Страница:
После паузы Визгунов кивнул головой.
– Проверим твои слова в деле. Начнем с Тапёра.
– Он засел на даче своего тестя в Подрезково. Этот дом принадлежит ему. Тогда он его оформил на имя тестя. Тесть давно умер, и со своей первой женой Евгений Ашкинази развелся. Чужие люди. За это время он сменил еще пару жен и уверен, что никто не станет его связывать с умершим тестем первой жены. Поселок старый. Давно вымер. Готовится под снос, а на том месте проектируют строить элитные коттеджи. Я там уже была.
Светлана встала и принесла из своей комнаты конверт, присланный отцу, и фотографии.
– Вот его дом. Сруб в два этажа с верандой. Окна первого этажа закрываются на ставни изнутри. Вид нежилой, но он там. Об этом говорит мусор. Упаковки от продуктов он сбрасывает в выгребную яму на участке. По магазинам не ходит. Пользуется запасами консервов.
– А если там кто-то другой? – спросил отец.
– Станция в двух километрах. Там и была обнаружена его машина. Точнее, старенькие «Жигули», записанные на его вторую жену. Очередная ошибка. Тапёр уверен, что никто не станет его связывать с бывшими родственниками и потерянными друзьями. Логика, не лишенная смысла. Последние годы он жил на широкую ногу и забыл о своем прошлом. Однако жлобская натура не позволяла ему при разводе лишиться даже карандаша. И все свое он забирал и складывал в чулан, как Плюшкин. Теперь весь этот хлам ему понадобился. Парень не без фантазии. Свой «Мерседес» он бросил на платной стоянке в аэропорту. Так делают многие, кто в спешке уносит ноги. И если у него имелось несколько паспортов, то Ашкинази мог улететь куда угодно под чужим именем. Такой вывод напрашивается сам собой, и он убежден, что преследователи примут его версию за чистую монету.
– Почему ты не поверила в эту версию?
Девушка отвечала с гордостью, как заправский сыщик, которому любые задачи по плечу:
– Все машины на стоянке зарегистрированы. Люди оставляют автомобиль, улетают, возвращаются через неделю и вновь садятся за руль своей машины. Во избежание недоразумений охрана стоянки записывает номера всех машин и даты их въезда и выезда с территории стоянки. За небольшую мзду мне сделали распечатку всех машин, выезжавших со стоянки в тот день, когда там появился «Мерседес» Ашкинази. Мы пробили машины по гаишным базам и выяснилось: «Жигули» пятой модели белого цвета, принадлежащие второй жене Ашкинази, выехали со стоянки через пятнадцать минут после заезда на площадку «Мерседеса». Вот и вся хитрость. Он никуда не улетел. Остальное рассказывать долго и неинтересно. Важен результат, который я тебе выложила на блюдечке с голубой каемочкой. И после всего этого ты хочешь меня оставить не у дел?
– Ладно. Ты в деле. Но только без фокусов. Мое слово для тебя закон.
– Слушаюсь и повинуюсь!
Визгунов достал чертежи из папки и разложил их на столе. Светлана в них лучше разбиралась, чем отец, так как окончила архитектурный институт. Архитектором она так и не стала, но репортер из нее получился прекрасный. Гены сработали. Покойная мать Светланы была редактором журнала «Искусство». Из нее тоже не получилось знаменитой пианистки, но в плане журналистики она преуспела.
– Это какой-то офис? Административное здание.
– Совершенно верно. «Союззерноэкспорт». Нам придется проникнуть в это здание и проделать в нем сложную работу под носом бдительной охраны. Лучше это сделать ночью. Но для начала придется понаблюдать за черным ходом один-два дня.
Светлана закусила нижнюю губу и, нахмурив брови, всмотрелась в чертежи.
7 мая. Суббота. 23 ч 40 мин
Машину оставили на опушке перед въездом в поселок. Визгунов приехал на точку с шофером неопределенной внешности. Свитер, комбинезон, шерстяная шапка, закрывающая уши, шарф, обмотанный вокруг шеи. Сам Визгунов выглядел не менее странно. Одетый во все черное и тоже в вязаной шапочке, с рюкзачком за плечами, двумя пистолетами: один в кобуре под мышкой, другой за поясом. В руках он нес фомку с резиновой ручкой. Темень стояла непролазная. Звездное небо затянуло тучами. Фонарем они не пользовались, и странная парочка сливалась с темнотой, так что их с трех метров не заметишь. Они прошли по закоулкам заброшенного поселка. На многих домах отсутствовали крыши. Освещения тоже не было, и только в одном из домов на отшибе можно было заметить слабый свет, пробивающийся сквозь щели в ставнях. Они подошли к дому тихо. Партнер Визгунова поднялся на веранду к входной двери. Визгунов снял рюкзак, достал из него несколько замков и осторожно надел их на петли жалюзи трех окон. Дом имел квадратную форму. Веранда с дверью с лицевой стороны и по три окна с боковых сторон. На тыловой стене сруба окна отсутствовали. Блокировав замками одну из сторон, он мог взять под контроль вторую сторону. В этом и была его задумка. Прихватив рюкзачок, он обошел дом и приготовился к атаке. Напарник Визгунова начал колошматить ногами по входной двери. Тут не надо быть большим стратегом. Человек, ждущий смерти, идет напролом. У него нет выбора. Раздался треск, и средние ставни распахнулись. Выпрыгнуть из окна жертве не удалось. Проворности Визгунова можно позавидовать. В два прыжка он оказался у нужного окна и нанес точный удар резиновой рукояткой по лбу человека, запрыгнувшего на подоконник. Бедняга вернулся в комнату, свалившись на пол и потеряв сознание.
Стуки в дверь прекратились. Из-за угла дома появился напарник.
– Сработало. Возвращайся в машину и жди меня там, – крикнул победитель.
Напарник растворился в темноте.
Визгунов взялся за карниз, подтянулся и влез в окно. Первым делом он перевернул бессознательное тело на живот, завел руки за спину и надел наручники на свою жертву. Теперь он себя обезопасил. При обыске он нашел пистолет, связку ключей и блокнот с непонятными цифрами.
Покончив с деталями, Визгунов опустил отворот шапочки вниз до шеи, и получилась маска, закрывшая его лицо целиком, оставив лишь прорези для глаз и рта. Ему пришлось просидеть на стуле еще несколько минут, пока его подопечный медленно приходил в себя. Когда он понял, что с ним случилось, и увидел перед собой плечистого мужика в маске с оружием, он застонал. Скорее от отчаяния, чем от боли.
– Зря вы пришли. Бумаги я вам не отдам. А если вы меня убьете, то все документы передадут в прокуратуру.
– И где их тут же сожгут, – прокомментировал Визгунов. – Твой шантаж не пройдет, Тапёр. Ты замахнулся на святая святых, его величества чиновника, да еще с большой буквы. Твои документы могут иметь интерес только для президента страны или премьер-министра. Но даже если они попадут к ним, скандала не получится. Часть важных персон уйдет в отставку, на их места придут другие и продолжат их дело. Но если эти документы будут опубликованы в прессе, то скандал неизбежен. Не с того конца лучину жжешь. Я здесь по другому вопросу.
– Других вопросов нет и не может быть. Моя личность никого не интересует. – Тапёр попытался встать, но у него ничего не получилось.
– Вы не правы, Евгений Павлович Ашкинази. Мне нужны ваша смекалка, ловкость и страсть к риску. Пойдете со мной, останетесь живы. В противном случае вас прикончат этой же ночью. Я опередил убийц на час или того меньше. Мне удалось у ваших врагов выяснить, где вы прячетесь. Как? Это отдельная песня.
Лицо Ашкинази покрылось потом.
– Зачем я вам нужен? Вскрыть чужой сейф? Больше я на эту удочку не куплюсь.
– Мне нужны отчаянные люди для налета на инкассаторскую машину. План проработан в мельчайших деталях. При соблюдении моих правил и следуя точному плану, операция пройдет без помех. В результате вы получите миллион долларов, загранпаспорт и билеты на самолет в нейтральную страну. В случае вашего отказа я ухожу, а вы остаетесь ждать киллеров. Тот, кто решил вас убить, уверен в том, что украденные вами документы сгниют в тайнике, а такой исход всех устраивает. Их прокуратурой не напугаешь.
– Миллион, говорите? Черт с ним, с миллионом, я могу десять выгрести из любого сейфа. А вот загранпаспорт на чужое имя – это то, ради чего на что угодно соглашусь. Только вряд ли от меня будет толк. Насилие не мой конек.
– Однако в зоне пришили человечка? – пробурчал Визгунов.
– Это была самозащита. Я не рву на себе рубаху перед расстрелом и раньше времени подыхать не готов, если блатные мою жизнь поставят на кон.
Черный человек в маске встал.
– Если согласны на мои условия, то нам пора уходить. Но помните: вы будете делать только то, что я скажу.
– Разумеется. Если меня нанимают, то я играю по правилам хозяина.
Визгунов достал из рюкзака взрывное устройство. Во всяком случае, таким его себе представляют несведущие люди. Он подошел к двери, открыл щеколду и выставил таймер на пятнадцать минут, после чего прилепил бомбу к косяку. Своему пленнику он объяснил свои действия иначе:
– Я сделал растяжку. Дверь открыта. Как только они сюда сунут нос, дом взлетит на воздух. Но это не мера. Мы лишь избавимся от погони, но не от желания ваших бывших хозяев избавиться от вас.
Он помог подняться Тапёру на ноги и вытолкал его в окно, потом выпрыгнул сам. Ставни с этой стороны дома Визгунов тоже запер на внешние замки.
– Теперь у них остался только один вход в дом. Уходим.
К опушке они пробирались околицами. Машина стояла там, где ее оставили. Они сели на заднее сиденье.
– Поехали, – скомандовал Визгунов.
Ашкинази увидел сидящего перед ним шофера. Вернее, черную шапку, шарф и узкие плечи. Конечно, он не мог видеть лица, но если бы его хозяин сам сел за руль, ему пришлось бы снять маску. На пути немало постов, и шофер должен ехать с открытым лицом.
Они не проехали и десятка метров, как услышали оглушительный взрыв и где-то с правой стороны, метрах в трехстах в небо взметнулись языки пламени.
– Успели, – облегченно вздохнул Визгунов.
Тапёр ничего сказать не мог. Мужика трясло, словно в лихорадке, и он уже ни о чем думать не мог.
8 мая. 17 ч 25 мин
На звонок дверь открыла полная женщина средних лет. На пороге стоял высокий приятный мужчина лет пятидесяти с посеребренными висками и светлыми лукавыми глазами.
– Зинаида Матвеевна?
– Она самая. Но вас я не знаю. Это точно. Такие мужчины не забываются.
– Вот уж не думал. Я к вам с поручением от Евгения Павловича Ашкинази.
– Да, да. Понимаю. Его последнее послание меня озадачило. Заходите.
Визгунов прошел в опрятную уютную квартирку и тут же получил тапочки. Женщина ценила свой труд, несмотря на выстланный на полу линолеум. Ботинки пришлось снять.
– К сожалению, Женя не сможет прийти сам. Его задержали. Я его адвокат. Он послал меня к вам. Вы не понимаете, с какой целью?
Женщина тихо охнула и направилась в комнату.
– Что-то в этом роде должно было случиться. Вы знаете…
– Андрей. Просто Андрей, – представился гость.
– Вы знаете, Андрей, Женя неплохой человек. Я одинока. Так он мне кран чинил и полки на стену вешал… Но вот жил он ужасно. Всегда напуганный, дерганый, будто украл чего. Как говорится, от скрипа тележного вздрагивал. Разве так живут нормальные люди?
– Да, да, я знаю. Так что вы говорили о послании? – спросил Визгунов.
Зинаида Матвеевна откинула скатерть, под которой лежал лист бумаги, исписанный торопливым крупным почерком.
Женщина смахнула слезу со щеки.
– Это очень серьезно?
– Трудно сказать. Вам лучше не знать о его делах. Поберегите нервы. Будем надеяться на лучшее.
Женщина встала, достала из комода конверт и положила на стол. Обычный почтовый конверт с марками, но без почтовых штампов. Мало того, они были английскими и больше похожими на коллекционные. Четыре штуки, и все посвящены Второй мировой войне и героям-защитникам, погибшим в боях. Конверт был без надписей. Максимум, что в нем могло лежать, это один лист бумаги.
– Больше вы ничего не нашли? – спросил Визгунов.
– Нет. Два конверта. В большом я нашла записку и этот конверт. Он заклеен, и я его не вскрывала. На большом конверте тоже не было адреса и даже марок не было. Чистый. Сначала мне показалось, будто кто-то ошибся. В моем почтовом ящике не бывает писем. Реклама, местная бесплатная газета и телевизионная программа на неделю, которую я выписываю. Письмо, как видите, адресовано мне.
– Да. Спасибо, что сохранили его, – кивнул Визгунов.
Распрощавшись с хозяйкой, Андрей вышел на улицу и сел в свою машину. Он уже понимал, что документов, выкраденных Тапёром из сейфа, в конверте нет. Ашкинази не так глуп, чтобы доверить секретные материалы простодушной соседке. Но в конверте должен лежать ключ к разгадке. Вряд ли он сам в нем нуждался. Тапёр не блефовал. Он верит в то, что прокуратура займет его сторону, если враги доберутся до его шкуры.
Андрей вскрыл конверт и нашел там вырезанный из какой-то газеты кроссворд. Большая часть полей головоломки была заполнена. Подсказку надо искать в неразгаданных полях. Хорошая задумка. Без подсказки самого Жени Ашкинази любой заинтересованный в поисках секретных материалов угодит в тупик, даже если он сумеет каким-то образом выйти на соседку. Скорее всего, сам кроссворд подсказал идею Ашкинази, как лучше им воспользоваться. Он ответил на очень сложные вопросы, а примитивные игнорировал. «Река в Сибири» вряд ли даст ему подсказку. А вот смешные вопросы «Столица Украины» и «Место отхода поездов» могли дать подсказку. Визгунов завел двигатель и поехал на Киевский вокзал. Место определено. На этом подсказки закончились. Спрятать что-то на вокзале можно только в автоматической камере хранения. Нужны номер ячейки и код замка. Речь шла о числах, а в кроссвордах цифры не используют.
Приехав на вокзал, Визгунов долго прогуливался по ряду с ячейками. Все номера трехзначные. Тут его осенило. Нужные числа надо искать не в кроссворде. Изначально он наткнулся на неоправданный поступок Тапёра. Этот человек ничего не делает лишнего. Зачем наклеивать на конверт марки, если ты не собираешься его бросать в почтовый ящик. Андрей достал конверт и осмотрел марки. На одном из них был изображен немецкий танк. На башне танка помимо черного креста стоял номер 369. Он нашел ячейку с таким номером. Код состоял из четырех цифр, других номеров на марках не нашлось. Одна из марок называлась «Первый бой». Брестская крепость. Солдат с красным флагом. Визгунов набрал год 1941. Дверца ячейки открылась. В ней стоял небольшой кейс. То, что нужно. На поиски тайника ушло не больше двух часов. Тапёр принял остроумное решение и до сих пор уверен в том, что его головоломку никто не решит. Возможно, он прав. Просто он не знал, с кем ему придется иметь дело.
10 мая. Вторник. 16 ч 40 мин
Кто-то шутил, будто у Хлястика не два глаза, а пять. Помимо двух, данных человеку от природы, еще по глазу находятся под каждым ухом, и он может видеть все, что делается по сторонам, а пятый глаз у него на затылке, и ему не надо оборачиваться, он и так знает, что творится за его спиной. В этой шутке имелся свой смысл. Однажды Хлястик выстрелил из-под руки, не оборачиваясь, и попал в цель, находящуюся за спиной на расстоянии пяти метров.
Сам Хлястик, а если точнее, Гриша Подбельский работал на знаменитого авторитета по кличке Владыка и был его телохранителем. Владыка мог не беспокоиться за свою жизнь. Хлястик защитит, как в том случае, когда он пристрелил киллера, не оглядываясь, нанятого для устранения его хозяина. Пять глаз он не имел, но какое-то невероятное чутье всегда нашептывало ему на ухо, что нужно делать.
Сегодня оно его подвело. Когда всю сознательную жизнь ходишь по канату, нельзя расслабляться ни на секунду. Под тобой пропасть. Оступился и конец. Это случилось. Сказалось перенапряжение. За Гришей шла охота. Он единственный, кому удалось уцелеть после разгрома их группировки, не считая хозяина. Хлястику удалось вывезти Владыку из пекла и посадить на проходящий мимо железнодорожного переезда товарный поезд. Владыка решил пойти войной на тех, под кем ходил. Не получилось. Их окружили и автоматными очередями пошинковали, как капусту. Сумел ли выжить Владыка, Гриша не знал. Жив или нет, все равно найдут. Вот он уже попался. Задний глаз не сработал. Сидя на корточках перед окном с винтовкой в руках, Гриша почувствовал, как к его затылку прижался холодный металл револьверного ствола. Свою ошибку он понял, но это ничего не меняло. Они его просто вымотали.
Гриша Подбельский прятался в недостроенном доме на окраине города. Обычная замороженная стройка. К большому сожалению, он не обзавелся тихой квартиркой и никогда не конспирировался. Все знали его многочисленных любовниц, и он их не прятал. Молодой красивый холостяк жил на широкую ногу, гулял, с кем хотел.
В одночасье мир перевернулся. Хотел спрятаться у одной из подружек, но нашел ее мертвой в собственной квартире. О других он уже не думал. Всех вычислят. Дома остались документы и много денег. Но о своем жилище придется забыть раз и навсегда. Продажных ментов тоже к делу подключили. Все, с чем он остался, была его уникальная разборная винтовка, с которой Гриша не расставался. А как иначе. Это же рабочий инструмент. Хлястик превратился в бомжа, нашел заброшенную стройку и приютился на третьем этаже дома без дверей и стекол на окнах. Голая коробка с перекрытиями. Решил переждать три, пять дней, а дальше видно будет. Выматывать его начали еще вчера. На территорию стройки заехала старая «Волга», и трое крепких мужиков принялись ее ремонтировать. Хлястик не верил в случайности и совпадения. Эти ребята заехали сюда не случайно. Он собрал винтовку и сел у окна, готовый открыть огонь в любую секунду. Надо быть снайпером, чтобы понимать, сколько сил отнимает напряжение у человека, которому лишний раз моргнуть нельзя. Обычно Гриша знал точное время выстрела. Он приходил на точку заранее, зная, когда появится цель. Минуты не в счет. Пришел, стрельнул, ушел. Что тут непонятного. Вчера его сломали. Трое парней возились со своей машиной четыре часа, и все это время Подбельский не мог шелохнуться. Вероятно, кто-то в эти часы вычислял его. Могли наблюдать в бинокль с крыши соседнего дома. Когда «Волга» уехала, Гриша разминал и массировал ноги еще час. По логике вещей надо было уходить и искать себе новое пристанище. Он этого не сделал. Страх парализовал. Мозги перестали работать в правильном направлении. Сегодня его доконали. Эта поганая «Волга» вновь приехала. Те же ребята, и опять ремонт. Его вторая ошибка заключалась в том, что он сел у того же окна. Снайпер не должен использовать одну и ту же точку дважды.
Через час ему пришлось протирать глаза от заливавшего лицо пота. Еще через час он уже не чувствовал своих ног. Прошло еще какое-то время, и указательный палец правой руки начал плясать на спусковом крючке. Винтовка имела очень чувствительный спусковой механизм. Подбельский убрал руку и немного потряс кистью в воздухе. Вот в эту самую секунду за его головой раздался щелчок взведенного курка, и ужасающий холод металла прикоснулся к его затылку. Все! Партия проиграна. За спиной стоял профессионал высшей категории. С таким в игры не играют.
– Не дергайся, Гриша, – тихо прозвучал низкий мужской голос. – Оставь ствол на месте, разведи руки в разные стороны, а потом медленно заведи их за спину.
«Тут что-то не так, – подумал Подбельский, – живым я им не нужен». Он должен был выстрелить, не подходя к нему. Все знают, что Хлястик рта не раскроет, и если он не с хозяином, то тот уже далеко.
Гриша выполнил приказ. И не потому, что боялся смерти. Он хотел увидеть лицо человека, который сумел превратить его в тряпку. За спиной защелкнулись наручники. Сильная рука подхватила его и подняла на ноги.
– А теперь можешь сесть нормально, как люди, и отдохнуть.
У окна стоял деревянный ящик, служивший упором для винтовки, и он сел на него. К сожалению, лица своего противника Гриша так и не увидел. Человек в черной одежде и вязаной шапочке-маске был неузнаваем. Подбельский знал своих врагов в лицо. Он узнал бы любого, будь тот в маске или без нее. Ясно другое: этот человек не будет его убивать, иначе зачем ему скрывать свою внешность. Это только в шаблонном кино киллер приходит убивать жертву в маске и в ней же уходит после проделанной работы. Киношников можно понять. Их логика поступков не интересует. Они прячут лицо убийцы от зрителя, чтобы тот мучился в догадках. Но сейчас Гриша сидел не в зрительном зале.
– Я хочу тебе помочь, Гриша, если ты поможешь мне.
– Вам понадобился киллер? Их и без меня хватает. Как вы меня нашли?
– Нашел я, значит, и твои враги найдут. Вот это ты должен понимать абсолютно четко. У меня есть место, где я могу тебя спрятать на неопределенный срок. Там тебя не достанут.
Этот странный тип вызывал доверие. Почему? На этот вопрос у снайпера ответа не было. В нем чувствовалась сила, а Хлястик всегда уважал силу. Своего хозяина он любил, как сын отца, а этого боялся и уважал. Гриша не числился среди трусливых, он не ценил свою жизнь, так как считал ее затянувшимся сном, который скоро кончится. Смерть станет пробуждением.
– Я уже труп. Меня бесполезно прятать.
– Выход есть из любого положения. В твоем случае это деньги и загранпаспорт на чужое имя. Я предлагаю миллион долларов, новые документы и билет на самолет в любую страну, где нет русского отребья.
– Несбыточная мечта, – ухмыльнулся Подбельский. – И чем я могу отплатить вам за такую любезность?
– Ограбить фургон с деньгами в центре города в разгар рабочего дня.
Гриша прищурился, пытаясь всмотреться в глаза сумасшедшего:
– Вы это серьезно?
Впрочем, на шутника человек в черном не походил.
– План составлял я лично. Могу тебя заверить, я берусь только за ту работу, которую могу выполнить.
– Я не в том положении, чтобы торговаться. Риск есть в любом деле, если оно характеризуется словом «грабеж». Но есть в вашем предложении откровенный недочет. Миллион долларов не вяжется с билетом на самолет. Никто не пронесет миллион долларов на борт. Это же очевидно.
– Важны деньги, а не проблемы, связанные с ними, – парировал человек в черном. – Вы можете переправить их через банк на свой счет в любую страну. У меня есть на примете такой банк, который не будет задавать вам лишних вопросов и не возьмет комиссионных.
– Уже ближе к истине. Но сейчас говорить о гонорарах рано. В первую очередь надо выжить, а во вторую – выполнить ваше задание.
– Трезвый взгляд. Вот поэтому я тебя и выбрал. И еще. Убивать никого не придется. Это одно из условий.
– Я привык выполнять приказы. На этом строилась вся моя работа.
Гриша покосился в окно. Ребята и «Волга» исчезли. На том месте стояла иномарка, возле которой никого не было.
Они спустились вниз. Человек в черном очень быстро и профессионально разобрал винтовку и сложил детали в кейс. Такие игрушки не выбрасывают. Они сели на заднее сиденье машины. Шофер сидел прямо перед Хлястиком, и он не мог видеть его лица. Проницательному Грише показалось, будто за рулем сидит женщина, закутанная шарфом и в вязаной шапочке, надвинутой на уши. Уж женские уши от мужских он мог отличить. Но, скорее всего, у него разыгралось воображение. Какая чушь только не приходила ему в голову за последние дни. Все, что угодно, но только не дилетантский провал. Живым он в чужие руки попадать не собирался.
Машина выехала со двора строительной площадки и направилась в сторону центра.
«Когда же кончится этот кошмарный сон?» – спрашивал у себя Гриша.
– Это ваша машина едет за нами? – спросил он у человека, сидящего рядом.
– Вы уверены, что за нами кто-то едет? – спросил низкий голос.
– Для этого мне не нужно оглядываться.
12 мая. 9 ч 10 мин
Из апрельской даты мы уже помним, что натворил Букинист и где он скрывается. Пора опять его вспомнить. Степан Величко оказался хорошим работником и с людьми умел ладить. На стройке работало много вьетнамцев и китайцев. Вечерами в бараке он учил их русскому языку. Прораб, взявший его на работу, вскоре сделал Степана бригадиром, но все знали его под именем Иван, а фамилией никто не интересовался. За месяц Величко уже знал, где он работает, место, все расстояния и где расположены дороги. Пришло время написать письмо своим рыцарям. Степан отпустил усы и бороду. После аварии у него на лбу остались два шрама, руки зажили, но на них тоже остались следы. Сейчас он уже не походил на учителя-интеллигента из престижной школы, а скорее на деревенского плотника-шабашника. Внешность изменилась, но его мысли могли выдать глаза. Умный, проницательный взгляд невозможно замаскировать.
– Проверим твои слова в деле. Начнем с Тапёра.
– Он засел на даче своего тестя в Подрезково. Этот дом принадлежит ему. Тогда он его оформил на имя тестя. Тесть давно умер, и со своей первой женой Евгений Ашкинази развелся. Чужие люди. За это время он сменил еще пару жен и уверен, что никто не станет его связывать с умершим тестем первой жены. Поселок старый. Давно вымер. Готовится под снос, а на том месте проектируют строить элитные коттеджи. Я там уже была.
Светлана встала и принесла из своей комнаты конверт, присланный отцу, и фотографии.
– Вот его дом. Сруб в два этажа с верандой. Окна первого этажа закрываются на ставни изнутри. Вид нежилой, но он там. Об этом говорит мусор. Упаковки от продуктов он сбрасывает в выгребную яму на участке. По магазинам не ходит. Пользуется запасами консервов.
– А если там кто-то другой? – спросил отец.
– Станция в двух километрах. Там и была обнаружена его машина. Точнее, старенькие «Жигули», записанные на его вторую жену. Очередная ошибка. Тапёр уверен, что никто не станет его связывать с бывшими родственниками и потерянными друзьями. Логика, не лишенная смысла. Последние годы он жил на широкую ногу и забыл о своем прошлом. Однако жлобская натура не позволяла ему при разводе лишиться даже карандаша. И все свое он забирал и складывал в чулан, как Плюшкин. Теперь весь этот хлам ему понадобился. Парень не без фантазии. Свой «Мерседес» он бросил на платной стоянке в аэропорту. Так делают многие, кто в спешке уносит ноги. И если у него имелось несколько паспортов, то Ашкинази мог улететь куда угодно под чужим именем. Такой вывод напрашивается сам собой, и он убежден, что преследователи примут его версию за чистую монету.
– Почему ты не поверила в эту версию?
Девушка отвечала с гордостью, как заправский сыщик, которому любые задачи по плечу:
– Все машины на стоянке зарегистрированы. Люди оставляют автомобиль, улетают, возвращаются через неделю и вновь садятся за руль своей машины. Во избежание недоразумений охрана стоянки записывает номера всех машин и даты их въезда и выезда с территории стоянки. За небольшую мзду мне сделали распечатку всех машин, выезжавших со стоянки в тот день, когда там появился «Мерседес» Ашкинази. Мы пробили машины по гаишным базам и выяснилось: «Жигули» пятой модели белого цвета, принадлежащие второй жене Ашкинази, выехали со стоянки через пятнадцать минут после заезда на площадку «Мерседеса». Вот и вся хитрость. Он никуда не улетел. Остальное рассказывать долго и неинтересно. Важен результат, который я тебе выложила на блюдечке с голубой каемочкой. И после всего этого ты хочешь меня оставить не у дел?
– Ладно. Ты в деле. Но только без фокусов. Мое слово для тебя закон.
– Слушаюсь и повинуюсь!
Визгунов достал чертежи из папки и разложил их на столе. Светлана в них лучше разбиралась, чем отец, так как окончила архитектурный институт. Архитектором она так и не стала, но репортер из нее получился прекрасный. Гены сработали. Покойная мать Светланы была редактором журнала «Искусство». Из нее тоже не получилось знаменитой пианистки, но в плане журналистики она преуспела.
– Это какой-то офис? Административное здание.
– Совершенно верно. «Союззерноэкспорт». Нам придется проникнуть в это здание и проделать в нем сложную работу под носом бдительной охраны. Лучше это сделать ночью. Но для начала придется понаблюдать за черным ходом один-два дня.
Светлана закусила нижнюю губу и, нахмурив брови, всмотрелась в чертежи.
7 мая. Суббота. 23 ч 40 мин
Машину оставили на опушке перед въездом в поселок. Визгунов приехал на точку с шофером неопределенной внешности. Свитер, комбинезон, шерстяная шапка, закрывающая уши, шарф, обмотанный вокруг шеи. Сам Визгунов выглядел не менее странно. Одетый во все черное и тоже в вязаной шапочке, с рюкзачком за плечами, двумя пистолетами: один в кобуре под мышкой, другой за поясом. В руках он нес фомку с резиновой ручкой. Темень стояла непролазная. Звездное небо затянуло тучами. Фонарем они не пользовались, и странная парочка сливалась с темнотой, так что их с трех метров не заметишь. Они прошли по закоулкам заброшенного поселка. На многих домах отсутствовали крыши. Освещения тоже не было, и только в одном из домов на отшибе можно было заметить слабый свет, пробивающийся сквозь щели в ставнях. Они подошли к дому тихо. Партнер Визгунова поднялся на веранду к входной двери. Визгунов снял рюкзак, достал из него несколько замков и осторожно надел их на петли жалюзи трех окон. Дом имел квадратную форму. Веранда с дверью с лицевой стороны и по три окна с боковых сторон. На тыловой стене сруба окна отсутствовали. Блокировав замками одну из сторон, он мог взять под контроль вторую сторону. В этом и была его задумка. Прихватив рюкзачок, он обошел дом и приготовился к атаке. Напарник Визгунова начал колошматить ногами по входной двери. Тут не надо быть большим стратегом. Человек, ждущий смерти, идет напролом. У него нет выбора. Раздался треск, и средние ставни распахнулись. Выпрыгнуть из окна жертве не удалось. Проворности Визгунова можно позавидовать. В два прыжка он оказался у нужного окна и нанес точный удар резиновой рукояткой по лбу человека, запрыгнувшего на подоконник. Бедняга вернулся в комнату, свалившись на пол и потеряв сознание.
Стуки в дверь прекратились. Из-за угла дома появился напарник.
– Сработало. Возвращайся в машину и жди меня там, – крикнул победитель.
Напарник растворился в темноте.
Визгунов взялся за карниз, подтянулся и влез в окно. Первым делом он перевернул бессознательное тело на живот, завел руки за спину и надел наручники на свою жертву. Теперь он себя обезопасил. При обыске он нашел пистолет, связку ключей и блокнот с непонятными цифрами.
Покончив с деталями, Визгунов опустил отворот шапочки вниз до шеи, и получилась маска, закрывшая его лицо целиком, оставив лишь прорези для глаз и рта. Ему пришлось просидеть на стуле еще несколько минут, пока его подопечный медленно приходил в себя. Когда он понял, что с ним случилось, и увидел перед собой плечистого мужика в маске с оружием, он застонал. Скорее от отчаяния, чем от боли.
– Зря вы пришли. Бумаги я вам не отдам. А если вы меня убьете, то все документы передадут в прокуратуру.
– И где их тут же сожгут, – прокомментировал Визгунов. – Твой шантаж не пройдет, Тапёр. Ты замахнулся на святая святых, его величества чиновника, да еще с большой буквы. Твои документы могут иметь интерес только для президента страны или премьер-министра. Но даже если они попадут к ним, скандала не получится. Часть важных персон уйдет в отставку, на их места придут другие и продолжат их дело. Но если эти документы будут опубликованы в прессе, то скандал неизбежен. Не с того конца лучину жжешь. Я здесь по другому вопросу.
– Других вопросов нет и не может быть. Моя личность никого не интересует. – Тапёр попытался встать, но у него ничего не получилось.
– Вы не правы, Евгений Павлович Ашкинази. Мне нужны ваша смекалка, ловкость и страсть к риску. Пойдете со мной, останетесь живы. В противном случае вас прикончат этой же ночью. Я опередил убийц на час или того меньше. Мне удалось у ваших врагов выяснить, где вы прячетесь. Как? Это отдельная песня.
Лицо Ашкинази покрылось потом.
– Зачем я вам нужен? Вскрыть чужой сейф? Больше я на эту удочку не куплюсь.
– Мне нужны отчаянные люди для налета на инкассаторскую машину. План проработан в мельчайших деталях. При соблюдении моих правил и следуя точному плану, операция пройдет без помех. В результате вы получите миллион долларов, загранпаспорт и билеты на самолет в нейтральную страну. В случае вашего отказа я ухожу, а вы остаетесь ждать киллеров. Тот, кто решил вас убить, уверен в том, что украденные вами документы сгниют в тайнике, а такой исход всех устраивает. Их прокуратурой не напугаешь.
– Миллион, говорите? Черт с ним, с миллионом, я могу десять выгрести из любого сейфа. А вот загранпаспорт на чужое имя – это то, ради чего на что угодно соглашусь. Только вряд ли от меня будет толк. Насилие не мой конек.
– Однако в зоне пришили человечка? – пробурчал Визгунов.
– Это была самозащита. Я не рву на себе рубаху перед расстрелом и раньше времени подыхать не готов, если блатные мою жизнь поставят на кон.
Черный человек в маске встал.
– Если согласны на мои условия, то нам пора уходить. Но помните: вы будете делать только то, что я скажу.
– Разумеется. Если меня нанимают, то я играю по правилам хозяина.
Визгунов достал из рюкзака взрывное устройство. Во всяком случае, таким его себе представляют несведущие люди. Он подошел к двери, открыл щеколду и выставил таймер на пятнадцать минут, после чего прилепил бомбу к косяку. Своему пленнику он объяснил свои действия иначе:
– Я сделал растяжку. Дверь открыта. Как только они сюда сунут нос, дом взлетит на воздух. Но это не мера. Мы лишь избавимся от погони, но не от желания ваших бывших хозяев избавиться от вас.
Он помог подняться Тапёру на ноги и вытолкал его в окно, потом выпрыгнул сам. Ставни с этой стороны дома Визгунов тоже запер на внешние замки.
– Теперь у них остался только один вход в дом. Уходим.
К опушке они пробирались околицами. Машина стояла там, где ее оставили. Они сели на заднее сиденье.
– Поехали, – скомандовал Визгунов.
Ашкинази увидел сидящего перед ним шофера. Вернее, черную шапку, шарф и узкие плечи. Конечно, он не мог видеть лица, но если бы его хозяин сам сел за руль, ему пришлось бы снять маску. На пути немало постов, и шофер должен ехать с открытым лицом.
Они не проехали и десятка метров, как услышали оглушительный взрыв и где-то с правой стороны, метрах в трехстах в небо взметнулись языки пламени.
– Успели, – облегченно вздохнул Визгунов.
Тапёр ничего сказать не мог. Мужика трясло, словно в лихорадке, и он уже ни о чем думать не мог.
8 мая. 17 ч 25 мин
На звонок дверь открыла полная женщина средних лет. На пороге стоял высокий приятный мужчина лет пятидесяти с посеребренными висками и светлыми лукавыми глазами.
– Зинаида Матвеевна?
– Она самая. Но вас я не знаю. Это точно. Такие мужчины не забываются.
– Вот уж не думал. Я к вам с поручением от Евгения Павловича Ашкинази.
– Да, да. Понимаю. Его последнее послание меня озадачило. Заходите.
Визгунов прошел в опрятную уютную квартирку и тут же получил тапочки. Женщина ценила свой труд, несмотря на выстланный на полу линолеум. Ботинки пришлось снять.
– К сожалению, Женя не сможет прийти сам. Его задержали. Я его адвокат. Он послал меня к вам. Вы не понимаете, с какой целью?
Женщина тихо охнула и направилась в комнату.
– Что-то в этом роде должно было случиться. Вы знаете…
– Андрей. Просто Андрей, – представился гость.
– Вы знаете, Андрей, Женя неплохой человек. Я одинока. Так он мне кран чинил и полки на стену вешал… Но вот жил он ужасно. Всегда напуганный, дерганый, будто украл чего. Как говорится, от скрипа тележного вздрагивал. Разве так живут нормальные люди?
– Да, да, я знаю. Так что вы говорили о послании? – спросил Визгунов.
Зинаида Матвеевна откинула скатерть, под которой лежал лист бумаги, исписанный торопливым крупным почерком.
«Дорогая Зиночка Матвеевна!– Да, он говорил мне о записке. Но, к сожалению, сам Женя вернуться не сможет. Когда? Это решит суд. Я буду стараться.
Огромная к вам просьба. Конверт, лежащий в вашем почтовом ящике вместе с моей запиской, сохраните до моего возвращения. В нем важные документы, касающиеся меня лично, и кроме меня никому не отдавайте. В крайнем случае, за ним придет человек, которому я доверяю. Посторонний к вам прийти не сможет. Нас с вами ничего не связывает.
Я все объясню, когда вернусь.
Ваш Женя».
Женщина смахнула слезу со щеки.
– Это очень серьезно?
– Трудно сказать. Вам лучше не знать о его делах. Поберегите нервы. Будем надеяться на лучшее.
Женщина встала, достала из комода конверт и положила на стол. Обычный почтовый конверт с марками, но без почтовых штампов. Мало того, они были английскими и больше похожими на коллекционные. Четыре штуки, и все посвящены Второй мировой войне и героям-защитникам, погибшим в боях. Конверт был без надписей. Максимум, что в нем могло лежать, это один лист бумаги.
– Больше вы ничего не нашли? – спросил Визгунов.
– Нет. Два конверта. В большом я нашла записку и этот конверт. Он заклеен, и я его не вскрывала. На большом конверте тоже не было адреса и даже марок не было. Чистый. Сначала мне показалось, будто кто-то ошибся. В моем почтовом ящике не бывает писем. Реклама, местная бесплатная газета и телевизионная программа на неделю, которую я выписываю. Письмо, как видите, адресовано мне.
– Да. Спасибо, что сохранили его, – кивнул Визгунов.
Распрощавшись с хозяйкой, Андрей вышел на улицу и сел в свою машину. Он уже понимал, что документов, выкраденных Тапёром из сейфа, в конверте нет. Ашкинази не так глуп, чтобы доверить секретные материалы простодушной соседке. Но в конверте должен лежать ключ к разгадке. Вряд ли он сам в нем нуждался. Тапёр не блефовал. Он верит в то, что прокуратура займет его сторону, если враги доберутся до его шкуры.
Андрей вскрыл конверт и нашел там вырезанный из какой-то газеты кроссворд. Большая часть полей головоломки была заполнена. Подсказку надо искать в неразгаданных полях. Хорошая задумка. Без подсказки самого Жени Ашкинази любой заинтересованный в поисках секретных материалов угодит в тупик, даже если он сумеет каким-то образом выйти на соседку. Скорее всего, сам кроссворд подсказал идею Ашкинази, как лучше им воспользоваться. Он ответил на очень сложные вопросы, а примитивные игнорировал. «Река в Сибири» вряд ли даст ему подсказку. А вот смешные вопросы «Столица Украины» и «Место отхода поездов» могли дать подсказку. Визгунов завел двигатель и поехал на Киевский вокзал. Место определено. На этом подсказки закончились. Спрятать что-то на вокзале можно только в автоматической камере хранения. Нужны номер ячейки и код замка. Речь шла о числах, а в кроссвордах цифры не используют.
Приехав на вокзал, Визгунов долго прогуливался по ряду с ячейками. Все номера трехзначные. Тут его осенило. Нужные числа надо искать не в кроссворде. Изначально он наткнулся на неоправданный поступок Тапёра. Этот человек ничего не делает лишнего. Зачем наклеивать на конверт марки, если ты не собираешься его бросать в почтовый ящик. Андрей достал конверт и осмотрел марки. На одном из них был изображен немецкий танк. На башне танка помимо черного креста стоял номер 369. Он нашел ячейку с таким номером. Код состоял из четырех цифр, других номеров на марках не нашлось. Одна из марок называлась «Первый бой». Брестская крепость. Солдат с красным флагом. Визгунов набрал год 1941. Дверца ячейки открылась. В ней стоял небольшой кейс. То, что нужно. На поиски тайника ушло не больше двух часов. Тапёр принял остроумное решение и до сих пор уверен в том, что его головоломку никто не решит. Возможно, он прав. Просто он не знал, с кем ему придется иметь дело.
10 мая. Вторник. 16 ч 40 мин
Кто-то шутил, будто у Хлястика не два глаза, а пять. Помимо двух, данных человеку от природы, еще по глазу находятся под каждым ухом, и он может видеть все, что делается по сторонам, а пятый глаз у него на затылке, и ему не надо оборачиваться, он и так знает, что творится за его спиной. В этой шутке имелся свой смысл. Однажды Хлястик выстрелил из-под руки, не оборачиваясь, и попал в цель, находящуюся за спиной на расстоянии пяти метров.
Сам Хлястик, а если точнее, Гриша Подбельский работал на знаменитого авторитета по кличке Владыка и был его телохранителем. Владыка мог не беспокоиться за свою жизнь. Хлястик защитит, как в том случае, когда он пристрелил киллера, не оглядываясь, нанятого для устранения его хозяина. Пять глаз он не имел, но какое-то невероятное чутье всегда нашептывало ему на ухо, что нужно делать.
Сегодня оно его подвело. Когда всю сознательную жизнь ходишь по канату, нельзя расслабляться ни на секунду. Под тобой пропасть. Оступился и конец. Это случилось. Сказалось перенапряжение. За Гришей шла охота. Он единственный, кому удалось уцелеть после разгрома их группировки, не считая хозяина. Хлястику удалось вывезти Владыку из пекла и посадить на проходящий мимо железнодорожного переезда товарный поезд. Владыка решил пойти войной на тех, под кем ходил. Не получилось. Их окружили и автоматными очередями пошинковали, как капусту. Сумел ли выжить Владыка, Гриша не знал. Жив или нет, все равно найдут. Вот он уже попался. Задний глаз не сработал. Сидя на корточках перед окном с винтовкой в руках, Гриша почувствовал, как к его затылку прижался холодный металл револьверного ствола. Свою ошибку он понял, но это ничего не меняло. Они его просто вымотали.
Гриша Подбельский прятался в недостроенном доме на окраине города. Обычная замороженная стройка. К большому сожалению, он не обзавелся тихой квартиркой и никогда не конспирировался. Все знали его многочисленных любовниц, и он их не прятал. Молодой красивый холостяк жил на широкую ногу, гулял, с кем хотел.
В одночасье мир перевернулся. Хотел спрятаться у одной из подружек, но нашел ее мертвой в собственной квартире. О других он уже не думал. Всех вычислят. Дома остались документы и много денег. Но о своем жилище придется забыть раз и навсегда. Продажных ментов тоже к делу подключили. Все, с чем он остался, была его уникальная разборная винтовка, с которой Гриша не расставался. А как иначе. Это же рабочий инструмент. Хлястик превратился в бомжа, нашел заброшенную стройку и приютился на третьем этаже дома без дверей и стекол на окнах. Голая коробка с перекрытиями. Решил переждать три, пять дней, а дальше видно будет. Выматывать его начали еще вчера. На территорию стройки заехала старая «Волга», и трое крепких мужиков принялись ее ремонтировать. Хлястик не верил в случайности и совпадения. Эти ребята заехали сюда не случайно. Он собрал винтовку и сел у окна, готовый открыть огонь в любую секунду. Надо быть снайпером, чтобы понимать, сколько сил отнимает напряжение у человека, которому лишний раз моргнуть нельзя. Обычно Гриша знал точное время выстрела. Он приходил на точку заранее, зная, когда появится цель. Минуты не в счет. Пришел, стрельнул, ушел. Что тут непонятного. Вчера его сломали. Трое парней возились со своей машиной четыре часа, и все это время Подбельский не мог шелохнуться. Вероятно, кто-то в эти часы вычислял его. Могли наблюдать в бинокль с крыши соседнего дома. Когда «Волга» уехала, Гриша разминал и массировал ноги еще час. По логике вещей надо было уходить и искать себе новое пристанище. Он этого не сделал. Страх парализовал. Мозги перестали работать в правильном направлении. Сегодня его доконали. Эта поганая «Волга» вновь приехала. Те же ребята, и опять ремонт. Его вторая ошибка заключалась в том, что он сел у того же окна. Снайпер не должен использовать одну и ту же точку дважды.
Через час ему пришлось протирать глаза от заливавшего лицо пота. Еще через час он уже не чувствовал своих ног. Прошло еще какое-то время, и указательный палец правой руки начал плясать на спусковом крючке. Винтовка имела очень чувствительный спусковой механизм. Подбельский убрал руку и немного потряс кистью в воздухе. Вот в эту самую секунду за его головой раздался щелчок взведенного курка, и ужасающий холод металла прикоснулся к его затылку. Все! Партия проиграна. За спиной стоял профессионал высшей категории. С таким в игры не играют.
– Не дергайся, Гриша, – тихо прозвучал низкий мужской голос. – Оставь ствол на месте, разведи руки в разные стороны, а потом медленно заведи их за спину.
«Тут что-то не так, – подумал Подбельский, – живым я им не нужен». Он должен был выстрелить, не подходя к нему. Все знают, что Хлястик рта не раскроет, и если он не с хозяином, то тот уже далеко.
Гриша выполнил приказ. И не потому, что боялся смерти. Он хотел увидеть лицо человека, который сумел превратить его в тряпку. За спиной защелкнулись наручники. Сильная рука подхватила его и подняла на ноги.
– А теперь можешь сесть нормально, как люди, и отдохнуть.
У окна стоял деревянный ящик, служивший упором для винтовки, и он сел на него. К сожалению, лица своего противника Гриша так и не увидел. Человек в черной одежде и вязаной шапочке-маске был неузнаваем. Подбельский знал своих врагов в лицо. Он узнал бы любого, будь тот в маске или без нее. Ясно другое: этот человек не будет его убивать, иначе зачем ему скрывать свою внешность. Это только в шаблонном кино киллер приходит убивать жертву в маске и в ней же уходит после проделанной работы. Киношников можно понять. Их логика поступков не интересует. Они прячут лицо убийцы от зрителя, чтобы тот мучился в догадках. Но сейчас Гриша сидел не в зрительном зале.
– Я хочу тебе помочь, Гриша, если ты поможешь мне.
– Вам понадобился киллер? Их и без меня хватает. Как вы меня нашли?
– Нашел я, значит, и твои враги найдут. Вот это ты должен понимать абсолютно четко. У меня есть место, где я могу тебя спрятать на неопределенный срок. Там тебя не достанут.
Этот странный тип вызывал доверие. Почему? На этот вопрос у снайпера ответа не было. В нем чувствовалась сила, а Хлястик всегда уважал силу. Своего хозяина он любил, как сын отца, а этого боялся и уважал. Гриша не числился среди трусливых, он не ценил свою жизнь, так как считал ее затянувшимся сном, который скоро кончится. Смерть станет пробуждением.
– Я уже труп. Меня бесполезно прятать.
– Выход есть из любого положения. В твоем случае это деньги и загранпаспорт на чужое имя. Я предлагаю миллион долларов, новые документы и билет на самолет в любую страну, где нет русского отребья.
– Несбыточная мечта, – ухмыльнулся Подбельский. – И чем я могу отплатить вам за такую любезность?
– Ограбить фургон с деньгами в центре города в разгар рабочего дня.
Гриша прищурился, пытаясь всмотреться в глаза сумасшедшего:
– Вы это серьезно?
Впрочем, на шутника человек в черном не походил.
– План составлял я лично. Могу тебя заверить, я берусь только за ту работу, которую могу выполнить.
– Я не в том положении, чтобы торговаться. Риск есть в любом деле, если оно характеризуется словом «грабеж». Но есть в вашем предложении откровенный недочет. Миллион долларов не вяжется с билетом на самолет. Никто не пронесет миллион долларов на борт. Это же очевидно.
– Важны деньги, а не проблемы, связанные с ними, – парировал человек в черном. – Вы можете переправить их через банк на свой счет в любую страну. У меня есть на примете такой банк, который не будет задавать вам лишних вопросов и не возьмет комиссионных.
– Уже ближе к истине. Но сейчас говорить о гонорарах рано. В первую очередь надо выжить, а во вторую – выполнить ваше задание.
– Трезвый взгляд. Вот поэтому я тебя и выбрал. И еще. Убивать никого не придется. Это одно из условий.
– Я привык выполнять приказы. На этом строилась вся моя работа.
Гриша покосился в окно. Ребята и «Волга» исчезли. На том месте стояла иномарка, возле которой никого не было.
Они спустились вниз. Человек в черном очень быстро и профессионально разобрал винтовку и сложил детали в кейс. Такие игрушки не выбрасывают. Они сели на заднее сиденье машины. Шофер сидел прямо перед Хлястиком, и он не мог видеть его лица. Проницательному Грише показалось, будто за рулем сидит женщина, закутанная шарфом и в вязаной шапочке, надвинутой на уши. Уж женские уши от мужских он мог отличить. Но, скорее всего, у него разыгралось воображение. Какая чушь только не приходила ему в голову за последние дни. Все, что угодно, но только не дилетантский провал. Живым он в чужие руки попадать не собирался.
Машина выехала со двора строительной площадки и направилась в сторону центра.
«Когда же кончится этот кошмарный сон?» – спрашивал у себя Гриша.
– Это ваша машина едет за нами? – спросил он у человека, сидящего рядом.
– Вы уверены, что за нами кто-то едет? – спросил низкий голос.
– Для этого мне не нужно оглядываться.
12 мая. 9 ч 10 мин
Из апрельской даты мы уже помним, что натворил Букинист и где он скрывается. Пора опять его вспомнить. Степан Величко оказался хорошим работником и с людьми умел ладить. На стройке работало много вьетнамцев и китайцев. Вечерами в бараке он учил их русскому языку. Прораб, взявший его на работу, вскоре сделал Степана бригадиром, но все знали его под именем Иван, а фамилией никто не интересовался. За месяц Величко уже знал, где он работает, место, все расстояния и где расположены дороги. Пришло время написать письмо своим рыцарям. Степан отпустил усы и бороду. После аварии у него на лбу остались два шрама, руки зажили, но на них тоже остались следы. Сейчас он уже не походил на учителя-интеллигента из престижной школы, а скорее на деревенского плотника-шабашника. Внешность изменилась, но его мысли могли выдать глаза. Умный, проницательный взгляд невозможно замаскировать.