Мартин Джордж. Танец с драконами. Книга 1. Грёзы и пыль

   В последнее время за Квентином стала ходить хвостом младшая из дочерей лорда Андерса. Темные волосы и глаза выделяли умненькую двенадцатилетнюю Гвинет из ее семейства, голубоглазого и белокурого. «Дождись, когда я расцвету, – твердила она, – и тогда мы поженимся».
   Этого было еще до того, как принц Доран вызвал Квентина в Водные Сады. Теперь его ждала в Миэрине самая красивая в мире женщина, и он должен был исполнить свой долг, взяв ее в жены. Она ему не откажет. Дорн нужен ей для завоевания Семи Королевств, а значит, и Квентин нужен. Из этого, однако, еще не следует, что она полюбит его – может, он вовсе ей не понравится.
   Там, где река впадала в море, продавали животных: украшенных драгоценностями ящериц, гигантских полосатых змей, обезьянок с розовыми лапками.
   – Не хочешь купить обезьянку в подарок своей серебряной королеве?
   Квентин понятия не имел, устроит ли Дейенерис такой подарок. Он обещал отцу привезти ее в Дорн, но все больше сомневался, может ли с этим справиться.
   Сам бы он никогда напрашиваться не стал.
   За широким голубым Ройном виднелась Черная Стена, поставленная валирийцами, когда Волантис был не более чем далекой окраиной их империи: огромный овал из расплавленного камня высотой двести футов. Ширина стены позволяла проехать в ряд шести упряжкам из четырех лошадей, что и делалось ежегодно в день основания города. Иноземцы и вольноотпущенники допускались в огороженное стеной пространство лишь по приглашению тех, кто там жил – потомков древних валирийских родов.
   Движение здесь сделалось более оживленным. Хатай приближался к западному концу Длинного моста, связывающего две половинки города. Улицу запрудили повозки и экипажи, а рабов, выполняющих хозяйские поручения, было что тараканов.
   Недалеко от Рыбной площади и «Купеческого дома» на перекрестке послышались крики. Откуда ни возьмись появилась дюжина Безупречных с копьями, в нарядных доспехах и плащах из тигровых шкур: они расчищали дорогу для едущего на слоне триарха. Башенка на спине серого гиганта в позвякивающей эмалевой броне была так высока, что задела за арку, под которой слон проходил.
   – Триархам во время их годового правления не разрешается ступать ногами на землю – считается, что они выше этого, – объяснил Геррису Квентин.
   – Поэтому они загораживают всю улицу и оставляют за собой кучи навоза. Не пойму, зачем Волантису целых три принца – Дорну и одного хватает.
   – Триархи – не короли и не принцы. В Волантисе республиканский строй, как в древней Валирии. Все свободнорожденные землевладельцы имеют право голоса, даже женщины, если у них есть земля. Триархи выбираются сроком до первого дня нового года из благородных семей, могущих доказать прямое валирийское происхождение. Ты бы сам знал все это, если б потрудился прочитать книгу, которую дал тебе мейстер.
   – Она без картинок.
   – А карты?
   – Карты не в счет. Она подозрительно смахивает на исторический труд – скажи он, что там говорится про слонов с тиграми, я бы, может, и попытался.
   На краю Рыбной площади их маленькая слониха задрала хобот и затрубила, как белая гусыня, – ей не хотелось лезть в гущу повозок, паланкинов и пешеходов. Возница толкнул ее пятками, посылая вперед.
   Торговцы рыбой, предлагая утренний улов, голосили вовсю. Квентин понимал их с пятого на десятое, но здесь можно было обойтись и без слов: треска, рыба-парус, сардины и бочонки с моллюсками сами за себя говорили. Один лоток украшали связки угрей, над другим висела на железных цепях гигантская черепаха. В чанах с соленой водой и водорослями скреблись крабы. Тут же рыбу жарили с луком и свеклой и продавалась в маленьких котелках сильно наперченная уха.
   В центре площади под безголовой статуей давно умершего триарха собиралась толпа: какие-то карлики в деревянных доспехах готовились представить потешный турнир. Один сел верхом на собаку, другой вскочил на свинью и тут же свалился, к общему хохоту.
   – Давай поглядим, – предложил Геррис. – Посмеяться тебе не повредит, Квент: ты похож на старика, который уже полгода запором мается.
   «Какой же я старик, – хотел сказать Квентин. – Мне восемнадцать, я на шесть лет моложе тебя».
   – На что мне карлики, если у них корабля нет, – ответил он вслух.
   – Может, и есть, только малюсенький.
   Четырехэтажный «Купеческий дом» высился над низкими портовыми зданиями. Здесь останавливались торговые люди из Староместа и Королевской Гавани, их конкуренты из Браавоса, Мира и Пентоса, волосатые иббенийцы, бледнолицые квартийцы, черные жители Летних островов в сшитых из перьев плащах и даже заклинатели теней из Асшая, прячущие лица под масками.
   Квентин вылез из хатая. Плиты мостовой были горячими даже сквозь подошвы сапог. В тени гостиницы поставили стол на козлах; над ним развевались белые с голубым вымпелы, и четверо наемников окликали всех проходивших мимо мужчин и мальчишек. Сыны Ветра: им требуется свежее мясо для пополнения рядов перед отплытием в залив Работорговцев. Каждый, кто запишется, станет юнкайским мечом и будет пускать кровь будущей Квентиновой невесте.
   Один из Сынов Ветра и ему что-то крикнул.
   – Не понимаю по-вашему, – сказал Квентин. Он умел читать и писать на классическом валирийском, но разговорной речью почти не владел, да и волантинское яблочко откатилось далеко от валирийского дерева.
   – Вестероссцы? – спросил наемник на общем.
   – Дорнийцы. Мой хозяин – виноторговец.
   – Ты раб? Иди к нам – будешь сам себе господин. Мы научим тебя обращаться с копьем и мечом. Пойдешь в бой с Принцем-Оборванцем и вернешься богаче лорда. Будут тебе и девочки, и мальчики, что захочешь. Мы, Сыны Ветра, вставляем в зад богине резни!
   Двое других наемников затянули военный марш. Квентин улавливал смысл: Сыны Ветра обещали полететь на восток, убить короля-мясника и поиметь королеву драконов.
   – Будь с нами Клотус и Вилл, мы прихватили бы здоровяка и перебили бы всю их честную компанию, – сказал Геррис.
   Но Клотуса и Вилла нет больше.
   – Не обращай внимания, – посоветовал Квентин. Купец и его приказчик вошли в гостиницу под дразнилки наемников, обзывающих их бабами и трусливыми зайцами.
   Здоровяк ждал их в комнатах на втором этаже. Капитан «Жаворонка» отзывался об этой гостинице хорошо, но Квентин все-таки опасался оставлять без присмотра золото и другое добро. В каждом порту есть воры – в Волантисе даже поболее, чем в других.
   – Я уж собирался идти искать вас, – сказал, отперев засов, сир Арчибальд Айронвуд. Здоровяком его прозвал кузен Клотус, и было за что: шесть с лишком футов росту, широченные плечи, огромное пузо, ноги как древесные стволы, ручищи как окорока, а шеи, считай, вовсе нет. Из-за перенесенной в детстве болезни у него выпали волосы, и голова, совершенно лысая, напоминала Квентину розовый гладкий валун. – Ну как, наняли корыто? Что контрабандист вам сказал?
   – Что готов отвезти нас… в ближнее пекло.
   Геррис, сев на кровать, стянул сапоги.
   – Дорн с каждым часом кажется мне все милее.
   – Предлагаю выбрать дорогу демонов, – сказал Арч. – Может, там не так опасно, как говорят. А если опасно, то тем больше нам будет чести. Кто посмеет нас тронуть? У Дринка меч, у меня молот – такого ни один демон не переварит.
   – А что, если Дейенерис умрет, не дождавшись нас? – возразил Квентин. – Нет, надо плыть морем. Пойдем на «Приключении», раз ничего лучше нет.
   – Сильно же ты любишь свою Дейенерис, раз готов терпеть эту вонь месяцами, – фыркнул Геррис. – Я, к примеру, дня через три начну молить, чтоб меня прирезали. Нет уж, мой принц, только не «Приключение».
   – Можешь предложить что-то другое?
   – Могу. Вот только сейчас пришло в голову. Тут есть свой риск, и чести мы себе этим не наживем… но к твоей королеве доберемся быстрее, чем по дороге демонов.
   – Поделись, – сказал Квентин.

Джон

   Он перечитывал письмо, пока слова не начали расплываться. Нет. Не может он подписать это и не подпишет.
   Борясь с желанием сжечь пергамент на месте, он допил остатки эля от прошлого ужина. Придется все-таки подписать. Его выбрали лордом-командующим. Он отвечает за Стену и за Дозор, а Дозор ни на чью сторону не становится.
   Джон испытал облегчение, когда Скорбный Эдд Толлетт доложил о приходе Лилли. Письмо мейстера Эйемона он на время отложил в сторону.
   – Пусть войдет, и найди мне Сэма. – Джон боялся предстоящего разговора. – После нее я поговорю с ним.
   – Он, должно быть, внизу, с книгами. Наш старый септон говаривал, что книги – это слова мертвецов, а я скажу, что лучше б они помолчали. Кому охота их слушать. – Эдд вышел, бормоча что-то о пауках и червях.
   Лилли, войдя, тут же хлопнулась на колени. Джон встал из-за стола и поднял ее.
   – Не надо этого делать, ведь я не король. – Лилли, хотя и успела родить, казалась ему ребенком – худышка, закутанная в старый плащ Сэма. В этой широченной хламиде поместилось бы еще несколько таких девочек. – Как ребятишки?
   – Хорошо, милорд, – застенчиво улыбнулась из-под капюшона Лилли. – Я сперва боялась, что у меня молока на двоих не хватит, но они сосут, и оно прибывает.
   – Хочу сказать тебе кое-что… не слишком приятное. – Джон чуть не произнес «хочу тебя попросить», но вовремя удержался.
   – Про Манса, милорд? Вель умоляла короля его пощадить. Сказала, что пойдет за любого поклонщика и резать его не станет, только бы Манс жил. Небось, Гремучую Рубашку не трогают! Крастер всегда грозился его убить – пусть, мол, только сунется к замку. Манс и половины того не сделал, что он.
   «Да… Манс всего лишь хотел захватить страну, которую поклялся оборонять».
   – Манс, присягнув Ночному Дозору, сменил плащ, женился на Далле и объявил себя Королем за Стеной. Его жизнь теперь в руках короля Станниса. Мы будем говорить не о нем, а о мальчике – сыне его и Даллы.
   – О малыше? – Голос Лилли дрогнул. – Он-то ведь присяги не нарушал. Спит, кричит, грудь сосет, никому зла не делает. Не дайте ей его сжечь. Спасите его!
   – Только ты одна можешь его спасти, Лилли, – сказал Джон и объяснил как.
   Другая на ее месте раскричалась бы, стала ругаться, послала бы его в семь преисподних. Другая била бы его по щекам, лягалась, норовила глаза ему выцарапать. Другая отказала бы наотрез.
   – Нет, – пролепетала Лилли. – Прошу вас, не надо так.
   – Нет! – заорал ворон.
   – Если откажешься, ребенка сожгут. Не завтра, не послезавтра, но скоро… как только Мелисандре захочется пробудить дракона, поднять бурю или сотворить еще какое-то колдовство, для которого потребна королевская кровь. Манс к тому времени станет пеплом, вот она и бросит в огонь его сына, а Станнис ни слова не скажет ей поперек. Если не увезешь мальчика, он погибнет.
   – Давайте я увезу их обоих – и Даллиного, и своего. – У Лилли по щекам тихо катились слезы – без свечи Джон нипочем не узнал бы, что она плачет. Жены Крастера, как видно, учили своих дочерей плакать в подушку – или уходить подальше от дома, где отцовский кулак не достанет.
   – Если возьмешь обоих, люди королевы погонятся за тобой и вернут назад. Мальчика все равно сожгут, и ты сгоришь вместе с ним. – Нельзя сдаваться, иначе она подумает, что Джона тронули ее слезы. Он должен проявить твердость. – Ты возьмешь одного мальчика: сына Даллы.
   – А мой как же? Мать, бросившая сына, будет навеки проклята! Мы так хотели его спасти, Сэм и я. Прошу вас, милорд. Мы так долго несли его по морозу.
   – Замерзать, говорят, не больно, а вот огонь… видишь свечку?
   – Да… вижу.
   – Протяни над ней руку.
   Лилли, чьи карие глазища заняли пол-лица, не двинулась с места.
   – Ну же. Давай. – «Убей мальчика», – мысленно добавил он.
   Она протянула дрожащую руку высоко над огнем.
   – Ниже. Ощути его поцелуй.
   Лилли опустила руку на дюйм, потом на два. Когда пламя коснулось ее, она отдернула ладонь и расплакалась.
   – Смерть в огне – жестокая смерть. Далла умерла, родив сына, но вскармливала его ты. Ты спасла своего ребенка от холода, спаси ее мальчика от костра.
   – Тогда она моего сожжет, красная женщина! Раз Даллиного не будет, она отдаст огню моего.
   – В твоем нет королевской крови – Мелисандра ничего не достигнет, предав его пламени. Станнис хочет привлечь вольный народ на свою сторону и не станет жечь невинное дитя без веской причины. С твоим мальчиком ничего не случится. Я найду ему кормилицу и выращу его здесь, в Черном Замке. Он будет ездить верхом, охотиться, научится владеть мечом, топором и луком. Даже грамоту будет знать. – Сэм одобрил бы это. – Когда он подрастет, то узнает, кто его настоящая мать. Захочет найти тебя – вольная ему воля.
   – Вы его сделаете вороной. – Лилли утерла слезы маленькой бледной рукой. – Не хочу. Не хочу!
   «Убей мальчика», – подумал он.
   – Ну так вот тебе мое слово: в тот день, когда сожгут сына Даллы, умрет и твой!
   – Умрет, – подтвердил ворон. – Умрет, умрет.
   Лилли съежилась, не отрывая глаз от свечи.
   – Можешь идти, – сказал Джон. – Будь готова отправиться в путь за час до рассвета, и чтоб никому ни слова. За тобой придут.
   Лилли встала и вышла молча, ни разу не оглянувшись. Джон слышал, как она пробежала по оружейной.
   Подойдя закрыть дверь, он увидел, что Призрак, лежа под наковальней, гложет говяжью кость.
   – А, вернулся? Давно пора. – Джон снова взялся перечитывать письмо Эйемона.
   Вскоре явился Сэмвел Тарли с большой стопкой книг. Ворон Мормонта тут же налетел на него, требуя зерен. Сэм взял пригоршню из мешка у двери, и ворон чуть ладонь ему не проклюнул. Сэм взвыл, ворон взлетел, зерно рассыпалось по полу.
   – Эта тварь тебя ранила?
   Сэм осторожно снял перчатку с руки.
   – Ну да. Вот, кровь идет!
   – Мы все проливаем кровь за Дозор. Возьми себе перчатки потолще. – Джон ногой подвинул Сэму стул. – Сядь и прочти.
   – Что это?
   – Бумажный щит.
   Сэм медленно начал читать.
   – Письмо королю Томмену?
   – В Винтерфелле Томмен сражался с моим братишкой Браном на деревянных мечах. Его так закутали, что он походил на откормленного гуся, и Бран его повалил. – Джон подошел к окну, распахнул ставни. Небо было серое, но холодный воздух бодрил. – Теперь Брана больше нет, а пухленький розовощекий Томмен сидит на Железном Троне с короной на золотых кудряшках.
   Сэм посмотрел на него как-то странно и хотел, кажется, что-то сказать, но передумал и снова взялся за чтение.
   – Здесь нет твоей подписи.
   Джон покачал головой:
   – Старый Медведь сто раз просил Железный Трон о помощи. В ответ они прислали ему Яноса Слинта. Никакое письмо не заставит Ланнистеров проникнуться к нам любовью – особенно когда до них дойдет весть, что мы помогли Станнису.
   – Мы не поддерживаем его мятежа, мы защищаем Стену, и только. Тут так и сказано.
   – Лорд Тайвин может не разглядеть разницы. – Джон забрал у Сэма письмо. – С чего ему помогать нам теперь, если он не делал этого раньше?
   – Пойдут разговоры, что Станнис выступил на защиту государства, пока Томмен забавлялся со своими игрушками. Дом Ланнистеров это не украсит.
   – Смерть и разрушение – вот что я хочу принести дому Ланнистеров. Пятна на его репутации мне мало. «Ночной Дозор не принимает участия в войнах Семи Королевств, – вслух прочел Джон. – Свою присягу мы приносим государству, которое сейчас находится под угрозой. Станнис Баратеон поддерживает нас против врага, обитающего за Стеной, хотя мы и не его люди…»
   – Так мы ведь и правда не его люди, – поерзав, заметил Сэм. – Верно?
   – Я дал Станнису кров и пищу. Отдал ему Твердыню Ночи. Согласился поселить часть вольного народа на Даре. Только и всего.
   – Лорд Тайвин сочтет, что и этого много.
   – Станнис полагает, что недостаточно. Чем больше ты даешь королю, тем больше он от тебя хочет. Мы идем по ледяному мосту через бездну. Даже одного короля ублажить трудно, а уж двоих едва ли возможно.
   – Да, но… если Ланнистеры одержат верх и лорд Тайвин решит, что мы совершили измену, оказав помощь Станнису, Ночному Дозору придет конец. За ним стоят Тиреллы со всей мощью Хайгардена. И он уже победил лорда Станниса однажды, на Черноводной.
   – Это всего лишь одно сражение. Робб все свои сражения выигрывал, а голову потерял. Если Станнис сумеет поднять Север…
   – У Ланнистеров есть свои северяне, – сказал Сэм, помедлив. – Лорд Болтон и его бастард.
   – А у Станниса – Карстарки. Если он заполучит еще и Белую Гавань…
   – Если, – подчеркнул Сэм. – Если же нет… то даже бумажный щит лучше, чем совсем никакого.
   – Пожалуй. – И Сэм туда же. Джон почему-то надеялся, что его друг рассудит иначе, чем Эйемон. «Э, что там… это всего лишь чернильные каракули на пергаменте». Джон взял перо и поставил подпись. – Давай воск. – Сэм заторопился, боясь, что друг передумает. Джон приложил к воску печать лорда-командующего и вручил письмо Сэму. – Отнеси мейстеру Эйемону, когда будешь уходить, и вели ему послать птицу в Королевскую Гавань.
   – Хорошо, – с заметным облегчением сказал Сэм. – Могу я спросить, милорд? Лилли, выходя от тебя, чуть не плакала…
   – Вель снова присылала ее просить за Манса, – солгал Джон. Некоторое время они толковали о Мансе, Станнисе и Мелисандре из Асшая. Потом ворон, склевав последнее зернышко, каркнул «Крровь», а Джон сказал:
   – Я отсылаю Лилли из замка. Вместе с сыном. Надо будет найти другую кормилицу для его молочного брата.
   – Можно козьим молоком кормить, пока не найдем. Для ребенка оно лучше коровьего. – Разговор, коснувшийся женской груди, привел Сэма в смущение, и он начал вспоминать о других юных лордах-командующих, живших в незапамятные времена.
   – Расскажи лучше что-нибудь полезное. О нашем враге, – прервал его Джон.
   – Иные… – Сэм облизнул губы. – Они упоминаются в хрониках, хотя не так часто, как я думал. То есть в тех хрониках, которые я уже просмотрел. Многие еще остались непрочитанными. Старые книги просто разваливаются, страницы крошатся, когда их пытаешься перевернуть. А совсем древние либо уже развалились, либо запрятаны так, что я их пока не нашел… а может, их вовсе нет и не было никогда. Самое старое, что у нас есть, написано после прихода андалов в Вестерос. От Первых Людей остались только руны на камне, поэтому все, что мы якобы знаем о Веке Героев, Рассветных Веках и Долгой Ночи, пересказано септонами, жившими тысячи лет спустя. Некоторые архимейстеры Цитадели подвергают сомнению всю известную нам древнюю историю. В ней полно королей, правивших сотни лет, и рыцарей, совершавших подвиги за тысячу лет до первого появления рыцарей… ну ты сам знаешь. Брандон Строитель, Симеон Звездный Глаз, Король Ночи. Ты считаешься девятьсот девяносто восьмым командующим Дозора, а в древнейшем списке, который я раскопал, значится шестьсот семьдесят четыре имени – стало быть, его составили…
   – Очень давно. Так что же Иные?
   – Я нашел упоминание о драконовом стекле. В Век Героев Дети Леса каждый год дарили Ночному Дозору сотню обсидиановых кинжалов. Иные приходят, когда настают холода, а может, это холода настают, когда приходят они. Иногда они сопутствуют метели и исчезают, когда небеса проясняются. Они прячутся от солнца и являются ночью… или ночь приходит на землю следом за ними. В некоторых сказаниях они ездят верхом на мертвых животных: на медведях, лютоволках, мамонтах, лошадях – им все равно, лишь бы мертвые были. Тот, что убил Малыша Паула, ехал на мертвом коне, так что это по крайней мере верно. Порой в текстах встречаются гигантские ледяные пауки – не знаю, что это. Людей, павших в бою с Иными, следует сжигать, иначе мертвые восстанут и будут делать то, что прикажут они.
   – Все это мы уже знаем. Вопрос в том, как с ними бороться.
   – Большинство обычных клинков бессильно против брони Иных, если верить легендам, а их собственные холодные мечи легко крушат сталь. Но огонь их пугает, а обсидиан может убить. В одном предании о Долгой Ночи говорится, что некий герой убивал Иных мечом из драконовой стали. Против нее они будто бы тоже устоять не могут.
   – Драконова сталь? Валирийская?
   – Я тоже сразу так и подумал.
   – Значит, если я просто уговорю лордов Семи Королевств отдать нам свои валирийские клинки, мир будет спасен? Не так уж и трудно. – «Не труднее, чем уговорить их расстаться с замками и монетой», – с невеселой усмешкой подумал Джон. – Не можешь ли ты сказать, откуда эти Иные взялись и чего им надо?
   – Пока еще нет, но я, может быть, просто читал не те книжки. Там есть сотни таких, куда я даже не заглянул. Дай мне время, и я разыщу все, что только возможно.
   – Нет у нас времени. Собирай вещи, Сэм – ты поедешь вместе с Лилли.
   – Поеду? – опешил Сэм. – Куда, в Восточный Дозор? Или…
   – В Старомест.
   – В Старомест! – чуть ли не взвизгнул Сэм.
   – Эйемон тоже едет с вами.
   – Эйемон? Как же так… ведь ему сто два года! И кто будет ходить за воронами, если мы с ним оба уедем? Лечить больных или раненых?
   – Клидас. Он много лет провел рядом с Эйемоном.
   – Клидас всего лишь стюард, и зрение у него плохое. Вам нужен мейстер. Притом Эйемон так стар. Путешествие по морю…
   – Я понимаю, что это опасно для его жизни, Сэм, но здесь ему оставаться опаснее. Станнис знает, кто такой Эйемон. Если красной женщине для ее чар нужна королевская кровь…
   – Ох, – побледнел Сэм.
   – В Восточном Дозоре к вам присоединится Дареон. Надеюсь, что его песни помогут вам завоевать кого-нибудь из южан. Если ты все еще намерен выдать ребенка Лилли за своего бастарда, отправь ее в Рогов Холм. Если нет, Эйемон пристроит ее в Цитадель служанкой.
   – Мой б-бастард… Да, мать и сестры помогут Лилли с ребенком, но Дареон может проводить ее до Староместа не хуже, чем я. Я учился стрелять с Ульмером, как ты приказывал, если, конечно, не сидел в подземелье, ведь ты сам велел мне найти что-нибудь про Иных. От лука у меня плечи болят, а на пальцах волдыри появляются. – Сэм показал Джону руку. – Но я все равно стрелял. Теперь я почти всегда попадаю в мишень, хотя и остаюсь худшим стрелком на свете. А вот рассказы Ульмера мне нравится слушать. Кто-нибудь должен собрать их и записать в книгу.
   – Вот и займись этим. Пергамент и чернила, думаю, в Цитадели найдутся… как и луки со стрелами. Я хочу, чтобы ты продолжал свое учение, Сэм. В Дозоре сотни людей, способных пустить стрелу, но очень мало таких, кто умеет читать и писать. Я хочу, чтобы ты стал моим новым мейстером.
   – Но моя работа здесь… книги…
   – Они подождут твоего возвращения.
   Сэм поднес руку к горлу.
   – Милорд… В Цитадели заставляют резать трупы. И потом, я не смогу носить цепь.
   – Ты будешь ее носить. Мейстер Эйемон стар, слеп, и силы его на исходе. Кто займет его место, когда он умрет? Мейстер Маллин из Сумеречной Башни больше воин, чем ученый, мейстер Хармун из Восточного Дозора чаще бывает пьяным, чем трезвым.
   – Если ты попросишь у Цитадели еще мейстеров…
   – И попрошу. Лишним никто не будет. Заменить Эйемона Таргариена не так-то просто. – Все шло не так, как задумал Джон. Он знал, что с Лилли придется трудно, но предполагал, что Сэм будет только рад сменить холодную Стену на тепло Староместа. – Я был уверен, что тебе это понравится. В Цитадели столько книг, что ни одному человеку за всю жизнь не прочесть. Тебе там хорошо будет, Сэм. Я знаю.
   – Нет. Читать я люблю, но мейстер должен был целителем, а я крови боюсь. – В подтверждение Сэм показал Джону свою дрожащую руку. – Я Сэм Боязливый, а не Сэм Смертоносный.
   – Ну чего тебе там бояться? Что старики-наставники тебя пожурят? Ты выдержал на Кулаке атаку упырей, Сэм, атаку оживших мертвецов с черными руками и ярко-синими глазами. Ты убил Иного!
   – Его д-драконово стекло убило, не я.
   – Успокойся, – отрезал Джон. Страхи толстяка после разговора с Лилли вызывали у него злость. – Ты врал и строил козни, чтобы сделать меня лордом-командующим, так что теперь изволь меня слушаться. Ты поедешь в Цитадель, выкуешь свою цепь, и если для этого понадобится резать трупы, ты будешь их резать. Староместские мертвецы возражать по крайней мере не станут.
   – Ты не понимаешь. М-мой отец, лорд Рендилл, он, он… Мейстер всю жизнь обязан служить. Никто из сыновей дома Тарли не наденет на себя цепь. Мужчины Рогова Холма не кланяются и не прислуживают мелким лордам. Я не могу ослушаться своего отца, Джон.
   «Убей мальчика, – мысленно сказал Джон. – И в нем, и в себе. Убей обоих, чертов бастард».
   – Нет у тебя отца. Только братья. Только мы. Поэтому ступай уложи в мешок свои подштанники и прочее, что захочешь взять в Старомест. Вы отправитесь в путь за час до рассвета. Вот тебе еще приказ: не смей с этого дня больше называть себя трусом. За прошлый год ты пережил такое, что другой за всю жизнь не испытает. Ты должен явиться в Цитадель как брат Ночного Дозора. Я не могу приказать тебе быть храбрым, но приказать не показывать своего страха могу. Ты дал присягу, Сэм, – помнишь?
   – Я… я попробую.
   – Никаких проб. Ты выполнишь приказ, вот и все.