Страница:
Никола Марш
Скажи это сердцу
Глава 1
Взятый напрокат внедорожник резко вильнул на пыльной, в рытвинах подъездной дороге к ферме Манчини, и Британи Ллойд едва сдержала проклятие.
То ли ее водительского опыта было недостаточно для такой дороги, то ли непрошеные воспоминания унесли ее слишком далеко, едва она увидела полуобнаженного мужчину, склонившегося над молотилкой. Британи не могла оторвать взгляд от широких, бронзовых от загара плеч, блестевших от пота под палящим солнцем Квинсленда.
Выпрямившись, мужчина засунул руки в задние карманы выцветших, поношенных джинсов, и Британи неожиданно осознала, что отсутствовала очень долго.
Уехать в Лондон было безумным, но единственно возможным решением, учитывая, от чего, вернее, от кого она бежала. И вот надо же – в первый же день после возвращения встретить именно его.
Она влюбилась в него с первого взгляда, отдала ему свое сердце, свою невинность и свою верность.
Дурочка!
Британи только успела выровнять машину, как мужчина начал оборачиваться, и внедорожник, снова вильнув, съехал в кювет. Двигатель заглох, а Британи все не могла отнять рук с побелевшими костяшками от руля. Оцепенение, радость, желание, которым она была не в силах противиться, одолевали ее по мере его приближения.
Зато лицо Ника Манчини оставалось бесстрастным. Он подошел к машине, заглянул в открытое окошко и коротко кивнул:
– Привет, Брит. Давно не виделись.
Обычное приветствие, без горечи или злобы. Конечно, это ведь ей, а не ему пришлось собирать осколки своей жизни, когда все закончилось, но такое равнодушное приветствие совсем не соответствовало тому, что их когда-то связывало. И будь она проклята, если покажет ему свои истинные чувства, а не небрежное равнодушие. Но как это нелегко, если сердце колотится как сумасшедшее…
– Десять лет. Плюс-минус.
Британи очень хотелось, чтобы Ник спросил ее, как она прожила эти годы, а главное, объяснил наконец, почему отказался от нее тогда.
Но Ник лишь равнодушно пожал плечами, а Британи, не в силах отвести взгляда, любовалась игрой мускулов на его плечах и груди.
Раньше он был скорее поджарым и стройным, чем мускулистым, а теперь… Британи сглотнула и усилием воли перевела взгляд на его лицо.
Ник-юноша был привлекателен, дерзок и самоуверен. Ник-мужчина был дьявольски хорош в чуть грубоватом стиле, по-прежнему дерзок и… самоуверен.
Уголки его чувственного рта приподнялись в знакомой плутоватой улыбке.
– Какими судьбами?
– По делам.
Честно говоря, Британи рассчитывала избежать встречи с Ником и вести дела с его отцом, но теперь она поняла, что надеялась зря. Это место – в крови Ника, и где еще он мог быть, как не здесь, трудясь, как всегда, больше и тяжелее своих работников.
– Ах, по делам… – Его глаза, напоминавшие цветом ириски, выразительно сузились.
– У меня есть к вам предложение.
Ник выпрямился во все шесть футов и два дюйма своего гибкого, мускулистого тела и улыбнулся такой знакомой ей улыбкой «плохого парня». Эта улыбка неотступно преследовала ее весь первый месяц жизни в Лондоне, когда она чахла от его предательства – ведь он отверг ее предложение уехать с ней и вместе начать новую жизнь.
– Бьюсь об заклад, что есть, Рыжая.
Он открыл дверцу машины, и Британи вышла, мучаясь от того, что не смогла совладать с румянцем, который, увы, не скрывал веснушек на ее лице, а делал их еще ярче.
– Никто не называл меня так уже много лет, – буркнула она, благодаря Бога за то, что ее прежде огненные волосы с годами приобрели более светлый, медно-красный оттенок.
– Жаль. – Ник взял прядь ее волос и пропустил сквозь пальцы. – Просто никто не знает тебя так, как я.
Британи резко отпрянула из опасения сотворить какую-нибудь глупость.
– Ты меня вообще не знаешь. – Избегая его взгляда, она выразительно посмотрела на часы, надеясь, что Ник поймет намек. – Твой отец здесь? Мне нужно обсудить кое-что с ним.
Глаза цвета ирисок вдруг затуманились, рот горестно скривился.
– Папа умер. Похоже, эта новость не дошла до тебя в Лондоне.
– Мне очень жаль, – искренне ответила Британи, вдруг устыдившись, – много лет она не хотела ничего знать о том, что происходит в Джакаранде.
– Правда?
– Конечно. Все здесь очень любили твоего отца.
– Да, любили. – Ник провел рукой по лицу, будто снимая маску напряжения. – Странно, что твой старик тебе не сказал. В этом городе невозможно ничего утаить.
Он окинул ее взглядом с ног до головы, и Британи еле удержалась, чтобы не начать поправлять на себе дорогой костюм от Дольче и Габбана. В его глазах было одобрение, но она не могла не заметить, как чуть сжались его губы. Судя по всему, наряд от ее любимых дизайнеров нисколько не впечатлил его.
– Несмотря на твою модную одежду, думаю, ты не забыла, как мы тут живем.
– Последние десять лет я была очень занята, так что прости меня, но бродить по аллеям памяти у меня не было времени, – резче, чем хотела, ответила Британи.
– Хмм, занята, значит.
Она очень ждала, что он спросит ее о карьере, и тогда она сможет рассказать, как преуспела. Но Ник молча стоял рядом с ней – полуобнаженный, блестящий от пота, гармонично вписываясь в окружающий пейзаж.
С трудом поборов желание провести рукой по его груди, Британи откашлялась:
– Я очень много работала в самой известной лондонской рекламной компании.
– Что, совсем не было времени на… развлечения? – Ник снова улыбнулся такой знакомой ей улыбкой.
Какие развлечения? О чем он? Все, на что он многозначительно намекал, осталось для нее здесь, в этом городе. Работа помогала ей забыться. Работа позволила ей сделать карьеру и обрести независимость, чтобы никогда не оглядываться назад.
Британи нагнулась и взяла с переднего сиденья машины папку:
– Чем я занималась в свободное время, тебя не должно волновать. И вообще я здесь по делу.
– В чем бы ни состояло твое дело, вести его тебе придется со мной. – Ник посмотрел на Британи так внимательно и испытующе, что волна тревоги прокатилась по ее телу. – А я, знаешь ли, не похож на своего отца и дела веду жестко.
От его вкрадчивого предупреждения и от мысли, что ей придется иметь дело с Ником, Британи бросило в жар.
Но ведь она уже давно научилась не смущаться. На работе ее за спиной называли Снежной Королевой, и ей это нравилось. Однажды чувства уже завели ее в тупик, и она долго училась контролировать их.
Когда Британи передавала Нику папку, их пальцы соприкоснулись, и ее сердце тут же пропустило удар.
Жалкий, ничтожный, предательский орган. Она ничего не должна чувствовать по отношению к Нику. Тем более не должно быть этого дежавю: вот она подходит к нему ближе, кладет ладонь на обнаженную грудь…
Британи прерывисто вздохнула, отгоняя непрошеные мысли и чувства, которые Ник Манчини всегда пробуждал в ней.
– Тогда нам многое нужно обсудить. Давай войдем в дом, ты оденешься, и потом мы поговорим. – Она тут же поняла, что допустила непоправимую ошибку – на губах Ника появилась знакомая чувственная улыбка.
Она не должна была показывать, что заметила его полуобнаженность. Но как такое возможно, если ее глаза сами по себе то и дело возвращаются к этому загорелому, мускулистому искушению?..
– Ты действительно хочешь, чтобы я оделся?
Черт его подери! Настоящий джентльмен сделал бы вид, что не заметил ее промаха. Но когда это Ник Манчини был джентльменом?!
Он, скорее, был Джеймсом Дином[1] из Джакаранды. Девушки впадали в экстаз, а их отцы хватались за дробовики с тех пор, как он достиг подросткового возраста. Глупо ожидать от парня, который когда-то перевернул ее жизнь, соблюдения каких-то светских условностей. Ник всегда был чертовски прямолинеен.
– Ник, нет! – Британи подняла руку, но это было так же неэффективно, как если бы какаду вознамерился отразить нападение страуса эму.
– Нет – что? Не вспоминать прошлое? Не восхищаться той великолепной женщиной, которой ты стала?
Пламя, полыхавшее в его глазах, обжигало, завораживало.
– Или не делать этого?
Ник схватил ее, притянул к себе и поцеловал.
Поцелуи их юности были нежными, неопытными и трогательными. Сейчас же их губы слились с голодным неистовством; языки сплелись в яростном желании, от которого у Британи подкосились ноги.
Она давно должна была стать невосприимчивой к поцелуям Ника. Она должна немедленно оттолкнуть его и рассмеяться, словно это была удачная шутка, уместная при встрече двух старых друзей. Должна, должна, должна… Вместо этого она стояла на цыпочках, прильнув к Нику и обняв его за шею, прижимаясь к нему так сильно, словно от этого зависела ее жизнь.
Ник чуть ослабил напор, поцелуй стал трепетнее, и решимость Британи оттолкнуть его растаяла окончательно. Как таяла десять лет назад, когда Британи с трудом сдерживала переполнявшие ее чувства.
Еще подростком она боготворила Ника Манчини, он же игнорировал ее до того времени, пока ей не исполнилось восемнадцать. Именно тогда самый отпетый хулиган Джакаранды проявил к ней интерес. Все было прекрасно в течение шести месяцев, а потом дома у нее случился тот скандал, и она была вынуждена уехать.
Британи тогда не рассказала Нику о пережитом унижении, не хотела, чтобы он жалел ее. Она по пыталась убедить его уехать вместе с ней, но… С грубоватой прямотой он отверг ее, навсегда разбив сердце.
Тогда, черт возьми, почему она стоит тут и целуется с Ником Манчини?!
Пока здравый смысл боролся в Британи со страстью, Ник сам прервал поцелуй и расцепил ее руки на своей шее.
– Не жди, что я стану извиняться, – быстро произнес он и провел рукой по своим густым темным волосам.
– Я давно перестала ждать от тебя чего-либо. – Британи пожала плечами, стараясь выглядеть равнодушной, хотя внутри у нее бушевало пламя и очень хотелось потрогать нижнюю губу – не припухла ли она от его поцелуя.
Ник поцеловал ее, и ей очень понравилось!
Вот тебе и Снежная Королева! Стоило их губам соприкоснуться, как эта долго носимая маска мигом слетела с нее.
Ник чертыхнулся и отвернулся от Британи, чтобы не поддаться искушению и снова не схватить ее в объятия.
Как приятно было обнимать и целовать ее, даже приятнее, чем раньше. Ведь он помнил все, что касалось этой женщины.
Но он сам отказался от нее!
У него не было выбора, но не проходило и дня, чтобы он не вспоминал рыжеволосую хулиганку, навсегда пленившую его сердце.
И вот Британи здесь, такая же невероятно притягательная, как и раньше.
Дело было не только в ее голубых глазах, фарфоровой коже и медно-рыжих волосах, которые так и просили коснуться их. И не в гибком теле, способном свести с ума любого мужчину. Нет, Британи Ллойд обладала тем неуловимым шармом, который называется класс. Которым он сам всегда страстно мечтал обладать и который старательно вырабатывал в себе последние годы.
А Британи родилась с ним.
– Итак, что за предложение? – Ник посмотрел ей в лицо – оно выражало такую уязвимость, что он тут же стал оправдывать себя. Подумаешь, поцелуй! Большое дело!
– Все изложено здесь. – Британи ткнула в папку, которую он держал в руках.
Ник взвесил папку на ладони.
– Боже! Почему бы тебе не открыть ее, наконец? – взорвалась Британи совсем как в старые времена, немедленно вызвав усмешку Ника.
– Приятно видеть, что под всем этим наносным лоском по-прежнему скрывается пылкий темперамент.
Он прошелся по ней взглядом сверху вниз, отмечая произошедшие изменения: теперь Британи носила волосы до плеч, и в них поблескивали чуть высветленные золотистые прядки; стройная фигура обрела более женственные формы; костюм был модным и очень элегантным. Девушкой Брит была прелестна, женщиной стала просто восхитительна.
Откинув волосы с лица, она одарила его надменной улыбкой, так не свойственной ей прежней:
– Честно говоря, ты – единственный, кто так сильно выводит меня из себя. Итак, вернемся к делу.
Ника снедало любопытство, что это за деловое предложение привело Британи на его ферму спустя десять лет. Но прежде чем вести с ней какие-нибудь разговоры, необходимо оценить ситуацию. Он выразительно приподнял бровь и постучал папкой по своей голой груди:
– Обычно я не занимаюсь делами в таком виде. Где ты остановилась?
К его огромному удовольствию, Британи тут же уставилась на его грудь и зарделась:
– В отеле «Фантазия», в Нусе. Знаешь, этот отель и правда воплощенная фантазия. Но тебе не стоит проделывать столь долгий путь ради встречи со мной. Мы все можем решить сейчас.
– Я в любом случае поеду в город после того, как все здесь закончу. Давай встретимся в отеле в пять и обсудим все за аперитивом.
– Это совсем не обязательно…
– Но именно так мы и поступим.
Ник чуть наклонился в сторону Британи и по тому, как расширились ее зрачки и как нервно она облизнула нижнюю губу, понял, что она взволнована. Но и сам он был взволнован не меньше, судя по тому, как вдруг в спазме свело все его внутренности. Он по-прежнему безумно хотел Британи Ллойд.
Может быть, ему прямо сейчас следует сказать правду? Нет, зачем лишать себя удовольствия?
– Дай мне время привести себя в порядок, взглянуть на твое предложение, а затем мы обсудим его за «Ширли Темпл».
Когда он упомянул ее любимый коктейль, губы Британи сжались в тонкую линию.
– Ник, запомни, это не путешествие по волнам памяти, это бизнес.
Ник посмотрел на ее губы, пухлые и чувственные, потом взглянул в глаза, полные неприкрытого возбуждения, отчего упоминание о бизнесе казалось просто насмешкой.
– Что ж, если ты продолжаешь настаивать на том, что это – бизнес…
К его удивлению, Британи рассмеялась:
– Ты ничуть не изменился, такой же очаровательный балбес.
Она ошибается, сильно ошибается. Он изменился, и скоро она узнает насколько.
Прислонившись к капоту ее машины, Ник скрестил ноги:
– И это срабатывает?
– Нет. Теперь у меня иммунитет к очаровательным нахалам.
– Жаль. Как долго ты пробудешь в городе?
– Сколько потребуется.
Британи снова стала деловой и собранной. Сейчас она опять заговорит о своем предложении, понял Ник. Он посмотрел вдаль, туда, где простирались поля сахарного тростника. Как же он любил все это! Сахарный тростник вокруг – такая же его часть, как и итальянские корни.
Господи, что с ним сделает Брит, когда узнает правду?! Но, по правде говоря, он ведь никогда не был для нее подходящей партией.
Прежде чем стать любовниками, долгое время они с Брит были друзьями. Ездили в школу на одном автобусе, хотя она посещала частную школу, а он – обычную. Поначалу Британи Ллойд демонстративно игнорировала его, и чего только Ник не вытворял, чтобы раздразнить ее. Особо яростным насмешкам подвергались ее рыжие косички. Наконец, не выдержав, она протаранила его велосипед своим, и с тех пор они подружились. Она ни разу не упомянула о разнице в их социальном положении: она была самой богатой девочкой в округе, он – мальчишкой-итальянцем с тростниковой фермы. Но другие об этом не забывали. Ник слышал разговоры и намеки: мол, богатая наследница решила поразвлечься с парнем из трущоб, чтобы потом найти себе подходящего жениха.
И он, Ник, позволил запятнать то, что было между ними. Сам прекратил их отношения. Но он ни на миг не забывал, что чувствовал, когда они были вместе. Он хотел быть лучшим – для нее и ради нее.
Впрочем, это давняя история, а поцелуй был просто глупым порывом. Он больше не поддастся внезапному искушению. Ведь все решения, которые он принимал и принимает, хорошо им взвешиваются и просчитываются, иначе сегодня он не был бы на вершине.
Ник постучал по капоту:
– А теперь езжай.
– Хорошо.
Ник открыл дверцу и наблюдал, как Британи усаживается на водительское место. Его пронзило острое ощущение дежавю, и он чуть не позабыл принятое только что решение.
– Эй, Рыжая. – Он сунул голову в открытое окошко.
– Да?
Ник усмехнулся и дернул ее за нос, как когда-то, в прошлой жизни.
– Ты целуешься даже лучше, чем я запомнил. – И прежде чем она успела ответить, он выпрямился и, посмеиваясь над возмущением, вспыхнувшим в ее голубых глазах, направился к дому.
То ли ее водительского опыта было недостаточно для такой дороги, то ли непрошеные воспоминания унесли ее слишком далеко, едва она увидела полуобнаженного мужчину, склонившегося над молотилкой. Британи не могла оторвать взгляд от широких, бронзовых от загара плеч, блестевших от пота под палящим солнцем Квинсленда.
Выпрямившись, мужчина засунул руки в задние карманы выцветших, поношенных джинсов, и Британи неожиданно осознала, что отсутствовала очень долго.
Уехать в Лондон было безумным, но единственно возможным решением, учитывая, от чего, вернее, от кого она бежала. И вот надо же – в первый же день после возвращения встретить именно его.
Она влюбилась в него с первого взгляда, отдала ему свое сердце, свою невинность и свою верность.
Дурочка!
Британи только успела выровнять машину, как мужчина начал оборачиваться, и внедорожник, снова вильнув, съехал в кювет. Двигатель заглох, а Британи все не могла отнять рук с побелевшими костяшками от руля. Оцепенение, радость, желание, которым она была не в силах противиться, одолевали ее по мере его приближения.
Зато лицо Ника Манчини оставалось бесстрастным. Он подошел к машине, заглянул в открытое окошко и коротко кивнул:
– Привет, Брит. Давно не виделись.
Обычное приветствие, без горечи или злобы. Конечно, это ведь ей, а не ему пришлось собирать осколки своей жизни, когда все закончилось, но такое равнодушное приветствие совсем не соответствовало тому, что их когда-то связывало. И будь она проклята, если покажет ему свои истинные чувства, а не небрежное равнодушие. Но как это нелегко, если сердце колотится как сумасшедшее…
– Десять лет. Плюс-минус.
Британи очень хотелось, чтобы Ник спросил ее, как она прожила эти годы, а главное, объяснил наконец, почему отказался от нее тогда.
Но Ник лишь равнодушно пожал плечами, а Британи, не в силах отвести взгляда, любовалась игрой мускулов на его плечах и груди.
Раньше он был скорее поджарым и стройным, чем мускулистым, а теперь… Британи сглотнула и усилием воли перевела взгляд на его лицо.
Ник-юноша был привлекателен, дерзок и самоуверен. Ник-мужчина был дьявольски хорош в чуть грубоватом стиле, по-прежнему дерзок и… самоуверен.
Уголки его чувственного рта приподнялись в знакомой плутоватой улыбке.
– Какими судьбами?
– По делам.
Честно говоря, Британи рассчитывала избежать встречи с Ником и вести дела с его отцом, но теперь она поняла, что надеялась зря. Это место – в крови Ника, и где еще он мог быть, как не здесь, трудясь, как всегда, больше и тяжелее своих работников.
– Ах, по делам… – Его глаза, напоминавшие цветом ириски, выразительно сузились.
– У меня есть к вам предложение.
Ник выпрямился во все шесть футов и два дюйма своего гибкого, мускулистого тела и улыбнулся такой знакомой ей улыбкой «плохого парня». Эта улыбка неотступно преследовала ее весь первый месяц жизни в Лондоне, когда она чахла от его предательства – ведь он отверг ее предложение уехать с ней и вместе начать новую жизнь.
– Бьюсь об заклад, что есть, Рыжая.
Он открыл дверцу машины, и Британи вышла, мучаясь от того, что не смогла совладать с румянцем, который, увы, не скрывал веснушек на ее лице, а делал их еще ярче.
– Никто не называл меня так уже много лет, – буркнула она, благодаря Бога за то, что ее прежде огненные волосы с годами приобрели более светлый, медно-красный оттенок.
– Жаль. – Ник взял прядь ее волос и пропустил сквозь пальцы. – Просто никто не знает тебя так, как я.
Британи резко отпрянула из опасения сотворить какую-нибудь глупость.
– Ты меня вообще не знаешь. – Избегая его взгляда, она выразительно посмотрела на часы, надеясь, что Ник поймет намек. – Твой отец здесь? Мне нужно обсудить кое-что с ним.
Глаза цвета ирисок вдруг затуманились, рот горестно скривился.
– Папа умер. Похоже, эта новость не дошла до тебя в Лондоне.
– Мне очень жаль, – искренне ответила Британи, вдруг устыдившись, – много лет она не хотела ничего знать о том, что происходит в Джакаранде.
– Правда?
– Конечно. Все здесь очень любили твоего отца.
– Да, любили. – Ник провел рукой по лицу, будто снимая маску напряжения. – Странно, что твой старик тебе не сказал. В этом городе невозможно ничего утаить.
Он окинул ее взглядом с ног до головы, и Британи еле удержалась, чтобы не начать поправлять на себе дорогой костюм от Дольче и Габбана. В его глазах было одобрение, но она не могла не заметить, как чуть сжались его губы. Судя по всему, наряд от ее любимых дизайнеров нисколько не впечатлил его.
– Несмотря на твою модную одежду, думаю, ты не забыла, как мы тут живем.
– Последние десять лет я была очень занята, так что прости меня, но бродить по аллеям памяти у меня не было времени, – резче, чем хотела, ответила Британи.
– Хмм, занята, значит.
Она очень ждала, что он спросит ее о карьере, и тогда она сможет рассказать, как преуспела. Но Ник молча стоял рядом с ней – полуобнаженный, блестящий от пота, гармонично вписываясь в окружающий пейзаж.
С трудом поборов желание провести рукой по его груди, Британи откашлялась:
– Я очень много работала в самой известной лондонской рекламной компании.
– Что, совсем не было времени на… развлечения? – Ник снова улыбнулся такой знакомой ей улыбкой.
Какие развлечения? О чем он? Все, на что он многозначительно намекал, осталось для нее здесь, в этом городе. Работа помогала ей забыться. Работа позволила ей сделать карьеру и обрести независимость, чтобы никогда не оглядываться назад.
Британи нагнулась и взяла с переднего сиденья машины папку:
– Чем я занималась в свободное время, тебя не должно волновать. И вообще я здесь по делу.
– В чем бы ни состояло твое дело, вести его тебе придется со мной. – Ник посмотрел на Британи так внимательно и испытующе, что волна тревоги прокатилась по ее телу. – А я, знаешь ли, не похож на своего отца и дела веду жестко.
От его вкрадчивого предупреждения и от мысли, что ей придется иметь дело с Ником, Британи бросило в жар.
Но ведь она уже давно научилась не смущаться. На работе ее за спиной называли Снежной Королевой, и ей это нравилось. Однажды чувства уже завели ее в тупик, и она долго училась контролировать их.
Когда Британи передавала Нику папку, их пальцы соприкоснулись, и ее сердце тут же пропустило удар.
Жалкий, ничтожный, предательский орган. Она ничего не должна чувствовать по отношению к Нику. Тем более не должно быть этого дежавю: вот она подходит к нему ближе, кладет ладонь на обнаженную грудь…
Британи прерывисто вздохнула, отгоняя непрошеные мысли и чувства, которые Ник Манчини всегда пробуждал в ней.
– Тогда нам многое нужно обсудить. Давай войдем в дом, ты оденешься, и потом мы поговорим. – Она тут же поняла, что допустила непоправимую ошибку – на губах Ника появилась знакомая чувственная улыбка.
Она не должна была показывать, что заметила его полуобнаженность. Но как такое возможно, если ее глаза сами по себе то и дело возвращаются к этому загорелому, мускулистому искушению?..
– Ты действительно хочешь, чтобы я оделся?
Черт его подери! Настоящий джентльмен сделал бы вид, что не заметил ее промаха. Но когда это Ник Манчини был джентльменом?!
Он, скорее, был Джеймсом Дином[1] из Джакаранды. Девушки впадали в экстаз, а их отцы хватались за дробовики с тех пор, как он достиг подросткового возраста. Глупо ожидать от парня, который когда-то перевернул ее жизнь, соблюдения каких-то светских условностей. Ник всегда был чертовски прямолинеен.
– Ник, нет! – Британи подняла руку, но это было так же неэффективно, как если бы какаду вознамерился отразить нападение страуса эму.
– Нет – что? Не вспоминать прошлое? Не восхищаться той великолепной женщиной, которой ты стала?
Пламя, полыхавшее в его глазах, обжигало, завораживало.
– Или не делать этого?
Ник схватил ее, притянул к себе и поцеловал.
Поцелуи их юности были нежными, неопытными и трогательными. Сейчас же их губы слились с голодным неистовством; языки сплелись в яростном желании, от которого у Британи подкосились ноги.
Она давно должна была стать невосприимчивой к поцелуям Ника. Она должна немедленно оттолкнуть его и рассмеяться, словно это была удачная шутка, уместная при встрече двух старых друзей. Должна, должна, должна… Вместо этого она стояла на цыпочках, прильнув к Нику и обняв его за шею, прижимаясь к нему так сильно, словно от этого зависела ее жизнь.
Ник чуть ослабил напор, поцелуй стал трепетнее, и решимость Британи оттолкнуть его растаяла окончательно. Как таяла десять лет назад, когда Британи с трудом сдерживала переполнявшие ее чувства.
Еще подростком она боготворила Ника Манчини, он же игнорировал ее до того времени, пока ей не исполнилось восемнадцать. Именно тогда самый отпетый хулиган Джакаранды проявил к ней интерес. Все было прекрасно в течение шести месяцев, а потом дома у нее случился тот скандал, и она была вынуждена уехать.
Британи тогда не рассказала Нику о пережитом унижении, не хотела, чтобы он жалел ее. Она по пыталась убедить его уехать вместе с ней, но… С грубоватой прямотой он отверг ее, навсегда разбив сердце.
Тогда, черт возьми, почему она стоит тут и целуется с Ником Манчини?!
Пока здравый смысл боролся в Британи со страстью, Ник сам прервал поцелуй и расцепил ее руки на своей шее.
– Не жди, что я стану извиняться, – быстро произнес он и провел рукой по своим густым темным волосам.
– Я давно перестала ждать от тебя чего-либо. – Британи пожала плечами, стараясь выглядеть равнодушной, хотя внутри у нее бушевало пламя и очень хотелось потрогать нижнюю губу – не припухла ли она от его поцелуя.
Ник поцеловал ее, и ей очень понравилось!
Вот тебе и Снежная Королева! Стоило их губам соприкоснуться, как эта долго носимая маска мигом слетела с нее.
Ник чертыхнулся и отвернулся от Британи, чтобы не поддаться искушению и снова не схватить ее в объятия.
Как приятно было обнимать и целовать ее, даже приятнее, чем раньше. Ведь он помнил все, что касалось этой женщины.
Но он сам отказался от нее!
У него не было выбора, но не проходило и дня, чтобы он не вспоминал рыжеволосую хулиганку, навсегда пленившую его сердце.
И вот Британи здесь, такая же невероятно притягательная, как и раньше.
Дело было не только в ее голубых глазах, фарфоровой коже и медно-рыжих волосах, которые так и просили коснуться их. И не в гибком теле, способном свести с ума любого мужчину. Нет, Британи Ллойд обладала тем неуловимым шармом, который называется класс. Которым он сам всегда страстно мечтал обладать и который старательно вырабатывал в себе последние годы.
А Британи родилась с ним.
– Итак, что за предложение? – Ник посмотрел ей в лицо – оно выражало такую уязвимость, что он тут же стал оправдывать себя. Подумаешь, поцелуй! Большое дело!
– Все изложено здесь. – Британи ткнула в папку, которую он держал в руках.
Ник взвесил папку на ладони.
– Боже! Почему бы тебе не открыть ее, наконец? – взорвалась Британи совсем как в старые времена, немедленно вызвав усмешку Ника.
– Приятно видеть, что под всем этим наносным лоском по-прежнему скрывается пылкий темперамент.
Он прошелся по ней взглядом сверху вниз, отмечая произошедшие изменения: теперь Британи носила волосы до плеч, и в них поблескивали чуть высветленные золотистые прядки; стройная фигура обрела более женственные формы; костюм был модным и очень элегантным. Девушкой Брит была прелестна, женщиной стала просто восхитительна.
Откинув волосы с лица, она одарила его надменной улыбкой, так не свойственной ей прежней:
– Честно говоря, ты – единственный, кто так сильно выводит меня из себя. Итак, вернемся к делу.
Ника снедало любопытство, что это за деловое предложение привело Британи на его ферму спустя десять лет. Но прежде чем вести с ней какие-нибудь разговоры, необходимо оценить ситуацию. Он выразительно приподнял бровь и постучал папкой по своей голой груди:
– Обычно я не занимаюсь делами в таком виде. Где ты остановилась?
К его огромному удовольствию, Британи тут же уставилась на его грудь и зарделась:
– В отеле «Фантазия», в Нусе. Знаешь, этот отель и правда воплощенная фантазия. Но тебе не стоит проделывать столь долгий путь ради встречи со мной. Мы все можем решить сейчас.
– Я в любом случае поеду в город после того, как все здесь закончу. Давай встретимся в отеле в пять и обсудим все за аперитивом.
– Это совсем не обязательно…
– Но именно так мы и поступим.
Ник чуть наклонился в сторону Британи и по тому, как расширились ее зрачки и как нервно она облизнула нижнюю губу, понял, что она взволнована. Но и сам он был взволнован не меньше, судя по тому, как вдруг в спазме свело все его внутренности. Он по-прежнему безумно хотел Британи Ллойд.
Может быть, ему прямо сейчас следует сказать правду? Нет, зачем лишать себя удовольствия?
– Дай мне время привести себя в порядок, взглянуть на твое предложение, а затем мы обсудим его за «Ширли Темпл».
Когда он упомянул ее любимый коктейль, губы Британи сжались в тонкую линию.
– Ник, запомни, это не путешествие по волнам памяти, это бизнес.
Ник посмотрел на ее губы, пухлые и чувственные, потом взглянул в глаза, полные неприкрытого возбуждения, отчего упоминание о бизнесе казалось просто насмешкой.
– Что ж, если ты продолжаешь настаивать на том, что это – бизнес…
К его удивлению, Британи рассмеялась:
– Ты ничуть не изменился, такой же очаровательный балбес.
Она ошибается, сильно ошибается. Он изменился, и скоро она узнает насколько.
Прислонившись к капоту ее машины, Ник скрестил ноги:
– И это срабатывает?
– Нет. Теперь у меня иммунитет к очаровательным нахалам.
– Жаль. Как долго ты пробудешь в городе?
– Сколько потребуется.
Британи снова стала деловой и собранной. Сейчас она опять заговорит о своем предложении, понял Ник. Он посмотрел вдаль, туда, где простирались поля сахарного тростника. Как же он любил все это! Сахарный тростник вокруг – такая же его часть, как и итальянские корни.
Господи, что с ним сделает Брит, когда узнает правду?! Но, по правде говоря, он ведь никогда не был для нее подходящей партией.
Прежде чем стать любовниками, долгое время они с Брит были друзьями. Ездили в школу на одном автобусе, хотя она посещала частную школу, а он – обычную. Поначалу Британи Ллойд демонстративно игнорировала его, и чего только Ник не вытворял, чтобы раздразнить ее. Особо яростным насмешкам подвергались ее рыжие косички. Наконец, не выдержав, она протаранила его велосипед своим, и с тех пор они подружились. Она ни разу не упомянула о разнице в их социальном положении: она была самой богатой девочкой в округе, он – мальчишкой-итальянцем с тростниковой фермы. Но другие об этом не забывали. Ник слышал разговоры и намеки: мол, богатая наследница решила поразвлечься с парнем из трущоб, чтобы потом найти себе подходящего жениха.
И он, Ник, позволил запятнать то, что было между ними. Сам прекратил их отношения. Но он ни на миг не забывал, что чувствовал, когда они были вместе. Он хотел быть лучшим – для нее и ради нее.
Впрочем, это давняя история, а поцелуй был просто глупым порывом. Он больше не поддастся внезапному искушению. Ведь все решения, которые он принимал и принимает, хорошо им взвешиваются и просчитываются, иначе сегодня он не был бы на вершине.
Ник постучал по капоту:
– А теперь езжай.
– Хорошо.
Ник открыл дверцу и наблюдал, как Британи усаживается на водительское место. Его пронзило острое ощущение дежавю, и он чуть не позабыл принятое только что решение.
– Эй, Рыжая. – Он сунул голову в открытое окошко.
– Да?
Ник усмехнулся и дернул ее за нос, как когда-то, в прошлой жизни.
– Ты целуешься даже лучше, чем я запомнил. – И прежде чем она успела ответить, он выпрямился и, посмеиваясь над возмущением, вспыхнувшим в ее голубых глазах, направился к дому.
Глава 2
Британи прижала ладони к пылающим щекам.
Этот Манчини – ходячая опасность. Меньше чем за десять минут он умудрился вывести ее из себя, разозлить и раздразнить.
И еще поцелуй… Британи уронила голову на руль и дважды стукнулась о него лбом. Мало того что она позволила Нику это, она отвечала! Как женщина, которую очень давно не целовали. Ну в общем-то таковой она и являлась. Британи была так сосредоточена на своей карьере, что давно ни с кем не встречалась. Но это не извиняет ни ее страстного ответа на поцелуй Ника, ни того, как она буквально таяла, когда его губы касались ее губ.
«Вот вам и Снежная Королева!» – пробормотала Британи и сорвалась с места, только гравий взметнулся из-под колес. Не удержавшись, она все-таки взглянула в зеркало заднего вида – конечно, Ник смотрел ей вслед, и самодовольная ухмылка на его лице могла сравниться по ширине разве что с сиднейским мостом.
Сжав губы, чтобы сдержать поток ругательств, Британи на скорости выехала на основную дорогу. В определенной степени она была даже рада, что Ник предложил встретиться в отеле. В интерьере роскошного лобби ей будет легче предстать перед ним сдержанной и элегантной, чем в старом уютном доме на ферме, таящем множество воспоминаний.
Чудесных воспоминаний! Вот она сидит напротив Ника за деревянным обеденным столом, они отрывают куски от горячей чиабаты, макают в оливковое масло, слизывают янтарные капли с пальцев друг друга… Вот они сидят на старом диване с ситцевой обивкой, смотрят старые черно-белые комедии и глупо хохочут… Раздвинув в гостиной по углам разномастные стулья и поцарапанный журнальный столик, заваленный газетами, они медленно танцуют, тесно прильнув друг к другу, под любимые песни в стиле кантри…
Воспоминания были такими мучительно реальными, что у Британи навернулись слезы на глаза. Смахнув их, она решительно велела себе не копаться в прошлом, а сосредоточиться на будущем. А ее будущее – должность исполнительного директора – зависит сейчас от Ника.
Британи сделала глоток сока из сахарного тростника и огляделась. Ей приходилось останавливаться в самых роскошных отелях по всему миру, но отель «Фантазия» был ни на что не похож. Вход, выложенный плитками песчаника, побеленные стены, каскадный фонтан, водопад в окружении великолепных цезальпиний, усыпанных яркими красными цветами, – все словно приглашало утомленного путника войти и передохнуть. Что же до ее номера с большущей кроватью, двумя душами, джакузи и огромным выбором шампуней, пен для ванны, гелей с лавандовым запахом, то она могла бы жить в нем постоянно. Но она вернулась не ради удовольствия. Она должна заключить сделку с Ником. Это позволит ей обрести независимость и даст силы решить еще одну проблему, ради которой она здесь.
Ее отец.
Они не разговаривали десять лет.
Но теперь она должна обязательно встретиться с отцом, который жил в дорогом доме престарелых. Британи была полна решимости покончить с этой болезненной проблемой, которая не давала ей покоя.
Помешивая трубочкой напиток, в котором плавала долька лайма, Британи вспоминала, каким озлобленным был ее отец, как стремился держать под контролем всех и вся, как ругался, когда она уезжала. Он всегда был таким, но, когда ей исполнилось восемнадцать, окончательно сорвался с тормозов. Британи уехала, но не проходило и дня, чтобы она не думала о том, как могла бы сложиться ее жизнь, будь все по-другому.
Поженились бы они с Ником? Родились бы у них очаровательные темноволосые дети с ямочками на щеках?
Сглотнув ком, застрявший в горле, Британи огляделась, и тут же ком разросся до гигантских размеров…
Парень с фермы, Ник в поношенных джинсах, с блестящей от пота голой грудью был великолепен. Ник в дорогом черном костюме в тонкую полоску, в белоснежной рубашке, подчеркивающей его загар, и шелковом галстуке аметистового цвета был…
«Да, это что-то новенькое».
Британи, замерев, следила за его приближением.
– Надеюсь, тебе не слишком долго пришлось ждать? – Он склонил голову и поцеловал ее в щеку.
У Британи перехватило дыхание, когда она почувствовала знакомый древесный аромат его дезодоранта, смешанный с навсегда въевшимся в его кожу запахом сахарного тростника. И этот запах был таким возбуждающим, будоражащим воспоминания, что она не сразу поняла, о чем он ее спрашивает.
Ник сел напротив, почти касаясь ее коленей своими, и Британи инстинктивно отпрянула, чтобы избежать малейшего контакта.
– Как тебе отель?
Британи удалось отлепить язык от нёба:
– Он великолепен. Десять лет назад в Нусе не было ничего подобного.
Гордая улыбка на лице Ника поразила ее не меньше, чем его костюм.
– Он был построен пять лет назад. Дела идут отлично.
– Последние годы я много ездила по миру, но не видела ничего подобного. – Упоминание о деловых поездках рассеяло чувственный туман, окутавший Британи, и она выразительно посмотрела на пустые руки Ника. – Где мои бумаги? Ты хоть взглянул на них?
Ник покачал головой и сделал знак официанту, который устремился к ним с такой поспешностью, будто его позвал сам премьер-министр.
– Я решил сначала послушать тебя, а уже потом изучить детали.
– Поэтому ты в костюме? – выпалила Британи и тут же пожалела о своих словах. Ну зачем показывать Нику, что она обратила на это внимание?
Прежде чем он успел ответить, официант спросил:
– Как обычно, мистер Манчини?
– Да, спасибо, Киоши.
Удивленная, Британи посмотрела на них обоих. Ник вряд ли успел рассмотреть имя на беджике молодого человека, кроме того, «как обычно» свидетельствовало о том, что Ник тут частый гость.
Странно, ведь от фермы Манчини до Нусы добрых полтора часа езды, а Ник никогда не был завсегдатаем баров. Впрочем, они не виделись десять лет. Что она знает о нынешнем Нике?
– Нравится? – Он выразительно посмотрел на свой костюм, и Британи ничего не оставалось, как посмотреть тоже.
– Я никогда не видела тебя в костюме.
В его глазах промелькнуло не понятное ей удовлетворение.
– Время идет время, люди меняются.
Британи так сжала свой бокал, что не удивилась бы, если бы он лопнул у нее в руках.
– Действительно. Итак, давай вернемся к делу.
– Должен признаться, я заинтригован. Наверное, это дело очень важно для тебя, если ради него ты покинула сверкающий огнями Лондон.
Чтобы все ему объяснить, ей нужно начать с самого начала. Как она работала по двадцать четыре часа в сутки, чтобы добиться успеха. Ездила в забытые богом места, по крупицам собирала информацию… И все это в целеустремленной погоне за независимостью. Ник вряд ли поймет. Его отец не чаял души в сыне, а отсутствие матери связало их крепче любых уз. А у нее все было по-другому.
– Хорошо, я расскажу тебе вкратце. – Британи чуть подалась вперед и приступила к рассказу. – Я работаю в крупнейшей лондонской рекламной фирме, Ник. Нам заказали рекламную кампанию о развитии сахарной промышленности в мире. – Увидев искру интереса в глазах Ника, Британи воодушевилась. – Буду честна с тобой – я очень заинтересована в успехе дела. Если я справлюсь, меня ждет повышение – должность исполнительного директора.
Ник приподнял брови:
– Что ж, впечатляет. – Подняв бокал с пивом, принесенный официантом, он сделал большой глоток. – И какова моя роль во всем этом?
«Итак, мы добрались до сути».
– Твоя ферма – самая старая плантация сахарного тростника в Австралии. Если у меня будет эксклюзивная возможность использовать ее в рекламе – произвести съемку, рассказать историю, успех гарантирован. Вот так в двух словах обстоит дело. – Британи не понравилась установившаяся тишина. Она ждала какой-то иной реакции, но не этого напряженного молчания. – Все цифры я изложила в своем предложении. Сколько наша компания готова заплатить, сколько времени это займет и все прочее. – Ник молчал, и Британи не выдержала: – Ну и что ты скажешь?
– Выглядит вполне осуществимо…
На Британи мгновенно накатила волна облегчения.
– …но есть проблема – я продаю ферму.
– Продаешь?! А где ты будешь жить? Работать?
От снисходительной улыбки Ника Британи похолодела.
– Ты по-прежнему видишь во мне этакого деревенщину, парня с фермы, да?
Британи тщетно боролась со вспыхнувшим румянцем.
– Нет, конечно. Я просто не понимаю, зачем тебе ее продавать.
– Потому что теперь я живу здесь. – Ник сделал неопределенный жест рукой.
Британи проследила за движением его руки и удивленно подняла брови. Этот шикарный костюм на Нике, несвойственная ему раньше снисходительная улыбка, его непонятные комментарии…
– Ты живешь в этом отеле?
Она недоверчиво покачала головой, будучи твердо убежденной, что если Ник и принадлежит какому-нибудь месту, то только не этому сверхэлегантному отелю. Он всегда любил их семейную ферму, гордился ею. Что же изменилось?
Тот Ник, которого она знала и любила, много трудился под палящим австралийским солнцем, собирая урожай, его руки всегда были в машинном масле, потому что он непрерывно холил и лелеял свой «харлей», на котором с ветерком носился по просторам…
Этот Манчини – ходячая опасность. Меньше чем за десять минут он умудрился вывести ее из себя, разозлить и раздразнить.
И еще поцелуй… Британи уронила голову на руль и дважды стукнулась о него лбом. Мало того что она позволила Нику это, она отвечала! Как женщина, которую очень давно не целовали. Ну в общем-то таковой она и являлась. Британи была так сосредоточена на своей карьере, что давно ни с кем не встречалась. Но это не извиняет ни ее страстного ответа на поцелуй Ника, ни того, как она буквально таяла, когда его губы касались ее губ.
«Вот вам и Снежная Королева!» – пробормотала Британи и сорвалась с места, только гравий взметнулся из-под колес. Не удержавшись, она все-таки взглянула в зеркало заднего вида – конечно, Ник смотрел ей вслед, и самодовольная ухмылка на его лице могла сравниться по ширине разве что с сиднейским мостом.
Сжав губы, чтобы сдержать поток ругательств, Британи на скорости выехала на основную дорогу. В определенной степени она была даже рада, что Ник предложил встретиться в отеле. В интерьере роскошного лобби ей будет легче предстать перед ним сдержанной и элегантной, чем в старом уютном доме на ферме, таящем множество воспоминаний.
Чудесных воспоминаний! Вот она сидит напротив Ника за деревянным обеденным столом, они отрывают куски от горячей чиабаты, макают в оливковое масло, слизывают янтарные капли с пальцев друг друга… Вот они сидят на старом диване с ситцевой обивкой, смотрят старые черно-белые комедии и глупо хохочут… Раздвинув в гостиной по углам разномастные стулья и поцарапанный журнальный столик, заваленный газетами, они медленно танцуют, тесно прильнув друг к другу, под любимые песни в стиле кантри…
Воспоминания были такими мучительно реальными, что у Британи навернулись слезы на глаза. Смахнув их, она решительно велела себе не копаться в прошлом, а сосредоточиться на будущем. А ее будущее – должность исполнительного директора – зависит сейчас от Ника.
Британи сделала глоток сока из сахарного тростника и огляделась. Ей приходилось останавливаться в самых роскошных отелях по всему миру, но отель «Фантазия» был ни на что не похож. Вход, выложенный плитками песчаника, побеленные стены, каскадный фонтан, водопад в окружении великолепных цезальпиний, усыпанных яркими красными цветами, – все словно приглашало утомленного путника войти и передохнуть. Что же до ее номера с большущей кроватью, двумя душами, джакузи и огромным выбором шампуней, пен для ванны, гелей с лавандовым запахом, то она могла бы жить в нем постоянно. Но она вернулась не ради удовольствия. Она должна заключить сделку с Ником. Это позволит ей обрести независимость и даст силы решить еще одну проблему, ради которой она здесь.
Ее отец.
Они не разговаривали десять лет.
Но теперь она должна обязательно встретиться с отцом, который жил в дорогом доме престарелых. Британи была полна решимости покончить с этой болезненной проблемой, которая не давала ей покоя.
Помешивая трубочкой напиток, в котором плавала долька лайма, Британи вспоминала, каким озлобленным был ее отец, как стремился держать под контролем всех и вся, как ругался, когда она уезжала. Он всегда был таким, но, когда ей исполнилось восемнадцать, окончательно сорвался с тормозов. Британи уехала, но не проходило и дня, чтобы она не думала о том, как могла бы сложиться ее жизнь, будь все по-другому.
Поженились бы они с Ником? Родились бы у них очаровательные темноволосые дети с ямочками на щеках?
Сглотнув ком, застрявший в горле, Британи огляделась, и тут же ком разросся до гигантских размеров…
Парень с фермы, Ник в поношенных джинсах, с блестящей от пота голой грудью был великолепен. Ник в дорогом черном костюме в тонкую полоску, в белоснежной рубашке, подчеркивающей его загар, и шелковом галстуке аметистового цвета был…
«Да, это что-то новенькое».
Британи, замерев, следила за его приближением.
– Надеюсь, тебе не слишком долго пришлось ждать? – Он склонил голову и поцеловал ее в щеку.
У Британи перехватило дыхание, когда она почувствовала знакомый древесный аромат его дезодоранта, смешанный с навсегда въевшимся в его кожу запахом сахарного тростника. И этот запах был таким возбуждающим, будоражащим воспоминания, что она не сразу поняла, о чем он ее спрашивает.
Ник сел напротив, почти касаясь ее коленей своими, и Британи инстинктивно отпрянула, чтобы избежать малейшего контакта.
– Как тебе отель?
Британи удалось отлепить язык от нёба:
– Он великолепен. Десять лет назад в Нусе не было ничего подобного.
Гордая улыбка на лице Ника поразила ее не меньше, чем его костюм.
– Он был построен пять лет назад. Дела идут отлично.
– Последние годы я много ездила по миру, но не видела ничего подобного. – Упоминание о деловых поездках рассеяло чувственный туман, окутавший Британи, и она выразительно посмотрела на пустые руки Ника. – Где мои бумаги? Ты хоть взглянул на них?
Ник покачал головой и сделал знак официанту, который устремился к ним с такой поспешностью, будто его позвал сам премьер-министр.
– Я решил сначала послушать тебя, а уже потом изучить детали.
– Поэтому ты в костюме? – выпалила Британи и тут же пожалела о своих словах. Ну зачем показывать Нику, что она обратила на это внимание?
Прежде чем он успел ответить, официант спросил:
– Как обычно, мистер Манчини?
– Да, спасибо, Киоши.
Удивленная, Британи посмотрела на них обоих. Ник вряд ли успел рассмотреть имя на беджике молодого человека, кроме того, «как обычно» свидетельствовало о том, что Ник тут частый гость.
Странно, ведь от фермы Манчини до Нусы добрых полтора часа езды, а Ник никогда не был завсегдатаем баров. Впрочем, они не виделись десять лет. Что она знает о нынешнем Нике?
– Нравится? – Он выразительно посмотрел на свой костюм, и Британи ничего не оставалось, как посмотреть тоже.
– Я никогда не видела тебя в костюме.
В его глазах промелькнуло не понятное ей удовлетворение.
– Время идет время, люди меняются.
Британи так сжала свой бокал, что не удивилась бы, если бы он лопнул у нее в руках.
– Действительно. Итак, давай вернемся к делу.
– Должен признаться, я заинтригован. Наверное, это дело очень важно для тебя, если ради него ты покинула сверкающий огнями Лондон.
Чтобы все ему объяснить, ей нужно начать с самого начала. Как она работала по двадцать четыре часа в сутки, чтобы добиться успеха. Ездила в забытые богом места, по крупицам собирала информацию… И все это в целеустремленной погоне за независимостью. Ник вряд ли поймет. Его отец не чаял души в сыне, а отсутствие матери связало их крепче любых уз. А у нее все было по-другому.
– Хорошо, я расскажу тебе вкратце. – Британи чуть подалась вперед и приступила к рассказу. – Я работаю в крупнейшей лондонской рекламной фирме, Ник. Нам заказали рекламную кампанию о развитии сахарной промышленности в мире. – Увидев искру интереса в глазах Ника, Британи воодушевилась. – Буду честна с тобой – я очень заинтересована в успехе дела. Если я справлюсь, меня ждет повышение – должность исполнительного директора.
Ник приподнял брови:
– Что ж, впечатляет. – Подняв бокал с пивом, принесенный официантом, он сделал большой глоток. – И какова моя роль во всем этом?
«Итак, мы добрались до сути».
– Твоя ферма – самая старая плантация сахарного тростника в Австралии. Если у меня будет эксклюзивная возможность использовать ее в рекламе – произвести съемку, рассказать историю, успех гарантирован. Вот так в двух словах обстоит дело. – Британи не понравилась установившаяся тишина. Она ждала какой-то иной реакции, но не этого напряженного молчания. – Все цифры я изложила в своем предложении. Сколько наша компания готова заплатить, сколько времени это займет и все прочее. – Ник молчал, и Британи не выдержала: – Ну и что ты скажешь?
– Выглядит вполне осуществимо…
На Британи мгновенно накатила волна облегчения.
– …но есть проблема – я продаю ферму.
– Продаешь?! А где ты будешь жить? Работать?
От снисходительной улыбки Ника Британи похолодела.
– Ты по-прежнему видишь во мне этакого деревенщину, парня с фермы, да?
Британи тщетно боролась со вспыхнувшим румянцем.
– Нет, конечно. Я просто не понимаю, зачем тебе ее продавать.
– Потому что теперь я живу здесь. – Ник сделал неопределенный жест рукой.
Британи проследила за движением его руки и удивленно подняла брови. Этот шикарный костюм на Нике, несвойственная ему раньше снисходительная улыбка, его непонятные комментарии…
– Ты живешь в этом отеле?
Она недоверчиво покачала головой, будучи твердо убежденной, что если Ник и принадлежит какому-нибудь месту, то только не этому сверхэлегантному отелю. Он всегда любил их семейную ферму, гордился ею. Что же изменилось?
Тот Ник, которого она знала и любила, много трудился под палящим австралийским солнцем, собирая урожай, его руки всегда были в машинном масле, потому что он непрерывно холил и лелеял свой «харлей», на котором с ветерком носился по просторам…