Глава 5

   Утром у спортзала Александру ждали зевающие во весь рот Светлана и Ольга. Их появление в школе вызвало у Александры одновременно и облегчение, и удивление. Подруги выглядели устало, но никаких внешних признаков перенесенных страданий Александра не заметила.
   – Тебе же к третьему уроку, – посмотрела она на Светлану.
   – Нас сюда привезли. Я у тебя в тренерской как раз подремлю, – сказала Светлана.
   – С нами все в порядке, – со вздохом сообщила Ольга. – Учитывая все обстоятельства.
   Светлана усмехнулась.
   – После того как Оленька завела песню о том, что она свою девственность сберегла для любимого Славочки, с мыслью о котором засыпает все эти годы, Славочка с соратниками не знали, как от нас отделаться.
   – А что ему было надо? – спросила Александра, переодеваясь в спортивный костюм.
   – Велел пересказать все, что мы видели и слышали в доме Пьянчугина.
   – Мы пересказали, – добавила Ольга. – Только Славик про себя ничего не рассказал. Он тебе не сообщил, что за голая баба у него над камином висит?
   Александра покачала головой. Она раздумывала, почему ее отпустили практически сразу же, а девчонок оставили до утра. Ну не из-за того же, что она мать Славкиной дочери? Ведь ему и на дочь, и на Александру всегда было плевать. Девчонки, по ее мнению, явно о чем-то умалчивали. Но не хотят говорить – не надо.
   Тут прозвенел звонок на урок, и Александра отправилась к деткам, как, впрочем, и Ольга. Светлана завалилась на тахту в тренерской спать, попросив Александру разбудить ее на перемене перед третьим уроком.
   Тучка на работу в тот день не вышла.
   Вечером в криминальной хронике банкир Пьянчугин хватался за голову, глядя на труп своего приятеля полковника Генералова, обнаруженный у него в загородном особняке.
   Он утверждал, что совершенно не представляет, кто мог убить полковника Генералова, кристально честного человека, офицера и так далее, и тому подобное. Можно подумать, что банкир заранее репетировал речь над гробом покойного.
   Потом банкир Пьянчугин признался, что давал своему другу Емельяну ключи от дачи для встреч с подружками. Мужчина, по словам Пьянчугина, Емельян был хоть куда, а вот супруга-ровесница уже не могла удовлетворить его запросов. Генералов, как хороший семьянин, не хотел с ней разводиться (столько лет прожили, трое детей) и травмировать ее не хотел – не станешь же девочек домой водить, да и для быстрого перепиха в подъезде или машине он уже был староват. Друг Пьянчугин проблемы Генералова понимал и пускал его на дачу. Насколько известно Пьянчугину, никакой постоянной любовницы у Генералова не было, только временные подружки. Никого из них Пьянчугин, по его словам, не знал.
   – Мне жену Генералова жалко, то есть вдову, – сказала Александра, после того как они несколько раз просмотрели выступление Пьянчугина, которое показывали даже по московским каналам. – Узнать такое после смерти мужа… И ладно бы просто узнать, так Пьянчугин по всем каналам рассказывает, чем убитый муж занимался… Как потом людям в глаза смотреть?
   – Отвергнутая жена – это то, что нам надо, – вдруг объявила Ольга. – Или опозоренная.
   – В смысле? – повернулись к ней Александра со Светланой.
   – Она нам все расскажет.
   – Что – все?
   – Ну… про этих. Трех друзей. Чем они занимались и все такое.
   Светлана вполне резонно заметила, что они и так знают, чем трое мужчин, с которыми они познакомились в субботу вечером при весьма странных обстоятельствах, занимались и занимаются. Зачем знать больше?
   – Чтобы разбогатеть. Я денег хочу, – честно призналась Ольга и перечислила все, что ей нужно: шубу норковую, сапоги зимние, сапоги осенние, пальто демисезонное, платьев штук пять, туфли – пар пять, костюм деловой, чтобы в школу ходить, лучше парочку, новую машину папе, новое пальто маме…
   – Хватит, хватит! – заорали на нее Светлана с Александрой. Они сами вполне могли составить аналогичный список, и даже длиннее. Ольга почему-то совсем забыла про драгоценности и бытовую технику.
   Ольга тем временем продолжала развивать свою мысль. Увидев богатство в пределах реальной досягаемости и даже попробовав его руками (например, рыцарские доспехи и продукты из шкафа-холодильника, а также бабу с луком на стене у драгоценного Славы), Ольга уже успокоиться не могла. Хотелось экспроприировать у экспроприаторов.
   – Ты что, дом предлагаешь обнести? Пьянчугинский? – устало спросила Светлана. – Так раньше надо было думать. Когда туда ездили.
   – Вообще-то тогда Славка мог бы все отобрать… – заметила Александра.
   – Но ведь вино тебе оставили? И другое бы оставили. Славке ничего из этого не нужно. У него самого добра завались. Сашка, тебе обязательно нужно содрать с него алименты.
   Александра заметила, что дочь записана на нее саму, а отец – со слов матери. Никакой Вячеслав Кабанчиков в свидетельстве о рождении Анечки не фигурирует.
   – Так теперь же устанавливают отцовство! – закричала Ольга. – Подашь в суд, потребуешь принудительную экспертизу.
   – Ага, разбежалась! Мне моя жизнь дорога и Анечкина тоже. Нужно как-то дело миром решать.
   – Мы должны оказать Славке какую-то неоценимую услугу, заявила Светлана. – Только надо придумать какую. Какую никто другой не может оказать.
   – И тогда Саша в награду потребует алименты. Например, единовременно. Ты, Света, новую квартиру. А я… Я скажу, чтобы он на мне женился!
   Александра со Светланой покатились со смеху.
   – Вы не понимаете! – воскликнула Ольга. – Это же так поднимет меня в глазах учеников! Да они всем хвастаться будут, что у них биологию ведет жена такого человека! Они у меня на уроках будут сидеть, затаив дыхание! Пошевелиться не посмеют!
   – Кто о чем, а вшивый о бане, – буркнула себе под нос Александра, у которой, как уже говорилось, проблем с дисциплиной не возникало.
   Александра открыла очередную бутылку коллекционного французского вина. Это оказалось какого-то странного сорта – в нем совершенно не было сахара. Александра всегда считала, что какое-то количество сахара все равно должно быть, оказалось – нет. Организм вино принимал очень странно. Его было сложно проглотить, но потом Саша откровенно наслаждалась послевкусием. В конце концов она решила, что вино ей понравилось. К сожалению, среди прихваченных в банкирском доме бутылок такой больше не наблюдалось. Конечно, если бы Александра знала, сколько это вино стоило…
   – Но что такого мы можем предложить Славе? – спросила Александра у Светланы. – Все, что мы знали, он из нас вытянул. И даже клещами не пришлось тянуть. Мы сами рассказали. Если случайно узнаем что-то еще – Слава опять все вытянет. И что и где мы можем узнать?
   Тут Ольга встала, залезла в потайной карман (у нее на всей одежде имелись такие, она в них обычно деньги носила) и извлекла оттуда два сложенных листка.
   – Вот!
   – Что это? – одновременно спросили Светлана и Александра.
   – А вы посмотрите!
   Подруги переглянулись, протянули руки к бумажкам и развернули. Внутри оказались два грубо начерченных плана.
   На первом листке, который изучала Александра, сверху значилось: «Солнечное». Поселок под Петербургом? Стрелки шли вдоль линии, под которой было написано: «Примор. шоссе», и вели к какому-то дому, потом наметками показывалось внутреннее расположение комнат. В углу одной из них стоял крест.
   На втором листке, который первой изучала Светлана, значилось: «Волков. кладб.». Следующая фраза гласила: «Комм. площ.». Это еще что такое? Грубо были нарисованы квадраты, как поняла Светлана, обозначавшие надгробия, двумя параллельными линиями показывалась какая-то речка. На одном из надгробий тоже стоял крест. Больше никаких пояснений не было.
   Потом Александра со Светланой обменялись планами и снова принялись за изучение. Оба были нарисованы одним почерком.
   – Где ты это взяла? – наконец поинтересовалась Светлана. Александра молча вопросительно смотрела на Пуделя.
   Ольга гордо тряхнула кудряшками и спросила:
   – Ну не молодец ли я? Там ведь явно какие-то клады? Может, деньги. Тогда нам и Слава не нужен. А если не деньги – кто же хранит деньги на кладбище? – то мы можем… например, продать Славе информацию. Это мы уже позже придумаем. Тут со Славой, наверное, лучше разговаривать тебе, Саша. У тебя лучше получится.
   – Где ты это взяла? – теперь уже спросила Александра.
   – Это у полковника выпало… – потупилась Ольга.
   – У какого еще полковника?! – взревели подруги.
   – Ну у Генералова же! Мы с ним на кухню пошли, помните? Я же сказала, что есть хочу и водку не пью. И коньяк, и виски. Поэтому он и повел меня вино выбирать. Наверху же были только крепкие напитки. Он и сказал – пошли в погреб. Так мы в нем тогда и оказались – когда налет был.
   – Так, дальше, – велела Светлана.
   – Ну… он ко мне приставать стал. Склонять к оральному сексу! Тоже мне, Билл Клинтон нашелся!
   Александра со Светланой покатились со смеху.
   – А как ты думаешь, зачем он повел тебя уединяться? – спросила Светлана. – О прекрасном поговорить? Или о твоих пестиках с тычинками?
   – Ну… нельзя же так с женщиной…
   – Оля, ты откуда свалилась?
   – А вы что, с ними спать собирались? – Ольга перевела взгляд со Светланы на Александру и обратно.
   – А ты нет? Ты же сама нам говорила, что такой шанс выпадает раз в жизни, а тебе все никак не расстаться с девственностью? Или забыла уже?
   Ольга испуганно моргала. «Какая же она идиотка!» – в очередной раз решила практичная Светлана.
   – Дальше давай. Как планы выпали?
   – Ну… я его толкнула. Мы тогда уже в погребе были. Часть бутылок упала. Но немного. И он завалился. Тогда, наверное, и выпало. А потом шум наверху начался. Свет у нас внизу погас. Генералов наверх полез, а я в падающем из отверстия свете увидела… бумажки. Я бумажки подобрала. В подвале их не рассмотреть было. Я же в темноте сидела. А посмотрела уже дома. Вот.
   – По-моему, ты не совсем так нам рассказывала в первый раз, – заметила Светлана.
   – Да у меня все в голове уже перепуталось! Вы же знаете, как у меня все в голове путается!
   Подруги это прекрасно знали. Правда, на этот раз и у Александры, и у Светланы возникли сомнения. Им обеим казалось, что Ольга что-то темнит. Правда, они решили держать свои сомнения при себе, хотя обе считали, что Ольга не могла убить Генералова. Или у подруги в самом деле в голове все перепуталось после лицезрения трупа с ножом в спине?
   – А если это все-таки не из Генералова выпало? – спросила Светлана, ни к кому конкретно не обращаясь.
   – Думаешь, у банкиров такие планы по погребам валяются? – спросила Александра.
   – Я по банкирским погребам раньше не ходила. Впервые оказалась. Ладно, девчонки, что мы тут спорим? Давайте определяться, что делать будем?
   Ольга отхлебнула вина и сказала:
   – Предлагаю два варианта. Первый – едем в Солнечное и на кладбище, пытаемся найти места, указанные в планах, смотрим, что там, потом, по обстоятельствам, что-то решаем. Или берем себе, или продаем, или… В любом случае надо посмотреть! В кои-то веки в нашей жизни стало происходить что-то интересное!
   Подруги задумались. Светлана молча жевала печенье, Александра налегала на свое любимое абрикосовое варенье. Ольга не торопила их с ответом. Она для себя уже все решила. Она в любом случае поедет. Но лучше бы с подругами. С ними не так страшно, да и Сашкина сила не помешает.
   – Согласна: надо вначале посмотреть, что там спрятано, – сказала Александра. – Убудет от нас, что ли? Прогуляемся в Солнечное. Ведь не так далеко ехать-то. Найдем эту дачу… А там видно будет.
   – А на кладбище? – подала голос Ольга.
   – И на кладбище.
   – Девчонки, а нас никто не засечет? – вдруг забеспокоилась Ольга. – Дом за городом скорее всего уже пустует. Но вдруг? Ведь живут же некоторые люди круглогодично за городом.
   – Приедем на место и посмотрим, – перебила Светлана. – Конечно, если там живут, не полезем. А вот на кладбище… Надо бы подумать…
   – А ты считаешь, что по кладбищу так много народу шастает? – повернулась к Светлане Ольга. – Это все-таки не прогулочный парк. Вечером поедем. Не ночью, конечно, а вечером. Вроде и светло еще – и народу быть не должно. И конторы кладбищенские уже закрыты. Они, наверное, часов до пяти работают. Может, до шести. Вечером же никто не хоронит. И втроем же мы, не по одной! Я за то, чтобы съездить.
   – А с чего предлагаете начать? – спросила Александра у Ольги со Светланой.
   – С Солнечного, – одновременно ответили они.
   Александра улыбнулась. Она тоже хотела начать с дома в поселке, а не с Волковского, тем более требовалось выяснить про «комм. площ.».
   – Так, мне понятно, куда мы едем в Солнечном. Вернее, не совсем, потому что я поселок совсем не знаю, но, по крайней мере, по плану более или менее понятно, – заявила Светлана. – Но куда идти на кладбище? У кого можно спросить, где находится эта «комм. площ.»? И вообще, что это такое? Коммерческая площадка?
   – Может, при входе там план нарисован? – высказала предположение Александра. – Изучим – и выясним, что имелось в виду. Уверена: коммерческая часть. У нас же сейчас везде и всегда расслоение – даже после смерти.
   – Теперь дело за малым, – подала голос Светлана. – Выяснить, где на Волковском всех крутых хоронят. И двигать туда.
   – Кстати… – опять открыла рот Ольга.
   – Ну? – подбодрили подруги.
   – А ведь Генералова в один из ближайших дней хоронить будут… Его же не оставят в морге лежать… Наверное, ему как раз устроят крутые похороны…
   – И что?
   – Как – что?! – закричала Ольга. – Пошли на похороны.
   – Зачем?! – взревели подруги.
   – На людей посмотреть, себя показать.
   – Ты что, дура?
   – А ты, Сашенька, думаешь, там одни скорбящие родственники соберутся? Если они у него вообще найдутся! В смысле скорбящие. Да жена после заявлений Пьянчугина бывшему муженьку должна бы на могилу помочиться. Я бы именно так и сделала! И вообще, я была его последней женщиной! Пусть и несостоявшейся. Но… Пошли, посмотрим, как крутые похороны проходят. Может, что-то интересное узнаем. И ваши друзья – Пьянчугин с Горынычем – там наверняка будут…
   Александра со Светланой задумались, потом Александра заметила, что похороны полковника Генералова вполне могут быть не крутыми, а воинскими – с воинскими почестями.
   – Ну, значит, с воинскими почестями, – махнула рукой Ольга. – На вдову посмотрим. Может, с ней познакомимся. И повторяю: на людей посмотрим, себя покажем.
   – Что-то ты больно активная стала, как я посмотрю, – заметила Светлана.
   Александра ничего не сказала, но подумала то же самое. Раньше Ольга всегда вела себя тихо и скромно. И никуда не лезла.

   За два года до описываемых событий.
   – Ты говоришь по-английски? – спросил полковник у Сергея.
   Сергей говорил. Хотя в школе английский и преподавали, Сергей, можно сказать, выучил язык сам. Да и как же иначе? Разве специалист-компьютерщик его класса может не знать английский? Ему требовалось читать массу литературы на английском.
   – Поедем в Лондон, – объявил полковник. – Встречаться с клиентами.
   Правда, главными клиентами, с которыми встречались в Лондоне, оказались чеченцы. Сергей не понимал, зачем ехать в Лондон, чтобы с ними встречаться, но вопросов не задавал.
   Разговаривали с чеченцами по-русски. По-английски не произнесли ни слова. Никто.
   Правда, в ресторане и гостинице требовалось знание английского языка. Но полковник там справился бы и сам. Когда ему это требовалось, он и на пальцах мог объясниться.
   Тогда зачем он привез сюда Сергея?
   Вскоре полковник дал ему новое задание.

* * *

Вася не унимался. Папа махнул рукой и отправился к директрисе. Должна она понять ситуацию? За бабки эта директриса все понимала прекрасно. Вот если бы Вася желал директрису… Только эту бабу нормальный мужик может возжелать лишь на необитаемом острове, и то, наверное, предпочтет обезьяну.
Но директриса, к удивлению Васиного папы, схватила мысль на лету и восприняла идею абсолютно нормально.

* * *

   Девочка из неблагополучной семьи работала, как стахановка.
   Обучалась приемам борьбы с инструктором и спала с ним.
   Обрабатывала Доктора, вытягивая из него информацию, и спала с ним.
   Потом Юля решила поближе познакомиться и с одним из начальников, временами наезжавшим с инспекциями. С самым молодым. Переспала и с ним.
   Все, насколько она знала, остались довольны.

* * *

   Инструкторы работали сменами, одни иногда уезжали в город на пару дней, другие пропадали надолго.
   И вдруг появился новый. Нет, он не был новым на базе, просто Алена увидела его впервые – и влюбилась.
   Как ей не хватало учительницы, чтобы посоветоваться! Ведь учительница, как она знала, помогала многим влюбленным девочкам. А с Аленой-то у них были особо доверительные отношения. Ведь их родители – ну почти близнецы-братья! Из одного теста слеплены.
   Или хотя бы здесь была сестра Ирка…
   Алена была совсем неопытной в отношениях с мужчинами. Не то что некоторые другие девочки.

* * *

Он достал кассету из скрытой видеокамеры. Когда просмотрел видеозапись, ухмыльнулся. Все получилось просто прекрасно. Какие кадры! Теперь-то уж они точно никуда не денутся!

* * *

У себя дома в одиночестве учительница покатывалась со смеху, вспоминая разговор с подругами. Какие идиотки! Какие дуры! Как легко им вешать лапшу на уши!

Глава 6

   После уроков в четверг (в среду все отсыпались) подруги отправились к метро и доехали до станции «Площадь Ленина», затем поднялись в здание Финляндского вокзала, с которого уходят поезда в сторону Солнечного. Изучив расписание, они купили билеты, нашли нужную электричку и заняли места.
   В электричке было свободно: будний день, летний сезон, в общем-то, закончился, грибники уехали гораздо раньше, сейчас они, наоборот, уже возвращаются домой.
   Наконец поезд тронулся. Электричка на скорости накручивала километры. За окном проплывали картины разноцветного осеннего леса. Деревья сменили окрас на желтый и красный, много листьев уже опало. Солнце практически не грело, но все равно радовало глаз. Вскоре следовало ожидать мерзкой питерской осени – сырой, слякотной, дождливой. Непонятно, почему Пушкин так ее любил? Может, в первой половине девятнадцатого века она всегда была золотая? А экологическая обстановка уж точно сильно отличалась от нынешней.
   Правда, в этот четверг было тепло, светило солнышко, небо было ясным, никакие облака и тучи на горизонте не появлялись и дождя не предвещали. В душе Александра надеялась, что и никакая буря местного значения не встретит их на берегу Финского залива и что в этом отмеченном на карте домике их никто не ждет…
   Светлана внимательно приглядывалась к Ольге. Чего Ольга так боится? А ведь боится же…
   Ольга думала, что Александра, как обычно, уж больно серьезно к делу отнеслась. Ольга, конечно, в первую очередь хотела денег, но еще больше хотела замуж, причем за богатого мужика. Уйти из этой треклятой школы, дома сидеть, ходить только на массажи и в солярии… Как мамаши некоторых ее учениц. И еще Ольга очень хотела съехать от родителей. Куда-нибудь подальше. Лучше вообще уехать за границу и их больше никогда не видеть и не слышать. Про себя она часто называла родителей Ископаемыми. С самого детства и до нынешних времен ей постоянно твердили, как должна себя вести в разных ситуациях приличная девушка, воспитанная девушка, уважающая себя девушка, достойная девушка. В последнее время к этому еще добавилась девушка – воспитатель подрастающего поколения, не порочащая высокое звание учителя. Ольга думала, что, если бы ее Ископаемые выступили со своими нравоучениями перед ее учениками (в особенности 9-м «А» и 7-м «Б»), детки решили бы, что это юмористы в школу приехали.
   – Эй, мечтательница, – послышался голос Александры. – Нам выходить на следующей.

* * *

   Подруги спустились с платформы и перешли пути. Александра вынула из кармана карту и развернула. Следовало двигаться прямо по улице, идущей от станции к заливу.
   – А транспорт тут не ходит? – спросила Ольга.
   – Еще и транспорт ей подавай! – хмыкнула Александра. – И личного шофера на белом «Мерседесе».
   – Я спортом никогда не занималась, как некоторые.
   – Здесь недалеко, – заявила Александра. – Мы тут когда-то в моем розовом детстве дачу снимали. Минут десять. Может, пятнадцать. Или двадцать. До залива в смысле.
   Встречных прохожих почти не попадалось. Купальный сезон закончился. Грибники в эту сторону не ходили. За заборами возвышались довольно большие деревянные дома. Стояла тишина, даже ветер, дувший в городе, сюда не долетал. Наконец подруги оказались у магазина, который стоял у самого шоссе, идущего перпендикулярно улице, по которой они двигались от станции.
   – Это Приморское? – спросила Оля.
   – Наверное, – пожала плечами Светлана. – Я здесь в первый раз. Вон наша подруга, как выясняется, тут розовое детство проводила. Сашка, Приморское или нет?
   – Вроде бы…
   – А на карте указано что-нибудь? – спросила Светлана.
   – На карте улица, по которой мы шли, упирается в Приморское. Никакие другие не показаны. Если оно – а по-моему, оно, – то теперь налево, дойти до параллельной той, по которой мы шли, перейти шоссе и двигаться по направлению к заливу. А там и дом искать.
   – Давайте спросим, – предложила Ольга. – Вон бабулька идет. Она-то точно знает.
   Подруги подошли к старушке и поинтересовались, Приморское ли перед ними шоссе и правильно ли они идут к заливу. Словоохотливая бабулька указала кратчайший путь.
   – Вперед, к победе коммунизма, как любит говорить мой отец, вспоминая молодость, – заявила Ольга. – Он до сих пор Энгельса читает. И Карла Маркса. «Капитал» у него на видном месте лежит. И папа все время повторяет, как при коммунистах жить хорошо было и как теперь плохо. Хотя кому как…
   Она вздохнула, глядя на маячившие вдоль Приморского шоссе особняки и вспоминая учеников, которых по утрам на машинах в школу привозят.
   – У нас у всех родственники с отклонениями, – заметила Светлана, вспоминая родной Задрищенск. – Вот у наших ученичков явно дома ни «Капитал» на полке не стоит, ни полное собрание сочинений Ленина. И ничего, родители живы и рады-радешеньки, что все так повернулось.
   – Так вот, наверное, та улица, что нам нужна, – заявила Александра, сверяя местность с картой. – Вон параллельная той, по которой мы двигались от вокзала, а вон как бы ее продолжение на другой стороне. Переходим шоссе – и вниз.
   Улица шла под уклоном, потом снова пришлось подниматься, местность оказалась очень неровной.
   Дорога идет дальше, вроде как к лесу, но им нужен поворот направо. И вот, наконец, тот самый дом… Вернее, как они считали, тот, что им требовался. Ради которого они сюда и приехали. Забор. Калитка. Вокруг никого. Ни души.
   Они остановились посреди дороги. Было страшно. А вдруг кто-то окажется внутри? А вдруг там злая собака? А вдруг… Да мало ли что может оказаться внутри. И кто.
   – Что говорить будем, если… – Оля не закончила фразу и посмотрела на Александру.
   – Спросим, здесь ли… Алевтина Ивановна, – ответила наобум Александра. – Нас прислала… Ну, думайте. А то встали, как истуканы.
   – Ее племянница. Родственники приезжают, – добавила Светлана.
   – Какие родственники? Зачем? – спросила Ольга.
   – Да какая разница? – повернулась к ней Светлана. Проверять все равно никто не будет.
   – А у нас выходной день, – добавила Александра. – Отдыхаем за городом, заодно выполняем просьбу… моей соседки. То есть племянницы Алевтины Ивановны. Подумаешь, домом ошиблись. Номера-то тут не стоят.
   Они опять замолчали, с опаской поглядывая на дом.
   – Надо идти, – сказала Александра. – А то вдруг мимо кого нелегкая понесет. Лучше, чтобы нас вообще не видели. А то меня обычно запоминают.
   – Ты первая, – заявила Светлана. – А мы с Ольгой за тобой.
   – Как обычно, – заметила Александра.
   Ольга стояла, опустив глаза в землю.
   Ноги дрожали у всех. Сердце замирало. Подруги не представляли, с чем и кем придется столкнуться, но все равно пошли. Александра сделала все возможное, чтобы принять невозмутимый вид – на тот случай, если в доме окажутся люди. Странно получится, что они приехали по поручению племянницы и дрожат как осиновые листы.
   Калитка оказалась закрыта только лишь на резиновое кольцо, перекинутое на две палки – заборную и крайнюю из тех, что составляли дверцу. Александра без труда сняла его, Света потом опять накинула, они двинулись по тропинке к дому, остановились перед закрытым сверху крыльцом, к которому вели три ступеньки, переглянулись. Александра поднялась по ступенькам и постучала. В доме стояла мертвая тишина.
   Александра постучала еще раз. Опять тишина. Там явно никого не было. Она дернула дверь: та оказалась заперта.
   Послышался шум приближающейся машины. Подруги резко дернулись в страхе, с ужасом переглянулись и, поняв друг друга без слов, бросились за дом.
   Машина проехала мимо, притормозила где-то в конце улицы, из нее кто-то вышел, послышались голоса – в основном мат, – двое мужчин ругались. Как поняли девушки, они открывали ворота, потом машина снова тронулась с места, и вскоре послышался шум закрывающихся ворот.