Страница:
Теперь, если не получится вернуться обратно, хоть один человек будет знать, что произошло. Серега вначале не поверит, но если откроет Дверь, то мигом убедится, что старый приятель не пал жертвой шизофрении. Ключ придется оставить в скважине, надо было дубликат сделать, балбес!
Один вопрос: подойдет ли сделанная в Доме быта копия ключа к такой Двери? Не исключено, что в оригинал встроены какие-нибудь микросхемы, приводящие в действие механизм замка (паранойя-паранойя!).
Отставить конспирологию! Надо подумать, что взять с собой, пускай грядущая экспедиция туда должна продлиться всего две-три минуты.
Минимальный «лесной» набор: нож и фонарик. Может, найти какое оружие посерьезнее? Тесак? Да ну, незачем! Сотовый обязательно – проверим, работает ли за Дверью связь. Фотоаппарат на всякий случай. Хватит?
Славик остановился перед буфетом и, сам не зная зачем, отправил в карман две шоколадки «Марс» – обычно он брал их на работу, слегка перекусить. В прихожей надел высокие ботинки – не в тапочках же идти? Быстро спустился во двор – возле угла арки валялись несколько кирпичей, один из них сыграет роль «предохранителя» от случайного захлопывания Двери.
Уровень подготовки не хуже, чем во времена первого выхода человека в открытый космос, пускай и масштабы заметно помельче. Кажется, все предусмотрел?
– Две минуты, – напомнил себе Славик, поворачивая ключ. – И сразу назад!
Клетка на месте, свинки развалились на подстилке – дрыхнут в тенечке. Аккуратно кладем кирпич, проверяем. Закрыть дверь не получается…
Славик выпрямился, закрыл глаза и шагнул вперед – будто в ледяную воду с трамплина прыгал.
Оглянулся. Едва не заорал в голос: прямоугольного дверного проема за спиной не было.
Инстинктивно кинулся обратно. Споткнувшись, перевернул клетку со свинками, камнем влетел в знакомый полутемный коридор и от души приложился о противоположную стену. Полушепотом матерясь, сполз на пол.
– Распроядрена мать. – Славик ощупал лоб. Справа над виском порядочная ссадина, скоро шишку надует. – Аккуратнее надо…
Вторая и третья попытки оказались более успешными. Эмпирическим путем было установлено, что если из квартиры та сторона, равно как и тамошний пейзаж прекрасно видны, то глядя оттуда, проход не заметен: его отличают лишь два большущих валуна, справа красноватый, гранитный, слева грязно-серый с белесыми вкраплениями кварца. Делаешь один шаг – и мгновенно перемещаешься из той реальности в дом…
Заинтересовавшись, Славик обошел валуны и попытался пройти между ними с противоположного направления, как бы «из квартиры». Никакого эффекта. Поставил клетку с напуганными свинками, как положено, на пластиковое днище, и легонько подтолкнул ногой. Половина жилища Мастера с Маргаритой сгинула, его будто разрезали надвое. Из пустоты появилась усатая мордочка, оставшаяся часть туловища морской свинки находилась за невидимой «границей», разделявшей «тут» и «там». Ни дать ни взять – Чеширский кот с его знаменитой улыбкой.
Ну и приколы… Забыв про назначенные «две минуты», Славик уселся на красный валун, вынул из кармана пачку с сигаретами, закурил. Отметил, что руки подрагивают. Разумеется, нехилый стресс. Выбрасывать «здесь» бычок не решился, перешагнув через клетку, вернулся в квартиру, еще раз подивившись стремительности «перехода», и выбросил окурок в унитаз. Потом решительно направился обратно.
Отходить далеко от камней не стал, максимум двадцать шагов. Внимательно огляделся по сторонам.
Подтверждается исходная теория: это лес средней полосы, с подобающими любому нормальному лесу звуками и запахами. И, безусловно, это Земля, а не какая-нибудь Альфа Центавра. Сила тяготения привычная, дышится легко, солнце ничем не отличается от солнца «там» – в смысле в Питере. На обширной, метров пятьдесят в радиусе, на поляне полным-полно одуванчиков, значит на дворе июнь или начало июля. И уж подавно на Альфе Центавра или в любом другом чужом мире не должны расти сосны, березы или боярышник – вон сколько кустов на дальней стороне лужайки! Привычные комары – уже раздавил троих…
Что с сотовой связью? Понятно, сигнала нет, «Моторола» и навороченный ай-фон показывали одинаковый результат – Славик активировал коммуникатор сразу после того, как забрал из банка, и вставил прилагавшуюся симку, однако звонков или текстовых сообщений за минувшие дни не дождался.
Включил встроенный в ай-фон GPS-навигатор. Тишина – ни одного спутника в зоне приема, а это выглядит подозрительно: даже если предположить, что Дверь ведет в глухую сибирскую тайгу или необжитые чащобы центральной Канады, система GPS должна работать, она не зависит от узловых приемо-передающих башен-ретрансляторов сотовых операторов.
Хватит для начала. Вместо нескольких минут провел здесь едва не полчаса. Незачем рисковать.
Славик поменял аккумулятор и карточку на видеокамере, взгромоздил клетку на плоский сероватый валун (тут повыше, вдруг удастся заснять что-нибудь поинтереснее прошмыгнувшего в кустах лиса?), сделал несколько фотографий и запер Дверь.
– Ф-фу, – Славик рухнул на сиденье кухонного уголка и ладонью вытер пот с лица. На указательном пальце остался мазок крови; ссадину, полученную во время первой, неудачной попытки обследовать Мир-за-Дверью, надо бы хоть перекисью промыть. – Я сейчас рехнусь…
Внезапно навалилось чувство резкой усталости, словно целый день мешки с цементом таскал. Объяснимо: последний час в крови бушевал адреналиновый шторм, не каждый день приходится играть роль Христофора Колумба, ступившего на берег Terra Incognita. Спектакль, правда, даже на школьную самодеятельность не тянет – дрожал, как кролик, завидевший волка, все до единого герои фантастических книжек померли бы со смеху, завидев взмокшего Славика, пытавшегося (всего-навсего!) заглянуть в соседнее измерение (иное время, другой мир, нужное подчеркнуть, недостающее вписать).
– Идите вы все лесом! – искренне возмутился Славик, отгоняя некстати явившееся видение литературно-кинематографических конанов-варваров, капитанов бладов и прочих уоррент-офицеров рипли. – Я не герой, я токарь! И медсестра еще. Операционная. Ясно?
Встал, недовольно оглядел содержимое холодильника, посчитал остатки денег (ай-ай, скоро придется опять топать в банк, больше половины истратил на видеокамеру!) и решил, что нет смысла умирать от голода из-за проклятущей Двери. Схожу закуплюсь как следует, вдобавок в магазине – живые люди, хоть с продавщицей можно пообщаться. В квартире от одиночества скоро с ума сойдешь.
Может и впрямь жениться? По совету Валентины Васильевны? Приданое-то за женихом ого-го какое!..
Письмо Сереге надо со стола убрать и спрятать в ящик буфета, под салфетки. До следующего путешествия туда.
В том, что таковое обязательно состоится, Славик не сомневался – его начало глодать нешуточное любопытство, да и наблюдения подтвердили: зримой опасности по ту сторону нет.
Или таковой до времени не заметно, ага?..
– А я как раз собралась зайти, – сообщила Алёна, даже не поздоровавшись. Так в Англии принято, что ли? – Прости, что без звонка, в прошлый раз забыла записать номер твоего сотового. Ты не против? Замерзла, погода отвратительная.
– Очень хорошо, – подчеркнуто-злорадно ответил нагруженный пакетами Славик. – Не поможешь дотащить?
Не выказавшая и тени удивления Алёна забрала одну из сумок, причем самую тяжелую – с восемью бутылками пива. Уверенно продолжила:
– …Я узнала кое-что про Альберта фон Фальц-Фейна, решила непременно тебе рассказать. Пришлось пойти на маленькое должностное преступление, нарушение «прайваси».
– Нарушение чего?
– В Европе сбор информации о частной жизни человека считается недопустимым. Папарацци не в счет. Воспользовалась служебным положением – я знаю где и каким способом добывать нужную информацию.
– Да здравствует Интернет?
– Не совсем верно. Да здравствуют закрытые корпоративные сети, к которым у меня есть доступ… Могу поинтересоваться, где ты лоб разбил?
– На лестнице упал. По пьяни…
Сразу отправились на кухню, Славик принялся загружать холодильник. Алёна извлекла из фирменного бумажного пакетика темно-коричневую с золотом банку:
– Вот, премиум-класс, арабский, купила в «Астории». Не могу жить без хорошего кофе, а у тебя одни пакетики «три в одном», которыми и американские бомжи брезгуют.
– Много общалась с американскими бомжами?
– Приходилось, я часто летаю по работе в Нью-Йорк. Кофеварки у тебя, разумеется, нет, может, турка найдется?
– Где-то была, посмотри в буфете.
– А зачем тебе корм для морских свинок? – Алёна взяла со стола коробку с зерновой смесью. – По совету Натальи решил завести домашних животных?
– Ем на завтрак, с молоком, – хмыкнул Славик. Эх, знала бы ты, где именно сейчас пребывают «домашние животные»! – Как мюсли.
– На тебя кофе варить или предпочтешь пиво?.. В таком случае сделай сандвичи.
– Бутерброды… Отвыкай.
Чинно расселись, принялись за файв-о-клок («Полдник, – поправил себя Славик. – Эдак я вконец обуржуюсь»), Алёна заинтересованно поглядывала на экран стоящего поодаль ноутбука – Славик не обратил внимания, что открыта недавняя фотография той стороны: два камня и стоящая на левом валуне клетка со свинками и видеокамерой.
Ай как скверно, на ерунде спалился!
К вящему облегчению Славика, ненужных вопросов Алёна задавать не стала. Перешла к делу:
– Барон Фальц-Фейн последние четыре месяца из Лихтенштейна не выезжал, следовательно, навещать твою бабушку в больнице не мог – старик болеет, сам с прошлого лета лежит в госпитале. Однако не это самое любопытное. В девяностых годах барон побил все мыслимые рекорды по части путешествий – колесил по миру буквально не вылезая из самолета. Вообрази, ездил даже в Антарктиду, четырежды. Никакой это не туризм, не похоже: прилетел в Лондон, провел там сутки, оттуда сразу в Чили, два дня в Сантьяго, потом в Канберру, из Канберры в Гонконг. И так далее. Всегда арендовал небольшие реактивные самолеты, фирм, предоставляющих подобного рода услуги, на Западе хватает…
– Активный старичок, – покачал головой Славик. – Он что, очень богат?
– Не то слово. Состояние плюс недвижимость оцениваются в два с небольшим миллиарда Евро, можешь пересчитать, сколько это в долларах…
– Откуда такие немыслимые деньги у потомка нищего эмигранта?
– Что-то Фальц-Фейны после революции смогли вывезти, – сказала Алёна. – Немного, конечно. В тридцатые годы Альберт работал спортивным журналистом, во время войны отсиживался в безопасном Вадуце, держал магазин сувениров – пивные кружки, куклы и прочая дребедень. В начале пятидесятых неожиданно разбогател. Налоговые претензии ему никогда не предъявлялись, ни одного судебного процесса или газетного скандала, репутация безупречная. Спрашивается, откуда взялись два миллиарда?
– Ну и откуда?
– Понятия не имею. Ничего не нашла! Шито-крыто. На бирже он не играет, акций «Майкрософт» в активе нет, наркотиками и оружием наверняка не торгует. Развлекается благотворительностью, за что получил несколько орденов, включая французский «Почетный легион». Прямых наследников у барона нет. Подводя итоги: твоя бабуля дружила с очень странным человеком.
– Да она мне и не бабуля по большому счету…
– То есть как? – опешила Алёна. – А кто?
– На старости лет мадам Кейлин вышла замуж за моего двоюродного деда. Вместе прожили года четыре, потом дед умер. Вот и всё. Она не кровная родственница.
– Ты хочешь сказать, будто чужая тетушка запросто отписала тебе шикарную квартиру на Мойке? Н-да, чудеса в этом мире все-таки случаются…
– Еще какие, – многозначительно ответил Славик, успевший за последние дни получить к слову «чудеса» стойкую аллергию. – Вернемся к барону. Почему ты считаешь его «странным»? Миллиардное состояние и пристрастие к путешествиям ни о чем не говорит – вдруг человеку просто нравится летать на самолетах?
– Где открытки, которые я отложила?
– На полочке. – Славик встал и дотянулся до почтовых карточек. – Зачем тебе?
– Даты, – Алёна постучала холеным ногтем по открытке, на которой значилось: «Открылось в Барселоне. ФФ». – Память у меня отличная, грех жаловаться. Штемпель. Седьмое апреля двухтысячного года, верно? Это последнее такое сообщение, отправленное обыкновенной почтой, вероятно, потом бабушка обзавелась Интернетом, как-никак двадцать первый век. Вчера я проверила базу данных немецкой фирмы «Kцln-Interluft», где барон обычно заказывал самолеты… Никаких ошибок: седьмого числа вечером Фальц-Фейн вылетел чартером из Вадуца в Барселону, где провел пять дней. Затем вернулся обратно в Лихтенштейн.
– И? – Славик никак не мог уяснить, к чему клонит эта чересчур дотошная девица.
– Осталось поднять онлайн-архивы испанской и, в частности, барселонской прессы за период от седьмого до двенадцатого апреля двухтысячного и посмотреть, о чем писали газеты.
– Да никакой ты не филолог, ты мент!
– Не хами. Для тебя же стараюсь. Испанский я знаю лишь на бытовом уровне, но и этого хватило, чтобы выяснить: в политике и экономике тогда ничего экстраординарного не происходило, светская хроника разнообразием не блистала, в культурной жизни весенний застой. Какой раздел мне пришлось изучить от и до? Отгадаешь с трех попыток?
– Уголовка? Происшествия? – мигом догадался Славик.
– Ты умнее, чем хочешь казаться. Именно! Если не веришь, вот распечатки. – Алёна вытащила из сумочки сложенные вдвое листы, передала Славику. Посмотрел, безразлично пожал плечами – единственными известными ему испанскими словами были «мучачос» и «хихо де пута».
– Заголовок крупно, на первой полосе: «Чудовищная серия убийств в центре Барселоны», утренний выпуск, восьмое апреля. Далее: «Полиция воздерживается от комментариев», «Кровавый след маньяка», «Девять изуродованных жертв». Каково?
– Наш дедуля?!. – У Славика челюсть отвисла.
– Окстись! Первые убийства были совершены в течение седьмого числа, барон прилетел в Испанию в ночь на восьмое. По-твоему, девяностолетний старец способен разорвать в клочки другого человека?
– Не знаю, опыта в этой сфере у меня нет. Дальше?
– Восьмое апреля – полдюжины убитых, девятое – четверо, десятое – семеро и еще двое одиннадцатого. Всего двадцать восемь погибших, и умерли эти люди… гм… неприятно. В городе тихая паника, муниципалитет ввел комендантский час – поверь, для крупного европейского центра это чрезвычайный шаг! Равно как и ограничение свободы прессы. «В целях содействия расследованию» журналистам начали затыкать рты и закрыли доступ к информации. Утром двенадцатого объявлено: преступник найден, им оказался какой-то сумасшедший, который – вот ведь неприятность! – неделю спустя повесился в тюрьме. Во второй половине того же дня Фальц-Фейн отправляется домой. Обычное совпадение?
– Не верится, – отозвался Славик. – Вдруг он какой-нибудь эксперт, криминалист?
– Смеешься? Бывший спортивный обозреватель и торговец сувенирами? Миллиардер-меценат? Заметь, я проверила только по одной дате, а если копнуть глубже? Что именно «открылось в Барселоне»? И почему барон известил об этом твою родственницу? Почтовой открыткой? Мог бы и позвонить…
– В квартире почему-то нет городского телефона, – сказал Славик. – А восемь лет назад сотовые в России были дорогой редкостью… Черт знает что!
– Полностью поддерживаю, – согласилась Алёна. – Хоть убей, я не могу углядеть логической связи между серией неимоверно жестоких убийств в Испании и питерской старушкой-театралкой.
– Что значит «неимоверно жестоких»? Подробности в газетах печатали?
– Только первые дни, потом ввели цензуру. Пожалуйста. – Алёна взяла один из листов. – Тело сорокалетней матери троих детей Эвиты д’Альбано было обнаружено в подвале дома по улице Санто-Доминго… Так, это неинтересно… Вот: у жертвы удалены сердце, селезенка и обе почки, ампутирована правая рука, снят скальп… В прочих случаях примерно то же самое, иногда и похуже. Их разделывали, как на бойне. Нестыковочку замечаешь?
– Естественно. Один-единственный человек не сумел бы выпотрошить за день сразу девятерых. Я хорошо знаком с хирургией и знаю, что наш организм – довольно крепкая штуковина. Неужто версию с «сумасшедшим» газетчики проглотили?
– Упомянуто, будто маньяк обладал редкой физической силой. Убийства прекратились в день его ареста. Люди были очень напуганы, страх не лучшее подспорье для логического мышления. Поверили, конечно. А после самоубийства подозреваемого журналисты начали мусолить другую тему: якобы его повесили тюремщики – смертная казнь в Испании отменена, людоед получил бы пожизненное…
– Людоед?
– На некоторых телах обнаружены следы зубов. – Алёна поморщилась. – Фу, гадость… Как тебе история?
– Ничего не скажу, любопытно, – проворчал Славик. – Имя барона в газетах упоминалось?
– В том-то и дело, что нет. Ни звука, ни намека. Заслуги в поимке маньяка принадлежат барселонской полиции и особой группе следователей из Мадрида, приехавшей в город на второй день… Будешь еще кофе?
– Давай, – кивнул донельзя озадаченный Славик.
Нехороших тайн прибавлялось с каждым днем. Бабуля-тусовщица, Дверь, сокровища в «Альфа-банке», открытка, неким чудесным образом связанная с резней в Барселоне. Голова кругом!
– Ты работаешь в программе Excel? – спросил Славик возившуюся с туркой Алёну. – Удалось запустить компьютер в гостиной, поможешь кое в чем разобраться?
– В чем именно?
– Следующая часть бабушкиного наследства. Полно таблиц, большинство записей на английском, каждый файл пронумерован – вроде бы по годам. С тысяча девятьсот шестидесятого по две тысячи двенадцатый.
– Как ты сказал? – Алёна резко развернулась на каблуке. Сапоги в доме она опять не сняла, придется отучать. – А ну пошли! Кофе потом!
Открыла папку «Мои документы», быстро нашла файл с именем «2000», загрузила. Нетерпеливо пробежалась взглядом по строкам.
– Аахен, Амстердам, Антверпен… Есть! Барселона! Друг мой Вячеслав, держитесь за что-нибудь твердое, упадете! Смотри очень и очень внимательно, четырнадцатая строка!
Таблица разбита на шесть столбцов. В первом название города, затем дата, время по Гринвичу, географические координаты с точностью до секунды, пятый столбец пустой (напротив стоящего на пункт ниже Бирмингема, наоборот, проставлена галочка), в шестом новая дата. В целом строка выглядела следующим образом:
– Каких доказательств? – Славик почесал в затылке. – Кстати, что за аббревиатура «AD» в последнем столбце?
– Тысяча сто шестнадцатый год Anno Domini, в переводе с латыни «от Рождества Христова», – машинально ответила филологесса и вдруг осеклась. Медленно сняла очки. – Чего-о?..
В заголовке столбца значилось английское «Where to/Direction» – «Куда/Направление».
Времени до вечера оставалось предостаточно, а занять себя особо нечем. Изучать непонятные таблицы смысла не имеет, все одно в длинном списке городов и координат ничего не понять. Включил телевизор, пролистал каналы. Истинно красные оттенки от «Лонда-колор», Петросян, Зверев и венесуэльский сериал не вдохновили, вырубил с отвращением. Заглянул на ту сторону – уже без лишних опасений, – покормил свинок, подбросил в клетку свежей травы.
Один момент! Неужели дымом пахнет? Очень тонко, едва ощутимо? Нет, показалось.
В отдалении громыхнуло, на западе кучевые облака, собирается гроза. Придется Мастеру с Маргаритой пережить природный катаклизм, ничего, не промокнут – клетка надежно укрыта, камера выключена. Когда здесь стемнеет, надо будет поставить в режим ночной съемки, вдруг ночная жизнь Мира-за-Дверью более активна?
Ветер усилился, и Славик понял, что кроме лесных ароматов в воздухе разлит запах влаги. Не болота, а именно большой воды – как на берегу Финского залива или Ладоги. Гляньте только, в предгрозовом небе летают белые чайки, значит, и вправду рядом крупный водоем! Надо проверить!
– Не скучайте тут, – посоветовал Славик морским свинкам. – Попозже еще разок навещу.
Ни завтра, ни послезавтра Алёна не зашла и не позвонила, а ведь могла взять номер у Натальи.
Обеспечивать собственную безопасность придется серьезно, а это новые траты, причем немалые… Нехорошо выйдет, если однажды в гости заявится вежливый тип адвокатского облика в костюмчике-галстучке (таких Славик на дух не переносил) и потребует вернуть денежки, позаимствованные в банковской ячейке. Интуиция, однако, подсказывала – вероятность такого визита стремится к нулю, деньги и золото принадлежат Славику, в качестве бесплатного (вот смех!) приложения к квартире и, прежде всего, к Двери. Дверь – тот стержень, вокруг которого вращался странноватый мирок Людмилы Владимировны.
В конце концов, если бы та сторона несла реальную угрозу, мадам Кейлин должна была оставить предупреждение, предостережение. Пока ничего не говорит о том, что из-за Двери в любой момент могут нагрянуть озверелые хемули с муми-троллями.
Тем не менее надо быть осмотрительным, Дверь сама по себе жутковатый феномен, а если вспомнить сегодняшние откровения Алёны про…
Стоп. Не забивай голову всякой ерундой. Если боишься, сходи в Большой дом на Литейный и напиши заявление в ФСБ – так, мол, и так, вступил во владение квартирой, где нашел удивительную Дверь. Пришлите собаку с милицией. И пять мотоциклетов с пулеметами для поимки иностранного консультанта фон Фальц-Фейна.
Исход предсказуем: принудлечение в Скворцова-Степанова. А кормят там ужасно.
Все равно однажды придется кому-нибудь рассказать, нельзя хранить такой секрет в гордом одиночестве – вдруг завтра кирпич на голову упадет, а преемник отсутствует…
Преемник? Значит, вот кто я на самом деле?
Только преемник чего? И чей?
Человек в зелено-буром «лесном» камуфляже и черном бандане стоял на вытянутом камне, действительно напоминавшем морду гигантской рептилии. Поляна и Дверь остались за спиной, в четверти часа спокойной ходьбы. Каменюка вдавался в спокойную полноводную реку подобно лодочной пристани.
На противоположном берегу – низины с тростником и чахлыми кривыми березками, за ними темно-зеленая полоса елового леса. Чуть дальше и правее от основного русла отходили более узкие рукава. Видны темные завалы топляка, километрах в полутора к северо-востоку – небольшой остров с пологим холмом посередине.
– Батюшки, тюлени… – ахнул Славик, углядев движение на реке. Сначала решил, что видит крупных (слишком крупных!) рыб, поднес к глазам бинокль и понял, что против течения плывут шесть темно-серых нерп. – Ну дела!
Других животных он пока не видел, зато оценил количество диких птиц: неподалеку от Двери прямо из-под ног взлетел громадный черный глухарь, напугавший Славика до полусмерти – уж больно здоров и шумен! Кукушки перекликались постоянно, сразу в пять-шесть голосов. Всякой мелочи вроде синичек кругом порхало великое и явно непуганое множество.
Маршрут Славик определил простой и удачный – по компасу (компас здесь работал идеально) точно на север, через тысячу шагов следовало повернуть к западу, потом следующая тысяча шагов… Не заблудишься. Вскоре после инцидента с глухарем Славик увидел просвет за деревьями, решил пройти немного дальше и очутился возле реки. Великолепно, ориентир найден – да какой!
Один вопрос: подойдет ли сделанная в Доме быта копия ключа к такой Двери? Не исключено, что в оригинал встроены какие-нибудь микросхемы, приводящие в действие механизм замка (паранойя-паранойя!).
Отставить конспирологию! Надо подумать, что взять с собой, пускай грядущая экспедиция туда должна продлиться всего две-три минуты.
Минимальный «лесной» набор: нож и фонарик. Может, найти какое оружие посерьезнее? Тесак? Да ну, незачем! Сотовый обязательно – проверим, работает ли за Дверью связь. Фотоаппарат на всякий случай. Хватит?
Славик остановился перед буфетом и, сам не зная зачем, отправил в карман две шоколадки «Марс» – обычно он брал их на работу, слегка перекусить. В прихожей надел высокие ботинки – не в тапочках же идти? Быстро спустился во двор – возле угла арки валялись несколько кирпичей, один из них сыграет роль «предохранителя» от случайного захлопывания Двери.
Уровень подготовки не хуже, чем во времена первого выхода человека в открытый космос, пускай и масштабы заметно помельче. Кажется, все предусмотрел?
– Две минуты, – напомнил себе Славик, поворачивая ключ. – И сразу назад!
Клетка на месте, свинки развалились на подстилке – дрыхнут в тенечке. Аккуратно кладем кирпич, проверяем. Закрыть дверь не получается…
Славик выпрямился, закрыл глаза и шагнул вперед – будто в ледяную воду с трамплина прыгал.
Оглянулся. Едва не заорал в голос: прямоугольного дверного проема за спиной не было.
Инстинктивно кинулся обратно. Споткнувшись, перевернул клетку со свинками, камнем влетел в знакомый полутемный коридор и от души приложился о противоположную стену. Полушепотом матерясь, сполз на пол.
– Распроядрена мать. – Славик ощупал лоб. Справа над виском порядочная ссадина, скоро шишку надует. – Аккуратнее надо…
Вторая и третья попытки оказались более успешными. Эмпирическим путем было установлено, что если из квартиры та сторона, равно как и тамошний пейзаж прекрасно видны, то глядя оттуда, проход не заметен: его отличают лишь два большущих валуна, справа красноватый, гранитный, слева грязно-серый с белесыми вкраплениями кварца. Делаешь один шаг – и мгновенно перемещаешься из той реальности в дом…
Заинтересовавшись, Славик обошел валуны и попытался пройти между ними с противоположного направления, как бы «из квартиры». Никакого эффекта. Поставил клетку с напуганными свинками, как положено, на пластиковое днище, и легонько подтолкнул ногой. Половина жилища Мастера с Маргаритой сгинула, его будто разрезали надвое. Из пустоты появилась усатая мордочка, оставшаяся часть туловища морской свинки находилась за невидимой «границей», разделявшей «тут» и «там». Ни дать ни взять – Чеширский кот с его знаменитой улыбкой.
Ну и приколы… Забыв про назначенные «две минуты», Славик уселся на красный валун, вынул из кармана пачку с сигаретами, закурил. Отметил, что руки подрагивают. Разумеется, нехилый стресс. Выбрасывать «здесь» бычок не решился, перешагнув через клетку, вернулся в квартиру, еще раз подивившись стремительности «перехода», и выбросил окурок в унитаз. Потом решительно направился обратно.
Отходить далеко от камней не стал, максимум двадцать шагов. Внимательно огляделся по сторонам.
Подтверждается исходная теория: это лес средней полосы, с подобающими любому нормальному лесу звуками и запахами. И, безусловно, это Земля, а не какая-нибудь Альфа Центавра. Сила тяготения привычная, дышится легко, солнце ничем не отличается от солнца «там» – в смысле в Питере. На обширной, метров пятьдесят в радиусе, на поляне полным-полно одуванчиков, значит на дворе июнь или начало июля. И уж подавно на Альфе Центавра или в любом другом чужом мире не должны расти сосны, березы или боярышник – вон сколько кустов на дальней стороне лужайки! Привычные комары – уже раздавил троих…
Что с сотовой связью? Понятно, сигнала нет, «Моторола» и навороченный ай-фон показывали одинаковый результат – Славик активировал коммуникатор сразу после того, как забрал из банка, и вставил прилагавшуюся симку, однако звонков или текстовых сообщений за минувшие дни не дождался.
Включил встроенный в ай-фон GPS-навигатор. Тишина – ни одного спутника в зоне приема, а это выглядит подозрительно: даже если предположить, что Дверь ведет в глухую сибирскую тайгу или необжитые чащобы центральной Канады, система GPS должна работать, она не зависит от узловых приемо-передающих башен-ретрансляторов сотовых операторов.
Хватит для начала. Вместо нескольких минут провел здесь едва не полчаса. Незачем рисковать.
Славик поменял аккумулятор и карточку на видеокамере, взгромоздил клетку на плоский сероватый валун (тут повыше, вдруг удастся заснять что-нибудь поинтереснее прошмыгнувшего в кустах лиса?), сделал несколько фотографий и запер Дверь.
– Ф-фу, – Славик рухнул на сиденье кухонного уголка и ладонью вытер пот с лица. На указательном пальце остался мазок крови; ссадину, полученную во время первой, неудачной попытки обследовать Мир-за-Дверью, надо бы хоть перекисью промыть. – Я сейчас рехнусь…
Внезапно навалилось чувство резкой усталости, словно целый день мешки с цементом таскал. Объяснимо: последний час в крови бушевал адреналиновый шторм, не каждый день приходится играть роль Христофора Колумба, ступившего на берег Terra Incognita. Спектакль, правда, даже на школьную самодеятельность не тянет – дрожал, как кролик, завидевший волка, все до единого герои фантастических книжек померли бы со смеху, завидев взмокшего Славика, пытавшегося (всего-навсего!) заглянуть в соседнее измерение (иное время, другой мир, нужное подчеркнуть, недостающее вписать).
– Идите вы все лесом! – искренне возмутился Славик, отгоняя некстати явившееся видение литературно-кинематографических конанов-варваров, капитанов бладов и прочих уоррент-офицеров рипли. – Я не герой, я токарь! И медсестра еще. Операционная. Ясно?
Встал, недовольно оглядел содержимое холодильника, посчитал остатки денег (ай-ай, скоро придется опять топать в банк, больше половины истратил на видеокамеру!) и решил, что нет смысла умирать от голода из-за проклятущей Двери. Схожу закуплюсь как следует, вдобавок в магазине – живые люди, хоть с продавщицей можно пообщаться. В квартире от одиночества скоро с ума сойдешь.
Может и впрямь жениться? По совету Валентины Васильевны? Приданое-то за женихом ого-го какое!..
Письмо Сереге надо со стола убрать и спрятать в ящик буфета, под салфетки. До следующего путешествия туда.
В том, что таковое обязательно состоится, Славик не сомневался – его начало глодать нешуточное любопытство, да и наблюдения подтвердили: зримой опасности по ту сторону нет.
Или таковой до времени не заметно, ага?..
* * *
Возвращаясь, столкнулся на набережной с Алёной – на сей раз бизнес-леди оделась попроще, обычный для современных карьеристок «властный костюм» с приталенным пиджаком и брюками отсутствовал, заместившись узкими джинсами, спортивной курткой и вязаной шапочкой с наушниками и вышитым канадским кленовым листом. Все равно филологесса выглядит безнадежной иностранкой, за неделю пребывания в России от европейского лоска не избавишься. Еще и зонтик этот дурацкий…– А я как раз собралась зайти, – сообщила Алёна, даже не поздоровавшись. Так в Англии принято, что ли? – Прости, что без звонка, в прошлый раз забыла записать номер твоего сотового. Ты не против? Замерзла, погода отвратительная.
– Очень хорошо, – подчеркнуто-злорадно ответил нагруженный пакетами Славик. – Не поможешь дотащить?
Не выказавшая и тени удивления Алёна забрала одну из сумок, причем самую тяжелую – с восемью бутылками пива. Уверенно продолжила:
– …Я узнала кое-что про Альберта фон Фальц-Фейна, решила непременно тебе рассказать. Пришлось пойти на маленькое должностное преступление, нарушение «прайваси».
– Нарушение чего?
– В Европе сбор информации о частной жизни человека считается недопустимым. Папарацци не в счет. Воспользовалась служебным положением – я знаю где и каким способом добывать нужную информацию.
– Да здравствует Интернет?
– Не совсем верно. Да здравствуют закрытые корпоративные сети, к которым у меня есть доступ… Могу поинтересоваться, где ты лоб разбил?
– На лестнице упал. По пьяни…
Сразу отправились на кухню, Славик принялся загружать холодильник. Алёна извлекла из фирменного бумажного пакетика темно-коричневую с золотом банку:
– Вот, премиум-класс, арабский, купила в «Астории». Не могу жить без хорошего кофе, а у тебя одни пакетики «три в одном», которыми и американские бомжи брезгуют.
– Много общалась с американскими бомжами?
– Приходилось, я часто летаю по работе в Нью-Йорк. Кофеварки у тебя, разумеется, нет, может, турка найдется?
– Где-то была, посмотри в буфете.
– А зачем тебе корм для морских свинок? – Алёна взяла со стола коробку с зерновой смесью. – По совету Натальи решил завести домашних животных?
– Ем на завтрак, с молоком, – хмыкнул Славик. Эх, знала бы ты, где именно сейчас пребывают «домашние животные»! – Как мюсли.
– На тебя кофе варить или предпочтешь пиво?.. В таком случае сделай сандвичи.
– Бутерброды… Отвыкай.
Чинно расселись, принялись за файв-о-клок («Полдник, – поправил себя Славик. – Эдак я вконец обуржуюсь»), Алёна заинтересованно поглядывала на экран стоящего поодаль ноутбука – Славик не обратил внимания, что открыта недавняя фотография той стороны: два камня и стоящая на левом валуне клетка со свинками и видеокамерой.
Ай как скверно, на ерунде спалился!
К вящему облегчению Славика, ненужных вопросов Алёна задавать не стала. Перешла к делу:
– Барон Фальц-Фейн последние четыре месяца из Лихтенштейна не выезжал, следовательно, навещать твою бабушку в больнице не мог – старик болеет, сам с прошлого лета лежит в госпитале. Однако не это самое любопытное. В девяностых годах барон побил все мыслимые рекорды по части путешествий – колесил по миру буквально не вылезая из самолета. Вообрази, ездил даже в Антарктиду, четырежды. Никакой это не туризм, не похоже: прилетел в Лондон, провел там сутки, оттуда сразу в Чили, два дня в Сантьяго, потом в Канберру, из Канберры в Гонконг. И так далее. Всегда арендовал небольшие реактивные самолеты, фирм, предоставляющих подобного рода услуги, на Западе хватает…
– Активный старичок, – покачал головой Славик. – Он что, очень богат?
– Не то слово. Состояние плюс недвижимость оцениваются в два с небольшим миллиарда Евро, можешь пересчитать, сколько это в долларах…
– Откуда такие немыслимые деньги у потомка нищего эмигранта?
– Что-то Фальц-Фейны после революции смогли вывезти, – сказала Алёна. – Немного, конечно. В тридцатые годы Альберт работал спортивным журналистом, во время войны отсиживался в безопасном Вадуце, держал магазин сувениров – пивные кружки, куклы и прочая дребедень. В начале пятидесятых неожиданно разбогател. Налоговые претензии ему никогда не предъявлялись, ни одного судебного процесса или газетного скандала, репутация безупречная. Спрашивается, откуда взялись два миллиарда?
– Ну и откуда?
– Понятия не имею. Ничего не нашла! Шито-крыто. На бирже он не играет, акций «Майкрософт» в активе нет, наркотиками и оружием наверняка не торгует. Развлекается благотворительностью, за что получил несколько орденов, включая французский «Почетный легион». Прямых наследников у барона нет. Подводя итоги: твоя бабуля дружила с очень странным человеком.
– Да она мне и не бабуля по большому счету…
– То есть как? – опешила Алёна. – А кто?
– На старости лет мадам Кейлин вышла замуж за моего двоюродного деда. Вместе прожили года четыре, потом дед умер. Вот и всё. Она не кровная родственница.
– Ты хочешь сказать, будто чужая тетушка запросто отписала тебе шикарную квартиру на Мойке? Н-да, чудеса в этом мире все-таки случаются…
– Еще какие, – многозначительно ответил Славик, успевший за последние дни получить к слову «чудеса» стойкую аллергию. – Вернемся к барону. Почему ты считаешь его «странным»? Миллиардное состояние и пристрастие к путешествиям ни о чем не говорит – вдруг человеку просто нравится летать на самолетах?
– Где открытки, которые я отложила?
– На полочке. – Славик встал и дотянулся до почтовых карточек. – Зачем тебе?
– Даты, – Алёна постучала холеным ногтем по открытке, на которой значилось: «Открылось в Барселоне. ФФ». – Память у меня отличная, грех жаловаться. Штемпель. Седьмое апреля двухтысячного года, верно? Это последнее такое сообщение, отправленное обыкновенной почтой, вероятно, потом бабушка обзавелась Интернетом, как-никак двадцать первый век. Вчера я проверила базу данных немецкой фирмы «Kцln-Interluft», где барон обычно заказывал самолеты… Никаких ошибок: седьмого числа вечером Фальц-Фейн вылетел чартером из Вадуца в Барселону, где провел пять дней. Затем вернулся обратно в Лихтенштейн.
– И? – Славик никак не мог уяснить, к чему клонит эта чересчур дотошная девица.
– Осталось поднять онлайн-архивы испанской и, в частности, барселонской прессы за период от седьмого до двенадцатого апреля двухтысячного и посмотреть, о чем писали газеты.
– Да никакой ты не филолог, ты мент!
– Не хами. Для тебя же стараюсь. Испанский я знаю лишь на бытовом уровне, но и этого хватило, чтобы выяснить: в политике и экономике тогда ничего экстраординарного не происходило, светская хроника разнообразием не блистала, в культурной жизни весенний застой. Какой раздел мне пришлось изучить от и до? Отгадаешь с трех попыток?
– Уголовка? Происшествия? – мигом догадался Славик.
– Ты умнее, чем хочешь казаться. Именно! Если не веришь, вот распечатки. – Алёна вытащила из сумочки сложенные вдвое листы, передала Славику. Посмотрел, безразлично пожал плечами – единственными известными ему испанскими словами были «мучачос» и «хихо де пута».
– Заголовок крупно, на первой полосе: «Чудовищная серия убийств в центре Барселоны», утренний выпуск, восьмое апреля. Далее: «Полиция воздерживается от комментариев», «Кровавый след маньяка», «Девять изуродованных жертв». Каково?
– Наш дедуля?!. – У Славика челюсть отвисла.
– Окстись! Первые убийства были совершены в течение седьмого числа, барон прилетел в Испанию в ночь на восьмое. По-твоему, девяностолетний старец способен разорвать в клочки другого человека?
– Не знаю, опыта в этой сфере у меня нет. Дальше?
– Восьмое апреля – полдюжины убитых, девятое – четверо, десятое – семеро и еще двое одиннадцатого. Всего двадцать восемь погибших, и умерли эти люди… гм… неприятно. В городе тихая паника, муниципалитет ввел комендантский час – поверь, для крупного европейского центра это чрезвычайный шаг! Равно как и ограничение свободы прессы. «В целях содействия расследованию» журналистам начали затыкать рты и закрыли доступ к информации. Утром двенадцатого объявлено: преступник найден, им оказался какой-то сумасшедший, который – вот ведь неприятность! – неделю спустя повесился в тюрьме. Во второй половине того же дня Фальц-Фейн отправляется домой. Обычное совпадение?
– Не верится, – отозвался Славик. – Вдруг он какой-нибудь эксперт, криминалист?
– Смеешься? Бывший спортивный обозреватель и торговец сувенирами? Миллиардер-меценат? Заметь, я проверила только по одной дате, а если копнуть глубже? Что именно «открылось в Барселоне»? И почему барон известил об этом твою родственницу? Почтовой открыткой? Мог бы и позвонить…
– В квартире почему-то нет городского телефона, – сказал Славик. – А восемь лет назад сотовые в России были дорогой редкостью… Черт знает что!
– Полностью поддерживаю, – согласилась Алёна. – Хоть убей, я не могу углядеть логической связи между серией неимоверно жестоких убийств в Испании и питерской старушкой-театралкой.
– Что значит «неимоверно жестоких»? Подробности в газетах печатали?
– Только первые дни, потом ввели цензуру. Пожалуйста. – Алёна взяла один из листов. – Тело сорокалетней матери троих детей Эвиты д’Альбано было обнаружено в подвале дома по улице Санто-Доминго… Так, это неинтересно… Вот: у жертвы удалены сердце, селезенка и обе почки, ампутирована правая рука, снят скальп… В прочих случаях примерно то же самое, иногда и похуже. Их разделывали, как на бойне. Нестыковочку замечаешь?
– Естественно. Один-единственный человек не сумел бы выпотрошить за день сразу девятерых. Я хорошо знаком с хирургией и знаю, что наш организм – довольно крепкая штуковина. Неужто версию с «сумасшедшим» газетчики проглотили?
– Упомянуто, будто маньяк обладал редкой физической силой. Убийства прекратились в день его ареста. Люди были очень напуганы, страх не лучшее подспорье для логического мышления. Поверили, конечно. А после самоубийства подозреваемого журналисты начали мусолить другую тему: якобы его повесили тюремщики – смертная казнь в Испании отменена, людоед получил бы пожизненное…
– Людоед?
– На некоторых телах обнаружены следы зубов. – Алёна поморщилась. – Фу, гадость… Как тебе история?
– Ничего не скажу, любопытно, – проворчал Славик. – Имя барона в газетах упоминалось?
– В том-то и дело, что нет. Ни звука, ни намека. Заслуги в поимке маньяка принадлежат барселонской полиции и особой группе следователей из Мадрида, приехавшей в город на второй день… Будешь еще кофе?
– Давай, – кивнул донельзя озадаченный Славик.
Нехороших тайн прибавлялось с каждым днем. Бабуля-тусовщица, Дверь, сокровища в «Альфа-банке», открытка, неким чудесным образом связанная с резней в Барселоне. Голова кругом!
– Ты работаешь в программе Excel? – спросил Славик возившуюся с туркой Алёну. – Удалось запустить компьютер в гостиной, поможешь кое в чем разобраться?
– В чем именно?
– Следующая часть бабушкиного наследства. Полно таблиц, большинство записей на английском, каждый файл пронумерован – вроде бы по годам. С тысяча девятьсот шестидесятого по две тысячи двенадцатый.
– Как ты сказал? – Алёна резко развернулась на каблуке. Сапоги в доме она опять не сняла, придется отучать. – А ну пошли! Кофе потом!
Открыла папку «Мои документы», быстро нашла файл с именем «2000», загрузила. Нетерпеливо пробежалась взглядом по строкам.
– Аахен, Амстердам, Антверпен… Есть! Барселона! Друг мой Вячеслав, держитесь за что-нибудь твердое, упадете! Смотри очень и очень внимательно, четырнадцатая строка!
Таблица разбита на шесть столбцов. В первом название города, затем дата, время по Гринвичу, географические координаты с точностью до секунды, пятый столбец пустой (напротив стоящего на пункт ниже Бирмингема, наоборот, проставлена галочка), в шестом новая дата. В целом строка выглядела следующим образом:
– Ты доказательств хотел? – зачарованно сказала Алёна. – Седьмое апреля двухтысячного, половина второго дня Гринвича…Barcelona. 07/04/2000. 13:28 PM GMT. 41°23’16” N; 2°11’27” E.?/?/1116 AD
– Каких доказательств? – Славик почесал в затылке. – Кстати, что за аббревиатура «AD» в последнем столбце?
– Тысяча сто шестнадцатый год Anno Domini, в переводе с латыни «от Рождества Христова», – машинально ответила филологесса и вдруг осеклась. Медленно сняла очки. – Чего-о?..
В заголовке столбца значилось английское «Where to/Direction» – «Куда/Направление».
* * *
Алёна повела себя загадочно – внезапно потеряла всякий интерес к содержимому компьютера, наспех оделась, потерянным голосом сказала: «Я обязательно перезвоню завтра» и ушла, вновь не записав номер телефона Славика. Что произошло, осталось непонятным – не похожа она на девушку с нежной ранимой психикой, такие в парижах-лондонах не приживаются, там акулья хватка нужна. Звериный мир чистогана, как говаривали во времена ранней юности Славика; отечественная офисная моль и в подметки не годится способным вкалывать до посинения монстрам из Настоящих Больших Компаний, каковой Google, несомненно является.Времени до вечера оставалось предостаточно, а занять себя особо нечем. Изучать непонятные таблицы смысла не имеет, все одно в длинном списке городов и координат ничего не понять. Включил телевизор, пролистал каналы. Истинно красные оттенки от «Лонда-колор», Петросян, Зверев и венесуэльский сериал не вдохновили, вырубил с отвращением. Заглянул на ту сторону – уже без лишних опасений, – покормил свинок, подбросил в клетку свежей травы.
Один момент! Неужели дымом пахнет? Очень тонко, едва ощутимо? Нет, показалось.
В отдалении громыхнуло, на западе кучевые облака, собирается гроза. Придется Мастеру с Маргаритой пережить природный катаклизм, ничего, не промокнут – клетка надежно укрыта, камера выключена. Когда здесь стемнеет, надо будет поставить в режим ночной съемки, вдруг ночная жизнь Мира-за-Дверью более активна?
Ветер усилился, и Славик понял, что кроме лесных ароматов в воздухе разлит запах влаги. Не болота, а именно большой воды – как на берегу Финского залива или Ладоги. Гляньте только, в предгрозовом небе летают белые чайки, значит, и вправду рядом крупный водоем! Надо проверить!
– Не скучайте тут, – посоветовал Славик морским свинкам. – Попозже еще разок навещу.
Ни завтра, ни послезавтра Алёна не зашла и не позвонила, а ведь могла взять номер у Натальи.
* * *
…План длительного похода туда зрел третьи сутки, впрочем, «длительность» была весьма относительной – предполагалось отойти от Двери не больше чем на километр-полтора, описать полный круг и сразу вернуться. Обзорная экскурсия по местности без определенной цели. В программе максимум – найти следы деятельности человека, хотя бы ржавую консервную банку или кострище, минимум – посмотреть, что представляют собой окрестности.Обеспечивать собственную безопасность придется серьезно, а это новые траты, причем немалые… Нехорошо выйдет, если однажды в гости заявится вежливый тип адвокатского облика в костюмчике-галстучке (таких Славик на дух не переносил) и потребует вернуть денежки, позаимствованные в банковской ячейке. Интуиция, однако, подсказывала – вероятность такого визита стремится к нулю, деньги и золото принадлежат Славику, в качестве бесплатного (вот смех!) приложения к квартире и, прежде всего, к Двери. Дверь – тот стержень, вокруг которого вращался странноватый мирок Людмилы Владимировны.
В конце концов, если бы та сторона несла реальную угрозу, мадам Кейлин должна была оставить предупреждение, предостережение. Пока ничего не говорит о том, что из-за Двери в любой момент могут нагрянуть озверелые хемули с муми-троллями.
Тем не менее надо быть осмотрительным, Дверь сама по себе жутковатый феномен, а если вспомнить сегодняшние откровения Алёны про…
Стоп. Не забивай голову всякой ерундой. Если боишься, сходи в Большой дом на Литейный и напиши заявление в ФСБ – так, мол, и так, вступил во владение квартирой, где нашел удивительную Дверь. Пришлите собаку с милицией. И пять мотоциклетов с пулеметами для поимки иностранного консультанта фон Фальц-Фейна.
Исход предсказуем: принудлечение в Скворцова-Степанова. А кормят там ужасно.
Все равно однажды придется кому-нибудь рассказать, нельзя хранить такой секрет в гордом одиночестве – вдруг завтра кирпич на голову упадет, а преемник отсутствует…
Преемник? Значит, вот кто я на самом деле?
Только преемник чего? И чей?
* * *
– Километр сто двадцать пять метров, – Славик посмотрел на шагомер и включил диктофон коммуникатора. – Направление на север. Берег широкой реки, слегка заболоченный. Река течет с востока на запад, разделяется на три или четыре рукава, отсюда плохо видно… Пойду вдоль берега налево на аналогичное расстояние. Основная примета – выветрившийся скальный выход, формой похож на голову крокодила или ящерицы.Человек в зелено-буром «лесном» камуфляже и черном бандане стоял на вытянутом камне, действительно напоминавшем морду гигантской рептилии. Поляна и Дверь остались за спиной, в четверти часа спокойной ходьбы. Каменюка вдавался в спокойную полноводную реку подобно лодочной пристани.
На противоположном берегу – низины с тростником и чахлыми кривыми березками, за ними темно-зеленая полоса елового леса. Чуть дальше и правее от основного русла отходили более узкие рукава. Видны темные завалы топляка, километрах в полутора к северо-востоку – небольшой остров с пологим холмом посередине.
– Батюшки, тюлени… – ахнул Славик, углядев движение на реке. Сначала решил, что видит крупных (слишком крупных!) рыб, поднес к глазам бинокль и понял, что против течения плывут шесть темно-серых нерп. – Ну дела!
Других животных он пока не видел, зато оценил количество диких птиц: неподалеку от Двери прямо из-под ног взлетел громадный черный глухарь, напугавший Славика до полусмерти – уж больно здоров и шумен! Кукушки перекликались постоянно, сразу в пять-шесть голосов. Всякой мелочи вроде синичек кругом порхало великое и явно непуганое множество.
Маршрут Славик определил простой и удачный – по компасу (компас здесь работал идеально) точно на север, через тысячу шагов следовало повернуть к западу, потом следующая тысяча шагов… Не заблудишься. Вскоре после инцидента с глухарем Славик увидел просвет за деревьями, решил пройти немного дальше и очутился возле реки. Великолепно, ориентир найден – да какой!