревшиеся мыслью поймать киллера, решили позвонить в «Криминальную хронику» известной журналистке Юлии Смирновой. Про журналистку вспомнили, так как обсуждение китайских снайперов было прервано как раз для просмотра «Криминальной хроники», которой интересовались все.
   Быстро нашли еженедельник «Невские новости», и самогонщица Петровна набрала один из указанных на последней странице телефонных номеров. То ли у Петровны рука была легкая (после того как за свою долгую жизнь выгнала тысячи ведер самогона, принеся радость десяткам тысяч людей), то ли просто повезло, но на Смирнову их переключили. Возможно, она сидела на работе после программы и принимала звонки граждан.
   Петровна объяснила суть проблемы. Смирнова тут же загорелась, спросила адрес и сказала, что вскорости будет вместе с оператором и человеком из управления, и на самом деле прибыла.
   Валера решил уж эту-то возможность не упустить и с журналисткой пообщаться.
 
   За три месяца до описываемых событий
   Проблем со знакомством с девушкой у Николя не возникло. Ольгу интересовали только деньги. Француз быстро понял, что никаких теплых чувств и вообще положительных эмоций по отношению к банкиру она не испытывает – только к его деньгам. Если Николя предложит больше – будет питать чувства к нему.
   Николя выложил проспекты модельных агентств, которыми его щедро снабдил двоюродный брат. Обрисовал перспективы. И объяснил, почему эти перспективы предлагаются именно этой девушке, а не какой-то другой: выбор-то в России большой и есть масса желающих отправиться покорять подиумы Европы.
   Девушка, не задумываясь, согласилась помочь. Только сразу попросила аванс. Николя выдал. Понимал, что иначе она вполне может продать его банкиру – за большие деньги. И еще раз намекнул, что сотрудничество с ним для нее выгоднее, чем с банкиром.
 
   За три месяца до описываемых событий
   Ганс Феллер вместе с верными соратниками Ульрихом и Вальтером опять отправились к старому ювелиру.
   – Сообщи, если всплывут драгоценности Беловозовых-Шумских, – сказал Ганс Аркадию Зиновьевичу. – Мне нужны именно эти драгоценности. Хотя и от других не откажусь.
   Старый ювелир обещал не только ждать, пока они всплывут, но и проявить активность, приступив к их поиску.
 
   За три месяца до описываемых событий
   – Я сам не занимаюсь подобными делами, – сказал Иван Захарович Сухоруков после того, как внимательно выслушал Франка Ли, с которым уже имел дело в прошлом, – и остался доволен взаимовыгодным сотрудничеством.
   Иван Захарович в советские времена провел не одну пятилетку в строгой изоляции, в перерывах успел приложить свои многочисленные таланты в различных сферах. И чем он только не занимался… Мог делать деньги буквально из воздуха. В годы перестройки начал с металлолома, курями заморскими торговал, машинами, лекарствами, наркотиками, пытался пролезть в депутаты Госдумы, не прошел, понял, что вначале следовало создать свою партию, хотел построить элитный следственный изолятор (для лучших людей нашего города), не дали, заимел свой банк. В интервью всегда говорил, что ему довелось поработать на Севере, правда, никогда не уточнял, кто подписывал контракт с другой стороны.
   Никто не знал точно, сколько ему лет. В последние годы он стал несколько сентиментален или скорее тщеславен. Захотел прославиться на века, память о себе оставить потомкам.
   Главное, что в его руках была сосредоточена немалая власть. Он, так сказать, отслеживал в Питере потоки. Разные. Ни одна крупная сделка не могла совершиться так, чтобы Иван Захарович не приложил к ней если не руку, то хотя бы палец. Или просто не был бы в курсе. Если не сам, то его верные оруженосцы Лопоухий и Кактус, внимательно следящие за развитием ситуации. В целом и в частности.
   Это знал Франк Ли. Поэтому и решил, что с Иваном Захаровичем нужно дружить, если хочешь появиться на питерском рынке.
   – Что ты посоветуешь, Иван? – вежливо поинтересовался господин Ли у криминального авторитета.
   – Виталя? – Иван Захарович повернулся к своему верному оруженосцу с сильно оттопыренными ушами, отчего он и получил погоняло Лопоухий.
   Виталя предложил старого ювелира, занимающегося скупкой краденого. Тем более раз его прадед делал те драгоценности…
   – Думаю, Франк, тебе лучше действовать напрямую, – сказал Иван Захарович. – Иди к ювелиру сам. А мы со своей стороны проконтролируем процесс. Если с Аркашей возникнут проблемы, дай знать.

Глава 6

   С работы я позвонила Андрюше на работу, надеясь, что он еще на месте (надежды оправдались), и передала сообщение граждан.
   – Ты веришь в этот бред? – устало спросил Андрюша, которому было явно лень куда-то тащиться на ночь глядя.
   – А почему бы и нет? Бдительные пенсионерки засекли китайцев, шляющихся по двору и что-то высматривающих. Не могли же они им померещиться.
   – Они твоих программ насмотрелись. Количество перешло в качество. Теперь всех считают потенциальными киллерами.
   – Не хочешь – не надо. Поеду без тебя.
   – Ладно, – вздохнул Андрюша. – Подруливай к управлению. Пашка еще адекватен?
   – Не очень, – честно сказала я.
   Мы довольно быстро добрались до места. Перед въездом в первый двор (а нам нужно было в третий) нас уже встречала делегация из местных бабок и алкоголиков. Все наперебой стали рассказывать про китайцев, появлявшихся два дня подряд и явно что-то вынюхивавших.
   Каждый старался высказать свою версию. Не исключался даже теракт. Вон в Москве чеченцы дома взрывали, почему бы у нас китайцам не взорвать? А может, они хотят общиной переселиться в этот двор и выселить отсюда местных граждан, часть которых проживает здесь с довоенных времен и уже не рассчитывает получить отдельные квартиры. Если китайцы купят всем жилье – хорошо, а если обманут? В Китай никто переезжать не хотел.
   Но большая часть почему-то твердо решила, что это профессиональные китайские киллеры.
   Андрюша обещал к завтрашнему дню прислать на место опергруппу для захвата. Раз уж они два дня появлялись в одно и то же время, почему бы им не появиться в третий? Я обещала находиться поблизости вместе с оператором, чтобы заснять процесс.
   После чего мы с Андрюшей и Пашкой отбыли.
   – Поехали в управление, – сказал Андрей в машине.
   – На фига? – подал голос с заднего сиденья Пашка.
   – Раз уж у Юленьки зудило пообщаться с гражданами, то теперь нужно выяснить, кто там в этих домах проживает и чем занимается.
   – Тебе же граждане все рассказали, – напомнила я. Они в самом деле рассказали и про всех нуворишей, и про старого еврея-ювелира. Больше во дворе стрелять было некого: все остальные граждане интереса для киллеров представлять не могли.
   В управлении народ принялся за работу и, несмотря на поздний час, смог раскопать довольно любопытную информацию. Конечно, если поискать, заметных жильцов было за что стрелять, правда, не китайцам. Зачем уроженцам Поднебесной понадобилось кого-либо здесь убивать, никто в управлении догадаться не мог.
   Оставался Аркадий Зиновьевич Мильц. Правда, какие у него дела с китайцами, тоже было не определить. Но заинтересовал он нас всех по другой причине. Никак не связанной с китайцами, японцами, монголами, вьетнамцами и прочими.
   Аркадий Зиновьевич являлся внуком и правнуком известных ювелиров, чьи изделия продавались по баснословной цене на аукционах Европы. В частности, его прадед по спецзаказу делал украшения графине Беловозовой-Шумской, в особняке которой ныне проживал известный всем нам банкир Виктор Анатольевич Глинских.
   – Так, давайте временно забудем о китайцах, – сказал Андрюша. – Я, конечно, завтра туда направлю ребят, но сейчас речь не о них. Мы им спасибо должны сказать. Иначе бы никогда не узнали ни про драгоценности, ни про мастера.
   – А что это нам дает? – откровенно не понял его коллега, также недавно занимавшийся делом убийства модели в особняке банкира.
   Я тоже не совсем понимала. Хотя про клад, закопанный во время наступления войск Наполеона, знала. Однако тут получалось некоторое несовпадение по времени. Драгоценности зарыли до рождения прадеда Аркадия Зиновьевича. Следовательно, он никак не мог их делать. Хотя… Он мог исполнять заказы той графини, которая бежала от большевиков в начале двадцатого века. Может, француз Николя рассчитывал получить какую-то информацию об эмигрировавшей родственнице? Не знал года издания «Петербургских тайн»? Или считал, что книга претерпела несколько изданий? Хотя вполне возможно… Не наведаться ли мне завтра в Публичку? Может, там что-то найду про драгоценности Беловозовой-Шумской? Или лучше озадачить этим вопросом сестру убитой Ольги Александру? Чтобы знала, какую информацию следует вытаскивать из Николя?
   Потом мне внезапно вспомнилась хозяйка художественной галереи Алла Николаевна. Вот кто, наверное, может проконсультировать. И каталоги в галерее должны иметься.
   – Может, Глинских нашел драгоценности графини? – высказал предположение Андрюша.
   Его коллега покрутил пальцем у виска.
   – Драгоценности увидела Ольга, и он ее убил, – добавила я. – Ты это хочешь сказать?
   – Или Ольга их нашла, и банкир ее убил за это, а Грише Петрову предложил долю за то, что тот отсидит за него в тюрьме, – добавил коллега Андрея. – Вы себя-то хоть слышите? Вспомните: когда банкир купил особняк, там ремонт шел полгода. Мы же узнавали. Если бы были какие-то тайники, они бы обнаружились тогда. И их бы рабочие нашли. И сколько он уже там живет? Лет семь. Где он там мог найти тайник? Или она? И вообще, забудьте вы про банкира.
   – Как про него забудешь, если он чуть ли не ежедневно мелькает по ящику, – вздохнул Андрей. – Правда, жаль, не в Юлиной программе. Там ему самое место, а не в светской хронике.
   – Андрей, на самом деле связь какая-то опосредованная, – заметила я. – Ну узнали мы, кто делал украшения давно умершей женщины. Так она ведь вполне могла вывезти их из России. И скорее всего, вывезла. Украшения ведь много места не занимают. Это же не картины, не мебель, не книги. В любом случае китайцы, если собрались убивать Аркадия Зиновьевича, то уж никак не за то, что его прадед делал украшения по заказу графини Беловозовой-Шумской. Им-то они на фига?
   Коллега Андрея кивнул, полностью соглашаясь с моим мнением.
   – Но группу на завтра все равно надо бы отправить, – добавила я. Посмотрела на Пашку. – Сегодня вечером больше не пей. Чтобы завтра быть как огурчик.
   Пашка обещал.

* * *

   С вечера поставила оператору два будильника в кастрюли, чтобы громче звонили, еще сама позвонила по телефону с утра, услышала обычные Пашкины утренние матюги, после чего поехала за ним. Андрей уже прогуливался неподалеку от интересующего нас въезда во двор. Увидев мою машину, загрузился и сообщил, что группа на месте. Даже местные алкаши проснулись раньше обычного, разбуженные бдительными бабками. Граждане были готовы оказывать посильное содействие сотрудникам органов.
   Все с нетерпением ждали китайцев. Пашка уже выпил позволенную мной единственную бутылку пива и страдал, вертя головой во все стороны. Ларьки тут отсутствовали, правда, в поле видимости имелось несколько магазинчиков.
   – Юль, отпусти на минутку, – заканючил оператор. – Снимать не смогу – так горло дерет.
   – А если сейчас китайцы подъедут?
   – Андрей! – тронул приятеля за плечо Пашка, сидевший сзади вместе с драгоценной камерой.
   – Паш, не могу! И Юлька не может. И тебя нельзя отпускать.
   – Вечная проблема: кто пойдет за «Клинским»? – заметила я.
   – Ты прекрасно знаешь, что я – патриот «Балтики», – напомнил Пашка. – Юль, крикни кого-нибудь из местных алкашей. Они тебе принесут в лучшем виде. А ты меня напоишь. Юль…
   Я высунула нос из машины и увидела дежурящих в ожидании сенсации трех личностей вполне определенного вида. Вышла из машины, прошла к ним (поскольку стояли они недалеко) и обратилась с просьбой спасти оператора от понятной им болезни.
   Один из мужиков (с наименее спитой физиономией) вызвался сходить за пивом и тут же попросил у меня телефончик. Я попыталась уклониться, тогда мужик всучил мне свой и попросил позвонить как-нибудь после одиннадцати. Он мне расскажет кое-чего интересное.
   – Валер, а ты по ночам куда уходишь-то? – спросил его приятель.
   – Да дежурю я. Чего по телефону-то не поболтать? Юлия Владиславовна, позвоните, а? – И он мне подмигнул. После чего отправился за пивом.
   Через три минуты он загрузился в мою машину на заднее сиденье (я подумала, что салон теперь придется обильно полить дезодорантом) и выпалил:
   – Там в магазине один китаец стоит, витрины рассматривает и на улицу все время косит.
   – Чего?! – сказали мы хором с Андрюшей.
   Правда, больше ничего не успели: к интересующей нас арке, за которой мы наблюдали с некоторого расстояния, подъехал синий «Опель» не первой молодости, в котором, как мы увидели, сидели явно не русские граждане. В количестве четырех человек. «Опель» зарулил под арку. Андрюша судорожно схватился за рацию и передал информацию группе, поджидающей в третьем дворе.
   – Вызывай-ка подкрепление, – сказала я. – Тут четверо, еще один в магазине, не исключено, что еще где-то поблизости дежурят.
   Андрюша тут же связался с кем следует. Однако прибытия подкрепления еще предстояло дождаться, и сотрудникам пришлось бы действовать малыми силами. Если бы не помощь граждан, группа захвата не справилась бы с китайцами, появившимися в большем, чем ожидалось, количестве. Но граждане взяли их массой.
   Я, к сожалению, при самом процессе захвата лазутчиков не присутствовала, только результат увидела. Пашка заснял его на пленку, я взяла интервью у особо отличившихся волонтеров.
   Как сообщили граждане, трое китайцев выгрузились из машины в первом дворе. Один остался сидеть за рулем и развернул машину к арке, чтобы сразу же выехать. Трое пешком отправились в третий двор. Там опять стали рыскать по всем лестницам. Вернее, попытались. После чего оказались скручены группой захвата, которой оказали упорное сопротивление, и бдительными гражданами. Удалось захватить и водителя «Опеля». Дежуривший в магазине скрылся.
   Задержанные желтокожие граждане, включая водителя «Опеля», у которого не было ни прав, ни техпаспорта на машину, оказались без каких-либо документов. Машина с питерскими номерами несколько раз перепродавалась по доверенности. Вероятнее всего, в случае остановки сотрудниками ГИБДД китайцы в качестве документов собирались предъявлять портреты известного в России американского президента Франклина. Кстати, указанные портреты имелись у них в большом количестве. Видимо, заменяли документы. У каждого наличествовало оружие.
   Китайцы упорно молчали, хотя им быстро доставили переводчика – в Питере не проблема найти человека с китайским языком. Как, впрочем, и со многими редкими. Господа не отвечали на вопросы ни на китайском, ни на русском, ни на английском. Однако «пальчики» двоих рассказали свою собственную историю. «Пальчики»-то говорят одинаково – будь ты китаец, японец или швед.
   Двое числились в розыске по линии Интерпола и входили в группировку известного торговца антиквариатом господина Франка Ли, гражданина США. Самому господину Ли ни в одной стране ни разу не смогли предъявить никакого обвинения. Хотя интерполовцы знали за ним немало грешков. Но… не было убедительных доказательств.
   В группировку Франка Ли входили только китайцы. Там поддерживалась железная дисциплина. После первого года работы группировка не знала ни одного предателя. Главарь жестоко расправлялся с теми, кто пытался работать на два фронта или продать его, причем не только с теми, кто пошел против него, но и всеми членами их семей. В группировку не удалось заслать ни одного шпиона. Их всех сразу же раскрывали и жестоко убивали. Семьям погибших членов группировки Франк Ли выплачивал очень крупную компенсацию. Его власть держалась на двух китах: страхе и уверенности в будущем семьи.
   – Это не наша епархия, – сказал Андрюша, после того как выяснилось, откуда дует ветер. И китайцев в самом деле вскоре забрало другое ведомство.
   – Но какого лешего им понадобилось в том дворе? – спросил его коллега. – Да, предъявить им можно только ношение оружия. Конечно, если не считать двоих из картотеки Интерпола. И что дальше?
   Допрошенный Аркадий Зиновьевич только моргал глазами и повторял, что ни про каких китайцев слыхом не слыхивал и вообще он – скромный пенсионер и его следует оставить в покое.
   Аркадию Зиновьевичу быстренько напомнили про старые грешки, он стушевался, но все равно повторял, что с уроженцами Поднебесной дела никогда не имел.
   «Куратор» Аркадия Зиновьевича, завербовавший его много лет назад, подтвердил, что в чем, чем, а в связях с китайской мафией, пустившей свои щупальца по всему миру, Аркадий Зиновьевич точно замечен не был.
   Сюжет в «Криминальной хронике» мы дали (без Аркадия Зиновьевича) и по просьбе органов обратились к гражданам, опознавшим задержанных. Просили звонить в органы по указанным на экране телефонам.
   К сожалению, никакой информации собрать не удалось. Да и китайцами в самом деле занялась другая организация.
 
   За две недели до описываемых событий
   Николя прибыл в Россию в третий раз. Эти поездки приносили ему удовольствие. Чего ж не ездить, если кузен все оплачивает? Загорелся братец идейкой прихватить старые драгоценности Беловозовых-Шумских. И что это у него так зудит?
   Николя долго думал над этим вопросом. Потом решил: а не встретил ли братец какого-нибудь заказчика на выставке драгоценностей Фаберже, после которой так возбудился? Может, тот человек и финансирует операцию?
   Стоило Николя только попросить, братец не споря согласился отдать ему свой паспорт. Николя сказал, что ему самому не следует регулярно мотаться в Россию под своим именем, тем более раз он прямой потомок Беловозовых-Шумских и носит фамилию Шумской. Зачем привлекать лишнее внимание? Вот если он станет претендовать на наследство…
   И брат отдал паспорт. На фотографии они были немного похожи друг на друга. А на визу фотографировался уже Николя.
   Француз вздохнул. Пока следовало найти драгоценности, а уж там…
   И он отправился к старому Мильцу.

* * *

   Ганс Феллер вместе с соратниками решил нанести визит своей давней знакомой Алле Николаевне в ее художественной галерее. Посмотреть, что там сейчас выставлено, попросить Аллочку показать, что не выставлено. Они давно и взаимовыгодно сотрудничают. Жаль, она не занимается драгоценностями.
   От Аллочки Ганс получил весьма любопытную информацию.
   В ближайшее время предполагается выброс на рынок большой коллекции антиквариата. И картины, и подсвечники, и статуэтки, и много всего другого.
   – Что за коллекция? – тут же оживился Ганс.
   – Этого я сказать не могу, – таинственно улыбнулась Алла. – Но человек сам сообщил мне, что намерен продавать. За наличные.
   – Как думаешь: почему? Просто так это не решают. Или проблемы с качеством товара?
   – Проблем с качеством нет, – отрезала Алла. – Я сама давно на эту коллекцию облизывалась. Проблемы, насколько мне известно, с чеченцами. Хотя хозяин объясняет свое желание совсем по-другому. Но у меня, Ганс, как и у тебя, возник этот вопрос. И я навела справки о делах клиента.
   – Мне, конечно, не хотелось бы связываться с чеченцами…
   – Брось, Ганс! – отмахнулась Алла. – Ты не будешь с ними связываться. Ты будешь связываться со мной. Только приготовь наличку. Клиент хочет продать все сразу. Наличными. Если не возьмем мы, возьмут другие. Оно того стоит.

* * *

   – Иван! Что происходит в твоем городе?! – возмущался Франк Ли. – Моих людей взяли!
   – Я надеюсь, ты не считаешь, что это я настучал ментам? – оскорбился авторитет.
   – Нет, я знаю, как ты к ним относишься. Для тебя это западло. Я правильно выразился?
   – Тем не менее я выясню этот вопрос, – обещал Иван Захарович и вскоре снова связался с Франком Ли.
   – Я тебе что советовал, Франк? Ты хорошо помнишь? Почему ты сам тихо не сходил к Аркаше? Почему ты устроил шоу?
   – Какое шоу, Иван?
   – Твои люди привлекли слишком много внимания. Они рыскали по двору, все осматривали. И бдительные соседи позвонили в милицию и на телевидение. Скромнее надо быть. Неужели ты думал, что тебя в том дворе поджидают киллеры?
   Франк Ли вздохнул.
   – За мною следят люди Ганса Феллера, – сказал он.
   – Да этот Ганс у тебя – просто навязчивая идея! Сколько тебя знаю – все время слышу: Ганс, Ганс! А за твоих людей придется заплатить.
   – Сколько нужно, Иван? – спросил Франк Ли.
   Затем лично отправился к старому Мильцу. Без охраны.

Глава 7

   Валера Лис опять не мог решить, что ему предпринять. С соседями бурно обсудили захват противника, оказавшего упорное сопротивление. Аркадия Зиновьевича таскали в органы, потом он долго отпивался корвалолом и отъедался валидолом. У него даже ночевал племянник. Аркадий Зиновьевич кому-то неоднократно звонил, но Валера со своего поста не мог разглядеть кому.
   Через неделю старикан вроде бы отошел и снова стал заниматься обычным делом. То бишь скупать краденое и переделывать ювелирные изделия, чтобы потом продать уже как новые.
   Опять заходила Алла Николаевна. Как решил Валера, хозяйка художественной галереи является одной из тех, кто реализует переделанные ювелирные изделия.
   Затем во дворе опять появились иностранцы. Но не китайцы. Европейцы.
   Иностранцев было трое. В центре группы шел представительный мужчина лет сорока пяти. Он явно был главным. Выражение радостного идиота, так свойственное иностранцам, на этом лице отсутствовало. Валера почему-то подумал, что если бы увидел его не в этом третьем дворе, где живет старый ювелир, то принял бы за политика. В облике господина сочетались лощеность и порочность.
   Его сопровождали два типа, очень напоминающие наших братков. Широкоплечие, высокие, в расстегнутых куртках. Ребятам явно было жарко, но не из-за погоды, просто кровь бурлила. Если у господина на голове была шляпа, то охранники демонстрировали миру гладкие черепа. То есть у одного он был полностью выбрит, а у второго отросшие примерно на полсантиметра волосы были выкрашены несколько странным образом – при взгляде сверху (а Валера Лис как раз смотрел с пятого этажа) вырисовывались очертания какой-то страшной морды. Похоже, драконьей. Или кого-то из преисподней, где мужику было самое место. Валера решил, что ни один из отечественных бандитов ничего подобного у себя на башке изображать бы не стал. У нас это как-то не принято.
   Более того, у другого телохранителя в одном ухе болталась довольно длинная серьга, состоявшая из нескольких частей. Сверху детали было не рассмотреть, но для наших вообще какие-либо серьги нетипичны, тем более длинные. Наши носят толстые золотые цепи, браслеты, «гайки», но чтобы вот так…
   Нет, определенно иностранцы. Причем, скорее всего, немцы. Почему-то Валера подумал, что двое телохранителей очень подошли бы для исполнения ролей эсэсовцев в каком-нибудь советском фильме. Ну, конечно, если снять серьгу у одного и перекрасить в однотонный цвет другого.
   Как и следовало ожидать, компания отправилась к Аркадию Зиновьевичу. «Да, тут не соскучишься», – подумал Валера.
   Старый ювелир их явно ждал. Сдувал пылинки, поил кофием.
   Старший в троице господин по-русски говорил, но плохо. Хорошо изъяснялся тип с мордой, как назвал его про себя Валера. Он и выступал в роли переводчика.
   Речь шла о покупке «ценностей». Однако, как понял Валера (к его великому сожалению не видевший губ ювелира), товара у Аркадия Зиновьевича в эти минуты не было (или он так говорил гостям). Он только демонстрировал им все тот же альбом, до которого мечтал добраться Валера.
   Старший в троице с большим интересом изучил альбом, причем весь. Потом стал интересоваться, когда же искомое будет у Аркадия Зиновьевича. Тот обещал тут же сообщить.
   После чего гости отбыли. Валера быстро собрался, решив проследить за ними. Это он умел, да и внешность имел совсем обычную.
   Проследил до жилого дома в Московском районе. У местных бабок выяснил, что «немчура, фашисты проклятые», пленные предки которых эти дома строили после войны, снимают тут квартиру. Живут не постоянно, наездами. То приезжают, то уезжают. Состав периодически меняется, но все такие же уроды, только один приличный, видимо, начальник у них. Летом «эсэсовцы» демонстрировали местным гражданам татуировки, каких бабки у «нормальных людей» никогда не видели. Чужаки тела свои раскрашивали различными цветами. У наших же принят один синий. У нормальных людей, не имеющих к голубизне никакого отношения.
   «Временные, что ли?» – подумал Валера и тут же переключился на другое: татуировки его нисколько не интересовали в отличие от цели их визита.
   Версий было две. Это как-то связано или с банкиром Глинских, или с китайцами. Мог быть и третий вариант: все участники ищут одно и то же. Не зря же Алла Николаевна регулярно шастает к Аркадию Зиновьевичу. Эта нюхастая баба своего не упустит.
   Валера решил еще подождать, чтобы потом сорвать банк. Теперь он не сомневался: речь идет о каком-то исключительно ценном товаре, раз уж столько людей им интересуются. И товар («ценности») должен в ближайшее время оказаться у старого ювелира.
   Хорошо подумав, Валера Лис решил, что товар должен принести Глинских.
   Значит, следует следить за домом банкира. Соваться внутрь он не посчитал для себя возможным. Был уверен, что дом напичкан сигнализацией, там наверняка дежурят многочисленные мордовороты. Он был не первым, кто так ошибался. Банкир просто умел произвести должное впечатление.
   А вечером в квартиру любимой Валериной женщины Леночки позвонила журналистка Смирнова.
   Леночка, которая подошла к телефону, несколько возбудилась, услышав женский голос, спрашивающий Валеру. Потом быстро приняла боевую стойку и голосом, не предвещающим звонившей ничего хорошего, спросила, какой это стерве понадобился ее мужик. Смирнова представилась. Леночка тихо прибалдела, потом уточнила, та ли это самая Смирнова, которая ведет Леночкину любимую передачу про убийства банкиров и политиков. Смирнова оказалась та самая. Леночка тут же сменила гнев на милость и передала трубку Валере. Правда, коршуном витала вокруг телефона, прислушиваясь к сути разговора.
   Валера решил натравить Смирнову на владелицу художественной галереи Аллу Николаевну, чтобы вывести эту прохиндейку из игры. В возможности Смирновой он верил, а против женщин действовать никогда не любил. С мужиками он как-нибудь справится. Тем более с иностранными. Китайцами уже занялись органы (после того как Валера задействовал ту же Смирнову). Разобраться же с эсэсовцами – дело чести. Для русского человека, у которого прадед на фронте погиб, а дед калекой стал. Только пусть Смирнова нейтрализует галеристку.
   – Юлия Владиславовна! Понимаете, я при милиции не хотел говорить… У меня к ним доверия никогда не было… Жизнь, знаете ли, потрепала. Но товар к старому Аркаше должна принести известная в нашем городе торговка краденым Алла Николаевна. Вы, наверное, про нее слышали.
   Смирнова оправдала доверие Валеры Лиса и про Аллу Николаевну знала немало.
   – Там что-то старинное, – продолжал Валера. – На что претендуют китайцы. У них же в стране сколько императоров было? – Валера импровизировал, вспоминая речь спившегося историка. – И граница у нас с ними общая. Конечно, не рядом с Питером, но русские люди легко преодолевают большие расстояния. В общем, Алла Николаевна и китайскими ценностями торгует. Она всем торгует. Что попадется. Так что вы бы провели журналистское расследование…