Весла уже на воде, но что-то мешает им. Само Провидение против них. Лодка зацепилась за коралловое дно, а тяжесть их, давя на лодку вниз, не дает ей освободиться.
Выходить из лодки уже некогда, и надежда на спасение сразу исчезла. Перед ними только два исхода: или биться до последней возможности, или сдаться.
Лара готов бороться и умереть. Заодно с ним также и Рокас. Но остальные двое рады ухватиться за малейшую надежду сохранить свою жизнь. Первый встает Кальдерон и, вытянувшись во весь рост, поднимает руку с мольбой о пощаде.
Шлюпка уже окружена, и ее выволакивают на берег. Крожер с трудом может сдержать разъяренных золотоискателей от расправы с негодяями. К счастью, боцман лишь слегка ранен, иначе никому из них не остаться бы в живых. Четверо негодяев окружены и обезоружены. Но суда им не избежать.
Судьей является человек, хорошо знакомый с тем способом судопроизводства, которое известно под названием «суд Линча». Это высокий, дюжий человек, золотоискатель. Все остальные – его помощники.
Приговор выносят быстро: смертная казнь всем четырем, а остальных повезут в Панаму и предадут в руки коронного суда как бунтовщиков, грабителей и матросов, покинувших судно.
Но Страйкер и Девис являются исключением. За них вступился Гарри Блью и снискал каторжникам прощение.
Золотой песок у всех отобрали, сложили и погрузили в лодку. Барышни стоят в мантильях, с нетерпением ожидая, когда их отвезут на шхуну, где они увидятся с тем, кого оплакивали, как умершего. Около них стоят офицеры.
Остается последний акт трагедии – смертная казнь.
Ровная площадка перед пещерой. За неимением виселицы веревка с петлей прикреплена к выступу скалы.
Первого выводят Лару. Он не может бежать и не думает о бегстве. Но на лице у него что-то более сильное, чем отчаяние и ужас. Умирать, как забитая собака, ему противно. Он умрет, как свирепый, кровожадный тигр, твердо решившись выполнить клятву, данную им на скале.
Он горящим взором оглядывает окружающих и останавливается на группе из четырех лиц – Крожер, Кармен, Кадвалладер и Иньеса. Внимание Лары привлекают двое первых. В одно мгновение он выхватывает пистолет у идущего рядом с ним человека. Прыгнув вперед, он сломя голову бросаются к Эдуарду Крожеру и Кармен…
Но те уже предостережены криком окружающих. Быстро обернувшись, Крожер немедля выхватывает револьвер и поражает выстрелом бегущего навстречу человека, который тоже стреляет.
Два выстрела раздаются почти одновременно. Когда дым рассеивается, все видят на земле распростертого Лару, из груди которого бьет ключом кровь.
Гарри Блью тотчас же подбежал к нему и закричал:
– Скончался! Пуля угодила прямо в сердце!
– Какое это было мужественное сердце! Только жаль, что душа была черна! Идем, дорогая! – обратился Крожер к Кармен. – Дон Грегорио не находит себе места, ожидая вас. Довольно опасностей! Будем надеяться, что они пришли к концу.
Он берет свою невесту под руку и ведет ее к лодке. За ним идут Кадвалладер и Иньеса. Они сели в лодку и ожидают оставшихся. Скоро все в сборе. На острове закончился второй акт правосудия…
Вместе с разбойничьим экипажем «Кондора» лодка уходит.
На острове остаются только четыре безжизненных тела.
LXIX. Исповедь матроса
Чилийская шхуна отошла от неприветливого берега и покинула бухту, названную «бухтой Монтихо». Обогнув мыс Мала, она направляется к Панамскому порту.
Нечего опасаться, что она не дойдет до него с таким многочисленным экипажем из опытных, зрелых моряков.
Гарри Блью получил звание старшего помощника, которое он, так сказать, заслужил на войне. Но пока, из-за его слабости, за него управляется Кадвалладер.
Офицерам очень хочется узнать историю пережитых бедствий, и Гарри Блью, по их просьбе, приступает к рассказу.
– Не явись вы, – говорит он, – Бог знает, чем бы все это кончилось. Все мы погибли бы на острове. Но Бог послал вас. Не иначе как он, потому что, когда я теперь оглядываюсь назад, то вижу, что все случилось именно так, как предначертано свыше.
После того как меня приняли на шхуну, на ней еще несколько дней не было матросов. Потом капитан поместил еще одно объявление о повышенном жаловании. Явилось одиннадцать человек, которых и приняли матросами. Одного назначили младшим помощником и записали под именем Падильи. Если кто заслужил смертную казнь, так это он.
Подождав еще день, капитан решил отправиться в путь. Приехал на шхуну старый барин с двумя барышнями, и мы вышли в море.
Еще не выходя из порта, я стал подозревать матросов, а уже в море убедился, что это опасные люди и плохие моряки. Боялся я ссор и непослушания, а во вторую ночь я уже узнал, что это шайка грабителей и что у них уже составлен свой план.
Джек Страйкер и Девис, беглые каторжники, разговаривали между собой, и мне удалось их подслушать. Из их слов я понял все.
Оказывается, что они решили ограбить шхуну и похитить барышень, затем шхуну потопить, сделав в ней течь, а старого барина, капитана, меня и негра прикончить.
Сначала я не знал, что делать. Хуже всего, думал я, придется барышням. Хотел было рассказать обо всем капитану и дону Грегорио, но подумал, что выйдет, пожалуй, еще хуже. Долго я думал и решил притвориться, что я заодно с ними. От каторжника я узнал, что будут делить золото, расположил к себе Страйкера и вошел к нему в доверие.
Приходилось хитрить. Особенно трудно мне было держать себя с барышнями. Иногда им хотелось поговорить со мной, но я отвечал им резко, зная, что все за мной следят. Сказать им что-либо значило бы погубить все с самого начала. О мужчинах я не заботился. И, слава Богу, все спасены.
Когда показался берег, заговорщики принялись за дело. Была ночь. Я действовал как предводитель, желая сохранить власть над ними. Сначала спустили на воду шлюпку и снесли в нее все добро. Потом мы все разделились на партии: одни должны были снести золотой песок, другие девушек. За последнее взялся Гомес, и я не мешал ему.
Мы с Биллом, который был когда-то на корабле плотником, взяли на себя дело с дырой и спустились в трюм. Девис, хотя и каторжник, человек неплохой, и мне удалось уговорить его не делать течи. Вернувшись из трюма, мы застали всех в шлюпке вместе с барышнями. Что было с капитаном и доном Грегорио, я не знал и не смел пойти к ним, боясь, что уйдут без меня.
Мы оставили шхуну и видели, как она плыла под распущенными парусами.
– А флаг? – перебил Гарри Кадвалладер. – Кто поставил сигнал бедствия, Гарри?
– Я! Я тогда перевернул его в темноте, надеясь, что так скорее придут на помощь.
– И это сделал ты? – воскликнул Крожер. – Само Провидение натолкнуло тебя на это! Не будь флага, «Крестоносец» не погнался бы за шхуной. Ну, рассказывай дальше.
– Мы высадились на берег, – продолжал Гарри, – но не знали, что это остров, хотя и тут нас хранили ангелы. Если бы это оказалась твердая земля, вышло бы, пожалуй, гораздо хуже. Ночь мы провели на берегу. Мужчины поместились в большой пещере, а барышни в маленькой, о чем я позаботился.
Оказалось, что Гомес и Хернандес те самые два негодяя, с которыми вы поссорились в Сан-Франциско. Они отправились к барышням и наговорили им много неприятного. Я стоял вблизи, готовый разделаться с ними, зайди они дальше.
Рано утром мы все встали и увидели, что шлюпку унесло в море. Она разбилась о рифы. Мы не подумали о ней, воображая, что она нам больше не понадобится. Потом разделили золото, а после того стали решать, кому отдать девушек. Гомес и Хернандес требовали их себе. Я притворился, что мне понравилась мисс Кармен, а Девиса подговорил сказать то же самое о мисс Иньесе. И решено было, что я буду драться с Гомесом не на жизнь, а на смерть. Смерть меня не страшила, но меня пугало то, что барышни останутся без моей защиты. Все-таки я согласился на поединок. Начать должны были на пистолетах, а в случае неудачи – кончить холодным оружием, пока один не уложит другого.
Мы уже были совсем готовы, как человек, находившийся на вершине горы, крикнул, что мы на острове. Тут вспомнили, что шлюпки-то уже нет, забыли про поединок и пустились на гору. Прежней ссоры как не бывало! От страха разбойники чуть с ума не сошли и уже жалели, что бросили шхуну, которая, как они думали, давно уже затонула. Ну, а потом барышням уже ничто не грозило. Голод укротил волков.
– Ты действовал благородно! – закричал Крожер. – Дай обнять тебя, Гарри. Прости нас за наши подозрения! Билль, почему ты не обнимешь его? Он сделал для нас больше, чем если бы спас нам жизнь.
– Благослови тебя Бог! – сказал Кадвалладер и так крепко сжал матроса в своих объятиях, что чуть не сломал ему ребра.
– Мистер Крожер! – крикнул вдруг старый боцман. – Видите ли там на рейде корабль?
Все взглянули туда, и у всех вырвался радостный возглас: «Крестоносец»!
В церкви в Кадисе стояли два английских офицера, а рядом с ними две красавицы-испанки.
Нет надобности называть ни женихов, ни невест, которых благословил дон Грегорио Монтихо, как нет и надобности рассказывать о торжестве этого венчания, о котором давно уже говорят в Кадисе.
На венчании присутствует вся знать старинного рода Андалусии, иностранные консулы, командиры военных судов, стоящих на рейде. На самом видном месте капитан Бресбридж и офицеры с фрегата «Крестоносец».
Но есть еще два моряка. Их присутствие приятно всем, как виновникам торжества, так и их близким. Один из них – старый капитан «Кондора», другой – Гарри Блью.
Небо смилостивилось над добродушным капитаном и сняло пелену, окутавшую его разум. Теперь он здоров, ему все известно, и он понял, что за человек Гарри Блью. Хотя на «Кондоре» один из них капитан, другой – помощник, но все же они верные друзья.
Теперь «Кондор» совершает постоянные рейсы между Кадисом и Сан-Франциско. Не сразу можно в красивом бриге, в который он преобразился, узнать шхуну – ту, что когда-то в Тихом океане принимали за призрак те, кто за ней гнался.
Будем надеяться, что больше никто не увидит ее под сигналом бедствия.
Note1
Легенда о Летучем Голландце в большом ходу среди моряков, совершающих рейсы у мыса Доброй Надежды. Между ними встречаются даже очевидцы этого явления, и они рассказывают, что своими глазами, в страшные бури, которые там не редкость, можно заметить очень ветхий корабль с изорванными, полуистлевшими парусами, с капитаном-призраком, носящийся по волнам. Существует предание, что в давние времена, возвращаясь из Индии, голландский корабль был застигнут страшным штормом у мыса Доброй Надежды. Капитана уговаривали вернуться в гавань, но он со страшной клятвой ответил, что пойдет вперед во что бы то ни стало, хотя бы пришлось идти до скончания века. С тех пор Летучий Голландец, мятущийся среди исполинских морских валов, совершает свой неустанный рейс и является захваченным штормом матросам.
Note2
Кладовая с погребом на корабле.
Note3
Баско-Нуньес Бальбоа первый проник о Перу в шестнадцатом столетии и завоевал некоторые земли возле Панамского перешейка.