Мартин Джордж. Битва королей (Книга вторая)

   - Да, мне уже сказали. Как там наш отец?
   - То полегчает как будто, то... - Эдмар покачал головой. - Он о тебе спрашивал. Я не знал, что ему сказать.
   - Тотчас же навещу его. Были какие-нибудь вести из Штормового Предела после гибели Ренли? Или из Горького моста? - К путникам вороны прилететь не могут, и Кейтилин не знала, что оставила позади.
   - Из Горького Моста - ничего. Из Штормового Предела тамошний кастелян сир Кортни Пенроз прислал трех птиц все с той же просьбой о помощи. Станнис осадил его с суши и с моря. Сир Кортни предлагает свою поддержку любому королю, который прорвет осаду. Пишет, что боится за мальчика. Не знаешь ли ты, о каком мальчике речь?
   - Это Эдрик Шторм, - сказала Бриенна. - Незаконный сын Роберта.
   Эдмар посмотрел на нее с любопытством.
   - Станнис пообещал, что гарнизон замка сможет уйти, и он не принесет им никакого вреда, при условии, что они сдадут крепость в течение двух недель и доставят мальчика ему. Но сир Кортни не согласился.
   Рискует всем ради бастарда, который ему даже не родня.
   - Ты что-нибудь ответил ему?
   - Зачем, раз мы не можем предложить ему ни помощи, ни надежды? Да и Станнис нам не враг.
   - Миледи, - молвил сир Робин Ригер, - не скажете ли вы нам, каким образом умер лорд Ренли? Об этом ходят самые странные слухи.
   - Одни говорят, что Ренли убила ты, Кет, другие - что это сделала какая-то женщина с юга. - Взгляд Эдмара остановился на Бриенне.
   - Мой король был убит, - тихо ответила та, - но не леди Кейтилин. Клянусь в этом моим мечом, клянусь богами старыми и новыми.
   - Это Бриенна Тарт, дочь лорда Сельвина Вечерняя Звезда, служившая в Радужной Гвардии Ренли, - пояснила Кейтилин. - Бриенна, имею честь представить тебе моего брата сира Эдмара Талли, наследника Риверрана. Его стюард Утерайдс Уэйн, сир Робин Ригер, сир Десмонд Грелл.
   Мужчины выразили свое удовольствие от знакомства с ней, и девушка покраснела - даже самая обыкновенная любезность смущала ее. Эдмар, видимо, счел ее весьма странной леди, но из галантности ничем этого не проявил.
   - Бриенна была при Ренли, когда он был убит, и я тоже, - сказала Кейтилин, - но в его смерти мы не повинны. - Она не хотела говорить о тени здесь, при всем народе, и вместо этого спросила: - Что это за люди, которых вы повесили?
   Эдмар замялся:
   - Они приехали с сиром Клеосом, когда он привез ответ королевы на наше мирное предложение.
   - Вы убили посланников?! - поразилась Кейтилин.
   - Фальшивых посланников. Они поклялись мне в своих мирных намерениях и отдали оружие, поэтому я позволил им свободно передвигаться по замку. Три ночи, пока я вел беседы с сиром Клеосом, они ели мое мясо и пили мой мед - а на четвертую попытались освободить Цареубийцу. Вон тот детина, - Эдмар указал вверх, - убил двух стражей голыми руками, сгреб их за шеи и разбил череп о череп, а тот тощий парнишка рядом с ним отпер дверь Цареубийцы куском проволоки, да проклянут его боги. Тот, в конце, был чем-то вроде лицедея - он подделался под мой голос и приказал открыть Речные ворота. Все трое клянутся, что приняли его за меня, - Энгер, Делп и Длинный Лью. По мне, так совсем не похоже, но эти олухи все-таки подняли решетку.
   "Это работа Беса, - подумала Кейтилин, - чувствуется та же самая хитрость, которую он проявил в Орлином Гнезде". Раньше она считала Тириона наименее опасным из всех Ланнистеров, но теперь не была в этом уверена.
   - Как же ты их поймал?
   - Меня, видишь ли, в ту пору не было в замке - я поехал за Камнегонку...
   - К какой-нибудь бабе. Рассказывай дальше.
   Щеки Эдмара стали красными как его борода.
   - Был предрассветный час, и я возвращался назад. Длинный Лью, увидев мою лодку и узнав меня, наконец-то задал себе вопрос, кто же это внизу отдает ему приказы, и поднял крик.
   - Цареубийцу ведь задержали, правда? Скажи, что да!
   - Задержали, хотя и с трудом. Джейме, завладев чьим-то мечом, убил Поула Пемфорда и Майлса, оруженосца сира Десмонда, а Делпа ранил так тяжело, что мейстер Виман и за его жизнь не ручается. Там завязалась настоящая битва. Услышав звон стали, некоторые из красных плащей бросились ему на помощь, хотя и были безоружны. Их я повесил рядом с четырьмя устроителями побега, а остальных бросил в темницу, как и Джейме. Больше уж он не убежит. Он сидит в подземелье, в цепях, прикованный к стене.
   - А Клеос Фрей?
   - Клянется, что ничего не знал о заговоре. Кто его разберет. Он наполовину Ланнистер, наполовину Фрей - лживая порода и те, и другие. Я поместил его в башню, где прежде сидел Джейме.
   - Ты говоришь, он привез условия мира?
   - Если их можно так назвать. Тебе они придутся по вкусу не больше, чем мне, сама увидишь.
   - Можем ли мы надеяться на помощь с юга, леди Старк? - спросил Утерайдс Уэйн, стюард ее отца. - Это обвинение в кровосмесительном блуде... лорд Тайвин такого не потерпит. Он захочет очистить имя своей дочери кровью ее обвинителя. Лорд Станнис должен это понимать. У него нет другого выхода, кроме как объединиться с нами.
   Станнис объединился с силой более темной и могущественной...
   - Мы поговорим об этом после. - Кейтилин переехала подъемный мост, оставив позади мрачную вереницу повешенных гвардейцев. Брат ехал рядом с ней. В кишащем народом верхнем дворе какой-то голый малыш сунулся прямо под ноги лошадям. Кейтилин натянула поводья, чтобы не растоптать его, и огляделась. В замок впустили сотни простого люда, и вдоль стен стояли шалаши. Дети шмыгали повсюду, и двор был полон коровами, овцами и курами.
   - Что это за люди?
   - Мои люди. Им страшно, и они пришли сюда.
   "Только мой добрый братец мог впустить все эти лишние рты в замок, который того и гляди подвергнется осаде". Кейтилин знала, что у Эдмара мягкое сердце, порой ей казалось, что мозги у него еще мягче. Она любила его за это, но все же...
   - Нельзя ли послать к Роббу ворона?
   - Он в поле, миледи, - ответил сир Десмонд. - Птица его не найдет.
   Утерайдс Уэйн кашлянул.
   - Перед отъездом молодой король повелел нам отправить вас по возвращении в Близнецы, леди Старк. Он хочет, чтобы вы поближе познакомились с дочерьми лорда Уолдера, дабы помочь ему выбрать невесту, когда придет время.
   - Мы снабдим тебя свежими лошадьми и провизией, - добавил брат. - Ты, конечно, захочешь отдохнуть, прежде чем...
   - Я останусь здесь. - Кейтилин спешилась. Она не собиралась покидать Риверран и умирающего отца ради того, чтобы выбрать Роббу жену. "Робб не хочет подвергать меня опасности, и упрекать его за это нельзя, но уж слишком неуклюжий предлог он для этого выбрал". - Мальчик, - позвала она, и конюшонок подбежал, чтобы принять у нее коня.
   Брат соскочил с седла. Он был на голову выше, но для нее всегда оставался младшеньким.
   - Кет, - огорченно сказал он, - сюда идет лорд Тайвин...
   - Он идет на запад, чтобы защитить собственные земли. Если мы закроем ворота и спрячемся за стенами, он пройдет мимо, не причинив нам вреда.
   - Это земля Талли - и если лорд Тайвин Ланнистер полагает, что может ходить по ней, когда ему вздумается, я докажу ему, что он ошибается.
   Так же, как доказал его сыну? Ее брат бывал незыблем, как речной утес, когда задевали его гордость, но оба они помнили, как сир Джейме расколошматил войско Эдмара в недавнем бою.
   - Встретившись с лордом Тайвином в поле, мы ничего не приобретем, а потерять можем все, - тактично ответила Кейтилин.
   - Двор - не место для обсуждения моих военных планов.
   - Хорошо. Где же нам тогда поговорить?
   Брат потемнел, и она подумала, что сейчас он сорвется, но он только буркнул:
   - В богороще - если ты настаиваешь.
   Она последовала за ним по галерее к воротам богорощи. В гневе Эдмар всегда бывал угрюм. Кейтилин жалела, что огорчила его, но дело было слишком важным, чтобы нянчиться с его гордостью. Когда они вдвоем прошли под сень деревьев, брат обернулся к ней лицом.
   - У тебя недостаточно сил для встречи с Ланнистером в поле, - сказала она напрямик.
   - Когда подойдут все, у меня будет восемь тысяч пехоты и три конницы.
   - Почти вдвое меньше, чем у лорда Тайвина.
   - Робб выигрывал битвы с худшим перевесом, и у меня есть план. Ты забыла о Русе Болтоне. Лорд Тайвин разбил его на Зеленом Зубце, но преследовать не стал. Когда лорд Тайвин удалился в Харренхолл, Болтон занял Красный брод и перекресток дорог. С ним десять тысяч человек. Я послал Хелману Толхарту приказ присоединиться к нему с гарнизоном, который Робб оставил в Близнецах...
   - Эдмар, Робб оставил этих людей держать Близнецы и обеспечить нам преданность лорда Уолдера.
   - Он и так нам предан, - упрямо сказал Эдмар. - Фреи храбро сражались в Шепчущем Лесу, а старый сир Стеврон, как мы слышали, погиб при Окскроссе. Сир Риман, Уолдер Черный и остальные сейчас на западе с Роббом, Мартин отменно служит нам в качестве разведчика, сир Первин сопровождал тебя к Ренли. Большего с них и требовать нельзя, праведные боги! Робб помолвлен с одной из дочерей лорда Уолдера, Русе Болтон, я слышал, женат на другой. И разве ты не взяла в воспитанники двух его внуков?
   - Воспитанник в случае нужды легко может стать заложником. - Она не знала ни о смерти сира Стеврона, ни о женитьбе Болтона.
   - Что ж, раз у нас имеются двое заложников, лорд Уолдер тем более не посмеет сыграть с нами шутку. Болтону нужны люди Фрея - и люди сира Хелмана тоже. Я приказал им взять Харренхолл.
   - Кровопролитная задача.
   - Зато когда замок падет, отступать лорду Тайвину будет некуда. Мои собственные люди станут у бродов на Красном Зубце и не дадут ему переправиться. Если он попытается форсировать реку, его постигнет участь Рейегара, когда тот попробовал перейти Трезубец. Если останется на берегу, он окажется между Риверраном и Харренхоллом, а когда Робб вернется с запада, мы разделаемся с ним раз и навсегда.
   Голос брата звучал уверенно, но Кейтилин пожалела о том, что Робб взял с собой ее дядю Бриндена. Черная Рыба - ветеран полусотни битв, а Эдмар побывал лишь в одной, да и ту проиграл.
   - Это хороший план, - завершил он. - Лорд Титос так говорит, и лорд Джонас тоже. А уж если Блэквуд с Бракеном на чем-то сошлись, значит, дело это верное.
   - Будь по-твоему. - Кет ощутила внезапную усталость. Возможно, она напрасно перечит ему. Возможно, его план великолепен, а ее предчувствия всего лишь женские страхи. Хорошо бы здесь был Нед, или дядя Бринден, или... Ты не спрашивал, что думает об этом отец?
   - Отец не в том состоянии, чтобы заниматься стратегией. Два дня назад он рассуждал о том, как выдаст тебя за Брандона Старка. Пойди к нему сама, если мне не веришь. Мой план себя покажет, Кет, - вот увидишь.
   - Надеюсь на это, Эдмар. От всей души надеюсь. - Она поцеловала его в щеку, чтобы подтвердить свои слова, и отправилась к отцу.
   Лорд Хостер Талли почти не изменился с тех пор, как она его оставила, - он лежал изможденный, бледный, с липкой кожей. В комнате одинаково сильно пахло застарелым потом и лекарствами - болезнью. Когда Кейтилин раздвинула занавески, отец с тихим стоном открыл глаза. Он смотрел на нее, словно не понимая, кто она и что ей нужно.
   - Отец. - Она поцеловала его. - Я вернулась.
   Он как будто узнал ее и прошептал, едва шевеля губами:
   - Ты пришла.
   - Да. Робб посылал меня на юг, но я вернулась.
   - Как на юг... разве Орлиное Гнездо на юге, милая? Я не помню... ох, душа моя, я так боялся... ты простила меня теперь? - По щекам у него покатились слезы.
   - Ты не сделал ничего, что нуждалось бы в прощении, отец. - Она погладила его редкие белые волосы и пощупала лоб. Лихорадка продолжала сжигать его изнутри, несмотря на все снадобья мейстера.
   - Так лучше для тебя, - прошептал отец. - Джон хороший человек... сильный и добрый... он позаботится о тебе... и рода знатного. Слушай меня, я твой отец... ты выйдешь замуж вслед за Кет. Вот и весь сказ...
   "Он принимает меня за Лизу", - поняла Кейтилин. Боги праведные, он говорит с ней как с незамужней девицей.
   Отец стиснул ее руки в своих, трепещущих, как две большие белые испуганные птицы.
   - Этот несчастный юнец... не произноси его имени... твой долг... твоя мать тоже... - Лорд Хостер вскрикнул в приступе боли. - О, да простят меня боги, дай мое лекарство.
   Мейстер Виман поднес чашу к его губам. Лорд Хостер стал сосать густую белую жидкость жадно, как дитя сосет грудь, и мир снова снизошел на него.
   - Теперь он будет спать, миледи, - сказал мейстер, когда чаша опустела. Маковое молоко оставило белую пленку на губах отца, и мейстер вытер ее рукавом.
   Кейтилин не могла больше смотреть на это. Она помнила, каким сильным и гордым человеком был Хостер Талли, и ей больно было видеть, как он пал. Она вышла на террасу. Во дворе толпились и шумели беженцы, но реки за стенами замка текли вдаль все такие же чистые. Это его реки, и скоро он поплывет в свой последний путь.
   Мейстер Виман вышел вслед за ней.
   - Миледи, я не могу более оттягивать его конец. Надо послать гонца за его братом. Я знаю, сир Бринден желал бы этого.
   - Да, - осипшим от горя голосом сказала Кейтилин.
   - Возможно, и леди Лиза тоже?
   - Лиза не приедет.
   - Быть может, если бы вы написали ей сами...
   - Извольте, напишу. - "Кто же он был, Лизин "несчастный юнец"? Какой-нибудь молодой оруженосец или межевой рыцарь скорее всего... хотя судя по тому, как рьяно отвергал его лорд Хостер, это мог быть купеческий сын или незаконнорожденный подмастерье, даже певец. Лиза всегда питала слишком большое пристрастие к певцам. Впрочем, винить ее трудно. Джон Аррен был на двадцать лет старше нашего отца, хотя и хорошего рода".
   Башня, которую отдал в ее распоряжение брат, была та самая, где они с Лизой жили в девушках. Хорошо будет снова поспать на перине, у теплого очага. Она отдохнет, и мир покажется ей менее унылым.
   Но у ее комнат ждал Утерайдс Уэйн с двумя женщинами в сером, с капюшонами, опущенными до самых глаз. Кейтилин сразу поняла, зачем они здесь.
   - Нед?!
   Сестры опустили глаза, а Утерайдс сказал:
   - Сир Клеос привез его из Королевской Гавани, миледи.
   - Отведите меня к нему, - приказала она.
   Его положили на козлы и покрыли знаменем, белым знаменем Старков с серым лютоволком на нем.
   - Я хочу посмотреть на него, - сказала Кейтилин.
   - Это лишь кости его, миледи.
   - Я хочу посмотреть на него.
   Одна из Молчаливых Сестер откинула знамя.
   "Кости. Это не Нед, не мужчина, которого я любила, не отец моих детей. Руки сложены на груди, костяные пальцы охватывают рукоять длинного меча - но это не руки Неда, такие сильные и полные жизни. Они обрядили эти кости в камзол Неда, в тонкий белый бархат с эмблемой лютоволка на груди, но не осталось на них теплой плоти, где столько ночей покоилась ее голова, не осталось мышц на руках, обнимавших ее. Голову прикрепили к телу тонкой серебряной проволокой, но все черепа похожи один на другой, и нет больше в глазницах темно-серых глаз ее лорда, которые могли быть мягкими, как туман, и твердыми, как камень". Они скормили его глаза воронам, вспомнила она.
   Кейтилин отвернулась.
   - Это не его меч.
   - Меч нам не вернули, миледи, - сказал Утерайдс. - Только кости лорда Эддарда.
   - Полагаю, мне следует поблагодарить королеву хотя бы за это.
   - Благодарите Беса, миледи. Это он распорядился.
   "Когда-нибудь я отблагодарю их всех".
   - Спасибо вам за службу, сестры, - сказала Кейтилин, - но я должна возложить на вас еще одно поручение. Лорд Эддард был Старком, и кости его должны покоиться под Винтерфеллом. - Они сделают его статую, его каменное подобие, которое будет сидеть там во тьме с лютоволком у ног и мечом на коленях. - Дайте сестрам свежих лошадей и все прочее, что понадобится им для путешествия, - сказала она Утерайдсу. - Хел Моллен проводит их в Винтерфелл, где ему надлежит быть как капитану гвардии. - Она посмотрела на то, что осталось от ее лорда и ее любви. - А теперь оставьте меня все. В эту ночь я буду с Недом одна.
   Женщины в сером наклонили головы. "Молчаливые Сестры не разговаривают с живыми, - тупо подумала Кейтилин, - но кое-кто говорит, что они способны разговаривать с мертвыми". О, как она завидовала им...
   ДЕЙЕНЕРИС
   Занавески отгораживали ее от пыли и зноя улицы, но не могли оградить от разочарования. Дени устало забралась в носилки, радуясь, что может укрыться от бесчисленных глаз квартийцев.
   - Дорогу, - крикнул Чхого с коня, щелкнув своим кнутом. - Дорогу Матери Драконов.
   Ксаро Ксоан Даксос, откинувшись на прохладные атласные подушки, разлил рубиново-красное вино по двум кубкам из яшмы и золота рукой твердой и уверенной, несмотря на покачивание паланкина.
   - Я вижу глубокую печаль на твоем лице, свет любви моей. - Он подал ей кубок. - Не о несбывшейся ли мечте ты печалишься?
   - Исполнение моей мечты откладывается, только и всего. - Тугой серебряный обруч натирал Дени горло. Она расстегнула его и отбросила прочь. Обруч был украшен волшебным аметистом, который, как уверял Ксаро, оградит ее от яда. Чистокровные славились тем, что подавали отравленное вино людям, которых считали опасными, но Дени они предложили только чашу с водой. "Они не видят во мне королеву, - с горечью думала она. - Для них я всего лишь мимолетное развлечение, табунщица с диковинной зверюшкой".
   Рейегаль зашипел и вонзил острые коготки в ее голое плечо, когда она протянула руку за кубком. Поморщившись, она пересадила его на другое плечо, прикрытое тканью. Она оделась по квартийскому обычаю. Ксаро предупредил ее, что дотракийку Чистокровные слушать не станут, поэтому она предстала перед ними в плотном зеленом шелке с одной открытой грудью, серебряных сандалиях и шнуром черно-белого жемчуга вокруг талии. "За ту помощь, что я от них получила, можно было явиться туда голой. Возможно, так и следовало поступить..." Она отпила большой глоток.
   Потомки древних королей и королев Кварта, Чистокровные командовали Гражданской Гвардией и флотилией нарядных галей, охранявшей проливы между морями. Дейенерис Таргариен нуждалась в этом флоте, по крайней мере в части его, а также в солдатах. Она совершила традиционное жертвоприношение в Храме Памяти, вручила традиционную взятку Хранителю Длинного Списка, послала традиционную хурму Открывателю Дверей и наконец получила традиционные туфли из голубого шелка, чтобы войти в Зал Тысячи Тронов.
   Чистокровные выслушали ее просьбу с высоких седалищ своих предков, которые поднимались ярусами от мраморного пола до купола, расписанного сценами былой славы Кварта. Троны, покрытые замысловатой резьбой, блистали позолотой и каменьями - янтарем, ониксом, ляпис-лазурью и яшмой. Каждый чем-то отличался от всех остальных и стремился перещеголять их сказочной роскошью. Но люди, восседавшие на них, были столь вялыми и утомленными, что казалось, будто они спят. Они слушали ее, но не слышали - или им было все равно. Вот уж поистине молочные души. Они и не собирались помогать ей. Пришли из одного любопытства. Собрались от скуки, и дракон на плече Дени занимал их больше, чем она сама.
   - Перескажи мне слова Чистокровных, - попросил Ксаро Ксоан Даксос. - Что в их речах столь опечалило королеву моего сердца?
   - Они сказали "нет". - Вино имело вкус гранатов и жарких летних дней. - С величайшей учтивостью, конечно, но под всеми красивыми словами это все-таки "нет".
   - Ты льстила им?
   - Самым бессовестным образом.
   - Ты плакала?
   - Кровь дракона не плачет, - возмутилась она.
   - Надо было поплакать, - вздохнул Ксаро. Квартийцы плакали часто и с большой легкостью - это считалось признаком просвещенного человека. - Так что же они сказали, люди, взявшие наши деньги?
   - Матос не сказал ничего, Венделло похвалил мою манеру говорить, Блистательный отказал мне вместе с остальными, но после заплакал.
   - Какое вероломство - а еще квартийцы. - Ксаро сам не принадлежал к Чистокровным, но научил ее, кому и сколько дать. - Прольем же слезу над предательской натурой людей.
   Дени скорее пролила бы слезу над своим золотом. На взятки, которые она дала Матосу Малларавану, Венделло Кар Диту и Эгону Эменосу, Блистательному, можно было купить корабль или завербовать два десятка наемников.
   - А что, если я пошлю сира Джораха с требованием вернуть мои подарки?
   - А что, если ночью в мой дворец явится один из Жалостливых и убьет тебя во сне? - Жалостливые были древней священной гильдией убийц и назывались так потому, что всегда шептали жертве "Сожалею", прежде чем убить ее. Вежливость отличительная черта квартийцев. - Верно говорят: легче подоить Каменную Корову Фароса, чем выжать золото из Чистокровных.
   Дени не знала, что такое Фарос, но каменных коров в Кварте было полно. Купеческие старшины, нажившие огромные богатства на морской торговле, делились на три соперничающие фракции: Гильдию Пряностей, Турмалиновое Братство и Тринадцать, в число которых входил Ксаро. Все три постоянно боролись за первенство как друг с другом, так и с Чистокровными. А где-то позади таились колдуны, синегубые и могущественные, - их редко видели, но очень боялись.
   Без Ксаро Дени совсем пропала бы. Золотом, которое она истратила, чтобы открыть двери Зала Тысячи Тронов, она была обязана его щедрости и хитроумию. Слух о живых драконах распространялся по всему востоку, и все больше путников прибывало, чтобы удостовериться в нем, - а Ксаро следил за тем, чтобы и великие, и малые приносили дары Матери Драконов. Ручеек, проложенный им, скоро превратился в поток. Капитаны судов несли мирийское кружево, сундуки с шафраном из Йи Ти, янтарь и драконово стекло из Асшая. Купцы дарили мешки с деньгами, серебряных дел мастера - кольца и цепочки. Дудари дудели для нее, акробаты кувыркались, жонглеры жонглировали, красильщики рядили ее в цвета, о которых она прежде понятая не имела. Двое джогоснхайцев привели ей в дар свирепую полосатую зебру из своих краев. Вдова принесла высохший труп своего мужа, покрытый коркой посеребренных листьев - считалось, что такие останки имеют великую силу, особенно если покойник был колдуном, как этот. А Турмалиновое Братство поднесло Дени корону в виде трехглавого дракона туловище золотое, крылья серебряные, головы из яшмы, слоновой кости и оникса.
   Только корону она и оставила у себя - остальное продала, чтобы собрать мзду для Чистокровных. Ксаро хотел продать и корону, обещая, что Тринадцать подарят ей другую, гораздо лучше, но Дени не позволила. "Визерис продал корону моей матери, и его прозвали попрошайкой. Я сохраню свою - пусть меня называют королевой". Так она и сделала, хотя от тяжести короны у нее болела шея.
   "В короне или нет, я все-таки попрошайка. Самая великолепная на свете, однако побирушка". Ей это было ненавистно - ее брат, должно быть, испытал то же самое. Годами бегать из города в город, на шаг опережая ножи узурпатора, прося о помощи архонов, принцев и магистров, лестью добывая свое пропитание. Он не мог не знать, как над ним насмехаются. Не диво, что он так ожесточился, а в конце концов совсем обезумел. "И со мной будет то же самое, если я позволю". Часть ее души ничего так не желала, как увести свой народ обратно в Вейес Толорро и заставить этот мертвый город расцвести. Нет, это было бы поражением. "У меня есть то, чего никогда не было у Визериса: драконы. С ними у меня все будет по-другому". Она погладила Рейегаля, и зеленый дракон прикусил ей руку. Снаружи кипел и шумел город - мириады его голосов сливались в единый звук, подобный рокоту моря.
   - Дорогу, молочные люди, дорогу Матери Драконов, - кричал Чхого, и квартийцы расступились - хотя, возможно, причиной этому были скорее быки, чем его крик. Дени иногда видела его сквозь щель в занавесках. Верхом на сером жеребце, он погонял быков кнутом с серебряной рукояткой, который она ему подарила. Агго охранял ее с другой стороны, Ракхаро ехал во главе процессии, высматривая злоумышленников. Сира Джораха она оставила дома - стеречь драконов; опальный рыцарь противился этой ее затее с самого начала. Он никому здесь не доверяет - и правильно скорее всего.
   Рейегаль понюхал вино в кубке Дени, втянул голову и зашипел.
   - У твоего дракона хороший нюх. - Ксаро вытер губы. - Вино не из важных. Говорят, за Яшмовым морем растят золотой виноград, столь сладостный, что по сравнению с его соком все прочие вина кажутся уксусом. Давай сядем на мою барку и поплывем пробовать его - только ты и я.
   - Лучшие на свете вина делают в Бору, - заявила Дени. Лорд Редвин сражался вместе с ее отцом против узурпатора - один из тех немногих, кто остался верным до конца. "Станет ли он и за меня сражаться? Кто знает, после стольких-то лет?" - Поплывем со мной в Бор, Ксаро, и ты испробуешь вина, подобных которым еще не пил. Но для этого нам придется сесть на боевой корабль, а не на барку.
   - У меня нет боевых кораблей. Война дурно сказывается на торговле. Я тебе уже много раз говорил: Ксаро Ксоан Даксос - человек мирный.
   "Ксаро Ксоан Даксос - золотой человек, а золото может купить мне все корабли и мечи, в которых я нуждаюсь".
   - Я не прошу тебя браться за меч - ссуди мне только свои корабли.
   - Некоторое количество торговых судов у меня имеется, это так, - скромно улыбнулся он. - Но кто скажет, сколько их? Быть может, в этот самый миг один из них тонет в каком-нибудь бурном углу Летнего моря, а другой завтра станет добычей корсаров. Кто-то из моих капитанов посмотрит на богатства в своем трюме и подумает: "Все это могло бы быть моим". Таковы опасности, подстерегающие каждого купца. Чем дольше мы говорим, тем меньше кораблей, весьма вероятно, у меня остается. Я делаюсь беднее с каждым мгновением.
   - Дай мне корабли, и я снова сделаю тебя богатым.
   - Выходи за меня замуж, свет мой, и ты будешь править кораблем моего сердца. Твоя красота лишает меня сна по ночам.
   Дени улыбнулась. Цветистые излияния Ксаро забавляли ее, тем более что они в корне расходились с его поведением. Сир Джорах не мог отвести глаз от ее голой груди, подсаживая ее в носилки, а Ксаро не удостаивал ее вниманием даже в столь тесном соседстве. А по его дворцу сновало, шелестя шелками, множество красивых мальчиков.
   - Говоришь ты сладко, Ксаро, но за твоими словами я слышу еще одно "нет".
   - Этот твой Железный Трон кажется мне чудовищно холодным и жестким. Меня страшит мысль о зазубренном железе, терзающем твою нежную кожу. - Ксаро с драгоценными камнями в носу имел вид диковинной разноцветной птицы. Он небрежно махнул своими длинными изящными пальцами. - Пусть эта земля будет твоим королевством, о прелестнейшая из королев, а я - твоим королем. Я подарю тебе золотой трон, если захочешь. Когда Кварт наскучит мне, мы совершим путешествие вокруг Йи Ти и поищем волшебный город поэтов, чтобы вкусить вина мудрости из мертвого черепа.
   - Я намерена отправиться в Вестерос и вкусить вина мести из черепа узурпатора. - Она почесала Рейегаля под глазом, и он на миг развернул зеленые, как яшма, крылья, всколыхнув застоявшийся воздух паланкина.
   Одинокая слеза красиво скатилась по щеке Ксаро.
   - Неужели ничто не отвратит тебя от этого безумия?
   - Ничто. - Хотела бы она чувствовать такую же уверенность, которая звучала в ее голосе. - Если бы каждый из Тринадцати дал мне десять кораблей...
   - Ты получила бы сто тридцать кораблей, но некому было бы плавать на них. Правота твоего дела для простолюдинов Кварта ничего не значит. Что моим матросам до того, кто сидит на троне чужого королевства за тридевять земель отсюда?
   - Если я заплачу, им будет дело.
   - Чем же ты им заплатишь, о звезда моих небес?
   - Золотом, которое приносят паломники.
   - Это возможно, - признал Ксаро, - но такие вещи стоят дорого. Тебе придется заплатить гораздо больше, чем плачу я, а над моей расточительностью смеется весь Кварт.
   - Если Тринадцать не захотят мне помочь, я попрошу Гильдию Специй или Турмалиновое Братство. Ксаро томно пожал плечами:
   - От них ты не получишь ничего, кроме лести и лживых посулов. В Гильдии одни притворщики и хвастуны, а в Братстве полно пиратов.
   - Тогда я послушаюсь Пиата Прея и пойду к колдунам.
   Купец резко выпрямился.
   - У Пиата Прея синие губы, и люди справедливо говорят, что с синих губ слетает только ложь. Послушайся того, кто тебя любит. Колдуны - погибшие создания, они едят прах и пьют тень. Они ничего не дадут тебе - им нечего дать.
   - Я не искала бы их помощи, если бы мой друг Ксаро Ксоан Даксос дал мне то, о чем я прошу.
   - Я отдал тебе свой дом и свое сердце - разве этого мало? Я дал тебе духи и гранаты, веселых обезьянок и плюющихся змей, свитки из древней Валирии, подарил голову идола и ногу чудовища. Я подарил тебе этот паланкин из слоновой кости с золотом и пару быков, чтобы возить его, - белого, как кость, и черного, как смоль, с дорогими каменьями на рогах.
   - Да - но мне нужны корабли и солдаты.
   - Разве я не подарил тебе целое войско, о прекраснейшая из женщин? Тысячу рыцарей в блестящих доспехах?
   Доспехи на них из серебра и золота, а сами рыцари - из яшмы и берилла, оникса и турмалина, из янтаря, опала и аметиста, и каждый с ее мизинец величиной.
   - Это прекрасные рыцари - вот только враги мои их не испугаются. А мои быки не могут перенести меня через море. Я... но почему мы останавливаемся? Быки заметно сбавили ход.
   - Кхалиси! - крикнул Агго, и носилки, качнувшись, резко остановились. Дени приподнялась на локте и выглянула наружу. Они находились около базара, и путь загораживала толпа народа.
   - На что они смотрят?
   - Это заклинатель огня, кхалиси, - сказал Чхого, подъехав к ней.