Марковский Виктор. Жаркое небо Афганистана

Марковский Виктор

Жаркое небо Афганистана

   Виктор Марковский
   Жаркое небо Афганистана
   Вступление
   Афганистан - это слово в нашем представлении прочно и неразрывно связано с войной. Действительно, страна уже десятилетия без перерыва охвачена боевыми действиями, начало которым положил отнюдь не ввод советских войск в декабре 1979 года, обернувшийся затем наиболее масштабным военным конфликтом с участием советских солдат после Великой Отечественной войны, в свою очередь, занявшим без малого целиком последнее десятилетие существования самого СССР.
   Эта война стала судьбой целого поколения, у которого со словом "Афган" связано слишком многое - участие в тяжелом и трудном деле, суровые испытания, раны и потеря товарищей, - все то, что и сегодня, после распада пославшей солдат на войну страны, оставляет всех прошедших ее и погибших бойцов не русскими, украинцами или узбеками, но - "нашими".
   Война у южных рубежей бывшего Советского Союза продолжается и поныне. Однако так было далеко не всегда. На протяжении многих лет СССР и Афганистан связывали крепкие и, без кавычек, дружелюбные отношения. Уже при обретении независимости Афганистана в 1919 году Советская Россия первой признала его суверенитет. В послевоенные годы правивший король Захир-Шах и сменивший его Дауд-Хан с уважением относились к СССР, видя в нем надежного союзника. В стране работали советские специалисты, шло совместное строительство предприятий и дорог, и велся оживленный обмен товарами, благо изделия советской промышленности - от галош и одеял до грузовиков - высоко ценились в небогатой соседней стране. В афганской армии все, начиная полевыми кухнями и кончая ракетами, было советского происхождения, в СССР училось большинство офицеров, а в каждой части находились советские военные советники и специалисты, помогавшие осваивать технику и организовывать службу.
   С изъявлениями горячей дружбы к СССР обратились и организаторы апрельской революции 1978 года, провозгласившие "скачок в социализм". Задуманные и декларированные перемены быстро обернулись кровавой борьбой за власть, междоусобицами и массовыми репрессиями, обезглавившими армию и хозяйство. Партия, называвшая себя Народно-демократической (НДПА), принялась за дело с большевистской решимостью, уничтожая "реакционное духовенство, купцов и феодалов" и выкорчевывая в исламской стране вековые традиции и культуру под видом "демократических реформ". X. Амин, один из лидеров НДПА и ярый поклонник Сталина, выдвигал радикальный путь разрешения проблем: "У нас в стране десять тысяч крупных землевладельцев. Мы уничтожим их, и вопрос решен".
   Провозглашенную диктатуру пролетариата, при почти полном его отсутствии, поручалось осуществить армии, насчитывавшей более 100 тысяч человек, 650 танков и 150 боевых самолетов (ВВС располагали тогда Миг-17, Миг-21, Су-7 и Ил-28). Однако этих сил вскоре стало не хватать Кабулу, столкнувшемуся с растущим сопротивлением оппозиции и племен, мятежами в городах и самой армии, ослабленной чистками и воцарявшимся разбродом. Ответом стали новые репрессии - уже в первом списке казненных были названы 12 тысяч человек, в числе которых оказались и многие видные военные.
   Весной и летом 1979 года мятежи и волнения шли уже повсюду, и надежд на стабилизацию положения силами самого Кабула не оставалось. Крупнейшим стало мартовское восстание в гарнизоне Герата, где погибли и советские советники - первые жертвы еще не начавшейся войны. Призывы к давнему партнеру и союзнику - СССР - о срочной помощи оружием и войсками следовали почти еженедельно. Правители Афганистана для "поддержки революции" срочно нуждались минимум в двух советских дивизиях, десантных частях, спецназовских бригадах, экипажах к боевой технике, батальонах личной охраны и даже подразделениях советской милиции. Среди прочих необходимых для "социалистического строительства" вещей, помимо бронетехники, артиллерии и боевых вертолетов, особо настоятельно требовалось "прислать напалм и газовые бомбы", необходимые для ударов по непокорным селениям.
   У советского правительства тогда хватило выдержки не вмешиваться, ограничившись военно-технической помощью и вооружением, посылкой советников и обучением афганских военных. Однако осенью 1979 года просьбы о помощи приобрели буквально истерический характер - в стране повсюду шли беспрерывные стычки с формированиями оппозиции и мятежными племенами.
   23 декабря 1979 года в "Правде" появилось сообщение: "В последнее время западные, особенно американские, средства массовой информации распространяют заведомо инспирированные слухи о некоем "вмешательстве" Советского Союза во внутренние дела Афганистана. Дело доходит до утверждения, что на афганскую территорию будто бы введены советские "боевые части". Все это, разумеется, чистейшей воды вымысел". Однако приказ о вводе войск был уже отдан. Через несколько дней Л.И. Брежнев в интервью той же "Правде" объяснял его необходимостью "не допустить превращения Афганистана в империалистический военный плацдарм на южной границе нашей Родины".
   На выбор Кремлем пути военного решения проблемы повлияло сочетание сразу нескольких причин: стремление поправить в свою пользу геополитическую обстановку, расширяя число государств социалистической ориентации, и идеологическая убежденность в правоте "революционного процесса". Свою роль сыграло и уже шедшее втягивание СССР в разгоравшуюся войну - военно-техническое, экономическое и моральное. Вера в "единственно правильное учение" и правоту силы подтолкнуло советское правительство к постановлению - "направить в Афганистан ограниченные воинские контингенты для выполнения задач, о которых просит правительство Афганистана. Эти задачи состоят исключительно в том, чтобы оказать содействие Афганистану в отражении внешней агрессии". Попутно передовым отрядам десантников поручалось избавиться от наиболее одиозной части кабульского правительства, подозревавшегося в готовности "сдать страну американцам".
   Посылая войска, в Кремле не хотели замечать, что Афганистан, по сути, уже охвачен гражданской войной, в которую неминуемо будут вовлечены советские солдаты и офицеры. Опыт военного вмешательства, опробованный в Венгрии и Чехословакии, внушал уверенность в успехе предприятия. Однако на этот раз он сыграл дурную роль - армия оказалась в гуще конфликта, где чужое военное присутствие спровоцировало усиление мятежного движения, направленного теперь уже в первую очередь против советских войск, а незнание местных обычаев и традиций Востока лишь усугубило положение, многократно приумножив ряды противника.
   На ближайшем пленуме ЦК КПСС в июне 1980 года вдогонку армии провозглашалось - "Смелый, единственно верный, единственно мудрый шаг, предпринятый в отношении Афганистана, с удовлетворением был воспринят каждым советским человеком". Кремлевские стратеги не задумывались о другом опыте истории - не принесших успеха в трех англо-афганских войнах, итог которых еще в конце прошлого века подвел британец Феррье. "Иностранец, которому случится попасть в Афганистан, будет под особым покровительством неба, если выйдет оттуда здоровым, невредимым и с головой на плечах". По его следам теперь двинулись на юг солдаты и офицеры 40-й армии...
   Истребительно-бомбардировочная авиация
   "Ограниченный контингент советских войск", введенный в Афганистан 25 декабря 1979 года (знаменитая позднее 40-я армия), практически сразу был усилен вертолетными частями и истребителямибомбардировщиками с баз ТуркВО и САВО. Как и вся операция по "оказанию интернациональной помощи афганскому народу", переброска авиационной техники и людей проходила в условиях строгой секретности. Задача перелететь на аэродромы Афганистана и перебросить туда все необходимое имущество - была поставлена перед летчиками и техниками буквально в последний день. "Опередить американцев" - именно эта легенда позднее с упорством отстаивалась для объяснения причин ввода частей Советской армии в соседнюю страну. Первым в ДРА перебазировались две эскадрильи истребителей-бомбардировщиков Су-17 217-го АПИБ из Кзыл-Арвата. Они имели "облегченный" состав, насчитывая по 8 боевых самолетов и одной "спарке". Местом базирования выбрали аэродром Шинданд, там же разместили и отдельную вертолетную эскадрилью.
   При перебазировании никаких проблем не возникло - после полуторачасового ночного перелета первая группа Ан-12, доставившая технические экипажи и необходимые средства наземного обслуживания, приземлилась в Афганистане, следом были переброшены Су-17. Поспешность и неразбериха давали себя знать - никто не мог с уверенностью сказать, как встретит их незнакомая страна, в чьих руках находится аэродром и что ждет на "новом месте службы".
   Условия Афганистана были далеки от комфортных и мало напоминали привычные аэродромы и полигоны. Как гласила ориентировка Генштаба, "по характеру местности Афганистан - один из самых неблагоприятных для действий авиации районов". Впрочем, действиям авиации не благоприятствовал и климат. Зимой 20-градусные морозы внезапно сменялись затяжными дождями и слякотью. Весной и осенью часто задувал "афганец" и налетали пыльные бури, снижавшие видимость до 200-300 м и делавшие полеты невозможными. Еще хуже приходилось летом, когда температура воздуха поднималась до +52Ь С, а обшивка самолетов под палящим солнцем накалялась до +80Ь С. Постоянная иссушающая жара, не спадавшая и ночью, однообразное питание и отсутствие условий для отдыха изматывали людей.
   Аэродромов, пригодных для базирования современных боевых самолетов, было всего четыре - Кабул, Баграм, Шинданд и Кандагар. Они располагались на высоте 1500-2500 м над уровнем моря. Одобрения на них заслуживали разве что отличного качества ВПП, особенно "бетонки" Кандагара и Баграма, уложенные еще американцами (друживший с СССР Захир-Шах обустройство баз доверил все же западным специалистам). Навигационные системы, средства связи и даже светотехника были далеко не новыми, изношенными и мало отвечали условиям работы современной авиации. Все необходимое для обустройства, оборудования стоянок и обеспечения полетов - от продовольствия и постельного белья до запчастей и боеприпасов - пришлось доставлять из СССР. Сеть дорог была развита слабо, железнодорожного и водного транспорта попросту не существовало, и вся нагрузка легла на транспортную авиацию.
   В марте - апреле 1980 года начались боевые действия армии ДРА и советских войск против группировок, не желавших примириться с навязанной стране "социалистической ориентацией". Специфика местных условий сразу же потребовала широкого применения авиации, поддерживавшей действия наземных войск и наносившей удары по труднодоступным местам. В целях повышения координации и оперативности действий авиационные части, расположенные в ДРА, поначалу входившие в "экспедиционный" 34-й смешанный авиакорпус, были реорганизованы в ВВС 40-й армии (единственной армии в советских ВС, получившей собственную авиацию) и были подчинены находящемуся в Кабуле командованию армии, при котором находился командный пункт ВВС. Истребители-бомбардировщики в это время были представлены, помимо 17 Су-17 в Шинданде, и чирчикскими Миг-21 ПФМ 136-го АПИБ, одна-две эскадрильи которых "кочевали" между Кабулом, Баграмом и Кандагаром.
   Поначалу противником являлись разрозненные, малочисленные и слабо вооруженные группировки, не представлявшие практической опасности для боевых самолетов. Поэтому тактика была довольно простой - по обнаруженным вооруженным группам наносились удары бомбами и неуправляемыми ракетами (НАР) типа С-5 с малых высот (для большей точности), а основная трудность состояла в ориентировании на однообразной горно-пустынной местности. Случалось, что летчики по возвращении не могли точно указать на карте, где они сбросили бомбы. Другой проблемой стало само пилотирование в горах, высота которых в Афганистане достигает 3500 м. Обилие естественных укрытий - скал, пещер и растительности - заставляло снижаться при поиске целей до 600 - 800 метров. Кроме того, горы затрудняли радиосвязь и усложняли руководство полетами.
   Изнуряющие климатические условия и напряженная работа привели к росту количества ошибок в технике пилотирования и нарушений при подготовке самолетов, да и средний возраст летчиков "первого заезда" не превышал 25-26 лет.
   Нелегко приходилось и технике. Жара и высокогорье съедали тягу двигателей, вызывали перегрев и отказ оборудования (особенно часто выходили из строя прицелы АСП-17), пыль забивала фильтры и выводила из строя топливную аппаратуру. Ухудшались взлетно-посадочные характеристики, возрастал расход топлива, снижался потолок и боевая нагрузка. Разбег Су-17 летом и при нормальном взлетном весе возрастал в полтора раза. При посадках перегревались и выходили из строя тормоза колес, лопалась и горела "резина" пневматиков.
   Работа автоматического прицела при бомбометании и пуске ракет в горах была ненадежной, и приходилось применять оружие в ручном режиме. Риск столкновения с горой в тесноте ущелий при атаке или выходе из нее требовал выполнения особых маневров, например, горки с заходом на цель и пуском ракет с высоты 1600-1800 м, что приводило к значительному рассеиванию и, в сочетании со слабой боевой частью, делало их малоэффективным средством. Поэтому в дальнейшем С-5 применялись только против слабозащищенных целей на открытой местности. В борьбе с укреплениями и огневыми точками хорошо себя проявили тяжелые НАР С-24, имевшие повышенную точность и более мощную боевую часть весом 25.5 кг. Подвесные пушечные контейнеры УПК-23-250 оказались практически неприемлемы для Су-17 - для них не было подходящих целей, да и двух встроенных 30-мм пушек HP-30 было достаточно. Так же не пригодились и СППУ-22 с подвижными пушками - местность мало подходила для их применения, а сложность устройства обусловила чрезмерные затраты времени на обслуживание. Требования оперативности боевых вылетов, проблемы со снабжением и сложные местные условия быстро определили основные направления при подготовке авиатехники - быстроту и максимальную упрощенность снаряжения, требующие как можно меньших затрат времени и сил. Достаточно много претензий вызывали и сами Су-17 "без буквы" - машины самых первых серий с ограниченным запасом топлива и невысокими боевыми возможностями. В ТуркВО оперативно направили новые Су-17М3, выгодно отличавшиеся по характеристикам, уровню оборудования и вооружения, готовя полки и переучивая летчиков для замены "Тройки" стали в Афганистане основным типом машин ИБА почти до самого конца войны.
   Боевые действия быстро приобрели широкомасштабный размах. Попытки правительства "навести порядок" приводили лишь к растущему сопротивлению, а бомбовые удары отнюдь не вызывали у населения уважения к "народной власти". Кзыл-Арватский полк через год сменили Су-17М3 136-го АПИБ из Чирчика, а затем в Афганистан перелетел полк из Мары. Впоследствии по решению главного штаба ВВС через ДРА должны были пройти и другие полки истребительно-бомбардировочной авиации для приобретения боевого опыта, выработки навыков самостоятельных действий, и не в последнюю очередь, выявления в боевой обстановке способностей личного состава. Проверке подвергалась и техника, в напряженной эксплуатации наиболее полно раскрывавшая свои возможности и недостатки. Однако, несмотря на такую "эстафету", находившиеся "под рукой" полки ИБА из Мары и Чирчика привлекались к боевой работе практически ежегодно, вылетая на замену или базируясь на приграничных аэродромах, вылеты с которых засчитывались им как летно-тактические учения.
   Для проведения операций в удаленных районах Су-17 из Шинданда перебрасывались на авиабазы Баграм под Кабулом и Кандагар на юге страны.
   Расширение масштабов боевых действий потребовало повышения эффективности вылетов и совершенствования тактики. В первую очередь это было связано с тем, что изменился сам противник. Уже с 1980-1981 годов начали действовать крупные отряды оппозиции, хорошо вооруженные и оснащенные на базах в Иране и Пакистане, куда из многих стран арабского мира и Запада поступало современное вооружение, средства связи и транспорт. Наибольшую угрозу для них представляла авиация, и вскоре моджахеды получили средства ПВО - крупнокалиберные пулеметы ДШК и зенитные горные установки (ЗГУ). По низколетящим самолетам и вертолетам огонь велся также из ручного оружия - автоматов и пулеметов. В результате 85% всех повреждений авиационной техники приходилось в то время на пули калибра 5.45, 7.62 и 12.7 мм.
   Возросшая опасность при выполнении боевых задач заставила принять меры по улучшению подготовки летчиков, направлявшихся в ДРА. Она была разделена на три этапа. Первый проходил на своих аэродромах и занимал 2-3 месяца изучения района боевых действий, освоения тактических приемов и особенностей пилотирования. Второй занимал 2-3 недели спецподготовки на полигонах ТуркВО с бомбометанием и стрельбой в пустыне и горах, где прицеливание имело массу тонкостей, и наконец, на месте летчики вводились в строй в течение 10 дней. Позднее афганский опыт ввели в практику боевой учебы ВВС и полки перебрасывались в ДРА без особой подготовки, сводя ее к одной-двум неделям интенсивных тренировок на боевое применение перед самым перелетом. Прибывших летчиков-новичков ИБА с местными условиями знакомили пилоты из сменяемой группы, вывозя их на "спарках" Су-17УМ.
   Широкое применение авиации требовало четкой организации ее взаимодействия со своими войсками и точного определения местонахождения противника. Однако пилоты сверхзвуковых истребителейбомбардировщиков, оснащенных самым современным оборудованием зачастую не могли самостоятельно отыскать малозаметные цели на однообразной горной местности среди ущелий и перевалов. По этой причине одна из первых масштабных операций, проведенная в долине реки Панджшер в апреле 1980 года (известная как первая панджшерская), планировалась без привлечения самолетов. Три советских и два афганских батальона, участвовавшие в ней, поддерживались лишь артиллерией и вертолетами.
   Повысить эффективность действии авиации и облегчить работу летчиков должна была предварительная разведка объектов будущих налетов. Ее поначалу выполняли МиГ-21Р и Як-28Р, позднее - Су-17М3Р, оснащенные подвесными разведывательными контейнерами ККР-1/Т ККР-1/2 и ККР-2А с набором аэрофотоаппаратов для плановой перспективной и панорамной съемок инфракрасными (ИК) и радиотехническими (РЛ) средствами обнаружения. Особенно важной оказалась роль разведки при подготовке крупных операции по уничтожению укрепрайонов и чистке местности. Полученная информация наносилась на фотопланшеты, где были указаны размещение целей и средств ПВО противника, особенности рельефа местности и характерные ориентиры. Это облегчало планирование ударов, а летчики могли познакомиться с районом и определиться с выполнением задачи. Перед началом операции проводилась доразведка, позволявшая окончательно уточнить детали.
   Ночное фотографирование ущелий и перевалов (а оживление в лагерях моджахедов, передвижение караванов с оружием и выход на позиции происходили в основном скрытно, по ночам) с подсветом светящими авиабомбами и фотопатронами ФП-100 оказалось не всегда эффективным. Множество резких теней, возникавших в горах при искусственном освещении, делало применение аэрофотоаппаратов УА-47 практически бесполезным - полученные снимки не поддавались дешифровке. Выручала комплексная разведка с использованием ИК оборудования и радиотехнических систем СРС-13 и СРС-9, засекавших работу радиостанций противника. Усовершенствованная ИК аппаратура "Зима" позволяла ночью обнаруживать по остаточному тепловому излучению даже следы от проехавшего автомобиля или потухший костер. Готовя "работу на день" вокруг Кабула, Баграма и Кандагара по ночам работали до 4-6 разведчиков Су-17М3Р (с августа 1988 - Су-17М4Р).
   Появление в небе разведчиков не сулило моджахедам ничего хорошего. Как правило, вслед за ними прилетали ударные самолеты, да и сами разведчики обычно несли вооружение, позволявшее им самостоятельно выполнять охоту в заданном районе. При этом самолет ведущего помимо разведывательного контейнера нес пару тяжелых НАР С-24, а ведомого - 4 НАР С-24 или бомбы.
   К 1981 году боевые операции в Афганистане приобрели масштабы, потребовавшие применения больших групп самолетов. Из-за трудностей базирования на территории ДРА (главным образом, малого количества аэродромов и проблем с подвозом боеприпасов и топлива) сосредоточение привлекаемой к нанесению ударов авиатехники производилось на аэродромах ТуркВО и САВО. Существенную долю там составляли Су-17М3, выгодно отличавшиеся от других самолетов значительной боевой нагрузкой и большей эффективностью при действиях по наземным целям. "Пропускавшиеся" через Афганистан полки Су-17 размещались на аэродромах Чирчика, Мары и Кокайты. Местные полки работали "за речкой" почти постоянно и в случае задержек с плановой заменой частей оказывались в ДРА "вне очереди".
   Работа с баз ТуркВО требовала использования на Су-17 подвесных топливных баков, что снижало боевую нагрузку. Пришлось пересмотреть используемые варианты вооружения в пользу наиболее эффективных. Су-17 стали снаряжаться фугасными и осколочно-фугасными авиабомбами (ФАБ и ОФАБ), в основном, калибрами 250 и 500 кг (применявшиеся ранее "сотки" оказались недостаточно мощными для ударов в горах). Многозамковые бомбодержатели МБД-У6-68, каждый из которых мог нести до шести бомб, применялись редко - поднять в жару большое количество боеприпасов, делающих оптимальным их подвеску на МБД, Су-17 было просто не под силу, да и каждая из балок сама тянула на полтораста килограммов.
   Широко применялись на Су-17 бомбовые связки и разовые бомбовые кассеты РБК, "засевавшие" осколочными или шариковыми бомбами сразу несколько гектаров. Они были особенно эффективны в условиях, где каждый камень и расщелина становились укрытиями для противника. Недостаточно мощные 57-мм НАР С-5 заменялись новыми 80-мм НАР С-8 в блоках Б-8М. Вес их боевой части был увеличен до 3.5 кг, а дальность пуска позволяла поражать цель, не входя в зону зенитного огня. Обычно боевая нагрузка Су-17 определялась из расчета надежного выполнения задания и возможности безопасной посадки при неисправности (по посадочному весу самолета) и не превышала 1500 кг - трех "пятисоток".
   Летняя жара не только снижала тягу двигателей и надежность оборудования. Сами летчики не могли подолгу ожидать вылета в раскаленных кабинах, поэтому вылеты по возможности планировались на раннее утро. Установившийся распорядок обычно сводился к нескольким вылетам с утра, сменявшимся полуденной передышкой, позволявшей переждать жару, и вечерней "добавкой", если противник продолжал выказывать активность. "Капризными" были и некоторые виды боеприпасов: зажигательные баки, НАР и управляемые ракеты имели ограничение по температуре и не могли долгое время оставаться на подвеске под палящим солнцем.
   Важной задачей также были превентивные акции, направленные на уничтожение караванов с боеприпасами и оружием, разрушение горных троп и перевалов, по которым моджахеды могли подобраться к защищаемым объектам. Мощные бомбы ФАБ-500 и сбрасывавшиеся залпом ФАБ-250 вызывали обвалы в горах, делая их непроходимыми, применялись они и для уничтожения скальных укрытий, складов и защищенных огневых точек. Типовыми вариантами вооружения при вылете на "охоту" были два ракетных блока (УБ-32 или Б-8М) и две бомбовые кассеты (РБК-250 или РБК-500) или четыре НАР С-24, причем в обоих вариантах подвешивались два ПТБ-800.
   На стороне противника были хорошее знание местности, поддержка населения и умение пользоваться естественными укрытиями и маскироваться. Отряды оппозиции быстро передвигались и оперативно рассредотачивались в случае опасности. Обнаружить их с воздуха было нелегко даже по наводке из-за отсутствия характерных ориентиров на однообразной местности. К тому же самолеты и вертолеты все чаще натыкались на зенитный огонь. В среднем в 1980 году вынужденная посадка приходилась на 830 часов налета или примерно на 800-1000 вылетов (а мест, пригодных для посадки подбитого самолета, было крайне мало).
   Для повышения боевой живучести конструкция и системы Су-17 постоянно дорабатывались. Анализ повреждений показал, что чаще всего выходят из строя двигатель, его агрегаты, топливная и гидросистемы, управление самолета. Проведенный комплекс доработок включал установку накладных подфюзеляжных бронеплит, защищавших коробку приводов, генератор и топливный насос, заполнение топливных баков пенополиуретаном и наддув их азотом, что предотвращало воспламенение и взрыв при попадании в них осколков и пуль, изменения в конструкции прицела АСП-17, устранившие его перегрев. Устранен был и дефект в конструкции тормозного парашюта, замок крепления которого иногда обрывался, а самолет выкатывался за пределы ВПП и получал повреждения. Выручали прочность конструкции и выносливость Су-17. Бывали случаи, когда возвращавшиеся с боевого задания поврежденные машины слетали с полосы и зарывались в грунт по самое "брюхо". Их удавалось восстановить на месте и вновь ввести в строй. Двигатели АЛ-21Ф-3 надежно работали даже в несущий песок и камни "афганец", перенося и немыслимые в нормальных условиях забоины лопаток компрессора, и загрязненное топливо (трубопроводы, протянутые от советской границы для его доставки, постоянно обстреливались, подрывались, а то и просто развинчивались охочим до дармового горючего местным населением). В результате Су-17М3 к 1985 году по надежности опережали штурмовики и боевые вертолеты, имея наработку на отказ 145 часов (при среднем в ВВС 40-й армии значении 133.7).