Марш Найо. Ру-ру

   — Мы все глубоко вам сочувствуем, — ответил Кертис-Вейн.
   — Но здесь кроется еще что-то, не так ли? Что?
   Ее сотоварищи стояли молча. Клив, который все еще кипел, сверкал глазами. Вингфилд был явно не в себе, а Соломон Госсе уже, казалось, решился высказаться, но тут же передумал.
   — Скажите, прошу вас, — произнесла она и повернулась к донору Марку. — Это вы врач?
   Постепенно, дополняя друг Друга, они рассказали ей все. Сюзанна сильно побледнела, но внешне сохраняла спокойствие.
   — Понимаю, — произнесла она, — вы полагаете, что кто-то из нас устроил западню моему мужу? Я права, не так ли?
   Ответил Кертис-Вейн:
   — Не совсем.
   — Не совсем?
   — Просто вот Боб Джонсон и Вингфилд считают, что в данном случае произошло своего рода вмешательство.
   — Но ведь это то же самое, только высказано другими словами.
   — Сю, — начал Соломон Госсе, — если произошло именно так…
   — А именно так и было, — сказал Вингфилд.
   — …то это м-могла сделать и шайка каких-нибудь подонков. Вы же знаете, такие водятся на холмах. Стреляют п-птиц, калечат оленей. Дикари.
   — Верно, — сказал Джонсон.
   — Да, — сказала она, ухватившись за эту мысль. — Да, конечно. Очевидно, так все и случилось.
   — Вопрос состоит только в том, — пояснил Боб Джонсон, — следует ли нам что-либо предпринимать в этой связи.
   — Что, например, предпринимать?
   — Сообщить о случившемся, миссис Бриджмен.
   — Кому? — Никто не ответил. — Сообщить об этом куда?
   — Полиции, — спокойно произнес Боб Джонсон.
   — О нет! Нет!
   — Это не должно вас беспокоить, миссис Бриджмен. Ведь речь идет о Национальном парке, заповеднике. Просто необходимо, чтобы эти субъекты были пойманы.
   — Никто из вас, — задал вопрос доктор Марк, — не видел или не слышал поблизости кого-нибудь постороннего?
   Никто не ответил.
   — Они не стали бы приближаться к палаткам, — заметил наконец Клив. — Такие типы очень осторожны.
   — Знаете что, — сказал Кертис-Вейн, — мне кажется, это совсем не наше дело. Я думаю, нам лучше сниматься отсюда.
   — Нет! — возразила Сюзанна Бриджмен. — Я хочу знать, верите ли вы в существование этих подонков. — Она оглядела охотников. — Или же вы уйдете с мыслью, что один из нас подстроил ловушку моему мужу? Не пойдет ли кто-нибудь из вас в полицию сказать там об этом? Может так случиться? — Она повернулась к доктору. — Может?
   — Сюзанна, — вмешался Соломон, — дорогая, ну что ты! — Он взял ее за руку.
   — Я жду ответа.
   — Я могу говорить только о себе, — ответил доктор, не поднимая глаз — Но без более определенных сведений я не могу прийти к какому-либо мнению.
   — А если уйдете отсюда, то что вы все будете делать? Пожалуй, это я смогу сказать за вас: говорить, говорить и говорить. — Она повернулась к своим. — Так же думаю, будет и у нас. И если нам придется отбывать. Здесь не одни сутки, а он будет лежать там, где вы его положили, непогребенный, незары… — Она стиснула руки и принялась раскачиваться взад и вперед, постукивая ногой об землю, как исполнитель в рок-группе. Ее лицо исказилась. Механически она повернулась к Кливу, — Нет, я не сломаюсь. Почему я должна сломаться?
   — Не надо, мама, — пробормотал Клив обняв ее за плечи. — Все будет хорошо. У тебя все будет хорошо.
   — Так нам, наверно, пора? — спросил Кертис-Вейн, и охотники стали собирать свои вещи.
   — Нет, не уходите, — громко заявил Дэвид Вингфилд. — Считаю, нам нужно все обговорить, а вам старательно выслушать.
   — Мы только напутаем, и потом никто уж не разберется, — возразил Соломон.
   — Не напутаем, — воскликнул Клив. — Дэйв прав, нужно разобраться, как при настоящем следствии. Ведь среди нас двое юристов! Разве не могут они провести это по правилам?
   Соломон и Кертис-Вейн переглянулись между собой.
   — Я, собственно, не думаю… — начал было Кертис-Вейн, когда вдруг вмещался Мак— Хаффи.
   — Согласен, — произнес он внушительно. — Нас все равно вызовут давать показания в связи с обнаружением трупа, а это может привести к самым различным вопросам. Поэтому я поддерживаю это предложение.
   — Не увлекайся, Мак, — сказал Боб. — Ты должен говорить только то, что знаешь, — факты. Ну да все равно, если это поможет прояснить случившееся, то я не против. А что ты думаешь, доктор?
   — В ходе следствия меня будут спрашивать о… — доктор Марк посмотрел на Сюзанну, — о медицинских аспектах. Я не против того, чтобы рассказать я них сейчас, но не думаю, что это может чем-либо помочь.
   — Ну что ж, — сказал Боб Джонсон, — в таком случае никто, похоже, не возражает. Поскольку нам теперь предстоит бог знает сколько говорить, то лучше провести все по правилам — Он огляделся. — Или у кого-нибудь есть еще возражения? — спросил он. — У вас, миссис Бриджмен?
   Сюзанна овладела собой. Она подняла голову, расправила плечи и сказала:
   — Я не возражаю.
   — Сказано достаточно ясно, — кивнул Боб. — Хорошо, предлагаю назначить мистера Кертис-Вейна — не знаю, правильно ли будет сказать — председателем такого суда…
   — А не лучше — «следователь по особо важным делам»? — предложил Соломон, и трудно было сделать вывод, говорит он при этом с иронией или нет.
   — Итак, Вейн, — произнес доктор, — что ты нам теперь можешь предложить?
   — По правде сказать, не знаю. Ситуация весьма необычная, — ответил Кертис-Вейн и потер подбородок. — Дело в том, что все ваши выводы, если вы все же к ним придете, не будут, разумеется, иметь значения ни для какого судебного разбирательства, которое последует в будущем.
   — Вот именно, — подтвердил Соломон.
   — Мы понимаем это, — сказал Боб.
   Мак-Хаффи помрачнел, но ничего не добавил.
   — Имеются ли другие замечания? — спросил Боб.
   Других замечаний, как выяснилось, не было.
   — Хорошо, в таком случае все передается мистеру Кертис-Вейну.
   — Боб, дорогой, — сказал Кертис-Вейн, — прошу прощения, что именно мне передается?
   — Определение дальнейшей программы наших действий, их порядок, например.
   Кертис-Вейн и Соломон Гессе обменялись взглядами.
   — Ведите уж лучше вы, — сухо сказал Соломон.
   — Полагаю, — начал Кертис-Вейн с сомнением в голосе, — что теперь, поскольку общее согласие достигнуто, можно обсудить порядок дальнейшего производства.
   — Идет, — одновременно подтвердили Боб и Вингфилд.
   — Прошу вас, — поморщился доктор Марк, — предоставьте все юристам.
   У Мак-Хаффи поползли вверх брови, но он с мрачным видом продолжал сидеть молча.
   Было решено разделиться охотники пойдут вниз по течению к защищенной от ветров поляне, смогут поесть и приготовить к ночлегу свои палатки; Сюзанна Бриджмен и трое ее спутников вернутся в лагерь. После обеда встретятся вновь в центральной общей палатке лагеря.
   Уходя. Кертис-Вейн сказал:
   — Этот молодой человеку ее сын, уж очень он странно себя ведет.
   — Если не ошибаюсь, у него проявляется Эдипов комплекс, — ответил доктор Марк, — или же он играет в Гамлета, что, в сущности, одно и то же.
   Под парусиной стоял стол на козлах, по бокам были приготовлены две страшно неудобные скамьи, сколоченные из свежесрубленных толстых ветвей.
   В конце стола наготове стояла ацетиленовая лампа, однако пока собравшимся под тентом вполне хватало дневного света.
   У одного края стола для Кертис-Вейна был приготовлен складной походный стул, у другого стояло парусиновое кресло для Сюэанны Бриджмен. Остальные, не сговариваясь, расселись по своим группам: Вингфилд, Клив и Соломой на одной стороне. Боб Джонсон, доктор Марк и Мак-Хаффи на другой.
   Никто не создавал видимости, что пытается поддерживать разговор. Все ждали, когда начнет Кертис-Вейн.
   Кертис-Вейн начал:
   — Итак, мы с Госсе обсудили, как нам лучше поступить. По нашему мнению, в первую очередь необходимо определить цель собрания, и мы пришли к следующему заключению: будем надеяться, нам удастся установить, явилась смерть Кейли Бриджмена результатом преступлений или несчастного случая. Предлагаем восстановить события, предшествовавшие его смерти. С тем чтобы ведение данного разбирательства в максимальной мере соответствовало положенной процедуре, Госсе предлагает, чтобы вопросы задавал я. Кроме того, Госсе считает, что поскольку он относится к той же группе, в которой был погибший, то участвовать в ведении разбирательства ему не следует. Мы оба полагаем, что показания участников ни будут прерываться замечаниями и что возникающие в связи с показаниями вопросы будут задаваться в соответствующем порядке. У кого есть замечания? — Он подождал. — Нет? В таком случае я приступаю.
   Кертис-Вейн достал из кармана блокнот, положил рядом авторучку и надел очки. Было просто удивительно, насколько близко он воссоздал атмосферу судебного зала. Так и казалось, что на его аккуратно постриженную голову уже надет парик.
   — Хочу предложить, — сказал он, — чтобы члены моей группы действовали (разумеется, неофициально) в роли, так сказать, присяжных.
   Лицо доктора Марка приняло неодобрительное выражение. Боб Джонсон выглядел совершенно безучастным, а Мак-Хаффи оставался сидеть с явным ощущением собственной значимости.
   — А я, с вашего позволения, буду чем-то вроде исполняющего обязанности коронера, — заключил Кертис-Вейн. — В этом качестве я позволю себе задать свой первый вопрос. Когда в последний раз видели мистера Бриджмена его спутники? Миссис Бриджмен, может быть, вы нам скажете?
   — Я точно не уверена, — ответила Сюзанна. — Эти было, когда он перебрался в свою палатку, три дни назад, — я видела, как он уходил из лагери. Это было утром.
   — Благодарю вас. Почему он покинул лагерь?
   — Чтобы записывать голоса местных птиц. Он говорил, что здесь у нас слишком шумно.
   — Ах, да звукозаписывающую аппаратуру он установил на дереве уже после того как покинул лагерь?
   Сюзанна посмотрела на Кертис-Вейна с недоумением.
   — На каком дереве? — спросила она наконец.
   — На высоком буке возле своей палатки по другую сторону ущелья, Сю, — подсказал Соломон Госсе.
   — О, я ничего об этом не знала, — сказала она едва слышно.
   Вингфилд попытался прийти на помощь Сюзанне.
   — Разрешите мне немного пояснить? Бриджмен был очень вспыльчив, особенно когда речь заходила о его записях. Он считал, что другие слишком суют нос в его дела. Он был просто одержимый.
   — Ясно. Миссис Бриджмен, вы уверены, что вам уже лучше? Боюсь, что…
   — Совершенно уверена, — последовал громкий ответ, хотя Сюзанна продолжала оставаться мертвенно-бледной.
   Кертис-Вейн взглянул в сторону доктора Марка.
   — Вы не возражаете? Что ж, в таком случае можно продолжать. Мистер Госсе?
   Соломон сообщил, что он тоже видел, как Бриджмен забрал свой вещи из лагеря, и что после этого они не встречались. Такие же пояснения дал, в свою очередь, Клив.
   Кертис-Вейн задал следующий вопрос.
   — Он что-нибудь говорил о своих намерениях?
   — Во всяком случае, со мной он ни о чем не говорил, — ответил Соломон Госсе. — Б-боюсь, что я не был у него на хорошем счету.
   — Вот как?
   — Дело в том, что он оставил свое оборудование на земле, и я споткнулся. Колено подвело. Я ничего не испортил, но он пришел в ярость.
   — Он всегда был такой, — вмешался Вингфилд. — Ни с чем не считался.
   — А что можете сказать вы, мистер Вингфилд? Вы видели, как он ухолил?
   — Видел. Но больше добавить ничего не могу.
   Кертис-Вейн сделал пометку в своем блокноте.
   — Итак, вы все согласны с тем, что это был последний раз, когда кто-либо из вас видел Бриджмена?
   — Стоп! — воскликнул Клив. — Обождите Дэвид, ведь и после этого видел его. Это было вчера. Ты что, забыл?
   — Действительно, совершенно забыл. Я наткнулся на него, или, точнее, он наткнулся на меня возле Лысых холмов.
   — И чем же вы там занимались? — вежливо спросил Кертис-Вейн.
   — Тоже наблюдал за птицами, но по-своему. Как таксидермист.
   — О чем же вы беседовали с Бриджменом?
   — Да, собственно, ни о чем, что было бы достойно внимания.
   Соседи Вингфилда беспокойно шевельнулись на своей неудобной скамье.
   — У кого-нибудь есть еще вопросы? — проговорил Кертис-Вейн.
   Вопросов не было. Обсудили мост. Он сделан три недели назад, легкий, но прочный. Все мужчины согласились в том, что мост был сдвинут и что в то смертельно опасное положение, о котором рассказывало состояние грунта, мост мог столкнуть или пододвинуть один человек. Боб Джонсон добавил, что, по его мнению, край берега под мостом мог быть подрыт. Здесь Мак-Хаффи очнулся и с некоторой снисходительностью заметил.
   — Я пока не готов изложить свое мнение. Мне нужно получше ознакомился с тем местом. Но дело в том, господин председательствующий, — добавил он с заметным удовлетворением, — что один момент не учтен: что известно в отношении отпечатков обуви?
   Все посмотрели на него с недоумением.
   — Отпечатков обуви? — переспросил Кертис-Вейн. — Но было ли у нас на это время?
   — Я плохо знаком с методикой следствия, — с долей напыщенности произнес Мак— Хаффи. — Конечно, следовало бы ознакомится поподробнее. Тем не менее, насколько даже я знаю, по всем правилам следами ног нужно заниматься немедленно, иначе они стираются, знаю также, что для этого необходим гипс.
   Доктор Марк закашлялся. Руки Кертис-Вейна слегка дрожали. Он высморкался Вингфилд и Гессе безропотно смотрели на Мак-Хаффи. Боб Джонсон резко повернулся к нему и поднял глаза.
   — Прекрати ты это, Мак, — сказал он с утомленным видом.
   — Боюсь, — нетвердым голосом произнес Кертис-Вейн, — что гипсом в данный момент мы не располагаем. Мистер Вингфилд вы, возвращаясь в лагерь, пересекли ручей по мосту.
   — Я не пользовался мостом. Ущелье с ручьем вполне можно перепрыгнуть. Бриджмен сделал этот мост, потому что ему постояло приходилось переносить свою аппаратуру. Но при мне мост был на месте.
   — А позже в этот день кто-нибудь видел мост?
   — Я видел, — громко сказал Клив. Как обычно, его поведение выглядело вызывающим, он, казалось, находится на грани вспышки. Вид его был жалок. Клив рассказал, что вчерашним утром прошел кустарником вверх по ручью, не пересекая его. Вернулся в полдень. На обратном пути пересек заросли гигантского бука. Звукозаписывающую аппаратуру на дереве не заметил.
   — Я смотрел вниз, на землю, — тут он бросил взгляд на свою мать, — а не вверх.
   Это было сказано столь необычным тоном, что явно напрашивались пояснения. Очень осторожно, как делает это следователь, столкнувшись в ходе перекрестного допроса с крайне важным моментом, Кертис-Вейн спросил:
   — И что на земле заслуживало такого внимания?
   Все молчали. Кертис-Вейн поднял глаза. Рука Клива была в кармане. Он вынул ее. Его движение напоминало жест фокусника: теперь в руке был квадрат красной с зеленым шелковой ткани.
   — Только вот это, — произнес Клив так, будто слова душили его. — На земле. В кустах, за деревом.
   Его мать потянулась было рукой, но тут же овладела собой, только неровный румянец залил лицо.
   — Так вот куда пропал мой платок! — сказала она. — Должно быть, зацепился за куст, когда я гуляла там позавчера. Спасибо, Клив.
   Клив раскрыл ладонь, и шелковый квадрат опустился на стол.
   — Платок лежал на земле, — сказал он, — на слое скошенной травы.
   — В таком случае, — спросил Кертис-Вейн, — можно сделать вывод, что вы вчера утром были в кустарнике в то самое время, когда мистер Вингфилд встретился у Лысых холмов с мистером Бриджменом?
   — Именно в это время.
   — С чего это ты взял? — требовательно спросил Вингфилд.
   — Я слышал ваш разговор. Я был совсем близко.
   — Вздор.
   — Ну, говорил не столько он, сколько ты. Он кричал. Кричал, что тебе конец, — сказал Клив.
   — Можно мне пояснить? — вмешался Соломон Госсе. Нельзя забывать, что Б-б-бриджмен вел себя вообще очень невыдержанно. Его могла привести в ярость даже щербинка на блюдечке.
   — Спасибо тебе, — сказал Вингфилд.
   — А по какой причине возникли у вас разногласия с Бриджменом? — спросил Кертис— Вейн.
   — Он не мог смириться с тем, чем я занимаюсь.
   — Таксидермией? — вмешался доктор Марк.
   — Вот именно. Изготовлением птичьих чучел.
   — Возможно, я и ошибаюсь, — произнес Мак-Хаффи, явно давая понять, что он этого не допускает, — но, насколько я понимаю, цель нашей встречи состоит в том, чтобы определить, когда в последний раз покойника видели живым.
   — Вы совершенно правы, — заверил его Кертис-Вейн. — Поэтому поставим следующий вопрос видел ли кто-нибудь из вас мистера Бриджмена вчера после полудня? — Он подождал, но ответов не было. — В таком случае у меня есть одно предложение. Когда мы обнаружили на дереве аппаратуру, вы сказали, что Бриджмен намеревался записать крик ру-ру. Это верно?
   — Да, — сказал Соломон. — Она прилетает на это дерево каждую ночь.
   — Что же, если такая запись сделана, значит, Бриджмен включал свой магнитофон уже ночью. Разумеется, отсутствие такой записи еще ничего не доказывает. Это может просто означать, что по той или иной причине он решил запись не делать. Кто-нибудь из вас помнит, слышал ли он прошлой ночью голос ру-ру? И когда?
   — Я слышал. Это было перед самым началом грозы, — сообщив Клив. — Я читал в постели при свете фонаря. Были около десяти. Крик раздавался несколько раз, потом в ответ послышался другой, издалека.
   — Как, по-вашему, — обратился Кертис-Вейн к охотникам, — нужно ли нам прослушивать эту записи, если, конечно, она существует?
   — Мне кажется, лучше этого не делать, — раздался голос Сюзанны Бриджмен.
   — Но почему?
   — Это… мне это может причинить боль. Он всегда перед записями давал свои пояснения. Называл дату, место, научное наименование птиц. Слушать вновь его голос — я… я Могу не вынести этого.
   — Ты можешь и не слушать, — жестко произнес ее сын.
   — Если Сюзанна так за себя опасается, — сказал Соломон Госсе, — то, думаю, лучше не включать эту запись
   — Но я не вижу… — начал было Вингфилд и остановился. — Ну хорошо. Тебе, Сю, ее и не придется слушать. Ты ведь можешь уйти в свою палатку. — Он повернулся к Кертис-Вейну. — Я пойду и принесу магнитофон.
   Мак-Хаффи тут же вмешался.
   — Процедурный вопрос, господин председатель! Причастные лица не должны иметь доступ к вещественным уликам.
   — О, да ради бога! — воскликнул Вингфилд.
   — Здесь, мне кажется, Мак все же прав, — заметил Боб Джонсон.
   Кертис-Вейн с совершенно официальным видом спросил у Сюзанны Бриджмен, не предпочтет ли она покинуть их.
   — Я, собственно, не знаю… Нет, я остаюсь. Если вы уж так настаиваете,
   — сказали она и не сдвинулась с места.
   — Раз ты не хочешь, чтобы мы включали эту запись, то у нас, как я считаю, нет на это никакого права, — сказал Соломон Госсе.
   — А вот это, — с видимым удовольствием произнес Мак-Хаффи, — уже регулируется законом. Вынужден заметить…
   — Мистер Мак-Хаффи, — прервал его Кертис-Вейн, — с законом наше разбирательство ничего общего не имеет. Никаких формальностей в обсуждении не соблюдается. Если миссис Бриджмен не хочет, чтобы мы слушали пленку, то мы, разумеется, этого делать не будем.
   — Простите, господин председатель, — с глубоким возмущением произнес Мак-Хаффи, — но это только ваше личное решение. Нам же придется сделать соответствующие выводы. Лично у меня поведение миссис Бриджмен вызывает удивление. Тем не менее…
   — Да слушайте вы эту пленку! — взорвалась Сюзанна. — Какое мне до этого дело! Можете включать!
   В итоге Боб Джонсон принес магнитофон и поставил его на стол.
   — Гроза могла его испортить, — сказал он, — но снаружи магнитофон не пострадал. Он был немного прикрыт от воды. Кто-нибудь знаком с этой моделью?
   — Модель первоклассной, — отозвался доктор Марк. — С таким параболическим микрофоном она возьмет любой шепот и с десяти ярдов. Я никогда не мог позволить себе приобрести такой магнитофон, но разобраться в нем, пожалуй, смогу.
   — В таком случае действуйте, Доктор. Удивительно, как возникшее из-за поведения Сюзанны Бриджмен напряжение было снято тем уважением, которое мужчины проявили по отношению к сложному механизму. Даже Клив в своей яростной, или какой уж она там была, замкнутости следил с интересом за подготовкой магнитофона к работе. Вингфилд, чтобы лучше видеть, облокотился на стол. Только Соломон не забыл в этот момент о даме и пересел к ней. Сюзанна не обратила на это внимания.
   — Пленка кончилась, — сказал доктор Марк. — Это обнадеживающий признак. Одну минуту, я перемотаю. — Послышались быстрые, невнятные вздохи, сопровождавшие перемотку пленки в обратном направлении. — Готово.
   И палатку заполнил громкий, педантичный голос Кейли Бриджмена:
   «Новозеландская ночная сова. Известна также под названием „ру-ру“. Десятое января 1977 года 22 часа 12 минут. Буковый лес на плоскогорье мыса Парсона Южные Альпы. По верованиям маори, является предвестником смерти».
   Наступила пауза. Пленка спокойно перематывалась с одной катушки на другую.
   «Уруу, уруу!»
   Зловещий крик ночной птицы прозвучал так резко и пронзительно, будто сова сидела над самой палаткой. Последовал отдаленный отклик. Зов и ответ повторялись с регулярными перерывами и затем прекратились. Обождав еще с полминуты, слушатели зашевелились.
   — Очень удачная запись, — сказал доктор Марк. — Чудесное звучание.
   «Но ты уверен, дорогой? Ты действительно уверен?»
   Голос принадлежал Сюзанне Бриджмен. Все изумленно обернулись к ней. Она вскочила на ноги, кусая зубами побелевшие суставы сжатой руки.
   — Нет! — прошептала она. — Нет, нет!
   Соломон бросился через стол, но не смог дотянуться до магнитофона, из которого как бы с издевкой над ним самим зазвучал его собственный голос:
   «Конечно, уверен, дорогая. В этом нет никаких сомнений. Он свалился в-вниз вместе с м-м-мостом».