Мазин Александр Владимирович. Чистильщик

   – Не видишь, я кушаю,– заявил Васильев.
   Бросить недоеденным такой дорогой шашлык он посчитал бы кощунством.
   – Кушай,– согласился продавец.– Я подожду.
   Васильев доел, поднялся с достоинством.
   – Куда пойдем?
   – Где тихо,– оглядевшись по сторонам, ответил «кавказец».– Ты один?
   – Один.
   – Давай деньги.
   – Не пойдет,– Васильев усмехнулся, вспомнив про «лоха».– Деньги – товар. Знаешь такую пословицу?
   – Ладно, как скажешь. Иди со мной.
   Они вышли с территории рынка, пересекли автостоянку. За ней громоздились одноэтажные строения складского типа.
   – Далеко еще? – спросил Васильев.
   – Уже пришли,– ответил «кавказец» и проворно отскочил в сторону.
   Васильев удивился, но удивлялся он недолго.
   Из-за штабеля ящиков вышел еще один персонаж. В руках персонаж держал то, что Валерий собирался приобрести. Но не похоже, чтобы персонаж собирался продавать.
   – Дэнги давай! – заявил персонаж, многозначительно покачав стволом.
   Васильев оглянулся на своего проводника.
   – Давай, давай,– поторопил тот.– Керим нервный, только с войны пришел. Ты его не дразни.
   – Нет, так не пойдет,– сердито возразил Васильев, прикидывая, удастся ли броском достать нервного Керима. Или хотя бы удрать.
   Нет, не удастся. Может, он не рискнет стрелять?
   – Убью,– пообещал Керим, прочитав его мысли.– Дашь живой – маладэц. Нэт – мертвый дашь.
   Он не шутил. И не блефовал. По роже видно.
   Валерий полез за бумажником.
   «Хоть шашлыка поел»,– подумал он.
   Внезапно тот, кто завел Васильева в западню, издал гортанный возглас. Васильев поднял глаза и увидел за спиной Керима ухмыляющуюся физиономию Петренко. А сбоку, шагах в десяти, у противоположного угла склада стоял Юра и держал в руках небольшой автомат без приклада.
   – Аккуратно и медленно положил пушку на землю,– прорычал Петренко.
   Керим послушно наклонился, и Васильев увидел в руках у Петренко точно такой же автомат.
   Керим положил пистолет, но распрямиться не успел. Петренко отвесил ему смачного пинка, и кавказец, пролетев метра четыре, растянулся на земле.
   – Встал! – рявкнул Петренко.– К стене, пидерасня! Руки на затылок, ноги расставил! И ты тоже! Юрок!
   Юрий сунул автомат слегка ошарашенному Валерию и быстренько обшарил вымогателей.
   У обоих обнаружились ножи, но огнестрельного больше не было, только у Керима – пара запасных обойм.
   – Что ж это вы, макаки черножопые, на чужой территории беспредельничаете? – ленивым голосом осведомился Петренко.
   – Это наша территория! – возразил тот, что вел Васильева.
   Юра шумно вздохнул и неожиданно выбросил ногу. Тяжелый ботинок впилился в поясницу «кавказца».
   Валерий вздрогнул. Он очень хорошо представлял, какой силы этот удар. А «кавказцу» и представлять не пришлось.
   С воплем он распластался на стене, начал оседать наземь.
   – Стоять! – зарычал Петренко, и пострадавший, вполголоса ругаясь по-своему, остался стоять, только несколько перекосился.
   – Ноги расставил, козел! Может, мочкануть их? – предложил Петренко.
   – Можно и мочкануть,– согласился Юрий.
   Васильев глядел на происходящее, как через толстое стекло.
   – Как, черножопый, жить хочешь?
   – Хочу,– глухо ответил Керим.
   Его приятель тоже промычал что-то, присоединяясь.
   – Ладно,– сказал Петренко.– Живите. Помните нашу доброту.
   И кивнул Юрию.
   Тот сцепил руки и с размаха треснул кидалу по затылку. Тот рухнул. Второй – тоже: Петренко огрел его рукоятью «трофейного» пистолета.
   – Вот так делаются дела,– сказал он, вручая пистолет, обещанный «макаров», кстати, Васильеву.– А теперь – ходу. Это, действительно, их территория.
   – Как вы меня нашли? – уже в машине спросил Валерий.
   – Тебя? – Юра засмеялся.– Без проблем. Сначала срисовали этих, а потом сели на хвост второму. Потому что, ежику понятно, к кому тебя приведут.
   – Лохов учат,– пробасил Петренко, не оборачиваясь.– А ты – лох. Верно, Юрок?
   – Верно,– согласился тот.– Но ты – наш лох. Поэтому учим тебя мы, а не кидалы черножопые. И мы тебя научим, не сомневайся.
   – Я и не сомневаюсь,– сказал Васильев.
   Пистолет оттягивал карман, одновременно пугая и ободряя. Но настроение у Валерия было прекрасное. Нет, это чертовски приятно, когда ты – часть команды. И даже имеешь право не платить за ошибки, потому что и ты, и твои ляпы, совершенные по невежеству и неумению, заранее учтены и исправлены. Главное – честь не уронить.
   – На вот, хлебни,– Юра протянул Васильеву банку с пивом.– Как сердечко, не жмет?
   – Нет.
   Юра взял Валерино запястье, нашел пульс.
   – Как у слона,– с удовлетворением констатировал он.– Наш человек, а, Петренко?
   – Егорычу, значит, ты больше не доверяшь? – ухмыльнулся Петренко.
   – Уел! – Юра хохотнул.– Ладно, поехали. Только тихонько, помни, что везем.
   – Не учи мамку галушки делать! – фыркнул Петренко.
   «Лексус» тронулся, аккуратно выехал со стоянки и небывалой для Петренки скоростью в шестьдесят километров покатился по проспекту.
   Васильев пил холодное пиво и сам себе удивлялся. Ведь этот черный Керим и впрямь мог запросто его пристрелить. А страха – ни на миллиграмм.
   Неожиданно Васильева прижало к спинке сиденья – Петренко прибавил скорость. Стрелка прыгнула до восьмидесяти, потом до девяноста. Лексус запетлял между машинами.
   – Юрок,– незнакомым, лишенным интонаций голосом позвал Петренко.– Глянь взад, серая «жигулятина».
   Юра повернулся, поглядел:
   – Ну, есть такая.
   – Висит на хвосте уже минут десять.
   – Думаешь, не случайная?
   – Жопой чую. Больно прыткая. Не по фасону.
   – Менты?
   – Может, и менты. А может, и не совсем. Где-то мы прокололись.
   Петренко, угадав зеленый, прибавил и рванул на Охтинский мост, километрах на восьмидесяти, виляя в потоке машин, перекатился через Неву, прибавил, выскочил на Суворовский. Серый неприметный «жигуль» упорно висел на хвосте.
   – Позвонить – пусть встретят? – спросил Юрий.
   – Не надо светить лишних. Сейчас я сверну, тормозну, и ты со стволами соскочишь в подворотню. Дом там порушенный. Удобный. А мы с Валерой встанем. И поглядим.
   – Годится,– кивнул Юра.– Валерик, пистолет.
   Собрав все оружие, он приоткрыл дверь, приготовился.
   Петренко свернул, ударил по тормозам. Юра колобком выкатился наружу и исчез в подворотне. «Лексус» встал двадцатью метрами дальше.
   Серый «жигуль-девятка» вывернулся буквально через пару секунд, пронесся мимо, визгнул тормозами и тоже встал. Все четыре дверцы его распахнулись, наружу вывалили четверо и направились в «лексусу». Все – в штатском, но двое – с автоматами на изготовку.
   – Сиди тихо и скромно,– процедил Петренко.
   Один из четверки постучал автоматом по стеклу.
   – Выйти из машины,– скомандовал он.– Оба. Ноги расставить, руки на капот.
   Памятуя указание Петренко, Валерий выполнил команду точно и молча.
   Их быстро и умело обыскали. У Юры ничего не было, кроме кошелька с деньгами. У Петренко изъяли бумажник и права. Затем двое обшарили машину. С нулевым результатом.
   – Где оружие? – Один из автоматчиков ткнул Петренко стволом в поясницу.
   – Не борзей,– предупредил Петренко.
   – Где стволы, кабан? – закричал автоматчик.– Хочешь, чтоб мозги из ушей полезли?
   Валера услышал глухой удар.
   – Ну ты, это…– укоризненно проговорил кто-то из четверки.
   Васильев повернул голову и обнаружил, что Петренко сполз к колесу и лежит неподвижно. Валерий не испугался. Его охватила холодная ярость. Автоматчик за его спиной отвлекся, глядел на упавшего.
   «Подставился»,– мелькнула мысль. Не раздумывая, он с разворота ударил автоматчика ногой в затылок. Первый раз в жизни он использовал в деле то, чему учился. Эффективно использовал. Автоматчик завалился рожей в асфальт. Его коллеги отреагировали с похвальной быстротой. Двое отпрыгнули назад и полезли за пазуху, третий стремительно развернулся, вскидывая автомат… и оказался в медвежьих объятиях внезапно ожившего Петренко. Ладони могучего хохла накрыли руки автоматчика, развернули ствол в направлении двух остальных, и те застыли. Прихваченный автоматчик ущимленным зайцем дергался в лапищах Петренко, пинал его каблуком в голень, но победитель не обращал на него внимания.
   – Мы из милиции! – запоздало выкрикнул один из оказавшихся на мушке.
   – Поздно пить боржоми, когда почки отвалились! – ухмыльнулся Петренко. И треснул лбом по затылку трепыхавшегося. Тот обмяк. Петренко отпустил его, брезгливо отпихнул ногой.
   – Сошли с дороги и легли на пузо! – скомандовал он.– Руки за голову, и, не дай Бог, кто дернется – пополам разрежу.
   Валерий не удивился, когда оба приятеля в точности выполнили сказанное. Физиономия Петренко не сулила ничего хорошего.
   – Обыскать их? – предложил оживившийся Васильев.
   – Кому надо – обыщут,– ответил Петренко.– Телефон мне принеси.
   – Силыч,– пробасил он в трубку.– Сыграй вариант семь. Угол Суворовского и Шестой Советской.
   – Что теперь? – спросил Васильев.
   Он жаждал действий.
   – Теперь ждем,– флегматично отозвался Петренко, одной рукой прихватил за шкирку того, кого свалил Валерий, второй – своего и тоже отволок на газон.
   – Приглядывай за ними,– сказал он.
   Улочка оказалась нелюдная, а редкие прохожие, углядев черную иномарку, оружие и тела на газоне, разумно меняли маршрут.
   Первая машина появилась минут через двадцать и высадила двух совершенно не воинственных пассажиров: тетку лет пятидесяти да дедка-ветерана с полосками орденов – и уехала.
   Петренко направился к ним. Разговор занял минут пять, после чего тетка и дедок откочевали в сторонку.
   – Валерик,– сказал Петренко.– Если что, говори правду и только правду,– и наклонившись к уху.– Но про Юру забудь.
   Еще через десять минут объявился целый кортеж. «Форд» с милицейской мигалкой на крыше, микроавтобус, тоже с милицейской полосой, черная «Волга» без специальных знаков и «скорая помощь». Все сразу и под развеселую сирену.
   Петренко аккуратно положил автомат на капот «лексуса». Юра последовал его примеру. Из микроавтобуса выскочило полдюжины парней в камуфле. Быстренько рассредоточились, один подхватил автоматы, понюхал стволы, кивнул и взял на контроль Петренко и Васильева. Валерий недоумевал. Но недолго. Из «Волги» вышли двое посолидней и направились к ним. Уложенные на газон зашевелились.
   – Лежать, суки,– зарычал один из камуфлированных.
   – Мы…– Пинок десантного ботинка оборвал реплику.
   Двое солидных подошли в Петренко. Один представился:
   – Старший следователь городской прокуратуры Еремин.
   Второй просто пожал Петренко руку.
   – Что произошло? – строго спросил старший следователь.
   – Нас остановили эти четверо,– сказал Петренко.– Угрожая оружием, заставили выйти из машины, отняли деньги и документы и начали избивать. Мы… хм… оказали сопротивление. И вот…– Он кивнул на уложенную четверку.
   – Под угрозой оружия? – усомнился следователь.
   – Мы можем! – Петренко осклабился.
   – Они могут,– подтвердил спутник Еремина.
   Подошел еще один мужчина в штатском, окинул Васильева и Петренко цепким взглядом.
   – Один кричал, что он милиция. Это когда мы их уже… того.
   Следователь построжел.
   – Предъявил документы?
   – Нет. Но за пазуху полез. Не знаю, как документы, но ствол там точно просматривается.
   – Вы их обыскивали? – недовольно спросил следователь.
   – Как можно! Мы же не милиция, мы просто граждане.
   Третий в штатском засмеялся.
   – Сережа,– сказал ему следователь, кивнул на отдыхающую четверку,– посмотри, что у тех.
   Напавших подняли с газона, обыскали. Добычу названный Сережей принес и разложил на капоте «лексуса». В том числе два эмвэдэшных удостоверения.
   – Это мой,– сказал Валерий, показав на бумажник.– Там у меня должна быть квитанция на квартплату.
   Еремин раскрыл бумажник. Квитанция была. А также доллары и рубли.
   – А это мой,– показал Петренко.– Да ладно, гражданин старший следователь! Раз это ваши – то у нас претензий нет. Знаем же, что бюджетники. У них же зарплата – два раза пива попить. Ну, решили ребята немного подзаработать, ясное дело. Вот драться не надо было, это точно, а деньги, ну, ясное дело, дети там, семья, жить-то надо…
   Пока он говорил, лицо Еремина медленно каменело.
   – Их зарплата – это не ваше дело! – яростно отчеканил старший следователь.– А побои я вам рекомендую снять, если вас, действительно, били.
   – Прикажете снять – снимем,– Петренко вздохнул. Потом провел рукой по затылку и продемонстрировал ладонь. Ладонь была в крови.
   – Я их знаю,– сказал тот, что жал руку Петренко.– И могу поручиться.
   – Вы лучше найдите свидетелей,– сердито бросил следователь.– А это,– кивок на бумажники,– приобщите.
   – Можно мне взять часть денег? – попросил Валерий.– Это у меня все. Сегодня заказ оплатили.
   Еремин хмуро поглядел на него, но разрешил:
   – Берите. Под расписку. Позже получите остальное, полностью, – последнее слово он подчеркнул интонацией.
   Приблизился один из камуфлированных. С ним – дедок и тетка, прибывшие первыми.
   – Свидетели,– сказал камуфлированный.
   – Что вы видели? – строго спросил следователь.
   – Все! – гордо заявил дедок. И тетка закивала.
   – Я тут случайно,– затарахтела она,– мне тут средство от тараканов…
   – Стоп,– оборвал Еремин.– Поедете со мной.
   Дедок важно кивнул, а тетка засмущалась:
   – Да мне домой, мне…
   – Надо,– веско произнес следователь.– Надолго не задержу. Сережа, ты со мной. Вы…– взгляд на Петренко и Васильева,– пока свободны. Вас вызовут. Если не соврали – как потерпевших. Побои снимите.
   И удалился.
   Его спутник протянул руку Петренко и, на этот раз, Валерию.
   – Спасибо,– поблагодарил Петренко.
   – Взаимно. Свидетели-то подтвердят?
   – Сто процентов.
   – Тогда удачи.
   Валерий и Петренко сели в машину и пронаблюдали, как загружают в машину злополучную четверку.
   – Подождем пару минут,– сказал Петренко, когда все уехали.
   «А ведь это серьезно! – подумал Васильев.– Кто же они, черт возьми, такие – мои новые друзья? Какая-нибудь спецслужба? Или немерено крутые бандюки?»
   Нет, бандюки вряд ли. Конечно, у того же Монплезира морда натурально бандитская… Но ни Силыч, ни Кремень точно бандитами не были. В этом Валерий был убежден. Некая мощная охранная структура? Может быть… Да какая на самом деле разница? Со временем все выяснится, а пока радоваться надо, что ты теперь – часть настоящей силы.
   «Разве ты не этого хотел?» – спросил себя Валерий.
   «Нет,– ответил он сам себе,– не этого».
   Он даже и не думал о том, что приобретет не только силу, но и друзей. И будь он проклят, если друзья для него теперь не важнее силы.
   Спустя некоторое время из подворотни появился Юра с грязным бумажным пакетом в руках.
   – Багажник открой,– сказал он,– а то я тебе всю обивку изгажу.
   Усевшись на заднее сиденье, он похвалил Валерия:
   – Молодец, братишка! Я все видел.
   – Да,– присоединился Петренко.– Добре сработал. Жить будешь.
   Васильев аж покраснел от похвалы.
   – Куда теперь? – спросил он.
   – Как куда? – удивился Петренко.– В травму. Побои снимать.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

   Домой Васильев вернулся с полным мешком дорогой еды и справкой из травмпункта, из которой явствовало, что Валерию нанесли телесные повреждения средней тяжести. Небольшое денежное вспомоществование помогло врачихе-травматологу, бабушке лет семидесяти, не разглядеть, что некоторым повреждениям уже недели две сроку.
   По правде говоря, Васильев уже привык к тому, что бока его покрыты следами молодецких ударов, а предплечья и голени – отметинами не менее молодецких и не менее болезненных блоков. Партнеры по кумитэ с ним теперь почти не церемонились. Разве что не били в полную силу по уязвимым местам и голове. Но и «неполного» хука Петренки Валере хватало. Что приятно, так это то, что Васильев уже научился давать сдачи. Разумеется, против тяжеловесов и даже «середняков» типа Юры он не тянул. Но однажды ухитрился сбить с ног тощего Шизу, чему тот был необычайно рад. Впрочем, в реальном деле сбив не дал бы Васильеву никакого преимущества: Шиза вскочил раньше, чем Валера успел его «добить». Работая с товарищами по занятиям, Васильев привык к тому, что большинство его ударов воспринимаются как комариные укусы. Сегодня же, завалив на асфальт вполне крепкого и наверняка кое-что умеющего мужчину, Васильев осознал: не такой уж он слабак. И сознание это было приятно.
   Набив холодильник продуктами и бросив на сковородку шмат доброго телячьего мяса, Васильев решил, что на борт Корабля Жизни он уже взобрался. Причем сразу оказался в отличной компании, так что свалиться обратно ему не дадут. Если он будет соответствовать. А уж в этом можно не сомневаться. Не было случая, чтобы Валера Васильев поставил себе цель, а на полпути свернул с дороги.
   Привлеченный мясным духом, на кухню забрел сосед. Поглядел на Валерия, жующего бутерброд с нежной рыночной ветчиной.
   – Что, зарплату вернули?
   – Халтура,– помотал головой Васильев.– Ветчины хочешь?
   – А чего-нибудь покрепче?
   – Чего нет, Афоня, того нет! – Валерий засмеялся.
   – Это неправильно,– строго сказал сосед.– Ты, Валерка, традиций не знаешь! Халтуру тем более обмывать положено.
   – Зато ты традиции знаешь, пьяница! – на кухне появилась Афонина мать.
   Валерий быстренько ретировался. Назревала шумная дискуссия, в которой каждая из сторон полагала его союзником и арбитром.
   Следующие четверть часа Васильев посвятил поискам хранилища для ПСМ. Наконец остановился на торшерном столике. Приладил снизу проволочные петли. Две побольше, две – поменьше. В большие вставил сам пистолет, в меньшие – запасные обоймы. Нормально. Случайный человек не наткнется. Торшер был тяжелый, сталинских времен, основательный до невозможности и очень удобный. Валерий привязался к нему с детства и потребовал в собственность, когда разменивался с родителями. Родители Валерия уже десятый год жили в Симферополе, а уехали потому, что эскулапы посулили Васильеву-старшему скорую кончину, если тот не сменит климат. Так что разменяли двушку на Ваське на двушку же в Симфи и эту комнатуху.
   Не соврали эскулапы. На крымском воздухе отцовы болезни пропали, батька опять пошел работать и хорошо зарабатывал даже по питерским меркам, поскольку классный автомеханик. Пытался даже сыну деньжат подкинуть, но Валерий не брал: стеснялся, во-первых, во-вторых, считал, что им и самим надо. Мать не работала, сестра училась в Симферопольском университете. Красивая девка выросла. И практичная. Не в пример старшему брату.
   Взгляд Валерия упал на «мыльницу», магнитофон фирмы «Повасоник», мерзкую отрыжку то ли Польши, то ли Болгарии.
   «А что? – подумал он.– Пойду и куплю нормальную музыку! Прямо сейчас! Или нет, сначала поем».
   Мясо поспело, приправленное и обжаренное в сухариках. Васильев распечатал бутылочку «Калинкина», утаенную от Афанасия, достал с полочки роман «Анахрон», самую прикольную книжку, какая ему подворачивалась за последние годы, и принялся наслаждаться. Ей-Богу, вчера в ресторане он не получил такого удовольствия.
   После обеда, завершенного крепким, собственноручно сваренным кофе, Васильев прихватил две сотни долларов и спустился вниз. Продав доллары чернявому парнишке у обменника, Валерий прошелся по магазинам вдоль Владимирской и приобрел даже и не просто магнитофон, а музыкальный центр «Панасоник».
   Ощущая себя богатым и довольным, Васильев глянул на часы: пятнадцать сорок восемь. Пора собираться на тренировку.
   Выйдя в коридор, позвонил на мобильник Петренко.
   – Подхватишь меня?
   – Без проблем.
   Счастье было полным. Но где-то на краю сознания маячил вопрос: какие еще традиции существуют у его новых друзей, кроме приобретения пистолета с первой получки?
   Страшного предполагать не хотелось. Не могут такие отличные парни заниматься дрянными делами. А если могут?
   «По фиг!» – честно признался сам себе Васильев.
   Чем бы они ни занимались, обратно ему хода нет. Да и некуда.
   Рассчитывая, что его вот-вот введут в курс дела, Валерий ошибался. И Петренко, и Юра вели себя так, будто ничего не произошло. И в этот день, и на следующий. А на третий день большая часть группы попросту отсутствовала на тренировке. Были только пацаны (кроме Олежка и Гарика) да Паша-Академик. После обычной разминки Егорыч принес коробку теннисных мячей, поставил Пашу и Валерия к стене, запретив сдвигаться больше, чем на шаг. А затем велел пацанве произвести «расстрел», наказав при этом целить по уязвимым местам.
   Через пару секунд Валерий убедился, что успевает защитить исключительно эти уязвимые места да физиономию. И то не всегда. Раза три он довольно чувствительно получил по уху. Скоро он перестал следить за летящими мячами (все равно бесполезно) и сосредоточился только на узком пространстве вокруг себя. Это было чем-то похоже на работу с завязанными глазами: не на зрении, а на ощущении. Сразу стало легче. Теперь Валерий отбивал почти половину мячей. От некоторых даже успевал уворачиваться. Дальше – еще лучше. Наконец настал момент, когда Васильев отбил три удара из трех. И получил возможность поднять голову. И убедился, что «ловкость» его имеет вполне объективную причину. Причина же была в том, что Паша ловил мячики и аккуратно складывал их к ногам, выводя из игры. Поймав взгляд Васильева, он белозубо улыбнулся.
   Игра прекратилась через минуту. Причем последний мяч (и единственный) поймал сам Валерий.
   На этом разминка закончилась.
   Флегматичный и медленно соображающий в обычных делах Паша в спарринге совершенно преображался, становился быстрым, хитрым и опасным. То есть движения его казались такими же неторопливыми. От любой, тщательно подготовленной атаки Валерия он оборонялся с нарочитой небрежностью. Вяло так отмахивался… Но, хотя блоки его не отзывались болью в конечностях Валерия, тем не менее он как-то необъяснимо путался в этих самых конечностях и в конце концов оказывался в полуметре от противника, совершенно открытый и беззащитный. Тогда Паша награждал Васильева парой-тройкой тычков, от которых Валерий отлетал назад, плюхался на пол или секунд пять приходил в себя.
   – Как это у тебя выходит? – спросил Валерий, когда Егорыч скомандовал передышку.
   – А я у мишки учился,– улыбаясь во весь рот, пояснил Паша.– Видал, как мишка лапами машет? – Он поднял над головой руки, заревел, приседая и пританцовывая.
   Вокруг тут же собрались пацаны, а Паша продолжал ломать комедию, изображая медведя. Выходило похоже. Пацаны хохотали.
   Представление прервал сэнсэй, рявкнув:
   – Работать!
   – Ну, понял? – спросил Паша.
   – Да вроде бы,– неуверенно проговорил Валерий.
   – Ну тогда становись.
   И избиение младенцев возобновилось.
   В качестве компенсации Паша подвез Васильева домой. По дороге Валера осторожно поинтересовался: где весь народ?
   – Вот завтра придут – и спросишь,– ответил Паша-Академик.
   На следующую тренировку, точно, пришли все. Причем у Юры была забинтована кисть левой руки.
   – Где это ты? – поинтересовался Васильев.
   – Порезался,– последовал лаконичный ответ.
   – Валера,– окликнул Васильева Силыч.– Подойди, пожалуйста. На вот. Возьми.
   Он протянул серенький бланк.
   Бланк оказался повесткой в прокуратуру.
   – Это по тем ментам? – спросил Васильев.
   Силыч неопределенно пожал плечами.
   – А что говорить? – осторожно спросил Валерий.
   – Это уж тебе, Валера, лучше знать. Меня там не было.
   – Понял,– сказал Васильев.
   И он действительно понял.
   Визит в прокуратуру, а равно беседа со следователем прошла гладко. Подловить его следователь не пытался. По лицу видно: факты в его мозгу уже выстроились, и допрос Валерия (пострадавшего) – почти формальность. Васильев со своей стороны не жаловался, слегка упирал на то, что претензий не имеет, но с другой стороны, справку из травмы представил, и справка была приобщена. Расстались довольные друг другом.
   Прошел еще день, и еще один, ничем не выдающийся, кроме того, что нежданная оттепель сменилась свирепым пятнадцатиградусным морозом. Проснувшийся утром от свирепого дубака Валерий в качестве зарядки заделал оба окна размоченным в воде асбестом. В институте профсоюзная тетка попытались снять с него деньги в какой-то фонд.
   – У меня грантов нет! – грубо ответил Васильев.
   – Ну и напрасно! – тетка явно обиделась.
   Часа два Васильев потратил на то, чтобы расфасовать по банкам сваренный три дня назад универсальный клей. Заказ для автомастерской. Раньше этим клеем клеили корабли. Космические. Теперь выставленную перестройкой на всеобщее обозрение секретную пропись Васильев использовал в целях обогащения. Лет двадцать назад за подобное его посадили бы лет на пятнадцать. Но в те времена, слава Богу, Васильев занимался химией на уровне перекиси ацетона и селитросахарных дымовух.
   К трем Валерий закончил, проглотил в институтской столовой мертворожденную котлету и поехал на тренировку.
   В зале было немногим теплее, чем на улице. Батареи грели чисто символически. Но стараниями Егорыча Васильев согрелся очень быстро. А чуть позже даже вспотел, когда, поставленный в пару с Шизой, вынужден был отрабатывать защиту от ножа. Результатом этой работы стали новые синяки и приличная ссадина на виске. Иногда Шиза развлекался тем, что заранее объявлял, в какое место будет нанесен удар. Блокировать удар Васильев, как правило, не успевал. Шиза веселился. Пока не подошел сэнсэй и не взялся Васильева обучать, используя Шизу в качестве подвижной куклы. Двигался сэнсэй так, чтобы Валерию была видна каждая деталь. Вероятно, Шизе тоже было все видно, но, как недавно Васильев, сделать он ничего не мог. Кремень неизменно перехватывал его руку, фиксировал, заводил, выворачивал так, что Шиза аж зубами скрипел. Выглядело все невероятно просто. Как будто Шиза Егорычу подыгрывает. Но по физиономии партнера Валерий видел – ничего подобного.