[1]Отчего ты все дуешь в трубу, молодой человек?
Не прилечь тебе лучше в гробу, молодой человек?[2]
[3]»
Отчего ты все дуешь в трубу, молодой человек?
Не прилечь тебе лучше в гробу, молодой человек?[2]
Олег Саянов был не только ученым, но и эрудитом.
Через полтора месяца все документы были оформлены, и Олег Саянов стал официальным владельцем десяти квадратных километров тропического рая.
Но посетить свое приобретение Олегу удалось только через полгода. Дела.
Глава вторая
Суровые шутки в тропическом раю
Сине-белый, смахивающий на дирижабль катер Винченцы совершил красивый разворот, взревел двигателем и понесся прочь, подпрыгивая на длинных волнах.
Собственный катер Олега выглядел скромнее, однако в его мореходных качествах Саянов не сомневался. Стоит завести мотор – и через три часа он на континенте.
Но это случится не скоро. Не раньше чем через пару недель.
Эх, хорошо!
От избытка чувств Олег пронзительно свистнул.
Птичья мелочь в зарослях, обступивших лагуну, ответила возмущенным бедламом.
Молодая сука-ньюфаундленд, которую Олег приобрел шесть месяцев назад, поглядела на хозяина укоризненно. Ее розовый в черных пятнах язык свешивался из пасти на добрых полметра: жарко!
У псицы было роскошное имя Лунгфрида, но Олег звал ее запросто – Лушкой. Псица откликалась.
Зеленый курчавый склон полого поднимался вверх за белой полосой пляжа. Снизу было хорошо видно место, где заросли прорезала козья тропа.
Олег потрепал собаку по черной голове, скомандовал:
– Лушка! Вперед! Марш!
Псина команду проигнорировала.
– Ну как хочешь, – не стал настаивать Саянов и зашагал к деревьям.
Лушка фыркнула, вскочила и, обогнав хозяина, затрусила впереди. Лохматый хвост ее, победно задранный вверх, почему-то вызвал в памяти Олега слово «тотем».
Подъем занял минут пятнадцать. Просторное бунгало обосновалось на каменном фундаменте точнехонько на макушке острова. Ее верхушку украшала тарелка ТВ и антенна спутниковой связи. Олег не планировал радикального уединения. Он намеревался чередовать отдых с работой, а работа требовала доступа в Интернет и профессионального общения. Кроме того, Саянов был уверен, что очень скоро ему потребуется женское общество, а чтобы приглашать в гости, нужно иметь возможность отправить приглашение.
С трех сторон дом окружал буйный тропический лес. С четвертой деревья были вырублены – и можно было увидеть сверкающую в лучах утреннего солнца поверхность океана.
«Я должен видеть восход!» – заявил Саянов посреднику.
Теперь с востока тропическое солнце било прямо в стеклянную стену бунгало.
«Возможно, я был неправ, – подумал Олег. – Впрочем, здесь все растет быстро».
Бунгало было со всеми удобствами. Водопровод, электричество, кондиционер. Электричество, в основном, бесплатное – от солнечных батарей и заряжаемых ими аккумуляторов. При необходимости можно было запустить дизель. Сейчас он был выключен. Для питания электроники и морозильных камер хватало энергии тропического солнца.
Ящики с имуществом громоздились в холле. Едва взглянув на них, Олег понял, что у него нет ни малейшего желания заниматься разборкой.
– Почему бы вам не подождать до вечера? – сказал им Саянов.
Деревья подступали к самому дому. Стены недавно чистили от растительности, но упрямые ползуны уже карабкались обратно. На дверях и окнах не было москитных сеток. Винченца утверждал: ни ядовитых змей, ни кусачих насекомых. Рай, одним словом!
Шесть троп расходились от вершины вниз. Возможно, их было больше, но одну или две скрыла мешанина поваленных деревьев.
Ни ядовитых змей, ни хищников. Самые крупные животные – козы. Говорят, они размножаются как саранча… Похоже, прежний владелец не давал им особенно расплодиться: до сих пор Саянов не встретил ни одной. Но следы попадались. Так что винтовку Олег прихватил не зря.
– Пошли, подруга, – сказал Саянов вертящейся вокруг псице и, прихватив из забитого под завязку холодильника пару банок пива, двинул к западному берегу острова.
Через полмили он подумал: зря не взял мачете. Вокруг – сплошные заросли. Однако тропка была вполне проходима, и возвращаться Олег не стал.
Прямо на тропу перед ним с дерева слетел попугай. В точности такой, какой жил у прошлогодней подруги Саянова Ленки. Тот попугай умел изощренно материться, а выпущенный из клетки, прицельно гадил на головы гостям.
– Привет, ублюдок! – сказал ему Олег. – Давно не виделись.
Попугай изучил человека поочередно сначала правым, потом левым глазом, пробормотал что-то невежливое и с шумом взлетел.
Олег поглядел на Лушку, разрывавшуюся между врожденной благовоспитанностью и желанием сцапать нахальную птицу, и расхохотался.
– Можно, – сказал он, трепля ее по холке. – Здесь всё можно.
Западный берег острова ниспадал к океану двумя отвесными террасами. Широкий пляж был совершенно открыт безжалостному солнцу. Голубая, пронизанная белым огнем толща воды откатывалась, густея, к затуманенному горизонту. Линия прибоя изгибалась подобием натянутого лука. Метрах в двухстах от песчаного пляжа, разрывая стеклянную пленку и гася инерцию океанских валов, скалились каменные зубцы – белые клыки утонувшего чудовища.
Тропа упиралась прямо в край обрыва. До плоского, поросшего травой карниза было метра два с половиной.
«Назад?» – мелькнула мысль.
Но Саянов не поддался и смело сиганул с откоса.
Лушка наверху жалобно заскулила.
– Марш, марш, малышка! – крикнул снизу Олег.
И собака, решившись, неуклюже соскочила вниз. Саянов стиснул ее слюнявую морду и поцеловал черный нос. Трава под ногами была мягкая, как ковер. Олег снял сандалии. Лушка, вспахивая носом сухие теплые стебли, трусила впереди. Солнце слепило Олегу глаза даже сквозь темные очки.
Вдруг сука оглушительно залаяла. Саянов увидел, как она прыжками мчится назад.
– Ну, тихо, тихо, – проворчал он, когда псина заплясала вокруг, захлебываясь от возбуждения.
Саянов насторожился. Поднимать шум – совсем не в характере воспитанной Лушки.
Собака прихватила зубами кисть хозяина, потянула за собой.
Через минуту Саянов обнаружил причину ее беспокойства. В белой стене обрыва, полуприкрытая его тенью, зияла огромная дыра.
Пещера.
Лушка остановилась и истерически залаяла прямо в черный зев. «Черт возьми! – подумал Олег. – Да она поджала хвост!»
– Лушка, успокойся! – ласково проговорил Саянов. – Вот уж не думал, что у тебя клауст…
И тут Саянов увидел, как шерсть на загривке собаки встает дыбом, а глаза загораются рубиновым огнем.
– О черт! – пробормотал Саянов, непроизвольно напрягаясь. – Кого ты учуяла, девочка?
Но Лушка так же неожиданно успокоилась, подняла морду к Саянову, часто и шумно дыша.
– Не пойдем! – пообещал ей Олег. – Во всяком случае, без фонаря и карабина.
Он сделал шаг – и оказался в тени. Из пещеры пахло прохладой, камнем и, совсем слабо, каким-то животным… Нет, даже не животным, а непонятно чем. Саянов шагнул еще раз – и оказался под сводом. Он мог стоять выпрямившись, и оставалось еще около полуметра свободного пространства над головой. После ослепительного дня глубина пещеры была кромешным мраком.
Саянову не хотелось идти дальше!
Он попятился. И ощутил облегчение, когда оказался снаружи.
Трава перед входом была вытоптана, и Саянов с удивлением признал в следах отпечатки козьих копыт. Пещерные козы? Ха! Отличная шутка!
Океан лежал внизу, гладкий, как шелковая простыня.
«Мой бассейн!» – подумал Олег, глядя на цепь скал. И риф! Здесь должен быть потрясающий дайвинг.
Винченца сказал: акулы сюда никогда не заплывают.
Не то чтобы Олег боялся акул, но мысль о том, что где-то рядом плавает нечто, способное отхватить тебе яйца вместе с ногами, была неприятна.
Еще через сотню шагов они с Лушкой наткнулись на вполне приличный спуск. Саянову пришлось снова надеть сандалии: песок был раскаленный.
Олег искупался, потом, устроившись в тени, выпил банку пива – и улегся на живот, глядя на собаку, прыгающую на мелководье. Брызги взлетали фонтанами: Лушка охотилась за рыбой.
«Завтра распакую акваланг и компрессор, – подумал Олег. – А сегодня можно понырять просто так, с маской и трубкой».
Возвратились они часа через три. Олег вскрыл для собаки банку тушенки, а сам удовольствовался холодной пиццей и пивом. Потом отправился в ванную – смыть соль.
Для такого бунгало ванна была просто роскошная. Вот только вода из бака на крыше – слишком теплая.
«Надо будет включить дизель и накачать холодной», – подумал Олег, вытираясь.
Прямо напротив в стену было встроено зеркало. Оно отражало загорелого мускулистого мужчину, выглядящего моложе своих тридцати пяти. Олег Саянов старался быть в форме и беспощадно боролся с то и дело нарождающимся «ученым» брюшком. Так что весил он всего восемьдесят килограммов. Совсем неплохо для его сложения и роста.
На соседней стене, над раковиной, висело еще одно зеркало, поменьше. Саянов брился, одновременно изучая собственную физиономию. Многие находили ее привлекательной. Хотя унаследованный от бабушки-ингерманландки курносый нос, на взгляд Олега, слегка подпортил его мужественную физиономию.
Впрочем, для мужчины внешность – не главное. Главное – что?.. Неправильно! Главное – интеллект!
Олег ухмыльнулся сам себе и поправил не совсем ровно висевшее зеркало.
Из-под зеркала в раковину слетел лист бумаги. Саянов поднял его, стряхнув капли воды.
На листе жирными красными чернилами было написано единственное слово:
...БЕРЕГИСЬ
Саянов засмеялся. Он любил шутки. Поэтому засунул бумагу обратно и вернул зеркало в первоначальное состояние. Маленький сюрприз для гостей.
В отличном настроении Олег вернулся в гостиную. Однако веселость его тут же развеялась: Олег вспомнил, что сейчас придется разбирать ящики.
Начал он с бытовых вещей, и спустя пару часов комнаты бунгало приобрели вполне жилой вид. Саянов даже не поленился развесить фотографии: деда, родителей, брата, свои собственные – в разных местах и обществах. В окружении знакомых лиц Олег чувствовал себя веселее.
После предметов быта Олег занялся книгами. И провозился с ними до темноты.
Когда стемнело, Саянов запустил дизель и зажег свет. Компьютер и прочую электронику он решил пока не трогать. Дело долгое. Утром, еще с материка, Саянов послал брату сообщение, что у него все в порядке. Тот, соответственно, передаст родителям. А больше об Олеге беспокоиться некому.
Саянов бродил по дому в старых вылинявших шортах и перекладывал с места на место вынутые из ящиков вещи. Лушка валялась на просторном диване и внимательно следила за хозяином. Иногда она вскакивала и лезла помогать. Птицы за окнами перестали горланить, и за дело принялись ночные насекомые. Впрочем, шум этот был приятнее, чем визг разгулявшихся гостей на вечеринке у соседа.
Стало прохладнее, и Олег закрыл окна в спальне, кроме выходящего на крышу, включил музыку и растянулся на кровати с коленкоровым томом римской истории Гиббона. Повышать, так сказать, свой культурный уровень.
Однако читать Саянов не смог. Потому что вдруг в полной мере ощутил себя единственным человеком на сотни километров вокруг.
Это будоражило.
Саянов прошелся по дому, выключил свет везде, кроме ванной, и встал у окна. Там была тьма…
Захлебывающийся собачий лай вышиб Олега из задумчивости. Он вздрогнул, мгновенно обернулся… Но Лушка уже выскочила из комнаты. В холле раздался треск, лай сменился таким свирепым рычанием, какого Саянов еще не слышал у своей собаки. Потом – звук удара. Визг. Снова удар… Саянов стряхнул с себя оцепенение, схватил первое, что попалось под руку, и бросился в холл. Больше всего он боялся услышать выстрел!
Выстрела не было. Гулко хлопнула дверь. Саянов щелкнул выключателем.
Лушка лежала на боку. Глаза ее были закрыты, голова окровавлена. В холле было пусто. Входная дверь, поскрипывая, раскачивалась на петлях. В стекле ее отражался прыгающий электрический свет.
Отбросив то, что сжимал в руке (прут для раздвигания штор), Олег опустился рядом с собакой. И с радостью обнаружил, что она жива.
Олег раздвинул окровавленную шерсть. Лушка вздрогнула и заскулила. Рана была своеобразная: с головы собаки был сорван кожаный лоскут длиной сантиметров пять. Но череп остался цел.
Олегу никогда прежде не приходилось лечить собачьи раны, но он предположил, что человеческое лечение вполне подойдет.
Лушка стойко перенесла обработку. Теперь можно было заняться остальным. Первым делом Саянов запер дверь: стекла – не слишком надежная защита, но преодоление их создает много шума. Так-так… Значит, на своем острове Саянов не одинок. Губы Олега искривила усмешка. Это его остров! И Саянов вправе сурово наказать всякого, кто вторгается без спросу на его землю! Незваный гость очень пожалеет, что покалечил Лушку.
Ящик с оружием стоял тут же, в холле. Саянов днем не успел до него добраться.
Все еще усмехаясь, Олег сорвал пломбы и, открыв замок, откинул крышку.
Улыбка сползла с его лица.
Олег тупо глядел внутрь на завернутые в вощеную бумагу железные прутья. Оружия не было. Не было карабина и дробовика. Не было обоих пистолетов. И мачете. Отсутствовало даже пневматическое ружье для подводной охоты. Патронов, разумеется, тоже не было.
Чертов Винченца! Наверняка без него не обошлось.
Саянова охватила ярость. И тут он вспомнил, что так и не смог отыскать среди кухонной утвари большого ножа.
О черт! Он гол, как червяк. Тот, кто это устроил, неплохо потрудился.
Саянов ударил кулаком в стену так, что ушиб костяшки. Боль потушила ярость.
Олег вернулся в спальню, сел на кровать и задумался.
Какие могли быть варианты?
Самый простой: его попросту ограбили. Винченца или кто-нибудь еще…
Тогда это – проблема чисто финансовая. Завтра он свяжется с поставщиком и закажет все заново. Или съездит на материк и купит сам. Да, так даже лучше. И еще имеет смысл позвонить брату. Пусть подключит кого надо, чтобы у здешней полиции не возникало дурацких вопросов.
Еще один вариант: кое-кто хочет от него избавиться… Нет, маловероятно. Если бы Саянова хотели убить, то это можно было бы запросто сделать, пока он валялся на пляже…
Тут Олег вспомнил о бумажке в ванной.
Третий вариант. Кто-то решил над ним подшутить. И изъял оружие, чтобы Саянов не пристрелил шутника. И теперь этот шутник болтается по острову и думает, что бы еще такое отмочить. Кстати, этот вариант вполне в стиле его старшего братца. Нанял кого-нибудь – и пошутил. С его возможностями не так уж сложно изъять из ящика оружие. Хотя бы в здешнем аэропорту. А Олег проявил беспечность и не проверил сразу.
Ну да, на братца похоже. Олег представил важную физиономию Тенгиза.
«Проверка бдительности, братишка. Которую ты не прошел. Надо серьезнее относиться к собственной безопасности, Олежек. Помни, чей ты брат. Ударят в меня, а попадут по тебе».
Сам Тенгиз даже в сортир не ходит без пары охранников.
Точно. Нанял какого-нибудь шутника и теперь прикалывается.
Ладно. Олег тоже любит шутки. Завтра он встанет пораньше, возьмет Лушку, выследит шутника и выяснит, откуда у этой шутки растут ноги.
Глава третья
Мертвая птица
Саянов проснулся от звона разбитого стекла.
В комнату вбежала Лушка. Ткнулась мокрой мордой в лицо.
Саянов поднялся. Зажег лампу.
Лушка с глухим рычанием обнюхивала что-то, лежавшее среди длинных сверкающих осколков.
Олег сунул ноги в сандалии (у него не было ни малейшего желания ходить по стеклу босиком) и подошел к собаке. Лушка звонко гавкнула.
На полу лежала мертвая птица. Побольше голубя. Яркий комок окровавленных перьев. Головка серая, с черным хохолком и красным изогнутым клювом. Крохотный черный глаз подернут мутной пленкой.
«Козы живут в пещерах, а дневные птицы летают по ночам, – подумал Олег. – И разбивают окна».
Он взглянул на свою руку: ладонь была в крови. Что-то странное было во всем этом… Что-то несообразное…
Саянов еще раз осмотрел птицу, и его осенило! Тельце было холодным! И длинный разрез, пересекающий зеленую спинку, – не кровоточил. А ведь кровь на перьях была свежей!
Саянов выругался, вышвырнул трупик в разбитое окно и поспешил в ванную: эта кровь жгла его кожу!