Мазин Александр Владимирович. Малышка и Карлссон-2

   Федоту надоело стоять в пробке, и он, вывернув влево, погнал по встречной…
 
   За деньгами отправились вчетвером. «Для надежности»,– сказал Дима. Кате стало смешно. Полсотни таких «охранников», как Дима, не стоили одного Карлссона.
   Поймали машину, поехали. Дима всю дорогу ныл, что Катю с Карлссоном кинули. Мол, они, лохи, отдали всё: машину, документы, не получив взамен даже паршивой расписки. Мол, нет никакого «Балтика-автосервиса», а если и есть, то денег им всё равно не видать.
   Брюзжал до тех пор, пока не вывел из терпения даже флегматичного Карлссона, и тот велел Диме заткнуться.
   Пессимизм Димы не оправдался. «Балтика-автосервис-плюс» оказался на месте, точно по указанному в визитке адресу. Правда, выглядел не очень. Полдесятка боксов в тупичке промзоны. Однако внешний вид в данном случае не имел значения, потому что в одном из боксов стоял белый «порше» Селгарина (с ним уже возились рабочие), и Додик оказался в своем кабинете, взмыленный, но – при деньгах. Он вывалил их на стол, целую кучу упакованных в пачки евро, со словами: «Всё тут, можете не считать…»
   И тут Лейка доказала, что ее с собой брали не зря. Она решительно взяла бразды правления в свои руки, заставила Додика упаковать деньги в мешок, после чего они вшестером (Додик прихватил с собой еще одного мужика) погрузились в минивэн и отправились на Восстания, в банк. Там сняли специальную комнату, наняли специального человека, толстую дотошную тетку, которая минут сорок пересчитывала и проверяла купюры. Четыре банкноты она забраковала, и Додику пришлось заменить их рублевым эквивалентом. С тем его и отпустили восвояси. Но на этом дело не кончилось. Деловитая Лейка предложение тут же поделить деньги сурово отмела. Выделила каждому по пять тысяч (Колина доля – отдельно), а остальные деньги были уложены в банковский сейф. Димка, правда, немного поворчал: мол, сейф – это только деньги зря платить, но смирился. Предложил прямо сейчас закатиться в самый дорогой кабак и устроить пир и пьяное безобразие. Не получилось. Катя зверски устала, еле стояла на ногах. И залеченная Карлссоном голень разболелась… А без Кати – какой праздник! Решили веселье перенести и разбрелись по домам. Вернее, Дима пошел домой, а остальные – к Лейке. Карлссон уже оценил преимущества мягкой постели и полного холодильника и в свою заброшенную квартиру не очень-то рвался.
 
   На следующее утро Катя проснулась свеженькая, как весенний листок, перекусила наскоро в одиночестве (Лейка и Карлссон еще дрыхли) и отправилась в университет. Там она за полчаса оформилась на платное отделение филологического факультета (все вышло просто, даже евро на рубли менять оказалось необязательно) и стала полноправной студенткой первого курса.
   Затем Катя за четыре тысячи рублей приобрела красивенький мобильник и, как только его подключили, позвонила домой. Мама оказалась дома, и Катя осчастливила ее тем, что будет учиться в университете. Конечно, про троллей, эльфов и продажу «порше» она ничего не говорила. Врать, понятное дело, нехорошо, но есть вещи, о которых родителям лучше не знать. Сказала: был дополнительный набор и она прошла по конкурсу. Мама поверила. У Малышки была репутация человека, который никогда не врет.

Глава третья
День рождения Коли Голого

   Средневековье. Деревня. Изба. В избе – шотландские мужики в юбках играют на волынке.
   Вдруг в окошко всовывается башка тролля:
   – Мужики, пиво пить будете?
   Шотландцы обрадовались.
   – Будем! – говорят.– А это ничего, что мы еще поиграем?
   – Ладно,– говорит.– Поиграйте, я пока во дворе посижу. А когда будете пиво пить – меня позовите.

   – Нам сюда,– сказала Катя у дверей супермаркета.– Здесь есть гравер.
   – А зачем нам гравер? – насторожился Дима.
   – Мы же на день рожденья идем, забыл?
   – Какой еще день рожденья?
   Дима действительно забыл, что они идут на какой-то день рожденья.
   Сегодня он весь день провел в Интернете. Изучал автомобили. Тысяч за двадцать евро можно было купить отличную новую машину. Но ему, по всей видимости, придется брать что-нибудь попроще. Иначе придется объяснять родителям, откуда у него такие деньжищи. Впрочем, время еще есть. Пока Диме семнадцать, прав ему не дадут.
   – Как какой день рожденья! – возмутилась Катя.– Колин!
   – Какой еще Коля?
   – Мой друг. Который, кстати, помог нам «порше» продать.
   – Твой друг? – Дима нахмурился.
   – Ну не совсем мой друг, больше – Карлссона. Но меня он тоже звал.
   – А меня?
   – А ты – со мной. Не бойся, Димка, никто тебя там не обидит!
   – Ничего я не боюсь,– буркнул Дима.
   Настроение у него начало портиться, но Катя, встав на носочки, чмокнула его в подбородок, улыбнулась… И Дима сразу перестал сердиться. Ну как на нее сердиться, если она такая славная.
   – Надо чего-нибудь купить,– деловито произнес он.– Что за мужик? Что он любит?
   – У него мотоцикл есть,– сказала Катя.– Да вроде всё у него есть…
   – Тогда я ему фляжку куплю,– сказал Дима.– Такая вещь всегда пригодится. А ты чего подаришь?
   – А вот! – Катя продемонстрировала подернутую патиной серебряную цепь с висюлькой, на которой были изображены перекрещенные молот и копье.– Нравится?
   – Ничего. А почему копье, а не серп?
   – Дурак! Это антиквариат! Девятнадцатый век!
   – Это тебе в комиссионном сказали? – усмехнулся Дима.
   – В ломбарде. Ты ничего не понимаешь! И вообще это не тебе подарок! Иди и покупай свою фляжку!
   Катя гордо отвернулась и отправилась на поиски гравера.
   – Вот это надо выгравировать вот здесь! – заявила она сонному мужичку за стойкой, подсовывая бумажку.
   – Это что? – мужичок уставился на значки.
   – Это руны! Вот эту здесь, а вот эту…
   – Не выйдет,– отрезал мужичок.– Здесь тебе, девочка, не салон тату. Напиши чего-нибудь по-русски.
   Высказался – и снова задремал.
   – Я вам не «девочка», а клиент,– строго сказала Катя.– Не можете сами сделать – дайте мне.
   Мужичок открыл один глаз, посмотрел на нее, как сантехник на десятирублевку.
   – Ты мне бур сломаешь,– сказал он.
   – Сломаю – заплачу€.
   Мужичок открыл второй глаз:
   – Загубишь вещь.
   – Мой риск! – Катя лучезарно улыбнулась.
   Когда ее нашел Дима, Катя уже почти закончила. На ее взгляд, получилось неплохо. И бур она не сломала, и с гравером подружилась. Сказать по правде, без его помощи она бы не справилась.
   – Приходи еще,– сказал он на прощание.– Я тебя на мастера выучу.
   Диме это приглашение совсем не понравилось.
   Но Катю следовало любить такой, какая она есть. Эту истину Дима давно усвоил.
 
   – Это здесь? – Дима с сомнением поглядел на барчик с подозрительным названием «Шаманама». И с еще более подозрительной вывеской:
 
   У нас весело!
   По выходным – кик-бокс!
   По понедельникам, вторникам и четвергам – чисто мужские забавы!
   По средам и пятницам бьют в бубен!
 
   – Здесь, здесь! – Катя решительно подтолкнула Диму вперед; он, в свою очередь, толкнул дверь и натолкнулся на верзилу в кожаной жилетке.
   – Ты куда нацелился, студент? – осведомился верзила, преграждая Диме дорогу.– В бубен хочешь? Тогда тебе повезло. Сегодня у нас как раз пятница, а по пятницам…
   – Отвали от него, шлагбаум! – потребовала Катя, выныривая у Димы из-за спины.– Мы к Коле на день рожденья! Не видишь, что ли?
   – Тебя, Малышка, заметить трудно,– ухмыльнулся верзила.– Особенно за таким могучим друганом,– верзила хлопнул Диму по плечу. От его хлопка не брезгующий спортом Дима не упал и не сломался. Только слегка просел.
   – А твоего еще нет,– сообщил вышибала Кате.– И Голого тоже. Раненько вы пришли.
   – Так, может, мы – попозже…– пробормотал Дима.
   – Никаких «попозже». Идите вон за тот столик. Выпейте, покушайте.
   – Пошли,– сказала Катя.– Я голодная, как тролль-хищник.
   – Типун тебе на язык…– пробормотал Дима. И поплелся следом за подругой.
   Оглядев публику в «Шаманаме», Дима решил, что это последнее место, куда он по своей воле привел бы Катю.
   – Эй, лялька, иди к нам! – окликнул Катю какой-то мордастый тип.– Чё я тебе покажу!
   Соседи мордастого были ему под стать. Типично уголовные ряшки.
   – Не обращай внимания,– громко сказала Катя Диме.– Мы – гости, а это… так, между прочим.
   – Это кто – между прочим? – заорал тип.– Это кто…
   Дима напрягся, готовясь с честью погибнуть в неравном бою, но погибать не пришлось. Двое соседей мордастого ухватили приятеля за руки, вернули обратно на лавку, и Дима с Катей благополучно добрались до указанного столика, рядом с которым тут же материализовался официант.
   – Добрый вечер, Катенька! Что будем кушать?
   – Что будете кушать вы, я не знаю… (официант подобострастно хихикнул). А мне – вот этот салат, свиные ушки, форель с грибами и жареную картошку.
   У этих блюд имелись местные экзотические наименования, но ими Катя пренебрегла. Благо рядом со всеми этими «пайками дикого горца» и «сувенирами душмана» имелись вполне цивилизованные расшифровки.
   – А молодому человеку?
   – Колбасу,– сказал Дима.– Вот эту телятину и литр пива.– Подумал и добавил: – Пока литр.
   Бар понемногу заполнялся. Кое-кто из вновь пришедших здоровался с Катей. На Диму же смотрели как на пустое место. Что было немного обидно. Обиду он заливал пивом, которое ему, несовершеннолетнему, строго говоря, подавать не должны были. Как, впрочем, и Кате. Но здесь их возраст никого не волновал. На третьей кружке Дима почувствовал, что пьянеет, и приналег на закуски.
   Вопреки объявлению, в бубен никого не били, и Дима расслабился. А когда появился Карлссон, он и вовсе успокоился.
   Карлссона приветствовали дружным ревом.
   – Чего это они? – удивился Дима.
   – Того. Он тут всех победил.
   – Понятно…
   Вокруг Карлссона сразу образовалась толпа, но он уже высмотрел Катю с Димой и двинулся к ним, довольно бесцеремонно распихав своих почитателей. С грохотом швырнул на пол засаленную кожаную сумку, рухнул на скамью, отобрал у Кати кружку и опустошил в полглотка.
   – Горло пересохло,– сообщил он.– Этот – где?
   Катя подумала, спрашивает о Коле, но Карлссон имел в виду официанта. Тот уже спешил к ним с бочонком под мышкой.
   – И второй неси,– распорядился Карллсон.– Видишь, я не один.
   Проткнул бочонок пальцем и припал к отверстию.
   – Нам, пожалуйста, с краником,– уточнила Катя, бросив на Карлссона неодобрительный взгляд. Но Карлссон ее неодобрения не заметил. Он утолял жажду.
   Официант возник вновь – приволок блюдо с объятыми синим пламенем колбасками (Карлссон ухватил несколько штук, не дожидаясь, пока официант собьет пламя), сообщил почтительно:
   – Ваше мясо жарится.
   – Мое мясо жарить – замаешься,– невнятно пробормотал Карлссон.– Иди гуляй пока.
   Ухватил лапищей охапку колбасок и запихнул в рот и зачавкал.
   Катя поджала пухлые губки: манеры Карлссона ей не нравились.
   А Дима, наоборот, тащился. До чего все-таки колоритный тип этот тролль!
   Наконец появился виновник торжества. «Шаманама» взорвалась восторженным ревом.
   Дима подумал, что ожидал как раз чего-то подобного. Двухметровую «раму» с бритой наголо загорелой башкой и челюстью, способной без повреждений выдержать столкновение с небольшим автомобилем.
   Ну да, какие еще могут быть друзья у старины Карлссона.
   – Надо пойти поздороваться? – спросил Дима. Вернее, выкрикнул прямо в ухо Кате, потому что шум в заведении заглушил бы стартовый рев «Формулы-1».
   Катя активно замотала головой. Кидаться в это столпотворение пьяных мужиков? Растопчут – и не заметят.
   Дима поглядел на Карлссона. Карлссон уже ополовинил блюдо с колбасками и дохлебывал свой бочонок.
   Колбаски выглядели аппетитно.
   Поймав Димин взгляд, Карлссон подтолкнул к нему блюдо.
   Рев в «Шаманаме» то стихал до полусотни децибелов, то вновь прыгал до уровня взлетающего «Боинга»: имениннику дарили подарки.
   Карлссон доел колбаски, нашел взглядом официанта, махнул рукой: неси горячее.
   «Горячее» представляло собой кус телятины весом килограмма полтора, чисто символически обжаренный сверху. Но зубы Карлссона вонзились в него и принялись смалывать полусырое мясо, словно рубленую котлетку.
   Дима так увлекся этим зрелищем, что не заметил приближения виновника торжества. Только когда его скамейка жалобно скрипнула, он обернулся – и вздрогнул от неожиданности. Рядом с ним сидел хозяин «Шаманамы».
   Вблизи он казался еще больше, чем издали.
   – Ты кто, браток? – спросил великан.
   – Это Дима! – сообщила Катя.– Наш друг!
   – Всё путем, Малышка,– хозяин «Шаманамы» одарил ее улыбкой.– Здравствуйте, гости дорогие! Рад, что заглянули. Карлссон! Перестань жрать и поздравь меня, что ли!
   – Поздравляю. На вот,– Карлссон полез под стол, выудил оттуда мешок, а из мешка – стальной горшок.
   – Тебе,– сказал он, вручая его имениннику.– Пощупай настоящую бронь.
   Тут Дима сообразил, что горшок – и не горшок вовсе, а шлем.
   Хозяин «Шаманамы» повертел его в руках.
   – Очень неплохо,– произнес он с уважением.– И не скажешь, что новодел.
   Дима бы тоже этого не сказал. Шлем выглядел довольно старым. И был весь покрыт мелким причудливым узором черного цвета, а спереди, над стрелкой имелась какая-то эмалевая картинка. Диме очень хотелось рассмотреть шлем поближе, но он постеснялся попросить.
   – Какой еще новодел,– буркнул Карлссон.– Фамильный шлем Мак-Ларенов.– Подумал немного и добавил: – Был.
   Именинник еще раз с большим почтением оглядел подарок. Проникся.
   – Это какой же век? – спросил он.
   Карлссон пожал плечами.
   – Давно было,– и добавил деловито: – Там внутри ремешки – того. От времени. Ты новые сделай потом. И нечего его разглядывать. Ты давай, примерь. Похоже, он тебе все-таки маловат.
   Именинник улыбнулся, надел шлем на бритую голову и сразу превратился в древнего воина. В этого самого Мак-Ларена. Шлем сидел на нем, как родной. Хозяин «Шаманамы» и так выглядел сурово, а в шлеме – просто устрашающе.
   – Мал,– с огорчением проговорил Карлссон.– Пустой – садится, а с подшлемником и обвязкой – вряд ли.
   – Ну спасибо, брат! – с чувством произнес именинник.– Уж подарок так подарок! – встал, расправил плечи, рявкнул: – Эй, братва! Гляньте, что мне Карлссон подарил!
   Братва оценила. То есть настолько, что на пару секунд в зале даже наступило что-то вроде тишины. И только потом – гром восторгов, не утихавший минуты две.
   Двое из обслуги приволокли хозяину большущее зеркало. Тот глянул – и аж взрыкнул от удовольствия.
   – Ну, брат…– растроганно проговорил он, садясь рядом с Карлссоном и обнимая его за плечи.– Ну, брат…
   – А у нас, между прочим, тоже подарки для тебя есть,– сообщила Катя.
   – Правда, Малышка? – Именинник улыбнулся, надо полагать, дружелюбно. Но из-за шлема улыбка получилась жутко кровожадной.
   – Угу. Вот! – Катя достала цепь.– Поздравляю тебя с днем рождения и желаю тебе счастья! Ой! – Она вдруг сообразила, что для Колиной шеи цепь явно коротковата.
   Но именинник сам нашел выход: намотал цепь на запястье. Оказалось, что она на удивление хорошо гармонирует с шлемом.
   Карлссон тоже заинтересовался. Поглядел на бляшку с молотом и копьем, перевернул, поглядел на руны, хмыкнул одобрительно.
   – Сама резала! – похвасталась Катя.
   Карлссон посмотрел на Катю, даже жевать перестал… Задумался на мгновение, но ничего не сказал. Только кивнул.
   – А что они означают? – спросил хозяин «Шаманамы».
   – Вот эта,– Катя указала на ту, которая слегка напоминала латинскую букву «R»,– «райдо» – руна дороги. Я нарочно ее выбрала. Ты ведь в путешествие отправляешься. Эта руна будет тебя охранять. Ну, она вообще полезная. Благоприятная. Чтобы не заблудился, чтобы ничего плохого с тобой не случилось по дороге…
   – Откуда ты их выкопала? – скептически спросил Дима.
   – Нашла в Интернете.
   – А другая?
   Коля ткнул пальцем во вторую руну, похожую на зигзаг молнии. Катя смущенно улыбнулась.
   – Это «эйвас»,– сказала она,– я и сама не очень понимаю, что она означает. Она тоже как-то связана с дорогой, только смысл другой, более глубокий. Там было написано, что каждая дорога, путь – это переход через какую-то грань. Чего-то там еще было про порог…
   – Короче, через границу поедем,– сделал вывод Коля.– Все правильно.
   – Я мучилась-мучилась, какую руну выбрать, и решила оставить обе,– извиняющимся тоном добавила Катя.– Тебе нравится?
   – Здорово, полезные вещи,– одобрил именинник. И вопросительно поглядел на Диму: чем ты меня порадуешь?
   Дима достал фляжку. Он даже слегка покраснел: до того несолидным казался его подарок рядом с остальными.
   – Поздравляю…
   – Нет,– перебил хозяин «Шаманамы»,– так дело не пойдет. Давай познакомимся сначала. Ты – Дима. Я – Коля.– Он протянул руку, очень, кстати, похожую на лапищу Карлссона.– Коля Голый. Друзья моих друзей – мои друзья. Теперь место знаешь – приходи. И спасибо,– он взял фляжку и сунул в карман.– Нужная вещь. Всегда пригодится.
   Он уже собрался встать, когда Катя сказала:
   – Николай… А можно спросить?
   – Коля. Коля Голый. Можно. Спрашивай.
   – Федот… Как его здоровье?
   – Федота? Думаю – в норме. А что такое?
   – Да нет, ничего. Просто спросила. Сегодня ведь его не будет, да?
   – Не будет. Но подарочек мне прислал. Вчера. А тебе привет. Классное, сказал, тачило. Ну, отдыхайте,– хозяин «Шаманамы» поднялся и двинулся к стойке.
   – Что за Федот? – спросил Дима.
   – Бандит,– сказала Катя.– Который у нас «порше» купил.

* * *

   Было два часа пополуночи, когда потрепанный джип с черными армейскими номерами свернул с трассы на проселочную дорогу. Еще через полчаса он уткнулся в «кирпич» и остановился.
   Из джипа вылезли двое. Третий, водитель, остался в машине.
   Вид у пары был специфический. Таких обычные граждане стараются обходить стороной. И правильно делают.
   – Не-е, я не понял! И где твой проводник? – спросил один из троицы, тот, что повыше ростом.
   – Сейчас будет,– сказал второй.– Всё путем, Федот, не парься. «Коридор» откроют только через полчаса… А… Вот и он!
   На проводнике была полевая армейская форма без знаков. Лица не разглядеть: он старался держаться вне освещенной фарами полосы.
   – Как дела у Хамида? – спросил он у того, что пониже.
   – Крутится. Как у нас, нормально?
   – Угу. Деньги при вас?
   – Конечно,– тот, что пониже, сунул проводнику свернутые в трубочку купюры.
   – Здесь половина,– сказал он.– Вторая – по ту сторону. Как договорились.
   – Угу,– проводник сунул купюры в карман.– Навьючились и вперед.
   Двое приехавших на джипе надели рюкзаки.
   – Попрыгали и побежали,– сказал проводник.– А ты давай отсюда,– велел он шоферу.
   – Чё тут прыгать…– недовольно проворчал Федот.– Всё проплачено.
   – Проплачено,– согласился проводник.– Но борзеть не надо. И «пушку» брать тоже не надо было.
   – Об этом уговора не было! – возразил Федот.
   – Дело твое,– пожал плечами проводник.– С чухонскими полицаями сам разбираться будешь.
   – Я разберусь.– В негромком голосе чувствовалась угроза.
   Проводник хмыкнул, но спорить не стал.
   – Значит так,– сказал он.– Идти четко за мной. Не шуметь, не болтать, фонари не включать. По полосе отчуждения идти за мной след в след. Я вывожу вас через кордон к месту, где вас будет ждать машина. Там мы расплачиваемся и забываем друг о друге навсегда. Всё поняли?
   – Поняли, не дебилы,– проворчал Федот.– Пошли, Сусанин.
 
   Было три часа двадцать минут, когда проводник остановился.
   – Граница,– произнес он негромко.
   – Это граница? – удивился тот, что пониже.
   Вокруг был тот же лес, те же деревья, что и в километре отсюда.– А где прожекторы, вышки?
   – Это граница, а не зона,– насмешливо сказал проводник.– Помните: за мной след в след.
   И двинулся дальше.
   – Ни хрена себе граница…– бурчал себе под нос тот, что пониже ростом.– За что тут бабки платить. Я бы сам, легко…
   – Заткнись,– прошипел Федот, и низенький заткнулся.
   Они вышли на вырубку. Стало немного светлее. Земля под ногами была рыхлая и мягкая. Через полсотни шагов наткнулись на преграду: забор из натянутой на столбы колючей проволоки. Поверх проволоки кто-то заботливо набросил брезент.
   Трое перебрались на ту сторону и через пять минут снова оказались в лесу.
   – Всё,– сказал проводник с заметным облегчением.– Прошли.
   – А чухня? – спросил тот, что пониже.
   – Финикам без разницы,– сказал проводник.– Они…– и остановился так резко, что шедший за ним высокий толкнул его в спину.
   – Ты что?
   Проводник не ответил.
   Прямо перед ним стоял человек. Крупный, рослый, повыше Федота. Рядом с человеком – силуэт поменьше. Собака.
   И пес и человек молчали.
   – Я не понял…– очень неприятным голосом процедил Федот.– Что за дела?
   Он вытянул из кармана пистолет и засунул под ремень.
   – Только без пальбы, ладно? – прошипел проводник.– Я разберусь, ясно?
   Он быстро произнес что-то по-фински.
   Человек молчал. Просто стоял и все. И пес у его ноги, темное пятно, почти теряющееся на фоне кустарника, тоже не шевелился.
   Проводник сказал еще что-то… Никакого ответа.
   – Это не погранец,– прошептал он.
   Проводник вспотел. Вообще-то у него были крепкие нервы. Но сейчас ему почему-то стало страшно.
   А вот Федоту страшно не было.
   – Это есть темпераментный финский парень? – произнес он издевательски.– Раз он не погранец, так скажи ему, чтобы валил, пока не завалили. Ну, давай.
   Проводник произнес третью фразу.
   И неизвестный наконец соизволил ответить. Голос у него оказался высокий, резкий и очень неприятный.
   – Чё он бакланит? – спросил Федот.
   – Н-не понимаю,– пробормотал проводник.– Это не на финском.
   Незнакомец сказал еще что-то, при этом поднял руку и указал на Федота.
   При этом глаза его внезапно вспыхнули огнем. Как у волка.
   Проводника пробил холодный пот. Он попятился, натолкнулся спиной на Федота. Тот отпихнул его в сторону. Щелчок – и луч фонаря полоснул по стоящим на тропе.
   Человек с неожиданным проворством метнулся в сторону – проводник успел заметить длинные светлые волосы.
   «Женщина?» – удивился он.
   …А собака замешкалась, взвизгнула…
   «Никакая это не собака!» – успел понять проводник.
   В следующий миг страшный удар в висок бросил его на землю. Когда спина проводника коснулась травы, он умер.
   Боковым зрением Федот поймал движение справа (еще один, громадный, как медведь!), стремительно развернулся, одновременно выдергивая из-под ремня пистолет. Патрон – в стволе. Только нажать на спуск… Не нажал.
   Раздался хруст. Федот еще успел понять, что это хрустят, ломаясь, его пальцы, а в следующий миг два стальных поршня воткнулись ему в горло, сминая плоть и ломая хрящи. Голова запрокинулась, позвоночный столб лопнул и далеко не безгрешная жизнь правильного пацана оборвалась.
   Третий, тот, что пониже ростом, завопив, бросился наутек. И прожил на целых полминуты дольше остальных.
 
   Убивший Федота присел рядом с трупом, пошарил у мертвеца за пазухой – нашел цепь, сорвал ее с шеи мертвеца и протянул своей спутнице. Та взяла, но тут же с отвращением бросила цепь на землю.
   Убийца что-то проворчал неодобрительно, подобрал цепь и спрятал. Потом негромко свистнул. Маленький, тот, кого поначалу приняли за собаку, выскользнул из зарослей, присел на корточки рядом, тихонько пискнул.
   Здоровяк потрепал его по круглой голове и легонько подтолкнул. Это было разрешением, и маленький с радостным урчанием припал к разорванному горлу Федота…
 
   Спустя месяц финские пограничники нашли в лощине останки троих контрабандистов. Плоти на объеденных трупах почти не осталось. Но остались документы, шестьсот граммов героина, полторы тысячи долларов и пистолет ТТ.
   Вызванная пограничниками полиция на основании имеющихся материалов сделала единственно возможный вывод: к смерти трех нарушителей границы человек непричастен.
   Человек непременно забрал бы если не героин и оружие, то деньги – наверняка.
   Дело было закрыто. Кого интересуют трое съеденных зверьем русских?
   Впрочем, задолго до пограничников трупы нашел кое-кто еще. И, в отличие от полицейских, понял, что здесь произошло на самом деле.

* * *

   – Завтра тут тоже будет весело,– сказал Коля Голый.– Так что приходите.
   Они стояли у выхода. Прощались. Дима чувствовал, что он немного перебрал, но на ногах стоял твердо. И соображал нормально. По крайней мере ему так казалось. Катя была немножко трезвее. Немножко. И только Карлссон был совсем трезвый. С виду.
   – Давайте, подгребайте,– пригласил Коля.– Всё за счет заведения. Правда, меня уже не будет. Мы с братвой в Скандинавию едем.
   – А куда? – спросила Катя.– В Стокгольм?
   – Сначала – в Стокгольм, а там видно будет.
   – Мне тоже надо в Стокгольм,– сообщил Карлссон.
   – Так давай с нами, братишка! – обрадовался Коля.– Реально, присоединяйся. Хочешь, байк тебе подыщем?
   – Угу,– кивнул Карлссон.– Байка не надо. Но с вами я поеду. Когда?