Страница:
17. Продолжительность человеческой жизни – мгновение, естество – текуче, ощущение – смутно, состав всего тела – непрочен, душа – кружащийся волчок, стечение обстоятельств – неясно, слава – неразборчива, – одним словом, все, что относится к телу, – поток, все, что относится к душе, – сон и туман, жизнь – военный поход и скитание на чужбине, слава в потомстве равносильна забвению. Итак, что же может служить руководством? Одна лишь философия. Быть же философом значит хранить внутреннего демона неоскверненным и невредимым, пребывающим выше наслаждений и страданий, не делающим ничего ни необдуманно, ни лживо, ни лицемерно, не нуждающимся в том, чтобы другой человек что-нибудь сделал для него или не сделал; кроме того, принимающим случающееся и уделяемое [судьбой], так как оно исходит оттуда, откуда пришел он сам; наконец, ожидающим смерть с кротостью в мыслях, как если бы она была не чем иным, как разъединением на те частицы, из которых составлено все живое. Если же для самих частиц нет ничего страшного в том, что каждая из них постоянно превращается в другую, то почему должен кто-то смотреть с недоверием на превращение и разъединение всего сразу? Ведь это соответствует природе, а в том, что соответствует природе, нет зла.
Книга III
Книга IV
Книга III
Писано в Карнунте54
1. Нужно принять в расчет не только то, что каждый день убывает жизнь и остается все меньшая ее часть, но нужно принимать в расчет и то, что если кто и доживет до глубокой старости, неизвестно, достанет ли ему тогда такой же силы ума для осмысления вещей и наблюдений, направленных на познание божественных и человеческих дел. Ведь если [человек] начнет тупеть, способность дышать, питаться, воображать, порываться и все прочее в этом роде не исчезнет, а вот способность разумно распоряжаться собой, точно определять нужное количество обязанностей55, расчленять исходные представления и следить за тем, не пора ли уже уходить из жизни, и все прочее, что совершенно не может обойтись без тренированного разума, угасает раньше [чем угасает в глубокой старости способность дышать, питаться]. Поэтому следует спешить не только потому, что смерть ежечасно становится все ближе, но и потому, что осмысление и постижение связи вещей ослабевает быстрее [чем все остальные способности].
2. Следует отметить и то, что даже в том, что сопутствует явлениям, совершающимся в согласии с природой, есть некая прелесть и привлекательность. Так, при выпечке хлеба трескается некоторая его часть, и поэтому эти трещинки, хотя и противоречат в известной мере целям хлебопечения, все же как-то уместны и особенно возбуждают аппетит. Опять же и смоквы лопаются в самый последний момент созревания. И в перезрелых оливках самая близость их к гниению придает плоду своеобразную прелесть. И хлебные колосья, склоняющиеся к земле, и нахмуренный лоб льва, и пена, текущая из пасти кабана, и многое другое, если рассматривать их самих по себе, далеки от благообразия, однако из-за того, что они сопряжены с явлениями, совершающимися в согласии с природой, они приобретают их красоту и привлекают душу, так что, если кто восприимчив и отличается более глубоким пониманием происходящего в [мировом] целом, тому даже из второстепенных явлений почти ничто не покажется не связанным с некоторой приятностью. Он будет смотреть на настоящую звериную пасть с не меньшим наслаждением, чем на ту, которую в подражание [природе] изображают живописцы и ваятели. Своим разумным взглядом он сможет заметить и известную законченность и красоту облика старухи и старика, и очарование в детях; и множество вещей подобного рода откроется ему, очевидных не для всякого, но лишь для того, кто тесно сроднился с природой и ее произведениями.
3. Гиппократ, излечивший немало болезней, сам, заболев, умер. Халдеи56 многим предсказали смерть, но затем и их настиг рок. Александр [Македонский], Помпей и Гай [Юлий] Цезарь, столько раз до основания разрушавшие города и перебившие в бою многие десятки тысяч конных и пеших людей, однажды и сами ушли из жизни. Гераклит, столь много философствовавший о воспламенении мира, умер с наполненными водой внутренностями и обмазанный навозом.57 Демокрита погубила вшивая болезнь,58 Сократа – паразиты другого рода59. Что же получается? Взошел [на корабль], плывешь, прибыл [в гавань] – высаживайся. Если в другую жизнь приплыл, то там все полно богов. Если же [после смерти] утратишь способность ощущать, то перестанешь [в этом случае] испытывать страдания и наслаждения и угождать вместилищу, которое становится тем хуже, чем лучше [заключенный в нем] управитель. Ибо он – разум и демон, а оно – земля и кровавая грязь.
4. Не трать оставшуюся часть жизни на мысли о других, если не соотносишь их с чем-нибудь полезным для всех. Ведь упустишь другое [главное] дело, раздумывая о том, что делает такой-то и с какой целью, и что он говорит, и что у него на уме, и какие хитрости он применяет, и обо всем, что порождает отклонение от собственного руководящего начала. Поэтому необходимо удалить из сцепления мыслей [все] беспорядочное и бесполезное, а более всего суетность и злонравие; и нужно приучать себя порождать такие представления, о которых, если кто-нибудь вдруг спросил бы тебя: «О чем ты сейчас думаешь?», ты с легкостью тотчас сказал бы: о том-то и о том-то – так что сами слова обнаруживали бы, что ты исполнен простоты и благожелательности и того, что присуще жизни на общее благо, а также человеку, пренебрегающему мыслями о [собственных] удовольствиях или вообще о наслаждениях, [пренебрегающему] каким-либо соперничеством, или злословием и подозрительностью, или чем-нибудь другим, воспоминание о чем заставило бы тебя стыдиться, что у тебя такое на уме. Ведь именно такой человек, так как он больше не откладывает то, чего хотят лучшие существа, уже является как бы жрецом и слугой богов, используя учрежденное богами внутри него начало, которое делает человека свободным от наслаждений, не подверженным никакой боли, не затронутым никаким оскорблением, не чувствительным ни к какому проявлению коварства, делает его борцом в величайшей борьбе за неподвластность ни одной из страстей, до глубин пропитанным справедливостью, всей душой принимающим все случающееся и выпадающее на долю, не думающим часто и без великой и общеполезной нужды о том, что говорит, или делает, или думает другой человек. Ведь он обращает внимание только на то, как делать то, что находится в его собственной власти, и постоянно осмысливает то, что уделено ему от целого, и первое он исполняет прекрасно, а относительно второго убежден, что оно – благо. Ведь доставшийся каждому удел и обусловлен пользой целого и сам ему на пользу. Помнит он и о том, что все наделенное разумом родственно друг другу и что забота о всех людях отвечает природе человека; считаться же следует с мнением не всех людей, но лишь тех, кто живет в согласии с природой [целого]. Он постоянно помнит, каковы те, кто живут иначе, у себя дома и вне дома, каковы они ночью и днем и каково их окружение. Поэтому он не принимает в расчет похвалу таких людей, которые и собой-то не бывают довольны.
5. Не делай ничего непреднамеренно, без учета общего блага, не разобравшись, рассеянно. Не ряди свою мысль в красивые слова. Не будь ни многословным в речах, ни суетным в делах. И пусть бог, находящийся в тебе, будет покровителем существа мужественного, зрелого, гражданственного, римлянина, властителя, поставившего самого себя в строй, который в ожидании сигнала к отступлению готов легко расстаться с жизнью, не нуждающегося ни в клятве, ни в поручительстве за него со стороны какого-либо другого человека. Внутри него ясность и отсутствие потребности в помощи извне и спокойствии, которое зависит от других. Итак, нужно быть [изначально] прямым, а не выпрямляемым.
6. Если ты нашел в человеческой жизни что-нибудь лучшее, чем справедливость, правдивость, здравомыслие, мужество и, говоря одним словом, способность разума довольствоваться самим собой в тех случаях, когда он обнаруживает себя действующим в соответствии с прямым разумом60, и в том, что уделяет ему судьба независимо от его личной воли; если, повторяю, ты найдешь что-нибудь лучшее, чем это, обратившись к нему всеми силами, вкуси найденное высшее [благо]. Если же ничто не кажется тебе лучше учрежденного в тебе демона, подчинившего себе собственные устремления, исследующего представления и освобождающегося, по утверждению Сократа, из-под власти чувственных побуждений, подчиняющего себя богам и пекущегося о людях; если все остальное покажется тебе мелким и ничтожным по сравнению с ним, не давай место ничему другому, к чему обратившись однажды и уклоняясь в сторону, не сможешь уже без терзаний предпочесть то [ложное] благо своему собственному. Ибо непозволительно противопоставлять благу существа разумного и гражданственного какое бы то ни было инородное благо, будь то похвала множества людей или власть, или богатство, или вкушение наслаждений. Все эти вещи, даже если они кажутся в незначительном количестве уместными, порабощают человека внезапно и уводят с верного пути. Ты же, говорю я, избери просто и как подобает свободному высшее благо и придерживайся его. Высшее благо означает [высшую] пользу. Если оно тебе как разумному существу [полезно], соблюдай его; если же как существу животному, докажи и сохраняй суждение о нем без ослепления. Только произведи исследование безошибочно.
7. Не считай, что когда-нибудь тебе будет на пользу то, что заставит тебя однажды нарушить верность, отбросить стыд, ненавидеть кого-нибудь, подозревать, проклинать, лицемерить, вожделеть чего-нибудь, что следует скрывать за стенами и завесами. Ведь тот, кто предпочитает собственный разум и своего демона и совершает обряд служения его добродетели, не разыгрывает трагических сцен, не испускает вздохов и не испытывает потребности ни в одиночестве, ни в многолюдстве. Он будет жить – а это самое главное, – не гоняясь [за жизнью] и не убегая [от нее]. Его нисколько не заботит, будет ли его душа пользоваться облегающим ее телом более продолжительный или более короткий отрезок времени. Ведь даже когда нужно уже уходить, он уходит так же легко, как если бы совершал одно из дел, которые совершаются скромно и благопристойно, всю свою жизнь остерегаясь только того, как бы его мысль не приняла какого-нибудь направления, не свойственного разумному гражданственному существу.
8. В разумении человека, обуздавшего себя и очистившего, не найдешь ничего гнойного, грязного, коварного. Судьба не возьмет его жизнь неоконченной, как говорят об актере, что он сошел со сцены, не закончив и не доиграв пьесы. В нем также нет ничего от раба, от щеголя, ничего прилипчивого, обособленного, зависимого, скрытного.
9. Тщательно наблюдай за способностью восприятия. В ней содержится все [нужное] для того, чтобы в твоем руководящем начале родилось мнение, согласное с природой [целого] и устройством разумного существа. Она же предписывает нам осмотрительность в суждениях, родственное чувство к людям и послушное следование за богами.
10. Итак, отбросив все остальное, держись лишь немногого. И еще помни, что каждый человек живет лишь в этом длящемся мгновенье, а остальное или уже прожито, или неизвестно. Поэтому мало то время, в котором живет каждый человек, мал и уголок земли, где он живет. Мала и самая продолжительная посмертная слава, к тому же существует она преемственно в поколениях людишек, живущих недолго и не знающих ни самих себя, ни тем более умершего задолго до них.
11. К уже высказанным жизненным правилам добавь еще одно: всегда полагай предел или делай общий очерк того, что подпадает под представление, так чтобы видеть в целом и раздельно по составным частям, каково оно [то, что подпадает под представление] в своей неприкрытой сущности, и говори себе его отличное от других имя и имена тех частей, из которых оно составлено и на которые разлагается. Ведь ничто так не возвышает душу, как способность исследовать путно и по правде каждый подпадающий в жизни [под представление] предмет и всегда смотреть на него таким образом, чтобы постигать его связь с миром и зачем он ему надобен, какую ценность имеет он как для целого, так и для самого человека, являющегося гражданином верховного города, перед которым все остальные города все равно что дома61. [Говори: ] что это, из каких частей слагается, и как долго назначено природой длиться тому, что теперь образует во мне представление, и какая добродетель нужна для него – кротость? мужество? правдивость? верность? простота? самодостаточность? и т. д. Поэтому нужно по поводу каждого объекта представления говорить себе: это исходит от бога, а это – соединено жребием и вьющимися и переплетающимися нитями судьбы, и потому таково совпадение обстоятельств и случай, это же – от моего соплеменника, и сородича, и сотоварища, который, однако, не ведает того, что ему полагается делать согласно [человеческой и общей] природе. Я же хорошо это знаю. Поэтому я обхожусь с ним соответственно требованию естественного закона общности [человеческого рода]: благосклонно и справедливо. Вместе с тем, однако, в вещах средних62 я стремлюсь к оценке каждой из них по достоинству.
12. Если ты действуешь в данный момент, следуя прямому разуму, с усердием, силой, благожелательностью и не обращаешь внимания ни на что второстепенное, но блюдешь своего демона в постоянной чистоте, как если бы ты уже сейчас должен был бы вернуть его; если соединяешь это в своем действии, ничего не ожидая и не избегая, но довольствуясь деятельностью в настоящем в согласии с природой, а также с римской правдивостью в том, что говоришь и произносишь, то жизнь твоя станет счастливой. И нет никого, кто мог бы помешать этому.
13. Как врачи всегда держат наготове инструменты и железные приспособления для срочных операций, так и ты имей наготове основоположения для рассмотрения дел божеских и человеческих и все, в том числе и самое малое, делай так, чтобы помнить о взаимосвязи и тех и других. Ведь ни одно из человеческих дел не сделаешь хорошо, не соотнося его с божеским, и наоборот.
14. Не отклоняйся: ведь ни твои заметки, ни сочинения о деяниях древних римлян и эллинов и выписки из писателей, которые ты отложил на время старости, ты можешь не прочитать. Поэтому спеши к цели и, оставив пустые надежды, приди сам, пока можно, себе на помощь, если у тебя есть хоть какая-то забота о себе.
15. Не знают они, что значит «воровать», «сеять», «покупать», «отдыхать», «видеть, что нужно делать», – то, что возникает не в телесном, а в некоем ином зрении63.
16. Тело, душа, ум. Телу принадлежат ощущения, душе – импульсы, уму – основоположения. Способность образного запечатления имеет даже скот, разрываться от различных устремлений могут даже дикие звери, и андрогины, и Фаларид64, и Нерон; иметь руководителем ум для исполнения того, что кажется надлежащим, свойственно и тем, кто не чтит богов, и предателям родины, и тем, кто делает все что угодно за закрытыми дверьми. Итак, если остальное у тебя – общее с названными выше, то отличительным свойством человека добропорядочного остается способность любить и охотно принимать случающееся и сплетенное судьбой, а также не растаптывать и не оглушать толпой представлений внутреннего, в груди учрежденного демона, но сохранять его благосклонным, смиренно следующим за богом, не произносящим ничего против правды и не делающим ничего против справедливости. Если же все люди не верят ему, что живет он просто, скромно, радостно, то он не обижается ни на кого из них, не сворачивает с пути, ведущего к цели его жизни, к которой он должен придти чистым, спокойным, готовым с легкостью освободиться [от жизни], подчинившимся своей судьбе без насилия [с ее стороны].
1. Нужно принять в расчет не только то, что каждый день убывает жизнь и остается все меньшая ее часть, но нужно принимать в расчет и то, что если кто и доживет до глубокой старости, неизвестно, достанет ли ему тогда такой же силы ума для осмысления вещей и наблюдений, направленных на познание божественных и человеческих дел. Ведь если [человек] начнет тупеть, способность дышать, питаться, воображать, порываться и все прочее в этом роде не исчезнет, а вот способность разумно распоряжаться собой, точно определять нужное количество обязанностей55, расчленять исходные представления и следить за тем, не пора ли уже уходить из жизни, и все прочее, что совершенно не может обойтись без тренированного разума, угасает раньше [чем угасает в глубокой старости способность дышать, питаться]. Поэтому следует спешить не только потому, что смерть ежечасно становится все ближе, но и потому, что осмысление и постижение связи вещей ослабевает быстрее [чем все остальные способности].
2. Следует отметить и то, что даже в том, что сопутствует явлениям, совершающимся в согласии с природой, есть некая прелесть и привлекательность. Так, при выпечке хлеба трескается некоторая его часть, и поэтому эти трещинки, хотя и противоречат в известной мере целям хлебопечения, все же как-то уместны и особенно возбуждают аппетит. Опять же и смоквы лопаются в самый последний момент созревания. И в перезрелых оливках самая близость их к гниению придает плоду своеобразную прелесть. И хлебные колосья, склоняющиеся к земле, и нахмуренный лоб льва, и пена, текущая из пасти кабана, и многое другое, если рассматривать их самих по себе, далеки от благообразия, однако из-за того, что они сопряжены с явлениями, совершающимися в согласии с природой, они приобретают их красоту и привлекают душу, так что, если кто восприимчив и отличается более глубоким пониманием происходящего в [мировом] целом, тому даже из второстепенных явлений почти ничто не покажется не связанным с некоторой приятностью. Он будет смотреть на настоящую звериную пасть с не меньшим наслаждением, чем на ту, которую в подражание [природе] изображают живописцы и ваятели. Своим разумным взглядом он сможет заметить и известную законченность и красоту облика старухи и старика, и очарование в детях; и множество вещей подобного рода откроется ему, очевидных не для всякого, но лишь для того, кто тесно сроднился с природой и ее произведениями.
3. Гиппократ, излечивший немало болезней, сам, заболев, умер. Халдеи56 многим предсказали смерть, но затем и их настиг рок. Александр [Македонский], Помпей и Гай [Юлий] Цезарь, столько раз до основания разрушавшие города и перебившие в бою многие десятки тысяч конных и пеших людей, однажды и сами ушли из жизни. Гераклит, столь много философствовавший о воспламенении мира, умер с наполненными водой внутренностями и обмазанный навозом.57 Демокрита погубила вшивая болезнь,58 Сократа – паразиты другого рода59. Что же получается? Взошел [на корабль], плывешь, прибыл [в гавань] – высаживайся. Если в другую жизнь приплыл, то там все полно богов. Если же [после смерти] утратишь способность ощущать, то перестанешь [в этом случае] испытывать страдания и наслаждения и угождать вместилищу, которое становится тем хуже, чем лучше [заключенный в нем] управитель. Ибо он – разум и демон, а оно – земля и кровавая грязь.
4. Не трать оставшуюся часть жизни на мысли о других, если не соотносишь их с чем-нибудь полезным для всех. Ведь упустишь другое [главное] дело, раздумывая о том, что делает такой-то и с какой целью, и что он говорит, и что у него на уме, и какие хитрости он применяет, и обо всем, что порождает отклонение от собственного руководящего начала. Поэтому необходимо удалить из сцепления мыслей [все] беспорядочное и бесполезное, а более всего суетность и злонравие; и нужно приучать себя порождать такие представления, о которых, если кто-нибудь вдруг спросил бы тебя: «О чем ты сейчас думаешь?», ты с легкостью тотчас сказал бы: о том-то и о том-то – так что сами слова обнаруживали бы, что ты исполнен простоты и благожелательности и того, что присуще жизни на общее благо, а также человеку, пренебрегающему мыслями о [собственных] удовольствиях или вообще о наслаждениях, [пренебрегающему] каким-либо соперничеством, или злословием и подозрительностью, или чем-нибудь другим, воспоминание о чем заставило бы тебя стыдиться, что у тебя такое на уме. Ведь именно такой человек, так как он больше не откладывает то, чего хотят лучшие существа, уже является как бы жрецом и слугой богов, используя учрежденное богами внутри него начало, которое делает человека свободным от наслаждений, не подверженным никакой боли, не затронутым никаким оскорблением, не чувствительным ни к какому проявлению коварства, делает его борцом в величайшей борьбе за неподвластность ни одной из страстей, до глубин пропитанным справедливостью, всей душой принимающим все случающееся и выпадающее на долю, не думающим часто и без великой и общеполезной нужды о том, что говорит, или делает, или думает другой человек. Ведь он обращает внимание только на то, как делать то, что находится в его собственной власти, и постоянно осмысливает то, что уделено ему от целого, и первое он исполняет прекрасно, а относительно второго убежден, что оно – благо. Ведь доставшийся каждому удел и обусловлен пользой целого и сам ему на пользу. Помнит он и о том, что все наделенное разумом родственно друг другу и что забота о всех людях отвечает природе человека; считаться же следует с мнением не всех людей, но лишь тех, кто живет в согласии с природой [целого]. Он постоянно помнит, каковы те, кто живут иначе, у себя дома и вне дома, каковы они ночью и днем и каково их окружение. Поэтому он не принимает в расчет похвалу таких людей, которые и собой-то не бывают довольны.
5. Не делай ничего непреднамеренно, без учета общего блага, не разобравшись, рассеянно. Не ряди свою мысль в красивые слова. Не будь ни многословным в речах, ни суетным в делах. И пусть бог, находящийся в тебе, будет покровителем существа мужественного, зрелого, гражданственного, римлянина, властителя, поставившего самого себя в строй, который в ожидании сигнала к отступлению готов легко расстаться с жизнью, не нуждающегося ни в клятве, ни в поручительстве за него со стороны какого-либо другого человека. Внутри него ясность и отсутствие потребности в помощи извне и спокойствии, которое зависит от других. Итак, нужно быть [изначально] прямым, а не выпрямляемым.
6. Если ты нашел в человеческой жизни что-нибудь лучшее, чем справедливость, правдивость, здравомыслие, мужество и, говоря одним словом, способность разума довольствоваться самим собой в тех случаях, когда он обнаруживает себя действующим в соответствии с прямым разумом60, и в том, что уделяет ему судьба независимо от его личной воли; если, повторяю, ты найдешь что-нибудь лучшее, чем это, обратившись к нему всеми силами, вкуси найденное высшее [благо]. Если же ничто не кажется тебе лучше учрежденного в тебе демона, подчинившего себе собственные устремления, исследующего представления и освобождающегося, по утверждению Сократа, из-под власти чувственных побуждений, подчиняющего себя богам и пекущегося о людях; если все остальное покажется тебе мелким и ничтожным по сравнению с ним, не давай место ничему другому, к чему обратившись однажды и уклоняясь в сторону, не сможешь уже без терзаний предпочесть то [ложное] благо своему собственному. Ибо непозволительно противопоставлять благу существа разумного и гражданственного какое бы то ни было инородное благо, будь то похвала множества людей или власть, или богатство, или вкушение наслаждений. Все эти вещи, даже если они кажутся в незначительном количестве уместными, порабощают человека внезапно и уводят с верного пути. Ты же, говорю я, избери просто и как подобает свободному высшее благо и придерживайся его. Высшее благо означает [высшую] пользу. Если оно тебе как разумному существу [полезно], соблюдай его; если же как существу животному, докажи и сохраняй суждение о нем без ослепления. Только произведи исследование безошибочно.
7. Не считай, что когда-нибудь тебе будет на пользу то, что заставит тебя однажды нарушить верность, отбросить стыд, ненавидеть кого-нибудь, подозревать, проклинать, лицемерить, вожделеть чего-нибудь, что следует скрывать за стенами и завесами. Ведь тот, кто предпочитает собственный разум и своего демона и совершает обряд служения его добродетели, не разыгрывает трагических сцен, не испускает вздохов и не испытывает потребности ни в одиночестве, ни в многолюдстве. Он будет жить – а это самое главное, – не гоняясь [за жизнью] и не убегая [от нее]. Его нисколько не заботит, будет ли его душа пользоваться облегающим ее телом более продолжительный или более короткий отрезок времени. Ведь даже когда нужно уже уходить, он уходит так же легко, как если бы совершал одно из дел, которые совершаются скромно и благопристойно, всю свою жизнь остерегаясь только того, как бы его мысль не приняла какого-нибудь направления, не свойственного разумному гражданственному существу.
8. В разумении человека, обуздавшего себя и очистившего, не найдешь ничего гнойного, грязного, коварного. Судьба не возьмет его жизнь неоконченной, как говорят об актере, что он сошел со сцены, не закончив и не доиграв пьесы. В нем также нет ничего от раба, от щеголя, ничего прилипчивого, обособленного, зависимого, скрытного.
9. Тщательно наблюдай за способностью восприятия. В ней содержится все [нужное] для того, чтобы в твоем руководящем начале родилось мнение, согласное с природой [целого] и устройством разумного существа. Она же предписывает нам осмотрительность в суждениях, родственное чувство к людям и послушное следование за богами.
10. Итак, отбросив все остальное, держись лишь немногого. И еще помни, что каждый человек живет лишь в этом длящемся мгновенье, а остальное или уже прожито, или неизвестно. Поэтому мало то время, в котором живет каждый человек, мал и уголок земли, где он живет. Мала и самая продолжительная посмертная слава, к тому же существует она преемственно в поколениях людишек, живущих недолго и не знающих ни самих себя, ни тем более умершего задолго до них.
11. К уже высказанным жизненным правилам добавь еще одно: всегда полагай предел или делай общий очерк того, что подпадает под представление, так чтобы видеть в целом и раздельно по составным частям, каково оно [то, что подпадает под представление] в своей неприкрытой сущности, и говори себе его отличное от других имя и имена тех частей, из которых оно составлено и на которые разлагается. Ведь ничто так не возвышает душу, как способность исследовать путно и по правде каждый подпадающий в жизни [под представление] предмет и всегда смотреть на него таким образом, чтобы постигать его связь с миром и зачем он ему надобен, какую ценность имеет он как для целого, так и для самого человека, являющегося гражданином верховного города, перед которым все остальные города все равно что дома61. [Говори: ] что это, из каких частей слагается, и как долго назначено природой длиться тому, что теперь образует во мне представление, и какая добродетель нужна для него – кротость? мужество? правдивость? верность? простота? самодостаточность? и т. д. Поэтому нужно по поводу каждого объекта представления говорить себе: это исходит от бога, а это – соединено жребием и вьющимися и переплетающимися нитями судьбы, и потому таково совпадение обстоятельств и случай, это же – от моего соплеменника, и сородича, и сотоварища, который, однако, не ведает того, что ему полагается делать согласно [человеческой и общей] природе. Я же хорошо это знаю. Поэтому я обхожусь с ним соответственно требованию естественного закона общности [человеческого рода]: благосклонно и справедливо. Вместе с тем, однако, в вещах средних62 я стремлюсь к оценке каждой из них по достоинству.
12. Если ты действуешь в данный момент, следуя прямому разуму, с усердием, силой, благожелательностью и не обращаешь внимания ни на что второстепенное, но блюдешь своего демона в постоянной чистоте, как если бы ты уже сейчас должен был бы вернуть его; если соединяешь это в своем действии, ничего не ожидая и не избегая, но довольствуясь деятельностью в настоящем в согласии с природой, а также с римской правдивостью в том, что говоришь и произносишь, то жизнь твоя станет счастливой. И нет никого, кто мог бы помешать этому.
13. Как врачи всегда держат наготове инструменты и железные приспособления для срочных операций, так и ты имей наготове основоположения для рассмотрения дел божеских и человеческих и все, в том числе и самое малое, делай так, чтобы помнить о взаимосвязи и тех и других. Ведь ни одно из человеческих дел не сделаешь хорошо, не соотнося его с божеским, и наоборот.
14. Не отклоняйся: ведь ни твои заметки, ни сочинения о деяниях древних римлян и эллинов и выписки из писателей, которые ты отложил на время старости, ты можешь не прочитать. Поэтому спеши к цели и, оставив пустые надежды, приди сам, пока можно, себе на помощь, если у тебя есть хоть какая-то забота о себе.
15. Не знают они, что значит «воровать», «сеять», «покупать», «отдыхать», «видеть, что нужно делать», – то, что возникает не в телесном, а в некоем ином зрении63.
16. Тело, душа, ум. Телу принадлежат ощущения, душе – импульсы, уму – основоположения. Способность образного запечатления имеет даже скот, разрываться от различных устремлений могут даже дикие звери, и андрогины, и Фаларид64, и Нерон; иметь руководителем ум для исполнения того, что кажется надлежащим, свойственно и тем, кто не чтит богов, и предателям родины, и тем, кто делает все что угодно за закрытыми дверьми. Итак, если остальное у тебя – общее с названными выше, то отличительным свойством человека добропорядочного остается способность любить и охотно принимать случающееся и сплетенное судьбой, а также не растаптывать и не оглушать толпой представлений внутреннего, в груди учрежденного демона, но сохранять его благосклонным, смиренно следующим за богом, не произносящим ничего против правды и не делающим ничего против справедливости. Если же все люди не верят ему, что живет он просто, скромно, радостно, то он не обижается ни на кого из них, не сворачивает с пути, ведущего к цели его жизни, к которой он должен придти чистым, спокойным, готовым с легкостью освободиться [от жизни], подчинившимся своей судьбе без насилия [с ее стороны].
Книга IV
1. Господствующее внутри начало, если оно следует природе, так располагается по отношению к происходящему, что всегда легко подстраивается к предоставляемой возможности. Ведь оно не имеет исключительного предпочтения к какому-либо одному материалу, но устремляется к предпочтительному с оговоркой65, материал же для действия, встречающийся на пути, усваивает подобно тому, как огонь охватывает все, что в него бросают, тогда как какой-нибудь маленький светильник от этого погас бы. Яркий же огонь очень быстро усваивает то, что бросают в него, пожирает и именно от этого самого материала подымается вверх.
2. Ничего не делай необдуманно и делай не иначе как по правилу, исполненному [жизненного] искусства.
3. Ищут себе уединенных мест в деревне, на берегу моря, в горах. Привык и ты сильно тосковать по этому. Только слишком уж это пошло, ведь можно в какое угодно время уединиться в себя. Ибо нигде не находит человек более спокойного и мирного убежища, кроме как в собственной душе, особенно если этот человек имеет внутри себя то, погрузившись в созерцание чего он тотчас оказывается в состоянии полного покоя. Покоем же я называю не что иное, как порядок [внутри]. Поэтому постоянно предоставляй себе такое убежище и обновляй себя самого. Пусть будут краткими и элементарными основные положения, которых, стоит им возникнуть, будет достаточно, чтобы очистить тебя от любого недовольства и вернуть назад уже не раздражающимся от того, к чему ты [постоянно] возвращаешься [мыслью]. Ведь что тебя раздражает? Порочность людей? Приняв в соображение мысль о том, что разумные существа созданы друг для другого, и что терпимость есть часть справедливости, и что ошибаются они невольно, и что сколько уже живших во вражде, подозрительности, ненависти, сварах умерли [ «протянули ноги»], обратились в пепел, перестань наконец раздражаться. Но ты недоволен еще и тем, что тебе уделено целым? Так возобнови [в уме] обе возможности: либо провидение, либо атомы, и все другие доказательства, из которых явствует, что мир подобен городу. Но тебя волнует телесное? Прими тогда в соображение, что разумение, если оно однажды собрало себя [воедино] и осознало собственную силу, не смешивается с ровно или порывисто движущимся дыханием,66 и все, что ты слушал о страдании и наслаждении и с чем согласился. Но, может быть, тебя терзает тщеславие? Приглядись, как быстро все забывается и как зияет бездна беспредельной вечности по ту и по сю сторону твоей жизни, и как пуст [посмертный] отзвук, и как переменчиво и неразборчиво мнение тех, которые кажутся славословящими, и как узко пространство, которым ограничивается [твоя слава]. Ведь и вся земля – точка, а уж какой маленький ее уголок [составляет] это место. И потом, сколько их и каковы они, славословящие тебя? Итак, впредь не забывай об уходе в эту часть себя самого и прежде всего не разбрасывайся и не напрягайся, но будь свободен и смотри на вещи как мужчина, как человек, как гражданин, как смертное существо. А среди самых употребительных истин, к которым ты должен обратиться, пусть будут эти две. Первая – что вещи не касаются души, но стоят незыблемо вовне, сумбур же возникает только от одного внутреннего их восприятия. Вторая же – что все, что ты видишь, очень скоро подвергнется превращению и не будет больше существовать. И [постоянно размышляй над тем] скольких многих превращений свидетелем ты уже был. Мир – это изменение, жизнь – восприятие.
4. Если способность мыслить объединяет нас, то и разум, благодаря которому мы [существа] разумные, у нас общий. Если так, то и разум, предписывающий то, что следует делать и чего не следует, общий. Если так, то и закон общий. Если так, то все мы причастны некоему [единому] государственному устройству. Если так, то мир подобен городу-государству. Ведь кто станет утверждать, что весь человеческий род причастен какому-то иному общему государственному устройству? Оттуда, из этого общего города-государства у нас и сама способность мыслить, и разумность, и законность. Откуда же еще? Ведь, например, часть меня, родственная земле, уделена мне от какой-то части земли, а влажное естество – от иной [материальной] основы, дыхательная часть – из какого-нибудь другого источника, а теплое и огневидное естество – из какого-нибудь соответствующего источника. Ведь ничто не возникает из ничего, как и не уходит в ничто то, что существует. Таким же образом и мыслительное естество приходит откуда-нибудь.
5. Смерть так же, как и рождение, – таинство природы. В одном случае – соединение, в другом – распадение на те же составные части. В ней совершенно нет ничего, чего можно было бы стыдиться: ведь для существа мыслительного она не выглядит ни нарушающей последовательность [соединения и распадения], ни противоречащей принципу его устройства.
6. Люди такого рода неизбежно так и должны поступать в силу своей природы. Не хотеть этого – все равно что не хотеть, чтобы смоковница приносила плод. А в общем помни, что в очень скором времени и ты, и он умрете и вскоре после этого от вас [обоих] не останется даже имени.
7. Устрани мнение [что тебя обидели], устранится и обида. Устрани обиду, что тебе сделали зло, устранится и само зло.
8. То, что не делает человека хуже себя самого, не делает хуже и его жизнь и не вредит ему ни извне, ни изнутри.
9. Природа того, что приносит пользу, вынуждена делать это.
10. Помни, что все случающееся случается справедливо. Ты поймешь это, если тщательно исследуешь [этот вопрос]. Я имею в виду не только происходящее по порядку, но [именно] в соответствии со справедливостью и так, будто некое существо уделяет по достоинству. Поэтому наблюдай за этим, как уже начал, и все, что делаешь, делай таким образом, чтобы оставаться хорошим, хорошим в истинном значении этого слова. Придерживайся этого при всякой деятельности.
11. Составляй мнение о вещах не так, как судит о них твой обидчик или как он хочет, чтобы ты судил о них, но смотри на то, каковы они по истине.
12. Нужно всегда быть готовым к двум вещам: [во-первых] к тому, чтобы делать лишь то, что предписывает делать для блага людей разум царствующей в тебе и законодательствующей части, [а во-вторых] к тому, чтобы перемениться, если кто-нибудь окажется способным исправить или изменить какое-нибудь твое мнение. Однако перемена мнения должна происходить всегда от некоего убеждения в справедливости или общеполезности и чего-нибудь в этом роде, а не оттого, что она выглядит приятной или приносящей славу.
13. Разум имеешь? Имею. Что ж не пользуешься? Ведь когда он делает свое дело, чего тебе еще нужно?
14. Ты возник как часть [целого]. Исчезнешь в том, кто породил тебя, точнее, будешь принят обратно посредством превращения в его оплодотворяющий [вещи] разум67.
15. Много комочков ладана на одном и том же алтаре. Один упал [в огонь] раньше, другой – позже, а разницы нет никакой.
16. Через десять дней ты будешь выглядеть богом для тех, для кого ты нынче дикий зверь и обезьяна, если возвратишься к основоположениям и почитанию разума.
17. Не живи так, будто собираешься прожить 10 000 лет. Нависает неизбежное. Пока живешь, пока есть возможность, стань хорошим сейчас.
18. Сколько свободного времени приобретает тот, кто не обращает внимания на то, что сказал, или сделал, или подумал о нем ближний, но лишь на то, что делает он сам, чтобы сделанное было справедливым или во всех отношениях хорошим68. Не [иметь] черный нрав, не оглядываться, но спешить по прямой линии, не отвлекаясь.
19. Кто тревожится о посмертной славе, тот не представляет себе, что любой из тех, кто помнит его, очень скоро и сам умрет, а затем и тот, кто будет жить после него, пока и вся память не угаснет, пройдя через ряд имевших ее и умерших. Но предположим, что бессмертны помнящие о тебе и бессмертна сама память: что тебе от этого? Я уж не говорю о том, что для тебя, когда ты умрешь, она – ничто; но и для тебя, живущего, какое значение имеет похвала? Разве что она связана с каким-нибудь расчетом. Но ведь держась за чье-нибудь чужое слово, ты упускаешь теперь не ко времени то, что дает природа.
20. Все прекрасное, какого бы рода ни была эта красота, прекрасно само по себе и на себе замыкается, не имея похвалу своей составной частью. Ведь то, что хвалят, не становится [от похвалы] ни хуже, ни лучше. Это я говорю и о том, что принято называть прекрасным, как, например, произведения материальной природы и искусства. Но нуждается ли в чем-либо подлинно прекрасное? Не более, чем закон, не более, чем правда, не более, чем благосклонность или благоговение. Что из всего этого делается прекрасным от похвалы или умаляется от порицания? Станет ли изумруд хуже, чем он есть от природы, если его не похвалят? А золото, слоновая кость, пурпур, лира, кинжал, цветок, деревце?
21. Если души пребывают бессмертными, как вмещает их воздух в продолжение всей вечности? А как земля вмещает тела погребенных за такой же срок вечности? Ибо как в этом случае превращение и распад тел после определенного срока пребывания [в земле] предоставляет место другим мертвым [телам], так и переместившиеся в воздух души некоторое время спустя переходят в другое состояние, рассеиваются и соединяются с оплодотворяющим все вещи разумом, будучи принятыми в него, и таким образом предоставляют место прибывающим вслед за ними [душам]. Вот что можно ответить при допущении, что души пребывают бессмертными.69 Следует учесть не только множество погребаемых таким образом тел, но и множество живых существ, каждый день поедаемых нами и другими животными. Ведь сколько их истребляется и таким образом как бы оказывается погребенными в телах питающихся ими? И все-таки находится для них место благодаря переходу их в кровь, благодаря превращению их в огненное и воздушное естество.
Чем выглядит в данном случае исследование истины? Делением на материальное и причинное.70
22. Не отвлекайся, но при любом устремлении придерживайся справедливости и при возникновении всякого представления береги способность постигать.71
23. Все, что подходит тебе, о мир, угодно и мне. Что приходит для тебя в свой срок, то и для меня не рано и не поздно. Все для меня плод, что приносят твои, о природа, времена. Все от тебя, все в тебе, все к тебе [возвращается]. Поэт говорит: «О, любимый Кекропов град!»72 А ты разве не скажешь: «О, любимый Зевесов град!»
24. «Совершай мало поступков, – говорит [Демокрит], – если собираешься сохранить хорошее расположение духа». Но не лучше ли делать необходимое и все то, что требует разум гражданственного по природе существа, и так, как он требует. Ведь это приведет дух в хорошее расположение не только от прекрасно совершенного, но и от малого дела. Потому что если отбросить как не являющееся необходимым большинство того, что мы говорим и делаем, то человек становится более свободным и безмятежным. Поэтому нужно напоминать себе в каждом деле: «Точно ли оно необходимо?» Нужно избегать не только дел, не являющихся необходимыми, но и таких же представлений. Ведь таким образом за ними не последуют вытекающие из них действия.
2. Ничего не делай необдуманно и делай не иначе как по правилу, исполненному [жизненного] искусства.
3. Ищут себе уединенных мест в деревне, на берегу моря, в горах. Привык и ты сильно тосковать по этому. Только слишком уж это пошло, ведь можно в какое угодно время уединиться в себя. Ибо нигде не находит человек более спокойного и мирного убежища, кроме как в собственной душе, особенно если этот человек имеет внутри себя то, погрузившись в созерцание чего он тотчас оказывается в состоянии полного покоя. Покоем же я называю не что иное, как порядок [внутри]. Поэтому постоянно предоставляй себе такое убежище и обновляй себя самого. Пусть будут краткими и элементарными основные положения, которых, стоит им возникнуть, будет достаточно, чтобы очистить тебя от любого недовольства и вернуть назад уже не раздражающимся от того, к чему ты [постоянно] возвращаешься [мыслью]. Ведь что тебя раздражает? Порочность людей? Приняв в соображение мысль о том, что разумные существа созданы друг для другого, и что терпимость есть часть справедливости, и что ошибаются они невольно, и что сколько уже живших во вражде, подозрительности, ненависти, сварах умерли [ «протянули ноги»], обратились в пепел, перестань наконец раздражаться. Но ты недоволен еще и тем, что тебе уделено целым? Так возобнови [в уме] обе возможности: либо провидение, либо атомы, и все другие доказательства, из которых явствует, что мир подобен городу. Но тебя волнует телесное? Прими тогда в соображение, что разумение, если оно однажды собрало себя [воедино] и осознало собственную силу, не смешивается с ровно или порывисто движущимся дыханием,66 и все, что ты слушал о страдании и наслаждении и с чем согласился. Но, может быть, тебя терзает тщеславие? Приглядись, как быстро все забывается и как зияет бездна беспредельной вечности по ту и по сю сторону твоей жизни, и как пуст [посмертный] отзвук, и как переменчиво и неразборчиво мнение тех, которые кажутся славословящими, и как узко пространство, которым ограничивается [твоя слава]. Ведь и вся земля – точка, а уж какой маленький ее уголок [составляет] это место. И потом, сколько их и каковы они, славословящие тебя? Итак, впредь не забывай об уходе в эту часть себя самого и прежде всего не разбрасывайся и не напрягайся, но будь свободен и смотри на вещи как мужчина, как человек, как гражданин, как смертное существо. А среди самых употребительных истин, к которым ты должен обратиться, пусть будут эти две. Первая – что вещи не касаются души, но стоят незыблемо вовне, сумбур же возникает только от одного внутреннего их восприятия. Вторая же – что все, что ты видишь, очень скоро подвергнется превращению и не будет больше существовать. И [постоянно размышляй над тем] скольких многих превращений свидетелем ты уже был. Мир – это изменение, жизнь – восприятие.
4. Если способность мыслить объединяет нас, то и разум, благодаря которому мы [существа] разумные, у нас общий. Если так, то и разум, предписывающий то, что следует делать и чего не следует, общий. Если так, то и закон общий. Если так, то все мы причастны некоему [единому] государственному устройству. Если так, то мир подобен городу-государству. Ведь кто станет утверждать, что весь человеческий род причастен какому-то иному общему государственному устройству? Оттуда, из этого общего города-государства у нас и сама способность мыслить, и разумность, и законность. Откуда же еще? Ведь, например, часть меня, родственная земле, уделена мне от какой-то части земли, а влажное естество – от иной [материальной] основы, дыхательная часть – из какого-нибудь другого источника, а теплое и огневидное естество – из какого-нибудь соответствующего источника. Ведь ничто не возникает из ничего, как и не уходит в ничто то, что существует. Таким же образом и мыслительное естество приходит откуда-нибудь.
5. Смерть так же, как и рождение, – таинство природы. В одном случае – соединение, в другом – распадение на те же составные части. В ней совершенно нет ничего, чего можно было бы стыдиться: ведь для существа мыслительного она не выглядит ни нарушающей последовательность [соединения и распадения], ни противоречащей принципу его устройства.
6. Люди такого рода неизбежно так и должны поступать в силу своей природы. Не хотеть этого – все равно что не хотеть, чтобы смоковница приносила плод. А в общем помни, что в очень скором времени и ты, и он умрете и вскоре после этого от вас [обоих] не останется даже имени.
7. Устрани мнение [что тебя обидели], устранится и обида. Устрани обиду, что тебе сделали зло, устранится и само зло.
8. То, что не делает человека хуже себя самого, не делает хуже и его жизнь и не вредит ему ни извне, ни изнутри.
9. Природа того, что приносит пользу, вынуждена делать это.
10. Помни, что все случающееся случается справедливо. Ты поймешь это, если тщательно исследуешь [этот вопрос]. Я имею в виду не только происходящее по порядку, но [именно] в соответствии со справедливостью и так, будто некое существо уделяет по достоинству. Поэтому наблюдай за этим, как уже начал, и все, что делаешь, делай таким образом, чтобы оставаться хорошим, хорошим в истинном значении этого слова. Придерживайся этого при всякой деятельности.
11. Составляй мнение о вещах не так, как судит о них твой обидчик или как он хочет, чтобы ты судил о них, но смотри на то, каковы они по истине.
12. Нужно всегда быть готовым к двум вещам: [во-первых] к тому, чтобы делать лишь то, что предписывает делать для блага людей разум царствующей в тебе и законодательствующей части, [а во-вторых] к тому, чтобы перемениться, если кто-нибудь окажется способным исправить или изменить какое-нибудь твое мнение. Однако перемена мнения должна происходить всегда от некоего убеждения в справедливости или общеполезности и чего-нибудь в этом роде, а не оттого, что она выглядит приятной или приносящей славу.
13. Разум имеешь? Имею. Что ж не пользуешься? Ведь когда он делает свое дело, чего тебе еще нужно?
14. Ты возник как часть [целого]. Исчезнешь в том, кто породил тебя, точнее, будешь принят обратно посредством превращения в его оплодотворяющий [вещи] разум67.
15. Много комочков ладана на одном и том же алтаре. Один упал [в огонь] раньше, другой – позже, а разницы нет никакой.
16. Через десять дней ты будешь выглядеть богом для тех, для кого ты нынче дикий зверь и обезьяна, если возвратишься к основоположениям и почитанию разума.
17. Не живи так, будто собираешься прожить 10 000 лет. Нависает неизбежное. Пока живешь, пока есть возможность, стань хорошим сейчас.
18. Сколько свободного времени приобретает тот, кто не обращает внимания на то, что сказал, или сделал, или подумал о нем ближний, но лишь на то, что делает он сам, чтобы сделанное было справедливым или во всех отношениях хорошим68. Не [иметь] черный нрав, не оглядываться, но спешить по прямой линии, не отвлекаясь.
19. Кто тревожится о посмертной славе, тот не представляет себе, что любой из тех, кто помнит его, очень скоро и сам умрет, а затем и тот, кто будет жить после него, пока и вся память не угаснет, пройдя через ряд имевших ее и умерших. Но предположим, что бессмертны помнящие о тебе и бессмертна сама память: что тебе от этого? Я уж не говорю о том, что для тебя, когда ты умрешь, она – ничто; но и для тебя, живущего, какое значение имеет похвала? Разве что она связана с каким-нибудь расчетом. Но ведь держась за чье-нибудь чужое слово, ты упускаешь теперь не ко времени то, что дает природа.
20. Все прекрасное, какого бы рода ни была эта красота, прекрасно само по себе и на себе замыкается, не имея похвалу своей составной частью. Ведь то, что хвалят, не становится [от похвалы] ни хуже, ни лучше. Это я говорю и о том, что принято называть прекрасным, как, например, произведения материальной природы и искусства. Но нуждается ли в чем-либо подлинно прекрасное? Не более, чем закон, не более, чем правда, не более, чем благосклонность или благоговение. Что из всего этого делается прекрасным от похвалы или умаляется от порицания? Станет ли изумруд хуже, чем он есть от природы, если его не похвалят? А золото, слоновая кость, пурпур, лира, кинжал, цветок, деревце?
21. Если души пребывают бессмертными, как вмещает их воздух в продолжение всей вечности? А как земля вмещает тела погребенных за такой же срок вечности? Ибо как в этом случае превращение и распад тел после определенного срока пребывания [в земле] предоставляет место другим мертвым [телам], так и переместившиеся в воздух души некоторое время спустя переходят в другое состояние, рассеиваются и соединяются с оплодотворяющим все вещи разумом, будучи принятыми в него, и таким образом предоставляют место прибывающим вслед за ними [душам]. Вот что можно ответить при допущении, что души пребывают бессмертными.69 Следует учесть не только множество погребаемых таким образом тел, но и множество живых существ, каждый день поедаемых нами и другими животными. Ведь сколько их истребляется и таким образом как бы оказывается погребенными в телах питающихся ими? И все-таки находится для них место благодаря переходу их в кровь, благодаря превращению их в огненное и воздушное естество.
Чем выглядит в данном случае исследование истины? Делением на материальное и причинное.70
22. Не отвлекайся, но при любом устремлении придерживайся справедливости и при возникновении всякого представления береги способность постигать.71
23. Все, что подходит тебе, о мир, угодно и мне. Что приходит для тебя в свой срок, то и для меня не рано и не поздно. Все для меня плод, что приносят твои, о природа, времена. Все от тебя, все в тебе, все к тебе [возвращается]. Поэт говорит: «О, любимый Кекропов град!»72 А ты разве не скажешь: «О, любимый Зевесов град!»
24. «Совершай мало поступков, – говорит [Демокрит], – если собираешься сохранить хорошее расположение духа». Но не лучше ли делать необходимое и все то, что требует разум гражданственного по природе существа, и так, как он требует. Ведь это приведет дух в хорошее расположение не только от прекрасно совершенного, но и от малого дела. Потому что если отбросить как не являющееся необходимым большинство того, что мы говорим и делаем, то человек становится более свободным и безмятежным. Поэтому нужно напоминать себе в каждом деле: «Точно ли оно необходимо?» Нужно избегать не только дел, не являющихся необходимыми, но и таких же представлений. Ведь таким образом за ними не последуют вытекающие из них действия.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента