Маркелов Олег. Крыло ангела

   — Что ты чуешь? — прямо спросил Огорок, заметив беспокойство оборотня.
   — Не знаю пока, — ответил тот севшим вдруг голосом. — Кто-то идет впереди нас. Похоже на неприкаянных…
   — Пусть бы, — нахмурился Оторок, отметив изменившийся голос, что было первым признаком готовности оборотня начать трансформацию. — Уж не неприкаянные ли тебя так взволновали?
   — Вампира, кажется, чую, — пояснил Зур, беспокойно озираясь. — И еще что-то. На колдуна похоже. — Он замер и как-то совершенно по-волчьи втянул воздух широкими ноздрями. — Они приближаются. Наверное, нас уже заметили.
   — Плохо, — коротко подытожил Оторок. — Что колдуну и вампиру делать с неприкаянными? Не по нашу ли они душу?
   — Ничего, что я тут стою? — съязвил Алексей. — Может, начнете попроще изъясняться?
   — Поздно… — захрипел Зур, торопливым рывком сбрасывая рубаху.
   — Будет бой, господин, готовься, — забормотал Оторок, оттаскивая Алексея за дерево и скрывая его от невидимого пока наблюдателя.
   Слыша краем уха слова своего проводника, Алексей не мог отвести взгляд от Зура. Уже сейчас он меньше всего напоминал того могучего черноволосого человека, каким был минуту назад. Впрочем, в мощи он не потерял. Наоборот, его, казалось, что-то распирает изнутри, меняя облик. Мускулы еще больше набухли. Череп деформировался, являя взору огромные клыки, достойные саблезубого тигра. Пальцы укоротились, выбросив мощные, крючковатые лезвия когтей. Сам Зур пригнулся, опершись на толстые, как колонны, руки и втянув голову в тяжелые плечи.
   — Черт! Вот это компьютерные эффекты! — пробормотал Алексей.
   — Не поминай… — одернул его Оторок, забыв даже добавить «господин».
   — А что, он тоже может подскочить на вечеринку? — изумился Алексей. — Ты не шутишь?
   — Вперед! Мы не сможем миновать их, господин, особенно если они охотятся на нас! — крикнул Оторок вместо ответа. — Единственный шанс победить и прорваться — это ударить, пока они не напали первыми!
   И гном метнулся из-за дерева, вращая над головой своей секирой, как вертолет лопастями. Одновременно с ним прыгнул вперед и Зур. Испугавшись, что подведет спутников своей заминкой, Алексей устремился следом, с одной стороны понимая, что безоружный и, несмотря на то что регулярно, пару раз в неделю, посещал довольно дорогой фитнес-центр, уже давно разнеженный достатком, он будет не слишком большим подспорьем своих неожиданных соратников, а с другой — все равно ощущая некий знакомый по прежним поединкам азарт предстоящей схватки.
   Алексей пробежал около сотни метров, прежде чем достиг поляны, на которой уже вовсю шел бой. Жуткий зверь, в которого превратился Зур, катался клубком, сцепившись с кем-то, судя по всему не уступающим ему в силе. Коротышка вяло размахивал секирой, отбиваясь от троих наседающих на него людей, вооруженных мечами. Нападающие подбирались все ближе и ближе, уже предвкушая скорую победу. А Оторок двигался будто вареный, едва шевеля своим грозным оружием. Он лишь кое-как успевал прикрываться широким лезвием, чудом отражая удары. В следующий миг Алексей догадался о причине этой медлительности. Чуть поодаль от места боя, всего в нескольких шагах от Алексея, стоял среднего роста худощавый человек в потрепанном грязно-белом громоздком балахоне. Одеяние с глубоким капюшоном скрывало его от макушки до пят. Даже кисти рук прятались в просторных рукавах. Этот человек не торопился присоединиться к сражающимся. Он стоял, повернувшись в сторону Оторока, и делал руками сложные пассы, словно плетя паутину. Колдун?!! Алексей на мгновение замер. Но в отличие от оторопи, обрушившейся на него вследствие осознания того, что он идет куда-то вместе с гномом, эта прошла гораздо быстрее. Тем более что в крови бурлил и пенился адреналин. А также от того, что, если дело обстояло именно так, как ему представлялось, именно этот колдун и был, похоже, самым опасным участником схватки. Поддавшись порыву, Алексей несколькими быстрыми, но бесшумными шагами преодолел разделяющее их расстояние и, привычным движением сжав пальцы, коротко ударил в капюшон, целя в то место, где должен был скрываться затылок. Ощущения в кулаке подтвердили точное попадание. Балахон будто подкошенный рухнул в траву. И тотчас, сбросив невидимые путы, коротышка буквально взорвался каскадом стремительных ударов. С троими нападавшими на него было покончено за несколько секунд…
   Оторок стоял над трупами, опершись обеими руками на окровавленную рукоять секиры, достигающую его груди. А поодаль, возле поверженного врага, потягивался, расслабляя мускулы, Зур. С огромных клыков стекала кровавая пена.
   — Ты успел вовремя, господин, — поблагодарил Оторок, с шумом переводя дыхание. — Еще бы чуть-чуть — и меня изрубили бы на мелкие куски. Колдун, похоже, видел нас давно и скрывался в зарослях.
   — Что же это за колдун, если так легко достался? — спросил Алексей, осторожно сдвигая капюшон с головы распластавшегося у его ног колдуна. — Мне почти не пришлось ничего делать. Один удар — и все.
   — Это сложно объяснить, господин, — пожал плечами Оторок. — Может, он совсем молодой и еще недавно был учеником. Недостаток опыта. А может, он тебя, так же как и Зур, просто не рассмотрел. В тебе ведь сейчас ни крупицы Силы. И потому для внутреннего зрения многих ты невидимка. А значит, чего тебя бояться… Неужели ты думаешь, что в нашем мире найдется много людей, готовых без оружия, защиты и навыков напасть на колдуна?
   Капюшон сполз, открывая взору копну черных, как вороново крыло, волос, обрамляющих красивое, немного восточное лицо девушки.
   — Святыни оборотней! — подал голос подошедший оборотень, который уже вернулся в свое человеческое обличье. — Да это же колдунья.
   — Да уж, — нахмурился Алексей. — Не ожидал я, что придется так вот красивую девушку кулаком в голову…
   — Вряд ли она испытала бы сожаление, прикончив всех нас, — возразил Оторок. — Колдуньи еще опаснее колдунов, господин. Им доступны некоторые заклинания, которые недоступны мужчинам.
   Алексей метнул на Оторока неприязненный взгляд. По его правилам, женщин бить нельзя. Никогда.
   — Она жива?
   — К сожалению, да, — ответил коротышка, прослушав пульс. — Теперь надо что-то делать…
   — Может, прикончить? — ощерился оборотень. — Одна только беда от нее нам будет. Помяните мое слово.
   — Что думаешь, господин? — спросил Оторок, внимательно глядя на Алексея.
   Алексей смотрел на спокойное и даже по-детски наивное в беспамятстве лицо красивой девушки и размышлял над тем, как такая юная и очаровательная женщина может быть злобной и страшной колдуньей, даже в бессознательном состоянии пугавшей его могучих и отважных спутников.
   — Пусть живет, — решительно ответил он. — Мне кажется, что она не причинит нам больше зла.
   — Дело твое, господин, — согласился Оторок, но по выражению его лица было совершенно ясно, что он сторонник варианта, предложенного Зуром. — Только с ней надо держать ухо востро. Мне кажется, что я ее раньше где-то видел.
   — Мы ведь не знаем, кто они и что тут делают. Совершенно необязательно, что они охотились за нами, — уточнил Алексей. — А я так не знаю, какого черта сам тут делаю.
   — Не поминай, господин… — начал опять Оторок, но Алексей бесцеремонно прервал его:
   — А то что? Придет и утащит нас в свою преисподнюю? А мы где сейчас? Я большего бреда не видел. Я бесцельно иду куда-то по лесу с двумя спутниками, один из которых, как выяснилось, оборотень, а второй гном. Ты делаешь многозначительное лицо и при этом не объясняешь мне ничего, кроме какой-то ереси о вампирах и оборотнях. Похоже, ты и сам не знаешь, куда нам идти. А теперь мы еще и людей поубивали. И только потому опять, что тебе вдруг показалось, что они за нами охотятся. Да тебе, братец, в Кащенко надо. Там таких, с манией преследования, целая колонна. Дать тебе в руки барабан — возглавишь…
   Алексей шумно выдохнул и замолчал, раздраженно смотря на стоящих перед ним спутников, готовый, если потребуется, отбиваться. После только что завершившейся схватки он был почти уверен, что с коротышкой справится. Вот только второй, превращение которого оказалось совершенно реальным… Это тебе не пастушьи псы, которых как-то на Алексея, когда он служил в армии, натравили дикие азербайджанские чабаны. Тогда Алексей убил одного, а остальные не решились разделить его судьбу. Зур, превратившись, пожалуй, сможет славно поужинать Алексеем…
   Но, к его удивлению (которое он, правда, постарался не показать), столь суровая отповедь подействовала на его спутников совершенно противоположным образом. Глаза гнома обрадованно — сверкнули, а оборотень, наоборот, втянул голову в плечи и даже инстинктивно попытался отшатнуться, но, преодолев усилием воли этот порыв (Алексею показалось, что он даже услышал, как заскрипели мышцы), все-таки остался на месте.
   — Прости, господин, — все так же обрадованно сверкая глазами и отчего-то изо всех сил стараясь казаться при этом виноватым, развел руками гном. — Я смиренно прошу у тебя снисхождения. Ты прав, мы не знаем наверняка, кто это такие. Но рисковать до поры, когда ты обретешь утраченную связь с Сутью, было бы большей виной, чем напасть на невиновных. Я не знаю, куда идти, и знаю в то же время. Я иду, ведомый чутьем. Но куда приду и каковы будут двери, не ведаю. Знаю только одно: этот лес лишь малая прихожая в анфиладе залов, что нам дано пройти. И если мы не поторопимся, то тонкие нити, что потянутся к тебе от твоей Сути, станут слишком ярким следом для охотников. А воинство твое, хоть и осталось преданным своему господину, все же вряд ли ждет тебя так скоро. К тому же оно рассеяно по бескрайности миров. Поэтому у тебя, господин, нет сейчас иного пути, как довериться мне.
   — Выбор есть всегда, — отрезал Алексей и замолчал, обведя строгим взглядом умолкнувшего гнома, отступившего в сторону оборотня и лежащую возле его ног молодую девушку в бесформенном балахоне.
   Ему срочно надо было хоть немного упорядочить тот хаос в голове, в который превратился окружающий мир, с тех пор как он сделал шаг в сторону от цитадели, коей представлялся ему сейчас «ауди». От цитадели, олицетворяющей всю его прошлую спокойную и понятную жизнь (каковую он когда-то считал, наоборот, крайне напряженной и беспокойной — о святая наивность…). И хотелось Алексею сейчас только одного — найти путь назад, в свой привычным мир, прочь из этого, где что-то может быть «большей виной, чем напасть на невиновных».
   — Выбор есть всегда, — согласился Оторок. — Но иногда это выбор между тупиком и единственно верным путем. Путей всегда множество. И почти все они твои. И почти все они правильные. Но какой из них ты выберешь? Стоит сделать шаг — и выбранный путь станет твоей правдой. Но покуда этот шаг не сделан, ты в силах выбрать иной путь и иную правду. Мы в лабиринте, все коридоры которого ведут куда-то к истине…
   — Блин, вот только проповеди мне не хватало! — не выдержав напряжения всего этого длинного и с ума сводящего дня, выругался Алексей. Но тут же взял себя в руки и, сделав глубокий вдох, покосился на лежащее у его ног тело. — Все, закончили дискуссию. Я уже нашел путь, немного отличный от того, которым идешь ты. Ты сам сказал, что у тебя нет ни амулетов, ни колдуна для открытия портала. — Он сжал кулаки и чуть согнул руки в локтях, стараясь проделать это незаметно. — А у меня есть… — Алексей примерился, как будет лучше отбить атаку, если гном надумает зарубить лежащую на земле девушку. Гнома он сейчас опасался больше, чем оборотня. — Вот она. Тем более что ей доступны заклинания, недоступные мужчинам. Я сохраню ей жизнь и дам свободу, а она откроет мне портал назад.
   — Она обманет, господин, — сказал Оторок совершенно спокойно, не делая даже попытки физически воспротивиться Алексею. Более того, в глазах его мелькнул страх. — Прошу, не делай этого.
   Алексей замер, вглядываясь в гнома. Странно… он мог поклясться, что Оторок боится вовсе не за себя. Ибо этот страх в глазах был именно таким, какой возникает у взрослых при виде бегущего к дороге малыша.
   — Зачем ей обманывать? — продолжал Алексей, всматриваясь в лицо Оторока. — Ее выгода от этой сделки очевидна. А вот твой интерес мне непонятен. Или ты все же знаешь, кто она?
   — Я твой слуга, господин, такой же как и Зур, — покачал головой гном. — Я не ищу выгоды для себя. Я лишь вновь могу повторить, что воинство твое осталось верным своему господину. И мы тоже крошечная часть твоего воинства. Многие не смирились с поражением, господин. Ждут, чтобы ты вновь возвысился и занял достойное тебя место. Они уповают на твое возвращение.
   — Так расскажи мне! — воскликнул Алексей, который почему-то вдруг поверил, что за шорами его памяти ждут своего часа совсем иные события в ином, сказочном мире.
   — Я не могу, господин, — тяжело вздохнул гном. — Это ведь не амнезия от удара палицей. Это твой крест. Ты должен выбраться сам.
   Алексей хотел было вновь в сердцах сказать «черт!», но почему-то удержал себя и вместо этого витиевато выматерился.
   — Пути ты не знаешь. И что же мы будем делать? — сдался Алексей. — Кажется, ты говорил про лабиринт без тупиков? А мир этот? Здесь просто лес. Без жителей, без городов, без чего-либо вообще. И это не тупик?
   — Да, господин. — Оторок позволил себе ухмыльнуться. — Ты помнишь вращающиеся барабаны дверей в супермаркетах твоего последнего мира? В жизни часто бывает так же. Ты стоишь на одном месте, но это не тупик. Просто ты ждешь, когда появится дверь, через которую ты пойдешь дальше.
 
   Костер весело трещал, щедро даря тепло и обманчивое ощущение уюта и защищенности. Алексей сидел возле заботливо перенесенной к костру и укрытой теплым шерстяным одеялом девушки, которая все еще не пришла в себя. Не то чтобы он не доверял гному, хотя оставить пленницу наедине ни с ним, ни с оборотнем не решился бы. Скорее Алексей чувствовал жгучие угрызения совести из-за того, что, сам не понимая причины, стал участником вероломного нападения. И не просто нападения — убийства спутников этой девушки, которая могла вовсе и не быть такой опасной колдуньей, как пугал его гном. В конце концов, именно они напали первыми, а девушка со спутниками всего лишь защищались… Поэтому Алексей неотрывно смотрел на ее прекрасное лицо с восточными чарующими чертами и мысленно разговаривал с ней, рассказывая о себе и прося прощения.
   — Ужин готов, господин! — подал голос Оторок.
   — Я не голоден. Спасибо, — сказал Алексей, отрывая взор от пленницы.
   Он скользнул взглядом по начавшей скрываться в сумраке поляне и вдруг заметил исчезновение тел погибших в недавнем бою противников. Вскочив, он осмотрелся внимательнее, но ничего указывающего на трупы или свежее захоронение не обнаружил.
   — Оторок! Вы похоронили погибших? — спросил Алексей, подскакивая к гному. — Они ведь совсем недавно были вон там…
   Жуткая картина — пожирающий трупы оборотень и гном, жарящий на костре вырезку из убитых недавно путников, — неожиданно предстала перед его взором. И взгляд Алексея при этом был таким, что гном испуганно отшатнулся, поднимая руки с двумя длинными прутьями с насаженными на них кусками сыра, солонины и какими-то листьями.
   — Что ты, господин! — обиженно заговорил Оторок, как видно поняв, ЧТО пришло в голову господину. — Совсем, видать, ничего, кроме своего последнего мира, не помнишь. Лучше уж сгинуть в бесплодных рудниках, чем попасть в такой мир. Зур по округе рыщет. Охраняет. А эти… Здесь не бывает гниющих трупов, воронов, выклевывающих у павших на полях сражения глаза… Здесь все иное… Другое.
   — Где они?
   — Тьфу ты! — в сердцах сплюнул гном, ставя прутья на воткнутые у костра рогатки. — Они в другом мире… Я не смогу объяснить… В этом лесу, умерев, ты вернешься в какой-то иной мир. Не знаю, в какой, но совсем в другой. Будет больно… И свое предназначение ты в этот раз не выполнишь. Но твое тело не останется гнить тут, среди деревьев, а твоя душа начнет свой новый путь. Когда это произойдет, не заметишь. Лежал убиенный тут, а в следующий миг уже нет тебя. Но самого этого мига никогда не углядишь — то отвлечешься чем-то, то моргнешь просто…
   — Ты тоже умирал? — спросил Алексей, размышляя о том, стоит ли и этот рассказ гнома принять на веру.
   — Так — да, — ответил гном, совсем успокаиваясь. — И не раз.
   — А почему там по-другому? — спросил Алексей, нисколько не сомневаясь, что гном поймет, про какое «там» он спросил.
   — Там многое кажется иным, — пояснил Оторок, передернув плечами то ли от воспоминаний о «наезде» Алексея, то ли от знания на своем опыте того, как здесь умирают. — Только там ты, родившись, не помнишь ничего и, умерев, не можешь вернуться вновь тем же, кем был, и к тем, с кем был.
   — И вновь ты не сумеешь объяснить этот свой бред? — спросил без особой надежды Алексей.
   Оторок кивнул.
   — Прости, господин.
   — Сам разберусь, — махнул рукой Алексей, возвращаясь к пленнице.
   Успокоенный тем, что полоумный его спутник, по которому Кащенко плачет, не является, ко всему прочему, еще и каннибалом, он собирался вновь усесться на свое место, когда вдруг обнаружил, что девушки нет.
   — Оторок!
   Изумление и тревога в голосе бросили гнома к зовущему.
   — Беда! — запричитал гном, поднимая шерстяное одеяло, словно под ним могла спрятаться пленница. — И путы не помогли! Беда!
   — Ты же забрал ее сумку, — уточнил Алексей.
   — Колдунья это, не колдун! — сетовал гном. — Она и без своих талисманов да снадобий опасна. У нее своей энергии вдосталь. Беда!
   — А Зур? Он не найдет? — спросил Алексей, почему-то совсем не испытывая ничего похожего на страх гнома.
   Оторок покачал головой.
   — Она ведь теперь прячется. Ее нам не увидеть. Даже если она не ушла совсем. А то, может, уже на помощь зовет. Беда! Уходить надо.
   — Куда? Дверь-то в барабане супермаркета еще не открылась, — вдруг усмехнулся Алексей. — Так куда ты бежать собрался? Партизанить в этом лесу? Зови Зура ужинать. Нечего нам бояться боя, раз уж наши трупы не останутся гнить среди деревьев.
   Гном с сожалением покосился на него как на несмышленыша.
   — Ох, господин, разве смерть — самое страшное?
 
   Заросли расступились, выпуская Алексея на широкую поляну. И едва только он шагнул из глуши зарослей, как увидел высокое ночное небо. Именно высокое, несмотря на глубокую ночь. Над его головой огромным светящимся кругом сыра висела яркая, полная луна. Ее свет делал видимыми и облачка, редкими клочками бегущие по небу, и верхушки деревьев, крепостной стеной окружающих поляну. На мгновение все замерло у него внутри, а затем волна эмоций, обрывков воспоминаний и несвязных образов обрушилась на Алексея, словно студеная вода, зачерпнутая в зимний день из колодца. Он остановился, отдаваясь этому чувству тайны полной луны. Неожиданно захотелось, как много раз раньше, расправить плечи еще больше, вдохнуть еще глубже, впустить в себя это волшебство лунного света и свободы ночного неба.
   — Я оборотень, — с ужасом прошептал Алексей, чувствуя, как лунный свет уже струится по венам, наполняя тело силой и возбуждением. — Или вампир…
   Тихий смех за его спиной, похожий на звук морозного ветерка, если бы ветер мог смеяться, не нес в себе ни капли насмешки или злой иронии. В нем было что-то столь же возбуждающее, как и в свете луны. Только смех этот не был бесполым. И звучал совершенно по-доброму.
   — Так это все-таки ты. А я-то ломала голову, почему контракт был столь дорогим…
   Голос не спрашивал, он утверждал, звучал так, что Алексей хотел бы его слышать снова и снова.
   — Ты не оборотень и не вампир.
   Она опять засмеялась, и Алексей про себя отметил, что, несмотря на неожиданность, даже не вздрогнул и не испугался.
   — Так странно, я не чувствую ни крупицы твоей силы… — продолжала невидимая женщина бархатистым, волнующим голосом. — И, похоже, ты меня действительно не помнишь? Жаль. Хотя, — она шаловливо рассмеялась, — в этом есть и свои плюсы…
   Голос приблизился, лунный свет выхватил из тьмы точеную фигуру женщины. Она была невысока, тонка, но при этом мускулиста. Алексей был уверен, что именно так должна выглядеть богиня или жрица какого-то древнего культа. Совершенно нагая, она, облитая лунным светом, была настолько прекрасна, что Алексей не задумываясь пошел бы сейчас за ней куда угодно.
   — Кто ты? — зашептал Алексей, протягивая руку и боясь, что прекрасное ночное видение вдруг исчезнет.
   — Я? — Колокольчик смеха зазвенел совсем рядом. — Раньше ты знал много моих имен. Зови меня Эльви сегодня.
   Лицо и плечи таинственной незнакомки были скрыты искрящимся в лунном свете водопаде волос, но все остальное лунный свет бесстыдно и провоцирующе освещал, добавляя еще больше возбуждения к тому состоянию, в котором Алексей пребывал.
   — Ты все так же теряешь голову от лунного света.
   — Ты лучше лунного света, — прошептал Алексей, чувствуя, как неожиданно пересохло в горле.
   — Красиво говорить ты разучился. — Эльви усмехнулась, одним движением преодолевая разделяющее их расстояние. — Надеюсь, в остальном ты остался прежним?
   Ее волосы и кожа пахли чем-то прохладным и легким, словно кора незнакомого дерева или неведомая трава. Этот запах Алексей ощутил одновременно с прикосновением, буквально взорвавшим его напряженные до звона нервы. Он больше не контролировал себя, чувствуя все так остро, почти болезненно, словно с него содрали кожу. Под холодным светом огромной луны они были похожи на двух диких зверей, сплетающихся в яростном буйстве желания. Эльви «победила», оказавшись верхом на распластанном Алексее, и, почувствовав, что он близок к финалу, ускорила движения, все сильнее прижимаясь к нему и выгибаясь. Водопад волос схлынул на спину, открывая лицо с огромными глазами и восточными чертами. Захлебываясь в коротких мгновениях оргазма, Алексей увидел лицо недавней пленницы, которая таинственно исчезла от костра. Это открытие нисколько не повлияло на его эмоции, на которые, впрочем, сейчас не смогла бы воздействовать и сама смерть.
   Расплющенный пережитым, Алексей лежал в душистой примятой траве, не понимая, где он находится и что происходит вокруг. Когда опустошение отступило, вновь впуская в его тело и душу звуки и свет окружающего мира, Алексей шевельнулся, словно проверяя, жив ли он еще и цело ли его бренное тело.
   — Это был, наверное, лучший секс в моей жизни, — прохрипел он, с трудом выдавливая из себя слова. — Ты великолепна. Я отдал бы… — Неожиданно Алексей ощутил себя в одиночестве на этой лунной поляне. — Эльви! — поднимаясь на ноги, позвал он сначала шепотом, а потом все громче. — Эльви! Эльви!
   Рядом хрустнула ветка, и в лунном свете появилась могучая фигура Зура. Оборотень был еще в человеческом обличье, хотя по его движениям чувствовалось, что он нервничает и готов к трансформации. Он лишь бросил короткий взгляд на Алексея, метнувшись в сторону, словно охотничий пес, идущий по следу зверя. Ветви затрещали громче, и на поляну выбрался, тихо ругаясь, гном.
   — Рудники преисподней! — ворчал Оторок. — Что ты тут делаешь, господин?
   Алексей молча стоял под лунным светом, прислушиваясь. Но прислушивался он вовсе не к тому, что происходило на поляне. Он ни на миг не сомневался, что ни оборотень, ни тем более гном не сумеют найти ночную гостью. Он прислушивался к своим ощущениям, новым для него и пока не совсем понятным. Он знал, что никогда до этого момента не видел этой таинственной колдуньи. Но в то же самое время все его существо утверждало, что это не первый их раз. Вопреки логике, вопреки здравому смыслу он чувствовал, что когда-то и где-то они уже были вместе. Что-то шевельнулось в его памяти, словно светлое пятно, еще далеко, на самой границе восприятия…
   — Что там? — спросил гном у вернувшегося оборотня, хотя и так все было совершенно ясно.
   — Я не могу ее найти. — Зур пожал могучими плечами. — Она словно растворилась.
   — Ничего, — успокаивал сам себя гном. — Она не звала на помощь и не сделала ничего враждебного. — Он покосился на Алексея и вздохнул. — Только вот силы получила большое множество. А вдруг она все же враг? Вдруг она попытается эту силу использовать против нас? Пойдем.
   Оборотень сразу скрылся в зарослях. Оторок еще пару секунд помедлил, обернувшись к Алексею.
   — Мы у костра, господин, — сказал он негромко, прежде чем последовать за оборотнем. — Возможно, это и есть предвестие открывающей двери. Может, мы все-таки попадем в супермаркет.
 
   Серая прохлада лесного утра заставляла кутаться в походные шерстяные одеяла, цепляясь за теплые остатки сна. Костер едва тлел, уже не давая тепла. Тьма отступила, сменяясь утренним туманным сумраком.
   Неожиданно заворчал Зур, словно встревоженный сторожевой пес, поднимаясь и прислушиваясь к окружающему миру. Оторок, в отличие от Алексея, мгновенно стряхнул сон, оказавшись рядом с оборотнем.
   — Что ты чуешь? — зашептал гном, согревая ладонями рукоять своей верной секиры.
   — Ведьма близко! — рыкнул Зур, топорща гриву волос. — Очень близко.
   — Она что, не скрывается? — удивился Оторок.
   — Нет. Она совершенно открыта, — подтвердил оборотень. — Что мне делать, Оторок?
   — Ничего! — неожиданно подал голос Алексей, который, проснувшись, слышал беседу. — Она же сама хочет, чтобы ее заметили. Неужели вы думаете, что, желая перебить нас, она пойдет открыто? Ты же говорил, Оторок, что у нее теперь много силы.