Страница:
Оскорбительнее… Вот, нашел! Это годится безоговорочно, да и выглядит вполне серьезно, исторические прецеденты подтверждают. Настоящее испытание силы воли, как ни погляди.
– В таком случае я требую поединка на оскорблениях в соответствии с кодексом Хтангской династии! Сугубо личных, не затрагивая род и способности к деторождению! – на последнем-то поле я бы его обыграл вчистую, если не по опыту, то по врожденному цинизму. А тут надо сохранить хотя бы иллюзию серьезной разборки…
Теперь настала очередь моего горе-противника отключиться стоя. Хоть кругом его обойди да над ухом пальцами пощелкай. Только меч, все еще по-дурацки отведенный в сторону, слегка подрагивал.
Наконец эльфенок справился с новостью, убрал оружие в ножны и, щелкнув каблуками, полупоклоном выразил согласие с условиями дуэли. После чего довольно сноровисто избавился от шлема, доспехов и перевязи, лишь перевесив дату на пояс, перехватывающий стеганую подцоспешную куртку. Надо отдать ему должное – сравнительно быстро очухался, и полуминуты не прошло. Видимо, неспособность оперативно отреагировать на смену ситуации присуща далеко не всем Ино-рожденным.
Сам я тоже сменил позу и вытянулся по стойке «смирно» перед тем, как по армейской привычке козырнуть в ответ, поднеся два пальца к краю бан-даны. Причем с удивлением обнаружил, что мне ответственность момента далось немногим легче – тело изрядно занемело от напряжения.
Теперь все формальности были соблюдены, все преимущества отыграны. Право первого удара принадлежало инициатору поединка. То есть первого слова. Хорошо хоть не первой ночи – я представил себе условия такой дуэли и откровенно передернулся. Сколько девок перепортить пришлось бы…
Хотя с хтангского рыцарства станется. Даже отдаленный их последователь заметно приободрился, отнеся мою реакцию на собственный счет, набрал полную грудь воздуха и приступил к своему монологу. Время, потраченное на его подготовку, прошло не зря – тирада вышла внушительная.
Под градом его многословия мне оставалось лишь посмеиваться. Казалось, границы цитат видны невооруженным взглядом, то есть слышны без слуховой раковины, словно стыки дубового рельса под колесами шахтной вагонетки. Проклятия и обличения вились в воздухе цветисто, как вымпелы, разве что в косички не заплетаясь. По всему видать, книжек высокородный прочитал много. Если б еще только правильных…
Наконец на пятой минуте поток литературных оскорблений иссяк. Или дыхание сбилось у малолетнего ухажера великовозрастной кузины. Весь выговорился, до пустых легких, до звона в башке, меня при этом не только не задев, но даже не позабавив толком.
Все равно такие старания следовало вознаградить. Причем адекватно – фольклором моего детства. Разумеется, со всеми ограничениями условий поединка. Но уличные мальчишки сильны не одной нецензурщиной, в обращении к иным сторонам жизни они тоже изрядно поднаторели.
Прищурившись, я выдал довольно стандартный перебор всех статей противника, от умственных до кишечных. Недолго, всего на пару минут, и без особой грязи, скорее с сострадательной интонацией: дескать, уродилось же такое на свет Дня, что с ним теперь поделаешь-то?
Эльфенка этим вполне невинным сводом пороков телесного, умственного и духовного здоровья откинуло назад, будто хорошим пинком в грудь. Прямо к лестнице, ведущей на стену внешнего контура замка. Пришлось поспешать следом, чтоб совсем с глаз не скрылся.
То, что телесная часть приписанных хворей и уродств вообще не свойственна его расе, Тин-кербелл упустил. Как видно, от общего обалдения и отсутствия какого-либо опыта в реальном препирательстве. Даже перейдя к ответному слову, он продолжал отступать – по ступеньке вверх на каждую фразу. То ли его подбрасывало отдачей от громогласных обличений моих злодейств, мыслимых и немыслимых, то ли он попросту бессознательно хотел забраться повыше. В общем, держал дистанцию из последних сил.
Лестница под малолетним задирой кончилась слишком внезапно. Очередной прыжок назад и вверх подбросил светлоэльфийского наследника уже над пристенной галереей. Очередной ступеньки там не оказалось, а умение держаться за воздух в число родовых талантов рода Рий-осурр, судя по всему, не входило. Так что, отбол-тав в недолгом полете положенное число нелепых взмахов руками и ногами, противник ощутимо приземлился на пятую точку, порадовав меня едва ли не девчачьим ойканьем и слезой, сорвавшейся с кончика носа при быстром-быстром отползании назад без малейших попыток встать на ноги. Обличающий монолог при этом как-то смялся и затух. Таким образом, слово перешло ко мне, так сказать, естественным порядком.
Для следующего словесного залпа я с удобством расположился как раз на последних ступеньках лестницы, слегка нагнувшись и опершись локтем на колено выставленной вперед ноги. Направленный на эльфенка палец, похоже, гипнотизировал того не хуже диска-амулета с самовертящейся спиралью.
На сей раз я шарахнул по горе-дуэлянту не связным оскорблением, а россыпью подколок, мелких, но эффективных, наподобие файрболльной картечи. От каждого попадания тот менял положение, подбирая долговязые конечности и трепыхаясь в попытке воздвигнуться вертикально.
Воодушевленный успехом, я не заметил, что сам прищелкиваю пальцами вослед особо удачным оборотам, как"мальчишка, изображающий пальбу из стреломета. На это Тинк среагировал инстинктивно, почти что правильным уклонением от обстрела. Что ж, подыграем, раз само собой вышло…
Короткими перебежками я преследовал отступающего противника, грамотно укрываясь за выступами стены и станинами оборонных артефактов. На виду появляться стоило лишь для того, чтобы выпалить очередную подколку да прищелкнуть пальцами, отмечая поражение цели.
Цель малость освоилась и принялась отвечать, но слабовато, захлебываясь и явственно теряя контроль над собой. Обмениваясь словесными «стрелами», мы таким образом прошли почти что цельный часовой сектор периметра, как раз между часом и двумя. Столько, собственно, и было на деле – солнце перевалило за шпиль замка и пошло склоняться к горизонту.
Что-то мы заигрались, пора кончать дело, а то мне уже реально стало казаться, что пушенные в меня слова коваными болтами отлетают от зубцов стены над ухом, с отчетливо слышимым звоном выбивая из камня не менее отчетливо видимые искры. Этак еще стигматы заработаю, если эльфе-нок хоть раз удосужится не промахнуться…
Напоследок расшалившись, я даже исполнил полный перекат с выстрелом из нижней точки. Попадание почти прижало наследника ау Рийо-сурр к стене двухчасовой башни. Так что, когда я, выпрямившись, шагнул из-за прикрывавшей меня в конце траектории станины шестидюймового светосброса, он лишь тяжело дышал и затравленно озирался в поисках выхода. Хода в башню за контрфорсом малец со своего места просто не видел.
Оно и к лучшему. Здесь и положим предел поединку, нелепому в той же мере, как и повод к нему. Да собственно, как и дама, честь которой взялся защищать светлоэльфийский недоросль!
Стоп. Похоже, я сам завелся. Не от смехотворных для кланового парня оскорблений – от беготни этой дурацкой и досады на уходящее зря время. Охолонуть надо, а то так припечатаю высокородного напоследок, что и вправду не выживет, от одних слов скиснет вконец или руки на себя наложит. Натура-то впечатлительная, сразу видать…
Так и не дождавшись от малолетнего дуэлянта ответа на последний выпад, я понял —пора. Вразвалочку подошел вплотную и тихо-тихо, спокойно-спокойно, без всякого выражения сказал несколько фраз, в которых и оскорбительного-то ничего не было. Просто вся правда о том, кто он такой, зачем все это ему сдалось и как это выглядит со стороны.
Инорожденный Дня пошел малиновыми пятнами, которые сложились в волнистые полосы, поползшие по нему, как помехи по хрусталю разлаженного иллюзора. Задышал часто-часто, сглотнул и плачущим голосишком выпалил в ответ:
– Да как ты смеешь?! Сукин сын!!! Сам… сам дурак! – здесь до эльфенка дошло, что он дал-таки маху.
– Ага… – милосердно поставил я точку в дуэли, ставшей по-настоящему жестокой. – Допущено генезиальное оскорбление. Что у нас там было в условиях поединка?
Грядущий властитель Рийосурр и уже несостоявшийся избавитель, а также потенциальный жених Алир только носом шмыгнул обреченно. Но высокородная кость словом сильна, так что положенную формулировку малолетний рыцарь выдал без напоминания, сам:
– Признаю свое поражение согласно Кодексу перед Предвечными Королями, перед победителем – высокородным ау Стийорр, и перед всеми Инорожденными… – говорить следующее ему не хотелось до предела, но положение обязывало. – В подтверждение чего готов исполнить любое желание победителя… не нарушающее клятв моего рода и присяги Предвечным Королям.
Желание… будет ему и желание. Попозже малость. А пока уже неплохо. Все претензии аккуратно сложились и убрались на положенное им место. Какое – уточнять не буду, чтоб еще больше не травмировать и без того подавленного мальца. Особенно перед тем, что ему сейчас предстоит. Кивнув в знак согласия, я напустил на себя максимально строгий вид и требовательно спросил:
– А еще?
– Нанесшая оскорбление сторона должна понести соответствующее тому наказание по законам оскорбленного рода, – совсем понуро проговорил Тинкербелл.
– По законам, значит… – мрачно выделил я эти слова и резко оборвал: – Снимай штаны!
Малолетний дуэлянт возмущенно вскинулся, заливаясь краской по мере того, как мой ремень вытягивался из петель комбинезона.
– Если эльф – так сразу штаны снимать?! – из последних моральных сил попытался он протестовать в силу своего понимания событий.
– Снимай, снимай, – развеял я его сексуальные иллюзии, сложив ремень вдвое и похлопывая им по ладони. – Не сомневайся. Это ж по законам моего рода будет, а не твоего!
Эльфенок обреченно отвернулся, возясь с застежками небесно-голубых кюлотов в серебряном позументе. Его нежно-розовые ягодицы могли бы смутить кого угодно – кроме меканского ветерана, намеренного преподать высокородному недорослю урок клановой морали. Пусть постигает законы города, которым ничтоже сумняшеся правит его раса…
Разница в росте оказалась критичной и здесь. Чтобы перекинуть через колено непонятливо барахтающегося паренька, пришлось поставить ногу на край крепостной стены между зубцами. Так что после первого, примерочного шлепка ремнем ошарашенное ойканье эльфенка кануло в тысячеярдовую пропасть, к подножию шпиля, на котором выстроен замок. Может быть, мне показалось, но эхо вернулось только тогда, когда наказуемый вполне освоился и вовсю вопил: «Мамочка! Ай-ай-ай! Я больше не буду!!!» И как все сразу соображают, что надо орать, чтобы полегчало…
Отвесив достаточно, я отпустил шмыгающего носом мальца, напоследок строго добавив:
– Чтоб триста лет я тебя не видел и не слышал! А то сегодняшнее Присноднем покажется!!! – и уже отходя малость, пояснил: – Таково желание победителя, согласно Кодексу!
Тот лишь кивнул, утирая сопли кружевным рукавом, и без особого приглашения отправился собирать доспехи, чтобы нагрузить ими скакуна. Может, еще и выйдет из парня толк. Во всяком случае, затыкаться вовремя он научился с ходу, не требуя повторного урока.
Напоследок, правда, эльфенок опять не удержался – протрубил-таки в рог, отчаливая со двора. Из мелкой вредности или скрытого протеста – сказано же было: «Чтоб не слышал»! Я чуть не вскинулся поймать его и досыпать еще, но вовремя сдержался Неизвестно же, с чего он тут дудел. Может, так и полагается на прощание…
Едва я малость отошел от визита борца за свободный выбор эльфийских див и начал подумывать про обед, как кто-то опять принялся ломиться в дверь, правда, на сей раз возглашая о своем появлении не звуком трубы, а как положено – колоколом. Ворота у нас закляты так реагировать на присутствие перед их створками любого представителя разумной расы. Хотя после утреннего визита в разумности иных из них я был готов усомниться. Ну, если это опять женихи Алир, я церемониться не буду! Выдам за первого же, без сомнений и сожалений.
Но это оказались не женихи. Даже совсем наоборот – священнослужители. В количестве, заведомо превышающем необходимое для свадебного обряда. И что меня все на матримониальную тему сносит! Совсем эльфенок голову заморочил, нельзя же так…
Во главе делегации на низеньком безрожке в оранжевой попоне восседал незнакомый толстяк. Из-под скромного плаща проглядывало облачение, до боли напомнившее мне раззолоченную ризу архижреца. Неужто в Храме власть сменилась? Уж больно непохож этот деятель на памятного мне бородача. Даже если того побрить и раскормить раза в полтора, пришлось бы еше во столько же раз и складывать – старик ростом здоровее был.
В некотором ошеломлении я дал команду на открытие ворот прямо с хрустального шара местного терминала. Вереница безрожек втянулась между створками. Слишком поспешно, на мой вкус. Да и непонятно, почему жрец такого ранга пожаловал не в носилках или экипаже, при полной свите на полдороги, а в сопровождении дюжины без одного служек в таких же неброских плашах.
Любопытство выгнало меня на балкончик над предмостьем. Посетители как раз заканчивали выпутываться из стремян, и было видно, что для них это дело явно непривычное. Зато мое явление они заметили сразу и с немалым энтузиазмом. Уж не знаю, что могло вызвать такой бурный всплеск эмоций, но визитеры немедленно замахали руками и принялись кланяться, указывая своему предводителю в сторону балкона.
Такое внимание стоило ответного участия. Приглашающим жестом я указал в глубь замка и сказал единственное, что пришло на ум:
– Заходите, отцы.
После чего и сам поспешным шагом отправился встречать делегацию земных претворите-лей воли Победивших Богов. Как раз успел к моменту, когда жречество у подножия лестницы скидывало плащи на руки невозмутимому Фрох-харту. Того уже почти не было видно под ворохом сукна. Золотая риза высшего храмового иерарха засверкала во всей красе. По крайней мере, насчет смены власти у долгополых я не ошибся…
Первые же слова нового архижреца несколько развеяли туман непонимания относительно вида и поспешности незваных гостей, но при этом заинтриговали еще больше:
– Мы прибыли тайно! Простите великодушно за то, что не предупредили!
Что ж, хотя бы не с претензией по поводу моего предшествующего вольного обращения с реликвиями. Тогда не только не извинялись бы, но и вовсе не набрались бы смелости сунуться в наш замок. Разве что во главе небольшого войска, на которое храмовая стража никак не тянет. Да и не всякой армейской части по зубам Владение Стий-орр. Быть может, справилась бы пара батальонов Заклятых Рейнджеров при поддержке полудюжины магов и достаточном парке осадных кадав-ров – при отсутствии гарнизона и активного сопротивления, даже только с моей стороны. Ибо защитным системам, даже эльфийским, своего ума не вложишь. Только и способны, что отражать удары и уничтожать скопления противника в зоне досягаемости…
Однако на этом неожиданности не закончились. Совершенно несообразно с достоинством архижреца и комплекцией толстячок, просительно сложив лапки на груди поверх золотого оплечья, проблеял:
– Вы наша последняя надежда! Совсем непонятно…
Так бы и стоял я в прихожей, заинтригованный по самое никуда, но тут на подмогу пришел мой незаменимый дворецкий, уже успевший распихать куда-то плащи с капюшонами – без сомнения, со всей аккуратностью и приличествующим уважением к сану их носителей.
– Осмелюсь предложить господину и святейшествам продолжить обсуждение столь важных дел за обедом, – изрек Фроххарт с поклоном. – Стол накрыт в главной трапезной.
И когда халфлинг успел распорядиться кухней? Не иначе, пока я вместо него ворота открывал. Магически ускоренное приготовление блюд – вещь исключительно полезная, хотя и находятся гурманы, морщащие носы при виде фаст-фуда. Но на мой вкус – никакой разницы.
– Очень, очень своевременно! – на глазах оживился совсем было поникший архижрец. – Признаться, в дороге мы изрядно издержались… то есть, простите, изголодались.
Как же – целый час, наверное, ехали. При такой комплекции смертельное дело жиры растрясать. Совершенно непозволительное. Ну да мне не жалко, не своему здоровью во вред обжираться. Сам-то все еще помню, как живот от голода подводит…
К обеду пожаловала и женская половина дома. Хирра скромно и величественно, с оттенком наследственной враждебности, вышла в черном брючном костюме официального кроя, отличающемся от мужского лишь точной пригонкой по фигуре. Келла же со свойственным ей пофигиз-мом заявилась в футболке и широких шортах, а свою медовую копну собрала в два хвоста над ушами. Пай-девочка, да и только. Сегодня у нее не предвиделось инспекционного рейда в город, так что обличье атаманши «Орхидей» осталось невостребованным. Оно и к лучшему – сегодняшних посетителей лишний раз пугать не стоит. Жрецы и без того явно в полной кондиции.
За обеих жен оттянулась подопечная. К обеду Алир спустилась в не менее эффектном одеянии, чем к завтраку. Судя по всему, утреннее неглиже предлагалось счесть за проявление милой непосредственности, домашним вариантом чисто для своих. Обеденный же наряд явно был основательно продуман. Весь на одну тему. Не зря я сразу же обозвал новую обитательницу замка «Опушечной» – в самую точку попал.
Общий принцип – прикрыть поменьше, показать побольше – никуда не делся. Честно сказать. не поклялся бы, что на сей раз на ней вообще был хоть лоскуток ткани. Правда, и обратное утверждать не взялся бы. В затейливом узоре стеблей, листьев и цветов, оплетающих Алир с головы до пят, настоящие растения совершенно свободно чередовались с их подобием из цветных нитей, драгоценных металлов, наложенных прямо на кожу красок и иллюзий. Видимо, позавчерашняя хисахская танцовщица в исполнении Хирры поразила ее в самое сердце. Ну так то карнавал, а то домашний обед с посланцами Храма, да еще тайными!
Умильно приседая с полупоклоном перед каждым священнослужителем, подопечная безошибочно подошла под благословение только к архижрецу, хотя руку в осеняющем жесте к золотым локонам, перевитым цветами, тянули многие. Облеченный высшим саном толстячок не оказался исключением. Еще и в лоб звонко чмокнул напоследок, совершенно расплывшись от довольства. Пожалуй, заявись она совсем голышом и заберись на стол с ногами, прямо в главное блюдо, иерарха не шокировало бы и это. Любимое дитя Победивших, что с такой возьмешь…
Ладно, главное, что хоть жрецы малость успокоились. А то с такого волнения, в каком они сюда пожаловали, кусок может не впрок пойти. Теперь же обеду было уделено достойное внимание. Все-таки Фроххарт мастер. Не в смысле поварского искусства – с соответствующими заклятиями и я не хуже пир отгрохаю, однообразнее, правда, на порядок и с явственным ветчинным акцентом. А в смысле – стюард… или метрдотель, не знаю, как это называется точно. В общем, тот, кто меню составляет. Сомелье, что ли?
Сановные отцы причмокивали, закатывали глаза к потолку и прямо на глазах приходили в добродушное состояние. Из интереса я попробовал то, что вызвало у них особенные восторги. Ну конечно же, курятина! Хотя на взгляд и не скажешь. Похоже, со времен прежнего хозяина Храма вкусы его подчиненных не изменились. Или даже со времен прежних повелителей замка Стийорр, которым Фроххарт служил дворецким в прошлое свое пришествие. Хотя… в ту пору жрецов традиционного противника тут наверняка не принимали!
Сейчас же всеобщее благодушие, не различая сторон давно закончившейся Войны Сил, расползалось по трапезной теплыми волнами, разве что вихрями по углам не крутясь наподобие тополиного пуха. Из такого цизальтинская малышня скатывает игрушечных"белых мышат-тополино, оживляемых несложным заклятием да капелькой собственной крови. Красноглазые мышки живут столько, сколько помнит и любит их маленький хозяин или хозяйка, и рассыпаются от любого недоброго слова…
Но в данный момент такого слова здесь не приходилось ждать ни от кого. Даже у моей высокородной после третьей перемены блюд как-то притупилась наследственная предубежденность против жрецов Дня. Да и я худо-бедно отошел от предыдущего нашествия с его сугубо ругательной спецификой. Халфлинг-дворецкий просто гений, что подсуетился с этим обедом – на сытое брюхо серьезные дела обсуждать не в пример способнее.
Ничего обидного не сорвется попусту с языка, натруженного должным образом, да и друг в друга с голоду не вгрызешься лишний раз.
Похоже, архижрец ощутил аккурат то же самое и в тот же самый момент, поскольку, запив очередной кус изощренно приготовленной птицы добрым глогком красного вина, разведенного на храмовый лад смородиновым соком, он старательно утер жирные губы салфеткой, откашлялся и произнес:
– Благословен дом, где найдется хозяин хлебосольный и гостю усердно внимающий!
Это, видимо, надо счесть за благодарность и намек на переход к основному разговору. У храмовых все на святокнижный манер, не разберешь, где верная цитата, где подделка под нее. Святые отцы любую свою мысль могут облечь в витиеватые словеса. Некоторые временами сами путаются, где их высокая потребность, а где низменная божья нужда…
Но нынешнего гостя все-таки отличала некоторая доля реалистичности. Ибо следующая его фраза никакими книгами, тем более святыми, не пахла в принципе.
– А все горе на свете – от пидоров!!! – изрек он и в подкрепление своим словам даже ладонью по столу прихлопнул.
Ну, не все, конечно. Девки, например, залетают не ко времени как раз от правильных мужиков или хотя бы от сопляков той же ориентации. Но в целом мысль верная. И очень человеческая какая-то. От жреца эльфийских богов, с Инорож-денными же по преимуществу и имеющего дело, сие прозвучало слегка неожиданно. Тем более, что и сам толстячок не выглядел особо мужественным, несмотря на должную долю маслянистости в глазах при каждом взгляде на ту же Алир.
– Может, от них же и Мировая Погибель случится.
Как выяснилось, в своем обличении любителей мужской однополой любви архижрец еще не дошел до конца. Правда, с Мировой Погибелью – это уже явный перебор. До такого преувеличения даже покойник Нохлис в предвыборных речах не доходил, хотя как раз от него если не всему свету конец, то небольшая местная погибель в пределах Ана-рисса произойти могла запросто.
– Вы только не думайте, что я это попусту. – Очевидно, тень сомнения в глазах слушателей обозначилась слишком явственно для облеченного саном рассказчика. – Собственно, потому и к вам пожаловали, что с вашим опытом вы единственный, кто может справиться…
Интересно, с чем? С Мировой Погибелью? Или с ее первопричиной в интерпретации верховного священнослужителя?!
– В конце концов, никто из ныне живущих более вас с Реликвиями дела не имел! – выпалил архижрец в заключение своей тирады.
Теперь еще и Реликвии… Они-то здесь к чему?! Воедино этот сумбур у меня как-то не складывался. И не только у меня – жены пришли в форменное остолбенение. Только подопечную и дворецкого оно миновало – одну по причине ничем не замутненного лучезарного любопытства, другого в силу профессиональной невозмутимости и выдержки.
Видя такую реакцию, толстячок счел необходимым пуститься в подробности. По его рассказу выходило, что одна из Реликвий, ежегодно выносимых в храме в поминальные дни – не более чем подделка! Для надувательства паломников она годилась, но в серьезном ритуале не стоила ртутного статира. Особенно в столь важном, как регулярная юстировка баланса Стихий, изрядно расшатанных в ходе Войны Сил, когда что День, что Ночь желали установить свою власть во всем мире, в том числе и буквально, навеки закрепив в правах соответствующее время суток… Без столь ответственного и сверхмощного ритуала Мировая Погибель – дело решенное в считанные годы, а Реликвия эта, Длань Справедливости, к нему необходима, как ключ к замку от погреба, который только и может дать доступ к колоссальным силам, способным своевременно поправить пошатнувшееся здоровье мира.
Срок для этой самой юстировки подошел уже давно – почитай, последний раз ее проводили где-то в начале Второй Меканской войны. Собственно, тогда же Реликвия и была утрачена. Точнее, похищена и увезена в Огрогоры. Что конечно, уже лучше, чем ежели бы она пропала безвозвратно, но требует определенных усилий по розыску и водворению на место. Каковую обязанность доблестные служители Победивших Богов собираются возложить как раз на Собачьего Глаза Пойнтера, в силу собственной малоподвижности, а также моего неоценимого опыта в обращении со сверхмощными магическими артефактами в экстремальных и просто походно-полевых условиях.
Эхе-хе… Никогда не знаешь, где и как настигнет ответственность за безобразие, которое вроде бы сошло с рук! Сделаться ведущим в мире специалистом по доставке и применению Реликвий в мои планы никак не входило. Тем более практикующим… Ума не приложу, к чему ограм этот артефакт в их горах, фьордах или тундре! Моржей пугать, что ли?!
– В таком случае я требую поединка на оскорблениях в соответствии с кодексом Хтангской династии! Сугубо личных, не затрагивая род и способности к деторождению! – на последнем-то поле я бы его обыграл вчистую, если не по опыту, то по врожденному цинизму. А тут надо сохранить хотя бы иллюзию серьезной разборки…
Теперь настала очередь моего горе-противника отключиться стоя. Хоть кругом его обойди да над ухом пальцами пощелкай. Только меч, все еще по-дурацки отведенный в сторону, слегка подрагивал.
Наконец эльфенок справился с новостью, убрал оружие в ножны и, щелкнув каблуками, полупоклоном выразил согласие с условиями дуэли. После чего довольно сноровисто избавился от шлема, доспехов и перевязи, лишь перевесив дату на пояс, перехватывающий стеганую подцоспешную куртку. Надо отдать ему должное – сравнительно быстро очухался, и полуминуты не прошло. Видимо, неспособность оперативно отреагировать на смену ситуации присуща далеко не всем Ино-рожденным.
Сам я тоже сменил позу и вытянулся по стойке «смирно» перед тем, как по армейской привычке козырнуть в ответ, поднеся два пальца к краю бан-даны. Причем с удивлением обнаружил, что мне ответственность момента далось немногим легче – тело изрядно занемело от напряжения.
Теперь все формальности были соблюдены, все преимущества отыграны. Право первого удара принадлежало инициатору поединка. То есть первого слова. Хорошо хоть не первой ночи – я представил себе условия такой дуэли и откровенно передернулся. Сколько девок перепортить пришлось бы…
Хотя с хтангского рыцарства станется. Даже отдаленный их последователь заметно приободрился, отнеся мою реакцию на собственный счет, набрал полную грудь воздуха и приступил к своему монологу. Время, потраченное на его подготовку, прошло не зря – тирада вышла внушительная.
Под градом его многословия мне оставалось лишь посмеиваться. Казалось, границы цитат видны невооруженным взглядом, то есть слышны без слуховой раковины, словно стыки дубового рельса под колесами шахтной вагонетки. Проклятия и обличения вились в воздухе цветисто, как вымпелы, разве что в косички не заплетаясь. По всему видать, книжек высокородный прочитал много. Если б еще только правильных…
Наконец на пятой минуте поток литературных оскорблений иссяк. Или дыхание сбилось у малолетнего ухажера великовозрастной кузины. Весь выговорился, до пустых легких, до звона в башке, меня при этом не только не задев, но даже не позабавив толком.
Все равно такие старания следовало вознаградить. Причем адекватно – фольклором моего детства. Разумеется, со всеми ограничениями условий поединка. Но уличные мальчишки сильны не одной нецензурщиной, в обращении к иным сторонам жизни они тоже изрядно поднаторели.
Прищурившись, я выдал довольно стандартный перебор всех статей противника, от умственных до кишечных. Недолго, всего на пару минут, и без особой грязи, скорее с сострадательной интонацией: дескать, уродилось же такое на свет Дня, что с ним теперь поделаешь-то?
Эльфенка этим вполне невинным сводом пороков телесного, умственного и духовного здоровья откинуло назад, будто хорошим пинком в грудь. Прямо к лестнице, ведущей на стену внешнего контура замка. Пришлось поспешать следом, чтоб совсем с глаз не скрылся.
То, что телесная часть приписанных хворей и уродств вообще не свойственна его расе, Тин-кербелл упустил. Как видно, от общего обалдения и отсутствия какого-либо опыта в реальном препирательстве. Даже перейдя к ответному слову, он продолжал отступать – по ступеньке вверх на каждую фразу. То ли его подбрасывало отдачей от громогласных обличений моих злодейств, мыслимых и немыслимых, то ли он попросту бессознательно хотел забраться повыше. В общем, держал дистанцию из последних сил.
Лестница под малолетним задирой кончилась слишком внезапно. Очередной прыжок назад и вверх подбросил светлоэльфийского наследника уже над пристенной галереей. Очередной ступеньки там не оказалось, а умение держаться за воздух в число родовых талантов рода Рий-осурр, судя по всему, не входило. Так что, отбол-тав в недолгом полете положенное число нелепых взмахов руками и ногами, противник ощутимо приземлился на пятую точку, порадовав меня едва ли не девчачьим ойканьем и слезой, сорвавшейся с кончика носа при быстром-быстром отползании назад без малейших попыток встать на ноги. Обличающий монолог при этом как-то смялся и затух. Таким образом, слово перешло ко мне, так сказать, естественным порядком.
Для следующего словесного залпа я с удобством расположился как раз на последних ступеньках лестницы, слегка нагнувшись и опершись локтем на колено выставленной вперед ноги. Направленный на эльфенка палец, похоже, гипнотизировал того не хуже диска-амулета с самовертящейся спиралью.
На сей раз я шарахнул по горе-дуэлянту не связным оскорблением, а россыпью подколок, мелких, но эффективных, наподобие файрболльной картечи. От каждого попадания тот менял положение, подбирая долговязые конечности и трепыхаясь в попытке воздвигнуться вертикально.
Воодушевленный успехом, я не заметил, что сам прищелкиваю пальцами вослед особо удачным оборотам, как"мальчишка, изображающий пальбу из стреломета. На это Тинк среагировал инстинктивно, почти что правильным уклонением от обстрела. Что ж, подыграем, раз само собой вышло…
Короткими перебежками я преследовал отступающего противника, грамотно укрываясь за выступами стены и станинами оборонных артефактов. На виду появляться стоило лишь для того, чтобы выпалить очередную подколку да прищелкнуть пальцами, отмечая поражение цели.
Цель малость освоилась и принялась отвечать, но слабовато, захлебываясь и явственно теряя контроль над собой. Обмениваясь словесными «стрелами», мы таким образом прошли почти что цельный часовой сектор периметра, как раз между часом и двумя. Столько, собственно, и было на деле – солнце перевалило за шпиль замка и пошло склоняться к горизонту.
Что-то мы заигрались, пора кончать дело, а то мне уже реально стало казаться, что пушенные в меня слова коваными болтами отлетают от зубцов стены над ухом, с отчетливо слышимым звоном выбивая из камня не менее отчетливо видимые искры. Этак еще стигматы заработаю, если эльфе-нок хоть раз удосужится не промахнуться…
Напоследок расшалившись, я даже исполнил полный перекат с выстрелом из нижней точки. Попадание почти прижало наследника ау Рийо-сурр к стене двухчасовой башни. Так что, когда я, выпрямившись, шагнул из-за прикрывавшей меня в конце траектории станины шестидюймового светосброса, он лишь тяжело дышал и затравленно озирался в поисках выхода. Хода в башню за контрфорсом малец со своего места просто не видел.
Оно и к лучшему. Здесь и положим предел поединку, нелепому в той же мере, как и повод к нему. Да собственно, как и дама, честь которой взялся защищать светлоэльфийский недоросль!
Стоп. Похоже, я сам завелся. Не от смехотворных для кланового парня оскорблений – от беготни этой дурацкой и досады на уходящее зря время. Охолонуть надо, а то так припечатаю высокородного напоследок, что и вправду не выживет, от одних слов скиснет вконец или руки на себя наложит. Натура-то впечатлительная, сразу видать…
Так и не дождавшись от малолетнего дуэлянта ответа на последний выпад, я понял —пора. Вразвалочку подошел вплотную и тихо-тихо, спокойно-спокойно, без всякого выражения сказал несколько фраз, в которых и оскорбительного-то ничего не было. Просто вся правда о том, кто он такой, зачем все это ему сдалось и как это выглядит со стороны.
Инорожденный Дня пошел малиновыми пятнами, которые сложились в волнистые полосы, поползшие по нему, как помехи по хрусталю разлаженного иллюзора. Задышал часто-часто, сглотнул и плачущим голосишком выпалил в ответ:
– Да как ты смеешь?! Сукин сын!!! Сам… сам дурак! – здесь до эльфенка дошло, что он дал-таки маху.
– Ага… – милосердно поставил я точку в дуэли, ставшей по-настоящему жестокой. – Допущено генезиальное оскорбление. Что у нас там было в условиях поединка?
Грядущий властитель Рийосурр и уже несостоявшийся избавитель, а также потенциальный жених Алир только носом шмыгнул обреченно. Но высокородная кость словом сильна, так что положенную формулировку малолетний рыцарь выдал без напоминания, сам:
– Признаю свое поражение согласно Кодексу перед Предвечными Королями, перед победителем – высокородным ау Стийорр, и перед всеми Инорожденными… – говорить следующее ему не хотелось до предела, но положение обязывало. – В подтверждение чего готов исполнить любое желание победителя… не нарушающее клятв моего рода и присяги Предвечным Королям.
Желание… будет ему и желание. Попозже малость. А пока уже неплохо. Все претензии аккуратно сложились и убрались на положенное им место. Какое – уточнять не буду, чтоб еще больше не травмировать и без того подавленного мальца. Особенно перед тем, что ему сейчас предстоит. Кивнув в знак согласия, я напустил на себя максимально строгий вид и требовательно спросил:
– А еще?
– Нанесшая оскорбление сторона должна понести соответствующее тому наказание по законам оскорбленного рода, – совсем понуро проговорил Тинкербелл.
– По законам, значит… – мрачно выделил я эти слова и резко оборвал: – Снимай штаны!
Малолетний дуэлянт возмущенно вскинулся, заливаясь краской по мере того, как мой ремень вытягивался из петель комбинезона.
– Если эльф – так сразу штаны снимать?! – из последних моральных сил попытался он протестовать в силу своего понимания событий.
– Снимай, снимай, – развеял я его сексуальные иллюзии, сложив ремень вдвое и похлопывая им по ладони. – Не сомневайся. Это ж по законам моего рода будет, а не твоего!
Эльфенок обреченно отвернулся, возясь с застежками небесно-голубых кюлотов в серебряном позументе. Его нежно-розовые ягодицы могли бы смутить кого угодно – кроме меканского ветерана, намеренного преподать высокородному недорослю урок клановой морали. Пусть постигает законы города, которым ничтоже сумняшеся правит его раса…
Разница в росте оказалась критичной и здесь. Чтобы перекинуть через колено непонятливо барахтающегося паренька, пришлось поставить ногу на край крепостной стены между зубцами. Так что после первого, примерочного шлепка ремнем ошарашенное ойканье эльфенка кануло в тысячеярдовую пропасть, к подножию шпиля, на котором выстроен замок. Может быть, мне показалось, но эхо вернулось только тогда, когда наказуемый вполне освоился и вовсю вопил: «Мамочка! Ай-ай-ай! Я больше не буду!!!» И как все сразу соображают, что надо орать, чтобы полегчало…
Отвесив достаточно, я отпустил шмыгающего носом мальца, напоследок строго добавив:
– Чтоб триста лет я тебя не видел и не слышал! А то сегодняшнее Присноднем покажется!!! – и уже отходя малость, пояснил: – Таково желание победителя, согласно Кодексу!
Тот лишь кивнул, утирая сопли кружевным рукавом, и без особого приглашения отправился собирать доспехи, чтобы нагрузить ими скакуна. Может, еще и выйдет из парня толк. Во всяком случае, затыкаться вовремя он научился с ходу, не требуя повторного урока.
Напоследок, правда, эльфенок опять не удержался – протрубил-таки в рог, отчаливая со двора. Из мелкой вредности или скрытого протеста – сказано же было: «Чтоб не слышал»! Я чуть не вскинулся поймать его и досыпать еще, но вовремя сдержался Неизвестно же, с чего он тут дудел. Может, так и полагается на прощание…
Едва я малость отошел от визита борца за свободный выбор эльфийских див и начал подумывать про обед, как кто-то опять принялся ломиться в дверь, правда, на сей раз возглашая о своем появлении не звуком трубы, а как положено – колоколом. Ворота у нас закляты так реагировать на присутствие перед их створками любого представителя разумной расы. Хотя после утреннего визита в разумности иных из них я был готов усомниться. Ну, если это опять женихи Алир, я церемониться не буду! Выдам за первого же, без сомнений и сожалений.
Но это оказались не женихи. Даже совсем наоборот – священнослужители. В количестве, заведомо превышающем необходимое для свадебного обряда. И что меня все на матримониальную тему сносит! Совсем эльфенок голову заморочил, нельзя же так…
Во главе делегации на низеньком безрожке в оранжевой попоне восседал незнакомый толстяк. Из-под скромного плаща проглядывало облачение, до боли напомнившее мне раззолоченную ризу архижреца. Неужто в Храме власть сменилась? Уж больно непохож этот деятель на памятного мне бородача. Даже если того побрить и раскормить раза в полтора, пришлось бы еше во столько же раз и складывать – старик ростом здоровее был.
В некотором ошеломлении я дал команду на открытие ворот прямо с хрустального шара местного терминала. Вереница безрожек втянулась между створками. Слишком поспешно, на мой вкус. Да и непонятно, почему жрец такого ранга пожаловал не в носилках или экипаже, при полной свите на полдороги, а в сопровождении дюжины без одного служек в таких же неброских плашах.
Любопытство выгнало меня на балкончик над предмостьем. Посетители как раз заканчивали выпутываться из стремян, и было видно, что для них это дело явно непривычное. Зато мое явление они заметили сразу и с немалым энтузиазмом. Уж не знаю, что могло вызвать такой бурный всплеск эмоций, но визитеры немедленно замахали руками и принялись кланяться, указывая своему предводителю в сторону балкона.
Такое внимание стоило ответного участия. Приглашающим жестом я указал в глубь замка и сказал единственное, что пришло на ум:
– Заходите, отцы.
После чего и сам поспешным шагом отправился встречать делегацию земных претворите-лей воли Победивших Богов. Как раз успел к моменту, когда жречество у подножия лестницы скидывало плащи на руки невозмутимому Фрох-харту. Того уже почти не было видно под ворохом сукна. Золотая риза высшего храмового иерарха засверкала во всей красе. По крайней мере, насчет смены власти у долгополых я не ошибся…
Первые же слова нового архижреца несколько развеяли туман непонимания относительно вида и поспешности незваных гостей, но при этом заинтриговали еще больше:
– Мы прибыли тайно! Простите великодушно за то, что не предупредили!
Что ж, хотя бы не с претензией по поводу моего предшествующего вольного обращения с реликвиями. Тогда не только не извинялись бы, но и вовсе не набрались бы смелости сунуться в наш замок. Разве что во главе небольшого войска, на которое храмовая стража никак не тянет. Да и не всякой армейской части по зубам Владение Стий-орр. Быть может, справилась бы пара батальонов Заклятых Рейнджеров при поддержке полудюжины магов и достаточном парке осадных кадав-ров – при отсутствии гарнизона и активного сопротивления, даже только с моей стороны. Ибо защитным системам, даже эльфийским, своего ума не вложишь. Только и способны, что отражать удары и уничтожать скопления противника в зоне досягаемости…
Однако на этом неожиданности не закончились. Совершенно несообразно с достоинством архижреца и комплекцией толстячок, просительно сложив лапки на груди поверх золотого оплечья, проблеял:
– Вы наша последняя надежда! Совсем непонятно…
Так бы и стоял я в прихожей, заинтригованный по самое никуда, но тут на подмогу пришел мой незаменимый дворецкий, уже успевший распихать куда-то плащи с капюшонами – без сомнения, со всей аккуратностью и приличествующим уважением к сану их носителей.
– Осмелюсь предложить господину и святейшествам продолжить обсуждение столь важных дел за обедом, – изрек Фроххарт с поклоном. – Стол накрыт в главной трапезной.
И когда халфлинг успел распорядиться кухней? Не иначе, пока я вместо него ворота открывал. Магически ускоренное приготовление блюд – вещь исключительно полезная, хотя и находятся гурманы, морщащие носы при виде фаст-фуда. Но на мой вкус – никакой разницы.
– Очень, очень своевременно! – на глазах оживился совсем было поникший архижрец. – Признаться, в дороге мы изрядно издержались… то есть, простите, изголодались.
Как же – целый час, наверное, ехали. При такой комплекции смертельное дело жиры растрясать. Совершенно непозволительное. Ну да мне не жалко, не своему здоровью во вред обжираться. Сам-то все еще помню, как живот от голода подводит…
К обеду пожаловала и женская половина дома. Хирра скромно и величественно, с оттенком наследственной враждебности, вышла в черном брючном костюме официального кроя, отличающемся от мужского лишь точной пригонкой по фигуре. Келла же со свойственным ей пофигиз-мом заявилась в футболке и широких шортах, а свою медовую копну собрала в два хвоста над ушами. Пай-девочка, да и только. Сегодня у нее не предвиделось инспекционного рейда в город, так что обличье атаманши «Орхидей» осталось невостребованным. Оно и к лучшему – сегодняшних посетителей лишний раз пугать не стоит. Жрецы и без того явно в полной кондиции.
За обеих жен оттянулась подопечная. К обеду Алир спустилась в не менее эффектном одеянии, чем к завтраку. Судя по всему, утреннее неглиже предлагалось счесть за проявление милой непосредственности, домашним вариантом чисто для своих. Обеденный же наряд явно был основательно продуман. Весь на одну тему. Не зря я сразу же обозвал новую обитательницу замка «Опушечной» – в самую точку попал.
Общий принцип – прикрыть поменьше, показать побольше – никуда не делся. Честно сказать. не поклялся бы, что на сей раз на ней вообще был хоть лоскуток ткани. Правда, и обратное утверждать не взялся бы. В затейливом узоре стеблей, листьев и цветов, оплетающих Алир с головы до пят, настоящие растения совершенно свободно чередовались с их подобием из цветных нитей, драгоценных металлов, наложенных прямо на кожу красок и иллюзий. Видимо, позавчерашняя хисахская танцовщица в исполнении Хирры поразила ее в самое сердце. Ну так то карнавал, а то домашний обед с посланцами Храма, да еще тайными!
Умильно приседая с полупоклоном перед каждым священнослужителем, подопечная безошибочно подошла под благословение только к архижрецу, хотя руку в осеняющем жесте к золотым локонам, перевитым цветами, тянули многие. Облеченный высшим саном толстячок не оказался исключением. Еще и в лоб звонко чмокнул напоследок, совершенно расплывшись от довольства. Пожалуй, заявись она совсем голышом и заберись на стол с ногами, прямо в главное блюдо, иерарха не шокировало бы и это. Любимое дитя Победивших, что с такой возьмешь…
Ладно, главное, что хоть жрецы малость успокоились. А то с такого волнения, в каком они сюда пожаловали, кусок может не впрок пойти. Теперь же обеду было уделено достойное внимание. Все-таки Фроххарт мастер. Не в смысле поварского искусства – с соответствующими заклятиями и я не хуже пир отгрохаю, однообразнее, правда, на порядок и с явственным ветчинным акцентом. А в смысле – стюард… или метрдотель, не знаю, как это называется точно. В общем, тот, кто меню составляет. Сомелье, что ли?
Сановные отцы причмокивали, закатывали глаза к потолку и прямо на глазах приходили в добродушное состояние. Из интереса я попробовал то, что вызвало у них особенные восторги. Ну конечно же, курятина! Хотя на взгляд и не скажешь. Похоже, со времен прежнего хозяина Храма вкусы его подчиненных не изменились. Или даже со времен прежних повелителей замка Стийорр, которым Фроххарт служил дворецким в прошлое свое пришествие. Хотя… в ту пору жрецов традиционного противника тут наверняка не принимали!
Сейчас же всеобщее благодушие, не различая сторон давно закончившейся Войны Сил, расползалось по трапезной теплыми волнами, разве что вихрями по углам не крутясь наподобие тополиного пуха. Из такого цизальтинская малышня скатывает игрушечных"белых мышат-тополино, оживляемых несложным заклятием да капелькой собственной крови. Красноглазые мышки живут столько, сколько помнит и любит их маленький хозяин или хозяйка, и рассыпаются от любого недоброго слова…
Но в данный момент такого слова здесь не приходилось ждать ни от кого. Даже у моей высокородной после третьей перемены блюд как-то притупилась наследственная предубежденность против жрецов Дня. Да и я худо-бедно отошел от предыдущего нашествия с его сугубо ругательной спецификой. Халфлинг-дворецкий просто гений, что подсуетился с этим обедом – на сытое брюхо серьезные дела обсуждать не в пример способнее.
Ничего обидного не сорвется попусту с языка, натруженного должным образом, да и друг в друга с голоду не вгрызешься лишний раз.
Похоже, архижрец ощутил аккурат то же самое и в тот же самый момент, поскольку, запив очередной кус изощренно приготовленной птицы добрым глогком красного вина, разведенного на храмовый лад смородиновым соком, он старательно утер жирные губы салфеткой, откашлялся и произнес:
– Благословен дом, где найдется хозяин хлебосольный и гостю усердно внимающий!
Это, видимо, надо счесть за благодарность и намек на переход к основному разговору. У храмовых все на святокнижный манер, не разберешь, где верная цитата, где подделка под нее. Святые отцы любую свою мысль могут облечь в витиеватые словеса. Некоторые временами сами путаются, где их высокая потребность, а где низменная божья нужда…
Но нынешнего гостя все-таки отличала некоторая доля реалистичности. Ибо следующая его фраза никакими книгами, тем более святыми, не пахла в принципе.
– А все горе на свете – от пидоров!!! – изрек он и в подкрепление своим словам даже ладонью по столу прихлопнул.
Ну, не все, конечно. Девки, например, залетают не ко времени как раз от правильных мужиков или хотя бы от сопляков той же ориентации. Но в целом мысль верная. И очень человеческая какая-то. От жреца эльфийских богов, с Инорож-денными же по преимуществу и имеющего дело, сие прозвучало слегка неожиданно. Тем более, что и сам толстячок не выглядел особо мужественным, несмотря на должную долю маслянистости в глазах при каждом взгляде на ту же Алир.
– Может, от них же и Мировая Погибель случится.
Как выяснилось, в своем обличении любителей мужской однополой любви архижрец еще не дошел до конца. Правда, с Мировой Погибелью – это уже явный перебор. До такого преувеличения даже покойник Нохлис в предвыборных речах не доходил, хотя как раз от него если не всему свету конец, то небольшая местная погибель в пределах Ана-рисса произойти могла запросто.
– Вы только не думайте, что я это попусту. – Очевидно, тень сомнения в глазах слушателей обозначилась слишком явственно для облеченного саном рассказчика. – Собственно, потому и к вам пожаловали, что с вашим опытом вы единственный, кто может справиться…
Интересно, с чем? С Мировой Погибелью? Или с ее первопричиной в интерпретации верховного священнослужителя?!
– В конце концов, никто из ныне живущих более вас с Реликвиями дела не имел! – выпалил архижрец в заключение своей тирады.
Теперь еще и Реликвии… Они-то здесь к чему?! Воедино этот сумбур у меня как-то не складывался. И не только у меня – жены пришли в форменное остолбенение. Только подопечную и дворецкого оно миновало – одну по причине ничем не замутненного лучезарного любопытства, другого в силу профессиональной невозмутимости и выдержки.
Видя такую реакцию, толстячок счел необходимым пуститься в подробности. По его рассказу выходило, что одна из Реликвий, ежегодно выносимых в храме в поминальные дни – не более чем подделка! Для надувательства паломников она годилась, но в серьезном ритуале не стоила ртутного статира. Особенно в столь важном, как регулярная юстировка баланса Стихий, изрядно расшатанных в ходе Войны Сил, когда что День, что Ночь желали установить свою власть во всем мире, в том числе и буквально, навеки закрепив в правах соответствующее время суток… Без столь ответственного и сверхмощного ритуала Мировая Погибель – дело решенное в считанные годы, а Реликвия эта, Длань Справедливости, к нему необходима, как ключ к замку от погреба, который только и может дать доступ к колоссальным силам, способным своевременно поправить пошатнувшееся здоровье мира.
Срок для этой самой юстировки подошел уже давно – почитай, последний раз ее проводили где-то в начале Второй Меканской войны. Собственно, тогда же Реликвия и была утрачена. Точнее, похищена и увезена в Огрогоры. Что конечно, уже лучше, чем ежели бы она пропала безвозвратно, но требует определенных усилий по розыску и водворению на место. Каковую обязанность доблестные служители Победивших Богов собираются возложить как раз на Собачьего Глаза Пойнтера, в силу собственной малоподвижности, а также моего неоценимого опыта в обращении со сверхмощными магическими артефактами в экстремальных и просто походно-полевых условиях.
Эхе-хе… Никогда не знаешь, где и как настигнет ответственность за безобразие, которое вроде бы сошло с рук! Сделаться ведущим в мире специалистом по доставке и применению Реликвий в мои планы никак не входило. Тем более практикующим… Ума не приложу, к чему ограм этот артефакт в их горах, фьордах или тундре! Моржей пугать, что ли?!