Страница:
Мужчина украдкой посмотрел на жену, которая тихо сидела в уголке салона как можно дальше от него.
Я чувствую то же самое, что и ты, хотелось сказать Николо. И я так же несчастлив оттого, что мы только что сделали. Я не желаю смотреть на тебя, говорить с тобой, касаться тебя…
Ложь.
Николо хотел прикоснуться к ней. Заключить ее в объятия. Целовать до тех пор, пока ее губы не раскраснеются, и не будут болеть. Сорвать с нее платье, обнажив спелую грудь, чтобы ласкать ее взглядом, губами, языком…
Гладить ее живот.
Его ребенка.
Малыша. Вот почему он женился на ней. Ну конечно. Почему же еще мужчина мог связать свою жизнь с красивой, но дерзкой и почти незнакомой женщиной?
Николо снова посмотрел на Эйми.
Почему же еще?
Николо вызвал пилота еще до начала церемонии; к тому времени, как они приехали в аэропорт, самолет уже готов был к отправлению.
Он взял Эйми за руку, когда они подошли к трапу. Она не стала сопротивляться. А Николо очень хотелось обратного. Это было бы лучше, чем ощущать тепло ее ладони в своей.
Пилот уже находился на борту. Второй пилот и стюард ожидали молодоженов на трапе. Оба улыбались.
Николо сообщил им о свадьбе.
– Поздравляю, принц, принцесса, – искренне произнес стюард.
– Всего самого лучшего вам обоим, – присоединился второй пилот.
– Спасибо, – поблагодарил Николо.
Эйми молчала.
Николо стиснул зубы. Оказавшись наедине на борту, он притянул жену к себе.
– Я хочу, чтобы ты подобающе вела себя с моими людьми!
– Да что ты об этом знаешь?
Их взгляды встретились.
– Сядь! – рявкнул Николо.
– Может, еще укажешь, куда?
Николо снова стиснул зубы. Такими темпами через неделю он может остаться без зубов.
– Не испытывай моего терпения, дорогая. Мне это не нравится.
Эйми улыбнулась и заняла место в первом ряду у иллюминатора.
– Подними спинку кресла.
Она повиновалась.
– Пристегнись.
Эйми защелкнула ремень безопасности.
– Черт возьми, ты что, робот?
– Разве ты не этого хотел? – Она округлила глаза в притворном удивлении.
Николо в одно мгновенье оказался рядом, склонился к жене и взял ее за подбородок.
– Я просил не испытывать моего терпения, – прошипел он, подавляя ярость. – Прекрати, или ты пожалеешь.
Эйми вырвалась.
– Я уже жалею обо всем, что случилось. Самое страшное произошло. Чего еще мне бояться?
Николо сверкнул глазами. Ему хотелось ударить ее. Поцеловать. Перекинуть через плечо и отнести в спальню, расположенную в хвосте самолета…
– Я тоже жалею, – бросил Николо и ушел в последний ряд.
Через минуту самолет взмыл в небо.
Когда самолет набрал высоту, Николо связался по спутниковому телефону с Джеймсом Блэком. Старик сначала не поверил услышанному.
– Женаты? Это невозможно, – фыркнул он. – Есть закон. Никто не может пожениться так быстро.
– Эйми и я теперь муж и жена, – холодно повторил Николо. – Я ожидал, что вы будете довольны, услышав эту новость, синьор. В конце концов, таков был ваш план.
– Отличный план, Ваше Высочество. Я уверен, теперь вы согласитесь со мной.
– Есть еще кое-что.
– Конечно. Документы о передаче банка в ваши руки. Я завтра же начну готовить их.
Николо провел рукой по волосам. Поразительно. Он только что сообщил человеку о том, что его внучка вышла замуж, а тот только и думает, что о своем проклятом банке.
– Как я уже сказал, синьор Блэк, есть еще кое-что.
– Еще?
Неожиданно Николо не пожелал, чтобы старик узнал о беременности Эйми. Ребенок здесь ни при чем. Пусть старый лис считает, что причиной для брака стал его драгоценный СКБ-банк.
– Мои извинения, синьор. Ммм… я только что подумал, что эту маленькую деталь можно оставить юристам.
– Что ж, я прикажу своим людям немедленно приступить к делу. Куда прислать документы? Вашему адвокату? Или в ваш офис? Подготовка не должна занять больше недели. Максимум две. Вы все в том же номере отеля?
– Я покинул город, синьор Блэк. Я… то есть мы… на пути в мой замок в Риме.
– Отлично. Тогда я распоряжусь оправить документы прямо туда. До свидания, Ваше Высочество.
Клик. Короткие гудки. Николо уставился на телефон.
Блэк даже не поинтересовался внучкой. Не попросил передать ей трубку.
Николо отодвинул аппарат. Очевидно, для Джеймса Блэка Эйми была гамбитом в деловом маневре.
Что ж, теперь этот старик не сможет больше использовать ее.
Николо взглянул в нос самолета. На Эйми, свою жену, которая сидела так напряженно в кресле. О чем она думает? Меньше чем за два дня ее мир перевернулся с ног на голову.
Ее дед сделал ее пешкой в своей игре. Она узнала, что беременна. И вынуждена была выйти замуж.
Но она не утратила гордости. Достоинства. Силы воли.
Николо представил, как подойдет к ней. Обнимет. Скажет, что все будет хорошо, что она может довериться ему, что он… он…
А что он?
Николо тоже использовал Эйми. Ему нужен был банк, и теперь он получит его.
Николо разложил кресло, закрыл глаза и постарался отключиться от всего и ни о чем не думать.
Через час полета стюард появился в салоне с бутылкой «Дом Периньон» и парой бокалов.
– Надеюсь, вы не возражаете, сэр. Мы все подумали… – он замолчал в ожидании.
– Спасибо, – поблагодарил Николо. – Но моя жена устала, и я не хотел бы беспокоить ее. Возможно, мы выпьем шампанского позже.
– Как угодно, сэр.
Николо улыбнулся. Надо надеяться, это хотя бы похоже на улыбку. Неужели он только что оправдывался перед служащим? Николо Барбери никогда ни перед кем не оправдывался.
– Если мы передумаем, я вас позову.
– Да, сэр. – Стюард забрал бутылку и бокалы и отправился на свое место.
Эйми остановила его.
– Подождите.
Стюард склонился над ее креслом, выслушал Эйми и улыбнулся.
– Вы очень добры, принцесса. Спасибо.
Николо дождался, пока они остались одни в салоне, и сел в кресло рядом с Эйми. Она отвернулась к окну.
– Ты проснулась?
По правде говоря, Николо это не интересовало. Он устал от ее безмолвия и холодности. Оттого, что она выставила его дураком на церемонии и теперь снова.
Пора расставить все по своим местам.
Эйми его жена. И должна уважать его.
– Думаешь, я могу нормально спать?
– Твое поведение переходит все границы.
Она смотрела на него так, будто его слова ранили ее в самое сердце.
– Ты, наверное, не слышал, но я извинилась.
– Ты, должно быть, прошептала свои извинения.
– Я принесла их стюарду. И сказала, что не хотела показаться грубой. Ты прав. У меня нет причин неуважительно относиться к твоим сотрудникам.
– Что ж, очень великодушно с твоей стороны. – Николо подосадовал на себя. Ему нужно успокоиться. Нельзя же все время только и делать, что скандалить. – Пообедаешь со мной?
– Я не голодна.
– До посадки еще три…
– Я сказала, я не голодна.
Могла бы проявить побольше интереса ко мне, заключил Николо со злостью. И к своей новой жизни. К тому, куда она летит.
– Я живу в Риме, – заговорил Николо, когда тишина стала совсем невыносимой. – В старейшей части города. Дворец принадлежал моей семье веками. Он был в запущенном состоянии, пока я…
– Мне все равно.
И тут Николо потерял хладнокровие. Он выдернул Эйми с ее сиденья и усадил себе на колени. Она начала кричать, но он впился в ее губы и запустил руку под юбку.
Она била его. Била по плечам кулачками. Это его не остановило. Хватит уже миндальничать.
Николо проник в ее трусики. Ее крик приглушил еще один поцелуй.
– Какая ты милая, Эйми, – прошипел Николо прямо ей в губы. – Вся из себя хорошая и вежливая. Со всеми, кроме меня.
– Николо, если ты сделаешь это, я…
– Что? Закричишь? Давай. Только голос сорвешь. Я – Николо Барбери. Чем скорее ты усвоишь, что это значит, тем лучше.
Он целовал ее снова и снова, его рука творила свою магию у нее в трусиках. Он хотел, чтобы события той волшебной ночи повторились снова…
Но не так.
Его поцелуй смягчился.
Его ласки стали нежнее. Он шептал имя Эйми между поцелуями, и она сдалась.
Обняла его за шею, отдаваясь его рукам и губам.
Николо простонал. Эйми потянулась к молнии на его брюках…
И тут он осознал, что она плачет. Плачет, даже целуя его.
– Не надо, – прошептал он. – Любимая моя (слава богу, он произнес это по-итальянски!), не плачь.
Николо гладил ее по голове и шептал приятные слова, чтобы успокоить. И Эйми затихла. Он ощутил, как выровнялось ее дыхание.
Она заснула. Заснула в его объятиях.
Николо сидел без движения. Его сердце наполнилось неведомым сладким чувством. Нежность, удивленно заключил мужчина.
Нежность.
Шло время. Наконец Николо осторожно опустил сиденья и убрал разделитель. Затем лег и прижал Эйми к себе, зарывшись носом в ее медовые локоны. Он лежал, обнимая ее, пока не увидел огни посадочной полосы аэропорта в Риме.
Тогда он осторожно встал и вернулся на свое прежнее место в салоне.
Там он чувствовал себя в большей безопасности.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Я чувствую то же самое, что и ты, хотелось сказать Николо. И я так же несчастлив оттого, что мы только что сделали. Я не желаю смотреть на тебя, говорить с тобой, касаться тебя…
Ложь.
Николо хотел прикоснуться к ней. Заключить ее в объятия. Целовать до тех пор, пока ее губы не раскраснеются, и не будут болеть. Сорвать с нее платье, обнажив спелую грудь, чтобы ласкать ее взглядом, губами, языком…
Гладить ее живот.
Его ребенка.
Малыша. Вот почему он женился на ней. Ну конечно. Почему же еще мужчина мог связать свою жизнь с красивой, но дерзкой и почти незнакомой женщиной?
Николо снова посмотрел на Эйми.
Почему же еще?
Николо вызвал пилота еще до начала церемонии; к тому времени, как они приехали в аэропорт, самолет уже готов был к отправлению.
Он взял Эйми за руку, когда они подошли к трапу. Она не стала сопротивляться. А Николо очень хотелось обратного. Это было бы лучше, чем ощущать тепло ее ладони в своей.
Пилот уже находился на борту. Второй пилот и стюард ожидали молодоженов на трапе. Оба улыбались.
Николо сообщил им о свадьбе.
– Поздравляю, принц, принцесса, – искренне произнес стюард.
– Всего самого лучшего вам обоим, – присоединился второй пилот.
– Спасибо, – поблагодарил Николо.
Эйми молчала.
Николо стиснул зубы. Оказавшись наедине на борту, он притянул жену к себе.
– Я хочу, чтобы ты подобающе вела себя с моими людьми!
– Да что ты об этом знаешь?
Их взгляды встретились.
– Сядь! – рявкнул Николо.
– Может, еще укажешь, куда?
Николо снова стиснул зубы. Такими темпами через неделю он может остаться без зубов.
– Не испытывай моего терпения, дорогая. Мне это не нравится.
Эйми улыбнулась и заняла место в первом ряду у иллюминатора.
– Подними спинку кресла.
Она повиновалась.
– Пристегнись.
Эйми защелкнула ремень безопасности.
– Черт возьми, ты что, робот?
– Разве ты не этого хотел? – Она округлила глаза в притворном удивлении.
Николо в одно мгновенье оказался рядом, склонился к жене и взял ее за подбородок.
– Я просил не испытывать моего терпения, – прошипел он, подавляя ярость. – Прекрати, или ты пожалеешь.
Эйми вырвалась.
– Я уже жалею обо всем, что случилось. Самое страшное произошло. Чего еще мне бояться?
Николо сверкнул глазами. Ему хотелось ударить ее. Поцеловать. Перекинуть через плечо и отнести в спальню, расположенную в хвосте самолета…
– Я тоже жалею, – бросил Николо и ушел в последний ряд.
Через минуту самолет взмыл в небо.
Когда самолет набрал высоту, Николо связался по спутниковому телефону с Джеймсом Блэком. Старик сначала не поверил услышанному.
– Женаты? Это невозможно, – фыркнул он. – Есть закон. Никто не может пожениться так быстро.
– Эйми и я теперь муж и жена, – холодно повторил Николо. – Я ожидал, что вы будете довольны, услышав эту новость, синьор. В конце концов, таков был ваш план.
– Отличный план, Ваше Высочество. Я уверен, теперь вы согласитесь со мной.
– Есть еще кое-что.
– Конечно. Документы о передаче банка в ваши руки. Я завтра же начну готовить их.
Николо провел рукой по волосам. Поразительно. Он только что сообщил человеку о том, что его внучка вышла замуж, а тот только и думает, что о своем проклятом банке.
– Как я уже сказал, синьор Блэк, есть еще кое-что.
– Еще?
Неожиданно Николо не пожелал, чтобы старик узнал о беременности Эйми. Ребенок здесь ни при чем. Пусть старый лис считает, что причиной для брака стал его драгоценный СКБ-банк.
– Мои извинения, синьор. Ммм… я только что подумал, что эту маленькую деталь можно оставить юристам.
– Что ж, я прикажу своим людям немедленно приступить к делу. Куда прислать документы? Вашему адвокату? Или в ваш офис? Подготовка не должна занять больше недели. Максимум две. Вы все в том же номере отеля?
– Я покинул город, синьор Блэк. Я… то есть мы… на пути в мой замок в Риме.
– Отлично. Тогда я распоряжусь оправить документы прямо туда. До свидания, Ваше Высочество.
Клик. Короткие гудки. Николо уставился на телефон.
Блэк даже не поинтересовался внучкой. Не попросил передать ей трубку.
Николо отодвинул аппарат. Очевидно, для Джеймса Блэка Эйми была гамбитом в деловом маневре.
Что ж, теперь этот старик не сможет больше использовать ее.
Николо взглянул в нос самолета. На Эйми, свою жену, которая сидела так напряженно в кресле. О чем она думает? Меньше чем за два дня ее мир перевернулся с ног на голову.
Ее дед сделал ее пешкой в своей игре. Она узнала, что беременна. И вынуждена была выйти замуж.
Но она не утратила гордости. Достоинства. Силы воли.
Николо представил, как подойдет к ней. Обнимет. Скажет, что все будет хорошо, что она может довериться ему, что он… он…
А что он?
Николо тоже использовал Эйми. Ему нужен был банк, и теперь он получит его.
Николо разложил кресло, закрыл глаза и постарался отключиться от всего и ни о чем не думать.
Через час полета стюард появился в салоне с бутылкой «Дом Периньон» и парой бокалов.
– Надеюсь, вы не возражаете, сэр. Мы все подумали… – он замолчал в ожидании.
– Спасибо, – поблагодарил Николо. – Но моя жена устала, и я не хотел бы беспокоить ее. Возможно, мы выпьем шампанского позже.
– Как угодно, сэр.
Николо улыбнулся. Надо надеяться, это хотя бы похоже на улыбку. Неужели он только что оправдывался перед служащим? Николо Барбери никогда ни перед кем не оправдывался.
– Если мы передумаем, я вас позову.
– Да, сэр. – Стюард забрал бутылку и бокалы и отправился на свое место.
Эйми остановила его.
– Подождите.
Стюард склонился над ее креслом, выслушал Эйми и улыбнулся.
– Вы очень добры, принцесса. Спасибо.
Николо дождался, пока они остались одни в салоне, и сел в кресло рядом с Эйми. Она отвернулась к окну.
– Ты проснулась?
По правде говоря, Николо это не интересовало. Он устал от ее безмолвия и холодности. Оттого, что она выставила его дураком на церемонии и теперь снова.
Пора расставить все по своим местам.
Эйми его жена. И должна уважать его.
– Думаешь, я могу нормально спать?
– Твое поведение переходит все границы.
Она смотрела на него так, будто его слова ранили ее в самое сердце.
– Ты, наверное, не слышал, но я извинилась.
– Ты, должно быть, прошептала свои извинения.
– Я принесла их стюарду. И сказала, что не хотела показаться грубой. Ты прав. У меня нет причин неуважительно относиться к твоим сотрудникам.
– Что ж, очень великодушно с твоей стороны. – Николо подосадовал на себя. Ему нужно успокоиться. Нельзя же все время только и делать, что скандалить. – Пообедаешь со мной?
– Я не голодна.
– До посадки еще три…
– Я сказала, я не голодна.
Могла бы проявить побольше интереса ко мне, заключил Николо со злостью. И к своей новой жизни. К тому, куда она летит.
– Я живу в Риме, – заговорил Николо, когда тишина стала совсем невыносимой. – В старейшей части города. Дворец принадлежал моей семье веками. Он был в запущенном состоянии, пока я…
– Мне все равно.
И тут Николо потерял хладнокровие. Он выдернул Эйми с ее сиденья и усадил себе на колени. Она начала кричать, но он впился в ее губы и запустил руку под юбку.
Она била его. Била по плечам кулачками. Это его не остановило. Хватит уже миндальничать.
Николо проник в ее трусики. Ее крик приглушил еще один поцелуй.
– Какая ты милая, Эйми, – прошипел Николо прямо ей в губы. – Вся из себя хорошая и вежливая. Со всеми, кроме меня.
– Николо, если ты сделаешь это, я…
– Что? Закричишь? Давай. Только голос сорвешь. Я – Николо Барбери. Чем скорее ты усвоишь, что это значит, тем лучше.
Он целовал ее снова и снова, его рука творила свою магию у нее в трусиках. Он хотел, чтобы события той волшебной ночи повторились снова…
Но не так.
Его поцелуй смягчился.
Его ласки стали нежнее. Он шептал имя Эйми между поцелуями, и она сдалась.
Обняла его за шею, отдаваясь его рукам и губам.
Николо простонал. Эйми потянулась к молнии на его брюках…
И тут он осознал, что она плачет. Плачет, даже целуя его.
– Не надо, – прошептал он. – Любимая моя (слава богу, он произнес это по-итальянски!), не плачь.
Николо гладил ее по голове и шептал приятные слова, чтобы успокоить. И Эйми затихла. Он ощутил, как выровнялось ее дыхание.
Она заснула. Заснула в его объятиях.
Николо сидел без движения. Его сердце наполнилось неведомым сладким чувством. Нежность, удивленно заключил мужчина.
Нежность.
Шло время. Наконец Николо осторожно опустил сиденья и убрал разделитель. Затем лег и прижал Эйми к себе, зарывшись носом в ее медовые локоны. Он лежал, обнимая ее, пока не увидел огни посадочной полосы аэропорта в Риме.
Тогда он осторожно встал и вернулся на свое прежнее место в салоне.
Там он чувствовал себя в большей безопасности.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Кто-то осторожно потряс Эйми за плечо. Она медленно открыла глаза. На губах заиграла мягкая улыбка.
– Николо? – прошептала она.
– Нет, принцесса, простите, – виновато замялся стюард. – Принц в конце салона. Позвать его?
– Нет! – Эйми сонно пошевелилась, затем села и поправила локоны. – В этом нет необходимости.
– Мне очень не хотелось вас беспокоить, но самолет приземлится через пару минут. По правилам безопасности нужно пристегнуть ремни безопасности и привести кресло в вертикальное положение.
– Конечно. Спасибо.
Эйми посмотрела на часы. Неужели она действительно проспала большую часть полета? И то, что она заснула в объятиях Николо, ей только приснилось?
Но Эйми отвечала на его ласки. Господи, да, отвечала же.
И она расплакалась, зная, что это неправильно. Неправильно хотеть его, нуждаться в нем, жаждать его поцелуев.
– Шшш, – прошептал Николо, когда страсть сменилась нежностью. Он прижимал ее к себе, гладил по голове, успокаивал приятными словами, обещал, что позаботится о ней, защитит…
Это был всего лишь сон.
Если бы Николо попытался заняться с ней любовью, она бы не позволила ему. А он не был бы удовлетворен, просто держа ее в объятиях. Он женился на ней не из-за этого.
Из-за банка. Из-за ребенка в ее чреве.
Из-за секса.
Шасси коснулись взлетной полосы. Эйми отстегнулась. Когда она встала, Николо уже был рядом, поддерживая ее за локоть.
– Спасибо, – вежливо поблагодарила она. – Но я вполне могу справиться сама.
Вырвавшись, Эйми пошла к двери. Пилоты с улыбкой смотрели на нее, приподнимая фуражки.
– Добрый вечер, принцесса, – сказали они в унисон по-итальянски.
Принцесса. Вот кто она теперь. Означает ли титул потерю независимости? Ведь что ни говори, а он налагает определенную ответственность.
Эйми выдавила улыбку и попрощалась с пилотами. Затем спустилась по трапу.
Стояла ночь. Эйми предполагала, что так и будет. Или у нее потемнело в глазах, закружилась голова. Все поплыло перед глазами. Николо едва успел удержать ее от падения.
– Я же ска…
– Я слышал, – перебил он, но лишь притянул ее ближе и повел к ожидающему их черному «Мерседесу».
При их появлении одетый в униформу водитель прищелкнул каблуками, козырнул и открыл перед ними дверцу.
Как будто в том, что его хозяин усаживал какую-то женщину, которая не держалась на ногах, не было ничего необычного.
– С приездом, принц, – произнес водитель на итальянском.
– Спасибо, Джорджо. Эйми, это мой водитель Джорджо, Эйми – моя жена.
– Принцесса… – водитель снова коснулся фуражки.
В Америке, особенно на Манхэттене, представители голубых кровей являются всего лишь частью высшего света. Колонки светской хроники пестрят сообщениями о них, но простые люди едва ли замечают власть имущих.
Но это не Нью-Йорк.
Рим. Здесь, если ты принц, это что-то значит.
Эйми задрожала. Впервые она столь явственно осознала перемену в своей жизни.
Она оставила позади не только свое прошлое, но и себя – такую, какой она была и какой могла бы стать.
Девушка всегда сторонилась людей, подобных Николо, но оказалась бессильной перед ним и его требованиями. Хуже того, она желала его и таяла в его объятиях.
Эйми дрожала. И чем больше она пыталась унять эту дрожь, тем сильнее ее трясло. Она постаралась отвлечься, заговорив с Николо, но он заметил ее состояние и забеспокоился.
– Тебе нехорошо?
– Все в порядке.
Ее зубы стучали, как кастаньеты. Николо тихо выругался и прижал жену к себе.
– Не надо, – возразила Эйми, отстраняясь, но он не отпустил ее.
– Перестань вести себя как ребенок. Я не собираюсь сидеть и молча слушать, как стучат твои зубы.
Эйми сдалась и окунулась в тепло мужских объятий. Она знала, что, несмотря на все ее протесты, это то, что ей сейчас нужно больше всего на свете. Так Эйми чувствовала себя в безопасности.
Они ехали в тишине, которую нарушал лишь гул мотора, по темным улицам спящего Рима. Спустя какое-то время Эйми ощутила, что они едут вверх.
– Серпантин, – пояснил Николо, словно прочитав ее мысли. – Мой дом… наш дом – на вершине горы.
Высокие железные ворота медленно отворились. Машина въехала на дорогу, показавшуюся Эйми черной атласной лентой среди зеленой травы.
А впереди, поражая красотой и величием, во всем своем великолепии возвышался дворец.
– Дворец Барбери, – с нежностью произнес Николо. – Он принадлежал нашей семье со времен Цезаря.
Дворец был еще далеко, но Эйми не нужно было видеть деталей, чтобы понять, что он окажется сумрачным даром античности.
Который поглотит все ее существо.
Эйми снова задрожала, и Николо, взяв ее лицо в свои ладони, заглянул ей в глаза.
– Не бойся, дорогая моя.
– Мне не страшно, – поспешно заверила его Эйми. – Я никогда ничего не боялась.
Николо смотрел на жену, подозревая, что она не лжет. Или она рано научилась тому, что показывать свой страх опасно.
Николо сам хорошо усвоил этот урок.
Смелость и кураж помогали ему добиться успеха. Наверняка то же самое спасло Эйми от попыток Джеймса Блэка контролировать ее жизнь.
Эйми.
Эта красивая храбрая женщина – его жена. Он гордился тем, что она стала его принцессой, и ему хотелось признаться ей в этом. Сказать, что хотя у них был не очень хороший старт, но он постарается сделать ее самой счастливой женщиной на свете. Что он не жалеет о ребенке, потому что так и должно быть. Он…
– Принц Николо, мы прибыли.
Николо не сразу очнулся от своих мыслей. Джорджо стоял рядом с открытой дверцей, вытянувшись в струнку.
Сколько раз Николо просил его вести себя не так показушно и не носить эту дурацкую фуражку!
Ладно. Пора сделать глубокий вдох и успокоиться. У Николо уже начинало входить в привычку отыгрывать свое дурное настроение на других.
Он вышел из машины и взял Эйми на руки.
– Николо, я, правда, в порядке.
– Эйми, ты, правда, не в порядке, – передразнил он ее. – Уже поздно. Ты устала, и ты ждешь ребенка.
– Николо! – Эйми бросила взгляд на шофера.
– Моя жена беременна, Джорджо, – пояснил Николо и понес ее по ступеням замка.
Водитель улыбнулся, а Эйми вспыхнула.
– Завтра первым делом мы пойдем в эту твою женскую консультацию.
– Об этом ты тоже раструбишь всему свету?
– Почему я не подумал о докторе раньше? Боже, тебе нельзя было совершать такой длительный перелет.
– Ради бога, – фыркнула Эйми, – я беременна, а не…
Услышав какой-то шелест, похожий на вздох, она оглянулась. Двери замка были распахнуты в огромный холл. Она объявила это перед шестью… боже, перед семью людьми. Все с удивлением смотрели на них.
– Доброй ночи, – поздоровался Николо. – Эйми, это мои работники.
Он перечислял имена и должности. Экономка. Два повара. Три горничные. Садовник. Все они перешептывались, неловко переминались с ноги на ногу и улыбались.
Эйми ворочалась у Николо на руках, желая сквозь землю провалиться от стыда.
– А это… – он сделал многозначительную паузу, – моя жена.
Вздохи, хихиканье, открытые от удивления рты. Кто-то даже прищелкнул языком.
– Как вы уже слышали, она ждет от меня ребенка.
Эйми смущенно уткнулась мужу в шею.
Сначала он был в шоке, узнав о ребенке, потом смирился и признал свою ответственность. А теперь его голос звучал гордо. Николо говорил так, будто был счастлив, что его женщина носит его ребенка.
Эйми подняла на него глаза. Какое-то время они молча смотрели друг на друга.
И тут прислуга разразилась аплодисментами.
Эйми покраснела. Николо рассмеялся и запечатлел нежный поцелуй на ее губах. А потом понес ее вверх по лестнице.
Сладкий момент мрачного дня, заключила Эйми.
Николо внес ее в комнату и поставил на ноги. Спальня. Его спальня. Не нужно таблички на двери, чтобы понять это.
Комната была огромная и милая. Если понятие «милый» для вас включает в себя камин, где поместился бы бык, два кожаных кресла, потрепанных временем, и урна с прахом над камином.
И кровать, конечно. Большущая. Размером с ее квартиру на Манхэттене.
Николо закрыл дверь и бросил куртку на стул.
– Это твоя спальня, – пробормотала Эйми невнятно.
Николо взглянул на нее как на пятилетнего ребенка.
– Ты умна не по годам, дорогая.
Спокойно, Эйми, сказала она себе, спокойно.
– А где, – она кашлянула, – где моя спальня? Я же говорила…
– У меня отличная память, – холодно отозвался Николо, расстегивая ремень. – Я все помню. У нас – как это называется? – брак по расчету.
– Да. И ты… – Ремень упал на пол. – Что ты…
– Что?
– Ты… ты раздеваешься…
Николо стянул футболку. На его теле заиграли мускулы. Не смотри, приказала себе Эйми. Но только статуя смогла бы отвести взгляд от его широких плеч, поросли волос на груди и невозможно сексуального торса.
– Да, раздеваюсь. Обычно я так делаю, когда устал, – их глаза встретились, – и собираюсь в постель.
У Эйми задрожали колени. Сердце бешено забилось в груди. Не смотри. Молчи. Не позволяй ему вовлечь тебя в свою игру.
– А ты уже готова ко сну, дорогая? – Николо подошел к ней и провел рукой по ее изящной шее. – Эйми, – прохрипел он, – пойдем в кровать.
Эйми, как завороженная, глядела на него. Ее глаза подернулись дымкой желания. Она хотела его, хотела, хотела…
– Нет! – прошептала она и бросилась в ванную.
– Эйми, – Николо ударил кулаком в закрытую дверь, – Эйми, открой эту чертову дверь!
Она покачала головой, словно он видел ее. Ни за что не сделает этого. Если отопрет дверь, то он сможет сделать с ней все, что захочет.
И что тогда останется от Эйми Блэк? Ничего. Она исчезнет. Все, чего она добивалась всю жизнь, вся ее независимость сгорит в огне их страсти.
Ах, если бы только Николо испытывал к ней больше, чем просто желание: Если бы он… он…
– Проклятье, Эйми! Ты перестанешь прятаться и убегать? Когда ты признаешь, что хочешь того же, что и я?
Никогда, подумала она, никогда!
Еще один удар. Не кулаком. Плечом. Дверь распахнулась, ударившись о стену.
Эйми закричала и отскочила, приготовившись к борьбе.
– Иди к черту, Николо!..
– Ты моя жена, – произнес он зловеще. – И будешь делать то, что я захочу. И я устал от твоего притворства. Не делай вид, что я тебе безразличен. Мы оба знаем, что это не так.
Он настиг ее, завел ее руки за голову и поцеловал.
И ощутил соленый привкус слез, как тогда, в самолете.
И подумал: боже, что же я делаю?
– Эйми…
Николо попытался заставить ее посмотреть ему в глаза. Она не позволила.
– Эйми, дорогая моя…
Ее слезы убивали его. Николо прижал жену к себе, целуя в висок.
– Не плачь, – прошептал он, – Эйми, сокровище мое, умоляю, не плачь.
Она беременна, измучена, больна, а он думает только о себе. Николо покрыл поцелуями ее лицо. Эйми затихла.
– Умница, – произнес он с нежностью.
Взяв на руки, он уложил ее на кровать. Затем сел рядом и заключил ее в объятия.
– Прости меня, – шепнул он. – Ты была очень смелой сегодня, а я отплатил тебе грубостью.
Он подошел к комоду и достал оттуда салфетки.
– Высморкайся.
Эйми повиновалась.
– Какой трубный звук для такой хрупкой девушки, – улыбнулся Николо, вытирая ей нос.
– Я не хрупкая.
Он снова улыбнулся. Эйми не могла не поспорить с ним. Настоящая тигрица.
– Еще салфетку?
Она покачала головой.
– Уверена? У меня уже хорошо получается. Когда-нибудь я даже помогу тебе сморкаться в носовой платок.
Что это? Она улыбнулась? Николо хотелось верить, что он не ошибся.
– Эйми, – он заглянул в ее глаза, – дорогая, я искренне извиняюсь.
Молчит. А чего он ожидал? Она ненавидит его.
– Я так привык. Принимать решения, не спрашивая совета.
Не совсем, правда. Николо всегда внимательно выслушивал точку зрения других, а уж потом принимал окончательное решение. Он был не из тех, кто действует импульсивно, особенно в личной жизни. Он слишком часто видел, как богатые мужчины поспешно женились и потом расплачивались за это всю жизнь финансово и эмоционально.
Поддаваться порывам опасно. Эта дорога ведет к катастрофе. Нельзя вмешивать эмоции в принятие решений.
– Спи сегодня здесь, – предложил Николо, осторожно вставая. – Завтра мы займемся твоей комнатой. А пока я позову Анну. Она поможет тебе подготовиться ко сну.
Какое-то время Николо стоял и смотрел на свою жену. Локоны ее рассыпались по подушке, лицо было все еще бледным, глаза блестели от слез, губы дрожали.
Конечно, он женился на ней не просто из-за ребенка или банка ее деда. Но все же почему? Николо не мог понять. Пока не мог.
Он взял ее руки в свои ладони.
– Или я могу раздеть тебя. Уложить в постель и полежать с тобой, дорогая. Просто лежать рядом… и обещаю, я не стану принуждать тебя ни к чему и не напугаю тебя снова.
Николо ожидал услышать что угодно, только не ее нежный шепот:
– Я… я чувствую себя в безопасности, когда ты обнимаешь меня.
– Так и должно быть, дорогая. Я ведь… я твой муж.
Их взгляды встретились. Эйми улыбнулась. Николо улыбнулся в ответ. Он вышел в ванную и вернулся с шелковой пижамой бордового цвета.
– Вставай.
Эйми послушно встала и повернулась к нему спиной, позволив расстегнуть молнию на платье.
Николо осторожно, затаив дыхание, снимал с нее одежду. Он не видел ее обнаженной с той ночи, и теперь…
Ее тело изменилось. Волшебным образом. Грудь стала больше, соски темнее, а живот… Может, он ошибается, но, кажется, он округлился.
– Вот, – он передал ей верх от пижамы. – Надевай, а я надену низ, хорошо?
Николо молниеносно снял с себя брюки, надел пижамные и завязал их.
– Готова?
– Да.
Глубокий-глубокий вдох, и он повернулся. Эйми, аккуратно сложив вещи на ночной столик и поставив туфли у кровати, уже лежала под одеялом. Слава богу.
Николо улыбнулся и лег рядом с ней. С минуту оба не шевелились. А потом разом повернулись и оказались в объятиях друг друга.
Эйми пахла цветами.
Ее кожа была нежна как шелк.
Трижды восемь – двадцать четыре. Двадцать четыре умножить на два – сорок восемь. Сорок восемь умножить на два – девяносто шесть. Девяносто шесть умножить на… проклятье, девяносто шесть на девяносто шесть, это… это…
Николо закрыл глаза, прижимая Эйми к себе. Пожалуйста, взмолился он, прошу тебя, Господи, пусть она поскорее заснет.
Тогда он сможет встать и почитать. Или поработать. Что угодно, лишь бы не думать об Эйми. Здесь он точно не заснет. Она полуголая. Они наедине…
Николо улыбнулся.
Сегодня многое было впервые. Николо никогда не имел жены, не спал с женщиной в этой постели. Не держал никого в своих объятиях просто так, не занимаясь любовью. Никогда не чувствовал…
Он немного отодвинулся. Откинул одеяло. Осторожно встал с кровати…
– Николо?
– Что, милая?
– Я спала рядом с тобой в самолете или мне это приснилось?
Он нежно прильнул к ее губам.
– Это был не сон, дорогая. Мы спали как сейчас… и мне не хотелось уходить от тебя.
– Жаль, что ты уходишь, – прошептала Эйми.
И заснула.
Николо снова забрался в постель и заключил жену в объятия.
Он смотрел в потолок.
– Девяносто шесть умножить на девяносто шесть, – произнес он в темноту, – это… это девять тысяч две сти шестнадцать.
К своему удивлению, Николо закрыл глаза и погрузился в сон.
– Николо? – прошептала она.
– Нет, принцесса, простите, – виновато замялся стюард. – Принц в конце салона. Позвать его?
– Нет! – Эйми сонно пошевелилась, затем села и поправила локоны. – В этом нет необходимости.
– Мне очень не хотелось вас беспокоить, но самолет приземлится через пару минут. По правилам безопасности нужно пристегнуть ремни безопасности и привести кресло в вертикальное положение.
– Конечно. Спасибо.
Эйми посмотрела на часы. Неужели она действительно проспала большую часть полета? И то, что она заснула в объятиях Николо, ей только приснилось?
Но Эйми отвечала на его ласки. Господи, да, отвечала же.
И она расплакалась, зная, что это неправильно. Неправильно хотеть его, нуждаться в нем, жаждать его поцелуев.
– Шшш, – прошептал Николо, когда страсть сменилась нежностью. Он прижимал ее к себе, гладил по голове, успокаивал приятными словами, обещал, что позаботится о ней, защитит…
Это был всего лишь сон.
Если бы Николо попытался заняться с ней любовью, она бы не позволила ему. А он не был бы удовлетворен, просто держа ее в объятиях. Он женился на ней не из-за этого.
Из-за банка. Из-за ребенка в ее чреве.
Из-за секса.
Шасси коснулись взлетной полосы. Эйми отстегнулась. Когда она встала, Николо уже был рядом, поддерживая ее за локоть.
– Спасибо, – вежливо поблагодарила она. – Но я вполне могу справиться сама.
Вырвавшись, Эйми пошла к двери. Пилоты с улыбкой смотрели на нее, приподнимая фуражки.
– Добрый вечер, принцесса, – сказали они в унисон по-итальянски.
Принцесса. Вот кто она теперь. Означает ли титул потерю независимости? Ведь что ни говори, а он налагает определенную ответственность.
Эйми выдавила улыбку и попрощалась с пилотами. Затем спустилась по трапу.
Стояла ночь. Эйми предполагала, что так и будет. Или у нее потемнело в глазах, закружилась голова. Все поплыло перед глазами. Николо едва успел удержать ее от падения.
– Я же ска…
– Я слышал, – перебил он, но лишь притянул ее ближе и повел к ожидающему их черному «Мерседесу».
При их появлении одетый в униформу водитель прищелкнул каблуками, козырнул и открыл перед ними дверцу.
Как будто в том, что его хозяин усаживал какую-то женщину, которая не держалась на ногах, не было ничего необычного.
– С приездом, принц, – произнес водитель на итальянском.
– Спасибо, Джорджо. Эйми, это мой водитель Джорджо, Эйми – моя жена.
– Принцесса… – водитель снова коснулся фуражки.
В Америке, особенно на Манхэттене, представители голубых кровей являются всего лишь частью высшего света. Колонки светской хроники пестрят сообщениями о них, но простые люди едва ли замечают власть имущих.
Но это не Нью-Йорк.
Рим. Здесь, если ты принц, это что-то значит.
Эйми задрожала. Впервые она столь явственно осознала перемену в своей жизни.
Она оставила позади не только свое прошлое, но и себя – такую, какой она была и какой могла бы стать.
Девушка всегда сторонилась людей, подобных Николо, но оказалась бессильной перед ним и его требованиями. Хуже того, она желала его и таяла в его объятиях.
Эйми дрожала. И чем больше она пыталась унять эту дрожь, тем сильнее ее трясло. Она постаралась отвлечься, заговорив с Николо, но он заметил ее состояние и забеспокоился.
– Тебе нехорошо?
– Все в порядке.
Ее зубы стучали, как кастаньеты. Николо тихо выругался и прижал жену к себе.
– Не надо, – возразила Эйми, отстраняясь, но он не отпустил ее.
– Перестань вести себя как ребенок. Я не собираюсь сидеть и молча слушать, как стучат твои зубы.
Эйми сдалась и окунулась в тепло мужских объятий. Она знала, что, несмотря на все ее протесты, это то, что ей сейчас нужно больше всего на свете. Так Эйми чувствовала себя в безопасности.
Они ехали в тишине, которую нарушал лишь гул мотора, по темным улицам спящего Рима. Спустя какое-то время Эйми ощутила, что они едут вверх.
– Серпантин, – пояснил Николо, словно прочитав ее мысли. – Мой дом… наш дом – на вершине горы.
Высокие железные ворота медленно отворились. Машина въехала на дорогу, показавшуюся Эйми черной атласной лентой среди зеленой травы.
А впереди, поражая красотой и величием, во всем своем великолепии возвышался дворец.
– Дворец Барбери, – с нежностью произнес Николо. – Он принадлежал нашей семье со времен Цезаря.
Дворец был еще далеко, но Эйми не нужно было видеть деталей, чтобы понять, что он окажется сумрачным даром античности.
Который поглотит все ее существо.
Эйми снова задрожала, и Николо, взяв ее лицо в свои ладони, заглянул ей в глаза.
– Не бойся, дорогая моя.
– Мне не страшно, – поспешно заверила его Эйми. – Я никогда ничего не боялась.
Николо смотрел на жену, подозревая, что она не лжет. Или она рано научилась тому, что показывать свой страх опасно.
Николо сам хорошо усвоил этот урок.
Смелость и кураж помогали ему добиться успеха. Наверняка то же самое спасло Эйми от попыток Джеймса Блэка контролировать ее жизнь.
Эйми.
Эта красивая храбрая женщина – его жена. Он гордился тем, что она стала его принцессой, и ему хотелось признаться ей в этом. Сказать, что хотя у них был не очень хороший старт, но он постарается сделать ее самой счастливой женщиной на свете. Что он не жалеет о ребенке, потому что так и должно быть. Он…
– Принц Николо, мы прибыли.
Николо не сразу очнулся от своих мыслей. Джорджо стоял рядом с открытой дверцей, вытянувшись в струнку.
Сколько раз Николо просил его вести себя не так показушно и не носить эту дурацкую фуражку!
Ладно. Пора сделать глубокий вдох и успокоиться. У Николо уже начинало входить в привычку отыгрывать свое дурное настроение на других.
Он вышел из машины и взял Эйми на руки.
– Николо, я, правда, в порядке.
– Эйми, ты, правда, не в порядке, – передразнил он ее. – Уже поздно. Ты устала, и ты ждешь ребенка.
– Николо! – Эйми бросила взгляд на шофера.
– Моя жена беременна, Джорджо, – пояснил Николо и понес ее по ступеням замка.
Водитель улыбнулся, а Эйми вспыхнула.
– Завтра первым делом мы пойдем в эту твою женскую консультацию.
– Об этом ты тоже раструбишь всему свету?
– Почему я не подумал о докторе раньше? Боже, тебе нельзя было совершать такой длительный перелет.
– Ради бога, – фыркнула Эйми, – я беременна, а не…
Услышав какой-то шелест, похожий на вздох, она оглянулась. Двери замка были распахнуты в огромный холл. Она объявила это перед шестью… боже, перед семью людьми. Все с удивлением смотрели на них.
– Доброй ночи, – поздоровался Николо. – Эйми, это мои работники.
Он перечислял имена и должности. Экономка. Два повара. Три горничные. Садовник. Все они перешептывались, неловко переминались с ноги на ногу и улыбались.
Эйми ворочалась у Николо на руках, желая сквозь землю провалиться от стыда.
– А это… – он сделал многозначительную паузу, – моя жена.
Вздохи, хихиканье, открытые от удивления рты. Кто-то даже прищелкнул языком.
– Как вы уже слышали, она ждет от меня ребенка.
Эйми смущенно уткнулась мужу в шею.
Сначала он был в шоке, узнав о ребенке, потом смирился и признал свою ответственность. А теперь его голос звучал гордо. Николо говорил так, будто был счастлив, что его женщина носит его ребенка.
Эйми подняла на него глаза. Какое-то время они молча смотрели друг на друга.
И тут прислуга разразилась аплодисментами.
Эйми покраснела. Николо рассмеялся и запечатлел нежный поцелуй на ее губах. А потом понес ее вверх по лестнице.
Сладкий момент мрачного дня, заключила Эйми.
Николо внес ее в комнату и поставил на ноги. Спальня. Его спальня. Не нужно таблички на двери, чтобы понять это.
Комната была огромная и милая. Если понятие «милый» для вас включает в себя камин, где поместился бы бык, два кожаных кресла, потрепанных временем, и урна с прахом над камином.
И кровать, конечно. Большущая. Размером с ее квартиру на Манхэттене.
Николо закрыл дверь и бросил куртку на стул.
– Это твоя спальня, – пробормотала Эйми невнятно.
Николо взглянул на нее как на пятилетнего ребенка.
– Ты умна не по годам, дорогая.
Спокойно, Эйми, сказала она себе, спокойно.
– А где, – она кашлянула, – где моя спальня? Я же говорила…
– У меня отличная память, – холодно отозвался Николо, расстегивая ремень. – Я все помню. У нас – как это называется? – брак по расчету.
– Да. И ты… – Ремень упал на пол. – Что ты…
– Что?
– Ты… ты раздеваешься…
Николо стянул футболку. На его теле заиграли мускулы. Не смотри, приказала себе Эйми. Но только статуя смогла бы отвести взгляд от его широких плеч, поросли волос на груди и невозможно сексуального торса.
– Да, раздеваюсь. Обычно я так делаю, когда устал, – их глаза встретились, – и собираюсь в постель.
У Эйми задрожали колени. Сердце бешено забилось в груди. Не смотри. Молчи. Не позволяй ему вовлечь тебя в свою игру.
– А ты уже готова ко сну, дорогая? – Николо подошел к ней и провел рукой по ее изящной шее. – Эйми, – прохрипел он, – пойдем в кровать.
Эйми, как завороженная, глядела на него. Ее глаза подернулись дымкой желания. Она хотела его, хотела, хотела…
– Нет! – прошептала она и бросилась в ванную.
– Эйми, – Николо ударил кулаком в закрытую дверь, – Эйми, открой эту чертову дверь!
Она покачала головой, словно он видел ее. Ни за что не сделает этого. Если отопрет дверь, то он сможет сделать с ней все, что захочет.
И что тогда останется от Эйми Блэк? Ничего. Она исчезнет. Все, чего она добивалась всю жизнь, вся ее независимость сгорит в огне их страсти.
Ах, если бы только Николо испытывал к ней больше, чем просто желание: Если бы он… он…
– Проклятье, Эйми! Ты перестанешь прятаться и убегать? Когда ты признаешь, что хочешь того же, что и я?
Никогда, подумала она, никогда!
Еще один удар. Не кулаком. Плечом. Дверь распахнулась, ударившись о стену.
Эйми закричала и отскочила, приготовившись к борьбе.
– Иди к черту, Николо!..
– Ты моя жена, – произнес он зловеще. – И будешь делать то, что я захочу. И я устал от твоего притворства. Не делай вид, что я тебе безразличен. Мы оба знаем, что это не так.
Он настиг ее, завел ее руки за голову и поцеловал.
И ощутил соленый привкус слез, как тогда, в самолете.
И подумал: боже, что же я делаю?
– Эйми…
Николо попытался заставить ее посмотреть ему в глаза. Она не позволила.
– Эйми, дорогая моя…
Ее слезы убивали его. Николо прижал жену к себе, целуя в висок.
– Не плачь, – прошептал он, – Эйми, сокровище мое, умоляю, не плачь.
Она беременна, измучена, больна, а он думает только о себе. Николо покрыл поцелуями ее лицо. Эйми затихла.
– Умница, – произнес он с нежностью.
Взяв на руки, он уложил ее на кровать. Затем сел рядом и заключил ее в объятия.
– Прости меня, – шепнул он. – Ты была очень смелой сегодня, а я отплатил тебе грубостью.
Он подошел к комоду и достал оттуда салфетки.
– Высморкайся.
Эйми повиновалась.
– Какой трубный звук для такой хрупкой девушки, – улыбнулся Николо, вытирая ей нос.
– Я не хрупкая.
Он снова улыбнулся. Эйми не могла не поспорить с ним. Настоящая тигрица.
– Еще салфетку?
Она покачала головой.
– Уверена? У меня уже хорошо получается. Когда-нибудь я даже помогу тебе сморкаться в носовой платок.
Что это? Она улыбнулась? Николо хотелось верить, что он не ошибся.
– Эйми, – он заглянул в ее глаза, – дорогая, я искренне извиняюсь.
Молчит. А чего он ожидал? Она ненавидит его.
– Я так привык. Принимать решения, не спрашивая совета.
Не совсем, правда. Николо всегда внимательно выслушивал точку зрения других, а уж потом принимал окончательное решение. Он был не из тех, кто действует импульсивно, особенно в личной жизни. Он слишком часто видел, как богатые мужчины поспешно женились и потом расплачивались за это всю жизнь финансово и эмоционально.
Поддаваться порывам опасно. Эта дорога ведет к катастрофе. Нельзя вмешивать эмоции в принятие решений.
– Спи сегодня здесь, – предложил Николо, осторожно вставая. – Завтра мы займемся твоей комнатой. А пока я позову Анну. Она поможет тебе подготовиться ко сну.
Какое-то время Николо стоял и смотрел на свою жену. Локоны ее рассыпались по подушке, лицо было все еще бледным, глаза блестели от слез, губы дрожали.
Конечно, он женился на ней не просто из-за ребенка или банка ее деда. Но все же почему? Николо не мог понять. Пока не мог.
Он взял ее руки в свои ладони.
– Или я могу раздеть тебя. Уложить в постель и полежать с тобой, дорогая. Просто лежать рядом… и обещаю, я не стану принуждать тебя ни к чему и не напугаю тебя снова.
Николо ожидал услышать что угодно, только не ее нежный шепот:
– Я… я чувствую себя в безопасности, когда ты обнимаешь меня.
– Так и должно быть, дорогая. Я ведь… я твой муж.
Их взгляды встретились. Эйми улыбнулась. Николо улыбнулся в ответ. Он вышел в ванную и вернулся с шелковой пижамой бордового цвета.
– Вставай.
Эйми послушно встала и повернулась к нему спиной, позволив расстегнуть молнию на платье.
Николо осторожно, затаив дыхание, снимал с нее одежду. Он не видел ее обнаженной с той ночи, и теперь…
Ее тело изменилось. Волшебным образом. Грудь стала больше, соски темнее, а живот… Может, он ошибается, но, кажется, он округлился.
– Вот, – он передал ей верх от пижамы. – Надевай, а я надену низ, хорошо?
Николо молниеносно снял с себя брюки, надел пижамные и завязал их.
– Готова?
– Да.
Глубокий-глубокий вдох, и он повернулся. Эйми, аккуратно сложив вещи на ночной столик и поставив туфли у кровати, уже лежала под одеялом. Слава богу.
Николо улыбнулся и лег рядом с ней. С минуту оба не шевелились. А потом разом повернулись и оказались в объятиях друг друга.
Эйми пахла цветами.
Ее кожа была нежна как шелк.
Трижды восемь – двадцать четыре. Двадцать четыре умножить на два – сорок восемь. Сорок восемь умножить на два – девяносто шесть. Девяносто шесть умножить на… проклятье, девяносто шесть на девяносто шесть, это… это…
Николо закрыл глаза, прижимая Эйми к себе. Пожалуйста, взмолился он, прошу тебя, Господи, пусть она поскорее заснет.
Тогда он сможет встать и почитать. Или поработать. Что угодно, лишь бы не думать об Эйми. Здесь он точно не заснет. Она полуголая. Они наедине…
Николо улыбнулся.
Сегодня многое было впервые. Николо никогда не имел жены, не спал с женщиной в этой постели. Не держал никого в своих объятиях просто так, не занимаясь любовью. Никогда не чувствовал…
Он немного отодвинулся. Откинул одеяло. Осторожно встал с кровати…
– Николо?
– Что, милая?
– Я спала рядом с тобой в самолете или мне это приснилось?
Он нежно прильнул к ее губам.
– Это был не сон, дорогая. Мы спали как сейчас… и мне не хотелось уходить от тебя.
– Жаль, что ты уходишь, – прошептала Эйми.
И заснула.
Николо снова забрался в постель и заключил жену в объятия.
Он смотрел в потолок.
– Девяносто шесть умножить на девяносто шесть, – произнес он в темноту, – это… это девять тысяч две сти шестнадцать.
К своему удивлению, Николо закрыл глаза и погрузился в сон.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Иногда прямо перед рассветом идет дождь.
Все окна в замке были открыты; легкий бриз теребил шторы и приносил с собой аромат садовых цветов.
Эйми было тепло и уютно в объятиях Николо. Она лежала у него на груди. Их сердца бились в унисон.
Эйми спала.
Николо проснулся.
Проснулся и ощутил сладчайшее из чувств. Тепло ее тела рядом. Нежное дыхание на своей коже. Прикосновение ее рук.
Николо разрывался между желанием приласкать свою жену и обещанием не прикасаться к ней.
Как легко было дать это обещание.
Эйми устала. Она носила его ребенка. И Николо не хотелось нарушать ее покой. Вот только…
Только он совсем не ожидал, что она заснет в его руках вот так. И будет так сладко вздыхать всякий раз, прижимаясь к нему. Николо не думал, что ему захочется разбудить ее поцелуем, ласками и сказать, что где-то между вчера и сегодня он вдруг почувствовал себя человеком, который встретил свою судьбу.
Все окна в замке были открыты; легкий бриз теребил шторы и приносил с собой аромат садовых цветов.
Эйми было тепло и уютно в объятиях Николо. Она лежала у него на груди. Их сердца бились в унисон.
Эйми спала.
Николо проснулся.
Проснулся и ощутил сладчайшее из чувств. Тепло ее тела рядом. Нежное дыхание на своей коже. Прикосновение ее рук.
Николо разрывался между желанием приласкать свою жену и обещанием не прикасаться к ней.
Как легко было дать это обещание.
Эйми устала. Она носила его ребенка. И Николо не хотелось нарушать ее покой. Вот только…
Только он совсем не ожидал, что она заснет в его руках вот так. И будет так сладко вздыхать всякий раз, прижимаясь к нему. Николо не думал, что ему захочется разбудить ее поцелуем, ласками и сказать, что где-то между вчера и сегодня он вдруг почувствовал себя человеком, который встретил свою судьбу.