Марк МакЭлрой. Таро Эльфов. Роман в картинках

   – Приношу свои извинения, – промолвила она. – Мой муж обезумел от горя и не ведает, что творит.
   Она подошла к Панепаэль и взяла ее за руку.
   – Для нас Жрица – это не только гадалка или оракул, это проводник воли богов, который дает людям возможность познать Истину в том виде, в котором они достойны ее знать. Убийство Верховной Жрицы, убийство королевы, которая была Верховной Жрицей, – это попытка заглушить голос истины и противление воле богов. – Голос Эллин был спокоен, но каждое слово, каждая буква, сказанные ею, передавали тревогу и боль, которые она тщательно скрывала.
   – Я никого не убивала, – сказала девочка, глядя в глаза принцессе, – я потерялась и очень хочу домой.
   – Меня зовут Эллин, – спокойно продолжала принцесса, словно не слышала слов девочки. – Мой муж – сын Жрицы. Теперь ее обязанности стали моими, и я могу видеть все, что было, есть и будет, – она немного помолчала и добавила: – если ты лжешь, я об этом узнаю.
   – Вы можете видеть истину?
   – Да.
   – Тогда вы можете увидеть, что я не убийца.
   Эллин всмотрелась в лицо девочки.
   – Ты Темный эльф?
   – Нет, я человек. А, как говорит моя бабушка, люди – не светлые и не темные, они где-то между.
   Эллин понравился ответ девочки, но она решила продолжить беседу.
   – Как ты оказалась здесь?
   Панепаэль решила не врать и рассказала все, как было. И о том, что она оказалась на бесконечной дороге, и о том, что встретила эльфа, и о том, как внезапно очутилась в этом месте. Она искренне сказала и о том, что эльф принял ее за посыльного из Волундура.
   – Волундур не место – это имя демона, – сказала Эллин.
   Девочка пожала плечами, стараясь показать, что не сильна в этих тонкостях.
   – Он сказал, что работает на Волундура и я подумала, что это место, где он трудится. А потом он отправил меня сюда, в город, – добавила она, смотря в глаза Эллин. И добавила: – А еще я видела это место на карте из колоды, которую мне дала бабушка.
   – Покажи!
   Эллин принялась рассматривать карты.
   – Вот это карта «Глупец», – комментировала Панепаэль, – на ней изображен ваш супруг.
   Эллин улыбнулась.
   – А это – «Верховная Жрица» – карта, о которой я говорила.
   Эллин не смогла смотреть на то, что было изображено на карте, и отдала их девочке.
   – Ты довольна тем, что королева-жрица Альва мертва?
   – Что вы, – в ужасе воскликнула девочка, – как я могу быть довольна чьей-то смертью?
   – Ты сказала правду, – подытожила Эллин, и девочка вздохнула с облегчением.
   Эллин еще раз окинула взглядом карты, которые продолжала держать в руках Панепаэль, и сказала:
   – От этих карт пахнет кедром и розами. Это знак древней и мощной магии, защищающей карты и человека, который ими владеет, – она немного понюхала воздух и добавила, – но с другой стороны, они источают запах камфары и серы, что говорит о том, что к ним прикасалась магия Темного эльфа.
   Она повернулась к страже и сказала.
   – Возможно, эльф и есть тот, кто убил нашу жрицу. Он сейчас на пути к озеру, где живет волшебник. Но вы не можете выйти за пределы города, – Эллин повернулась к Панепаэль и спросила: – Ты поможешь мне?
   – Да, – сказала девочка, даже не понимая, что от нее хотят. Но она твердо знала, что если кто-то нуждается в ее помощи, то она обязана помочь.
   – Тебе понадобится помощь, и, как я вижу, у тебя есть такой человек, который способен помочь и тебе, и мне.
   Жрица вышла в самый центр Оракула, под купол, и два раза хлопнула в ладоши.
   В тот же миг рядом со жрицей возникла фигура… бабушки Таймерл.

Глава 3 
Карта 3. Императрица

   Коварный замысел Доккалфара. Эллин в объятиях Альбериха.
   Плодородие, плодовитость, природа.
   Внимание к своей физической природе, эмоциональный или сексуальный интерес. Зрелость, внутренняя готовность, личностный рост. Женская природа и женская власть.
 
   Да, это была она – бабушка! Высокая, стройная, с гордой осанкой и все той же копной снежно-белых волос, аккуратно уложенных на голове. Она стояла и осматривала помещение, в котором оказалась волей Судьбы и Высшей Силы.

 
   – Бабушка? – позвала девочка.
   Та ничего не ответила – ее занимала группа стражников, стоящих рядом с принцем и принцессой. Казалось, Таймерл знала, что сейчас происходит или будет происходить, и не отвлекалась ни на что, что может подождать своего часа.
   Охрана, окружив принца и жрицу, стояла в ожидании.
   Таймерл резко развернулась и направилась к девочке. Первым делом она вырвала колоду карт у нее из рук, а другой рукой дала не сильную, но обидную пощечину.
   – Это тебе за то, что без спроса взяла чужое!
   – Я не хотела, – слезы обиды выступили на глазах Панепаэль, – я не специально!
   Вторую часть фразы она сказала более твердым голосом, совладав со своими эмоциями. Действительно, она не сделала ничего, за что ее стоило бы наказывать.
   Бабушка хотела повторить урок и уже занесла руку, но увидев глаза девочки, в которых она разглядела силу и уверенность, решила этого не делать.
   – Молчи!
   Таймерл схватила внучку за руку и буквально потащила к выходу, прочь из этого места, которое уже принесло неприятности и, вполне возможно, могло принести их в еще большем количестве.

* * *

   Панепаэль хотела о многом расспросить бабушку Таймерл, но та, не замедляя хода и не отпуская руку девочки, почти бежала по улицам Старого города.
   По мере того как они приближались к намеченной бабушкой цели, Панепаэль знакомилась с реальностью прошлого Старого города, о котором лишь слышала и читала. Теперь она могла это видеть и даже пробовать на ощупь, проверяя реальность происходящего.
   Вот ее нос уловил приятный коричный аромат, издаваемый свежими лепешками.
   Вот из лавки выходят две дамы, держа в руках кусок сукна и обсуждая новое платье.
   Лавочник раскладывает на прилавке овощи и фрукты, брызгая на них водой, чтобы они дольше сохранили свою свежесть.
   И запах! Запах магии, который, казалось, исходил и от песчинок под ногами, и устремлялся ввысь, к шпилям замка правителя.
   Прямо перед ними прошла женщина, неся в руках ведра с водой. Она спешила в свою таверну, где пора было готовить обед для многочисленных посетителей. В Старом городе очень консервативно относились ко времени приема пищи, почитая это скорее за ритуал, чем за простую жизненную необходимость.
   Панепаэль, влекомая бабушкой, свернула в переулок, который она бы узнала из тысячи, наверное даже с закрытыми глазами. Но в то же самое время улица была знакома скорее по ощущениям – внешний вид домов и даже камней, по которым они шли, разительно переменился. Вместо разбитой булыжной мостовой они шли по хорошо уложенным камням, образующим ровный каменный панцирь на дороге к дому, ослеплявшему своей белизной. Он словно светился чистотой, делая мир вокруг себя чище и светлее.
   Это был дом бабушки Таймерл в те времена, когда еще не стал «старым», «серым» и мрачным.
   Они вошли в сад, и бабушка указала ей на один из стульев, расставленных под акациями. Панепаэль присела, озираясь вокруг и восхищаясь красотой этого места.
   Ей очень повезло увидеть сад в цвету, во всем его великолепии, когда буйство красок перемешивается и усиливается запахами, издаваемыми травами и цветами. Ей даже показалось, что она на какое-то время перестала дышать, чтобы своим дыханием не изменить эту тонкую чувственную атмосферу.
   Бабушка пошла в дом, а Панепаэль так и осталась сидеть в этом райском уголке, чувствуя себя в полной безопасности. Но любопытство возобладало над спокойствием, и девочка вошла в дом.
   Она увидела бабушку, сидевшую у окна и рассматривающую колоду карт, которая не так давно принадлежала Панепаэль.
   – Откуда они у тебя? – она внимательно посмотрела на девочку, указывая на карты.
   – Вы мне их дали, – и, немного подумав, добавила: – Но не сейчас, а тогда, в будущем.
   Таймерл смотрела на девочку в недоумении, а она, не в силах сдерживать слезы обиды и волнения, просто расплакалась, как делает большинство детей в схожих ситуациях.
   – Странно, очень странно, – задумчиво сказала бабушка и продолжила: – Это колода, которая принадлежала моей матери. Она подарила ее мне на восемнадцатилетие. Как раз в этот год был построен новый дом, там, за озером.
   Мать и отец переехали туда, а я осталась здесь. Мать наказала мне, чтобы эти карты всегда были при мне, давая совет и поддержку в трудную минуту.
   – Подождите, – перебила ее девочка, но ведь то, о чем вы рассказали, произошло две тысячи лет назад от того времени, когда я встретилась с вами и получила эту колоду.
   – И что?
   – Получается, что вам больше двух тысяч лет?
   – И как я выгляжу там, в будущем? – с интересом спросила Таймерл.
   – Так же, как выглядите сейчас, – не зная, как правильно ответить, сказала девочка.
   – Ну, значит, я хорошо сохранилась, – с улыбкой ответила бабушка и протянула колоду, – возьми, ведь это твое.

* * *

   Панепаэль спустилась вместе с бабушкой на кухню, чтобы немного перекусить. Сендвич, вода – вот все, что удалось им обнаружить на кухне. Явно бабушка была не специалистом по готовке, а кухарки почему-то не было видно.
   «Что ж, – подумала девочка, – и через две тысячи лет бабушка так же не любила готовить».
   Сверху раздался шум и голоса, и они, не закончив трапезу, вынуждены были подняться наверх.
   Там, у окна гостиной, они увидели две знакомые фигуры – принцессы Эллин и принца Альбериха. Тело Альбериха вздрагивало, и Панепаэль поняла, что он плачет. Эллин, как могла, успокаивала своего расстроенного супруга.
   – Сначала мать, теперь отец? – донесся голос принца.
   – Тише, успокойся, – это Эллин успокаивала Альбериха, гладя его по голове.
   Таймерл вздохнула и сказала на ухо девочке:
   – Иногда он больше ребенок, чем мужчина.
   – И слишком эмоционален для принца и будущего правителя, – высказала свое мнение Панепаэль.
   Эллин повернулась к вошедшим и сказала, обращаясь только к Таймерл:
   – Совершено покушение на короля Оберона. Вызовите стражу и прикажите ей окружить дом и все прилегающие окрестности, – и, как будто посоветовавшись с кем-то в своей голове, добавила, – и прикажите выставить лучников на крышах.
   Но прежде чем принцесса успела закончить, страшный удар потряс здание. Дрожь побежала по стенам, из окон выскочили стекла. Альберих закричал, хватаясь одной рукой за стену, а другой удерживая супругу.