Маршалл Алан. Рассказы из сборника 'Как я сталкивался с приятелем'

   Читая различные книги, - просто изумительно, какими различными могут быть книги! - я узнал, что интересное для одного может быть неинтересным для другого, и наоборот.
   Отсюда следует, что, организуя развлечения, необходимо принимать это во внимание, но, что тоже крайне важно, необходимо принимать во внимание и другие вещи.
   Так вот, если человека, который сидит, закинув ногу на ногу, резко ударить по ноге ниже колена, его нога подпрыгнет. Это чрезвычайно интересное явление заслуживает пристального изучения.
   В последней компании, которую я организовал, я уговорил Джорджа сесть и закинуть ногу на ногу, а затем продемонстрировал этот нехитрый фокус группе заинтригованных друзей.
   - Я шлепну тебя резиновой трубкой, Джордж, - сказал я. По рассеянности я забыл предупредить, что трубка залита свинцом (простейшее приспособление, которое я использую для самозащиты).
   Джордж положил ногу на ногу, и я хватил его трубкой ниже колена. Пинок, которым ответил Джордж, едва ли можно отнести за счет его рефлексов, хотя об этом было много споров потом, когда меня приводили в себя. Как мне рассказывали, Джордж пнул меня под вздох, затем встал на одну ногу и запрыгал по комнате. Сам я этого не видел и ничего не могу утверждать наверняка, хотя миссис Кашесуп клянется, что я лежал на полу с широко раскрытыми глазами.
   К счастью для гостей, я вполне оправился для дальнейшей организаторской деятельности и сумел сколотить кружок для игры "урони платок". Я был рад, что гости откликнулись на мое предложение, и благодарно улыбнулся своему зятю Томасу, который снисходительно заметил:
   - Это его конек.
   - Томас, - сказал я, желая сделать ему приятное, - не уронишь ли ты платок?
   - Чей платок? - спросил Томас, многозначительно глядя на меня:
   - А это не мне решать, Томас, - смиренно ответил я.
   Разве я был вправе настаивать на скрупулезном соблюдении простых правил благовоспитанности и хорошего тона? Я был организатор, "согласен, но - и я уверен, что сочувствие читателей будет на моей стороне, - я вовсе не был обязан обеспечивать игру материально.
   У меня был дорогой шелковый платок без метки, и, хотя я не знал всех гостей, я очень хорошо знал некоторых из них, даже слишком хорошо, чтобы так рисковать.
   Я только начал объяснять это, как вошел Джордж. Одна его штанина была закатана выше колена, и это было в высшей степени омерзительное зрелище. Я могу гордиться собой - по крайней мере уж я-то не был в числе тех, кто сгрудился вокруг Джорджа полюбоваться его раздувшейся ногой.
   РАННЯЯ ПТАШКА
   Перевод Н. Шерешевской
   Кто привык вставать с шумом, тех уже не исправишь. Семьи, где есть такая Ранняя Пташка, обречены каждое утро просыпаться от громкого топота. У Пташки тяжелые шаги, и она считает, что, раз уж она встала, никто в доме не имеет права спать.
   Стук входной двери, захлопнутой с размаху, возвещает всем, что Ранняя Пташка покинула дом, но никому от этого не легче, так как у всех, кто еще не встал, сна ни в одном глазу и лишние десять минут в постели уже не в удовольствие.
   Ранние Пташки бывают разные. Я знал и таких, с кем раз в три месяца будешь принимать лекарства, укрепляющие нервную систему.
   Свистун или там Певун - это еще куда ни шло, но Те-кто-громко-топает или Те-кто-громко-хлопает-дверьми - это уже выше моих сил.
   Есть еще и Крикуны. Это обычно беспомощные, несамостоятельные люди, которые, никогда не знают, что где лежит.
   - Где моя шляпа? - ноет Крикун.
   Или:
   - Я поставил чайник и ухожу. Если он выкипит, я не виноват!
   Крикун никогда не признает себя виновным. Я сам был когда-то Крикухи, но теперь я сделался Погонялой. Погонялы особенно бдительно следят за тем, чтобы все вставали одновременно с ними.
   - Пора вставать! - кричат они.
   Иногда они проявляют еще большую пунктуальность.
   - Давай поспеши! Уже полвосьмого!
   Но нет ничего хуже Тех-кто-громко-зевает.
   Не успеют они проснуться и сесть в постели, как тут же начинают зевать и, главное, как зевать! Они зевают шумно и с каким-то подвыванием, точно у собаки.
   У нас есть один такой в семье, имен называть не будем. Если кто-нибудь остается у нас на ночь, то утром как ошпаренный вылетает из постели, услышав эти звуки. Наш щенок чуть не умер от страха, когда в первый раз услышал их.
   Те-кто-громко-зевает страшны и людям и зверям.
   ПРОБЛЕМА ПЕРЕПИСКИ
   Перевод Н. Шерешевской
   Первые три недели самые трудные.
   Я имею в виду период, когда вас еще мучает совесть, что вы не ответили на письмо.
   После трех недель вам вдруг становится легко: "Отвечать уже поздно".
   Ну, прямо гора с плеч! Это прекрасное мгновение, но, чтобы егр достичь, надо обладать мужеством.
   Месяц тому назад тетя Мейбл прислала мне галстук. Всем известно, что женщины вечно покупают не тот галстук, и тетя Мейбл прислала мне галстук. Всем известно, что женщины вечно покупают не тот галстук, и тетя Мейбл не является исключением. Однако ответить ей было надо.
   - Ты должен написать и поблагодарить за подарок, - говорили мне дома, поглядывая на галстук, лежавший на столе.
   - Само собой, - отвечал я беспечно. Желудок мой был наполнен беконом, а душа - благими намерениями. - Сегодня же и отвечу.
   В течение четырех дней мне удавалось без особого труда забыть о галстуке, но на пятый мои домашние спросили:
   - Ты еще не написал тете Мейбл?
   - Нет, - ответил я, - но обязательно напишу.
   - Когда?
   - Завтра вечером.
   Вот тут-то и начались страдания. Галстук тети Мейбл стал буквально преследовать меня. Я вдруг вспоминал о нем во время работы и обливался холодным потом: "Я еще не ответил тете Мейбл".
   В кино, в самый разгар любовных сцен, мне вдруг являлся этот галстук. Я сжимал кулаки, морщился и, запрокинув голову, стонал. Потом, стиснув зубы, забывал о нем.
   Каждый вечер домочадцы безжалостно допытывались:
   - Когда ты собираешься ответить тете Мейбл?
   - Ты еще не поблагодарил тетю Мейбл за галстук?
   - Не забудь. Сегодня, ты должен написать тете Мейбл.
   - Прошло уже полмесяца, как тетя Мейбл прислала тебе галстук.
   Я начал худеть. Один вид письма, пришедшего вместе со злополучным галстуком, заставлял меня вздрагивать; при взгляде на любой исписанный клочок бумаги я чувствовал, как сердце мое замирает по крайней мере на шесть секунд. Я не мог пройти мимо магазина галстуков, чтобы в окне его мне не почудилось глядящее с укором лицо тети Мейбл.
   Иногда, сидя в трамвае, я вытаскивал из кармана ее письмо. "Завтра, бормотал я несвязно, - завтра я на него отвечу".
   На третью неделю в моем состоянии появились признаки улучшения. Домочадцы прониклись ко мне презрением и перестали меня упрекать, и я мог спокойно думать о том, что должен ответить тете Мейбл. Я снова почувствовал интерес к друзьям и даже обсуждал с Джорджем галстуки, не вспоминая при этом о тете Мейбл.
   На четвертую неделю я обрел свою прирожденную веселость и уже не терзался при виде письма, а смотрел на него как на что-то относящееся к далекому прошлому.
   "Она сама уже успела о нем забыть", - уверял я себя.
   Те, кому доводилось испытывать подобные чувства, могут себе представить, с каким удовольствием повторял я про себя эти простые слова.
   Сегодня я разорвал письмо и теперь с нетерпением жду нового подарка от тети Мейбл. Вот тогда, наверное, отвечу.
   Я БРОСИЛ КУРИТЬ
   Перевод Н. Шерешевской
   В прошлый понедельник в моей жизни произошло великое событие: я бросил курить.
   - Джордж, - сказал я, - либо жена, либо курево должны уйти из моей жизни. Я не могу позволить себе то и другое.
   - Твоей жене будет нелегко, - сказал Джордж, - но я не осуждаю тебя. Когда же она уходит?
   - Она остается, - ответил я мрачно. - Я бросил курить.
   Джордж был потрясен.
   - Я тебя не узнаю!
   - Я сам себя не узнаю, - ответил я. - Представляешь, с июля месяца я не покупал сигарет!
   - Ну так стрельни у меня, - сказал Джордж и открыл портсигар.
   Я взял одну и закурил.
   - Все, - продолжал я, - больше не курю.
   - Эх, мне бы бросить, - сказал Джордж, - да, боюсь, характера не хватит.
   Немного погодя я встретил Фреда. Ему я тоже сообщил эту новость.
   - Выкури со мной одну напоследок, - сказал он.
   Я выкурил две, объясняя ему при этом, какую я надеюсь получить экономию.
   - У меня уходило на сигареты семь шиллингов в неделю, - объяснил я. Так что теперь я как бы получил семь шиллингов прибавки.
   - Железный у тебя характер, - сказал Фред. - Вот мне ни за что не бросить.
   - Для этого нужна сила воли, больше ничего, - сказал я.
   На работе кто-то подарил мне к рождеству пачку сигарет - пятьдесят штук. Вопреки собственному желанию, просто из чувства благодарности, я заставил себя выкурить всю пачку за два дня, чтобы поставить на этом точку.
   В среду у меня было как-то неприятно во рту, и до второго завтрака я жевал земляные орехи, чтобы не курить. Есть мне совсем расхотелось. Я вышел на улицу и купил фунт изюма, который заменил мне привычные сигареты.
   Днем я выкурил две сигареты с другом, получившим их в подарок. Он попросил меня оказать ему честь и выкурить остальные десять тоже.
   Прикончил я их к пяти вечера, но мне было так нехорошо, что пришлось занять две сигареты у жены, чтобы успокоить боль в животе.
   В четверг я выкурил с Фредом две сигареты в честь победы над дурной привычкой, и в тот же вечер Джордж преподнес мне сто сигарет в, коробке как последнюю дань пороку, которым я страдал столько лет. Я поспешил расправиться с ними, чтобы доказать, что моя воля не поддастся пороку после того, как я от него избавился.
   В пятницу вечером я открыл фунтовую пачку табаку, которую подарила мне мать, а вчера прикончил пятьдесят сигарет, подаренных отцом, и при этом меня вовсе не тянуло курить.
   На сегодня сэкономлено семь шиллингов. Правда, у меня саднит горло и меня душит кашель, но ведь ни одну дурную привычку нельзя бросить без неприятных ощущений.
   За будущее я спокоен: вот прикончу дюжину пачек, подаренных тетей Мейбл, и тут же начну ту пачку в пятьдесят штук, которую подарил мне мой шеф, а там дойдет очередь и до прессованного табака, который подарила мне Дейзи.
   Зато как приятно сознавать, что ты бросил курить!
   ДРУГ В БЕДЕ - ДАВАЙ БОГ НОГИ
   Перевод Н. Шерешевской
   Джордж решил собирать пословицы. Другие собирают марки, а он пословицы. Теперь он говорит только пословицами, и разговаривать с ним - все равно что разговаривать с Конфуцием.
   - Я устал,- пожаловался я ему как-то на днях.
   - От работы и лошади дохнут, - ответил он.
   - Я бы хотел быть богатым.
   - Желать богатства лучше, чем быть богатым.
   - Я с тобой не согласен, Джордж, - сказал я. - Как это понимать?
   - Дурака учить - что мертвого лечить.
   - Ты переходишь на оскорбления, Джордж, - с достоинством сказал я.
   - Лучше умный враг, чем глупый друг, - сказал Джордж.
   - Возможно, - сказал я, - но я немало для тебя сделал, Джордж. Ты будешь тосковать без меня.
   - С глаз долой - из сердца вон.
   - Ты сошел с ума, Джордж, - сказал я. - Сейчас самое время, чтобы кто-то сказал тебе правду.
   - За правдивые погудки смычком по рылу бьют, - с угрожающим видом сказал он.
   - Каким смычком? - спросил я. - С каких пор ты стал заниматься музыкой?
   - Кто платит, тот и музыку заказывает.
   - Я разделяю эту мудрую мысль, - согласился я.
   - Мудрость надо уважать, даже когда она дает непригодные советы.
   Он прямо-таки сыпал афоризмами.
   - Ну, это уж полная чушь, - сказал я. - Хорош только тот совет, который тебе по душе, - сказал я. - Мои друзья говорят...
   - Собака лает - ветер носит.
   - Ну знаешь! - сказал я. - Это мои-то друзья - собаки? Так прикажешь тебя понимать? Мне это обидно, - сказал я. - Обидно за моих друзей. Я люблю своих друзей. Мир стал бы лучше...
   - Если бы волею судеб в мире не стало лотосов, неужели лебеди рылись бы в навозе, подобно курам? - спросил Джордж.
   - При чем тут куры? - возразил я.
   Джордж только рукой махнул.
   - "Я спросил об отце его. Он отвечал: "Мой дядя зовется Шейб", - звучно процитировал он.
   - Не понимаю, - сказал я.
   - Век живи - век учись, - долбил свое Джордж.
   Меня взяло опасение.
   - А ты не влюбился ли, Джордж? - спросил я.
   - Любовь слепа, - отвечал Джордж.
   - Я поговорю о тебе с доктором, - сказал я. - Ведь я добра тебе хочу, Джордж.
   - Ври, ври, да оглядывайся! - строго предупредил он.
   - Зачем врать? - сказал я. - Я ему все как есть расскажу.
   - Соловья баснями не кормят, - сказал Джордж.
   - Ну я пошел, Джордж, - сказал я. - Хватит с меня.
   - Хорошие люди могут разорвать дружбу, но взглядам своим не изменят. Сломать у лотоса стебель не значит разъединить его волокна, - изрек Джордж.
   - Вообще-то я пришел стрельнуть у тебя пять шиллингов, - сказал я.
   - Одолжить деньги или свой ум - все равно что потерять их.
   - Так как же насчет деньжат?
   - Жди, дурак, пока рак свистнет.
   - Ну это уж слишком! - закричал я. - Ноги моей здесь больше не будет!
   - Блажен, кто приходит и не задерживается, - пропел Джордж.
   Я покинул его. Я был совершенно убит. Когда я дошел до калитки, я запальчиво крикнул ему:
   - Все прах и тлен, когда душа в тоске и безутешна!
   Будь ему неладно, этому Джорджу!
   НАУКА ОБ ОТЦАХ
   Перевод Н. Шерешевской
   Изучение отцов - весьма увлекательная наука, без которой нельзя считать ваше образование законченным.
   Отцы не подвластны дочерям, но дочери подвластны отцам и кое-кому еще по закону равенства величин (теорема 13). Надо признать эту истину, если это истина вообще, прежде чем вы решитесь ухаживать за чьей-нибудь дочкой.
   Ухаживание - вещь серьезная, и успех вам обеспечен лишь в том случае, если вы отдаете себе отчет в том, насколько сильную позицию занимает отец в битве за руку его дочери.
   Начните наступление. Если наступление начинает отец, все обстоит куда сложнее. Если отец любит играть в шашки - непременно сыграйте с ним. Но избави вас бог обыграть его! Только проигрывайте, однако выражайте при этом крайнее изумление.
   - Ого, мистер Тяпляпс! Со мной никогда такого не случалось! Вам просто грех не выступать в австралоазиатском чемпионате! Нет, я должен пойти и рассказать об этом вашей дочке!
   При встрече с дочкой забудьте о шашках. Говорите только о любви.
   - Ах, Персифон, разве любовь не прекрасна?
   Как правило, дочек редко интересуют шашки, зато любовь их интересует всегда.
   Первый отец, с которым я сразился за его дочь, считал, что никто не достоин ее. Тогда я попытался логически доказать ему, что он не драв.
   - Мистер Прахомм, - сказал я, - считаете вы себя достойным отцом вашей дочери?
   - Ал, - ответил он серьезно, - считаю.
   - Я тоже, - сказал я и пожал ему руку. Затем мы выпили, и я спросил его:
   - Как вы думаете, я ровня вам, мистер Прахомм?
   - Конечно, мой мальчик, - ответил он снисходительно.
   - Прекрасно, - сказал я, очень довольный собой. - Две величины, равные порознь третьей, равны между собой. Верно, мистер Прахомм? - сказал я. Значит, я заслуживаю руки вашей дочери?
   - Вы заслуживаете, чтобы вам указали на дверь, - сказал он.
   Другой отец боялся своей жены, но меня он не боялся.
   - Моей жене не нравится, - сказал он мне, - что вы увиваетесь вокруг Нелл (так звали его дочку). Она говорит, что вы мелкий аферист, - сказал он.
   - А что говорит Нелл? - спросил я его.
   - Как раз обратное, - ответил он.
   - То есть, что я крупный?! - воскликнул я. - Меня это не устраивает. Прощайте! - И я ушел.
   Отец, которого я сейчас обрабатываю, любит, когда меня нет рядом. Он сам сказал мне об этом.
   - Значит, мистер Клейфилд, - сказал я, - если бы вы меня вообще не видели, то души бы во мне не чаяли?
   - Вы попали в самую точку, - сказал он.
   - Благодарю вас, - сказал я. (Я всегда очень вежлив с отцами.)
   Теперь я встречаюсь с его дочкой без него.
   Мне кажется, это вообще самый лучший выход из положения. Чем меньше видишься с отцом, тем лучше для всех. Однако, если ты даже не видишь отца, ты все равно его слышишь.
   - Эдит, сейчас же домой!
   И ты исчезаешь в погоне за последним трамваем, недоумевая, как у такого ужасного отца может быть такая прелестная дочка.
   СТРАДАЙ МОЛЧА!
   Перевод В.Смирнова
   Люди, которые любят говорить "улыбайся и терпи" или "страдать надо молча", ничего не понимают ни в улыбках, ни в страдании.
   Я отлично умею и улыбаться и страдать, но молчать - это не для меня. Я за шумное страдание и без всяких улыбок.
   Страдать для меня в порядке вещей. Я страдаю очень легко. Стало быть, кому, как не мне, вразумить всех тех, кто не знает, как надо страдать.
   Во-первых, улыбки решительно исключаются. Если вы, страдая, улыбаетесь, никто не узнает, что вы страдаете. А в таком случае пропадает все удовольствие.
   Что до молчаливого страдания, то его можно рекомендовать тогда, когда само выражение вашего лица говорит о том, что вы страдаете.
   Если я решаю страдать молча, я совершенно недвусмысленно заявляю об этом домашним.
   - Я удаляюсь в свою комнату, чтобы молча страдать, - говорю я.
   Такое заявление не только пугает тех, к кому оно относится, но и заставляет их тоже страдать.
   Таков секрет полноценного страдания. Делайте так, чтобы другие страдали вместе с вами. Я всегда так поступаю. Только на прошлой неделе вместе со мной страдали пять или шесть человек, и ни один из них не улыбался и не молчал.
   Я подрядил маляра покрасить за 50 фунтов наш дом. Маляр был в восторге. Я тоже. Когда он сделал половину работы, я собрал домашних и сказал, что у меня нет денег для расплаты. Занятно было видеть их страдающие лица, слышать их страдающие голоса. Сам я в этот момент и не думал страдать. Моя очередь пришла, когда я объяснялся с маляром. А потом начал страдать он.
   Все это прекрасный образец коллективного страдания на высшем уровне.
   Страшно интересно: страдала ли жена маляра, когда он объяснился с ней? Надо спросить его завтра об этом.
   СДЕЛАЙТЕ ОДОЛЖЕНИЕ
   Перевод Н. Шерешевской
   Не люблю я делать людям одолжения: уж больно накладно.
   Если кто-нибудь просит вас об одолжении, будьте уверены, что вам готовят какую-то неприятность. Вам предложат пожертвовать либо деньгами, либо вашими силами, либо временем, либо покоем. А нет - так наживете себе врагов и недоброжелателей.
   Одолжения всегда ходят косяками. Стоит вам сделать одно одолжение, как за ним последуют просьбы о новых, можете не сомневаться. И если вы сделаете все, о чем вас попросят, то скоро заработаете репутацию хорошего человека.
   У меня такой репутации нет.
   Только учтите, я не говорю, что не заслуживаю ее. Я заслуживаю. Но только в другом смысле.
   Когда меня просят об одолжении, я сначала оглядываюсь украдкой, а потом шепчу просителю на ухо:
   - А что мне с этого будет?
   Всех, кто просит об одолжении, это очень огорчает. Почему-то они думают, что сделать одолжение - сущий пустяк и даже намек на вознаграждение может оскорбить.
   Мой обычай задавать этот вопрос всякому, кто просит меня об одолжении, привел к тому, что мое имя было упомянуто в связи с одним весьма своеобразным выражением.
   Я подслушал случайно, как Джордж, обсуждая меня с моим зятем Томасом, сказал:
   - Если ты хочешь чего-нибудь от него добиться, ты должен его подмазать.
   Его слова поразили и ошеломили меня, они оскорбили меня до глубины души, не говоря уж о чувстве величайшего раздражения.
   Я вылез из-под стола и сказал:
   - Джордж, то, что ты сейчас сказал, - клевета, я потребую, чтобы ты повторил свои слова в суде. Больше того, - продолжал я, - я подам на тебя в суд за диффамацию. Ты потеряешь на этом сто фунтов, а то и тысячу, кто знает. Во всяком случае, не я, лично я, не очень-то разбираюсь в тонкостях законов.
   - Фунта хватит, чтобы ты забыл об этом? - спросил Джордж упавшим голосом.
   - Сделай одолжение, Джордж, - сказал я, - два фунта.
   Он сделал одолжение.
   Можно сказать, это был единственный случай в моей жизни, когда не меня просили об одолжении, а я просил. Подвигло меня на это не законное чувство справедливости, а счет от бакалейщика на два фунта, который лежал у меня в кармане.
   Советую всем, кого осаждают просьбами об одолжении, взять пример с меня и не делать одолжений, а просить о них.
   ИСКУССТВО ОТВЕЧАТЬ
   Перевод В.Смирнова
   Есть множество шаблонных вопросов, с которыми постоянно сталкиваешься в кругу семьи и которые, если неправильно на них отвечать, могут принести вам уйму хлопот и забот. Жизнь в семье значительно облегчается, если умело отвечать на вопросы домашних.
   Возьмите, к примеру, вопрос:
   - Ты кормил собаку?
   Правильно ответить на этот вопрос следует так:
   - Я нет. А ты?
   Ограничившись одним "нет", вы как бы берете на себя обязательство пойти и накормить собаку. Добавляя к своему ответу "А ты?", вы сваливаете ответственность за кормежку на того, кто спрашивает. На ваш встречный вопрос следует лишь неуверенное "нет". Вы припечатываете его приказанием: "Ну так иди и покорми ее!" - а сами тем временем можете спокойно читать газету.
   Вот видите, как все это важно. Просто удивительно, сколько сил можно сберечь, овладев искусством отвечать. Я никогда себя не перенапрягаю, и исключительно потому, что я на все знаю ответ.
   За вопросом "Во сколько ты пришел вчера домой?" может последовать выговор за то, что ты поздно ложишься спать. Надо искусно обойти этот вопрос. На мой взгляд, в данном случае лучше всего выложить какую-нибудь поразительную новость, чтобы заставить домашних забыть, про вопрос.
   Например, можно сказать: "Вы слышали вчера вечером треск? Говорят, это чей-то автомобиль потерял управление и проломил забор миссис Парк".
   Это даст всем пищу для разговоров на час, если не больше, а вам возможность спокойно удалиться.
   Если домашние способны оценить тонкую шутку, контрудар можно варьировать.
   "Вы слышали вчера вечером треск?" - спрашиваете вы. "Нет, - отвечают вам. - А что такое?" "Это я наступил на коробок", - объясняете вы.
   От такой ловкой шутки весь дом, покатится со смеху. Им наплевать, когда вы приходите домой. В сущности говоря, им наплевать, если даже вы совсем не придете домой.
   Если вас спросят, выставили ли вы молочную бутылку на крыльцо, сделайте вид, будто вы зачитались, и пробормочите: "Какая превосходная характеристика!" Если спрашивающий будет настаивать, поднимите глаза и с мольбой в голосе скажите: "Давайте обойдемся завтра без молока. Я не хочу молока, а вы?"
   Если и это не поможет, выставьте бутылку без дальнейших препирательств.
   "Кто пролил чай на скатерть?" - это ужасный вопрос. На него просто не надо отвечать. Каждый станет отрицать свою вину, а вы тем временем встаньте и выйдите из комнаты. Не возвращайтесь до тех пор, пока скатерть не будет выстирана.
   Никогда не признавайтесь, что это вы перепутали газетные листы. "Где четвертая страница?" - такой вопрос оставить без ответа нельзя. Валите все на собаку, эта отговорка ничуть не хуже других.
   На вопрос: "Ты видел, я оставил тут шестипенсовик?" - ответить проще простого. Ответ: "Да, видел. На, возьми обратно".
   Иногда полезно огорчить спрашивающего. На вопрос: "Ты выстирала мою синюю рубашку?" - женщина может ответить: "Нет, но зато я выстирала твой синий костюм". Спрашивающий падает духом, и у него на несколько дней отшибает охоту о чем-либо спрашивать.
   "Ты съешь два яйца?" - с этим вопросом легко разделаться, спросив: "Это все, что у тебя есть?" Такой вопрос раздражает спрашивающего.
   "В ванной кто-нибудь есть?" - коварный вопрос, если его задают на весь дом. Обычно я отвечаю из спальни: "Да, там я!"
   Таким образом вы можете неограниченно пользоваться ванной.
   КАК РАЗВЛЕЧЬ БОЛЬНОГО
   Перевод Н. Шерешевской
   Больше всего на свете я люблю развлекать больных. Как-то раз я успел до второго завтрака развлечь четырех больных подряд. Правда, они были до того больны, что вряд ли понимали, что их развлекают.
   С некоторых пор я специализировался на развлечении больных, страдающих аппендицитом, а затем расширил пределы своей деятельности на больных белой горячкой.
   Достоинство моего метода в его простоте. Я присаживаюсь к постели больного и облокачиваюсь на его подушку. Потом с громким смехом рассказываю ему на ухо разные анекдоты.
   - Вы слышали про пациента, который сказал врачу, пообещавшему его вылечить: "К чему такая спешка, доктор?" Это напоминает мне анекдот о докторе, которого жена пациента встретила известием: "Мне кажется, доктор, что он уже поправился, потому что хотел выбросить все лекарства". Но все это чепуха по сравнению с другим случаем, когда доктор оперировал татуированного матроса и ему пришлось вырезать три линкора, прежде чем он добрался до аппендикса.
   Потом я поднимаюсь и, все еще сотрясаясь от смеха, выхожу в ближайшую дверь.
   Тем не менее, как ни странно, я терпеть не могу, когда развлекают меня. Всю прошлую неделю я пролежал с легкой простудой, осложненной ларингитом, воспалением брюшины и острой диспепсией. В остальном я был совершенно здоров.
   И, представьте, у меня не было ни малейшего желания, чтобы меня развлекали, однако друзья так настаивали, что я не мог отказать.
   В понедельник развлекать меня пришел Джордж. Он принес мне апельсины. Словно предчувствуя этот приток цитрусовых, я еще до него расторг контракт с зеленщиком.
   - Ты выглядишь лучше, чем я ожидал, - весело начал Джордж.
   - Нельзя судить о книге по обложке, Джордж, - пожаловался я.
   - Не прибедняйся, - сказал Джордж, - еще поживешь. Сотни людей живут с болезнями похуже твоих и не жалуются.