Базиль видел также маленькую земляную черепаху, которая прильнула к земле и осторожно выглядывала из-под своего похожего на коробку панциря.
Но в этом «общежитии» были еще существа намного страшнее остальных: земляные гремучие змеи. Одни, свернувшись, грелись на солнце, другие скользили между холмиками, будто в поисках добычи. Базиль заметил, что эти змеи отличаются от других гремучих змей, которых он видел, по форме и расцветке, но их внешний вид и повадки производили такое же зловещее впечатление. Этот вид гремучих змей обитает только в засушливых районах.
Базиль невольно задумался над этой «коммуной» разных животных. Друзья это или последовательные звенья цепи разрушений? Конечно, они не могли быть все друзьями. Луговые собачки питаются травой, ящерицы – насекомыми и кузнечиками, которых здесь было очень много. Ими же, без сомнения, питаются и черепахи. Но что едят совы и змеи? Эти вопросы озадачили Базиля; он не мог найти им объяснения и подумал о Люсьене, который лучше него разбирался в повадках различных животных. Базиль уже давно начал подумывать о Люсьене и Франсуа, так как прошло два часа, а они не показывались. Беспокойство его все росло, но тут он вдруг увидел, что с запада движутся всадники, оказавшиеся, к его радости, теми, кого он ждал.
Спустя полчаса Люсьен и Франсуа подъехали, приветствуя брата радостными возгласами. Они, не останавливаясь, ехали с самого утра по следу Базиля. Мальчики сразу поняли, что белый конь убежал, а Базиль в нескольких словах рассказал им об охоте и о том, как она закончилась.
Было уже за полдень, а холм казался еще далеко, и наши охотники сделали небольшой привал, только чтобы проглотить кусочек мяса и отхлебнуть из фляжек, которые из-за сильной жары теперь почти опустели. Животные уже давно страдали от жажды, и поэтому мальчики без промедления сели в седла, чтобы продолжать путешествие.
– Через «город» луговых собачек? – спросил Франсуа, который вскочил в седло первым. – Поедем через него или объедем кругом?
В этом действительно было затруднение: колонии луговых собачек лежали непосредственно между ними и холмом. Чтобы ехать прямо, пришлось бы пересечь «город». Это значительно затруднило бы их передвижение, поскольку ехать можно было только медленно и зигзагами, чтобы избежать опасности споткнуться и провалиться в норки. С другой стороны, если ехать в объезд, они отклонятся на несколько миль от своего курса – может быть, на много миль, так как колонии луговых собачек обычно тянутся на большие расстояния.
– Давайте продвинемся немного к югу, – посоветовал Люсьен. – Может быть, таким образом мы попадем на конец «города».
Юные охотники повернули лошадей на юг. Они проехали по меньшей мере мили две, держась вдоль границы «поселения», все время продолжая видеть его впереди. Оно явно тянулось еще на много миль.
– Мы не так поехали, – сказал Люсьен. – Может быть, было бы лучше повернуть на север, а теперь нам придется пересекать «город». Что вы скажете, братья?
Все согласились, так как не очень приятно кружить, когда цель путешествия уже близка.
Итак, лошадей снова повернули по направлению к холму, и маленький отряд медленно, с большой осторожностью поехал между норками грызунов.
При приближении всадников зверьки подбегали к своим холмикам, лаяли на незваных гостей, махали короткими хвостиками и затем исчезали в норках. Как только охотники удалялись ярдов на сто, зверьки снова появлялись и, как и раньше, издавали тоненькие кашляющие нотки. Таким образом, когда наши путешественники въехали в середину «города», они оказались как бы в центре лающего кольца.
Совы взлетали перед ними и садились совсем близко, затем, вдруг испугавшись, улетали подальше, иногда скрываясь совсем из виду, а иногда, как собачки, прячась в норки. Гремучие змеи прятались так же, как и ящерицы. Самое удивительное было то, что все эти существа – собачки, совы, змеи, ящерицы, – убегая, иногда скрывались в один и тот же холмик, что наши путешественники наблюдали не раз.
Естественно, что об этом зашел разговор, и Люсьен добавил несколько фактов к тем наблюдениям, которые сделал Базиль.
– Если бы у нас было время разрыть норки, – сказал Люсьен, – мы увидели бы, что они спускаются перпендикулярно на два-три фута. Дальше они идут наклонно несколько футов и кончаются маленькой «комнаткой», которая и является настоящим жилищем луговой собачки. Я говорю – «настоящим» жилищем, потому что эти конусообразные холмики – только вход. Они образовались из земли, вырытой при постройке норы. Как видите, эта земля не оставлена лежать в куче, как делают крысы и кролики. Луговые собачки тщательно складывают и прижимают землю лапками до тех пор, пока она не станет совсем твердой и гладкой, затем дают возможность на этих холмиках вырасти траве, которая не позволяет дождям размыть землю. Ясно, что животные делают все это с целью – так же, как бобры, когда строят свои дома. На холмиках собачки любят лежать, греться на солнце и резвиться. Возможно, что им удобнее с этой позиции наблюдать за врагами и, таким образом, иметь время, чтобы скрыться.
– Но некоторые холмики совсем разрушены, – заметил Франсуа. – Посмотри: вон несколько холмиков провалилось и загрязнилось от дождя. Почему это?
– А это норы, в которых живут совы, – ответил Люсьен. – Вон сова как раз скрывается в одну из таких норок – видишь? Предполагают, что совы захватывают норки у грызунов и живут там сами, но, как ты уже заметил, содержат их в плохом состоянии. Все, что им нужно, – это нора, где можно укрыться, а наружная постройка может разрушаться от дождя. Конечно, хотя мы и видели, что и совы и собачки убегают в одну и ту же нору, это происходит лишь потому, что мы наехали на них неожиданно. Они не живут таким образом: у собачек свои собственные жилища, у сов – свои, разрушенные, как вы уже заметили.
– А совы не едят собачек? – спросил Базиль. – Ведь большие лесные совы едят зверьков такого размера. Я видел, как они ловили в сумерках кроликов.
– Эти – нет, – ответил натуралист. – По крайней мере, так предполагают. У многих сов, подстреленных и вскрытых, ничего не обнаружено в желудках, кроме жуков и других насекомых, каких мы видели в прерии. Я думаю, что иногда совы едят жабовидных ящериц. Известно, что птицы этой породы питаются и пресмыкающимися.
– А как живут гремучие змеи? – спросил Франсуа. – Что служит им пищей?
– Вот это является загадкой для натуралистов, – сказал Люсьен. – Некоторые утверждают, что гремучие змеи – тираны всей «коммуны» и пожирают старых грызунов. Я думаю, это маловероятно, так как такие змеи недостаточно велики, чтобы проглотить взрослую собачку. Однако достоверно известно, что иногда змеи пожирают детенышей луговых собачек.
– Ну что ж, – сказал Франсуа, – змеям, кажется, очень удобно. Если они едят маленьких луговых собачек, что может им помешать убивать их в любом количестве? Они могут проникнуть в норку с такой же легкостью, как и сами собачки.
– Это правда, – ответил Люсьен. – Но эти змеи не такие проворные, и возможно, что собачки могут даже убежать от них в норку. Гремучая змея очень медленно ползает. Возможно, что в такой подземной галерее она еще меньше способна поймать собачку. А у старых собачек, наверно, есть какой-нибудь способ защиты себя и своих детенышей от нападения ядовитой змеи. До сих пор очень мало известно о луговых собачках. Они обитают в отдаленных районах, и натуралистам трудно наблюдать их; а у тех из них, которые посетили такие «города», едва хватило времени, чтобы сделать торопливые наблюдения. Луговые собачки очень пугливы – они редко подпускают к себе на расстояние выстрела. Их очень нелегко поймать, разрывая норы, так как норы эти очень глубоки, а поскольку шкурки этих грызунов ценятся невысоко, а мяса они дают мало, охотники чрезвычайно редко убивают этих зверьков.
– А они съедобные? – поинтересовался Франсуа.
– Да, – ответил Люсьен. – Индейцы очень любят их мясо и едят его всякий раз, когда представляется возможность.
– Чем питаются луговые собачки зимой, когда нет травы? – спросил Франсуа.
– Тогда они лежат в спячке. В их подземных «квартирах» есть гнезда, и очень интересные. Они построены из травы и корней, круглые, как глобус, и такие прочные, что ими можно играть, как футбольным мячом. Самое гнездо расположено внутри. В него ведет маленькое отверстие, не шире твоего пальца. Когда собачка влезает туда, она заделывает гнездо со всех сторон, за исключением этого отверстия, через которое она получает необходимый воздух. В таких уютных постелях собачки спят во время холодов, и их редко можно встретить тогда на поверхности земли.
Глава XXIV. НОЧЬ В ПУСТЫНЕ
Разговаривая таким образом, юные охотники продолжали ехать вперед, держась как можно дальше от краев холмиков, чтобы копыта лошадей не провалились в разрытую землю. Они проехали уже целых пять миль, а «поселение» луговых собачек все еще простиралось перед ними. Все еще эти зверьки со всех сторон издавали свое «кху-кху», все еще совы бесшумно взлетали вверх, а гремучие змеи пересекали им путь.
Солнце уже садилось, когда юные охотники выехали из зоны холмиков на твердую бесплодную равнину. Разговор принял более мрачное направление, потому что помрачнели их мысли. Мальчики выпили уже всю свою воду. Жара и пыль распаляли жажду, и вода, которая нагрелась во флягах, принесла мало облегчения. Холм все еще, казалось, был на большом расстоянии – по меньшей мере милях в десяти. Что, если и достигнув его, они не найдут воды? Недобрые предчувствия и страх одолевали мальчиков.
Базиль понял теперь, как необдуманно они поступили, не послушавшись благоразумных советов Люсьена, но было уже слишком поздно сожалеть, как это часто случается с теми, кто поступает опрометчиво.
Охотники видели, что необходимо достигнуть холма как можно скорее. Надвигалась ночь. Если ночь будет темной, они потеряют холм из виду, собьются с пути и будут блуждать до рассвета.
Подавленные страхом, мальчики старались ехать как можно быстрее и понукали животных, но те, измученные долгим путешествием и жаждой, еле передвигали ноги.
Наши путешественники отъехали от колоний луговых собачек мили три, когда, к своему ужасу, увидели вдруг, что прерия разверзается перед ними, образуя одну из тех трещин, которые часто встречаются на высоких плато Америки. Трещина, или барранкос, была почти в тысячу футов глубиной и обрывалась отвесно в глубь земли; края ее отстояли друг от друга не очень далеко. Она преграждала путь нашим охотникам и тянулась на мили вправо и влево то по прямой, то зигзагами. Когда мальчики подъехали к ее краю, они сразу увидели, что пересечь трещину им не удастся. Она была обрывистой с обеих сторон, и в некоторых местах темные скалы нависали над пропастью. На дне трещины не было воды, которая могла бы порадовать путников, но, даже если бы вода и была, они не смогли бы достать ее. Дно было сухое, покрытое обломками скал, упавших сверху.
Это было препятствие, которого не ожидали наши путешественники, и они в отчаянии взглянули друг на друга. Несколько минут мальчики раздумывали, как поступить: поехать по краю и постараться найти переправу? Или лучше вернуться по своим следам и попробовать отыскать источник, который они покинули утром? Последний план устрашал их: они знали, что невозможно проехать по холмикам грызунов в темноте – это опасно и означает большую потерю времени. Всегда очень неприятно возвращаться назад, особенно если уже заехали так далеко. В конце концов они решили поискать переправу.
С этим намерением юные охотники снова двинулись в путь, держась вдоль края трещины. Они выбрали тропинку, которая, казалось, вела вверх, надеясь таким путем скорее достигнуть места, где трещина будет более мелкой. Мили и мили оставались позади, но трещина с ее отвесными утесами все еще чернела перед ними, и не было нигде места, где можно было бы ее пересечь. Солнце зашло, и настала ночь, темная-темная. Мальчики остановились. Они не решались ехать дальше, не решались и повернуть назад, боясь провалиться в какое-нибудь ответвление этой трещины. Они сошли с лошадей и опустились на землю в полном отчаянии.
Невозможно описать их мучения в ту ночь. Юные путешественники не сомкнули глаз ни на минуту. Муки жажды и мысль о том, что они не знают, что еще принесет им утро, не давали им спать. Они даже не привязывали лошадей, так как травы здесь не было, и сидели всю ночь, держа поводья в руках. Бедные лошади, как и сами мальчики, страдали от жажды и голода, а Жаннет время от времени издавала жалобные крики, которые было больно слышать.
Как только настал день, юные охотники сели в седла и поехали дальше по краю трещины. Они видели, что трещина извивается в разных направлениях, и, к довершению всех бед, обнаружили, что могли бы найти ту тропинку, по которой ехали сюда, лишь проделав весь пройденный путь по собственным следам. Солнце было закрыто облаками, и мальчики не знали, в каком направлении находится источник, который они оставили. Они не отыскали бы этот источник, если бы даже у них хватило сил достигнуть его.
Юные охотники продолжали ехать вперед, обсуждая вопрос, не попробовать ли добраться до этого источника, когда вдруг увидели, что их тропинку пересекает глубокая тропа бизонов. Следы были явно свежие. Мальчики приветствовали это зрелище радостными возгласами, так как поняли, что тропа бизонов приведет их к переходу. Без колебаний мальчики въехали на эту тропу и направились по ней вниз. Как они и предполагали, тропа спускалась на дно и затем выходила на другую сторону трещины, куда они скоро и прибыли в целости и сохранности.
Однако это еще не было концом их мучений, которые теперь стали ощущаться острее прежнего. Атмосфера была накалена, как печь, и тонкая пыль, взлетавшая из-под копыт лошадей, окутывала мальчиков удушающим облаком, так что иногда они даже не могли разглядеть холм, к которому держали путь. Не было смысла делать привал. Остановиться – означало верную смерть, и они продолжали двигаться вперед. Силы покидали мальчиков, они едва держались в седлах и были даже не в состоянии говорить друг с другом. Жажда почти лишила их способности разговаривать.
Солнце склонялось к западу, когда наши путешественники, обессиленные, задыхающиеся от пыли и жары, едва держась в седлах, на лошадях, которые уже не шли, а буквально ползли, приблизились к подножию горы. Глаза их были жадно устремлены вперед; во взглядах отражались одновременно надежда и отчаяние.
Серый скалистый утес, представший перед ними, был угрюмый и весь в трещинах. Казалось, он негостеприимно хмурился на мальчиков, когда они подъехали ближе. Неужели здесь нет воды? Но тут Жаннет, которая до сих пор тащилась сзади, выскочила галопом вперёд с громким криком. Жаннет, как мы уже говорили, была старым путешественником по прерии и могла почуять воду на таком же далеком расстоянии, на каком волк почуял бы ее тушу. Другие животные, взглянув на Жаннет, побежали за ней. В следующее мгновение маленькая кавалькада обогнула группу скал, и там радостному взору путников предстала зеленая трава и ивы, между которыми бурлили кристальные воды степного родника. Через несколько секунд и лошади и всадники уже утоляли жажду прохладной водой.
Глава XXV. ВИЛОРОГИЕ АНТИЛОПЫ
Этот холм являлся одним из своеобразных образований, встречающихся в Великой американской пустыне, – чем-то средним между горой и холмом. По своей форме он отличался и от той и от другого; он был больше похож на огромную массу земли и скал, поднятую над прерией, со всех сторон отвесную, а на вершине гладкую и плоскую. Это был один из тех холмов, которые на языке испанской Америки называются «мезас» или «столы» – из-за их плоских, похожих на стол вершин. Такие холмы, обычно глинистые, чаще всего встречаются в верховьях Миссисипи и пустынных районах к западу от Дель Норте. Иногда несколько таких холмов стоят близко друг от друга на равнинах и производят впечатление, что их вершины когда-то в древности составляли одно целое и что потом часть земли между ними была размыта дождями или унесена другим каким-либо способом, а холмы так и остались стоять. Тем, кто привык смотреть на закругленные холмы или горы с острыми пиками, эти высокие мезас кажутся совершенно необычными; они представляют интересный предмет изучения для геолога.
Вершина холма, у которого остановились наши путешественники, имела площадь в двадцать-тридцать акров, а его отвесные склоны возвышались над окружающей прерией почти на две сотни футов. Поверхность холма поросла редкими высокими соснами, а над крутыми обрывами нависали низкорослые сосенки и кедры. По краям росли агавы, юкки и кактусы. Все это придавало холму очень живописный вид.
Утолив жажду, наши путешественники не думали, уж конечно, ни о чем другом, как только о том, чтобы остаться здесь и дать отдых себе и своим животным. Мальчики видели вокруг все необходимое для привала: воду, деревья и траву.
Юные охотники начали с того, что срубили несколько сосенок, которые росли у подножия. Скоро был зажжён яркий костер. У них оставалось медвежатины еще дней на пять. Чего им было еще желать!
Путешественники обнаружили, что даже этот бесплодный район природа наделила деревьями и растениями, пригодными для поддержания жизни. Сосенки предоставили свои мучнистые шишки, агава – съедобные корни, а по берегам ручейка рос хлебный корень. Они увидели маленькое растение с белыми, похожими на лилию цветами. Это было индейское «сего», а мальчики знали, что на его корнях находятся клубни величиной с орех, которые очень вкусны в вареном виде. Люсьен узнал все эти съедобные продукты и обещал братьям на завтра отличный обед. Сейчас они не в силах были заниматься приготовлением еды – так они устали и хотели спать. Медвежатина для голодных и жаждущих путников не требовала никакой приправы.
Итак, юные охотники тщательно смыли с себя пыль, съели свою скромную пищу и растянулись, чтобы хорошенько отдохнуть за долгую ночь.
Наши путешественники насладились полным отдыхом. Их ничто не беспокоило. Можно было предположить, что после стольких трудностей они проснутся все же утомленные, но, как ни странно, они встали со свежими силами. Люсьен объяснил это освежающим влиянием разреженной, сухой атмосферы, и он был прав, ибо, хотя мальчиков и окружала бесплодная почва, климат этой местности является одним из самых здоровых в мире. Многие туберкулезные больные, которые пересекали прерии с лихорадочно горящими щеками и изнурительным кашлем, возвращались к своим друзьям, чтобы засвидетельствовать то, что я сейчас говорю.
Все три брата чувствовали себя как нельзя более бодрыми и сразу приступили к изготовлению завтрака. Они набрали полную шапку сосновых шишек, из семян которых Люсьен умел приготовлять кушанье. Семена высушили и истолкли. В сочетании с медвежатиной получился отличный охотничий завтрак. Потом мальчики стали думать об обеде и выкопали немного сего и хлебного корня. Кроме того, они нашли мальву, длинные, суживающиеся к концу корни которой напоминают пастернак как по вкусу, так и по внешнему виду. Все это они потушили с медвежатиной, и кушанье в некоторых отношениях напоминало ветчину с репой, пастернаком и бататом, так как корни сего, приготовленные таким образом, похожи на батат, или на сладкий картофель.
Конечно, наши путешественники не ели обед непосредственно после завтрака – между тем и другим был большой интервал, во время которого они мыли, чистили и чинили свои вещи, так как все пришло в полный беспорядок во время спешки последних дней. Занимаясь этим, братья время от времени поглядывали в прерию, но бизонов не было видно. Правда, юные охотники не очень настойчиво искали их, потому что решили остаться здесь на день или два, пока животные не отдохнут как следует и не будут готовы снова приняться за тяжелую работу.
Животные наслаждались отдыхом так же, как их хозяева. По берегам ручейка росло много сочной травы, а для счастья лошадей и мулов, кроме травы и воды, ничего больше и не было нужно, Жаннет, по-видимому, радовалась, что темные леса, где ее чуть не разорвали на части кугуары и дикие свиньи, остались позади.
Еще не настал вечер, а мальчики уже закончили все свои дела. Седла, уздечки и лассо были тщательно починены и развешаны на скалах. Ружья они протерли и как следует почистили затвор, ложу и ствол. Лошадей тоже вымыли у ручья, а задние ноги Жаннет опять смазали медвежьим жиром.
Итак, управившись со всеми своими делами, юные охотники сидели на трех больших камнях около источника, беседуя о своих приключениях и строя планы на будущее. Конечно, бизоны являлись основной темой – ведь это была цель экспедиции. Не забывали они и о своем любящем, добром отце и заранее радовались тому удовольствию, которое он получит, слушая повесть об их приключениях, когда они вернутся. Говорили они и о Гуго, и Франсуа смеялся, вспоминая, какие он проделывал шутки над маленьким капралом.
Развлекаясь таким образом, мальчики вдруг заметили в прерии, на некотором расстоянии, какие-то существа.
– Смотрите! – воскликнул Франсуа. – Целая цепочка волков!
Волки не являлись необычным зрелищем, и даже в тот момент несколько их сидело не дальше чем в двухстах ярдах от лагеря. Это были волки, которые следовали за отрядом на протяжении уже нескольких дней.
– Животные, которых мы там видим, – не волки! – радостно сказал Базиль. – Мне кажется, это олени.
– Нет, брат, – отозвался Люсьен, – это антилопы.
Слова Люсьена заставили Базиля и Франсуа схватиться за ружья.
Базилю особенно хотелось подстрелить антилопу, потому что он никогда еще не охотился на них. Он даже не видел никогда антилопы, так как это животное не водится около Миссисипи.
Как ни странно, любимым местом антилоп являются бесплодные пустыни, расположенные у подножия Скалистых гор, где очень мало травы и еще меньше – воды.
В некоторых таких пустынях антилопа является единственным жвачным животным значительных размеров, которое можно тут встретить. Их часто находят так далеко от воды, что некоторые натуралисты утверждают, будто антилопы могут жить без этого необходимого элемента. Ученые забывают, что то, что для них кажется «далеко от воды», для антилопы – пять минут бега, или, вернее сказать, полета, потому что скорость и легкость, с которой передвигаются антилопы, больше напоминают полет птицы, чем галоп четвероногого существа.
Антилопы мало отличаются от оленей. У оленей нет желчного пузыря, а у антилоп есть. Другое различие у них – в рогах. Рога оленя состоят из сплошной костной ткани, отличающейся от настоящего рога, а рога антилопы больше похожи на рога козла. Натуралисты говорят, что в Северной Америке есть только один вид антилоп – вилорогие. Когда фауна Мексики будет как следует изучена, я думаю, что найдут и какой-нибудь другой вид.
Вилорогие антилопы встречаются только в бескрайних прериях Дальнего Запада. Эти антилопы очень пугливы и робки. Охотникам удается приблизиться к ним только хитростью и уловками. Индейцы иногда охотятся на стадо антилоп способом загона или окружения. Но даже в этих случаях необычайная быстрота ног выручает антилопу, давая ей возможность убежать. Догнать антилопу стоит такого труда, что в тех местах, где есть какие-нибудь другие животные, на антилоп охотятся редко.
Легче всего настичь антилоп, когда они переходят реку, так как их тонкие ноги и маленькие копытца делают их довольно слабыми пловцами. Индейцы иногда уничтожают все стадо, пока оно пытается переплыть широкие степные потоки.
Хотя антилопа и очень робка, она в то же время любопытна и часто приближается к самому опасному врагу, лишь бы удовлетворить свой инстинкт любопытства. Нашим героям было суждено стать свидетелями замечательной иллюстрации этой особенности антилоп.
Базиль и Франсуа схватили ружья, но не двинулись с места. Они рассудили, что это было бы бессмысленно, поскольку кругом не было даже пучка травы, чтобы скрыть их от приближающихся антилоп. Поэтому мальчики сидели тихо, в надежде, что животные направляются к источнику и сами подойдут поближе. Мальчики оказались правы: стадо, в котором насчитывалось около двадцати антилоп, шло по прерии, направляясь прямо к холму. Они шли гуськом следом за своим вожаком, совсем как индейцы на военной тропе. Скоро они были уже настолько близко, что охотники могли различить каждую часть их тела – их желтые спины, белые бока и животы, короткую торчащую гриву, изящные ноги и длинные острые мордочки. Они могли даже рассмотреть маленькие черные пятнышки за щеками, испускающие неприятный запах – такой, как от обыкновенного козла, из-за чего охотники-трапперы на своем неромантичном жаргоне прозвали этих грациознейших животных «козлами».
Стадо приближалось. Мальчики спрятались за ивовыми кустами, чтобы антилопы не заметили их. Они увидели также, что с рогами был только один, самый первый, вожак; все остальные были самки или молодые антилопы. Когда животные подошли ближе, они, казалось, не обратили внимания на лошадей, которые паслись на равнине, а не на самой их дороге. Антилопы явно приняли лошадей за мустангов, которые не являются их врагами и поэтому не вызывают в них страха.
Наконец антилопы приблизились к ручью и двинулись дальше к самому источнику – может быть, для того, чтобы сделать глоток наиболее прохладной и освежающей воды из самого ключа. Юные охотники лежали, спрятавшись в ивняке, с ружьями наготове, намереваясь выстрелить, как только ничего не подозревающие антилопы подойдут на достаточно близкое расстояние.