Ирина Мазаева
Ласты на каблуках
Глава 1,
Красивая и оптимистичная
Лизочка захлопнула дверь и, напевая себе под нос веселенькую мелодию, протанцевала из зоны прихожей в зону кухни. Настроение у нее было лучше некуда. Во-первых, за окном темнела дивная ночь, предвещающая утро выходного дня, а во-вторых, дверь она захлопнула, простившись не абы с кем, а с Борюсиком. Борюсик был ее МММ.
А МММ – мужчина моей мечты – это было Лизочкино все.
Прочее в Лизочкиной жизни более или менее устаканилось, утряслось давно и прочно, приведено в порядок и разложено по полочкам. У Лизочки была своя однокомнатная квартирка в 42 квадратных метра с тщательно продуманной планировкой и идеально выверенным дизайном. Буквально по мановению волшебной палочки ее комната, кухня, прихожая, исключая совмещенный санузел превращались в шикарные апартаменты. Именно в огромную гостиную, разделенную с помощью цвета и мебели на функциональные зоны, и маленькую очаровательную спаленку. Гостиная была гордостью Лизочки.
Она включала в себя все, что необходимо для счастья. Уютный кухонный уголок со всевозможными шкафчиками, полочками и нишами для разных баночек, бутылок, чашечек и тарелочек, с современной посудомоечной машиной, микроволновкой и обычной, но тоже с наворотами, плиты. В рабочей зоне имелся аккуратный компьютерный столик, суперсовременный компьютер, ряды полочек с цветными папками. А в зоне отдыха – огромный диван и плазменный телевизор напротив.
В общем, не квартирка, а чудо. Другое дело, что это самое чудо с перепланировкой обошлось ей в достаточно круглую сумму... Но это уже другой вопрос. Нынешнее положение дел позволяло ей не думать о завтрашнем дне, легко ставить подписи под кредитными договорами и не проверять ежедневно с замирающим сердцем баланс на карточке.
Лизочка работала на Фирме. Именно так: на Фирме с большой буквы. Потому что это была именно Фирма с почти тысячным персоналом, с длинными коридорами, светлыми офисами и строгим распорядком. В ней постоянно что-то происходило: продумывались стратегии, составлялись планы, проводились исследования и, как следствие, заключались сделки. Все сотрудники Фирмы были безупречными – безупречными работниками, коллегами, людьми. Быть неопрятным, нетрудоспособным, необщительным, недовольным было просто нельзя. Каждый был профессионалом, душой общества и выглядел, будто только что сошел с обложки глянцевого журнала. Только в этом случае можно было надеяться на достойную зарплату и карьерный рост.
И Лизочка была именно такой – красивой, ухоженной, стильной и яркой. Естественно – образованной, знающей свое дело и дипломатичной. В общении она была всегда ровной, отзывчивой, но и знающей себе цену. Когда она шла по коридору своей безупречной походкой, поцокивая каблучками безупречных туфелек, с безупречным отчетом в руках, то всем становилось ясно: эта девушка своя, на этой прекрасной Фирме она на месте. И, получая свою немалую зарплату, Лизочка была уверена: все полученное, до последней копеечки, – ее собственное, честно заработанное. «Еще бы, – думала Лизочка редкими домашними вечерами, – сколько сил, нервов и времени потрачено на то, чтобы получить это право!»
Если дословно, то Лизочка думала так: «Рынок – система экономических отношений, включающая в себя куплю– продажу товаров и услуг по определенной цене, которая устанавливается на основе взаимодействия спроса и предложения в соответствующей конкурентной среде». А если короче: «Я всего достигла сама». Лизочка, и правда, сама поступила в престижный вуз, сама его окончила с красным дипломом. Съездила на стажировку в Америку. Сама нашла работу, сумела проявить свои способности, которые заметило руководство, набралась опыта. А потому – в определенный момент стала представлять собой прекрасный товар на рынке управленческих кадров. Добившись на своей первой работе всего, чего только можно было там добиться, смело подала резюме в Фирму – прошла по конкурсу.
Глядя на себя в зеркало, Лизочка видела, что и здесь, во внешности, она также всего добилась сама. Не сказать, что природа как-то уж совсем небрежно обошлась с ней, но нынешняя ее внешность – это буквально дело рук самой Лизочки. В свои почти тридцать лет она выглядела едва на двадцать. Фитнес-клуб, солярий, бассейн, антицеллюлитный массаж, маски, кремы, лосьоны, зеленый чай и утренняя зарядка – и в результате вот она, Лизочка. Красивая, уверенная в себе молодая женщина с ярким румянцем, блестящими волосами, упругими мышцами.
Лизочка любила себя. И верила в себя. Она давно уже договорилась с жизнью обо всем, о чем только можно было договориться. Когда-то давным-давно, перелистывая любимые глянцевые журналы, Лизочка мечтала стать такой же, как все эти улыбающиеся ей с фотографий женщины. Она мечтала об этом со всей страстью молодости, жадно и упоенно. И не только мечтала, но и делала все возможное и невозможное для осуществления своей мечты.
Лизочка училась жить правильно – чем-то жертвовать, даже своими любимыми пирожными, что-то старалась вовремя и крепко ухватить, чтобы не утратить навсегда. Лизочка упорно двигалась к цели, и сама судьба – высшие силы, какой-то скрытый небесный диспетчер, ведающий распределением земных благ, – щедро расплатилась с ней за ее упорство.
И вот теперь все в ее в жизни упорядочено. У нее есть полный набор необходимых каждой современной молодой женщине благ: работа, достаток, квартира, круг проверенных подруг, красивая внешность и собственный МММ.
Собственный МММ – Борюсик – был тоже безупречен.
Он получал в полтора раза больше Лизочки и виртуозно водил, в отличие от нее, совершенно лишенной водительских амбиций, шикарный автомобиль. Борюсик был высок, все еще по-мальчишески строен для своих тридцати четырех и вместе с этим достаточно солиден и презентабелен. Он играл в гольф, читал журнал «Эксперт» и не был обременен ни опытом неудачных семейных отношений, ни детьми. Если бы сама Лизочка не была безупречна, если бы она не была уверена в себе, если бы к моменту встречи с ним она не имела договора с жизнью о прекрасном будущем, она бы, наверное, испугалась, за что ей досталось такое сокровище. Но Лизочка знала себе цену и приняла Борюсика так же, как принимала в своей жизни все успехи: она была достойна такого Борюсика.
Их роман развивался так, как и должны были, по мнению Лизочки, развиваться все серьезные романы: Борюсик ее завоевывал. Назначал свидания, водил ее в рестораны, в кино и театры и всегда приходил с цветами. Неизменно был галантен и умел рассмешить, всегда сам платил по счетам и при этом – при этом! – не спешил напрашиваться к ней поздним вечером «на чашку кофе».
Все предыдущие Лизочкины кавалеры померкли – да что там! – увяли в Лизочкином сердце на фоне несомненных достоинств Борюсика. Все их робкие попытки ухаживать, неловкие страсти, романтические бредни – все это теперь, с высоты отношений с Борюсиком, выглядело бледно и мелко. Даже если их всех: остряка и душу университетской компании Ванечку, безумного и романтичного соседа-художника в Бибиреве, где Лизочка жила с родителями, эрудированного и серьезного игрока на бирже Эдуарда и прочих, и прочих, и прочих, – поместить на одну чашу весов, а на другую – одного-единственного Борюсика, Борюсик перевешивал. Именно таким и представляла себе Лизочка МММ. Именно такого и вручила ей жизнь: получите – распишитесь.
Понятно, что, едва увидев Борюсика, едва перекинувшись с ним парой фраз в кафе в обеденный перерыв, Лизочка уже все сообразила. Разглядела его пиджак и часы, приметила уверенность манер и благополучие, исходившие от него, и приняла решение – это Мужчина Моей Мечты. Вы думаете, она тут же упала в его объятья? О, вы не знаете Лизочки.
Лизочка была девочкой умной. Как она годами лепила из себя успешного человека, так же и взращивала в себе Женщину. Копила-накапливала в себе ту особенную женскую мудрость, которая, единственная, и позволяет женщине управляться с мужчинами.
Про мужчин Лизочка знала все. Мужчина – охотник. Женщина – добыча. Негоже добыче самой падать жертве в лапы. Пусть поохотится, побегает, помучается. Чем труднее что-либо достается мужчине, тем больше он это ценит. Поэтому и с Борюсиком Лизочка не спешила. Каждый раз до последнего тянула – не говорила, удастся ли ей выкроить время для свидания. Бежала уже сама в магазин за новыми чулками, красилась в лифте, а все не говорила «да», томила.
Каждый раз с любого свидания ускользала, выпархивала из его рук, обходила ловушки. Оставляла все с тем же немного глуповатым видом: вот же, еще минуту назад была в руках, рядом, а руки сомкнул – захлопнул ловушку – уже нет никого. И только запах дорогого дразнящего парфюма держался пару минут, а потом и он развеивался пыльным московским ветром.
И Борюсик все время должен был бежать следом, догонять, догонять и догонять Лизочку. Такая вот игра.
Лизочка взяла из шкафчика высокий стакан, достала из холодильника пакет сока и налила его в стакан.
– Трам-пам-парам... – напевала себе под нос Лизочка, проделывая все это, – трам-пам-пам-парам-парам.
Потом она с соком уселась в кресло у окна и блаженно закатила глаза. Ах, что это был за вечер!
Борюсик должен был прийти в восемь. В шесть – после шопинга, фитнеса и маникюрного кабинета – Лизочка залезла в ванну, где сделала со своим телом все возможное, чтобы выглядеть сногсшибательно. Затем, стремительно выскочив из ванны, – а она уже поняла, что не успевает! – моментально намазала на лицо, шею, руки все то, что должно было усилить ее красоту на сегодняшний вечер и упрочить – на всю оставшуюся жизнь. Высушила волосы и уложила их в хитрую прическу. Смыла маску с лица и подправила педикюр. И засела перед зеркалом за самое главное – макияж. За этим делом и застал ее настойчивый звонок домофона.
Лизочка взвизгнула, как молодой поросеночек, и подскочила к домофону.
– Борюсик, это ты? Ах, ах, ах! О! Ты себе не представляешь! Ах, ох!
– Милая, выражайся, пожалуйста, яснее.
– Ах, ах, милый, ты не мог бы... не мог бы ты погулять еще немножечко, я буду готова через пять минут.
Борюсик, уже проживший на белом свете тридцать четыре года и усвоивший, что женские пять минут – это общечеловеческие минут сорок, все же погулять согласился.
Лизочка же накрасилась, облачилась в дивный небесно-голубой комплект белья и вечернее декольтированное платье цвета морской волны, обула синие замшевые туфельки на умопомрачительной шпильке. Подушилась за ушками, капнула по капельке на локти и запястья. Полюбовалась на себя в зеркало, накинула плащик и сочла, что готова.
Но медлила, все еще медлила выходить...
Сейчас, сидя на кресле и потягивая сок – голова кружилась от вина, от впечатлений, от нахлынувшего сумбура чувств, – она попыталась вспомнить, о чем она думала перед выходом? Как она выглядит? О чем они будут говорить, куда пойдут? Или – чем закончится этот вечер?
Лизочка помнила, как она выпорхнула из подъезда (пулей проскакав на шпильках свои три этажа – лифт был занят). А потом не спеша, вся такая задумчивая, нездешняя, подошла к Борюсику. Взрастив в себе Женщину, Лизочка была убеждена: чтобы мужчина тянулся только к тебе, нужно все время быть внутренне отстраненной. И смотреть на него, как на футбольный матч: ну бегают футболисты по полю за мячиком – и что? Сдерживать свои эмоции: вот позвонят ему сейчас, срочно вызовут куда-нибудь, и он уйдет. А ты спокойно так пожмешь плечами: хорошо, дорогой, увидимся завтра.
Впрочем, нельзя сказать, что эта отстраненность так уж легко давалась нашей Лизочке. Иногда, чего уж тут греха таить, она пыталась вытеснить Борюсика из головы думами о ком-нибудь другом. Например, о коллеге Андрее из соседнего подразделения, о его веснушках. Лизочку с детства привлекали мальчики с веснушками. Думала, прошло – нет, заглядывается на Андрея, флиртует. А можно было подумать и о тренере в фитнес-клубе, о его прекрасном натренированном теле...
Лизочка выпорхнула из подъезда и не спеша подошла к Борюсику вся такая отстраненная, загадочная, нездешняя. Борюсик был красивый и уверенный в себе, как обычно, и вручил ей традиционный букет, в котором причудливо сочетались гвоздики, хризантемы и рододендроны. Лизочка традиционно ахнула и подумала: «Надо бы спросить у него телефончик флориста...»
И они поехали в кинотеатр и сидели на «местах для поцелуев», и Борюсик, как водится, целовал ее. А потом поехали в китайский ресторанчик к Лизочкиной любимой утке по-пекински и тофу. А Борюсик очень элегантно откушал свиные уши... Выпили вина. Он проводил ее до дома, до подъезда, до квартиры... А Лизочка лишь подарила ему долгий прощальный поцелуй и исчезла, растворилась за дверью.
Сидела вот теперь, пила сок и думала: а может, стоило его все-таки пригласить?..
Глава 2,
К сожалению, более реалистичная
В воскресенье утром, выключив и городской, и мобильный телефоны, Лизочка сидела и пила кофе, забравшись с ногами в любимое кресло. И пыталась понять, что произошло.
Она вспоминала вчерашний день: как вернулась со свидания с Борюсиком, как в очередной раз выскользнула из его объятий (читай, ловушки), захлопнула за ним дверь. Как налила себе бокал сока, уселась уютненько в кресле у окна и вспоминала их рандеву. Как неожиданно зазвонил телефон – Борюсик! – как они разговаривали о чем-то, хотя расстались каких-то десять минут назад. А потом выяснилось, что он все еще у подъезда, а потом – что он забыл отдать ей подарок, а потом – конечно, она его позвала с подарком к себе...
За минуту ловким движением она расстелила голубую льняную скатерть на столе. Поставила два высоких подсвечника с розовыми свечами и, быстро подбежав к запиликавшему домофону, нажала на кнопочку с ключиком.
За минуту жестом фокусника по очереди вынула из холодильника салатики, купленные после работы в ближайшем супермаркете на выходные. И уверенно направилась к входной двери, на сей раз – открывать.
Борюсик был все такой же красивый и уверенный в себе. Поцеловал Лизочку в подставленную щечку, а потом неожиданно сильно притянул ее к себе и урвал настоящий жаркий поцелуй. Лизочка зарделась, оттолкнула его и пригрозила пальчиком. Борюсик сделал виноватый вид и вытащил откуда-то бутылку розового шампанского (не Krug Rose, конечно, но все-таки...).
Они выпили шампанского... Борюсик зажег свечи. Лизочка включила музыку... Просто так, для фона... Разговор не клеился, до салатиков никто не дотронулся...
В общем, чего уж тут рассказывать – все было так, как Лизочка себе это и представляла. И свечи, и шампанское, и медленная музыка. И взгляд Борюсика, все чаще скользящий по ее губам и ниже, ниже...
– Я опять чуть не забыл про подарок!.. – неожиданно остановившись прямо в середине волнующе медленного танца, сказал Борюсик.
Он оставил Лизочку стоять в центре гостиной, а сам сходил к входной двери и вернулся с огромным баулом.
– А я и не заметила, как ты внес его в квартиру, – удивилась она, – что это?
Но Борюсик молча медленно развязал тюк, вытащил из него огромную пушистую белую шкуру и расстелил ее у ног Лизочки. А потом спокойно и уверенно увлек ее вниз.
«Как это все могло произойти?» – думала Лизочка, сидя в воскресенье утром на любимом кресле, попивая кофе – одна-одинешенька!
Рано утром Борюсику позвонили, срочно вызвали куда-то, и он ушел. Лизочка, конечно, спокойно пожала плечами: хорошо, дорогой, увидимся завтра, но на душе у нее было как-то неспокойно. Никакой отстраненности. Загадочности и нездешности, или как это сказать?
Что поделать, каждая женщина очень серьезно относится к первой близости с мужчиной. Для женщины близость с мужчиной – это не просто секс. Это нечто большее. Это то самое мистическое слияние душ, о котором тайно или явно мечтает всякая женщина, сколько бы лет ей ни было. Не зря же говорят: «женщина отдается мужчине». «Отдается» – то есть «отдает себя». Не просто позволяет ему воспользоваться своим телом, получить и доставить удовольствие, но именно становится с этого самого момента как бы немножко – его собственностью. Становится «его женщиной».
Лизочка – на шкуре неизвестного животного – стала немножко женщиной Борюсика. Будучи дамой, как сейчас говорят, продвинутой, Лизочка все-таки не была лишена некоторых атавистических предрассудков. Ей иногда хотелось принадлежать кому-то. Но, конечно, принадлежать не совсем и не как вещь, а, как бы это сказать, принадлежать своей трепетной женской душой. Иными словами, хотелось любить.
Лизочка, выпив уже почти литр кофе со сливками, все еще пребывала в легком волнении от произошедшего.
Она
отдалась
Борюсику.
Это случилось.
Борюсик, как она и ожидала, был нежен, хотя и несколько порывист. Впрочем, для первого раза все вышло достаточно естественно, и Лизочка даже получила некое удовольствие, что было необычно с непривычным партнером. И, как ей показалось, Борюсик тоже остался доволен.
Тогда, черт побери, почему он убежал утром?!
Впрочем, Лизочка, будучи натурой неистеричной и уверенной в себе, тут же отмела малейшие позывы к самокопанию. Ушел – значит, действительно дела. Портить себе прекрасное настроение не хотелось. Портить себе настроение – это, знаете ли, последнее дело.
Лизочка сидела у окошка на любимом кресле, пила кофе и думала о мужчинах. О мужчинах вообще, а не только о Борюсике.
Лизочке всегда хотелось общаться с мужчинами. Ей хотелось их всех любить, сколько она себя помнила. А помнила она себя со второго класса школы все в том же Бибиреве, где она с детства жила с родителями. Она сидела – по причине хорошего зрения и смирного характера – на задней парте, разглядывала затылки мальчиков и страшно хотела влюбиться. Лизочка тогда еще не знала, как именно это происходит, поэтому просто смотрела на мальчиков и ждала.
Мальчики, если смотреть с задней парты на их затылки, были все совершенно одинаковые. Единственная разница была – в ушах. Уши у всех торчали под разными углами. Точнее, у одних они торчали, у других – нет. Самым лопоухим в классе был маленький, чуть ли не ниже самой Лизочки, рыженький мальчик. То есть ему втройне не повезло: он был рыжим, он был невысоким и он был лопоухим. Звали его вполне обычно: Саша. Многие имена Лизочка уже давно забыла, но его имя почему-то помнила. Звали лопоухого мальчика Саша, сидел он на соседнем с Лизочкиным ряду на второй парте, и наблюдать за ним было удобно.
Саша Лизочке страшно не нравился. У Лизочки тогда уже была прекрасно отстроенная система координат, в которой мальчику стыдно быть низеньким, стыдно быть лопоухим и стыдно быть рыжим. Надлежало быть высоким – чтобы стоять в самом начале шеренги на физкультуре! – иметь нормальные уши и цвет волос – быть, как все. Лизочка не была жестокой, она была реалисткой.
Лизочке нравился совсем другой мальчик. Он был выше Лизочки, и школьная форма была ему по размеру. У него не торчали уши, не росли рыжие вихры, а были настоящие электронные часы, которые ему привезли родители из Америки. Он, как и Лизочка, сидел на задней парте, но исключительно по причине своего высокого роста, а никак не смирного характера. Сидел через ряд от Лизочки, и наблюдать за ним на уроках было совсем невозможно.
Лизочка наблюдала за высоким мальчиком с часами на переменах. И чего-то ждала.
Ждала весь второй класс, весь третий и весь четвертый. Высокий мальчик не проявлял к ней никакого интереса. Дергал за косички, конечно, но как и всех остальных девчат. А лопоухий – подошел к ней однажды после уроков и предложил жвачку. Лизочка жвачку взяла, но когда он пошел с ней рядом по направлению к ее дому и попытался что-то рассказать, Лизочка его отшила. Ниже ее ростом, без всяких часов – идти с ним рядом казалось стыдно.
Лизочка уже тогда была серьезной и обстоятельной. Влюбиться хотелось, но не абы в кого. В самого лучшего, конечно. Бывают такие девочки, которые точно знают, чего они хотят. Во втором классе Лизочка уже не ковырялась в носу, как девочка, с которой ее посадили за одну парту, не сосала на переменках манжеты, как девочка, которая сидела перед ней, и не плакала у доски, когда не выучила урок, как многие. Она была хорошей девочкой и знала это.
Лизочка влюбилась в двенадцать лет в пионерском лагере.
Мальчика звали Женя, и он умел играть на гитаре. Вечерами, когда все сидели у костра, он приходил с гитарой, долго и важно настраивал ее, а потом пел. Когда он пел, он иногда закрывал глаза, и как-то по-особенному наклонял голову. Два вечера Лизочка слушала его, как и все, сидя где-то в общей компании их отряда. А на третий день шла она в корпус по тропинке после полдника и думала о том, как ужасно, что снова пришлось выпить это отвратительное молоко. Лизочка, как уже можно было догадаться, очень не любила делать что-то, чего она не любила...
Шла себе Лизочка спокойно, пинала ногой камешек. И вдруг поняла, что влюбилась.
Лизочка, ошарашенная, встала как вкопанная. И про камешек забыла, и про ненавистное молоко.
На третий вечер она стеснялась идти к костру. Она уже была не та Лизочка, как вчера, как позавчера, она уже была другой. Можно ли идти к костру, если там будет ОН? Как она посмотрит на него? А вдруг он заметит ее взгляд и все поймет? А вдруг он вообще не будет смотреть на нее? Ах, как страшно было Лизочке! Но не пойти она не смогла: хотелось.
Лизочка пила кофе и думала о любви. Думала обстоятельно, как над годовым отчетом. Все-таки голова женщине нужна не только для красивой прически.
Тот Женя из пионерского лагеря в нее не влюбился. Не влюбился – значит, сам дурак. Хотя тогда вроде бы Лизочке было и горько, и больно. Но это научило серьезную и обстоятельную девочку одной простой вещи: влюбляться нужно только в того, кто влюбился в тебя первым, а никак не наоборот. Потому что страдать больно и неприятно. С таким простым и понятным убеждением Лизочка и влюбилась в одиннадцатом классе, но уже не в одноклассника, а в мальчика, с которым она познакомилась на дискотеке в соседней школе.
Он влюбился в нее первым и пригласил в кафе. Вечерами они гуляли, целовались в подъезде – в общем, все было, как у всех, кто влюбляется в семнадцать лет. И Лизочку это вполне устраивало: ей хотелось, чтобы все было, как у всех. Он звонил – она поднимала трубку, он звал куда-нибудь – она шла, он дарил что-нибудь – она принимала. Все это устраивало Лизочку совершенно. Лизочке было хорошо и спокойно.
Ровно до того момента, как он перестал звонить. Перестал звать и перестал дарить. И Лизочке, все так хорошо придумавшей и организовавшей в своей жизни, снова пришлось страдать. А страдать снова было больно и неприятно. Тогда Лизочка пришла ко второму выводу: влюбиться – это прекрасно, но нужно все-таки что-то делать, чтобы удержать мальчика возле себя.
Лизочка уже изучала основы маркетинга и видела извечные отношения М – Ж под своим углом. Ей уже не просто хотелось захватывающих чувств, но именно благополучных и прочных отношений с красивым апофеозом под марш Мендельсона. И она задалась целью досконально изучить психологию потребителя, ибо кто такой мужчина, как не потенциальный потребитель на рынке невест?
Что самое главное? Знать, чего хочет потребитель, каковы его мотивы и стимулы принятия решения о покупке, то бишь о женитьбе. Ведь если вдуматься – а Лизочка вдумывалась в разные вопросы гораздо чаще многих других, – если вдуматься, то не так уж и много стимулов для брака осталось в наше время. Бытовые проблемы – стирка, готовка, уборка – решают бытовая техника, полуфабрикаты и домработница по четвергам. Секс при нынешней доступности женщин – и платно, и бесплатно – тоже давно уже не проблема. Дети, живущие с ним под одной крышей, для современного мужчины и вовсе лишь досадная помеха.
Несколько лет – был Ванечка, потом сумасшедший художник Эдуард в Бибиреве – Лизочка пыталась понять, что же способно удержать мужчину рядом с женщиной, а женщину рядом с мужчиной надолго.
Что поделать, Лизочка была рациональной женщиной: она умела делать выводы. И больше того, она умела не просто выработать стратегию и тактику, но и грамотно пускать их в ход.
Нельзя, впрочем, сказать, что это мешало Лизочке влюбляться, нет. Просто Лизочка научилась заключать двусторонние договоры между глупым сердцем и своей умной красивой головкой.
Влюбленности – это как профессия. Уж если заводить отношения с мужчинами, нужно делать это профессионально. Совершенствоваться от одного кавалера к другому и обязательно следить, чтобы каждый последующий был лучше предыдущего. Делать выводы, менять тактику, ориентироваться на рынке, проводить мониторинг и знать приемы своих конкуренток. Тогда стопроцентно придешь к желаемому результату: прекрасному принцу рядом и – если нужно – обручальному кольцу на пальце при этом.
Поэтому Лизочка и не дергалась. Допила вкусный кофе, лениво потянулась и направилась в ванную. Включила воду, напустила в ванну пены, капнула ароматических масел. Разделась перед зеркалом во весь рост на двери, распустила волосы. И стояла Афродитой, не придирчиво, как обычно, а скорее благосклонно разглядывая себя, как хороший коммерсант свой товар.
Куда, ну, куда от нее денется Борюсик? Он же – при всем его внешнем лоске, при всей его уверенности, при всех своих счетах на кредитных карточках – он же такой в сущности ранимый, слабенький, уязвимый. Ему нужна сильная и понимающая женщина рядом. Все ведь они, в сущности, одинаковы: всем время от времени хочется уткнуться в сиську и поплакать...
Глава 3,
Знакомящая нас с Динкой
– Ну, рассказывай, – Динка, не дав Лизочке опомниться, уселась в хозяйское кресло, – чего это ты такая вся сияющая?