Страница:
– Аварии подобного рода случаются, – пожал плечами Михаил. – Неприятно, конечно, но ничего выходящего из ряда вон. Я слышал, вроде бы все обошлось?
– Почти. Салаха похоронили преждевременно, сир. Да, саудовское правительство сочло его погибшим, был объявлен траур, но спустя четыре месяца яхта принца самым неожиданным образом появилась в пределах обитаемого радиуса Солнечной системы, запросила экстренной помощи, была подобрана оказавшимся неподалеку танкером Евросоюза и доставлена к Земле. Принц должен поблагодарить Аллаха за то, что система рециркуляции воздуха и пищи на яхте работала безупречно, иначе никто бы не выжил. Повреждения судна значительны, но не фатальны, все члены экипажа живы, папаша-шейх счастлив, хэппи энд.
– И дальше?
– На сегодняшний день все участники этого захватывающего приключения, кроме его высочества, мертвы. Причем их смерть не всегда была естественной. Четверо просто исчезли, остальные покинули сей бренный мир самыми разными способами – от неожиданных болезней до беспричинных самоубийств. Семнадцать человек погибли в течение месяца после возвращения Салаха на Землю. Сам принц с тех пор на людях не появлялся, но он жив, сидит под замком в Эр-Рияде, это я знаю точно. Затем: сведения о маршруте корабля и причинах аварийной ситуации не были переданы контролирующим организациям, как того требует Транспортный кодекс. Сослались на то, что память компьютера оказалась стерта, во что не верится – мозг корабля переправили в Тегеран в лабораторию министерства обороны Халифата. Зачем, почему – тогда было непонятно. Секретность неимоверная, наша работа в данном направлении не принесла никаких результатов. Какие выводы следуют?
– Пока никаких, – разумно ответил Михаил. – Можно предполагать, что арабы отыскали за пределами системы нечто необычное и пытаются скрыть находку, желая попользоваться ею в одиночестве. Так, чтобы не делиться с остальными державами. Поле для фантазий безграничное – мало ли что можно найти в глубоком космосе?
– Мы тоже так думали. Но дальнейшие действия Халифата поставили аналитиков в тупик. Что стали бы делать мы, обнаружив, к примеру, брошенный хозяевами инопланетный корабль, некую новую и невероятно опасную форму жизни или гору сокровищ, спрятанную какими-нибудь галактическими пиратами из приключенческих романов? Верно: потихоньку снарядили бы экспедицию, выделили средства, охрану и втихомолку обследовали интересующий объект. Или уничтожили его в случае реальной угрозы, соответствующие директивы давно разработаны… Но секретные исследовательские миссии Тегеран не проводил. Вместо этого правительство Халифата внезапно начало скупать все доступные космические корабли, включая готовые отправиться на металлолом субсветовые баржи. Для прикрытия организовали липовую компанию по добыче каких-то минералов в системе Лакайль-9352. Довольно неуклюжее вранье – там ничего нет, кроме газовых гигантов со спутниками-булыжниками. Более того, они начали расконсервировать склады с обычными вооружениями, замороженные сотню с лишним лет назад. Там все уже плесенью покрылось и наполовину сгнило… Тегеран расходует огромные деньги на закупку лицензий для производства совершенно архаичного оружия, давно считающегося коллекционным антиквариатом. Имеются данные о подготовке перевода экономики в режим военного времени. И в то же время нет никаких признаков того, что Халифат собирается повторять неудачный опыт войны шестьдесят четвертого года и атаковать соседей – знают, что моментально получат сдачи… Они уже потратили больше сорока миллиардов. За год.
– Настораживает, – покачал головой Михаил. – Весьма настораживает. Почему раньше не доложили?
– Не считал нужным до выяснения всех обстоятельств. Кроме того, эти данные вы получали ранее, сир.
– Конечно, получал. Разбросанными по нескольким десяткам сводок и рапортов. Так, что общую картину выстроишь только засадив за бумаги системного аналитика и четко поставив перед ним задачу. Долгонько же вы держали меня в блаженном неведении, адмирал. Но теперь, как я понял, обстоятельства выяснены?
– Да, – коротко ответил Бибирев, и мне показалось, что голос у него едва не сорвался. – Мы не сидели сложа руки, искали, пытались докопаться до причин. И докопались… На свою голову.
– Не нравится мне ваш тон, Николай Андреевич. Говорите же!
– Ознакомьтесь. – Адмирал выложил на стол еще один лист. По жирной красной линии на левой стороне страницы я понял, что это документ наивысшей степени секретности, предназначенный только для членов правительства и главы государства.
Император прочел. Медленно, вдумчиво. Побледнел. Аккуратно вернул бумагу и она снова исчезла в папке. Тяжело выдохнул, закашлялся.
– О, господи… – Руки Михаила заметно дрожали. – Господи боже… Никакой ошибки?
– Никакой, сир. Данные подтверждены.
– Сколько у нас времени?
– Примерно три года. Возможно, три с половиной.
– Прогноз по количеству жертв?
– От семнадцати миллиардов и выше. Это восемьдесят пять процентов населения планеты. Из числа подданных Империи мы сможем спасти не более двухсот миллионов. При самом благоприятном стечении обстоятельств.
– Кто еще знает? Кроме нас?
– Полтора десятка моих сотрудников. Руководство Халифата, конечно же. Но они будут молчать до последнего. Понимают, чем грозит преждевременная огласка.
– Когда у других государств появится возможность обнаружить… объект?
– Если мы закроем данный сектор пространства и будем попросту сбивать все корабли, которые окажутся в запретной зоне, то не раньше чем через два года. Вы должны принять политическое решение, сир. Следует ли сообщить о происшедшем главам великих держав или хотя бы союзникам?
– Я подумаю… – выдавил император. – Вот что, заседание кабинета в ограниченном составе я назначаю на завтрашнее утро, на девять. Состав определите сами, второстепенных министров не приглашать, чем меньше ушей, тем лучше. Только силовой блок, высшие офицеры Корпуса, вице-канцлер по делам колоний…
– Слушаюсь, сир. Разрешите идти?
Мы вернулись в Генштаб прежней дорогой. Молчали.
– Поднимемся ко мне, капитан? – спросил Бибирев после того, как нам вернули оружие. – Надо полагать, назрело множество вопросов?
Я кивнул.
– Николай Андреевич, вы насмерть перепугали не только государя, но и меня, – ударил я в лоб, едва двери адмиральского кабинета затворились за нашими спинами. – Что случилось?
– Случился Конец Света, Сергей Владимирович. Окончательный и бесповоротный. И нам с вами придется сыграть в этом захватывающем спектакле далеко не последнюю роль. Как вам перспектива просквозить из капитанов аж в ангелы Апокалипсиса? Недурное повышение, правда? Читайте…
И Бибирев, щелкнув замочком своей папки, перебросил мне бумагу с красной каймой.
Глава первая
Мне было не до любования красотами – попасть бы домой поскорее. Я четко себе представил укоряющие взгляды некормленых уже восемь часов собак и мысленно перед ними извинился. Тоже мне, добрый хозяин… Пес, в отличие от человека, не сумеет вскрыть банку с консервами, когда проголодается, а будет смиренно ждать возвращения своего двуногого повелителя-разгильдяя.
Впрочем, у меня были оправдания – я бы оказался дома еще перед закатом, не повстречай в муниципальной управе милейшую Амели Ланкло вкупе с ее мрачноватым супругом Жераром. Точнее, Жерар лишь прикидывается угрюмым и величественно-холодным, таким каким и должен быть серьезный ученый муж, увешанный регалиями по самую маковку. Замечу, что вершиной его карьеры позапрошлым годом стала Нобелевская премия в области биологии и медицины – получив мировое признание и немалые деньжищи, мсье Жерар Ланкло вкупе с семейством вполне мог бы покинуть наш медвежий угол и вернуться в Метрополию, на Землю. Но тут, на Гермесе, ему интереснее, ибо работы – непочатый край.
Нобелевские денежки ушли на обустройство новой лаборатории в колледже Святого Мартина. Жерар, коему претило выклянчивать подачки со стороны колониальной администрации, на свои кровные приобрел необходимую технику и оборудование, после чего с головой ушел в таинственный мир местных жучков-червячков-зверюшек, из общего числа которых изучено и классифицировано не больше пяти процентов.
Да-да – пять процентов, никто не ослышался. Для столь бесперспективных колоний, как Гермес, средства почти не выделяются – живите как хотите, только не подводите с продовольственными поставками в Метрополию, ибо многочисленному населению матушки-Земли очень хочется кушать…
Так вот, встретив чету Ланкло, я сначала отобедал с ними в крошечном русском ресторанчике на Пляс д'Артуа, а потом заглянул в колледж – взглянуть на новое чудо природы, выловленное Жераром во время последнего полевого выезда.
Чудо, занявшее просторный вольер во дворе лаборатории, кровожадно зыркало на представителей вида homo sapiens крошечными красными глазенками, шипело, попискивало и всем своим видом выражало неприязнь к странными тварям, нарушившим тысячелетний уклад древней планеты, никогда прежде не знавшей заразы, именуемой «разумом». Табличка над вольером оповещала всех интересующихся, что чуду присвоено легкомысленное имя «Коко», ибо оно, во-первых, являлось самкой, а во-вторых иногда издавало звук, подозрительно похожий на кудахтанье самой банальной курицы.
– Где вы это раздобыли? – озадачился я, рассматривая через толстое оргстекло крупную тварюгу, напоминавшую неопрятную помесь крокодила и индюшки-альбиноса. Тело зверя формой напоминало ящеричье, но почему-то было покрыто грязно-белыми перьями. – Это что, мутация?
– Ничего подобного, скорее промежуточный этап эволюции. – Жерар, сдвинув густые черные брови, тоже устремил взгляд на недовольную всей Вселенной Коко. – Район Гранд-Бален раньше не исследовался, только аэросъемка… Люди там никогда не появлялись.
– Гранд-Бален? – ахнул я. – Это же у черта на рогах, пять дней конного хода! Как тебя туда занесло?
– Как, как… На своих двоих, – проворчал Жерар. – Плюс гужевой транспорт. Вернулись третьего дня… Тьфу, живем как в Средневековье! Газовые фонари, телеги, оптические микроскопы! Только процессов над ведьмами и инквизиции не хватает!
– Ничего, со временем и это упущение исправим, – не без сарказма сказал я в ответ, подлив масла в огонь. – Отправил бы образцы на Землю или на Альфу, а лучше бы сам уехал – тебя без колебании примет любой университет.
– Альфа! – передразнил Жерар, кривясь. – Тут мои дом, понимаешь? Тут, на этой засранной планетке, чтоб она!..
Тут интеллигентнейший и благовоспитанный лауреат Нобелевской премии, почетный доктор десятка университетов Земли и колоний, профессор ксеиобиологии и прочая и прочая, погрозил кулаком клонящейся к закату звезде, которую мы по привычке именовали «солнцем», и разразился таким градом метафор, эпитетов и весьма пышных сравнений, посвященных системе Вольф 360 вообще и планете Гермес в частности, что даже я, завсегдатай далеко не самых лучших квебекских кабаков и знаток неупотребимого в приличном обществе сленга, выслушал сию проникновенную речь с уважением. Сюсюкавшая с домашним любимцем семейства Ланкло мадам Амели наморщила носик, а сам любимец, имевший вид черно-рыжей морской свинки, вымахавшей до размеров крупного дога (самое мирное и безобидное животное Гермеса, которое вдобавок отлично приручается), в ужасе сбежал и спрятался за клетками, в которых содержались «образцы», призванные толкать вперед науку – представители здешней экзотической фауны.
Впрочем, я и Амели отлично понимали причины расстройства досточтимого мэтра, продолжавшего громогласно изливать свои чувства. Условий для серьезной работы на Гермесе нет. Правительства Канады и России, под чьим совместным протекторатом мы находимся, не собираются тратить деньги на планету, где компьютеры могут бесперебойно работать лишь тридцать дней в году, когда снижается геомагнитная и солнечная активность. Где любая, даже самая примитивная электронная техника выходит из строя, где спокойно можно заниматься только выращиванием хлеба и кукурузы да разведением овец. Природа отлично пошутила над нами, создав почти идентичную Земле планету с богатейшим животным и растительным миром, с неисчерпаемыми запасами нефти и газа и условиями, идеально подходящими для жизни человека… Вся соль этой неумной шутки состоит в том, что существование техногенной цивилизации на Гермесе невозможно, а современный человек без техники – как без рук.
Некоторые умники скалят зубы, утверждая, что Гермес в нынешнем состоянии удивительно напоминает Англию конца XIX века. Идиллические пейзажи, гурты овец и коровьи стада на склонах холмов, чистенькие домики в редких поселках, цветники, пятичасовой чай… И никаких высоких технологий. Нет даже обычнейшего радио, не говоря уже о голографических трансляциях, компьютерах и кухонных комбайнах.
Транспорты с Земли прибывают на Гермес редко – привозят новости из Метрополии, наиболее необходимые товары, забирают собранный урожай и снова исчезают в звездном тумане. Тем более что даже самым современным кораблям находиться в пространстве Вольфа 360 небезопасно – бывали случаи, когда после очередного электромагнитного импульса навороченная электроника транспортов превращалась в бесполезный хлам, а члены экипажа сохраняли жизнь исключительно благодаря примитивным, но надежным спасательным капсулам.
Первопоселенцами были тщательно изучены периоды активности звезды, и стало ясно, что земные корабли могут совершать прыжки к Гермесу лишь в моменты затишья, а таковые «окна» случаются три-четыре раза за стандартный земной год. Последний грузовик появлялся на нашей орбите сорок дней назад, а следующего надо ждать только через три с лишним месяца. И, что характерно, новых колонистов он не привезет – никто не хочет жить в мирке, цивилизация которого стоит на уровне века пара и электричества, причем таковое электричество отключают с вызывающей тоску регулярностью ради нашей же безопасности.
Те, кто родился на Гермесе (например я), живут здесь долгие годы, не испытывая особых неудобств. Привыкли. Ну да, передвигаемся на лошадях или гиппарионах (гермесовский аналог земного ослика, только умнее, резвее и крупнее библейского ишачьего племени), есть несколько тысяч автомобилей с архаичными карбюраторными двигателями (нефть, у нас, слава богу, своя, пусть и добывается прапрадедовскими методами), сельскохозяйственная техника, четыре десятка небольших самолетов для связи с отдаленными поселениями (с любым современным пилотом случится истерика, когда он увидит этих динозавров, воспроизведенных по чертежам середины XX века), но на этом признаки наличия человеческого разума и высоких технологий заканчиваются. Мы были, есть и будем аграрным захолустьем, своеобразным «огородом», кормящим грохочущую в безмерной дали земную цивилизацию…
Подводя итог: романтика первых лет освоения Дальнего Космоса исчерпалась, заместившись серыми буднями. Никто не собирается вкладывать средства в планету, которую невозможно превратить во «вторую Землю». Это касается всех сфер нашей жизни – дальнейшей колонизации, образования, науки… Метрополии неинтересны «тайны» Гермеса, тем более что никаких особых секретов планета не хранит – эволюция жизни шла параллельно земной, со своими, конечно, особенностями. Добыча полезных ископаемых в промышленных объемах невозможна по понятными причинам (использовать «умные машины» нельзя, а человек давно отвык работать киркой и лопатой), а следовательно, Гермес остается в полном распоряжении немногих пассионариев-фанатиков вроде семейства Ланкло, которые пытаются понять, что же за странный мирок прибрало к рукам человечество? Любопытство удовлетворяется за свой счет.
Хорошо еще, что Жерар отхватил нобелевку – теперь ему не надо беспокоиться о деньгах и пропитании для своего зоопарка. Да и мне при колледже живется вполне неплохо – по крайней мере ваш покорнейший слуга числится в штате лаборатории как «консультант» и даже получает небольшое жалованье, которого вполне хватает на скромную жизнь. Впрочем, к какой-либо иной жизни мы не приучены…
– Что за шум, а драки нет? – осведомился я, отбросив примитивную металлическую задвижку на калитке ограды и сразу очутившись в центре мохнатого восторженного вихря. – Так-так, тише! Вы же меня с ног собьете, засранки! Голодные? Ну тогда пойдем ужинать!
Собак у меня четыре, все суки – им я симпатизирую больше, нежели кобелиному племени, да и проблем с ними поменьше. Порода самая что ни на есть подходящая для дальних колоний и необъятных просторов малонаселенных планет – «норвежский дог-волкодав». Вывели этого симпатичного монстра около ста пятидесяти лет назад в Тронхей-мском питомнике Скандинавской Унии, но на Земле новая порода не получила популярности, поскольку зверюги слишком велики (и, как следствие, прожорливы), содержать их можно только на природе, а если собака не может работать по своему прямому назначению, она быстро хиреет и умирает от черной меланхолии.
Зато на Гермесе и в других колониальных мирах, где человек и земное животное могут существовать без скафандров и защитных куполов над поселениями, дог-волкодав стал лучшим другом людей. Таких псов немного, щенки стоят очень дорого, зато пользы от этой собаки куда больше, чем можно ожидать. Универсальный сторож и охотник, чутье лучше, чем у любого спаниеля или таксы, пес невероятно силен, у него напрочь отсутствует чувство страха. При всем этом собака, обладающая флегматичным и спокойным характером, никогда не тронет человека без приказа или необходимости. В мире, где за обжитым людьми радиусом на каждом шагу можно встретить хищных уродин наподобие пернатой Коко, новой любимицы мэтра Жерара, норвежцы необходимы – как телохранители, охотники и просто как отличные друзья. Пускай и бессловесные.
– А ну, разойтись! – рявкнул я, вытирая лицо рукавом. Язык у норвежцев до боли напоминает большое мокрое полотенце, если собачка лизнет – то от души! – Так, девочки, топайте за мной. Начинаем съемки фильма ужасов «Кормление»!
Девочки поняли, что я получил свою дозу счастья, и мирно потрусили в сторону сарайчика, игравшего роль конуры-переростка – в дом я собак не пускал, еще чего доброго мебель перевернут, чини потом, никаких сил не хватит…
Альфа, самая старшая, почтенная матрона зубастого семейства, как и положено, шествовала первой в цепочке – настоящий вожак стаи. Альфа темно-рыжая, с единственным белым пятном в виде четырехлучевой звездочки на груди. Все три ее дочурки (я, кстати, не был оригинален, поименовав щенков Бета, Гамма и Дельта) – мышасто-серые с рыжими и белыми пятнами. Папочкины гены. Супруга для Альфы я отыскал аж на противоположной стороне планеты, в русской колонии Юрга – владельцем кобеля оказался тамошний вице-губернатор, отвратительно богатый тип, два с лишним года назад прибывший на Гермес с Земли в почетную ссылку – не то за воровство, не то за подкуп. Пусть скажет спасибо, что дело кончилось только Гермесом, имперский суд мог бы задвинуть его в дыру, рядом с которой наша скромная планетка покажется сущим Эдемом.
Щенков мы поделили пополам, благо родились три сучки и три кобелька. Последние в месячном возрасте отправились в Юргу к новому хозяину, а вот девиц я оставил себе – люблю собак, да и при моей профессии лишними норвежцы никак не будут… Живем дружно: четыре громадных псины габаритами с подрастающего телка да биолог-недоучка на вольных хлебах.
– Подождать можно? – Я сурово взглянул на Дельту, зевнувшую слишком громко и настойчиво. Псина вильнула коротким хвостом и оскалилась, показав частокол белоснежных зубищ. – А вообще, милые мои, я скоро разорюсь на ваших обедах-ужинах! Пора бы нам взяться за дело…
Хвосты всей доблестной четверки радостно замели по пожухлой траве. Поняли, что скоро снова пойдем в лес или саванну. Слово «дело» они знают лучше, чем я – «пиво».
Я сбросил засов на сарайчике, нащупал в темноте маленькую треугольную рукоятку на стене слева и повернул. Собачье логово озарилось неровным светом двух газовых ламп – моя крошечная усадьба полностью газифицирована, на электричество никакой надежды.
Остальное просто – забрать вылизанные до хирургической чистоты жестяные миски, сходить к колонке, пустить воду, сполоснуть. Трехлитровые контейнеры с собачьей едой на полке – открыть ножом, разделить поровну между всей мохнатой бандой. Консервы, между прочим, я делаю сам – хватает и настоящего мяса, и злаков с витаминными добавками. При желании такое рагу может употреблять и человек, если, конечно, чересчур проголодается.
– Пра-ашу! – Я водрузил миски на подставку. Альфа подошла первая, понюхала и начала кушать с аккуратностью британского лорда, приглашенного на званый вечер. Ни одна крошка не падает на свежую солому, которой устлан пол сарайчика. Исключительно интеллигентная собака, с иными людьми не сравнишь.
Младшие девицы помялись, чуть слышно потявкали, подождали, пока почтеннейший матриарх не закончит трапезу, и тоже приступили к таинству набивания желудков. Дисциплина в стае строжайшая: пи дать ни взять – гвардейский взвод.
С поилкой гораздо проще – во дворе, около колонки с ручным насосом стоит длинная пластиковая ванночка, которую я наполняю свежей артезианской водой каждое утро и каждый вечер, На летней жаре собаки пьют много, но сорока литров им обычно хватает надолго. Так и есть – с утра недопили почти четверть.
Я вылил воду на неопрятную клумбу, пахнущую горьким миндалем и чем-то наподобие жженого сахара. К сожалению, цветы-эндемики на Гермесе утонченными ароматами не отличаются, зато они невероятно красивы и дадут сто очков форы любой земной розе или орхидее. Потом подтолкнул поилку к колонке носком сапога и не без усилия надавил на рычаг насоса. Зажурчала невидимая в полутьме струя холодной как лед воды.
Со стороны собачьего сарайчика на землю ложились бледные линии отсвета газовых фонарей. Собаки вовсю чавкали, лишь отужинавшая Альфа улеглась возле открытой двери в величественной позе сфинкса и благосклонно посматривала на меня большими глазами с зеленоватым отливом.
– Не понял? – От неожиданности я едва не поперхнулся воздухом и машинально отпустил рычаг. – Что за чепуха?..
Двор озарился сине-голубой вспышкой – такое впечатление, что вдалеке сверкнула одинокая молния. Тем не менее никакой грозы нети в помине, небо чистое от горизонта, до горизонта. Постойте… Небо?
Я задрал голову, забыв придержать шляпу-ковбойку старинного фасона – у нас такие в большой моде. Шляпа, ясное дело, свалилась.
По черным небесам расплывалось синее кольцо световой ударной волны. В пространство системы Вольф 360 вошел Дальний Корабль.
Что за чертовщина? Они совсем спятили? Лететь сюда в пик солнечной активности? Ребятам надо срочно пройти тесты у психиатра – на предмет патологической склонности к суициду! Ну теперь будем ждать объявления общей тревоги и очередной спасательной операции! Черт бы их побрал!
– Почти. Салаха похоронили преждевременно, сир. Да, саудовское правительство сочло его погибшим, был объявлен траур, но спустя четыре месяца яхта принца самым неожиданным образом появилась в пределах обитаемого радиуса Солнечной системы, запросила экстренной помощи, была подобрана оказавшимся неподалеку танкером Евросоюза и доставлена к Земле. Принц должен поблагодарить Аллаха за то, что система рециркуляции воздуха и пищи на яхте работала безупречно, иначе никто бы не выжил. Повреждения судна значительны, но не фатальны, все члены экипажа живы, папаша-шейх счастлив, хэппи энд.
– И дальше?
– На сегодняшний день все участники этого захватывающего приключения, кроме его высочества, мертвы. Причем их смерть не всегда была естественной. Четверо просто исчезли, остальные покинули сей бренный мир самыми разными способами – от неожиданных болезней до беспричинных самоубийств. Семнадцать человек погибли в течение месяца после возвращения Салаха на Землю. Сам принц с тех пор на людях не появлялся, но он жив, сидит под замком в Эр-Рияде, это я знаю точно. Затем: сведения о маршруте корабля и причинах аварийной ситуации не были переданы контролирующим организациям, как того требует Транспортный кодекс. Сослались на то, что память компьютера оказалась стерта, во что не верится – мозг корабля переправили в Тегеран в лабораторию министерства обороны Халифата. Зачем, почему – тогда было непонятно. Секретность неимоверная, наша работа в данном направлении не принесла никаких результатов. Какие выводы следуют?
– Пока никаких, – разумно ответил Михаил. – Можно предполагать, что арабы отыскали за пределами системы нечто необычное и пытаются скрыть находку, желая попользоваться ею в одиночестве. Так, чтобы не делиться с остальными державами. Поле для фантазий безграничное – мало ли что можно найти в глубоком космосе?
– Мы тоже так думали. Но дальнейшие действия Халифата поставили аналитиков в тупик. Что стали бы делать мы, обнаружив, к примеру, брошенный хозяевами инопланетный корабль, некую новую и невероятно опасную форму жизни или гору сокровищ, спрятанную какими-нибудь галактическими пиратами из приключенческих романов? Верно: потихоньку снарядили бы экспедицию, выделили средства, охрану и втихомолку обследовали интересующий объект. Или уничтожили его в случае реальной угрозы, соответствующие директивы давно разработаны… Но секретные исследовательские миссии Тегеран не проводил. Вместо этого правительство Халифата внезапно начало скупать все доступные космические корабли, включая готовые отправиться на металлолом субсветовые баржи. Для прикрытия организовали липовую компанию по добыче каких-то минералов в системе Лакайль-9352. Довольно неуклюжее вранье – там ничего нет, кроме газовых гигантов со спутниками-булыжниками. Более того, они начали расконсервировать склады с обычными вооружениями, замороженные сотню с лишним лет назад. Там все уже плесенью покрылось и наполовину сгнило… Тегеран расходует огромные деньги на закупку лицензий для производства совершенно архаичного оружия, давно считающегося коллекционным антиквариатом. Имеются данные о подготовке перевода экономики в режим военного времени. И в то же время нет никаких признаков того, что Халифат собирается повторять неудачный опыт войны шестьдесят четвертого года и атаковать соседей – знают, что моментально получат сдачи… Они уже потратили больше сорока миллиардов. За год.
– Настораживает, – покачал головой Михаил. – Весьма настораживает. Почему раньше не доложили?
– Не считал нужным до выяснения всех обстоятельств. Кроме того, эти данные вы получали ранее, сир.
– Конечно, получал. Разбросанными по нескольким десяткам сводок и рапортов. Так, что общую картину выстроишь только засадив за бумаги системного аналитика и четко поставив перед ним задачу. Долгонько же вы держали меня в блаженном неведении, адмирал. Но теперь, как я понял, обстоятельства выяснены?
– Да, – коротко ответил Бибирев, и мне показалось, что голос у него едва не сорвался. – Мы не сидели сложа руки, искали, пытались докопаться до причин. И докопались… На свою голову.
– Не нравится мне ваш тон, Николай Андреевич. Говорите же!
– Ознакомьтесь. – Адмирал выложил на стол еще один лист. По жирной красной линии на левой стороне страницы я понял, что это документ наивысшей степени секретности, предназначенный только для членов правительства и главы государства.
Император прочел. Медленно, вдумчиво. Побледнел. Аккуратно вернул бумагу и она снова исчезла в папке. Тяжело выдохнул, закашлялся.
– О, господи… – Руки Михаила заметно дрожали. – Господи боже… Никакой ошибки?
– Никакой, сир. Данные подтверждены.
– Сколько у нас времени?
– Примерно три года. Возможно, три с половиной.
– Прогноз по количеству жертв?
– От семнадцати миллиардов и выше. Это восемьдесят пять процентов населения планеты. Из числа подданных Империи мы сможем спасти не более двухсот миллионов. При самом благоприятном стечении обстоятельств.
– Кто еще знает? Кроме нас?
– Полтора десятка моих сотрудников. Руководство Халифата, конечно же. Но они будут молчать до последнего. Понимают, чем грозит преждевременная огласка.
– Когда у других государств появится возможность обнаружить… объект?
– Если мы закроем данный сектор пространства и будем попросту сбивать все корабли, которые окажутся в запретной зоне, то не раньше чем через два года. Вы должны принять политическое решение, сир. Следует ли сообщить о происшедшем главам великих держав или хотя бы союзникам?
– Я подумаю… – выдавил император. – Вот что, заседание кабинета в ограниченном составе я назначаю на завтрашнее утро, на девять. Состав определите сами, второстепенных министров не приглашать, чем меньше ушей, тем лучше. Только силовой блок, высшие офицеры Корпуса, вице-канцлер по делам колоний…
– Слушаюсь, сир. Разрешите идти?
Мы вернулись в Генштаб прежней дорогой. Молчали.
– Поднимемся ко мне, капитан? – спросил Бибирев после того, как нам вернули оружие. – Надо полагать, назрело множество вопросов?
Я кивнул.
– Николай Андреевич, вы насмерть перепугали не только государя, но и меня, – ударил я в лоб, едва двери адмиральского кабинета затворились за нашими спинами. – Что случилось?
– Случился Конец Света, Сергей Владимирович. Окончательный и бесповоротный. И нам с вами придется сыграть в этом захватывающем спектакле далеко не последнюю роль. Как вам перспектива просквозить из капитанов аж в ангелы Апокалипсиса? Недурное повышение, правда? Читайте…
И Бибирев, щелкнув замочком своей папки, перебросил мне бумагу с красной каймой.
* * *
«Гермес. Планета земного типа в системе Вольф 360 (звезда спектрального классаG4, расстояние до Солнечной Системы 7,12 световых лет.). Атмосфера кислородно-азотная, сила тяготения 1,04 земного стандарта, период обращения 398 суток. Два материка, шестнадцать групп островов, океан пресный. Формы жизни представлены углеродными организмами аналогичными земным (стандартная эволюция, тип «Дарвин-IV»}. Следов разумных форм жизни не обнаружено.
Первое посещение – 2162 год, экипаж дальнего разведчика «Ниагара» (Канада). Колонизация начата в 2170-м (Канада, Российская Империя). В настоящий момент численность постоянного населения возросла до 633 тысяч человек. Политическая система – имперский протекторат, комитеты самоуправления. Экономический тип – аграрный.
Примечание: дальнейшая колонизация затруднена из-за крайне нестабильного магнитного поля планеты и звезды (невозможность использования высоких технологий).
Общеобразовательный справочник «Человеческая Цивилизация», издание «Аллен & Анвин», Лондон, Великобритания, 2280 год.
Глава первая
ГОСТИ С НЕБА
Гермес, звездная система «Вольф 360»
25-26 мая 2282 года по РХ
Ночь выдалась ясная. На черном бархатном поле сияли здоровенные, как старинные серебряные монеты, звезды, мерцал серебристо-голубой хобот Млечного Пути, изредка вспыхивали белые черточки метеоров. Поскольку все электроподстанции Нового Квебека были отключены (скажем спасибо очередной магнитной буре, заставившей всех обитателей города проводить вечер при свечах и газовых лампах), свет звезд не забивали яркие огни и каждый желающий мог получить свое удовольствие, лицезрел модель нашей неуютной галактики в натуральную величину.Мне было не до любования красотами – попасть бы домой поскорее. Я четко себе представил укоряющие взгляды некормленых уже восемь часов собак и мысленно перед ними извинился. Тоже мне, добрый хозяин… Пес, в отличие от человека, не сумеет вскрыть банку с консервами, когда проголодается, а будет смиренно ждать возвращения своего двуногого повелителя-разгильдяя.
Впрочем, у меня были оправдания – я бы оказался дома еще перед закатом, не повстречай в муниципальной управе милейшую Амели Ланкло вкупе с ее мрачноватым супругом Жераром. Точнее, Жерар лишь прикидывается угрюмым и величественно-холодным, таким каким и должен быть серьезный ученый муж, увешанный регалиями по самую маковку. Замечу, что вершиной его карьеры позапрошлым годом стала Нобелевская премия в области биологии и медицины – получив мировое признание и немалые деньжищи, мсье Жерар Ланкло вкупе с семейством вполне мог бы покинуть наш медвежий угол и вернуться в Метрополию, на Землю. Но тут, на Гермесе, ему интереснее, ибо работы – непочатый край.
Нобелевские денежки ушли на обустройство новой лаборатории в колледже Святого Мартина. Жерар, коему претило выклянчивать подачки со стороны колониальной администрации, на свои кровные приобрел необходимую технику и оборудование, после чего с головой ушел в таинственный мир местных жучков-червячков-зверюшек, из общего числа которых изучено и классифицировано не больше пяти процентов.
Да-да – пять процентов, никто не ослышался. Для столь бесперспективных колоний, как Гермес, средства почти не выделяются – живите как хотите, только не подводите с продовольственными поставками в Метрополию, ибо многочисленному населению матушки-Земли очень хочется кушать…
Так вот, встретив чету Ланкло, я сначала отобедал с ними в крошечном русском ресторанчике на Пляс д'Артуа, а потом заглянул в колледж – взглянуть на новое чудо природы, выловленное Жераром во время последнего полевого выезда.
Чудо, занявшее просторный вольер во дворе лаборатории, кровожадно зыркало на представителей вида homo sapiens крошечными красными глазенками, шипело, попискивало и всем своим видом выражало неприязнь к странными тварям, нарушившим тысячелетний уклад древней планеты, никогда прежде не знавшей заразы, именуемой «разумом». Табличка над вольером оповещала всех интересующихся, что чуду присвоено легкомысленное имя «Коко», ибо оно, во-первых, являлось самкой, а во-вторых иногда издавало звук, подозрительно похожий на кудахтанье самой банальной курицы.
– Где вы это раздобыли? – озадачился я, рассматривая через толстое оргстекло крупную тварюгу, напоминавшую неопрятную помесь крокодила и индюшки-альбиноса. Тело зверя формой напоминало ящеричье, но почему-то было покрыто грязно-белыми перьями. – Это что, мутация?
– Ничего подобного, скорее промежуточный этап эволюции. – Жерар, сдвинув густые черные брови, тоже устремил взгляд на недовольную всей Вселенной Коко. – Район Гранд-Бален раньше не исследовался, только аэросъемка… Люди там никогда не появлялись.
– Гранд-Бален? – ахнул я. – Это же у черта на рогах, пять дней конного хода! Как тебя туда занесло?
– Как, как… На своих двоих, – проворчал Жерар. – Плюс гужевой транспорт. Вернулись третьего дня… Тьфу, живем как в Средневековье! Газовые фонари, телеги, оптические микроскопы! Только процессов над ведьмами и инквизиции не хватает!
– Ничего, со временем и это упущение исправим, – не без сарказма сказал я в ответ, подлив масла в огонь. – Отправил бы образцы на Землю или на Альфу, а лучше бы сам уехал – тебя без колебании примет любой университет.
– Альфа! – передразнил Жерар, кривясь. – Тут мои дом, понимаешь? Тут, на этой засранной планетке, чтоб она!..
Тут интеллигентнейший и благовоспитанный лауреат Нобелевской премии, почетный доктор десятка университетов Земли и колоний, профессор ксеиобиологии и прочая и прочая, погрозил кулаком клонящейся к закату звезде, которую мы по привычке именовали «солнцем», и разразился таким градом метафор, эпитетов и весьма пышных сравнений, посвященных системе Вольф 360 вообще и планете Гермес в частности, что даже я, завсегдатай далеко не самых лучших квебекских кабаков и знаток неупотребимого в приличном обществе сленга, выслушал сию проникновенную речь с уважением. Сюсюкавшая с домашним любимцем семейства Ланкло мадам Амели наморщила носик, а сам любимец, имевший вид черно-рыжей морской свинки, вымахавшей до размеров крупного дога (самое мирное и безобидное животное Гермеса, которое вдобавок отлично приручается), в ужасе сбежал и спрятался за клетками, в которых содержались «образцы», призванные толкать вперед науку – представители здешней экзотической фауны.
Впрочем, я и Амели отлично понимали причины расстройства досточтимого мэтра, продолжавшего громогласно изливать свои чувства. Условий для серьезной работы на Гермесе нет. Правительства Канады и России, под чьим совместным протекторатом мы находимся, не собираются тратить деньги на планету, где компьютеры могут бесперебойно работать лишь тридцать дней в году, когда снижается геомагнитная и солнечная активность. Где любая, даже самая примитивная электронная техника выходит из строя, где спокойно можно заниматься только выращиванием хлеба и кукурузы да разведением овец. Природа отлично пошутила над нами, создав почти идентичную Земле планету с богатейшим животным и растительным миром, с неисчерпаемыми запасами нефти и газа и условиями, идеально подходящими для жизни человека… Вся соль этой неумной шутки состоит в том, что существование техногенной цивилизации на Гермесе невозможно, а современный человек без техники – как без рук.
Некоторые умники скалят зубы, утверждая, что Гермес в нынешнем состоянии удивительно напоминает Англию конца XIX века. Идиллические пейзажи, гурты овец и коровьи стада на склонах холмов, чистенькие домики в редких поселках, цветники, пятичасовой чай… И никаких высоких технологий. Нет даже обычнейшего радио, не говоря уже о голографических трансляциях, компьютерах и кухонных комбайнах.
Транспорты с Земли прибывают на Гермес редко – привозят новости из Метрополии, наиболее необходимые товары, забирают собранный урожай и снова исчезают в звездном тумане. Тем более что даже самым современным кораблям находиться в пространстве Вольфа 360 небезопасно – бывали случаи, когда после очередного электромагнитного импульса навороченная электроника транспортов превращалась в бесполезный хлам, а члены экипажа сохраняли жизнь исключительно благодаря примитивным, но надежным спасательным капсулам.
Первопоселенцами были тщательно изучены периоды активности звезды, и стало ясно, что земные корабли могут совершать прыжки к Гермесу лишь в моменты затишья, а таковые «окна» случаются три-четыре раза за стандартный земной год. Последний грузовик появлялся на нашей орбите сорок дней назад, а следующего надо ждать только через три с лишним месяца. И, что характерно, новых колонистов он не привезет – никто не хочет жить в мирке, цивилизация которого стоит на уровне века пара и электричества, причем таковое электричество отключают с вызывающей тоску регулярностью ради нашей же безопасности.
Те, кто родился на Гермесе (например я), живут здесь долгие годы, не испытывая особых неудобств. Привыкли. Ну да, передвигаемся на лошадях или гиппарионах (гермесовский аналог земного ослика, только умнее, резвее и крупнее библейского ишачьего племени), есть несколько тысяч автомобилей с архаичными карбюраторными двигателями (нефть, у нас, слава богу, своя, пусть и добывается прапрадедовскими методами), сельскохозяйственная техника, четыре десятка небольших самолетов для связи с отдаленными поселениями (с любым современным пилотом случится истерика, когда он увидит этих динозавров, воспроизведенных по чертежам середины XX века), но на этом признаки наличия человеческого разума и высоких технологий заканчиваются. Мы были, есть и будем аграрным захолустьем, своеобразным «огородом», кормящим грохочущую в безмерной дали земную цивилизацию…
Подводя итог: романтика первых лет освоения Дальнего Космоса исчерпалась, заместившись серыми буднями. Никто не собирается вкладывать средства в планету, которую невозможно превратить во «вторую Землю». Это касается всех сфер нашей жизни – дальнейшей колонизации, образования, науки… Метрополии неинтересны «тайны» Гермеса, тем более что никаких особых секретов планета не хранит – эволюция жизни шла параллельно земной, со своими, конечно, особенностями. Добыча полезных ископаемых в промышленных объемах невозможна по понятными причинам (использовать «умные машины» нельзя, а человек давно отвык работать киркой и лопатой), а следовательно, Гермес остается в полном распоряжении немногих пассионариев-фанатиков вроде семейства Ланкло, которые пытаются понять, что же за странный мирок прибрало к рукам человечество? Любопытство удовлетворяется за свой счет.
Хорошо еще, что Жерар отхватил нобелевку – теперь ему не надо беспокоиться о деньгах и пропитании для своего зоопарка. Да и мне при колледже живется вполне неплохо – по крайней мере ваш покорнейший слуга числится в штате лаборатории как «консультант» и даже получает небольшое жалованье, которого вполне хватает на скромную жизнь. Впрочем, к какой-либо иной жизни мы не приучены…
* * *
Подходя к дому, я расслышал радостные взлаивания псин, учуявших возвращение кормильца-поильца. Приземистый одноэтажный коттедж чернел на фоне серебрящейся в звездном свете пышной растительности, которую я почему-то именовал «садом» вместо «леса» – моя маленькая резиденция стоит на самом краю городка, у границы девственных пущ, простирающихся на сотни километров к северу и западу.– Что за шум, а драки нет? – осведомился я, отбросив примитивную металлическую задвижку на калитке ограды и сразу очутившись в центре мохнатого восторженного вихря. – Так-так, тише! Вы же меня с ног собьете, засранки! Голодные? Ну тогда пойдем ужинать!
Собак у меня четыре, все суки – им я симпатизирую больше, нежели кобелиному племени, да и проблем с ними поменьше. Порода самая что ни на есть подходящая для дальних колоний и необъятных просторов малонаселенных планет – «норвежский дог-волкодав». Вывели этого симпатичного монстра около ста пятидесяти лет назад в Тронхей-мском питомнике Скандинавской Унии, но на Земле новая порода не получила популярности, поскольку зверюги слишком велики (и, как следствие, прожорливы), содержать их можно только на природе, а если собака не может работать по своему прямому назначению, она быстро хиреет и умирает от черной меланхолии.
Зато на Гермесе и в других колониальных мирах, где человек и земное животное могут существовать без скафандров и защитных куполов над поселениями, дог-волкодав стал лучшим другом людей. Таких псов немного, щенки стоят очень дорого, зато пользы от этой собаки куда больше, чем можно ожидать. Универсальный сторож и охотник, чутье лучше, чем у любого спаниеля или таксы, пес невероятно силен, у него напрочь отсутствует чувство страха. При всем этом собака, обладающая флегматичным и спокойным характером, никогда не тронет человека без приказа или необходимости. В мире, где за обжитым людьми радиусом на каждом шагу можно встретить хищных уродин наподобие пернатой Коко, новой любимицы мэтра Жерара, норвежцы необходимы – как телохранители, охотники и просто как отличные друзья. Пускай и бессловесные.
– А ну, разойтись! – рявкнул я, вытирая лицо рукавом. Язык у норвежцев до боли напоминает большое мокрое полотенце, если собачка лизнет – то от души! – Так, девочки, топайте за мной. Начинаем съемки фильма ужасов «Кормление»!
Девочки поняли, что я получил свою дозу счастья, и мирно потрусили в сторону сарайчика, игравшего роль конуры-переростка – в дом я собак не пускал, еще чего доброго мебель перевернут, чини потом, никаких сил не хватит…
Альфа, самая старшая, почтенная матрона зубастого семейства, как и положено, шествовала первой в цепочке – настоящий вожак стаи. Альфа темно-рыжая, с единственным белым пятном в виде четырехлучевой звездочки на груди. Все три ее дочурки (я, кстати, не был оригинален, поименовав щенков Бета, Гамма и Дельта) – мышасто-серые с рыжими и белыми пятнами. Папочкины гены. Супруга для Альфы я отыскал аж на противоположной стороне планеты, в русской колонии Юрга – владельцем кобеля оказался тамошний вице-губернатор, отвратительно богатый тип, два с лишним года назад прибывший на Гермес с Земли в почетную ссылку – не то за воровство, не то за подкуп. Пусть скажет спасибо, что дело кончилось только Гермесом, имперский суд мог бы задвинуть его в дыру, рядом с которой наша скромная планетка покажется сущим Эдемом.
Щенков мы поделили пополам, благо родились три сучки и три кобелька. Последние в месячном возрасте отправились в Юргу к новому хозяину, а вот девиц я оставил себе – люблю собак, да и при моей профессии лишними норвежцы никак не будут… Живем дружно: четыре громадных псины габаритами с подрастающего телка да биолог-недоучка на вольных хлебах.
– Подождать можно? – Я сурово взглянул на Дельту, зевнувшую слишком громко и настойчиво. Псина вильнула коротким хвостом и оскалилась, показав частокол белоснежных зубищ. – А вообще, милые мои, я скоро разорюсь на ваших обедах-ужинах! Пора бы нам взяться за дело…
Хвосты всей доблестной четверки радостно замели по пожухлой траве. Поняли, что скоро снова пойдем в лес или саванну. Слово «дело» они знают лучше, чем я – «пиво».
Я сбросил засов на сарайчике, нащупал в темноте маленькую треугольную рукоятку на стене слева и повернул. Собачье логово озарилось неровным светом двух газовых ламп – моя крошечная усадьба полностью газифицирована, на электричество никакой надежды.
Остальное просто – забрать вылизанные до хирургической чистоты жестяные миски, сходить к колонке, пустить воду, сполоснуть. Трехлитровые контейнеры с собачьей едой на полке – открыть ножом, разделить поровну между всей мохнатой бандой. Консервы, между прочим, я делаю сам – хватает и настоящего мяса, и злаков с витаминными добавками. При желании такое рагу может употреблять и человек, если, конечно, чересчур проголодается.
– Пра-ашу! – Я водрузил миски на подставку. Альфа подошла первая, понюхала и начала кушать с аккуратностью британского лорда, приглашенного на званый вечер. Ни одна крошка не падает на свежую солому, которой устлан пол сарайчика. Исключительно интеллигентная собака, с иными людьми не сравнишь.
Младшие девицы помялись, чуть слышно потявкали, подождали, пока почтеннейший матриарх не закончит трапезу, и тоже приступили к таинству набивания желудков. Дисциплина в стае строжайшая: пи дать ни взять – гвардейский взвод.
С поилкой гораздо проще – во дворе, около колонки с ручным насосом стоит длинная пластиковая ванночка, которую я наполняю свежей артезианской водой каждое утро и каждый вечер, На летней жаре собаки пьют много, но сорока литров им обычно хватает надолго. Так и есть – с утра недопили почти четверть.
Я вылил воду на неопрятную клумбу, пахнущую горьким миндалем и чем-то наподобие жженого сахара. К сожалению, цветы-эндемики на Гермесе утонченными ароматами не отличаются, зато они невероятно красивы и дадут сто очков форы любой земной розе или орхидее. Потом подтолкнул поилку к колонке носком сапога и не без усилия надавил на рычаг насоса. Зажурчала невидимая в полутьме струя холодной как лед воды.
Со стороны собачьего сарайчика на землю ложились бледные линии отсвета газовых фонарей. Собаки вовсю чавкали, лишь отужинавшая Альфа улеглась возле открытой двери в величественной позе сфинкса и благосклонно посматривала на меня большими глазами с зеленоватым отливом.
– Не понял? – От неожиданности я едва не поперхнулся воздухом и машинально отпустил рычаг. – Что за чепуха?..
Двор озарился сине-голубой вспышкой – такое впечатление, что вдалеке сверкнула одинокая молния. Тем не менее никакой грозы нети в помине, небо чистое от горизонта, до горизонта. Постойте… Небо?
Я задрал голову, забыв придержать шляпу-ковбойку старинного фасона – у нас такие в большой моде. Шляпа, ясное дело, свалилась.
По черным небесам расплывалось синее кольцо световой ударной волны. В пространство системы Вольф 360 вошел Дальний Корабль.
Что за чертовщина? Они совсем спятили? Лететь сюда в пик солнечной активности? Ребятам надо срочно пройти тесты у психиатра – на предмет патологической склонности к суициду! Ну теперь будем ждать объявления общей тревоги и очередной спасательной операции! Черт бы их побрал!