...Пожалуйста, передай фюреру письмо, в котором я благодарю его за розы и добрые пожелания в связи с моим днем рождения. Если ты не сможешь приехать в Оберзальцберг после 9 ноября, то я приеду к тебе и возьму с собой Фолькера. Я так тебя люблю!
Твоя мамочка.
P. S. Ты не знаешь, когда собирается приехать Генрих Гиммлер? Мы уже отложили для него немного риса.
15.11.1943
...Посылаю тебе письмо фрау Раух, которое пришло сегодня, и извещение о смерти Вольфгарда Крайнера. Сегодня я написала его матери. О, дорогой папочка, я все больше и больше осознаю, что ты единственный, кто активно и постоянно заботится о вдовах и сиротах. Остальные только дают обещания, могут пару раз помочь, и на этом все заканчивается. Я абсолютно убеждена, что, оставшись без тебя, мне не придется рассчитывать на помощь. Я останусь в полном одиночестве до тех пор, пока Кронци не сможет начать заботиться обо мне – но этого еще долго ждать. Кроме того, я не смогу помочь всем тем людям, которым сейчас оказываю помощь словом или советом, потому что я твоя жена. Так что, как видишь, дорогой папочка, ты должен оставаться в добром здравии. Ты всем нужен, не только мне с детьми, но и фрау Тодт, фрау Гейдрих[39], фрау Клюге и многим другим.
А главное, что будет делать фюрер, если тебя не станет? Нет никого, кто бы так самоотверженно, как ты, целиком посвятил себя общему делу. Все остальные, в большей или меньшей степени, вмешивают в дело личные амбиции. Это не относится к Гейдриху, Тодту и, вероятно, к Гейслеру[40] и Генриху, но даже эти двое всегда нуждались в твоей поддержке.
15.11.1943
В этом году вряд ли можно рассчитывать на сахар из России. В следующем году мы будем испытывать острую нехватку сахара.
Б.
19.11.1943
Дорогая мамочка.
Я так рад, что с тобой любимый старший сын. В материнском сердце старший всегда занимает особое место; он первый, и этим все сказано!
Я очень доволен, что приехал сюда вовремя; Фюгер, моей бедной секретарше, пришлось долго дожидаться машины, и в результате она попала в сильный туман, и он все сильнее сгущается. Сейчас 10 утра, а Фюгер все еще нет. Я оказался удачливее. Белов[41] вообще не смог вчера взлететь, поскольку из-за тумана отменили все полеты; самолет Гейслера, прибывший из Плескау, посадили только потому, что нельзя было оставлять машину в воздухе. К тому же это был Ju-52; скоростной «Кондор» посадить было бы намного труднее.
Любимая, береги себя и заботься о наших детях.
Твой М. Б.
23.11.1943
Пришло время для рождественских подарков! Тебе нужны зубные щетки, паста, расчески? Я купил все это в нашем магазине! Совсем дешево; это еще довоенный товар.
Твой М.
Оберзалъцберг
23.11.1943
Дорогой папочка.
Опять пишу тебе сегодня. Во-первых, за весь день мне не удалось ни разу поговорить с тобой, поскольку повреждена телефонная связь, а меня ты так избаловал, что я просто не могу заснуть, если перед сном с тобой не поговорю. В данный момент в Берлине продолжается вражеский налет. Надеюсь, что ты находишься в убежище и в полной безопасности. Интересно, где ты сегодня будешь спать, раз сгорела твоя кровать в «Кайзерхофе»?[42] Где теперь размещаются все твои сотрудники и секретарши? Эти ужасные, эти бессмысленные разрушения, причиненные еврейскими ордами! Только что у нас объявили воздушную тревогу, и в Зальцбурге тоже; вражеские самолеты пролетели над Бишофсхотеном. Утром заходил доктор Гельмут, принес нам кое-какие вещи и рассказал об Италии. Похоже, что полностью прерваны торговые отношения. Положение напоминает то, что было в 1918 г. Италия сильно пострадала от бомбежек. Доктор сказал, что в Ломбардии уже несколько недель царит страшный хаос. Но он, конечно, сам расскажет тебе об этом...
Оберзальцберг
28.11.1943
Мой дорогой папочка.
Как ты просил, я забрала твою переписку с моим отцом. Можешь представить, как все это омерзительно для меня. [Да. Если бы в 1935-1936 гг. твой отец последовал первым указаниям, которые я передал ему от имени фюрера, он бы спас себя и других от многих неприятностей. Но он, единственный из всех родственников, вместе со своим отвратительным Шнайдером, посчитал нужным усомниться в приказах, отданных фюрером. Твой отец, единственный из всех родственников, заподозрил меня в обмане!] Действительно, мой отец, единственный из всех родных, создает тебе огромные трудности [Абсолютно ненужные!], и меня сильно огорчает, что он причиняет тебе столько неприятностей. Я чувствую себя слегка виноватой, хотя в этом нет моей вины. Твои отношения с отцом стали одной из причин, по которой с 1932 г. мои собственные отношения с ним превратились в абсолютно неестественные, хотя иногда я испытываю к нему жалость. Всякий раз, когда я звоню в дом на Аммерзее[43], я стараюсь выбрать время, когда дома одна мама.
Да, я очень люблю маму, что вполне естественно. Она всегда была со своими детьми, в то время как отца мы рассматривали просто в качестве гостя. После 1914 г. он никогда подолгу не жил с нами и стал чаще бывать дома, когда меня там уже не было. Тебе известно, как любяща и бескорыстна моя мама, и, я думаю, что в противном случае она бы не смогла остаться с отцом. Она всегда подчинялась и уступала отцу. В самые трудные времена она рассчитывала только на себя и умело справлялась с детьми. Несмотря на это, в разговорах с нами она всегда хорошо отзывалась об отце и всегда все ему прощала... ...Я уверена, что, если бы у нас было даже двадцать детей, мы в конечном счете могли бы рассчитывать только друг на друга. Дети эгоистичны. У них собственные интересы и круг общения, и они невнимательны к родителям. Когда ребенок женится или выходит замуж, родители теряют его. Думаю, что буду плакать, когда мои дочери будут выходить замуж. Я не так волнуюсь о мальчиках; они всегда будут поддерживать нас. Но дочери, надеюсь, станут хорошими женами и будут, несмотря ни на что, поддерживать своих мужей. Папочка, дорогой мой! Теперь ты скажешь, что у меня в голове глупости, но меня часто тревожат эти мысли, даже не знаю почему. Может, оттого, что я вижу вокруг себя, а может, потому, что происходящее сильно отличается от того, что мы себе представляем. Кто мог подумать, когда мы поженились, что мой отец станет действовать против тебя таким мерзким способом? Именно благодаря ему мы лучше узнали друг друга, и все оказалось таким простым и понятным...
8.12.1943
Дорогая мамочка.
К сожалению, не смог послать тебе ничего, кроме этих пустячков!
Всего наилучшего тебе и детям.
Твой М.
10.12.1943
Моя дорогая девочка.
Пожалуйста, прочти эту небольшую книжку Рутковского, «Царство от мира сего», которую я послал тебе, чтобы убедиться в том, что яд христианства ни в малейшей степени не проник в души наших детей. Мы не уделяли этому вопросу должного внимания.
Рутковский, конечно, не поэт-лирик; у него тяжеловесный слог. Он не всегда четко выражает мысли, но в целом у него правильный подход.
Повторяю, во время Рождества мы должны с удвоенной силой следить за тем, чтобы яд, от которого будет трудно избавиться, не влился в наших детей.
Твой М.
12.12.1943
Мои наилучшие поздравления с Рождеством мамочке и ее детям! К сожалению, у меня нет для вас никаких подарков. Здесь ничего нет, а Гейм[44] больше не ездит в Париж!
Твой М.
Оберзалъцберг
12.12.1943
...Когда Хайнер и Гельмут пошли ужинать, мы начали разговор о народных песнях, дошли до «Песни о нибелунгах» и, естественно, заговорили о борьбе света и тьмы в сказках, мифах, истории и повседневной жизни, о том, что наша борьба с большевизмом и британцами не что иное, как борьба добра со злом, и что мы ощущаем это особенно ясно во время рождественских праздников. Мы говорили о том, что в конечном счете всегда торжествует добро и можно пожертвовать всем ради окончательной победы добра. [Стоп! Это не добро побеждает в мире и вселенной, а сильный одерживает победу над слабым. Вот почему мы должны воспитывать в наших людях твердость, решительность, закалять их...]
Ставка фюрера
23.12.1943
Моя любимая жена.
Кроме книги для домашнего чтения, которую ты должна прочесть детям, я сумел все-таки кое-что найти для вас, и скоро вы получите чемодан с подарками.
Веселого Рождества!
Твой М. Б.
Оберзалъцберг
25.12.1943
...Малыши играют, весело и увлеченно. Сегодня днем мы отметим день рождения всех новых и отреставрированных старых кукол пирогом с какао. Завтра к нам приезжает Жозефа. На днях я собираюсь в Бергхоф, чтобы повидать фрау Шпеер и ее младшего сына. Вчера вечером мне стало очень жаль Эфи. Я позвонила ей около восьми; она была в своей комнате, и, как я почувствовала, в подавленном настроении. Она простудилась и чувствовала себя неважно. Боюсь, это случается слишком часто в последнее время. Мне жалко фюрера, который слышит по телефону ее мрачный голос и читает ее письма, проникнутые дурным настроением [Абсолютно верно], вместо того чтобы слышать оптимистичные ноты и заставить чувствовать его счастливым. Если бы она любила детей, то жизнь повернулась бы к ней другой стороной [Именно так], но я чувствую, что даже двоих детей Шнейдеров для нее более чем достаточно, и она просто не понимает, какую радость несут дети [Абсолютно верно].
...Ты сделал меня такой богатой благодаря нашим детям. Они никогда не дают мне почувствовать себя одинокой и день за днем дарят радость и счастье. К сожалению, я не могу поделиться этим богатством с твоими людьми, помочь вам в трудной борьбе. Но мне так хочется поделиться хотя бы частицей своего счастья с фюрером. Ты, по крайней мере, носишь это счастье в себе, и его нельзя у тебя отнять ни при каких обстоятельствах. А бедный фюрер не испытывает подобного чувства, и я думаю потому, что у него нет своих детей. Именно поэтому мне его очень жалко. Даже в этом он похож на великого Старого Фрица[45]. [Фюрер всегда в хорошем настроении, веселится от всего сердца, когда по ночам пьет чай с друзьями или когда занимается дрессировкой своих собак!]
Оберзалъцберг
29.12.1943
...Ты будешь не слишком доволен письмом от гауптфюрера СС Бормана, который решил войти с тобой в контакт всеми правдами и неправдами. Он сын или внук одного из братьев твоего отца? [Не знаю и не собираюсь узнавать.] Он, похоже, высокого мнения о собственных способностях. Я прочла его письма и сочла автора излишне назойливым. Но, пожалуйста, не дай захватить себя гневу. [Он действительно назойлив. Пожалуйста, в дальнейшем откажись принимать письма этого адресата.]
Ставка фюрера
21.01.1944
Моя дорогая мамочка-девочка.
Ламмерс[46] и Тербовен[47] только что уехали.
Совещание с норвежскими гостями длилось с двух часов дня до половины седьмого вечера. Хочу сделать небольшую передышку, прежде чем начну надиктовывать подробный отчет о совещании. Прикладываю продовольственный паек, полученный в прошлую поездку, так что папочка не отнимает у своих детей хлеб с маслом! Если бы ты постоянно готовила для меня, я бы стал слишком толстым, поскольку очень люблю поесть!
Твоя мамочка.
P. S. Ты не знаешь, когда собирается приехать Генрих Гиммлер? Мы уже отложили для него немного риса.
* * *
Герда Борман Мартину Борману15.11.1943
...Посылаю тебе письмо фрау Раух, которое пришло сегодня, и извещение о смерти Вольфгарда Крайнера. Сегодня я написала его матери. О, дорогой папочка, я все больше и больше осознаю, что ты единственный, кто активно и постоянно заботится о вдовах и сиротах. Остальные только дают обещания, могут пару раз помочь, и на этом все заканчивается. Я абсолютно убеждена, что, оставшись без тебя, мне не придется рассчитывать на помощь. Я останусь в полном одиночестве до тех пор, пока Кронци не сможет начать заботиться обо мне – но этого еще долго ждать. Кроме того, я не смогу помочь всем тем людям, которым сейчас оказываю помощь словом или советом, потому что я твоя жена. Так что, как видишь, дорогой папочка, ты должен оставаться в добром здравии. Ты всем нужен, не только мне с детьми, но и фрау Тодт, фрау Гейдрих[39], фрау Клюге и многим другим.
А главное, что будет делать фюрер, если тебя не станет? Нет никого, кто бы так самоотверженно, как ты, целиком посвятил себя общему делу. Все остальные, в большей или меньшей степени, вмешивают в дело личные амбиции. Это не относится к Гейдриху, Тодту и, вероятно, к Гейслеру[40] и Генриху, но даже эти двое всегда нуждались в твоей поддержке.
* * *
Мартин Борман Герде Борман15.11.1943
В этом году вряд ли можно рассчитывать на сахар из России. В следующем году мы будем испытывать острую нехватку сахара.
Б.
* * *
Мартин Борман Герде Борман19.11.1943
Дорогая мамочка.
Я так рад, что с тобой любимый старший сын. В материнском сердце старший всегда занимает особое место; он первый, и этим все сказано!
Я очень доволен, что приехал сюда вовремя; Фюгер, моей бедной секретарше, пришлось долго дожидаться машины, и в результате она попала в сильный туман, и он все сильнее сгущается. Сейчас 10 утра, а Фюгер все еще нет. Я оказался удачливее. Белов[41] вообще не смог вчера взлететь, поскольку из-за тумана отменили все полеты; самолет Гейслера, прибывший из Плескау, посадили только потому, что нельзя было оставлять машину в воздухе. К тому же это был Ju-52; скоростной «Кондор» посадить было бы намного труднее.
Любимая, береги себя и заботься о наших детях.
Твой М. Б.
* * *
Мартин Борман Герде Борман23.11.1943
Пришло время для рождественских подарков! Тебе нужны зубные щетки, паста, расчески? Я купил все это в нашем магазине! Совсем дешево; это еще довоенный товар.
Твой М.
* * *
Герда Борман Мартину БормануОберзалъцберг
23.11.1943
Дорогой папочка.
Опять пишу тебе сегодня. Во-первых, за весь день мне не удалось ни разу поговорить с тобой, поскольку повреждена телефонная связь, а меня ты так избаловал, что я просто не могу заснуть, если перед сном с тобой не поговорю. В данный момент в Берлине продолжается вражеский налет. Надеюсь, что ты находишься в убежище и в полной безопасности. Интересно, где ты сегодня будешь спать, раз сгорела твоя кровать в «Кайзерхофе»?[42] Где теперь размещаются все твои сотрудники и секретарши? Эти ужасные, эти бессмысленные разрушения, причиненные еврейскими ордами! Только что у нас объявили воздушную тревогу, и в Зальцбурге тоже; вражеские самолеты пролетели над Бишофсхотеном. Утром заходил доктор Гельмут, принес нам кое-какие вещи и рассказал об Италии. Похоже, что полностью прерваны торговые отношения. Положение напоминает то, что было в 1918 г. Италия сильно пострадала от бомбежек. Доктор сказал, что в Ломбардии уже несколько недель царит страшный хаос. Но он, конечно, сам расскажет тебе об этом...
* * *
Герда Борман Мартину БормануОберзальцберг
28.11.1943
Мой дорогой папочка.
Как ты просил, я забрала твою переписку с моим отцом. Можешь представить, как все это омерзительно для меня. [Да. Если бы в 1935-1936 гг. твой отец последовал первым указаниям, которые я передал ему от имени фюрера, он бы спас себя и других от многих неприятностей. Но он, единственный из всех родственников, вместе со своим отвратительным Шнайдером, посчитал нужным усомниться в приказах, отданных фюрером. Твой отец, единственный из всех родственников, заподозрил меня в обмане!] Действительно, мой отец, единственный из всех родных, создает тебе огромные трудности [Абсолютно ненужные!], и меня сильно огорчает, что он причиняет тебе столько неприятностей. Я чувствую себя слегка виноватой, хотя в этом нет моей вины. Твои отношения с отцом стали одной из причин, по которой с 1932 г. мои собственные отношения с ним превратились в абсолютно неестественные, хотя иногда я испытываю к нему жалость. Всякий раз, когда я звоню в дом на Аммерзее[43], я стараюсь выбрать время, когда дома одна мама.
Да, я очень люблю маму, что вполне естественно. Она всегда была со своими детьми, в то время как отца мы рассматривали просто в качестве гостя. После 1914 г. он никогда подолгу не жил с нами и стал чаще бывать дома, когда меня там уже не было. Тебе известно, как любяща и бескорыстна моя мама, и, я думаю, что в противном случае она бы не смогла остаться с отцом. Она всегда подчинялась и уступала отцу. В самые трудные времена она рассчитывала только на себя и умело справлялась с детьми. Несмотря на это, в разговорах с нами она всегда хорошо отзывалась об отце и всегда все ему прощала... ...Я уверена, что, если бы у нас было даже двадцать детей, мы в конечном счете могли бы рассчитывать только друг на друга. Дети эгоистичны. У них собственные интересы и круг общения, и они невнимательны к родителям. Когда ребенок женится или выходит замуж, родители теряют его. Думаю, что буду плакать, когда мои дочери будут выходить замуж. Я не так волнуюсь о мальчиках; они всегда будут поддерживать нас. Но дочери, надеюсь, станут хорошими женами и будут, несмотря ни на что, поддерживать своих мужей. Папочка, дорогой мой! Теперь ты скажешь, что у меня в голове глупости, но меня часто тревожат эти мысли, даже не знаю почему. Может, оттого, что я вижу вокруг себя, а может, потому, что происходящее сильно отличается от того, что мы себе представляем. Кто мог подумать, когда мы поженились, что мой отец станет действовать против тебя таким мерзким способом? Именно благодаря ему мы лучше узнали друг друга, и все оказалось таким простым и понятным...
* * *
Мартин Борман Герде Борман8.12.1943
Дорогая мамочка.
К сожалению, не смог послать тебе ничего, кроме этих пустячков!
Всего наилучшего тебе и детям.
Твой М.
* * *
Мартин Борман Герде Борман10.12.1943
Моя дорогая девочка.
Пожалуйста, прочти эту небольшую книжку Рутковского, «Царство от мира сего», которую я послал тебе, чтобы убедиться в том, что яд христианства ни в малейшей степени не проник в души наших детей. Мы не уделяли этому вопросу должного внимания.
Рутковский, конечно, не поэт-лирик; у него тяжеловесный слог. Он не всегда четко выражает мысли, но в целом у него правильный подход.
Повторяю, во время Рождества мы должны с удвоенной силой следить за тем, чтобы яд, от которого будет трудно избавиться, не влился в наших детей.
Твой М.
* * *
Мартин Борман Герде Борман12.12.1943
Мои наилучшие поздравления с Рождеством мамочке и ее детям! К сожалению, у меня нет для вас никаких подарков. Здесь ничего нет, а Гейм[44] больше не ездит в Париж!
Твой М.
* * *
Герда Борман Мартину БормануОберзалъцберг
12.12.1943
...Когда Хайнер и Гельмут пошли ужинать, мы начали разговор о народных песнях, дошли до «Песни о нибелунгах» и, естественно, заговорили о борьбе света и тьмы в сказках, мифах, истории и повседневной жизни, о том, что наша борьба с большевизмом и британцами не что иное, как борьба добра со злом, и что мы ощущаем это особенно ясно во время рождественских праздников. Мы говорили о том, что в конечном счете всегда торжествует добро и можно пожертвовать всем ради окончательной победы добра. [Стоп! Это не добро побеждает в мире и вселенной, а сильный одерживает победу над слабым. Вот почему мы должны воспитывать в наших людях твердость, решительность, закалять их...]
* * *
Мартин Борман Герде БорманСтавка фюрера
23.12.1943
Моя любимая жена.
Кроме книги для домашнего чтения, которую ты должна прочесть детям, я сумел все-таки кое-что найти для вас, и скоро вы получите чемодан с подарками.
Веселого Рождества!
Твой М. Б.
* * *
Герда Борман Мартину БормануОберзалъцберг
25.12.1943
...Малыши играют, весело и увлеченно. Сегодня днем мы отметим день рождения всех новых и отреставрированных старых кукол пирогом с какао. Завтра к нам приезжает Жозефа. На днях я собираюсь в Бергхоф, чтобы повидать фрау Шпеер и ее младшего сына. Вчера вечером мне стало очень жаль Эфи. Я позвонила ей около восьми; она была в своей комнате, и, как я почувствовала, в подавленном настроении. Она простудилась и чувствовала себя неважно. Боюсь, это случается слишком часто в последнее время. Мне жалко фюрера, который слышит по телефону ее мрачный голос и читает ее письма, проникнутые дурным настроением [Абсолютно верно], вместо того чтобы слышать оптимистичные ноты и заставить чувствовать его счастливым. Если бы она любила детей, то жизнь повернулась бы к ней другой стороной [Именно так], но я чувствую, что даже двоих детей Шнейдеров для нее более чем достаточно, и она просто не понимает, какую радость несут дети [Абсолютно верно].
...Ты сделал меня такой богатой благодаря нашим детям. Они никогда не дают мне почувствовать себя одинокой и день за днем дарят радость и счастье. К сожалению, я не могу поделиться этим богатством с твоими людьми, помочь вам в трудной борьбе. Но мне так хочется поделиться хотя бы частицей своего счастья с фюрером. Ты, по крайней мере, носишь это счастье в себе, и его нельзя у тебя отнять ни при каких обстоятельствах. А бедный фюрер не испытывает подобного чувства, и я думаю потому, что у него нет своих детей. Именно поэтому мне его очень жалко. Даже в этом он похож на великого Старого Фрица[45]. [Фюрер всегда в хорошем настроении, веселится от всего сердца, когда по ночам пьет чай с друзьями или когда занимается дрессировкой своих собак!]
* * *
Герда Борман Мартину БормануОберзалъцберг
29.12.1943
...Ты будешь не слишком доволен письмом от гауптфюрера СС Бормана, который решил войти с тобой в контакт всеми правдами и неправдами. Он сын или внук одного из братьев твоего отца? [Не знаю и не собираюсь узнавать.] Он, похоже, высокого мнения о собственных способностях. Я прочла его письма и сочла автора излишне назойливым. Но, пожалуйста, не дай захватить себя гневу. [Он действительно назойлив. Пожалуйста, в дальнейшем откажись принимать письма этого адресата.]
* * *
Мартин Борман Герде БорманСтавка фюрера
21.01.1944
Моя дорогая мамочка-девочка.
Ламмерс[46] и Тербовен[47] только что уехали.
Совещание с норвежскими гостями длилось с двух часов дня до половины седьмого вечера. Хочу сделать небольшую передышку, прежде чем начну надиктовывать подробный отчет о совещании. Прикладываю продовольственный паек, полученный в прошлую поездку, так что папочка не отнимает у своих детей хлеб с маслом! Если бы ты постоянно готовила для меня, я бы стал слишком толстым, поскольку очень люблю поесть!
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента