Мэгги Шайн. Сумеречные воспоминания

   Он побелел как полотно, и на лице его отразился ужас.
   – Этот медикамент не оказывает на человека никакого воздействия.
   Закинув голову назад, она громко рассмеялась.
   – Как же ты меня позабавил. Видишь ли, я могу читать твои мысли. Ты сейчас слишком напуган, чтобы блокировать их, но тем не менее ты лжешь мне. Препарат убьет тебя, не так ли?
   Он отрицательно покачал головой:
   Рианнон подняла шприц и слегка надавила на поршень, выпустив в воздух серебристую струю жидкости. Кертис выпрыгнул из багажника, приземлился на бетонное покрытие парковки, намереваясь сбежать. Рианнон схватила его за шею и с силой сжала.
   – Это бесполезно, знаешь ли. Я сильнее двадцати взрослых мужчин, и благодаря твоим исследованиям тебе это отлично известно. Я древнее и могущественнее, чем любой представитель моего рода, с которым тебе когда-либо приходилось иметь дело. Я могу убить тебя и глазом не моргнув, Роджерс, детка.
   Все еще удерживая его мертвой хваткой за шею, Рианнон легонько провела по нему пальцем с острым ногтем.
   – Как бы ты хотел умереть? Хочешь, я просто сверну тебе шею? Это будет наиболее быстро и милосердно. Или могу сделать тебе инъекцию твоего собственного творения. Наркотик, достаточно сильный, чтобы усмирить вампира, вероятно, может убить слона, не говоря уже о таком слабеньком человечишке, как ты.
   Она развернула Роджерса лицом к себе и увидела, как он напуган. Его страх имел вкус и запах. Она медленно покачала головой:
   – Нет, эти методы недостаточно поэтичны для меня, Кёртис, детка. – Рианнон сильнее надавила на поршень шприца, и вылетевшая оттуда струя жидкости забрызгала рубашку и пиджак агента. Она отбросила пустой инструмент прочь. – Думаю, в твоем случае, – схватив его за галстук, она привлекла его ближе к себе, – старый добрый способ будет самым лучшим.
   – Нет, – прошептал он, – нет, бога ради!
   Рианнон наклонилась к его шее и вонзила в нее зубы. Почувствовав вкус его крови, такой восхитительный, она едва сдержала себя. С трудом поборов свою жажду, она подняла голову.
   – Ах, дорогой, ты такой вкусный! Но Роланд предупредил меня, что убивать тебя нельзя, а лишь задержать до отлета… – Она прикусила губу, словно сболтнув лишнего. – Не важно. Теперь они вне досягаемости. – Она ослабила хватку, и Кёртис отшатнулся назад, прижимая руку к горлу. Заметив кровь, он чуть не лишился чувств, настолько был выведен из равновесия.
   Будучи вампиршей, Рианнон с легкостью читала его мысли.
   – Еще раз побеспокоишь мальчика, монсеньер, и я завершу начатое и глазом не моргнув. Уверяю тебя, несмотря на все протесты, ты с радостью подчинишься моей воле и умрешь с улыбкой на устах.
   Глаза Роджерса беспокойно забегали по сторонам в поисках подкрепления, но поблизости никого не было.
   – Ты за это заплатишь, – пригрозил он, оказавшись на безопасном расстоянии от Рианнон. Он потихоньку продвигался к подъезжающей машине. – Я заставлю тебя заплатить. Всех вас заставлю.
   – Не сомневаюсь. Последнее напутствие, дорогой, и я тебя покину. От вкуса твоей крови у меня аппетит разыгрался.
   – Ты животное!
   Она лениво улыбнулась:
   – Совершенно верно. Если быть совсем точной, я хищник. Еще раз побеспокоишь Роланда, и я открою на тебя охоту. Поверь, если мне придется мстить за него, ты не обрадуешься! Я причиню тебе колоссальную боль, Кёртис Роджерс, и умирать ты будешь в страшных муках.
   С этими словами Рианнон сорвалась с места и убежала, зная, что для человеческого зрения, не способного улавливать мельчайшие движения, могло показаться, что она просто растворилась в воздухе. Роджерс не пойдет сейчас в замок. Ей удалось убедить его в том, что Роланд с Джейми улетели на самолете. Этот агент ОПР такой легковерный! Он станет искать где угодно, только не в замке, и до рассвета те, о ком она беспокоится, будут в безопасности. Однако необходимо предпринять дополнительные меры предосторожности и забрать кошку. Рианнон поспешила к небольшому домику, расположенному недалеко от деревни, который она снимала.
 
   Роланд не имел ни малейшего понятия, куда ушла Рианнон и когда вернется. Ей это было свойственно. Она была легкой на подъем и неуловимой. Непреклонной. Неотразимой. Он чуть слышно застонал. Даже злясь на нее, он не мог отрицать своего желания обладать этой женщиной.
   Роланд мог бы поклясться, что когда она смотрела на Джейми, то чувствовала искреннее расположение к мальчику. Конечно, он не мог оставить ее равнодушной, ведь он является одним из Избранных, человеком, имеющим две редкие характерные черты, которые присутствовали у всех вампиров до их обращения, – единственная комбинация, сделавшая это обращение возможным. Во-первых, это принадлежность к генеалогическому древу, уходящему корнями к самому князю Владу Цепешу-Колосажателю и даже дальше, несмотря на все теории его друга Эрика Маркуонда. И во-вторых, это антиген крови, известный как белладонна. Человек, обладающий двумя этими чертами, даже если он и не знает об их существовании, попадает под опеку немертвых. Вампиры особенно пристально присматривают за детьми с такими признаками. Они просто не в силах поступать иначе. Все существа, обладающие сверхъестественными способностями, могут почувствовать таких людей, особенно если им угрожает опасность. Хотя, как правило, Избранных не обращают, с ними даже не вступают в контакт. Эти люди проживают обычную жизнь, даже не подозревая о своей связи с кланом, само существование которого считается не более чем легендой.
   Ситуация с Джейми была уникальной. Чтобы защитить его, Роланду пришлось принять личное участие в деле. ОПР знает о характерных особенностях мальчика и о его связи не с одним, а с тремя – а теперь даже четырьмя – вампирами. Поэтому этот подросток ценится дороже золота. Они ни перед чем не остановятся, чтобы заполучить его, запереть в одной из своих дьявольских лабораторий и проводить над ним мучительные эксперименты, ожидая неизбежного прибытия его покровителей.
   А тут еще Рианнон вздумалось поиграть в прятки, когда вокруг творится такое.
   Но Роланд знал, что, несмотря на непредсказуемость, она не была предательницей. Она вела себя беззаботно только касательно личной безопасности. Он должен бы был сердиться на нее, но вместо этого он волновался. Да, она исчезла, но где же Роджерс? Вместе с ней? Однажды Рианнон уже попала в плен к подобному человеку, агенту ОПР. Неужели она продолжала вести себя достаточно безрассудно, чтобы снова оказаться в лапах этой организации?
   Устроив Джейми в его комнате в восточном крыле замка под охраной Фредерика, Роланд решил отправиться на поиски Рианнон. Это, конечно, приведет ее в бешенство, ведь она привыкла все делать на свой страх и риск и терпеть не могла чьего-либо вмешательства. Но он чувствовал, что в данный момент она, возможно, в беде, и не мог это проигнорировать.
   Не успел Роланд выйти в переднюю, как ощутил ее присутствие. Секунду спустя он почувствовал огромное облегчение и сам удивился этому. Не мог же он настолько о ней беспокоиться.
   Рианнон, все еще одетая в узкое бархатное платье, вошла в гостиную через высокую арочную дверь, выполненную из твердых пород древесины и обшитую железными листами. Рядом с ней вышагивала пантера, грациозное животное с лоснящейся черной шерстью, чей взгляд изумрудных глаз был устремлен на Роланда. Внезапно большая кошка замерла и из ее глотки вырвалось угрожающее низкое рычание.
   – Во имя всего святого, что это такое? – выдохнул он.
   – Моя кошка. Ее зовут Пандора. Буду очень признательна, если ты отнесешься к ней с должным почтением.
   – Рианнон, бога ради, – начал было он, делая шаг вперед и замирая на месте при виде изготовившейся к прыжку и скалящей зубы пантеры.
   – Пандора, тише!
   Заслышав резкий оклик хозяйки, кошка нехотя выпрямилась. Она по-прежнему не спускала глаз с Роланда, следя за каждым его движением.
   – Роланд – друг, – мягко произнесла Рианнон, почесывая голову Пандоры своими острыми ногтями. – Давай, Роланд, погладь ее, чтобы показать, что не причинишь ей вреда.
   Он чуть слышно выругался, но, увидя в ее глазах любовь к своему домашнему монстру, сделал шаг вперед. В этот раз он уступит ее капризу. К тому же животное для него не представляет опасности. Роланд вытянул вперед руку.
   Двигаясь быстрее молнии, пантера цапнула его своими острыми когтями и угрожающе зарычала.
   – Пандора! – Рианнон шлепнула свою любимицу по носу и, схватив руку Роланда, нахмурившись, воззрилась на одну-единственную царапину, которую животному удалось оставить на его коже. Едва заметная кровавая полоса.
   – Мне очень жаль, Роланд. Она просто защищает меня, ведь ты повысил голос, не отрицай. – С этими словами она подняла его руку повыше и провела своим влажным языком по царапине от запястья до суставов пальцев. Для придания большей чувственности она прикрыла глаза. Роланд тоже поддался очарованию момента. Языки пламени лизали его чресла, заставляя содрогаться всем телом. – Давай, дорогой, покажи Пандоре, как мы близки, – прошептала она. – Это поможет усмирить ее, я уверена. Обними меня. Всего разок, чтобы успокоить кошку.
   – Рианнон, я не думаю…
   – Почему мне приходится прикладывать столько усилий, чтобы добиться твоего милостивого прикосновения? – Она покачала головой, глядя на пантеру, которая снова начала угрожающе рычать. – Конечно же ты не умрешь от моих поцелуев, какими бы опьяняющими они ни были. Наше объятие убедит Пандору. Она будет держать Роджерса подальше от замка днем, когда мы будем отдыхать. Она отлично вышколена, смею тебя заверить. А теперь обними меня, пожалуйста. Прижми покрепче и поцелуй в губы. Это будет достаточно убедительным для нее, вот увидишь.
   Роланд неохотно приблизился к Рианнон и обнял ее за тонкую талию. Она немедленно прижалась к нему бедрами. Желание волнами разлилось по его венам. Ее обманчиво слабые руки обвились вокруг его шеи. Аромат Рианнон был уникальным: смесь запаха крови сверхъестественного существа и пряных соков возбуждения, увлажнивших ее лоно, а также хны, которой она иногда прополаскивала волосы, и таинственного фимиама, регулярно ею воскуряемого.
   Смертный мужчина ничего этого не почувствовал бы, так же как он не заметил бы едва уловимого изменения блеска ее глаз, свидетельствовавшего о мощнейшем возбуждении, граничащем с жестокостью и жаждой крови. Это было желание слиться с возлюбленным в едином неразрывном союзе. Понимание этого доступно лишь бессмертным.
   Его руки крепче обняли ее стан, и ее грудь прижалась к его торсу. Даже через ткань ее платья и его рубашки он явственно ощущал кожей прикосновение твердых маленьких сосков, которые были во много раз чувствительнее сосков смертных женщин.
   Слегка приоткрытые губы Рианнон являлись усладой его взора. Роланд еще мог различить едва уловимый вкус его собственной крови на ее языке. Медленно он нырнул в пучину безумия, создать которую могла только она. Наклонив голову, он нежно прижался лицом к ее щеке, провел губами по высокой скуле, дугообразной брови. Затем его трепещущее, как крылья бабочки, губы спустились по ее прямой переносице к складке между носом и ртом.
   Рианнон издала чуть слышный горловой звук, похожий на мурлыканье, и слегка отклонила голову, подставляя ему свои губы. Доведенный до умопомрачения желанием, Роланд погрузился в манящие глубины ее рта подобно человеку, умирающему от голода, который, наконец, начинает вкушать пищу. Он запустил пальцы в ее волосы, а его язык извивался у нее во рту. Вкус ее поцелуя дурманил, заставляя Роланда еще более страстно хотеть ее.
   Рианнон, ощущая его возбуждение, теснее прижалась к нему бедрами и хриплым голосом прошептала его имя.
   Роланд отстранился от нее, хотя для этого ему пришлось приложить гораздо больше усилий, чем ему бы потребовалось для того, чтобы заново построить замок. Кровь неистово бурлила в его жилах, в ушах стоял рев, но он не поддался искушению. В объятиях Рианнон он мог забыть о благоразумии, целиком погрузившись в водоворот страсти. Он мог забыть о главном.
   Главным был мальчик, который сейчас находился в восточном крыле здания, снова готовясь к битве, в которой не выжил бы и взрослый мужчина. Главным было крошечное кладбище в лесу за стенами замка. Пять могил совсем исчезли бы с лица земли, не поддерживай он их в должном состоянии и не заменяй надгробные камни каждые несколько лет на более дорогостоящие и роскошные. Там, под толщей холодной земли, покоилась его мать, а также отец и три брата, которые когда-то насмехались над его мечтой стать рыцарем. В действительности они просто страшились, что их младший брат окажется в пылу кровавой битвы. Они любили его, а он отплатил им ненавистью и предательством, а потом и вовсе ушел от них. Он никогда не простит себя за это.
   Он никогда не простит зверя, живущего внутри него. Это чудовище скрывалось в темных глубинах его души, еще когда он был простым смертным. Потеряй он контроль сейчас, и последствия будут необратимыми.
   Рианнон заставила его вести себя неосмотрительно. Она воскресила импульсивного безответственного юношу, которым он когда-то являлся. Достаточно глупого, чтобы позволить зверю вырваться на свободу. Временами она заставляла его мечтать о том, чтобы снова освободить заключенного в нем монстра, позволить ему захватить контроль. Рианнон наполняла его голодом, по сравнению с которым все прочее казалось не важным.
   – Роланд, дорогой, что случилось? – Она стояла в паре ярдов от него и казалась абсолютно невозмутимой, но он ощущал, что внутри она пылает страстью. – Не останавливайся. Мы должны убедить Пандору…
   Роланд взял себя в руки. К этой женщине его влекло желание, и ничего больше. По дороге жизни он следовал один, без спутницы, особенно такой непредсказуемой и взрывной, как Рианнон. Само ее присутствие рядом угрожало его здравому смыслу.
   Он почувствовал, как к его ноге прижимается мощное шелковистое тело большой кошки.
   – Полагаю, твоя любимица получила достаточно подтверждений, Рианнон, – произнес он, опуская руку, чтобы погладить голову пантеры. В ответ она выгнула спинку и заурчала, как двигатель автомобиля.
   – Пандора, предательница! Я же приказала тебе не проявлять пока дружелюбия!
   Брови Роланда взметнулись вверх.
   – Так, значит, она и не нуждалась в убеждениях? Достаточно было твоей команды?
   Рианнон слегка выпятила нижнюю губу, напоминающую спелую вишню.
   – Иногда мне приходится совершать много лишних движений, чтобы заставить тебя сотрудничать, ведь ты такой упрямец!
   – А кошку?
   Рианнон лишь пожала плечами:
   – Я не до конца разгадала ее тайны. Но я могу читать ее разум, а она мой. Между нами существует сильная психическая связь, которую ни одна из нас не может понять. Мне не нужно разговаривать с ней, достаточно послать мысленное сообщение. Но это не слова, а образы. И она беспрекословно мне подчиняется.
   – Так она рычала на меня потому, что ты приказала ей?
   Ее глаза светились невинностью.
   – Точно так же я прикажу ей охранять Джейми, когда мы будем отдыхать. Ни один смертный не сумеет пробраться сквозь эти стены и выжить, когда поблизости находится Пандора.
   – А что, если ей вздумается перекусить мальчиком?
   – Она не более опасна для него, чем ты, милый.
   Ее замечание задело его, но Роланд не подал виду.
   – Ты уверена в этом?
   – Неужели ты думаешь, что я буду подвергать ребенка, которого ты обожаешь, столь явной опасности?
   Поморщившись, он отрицательно покачал головой:
   – Полагаю, нет.
   – Ты полагаешь. – Рианнон перекинула волосы через плечо и зашагала прочь, к щербатым неровным каменным ступеням, спиралью вьющимся внутри круглой башенки. – Идем, Пандора, я познакомлю тебя с твоими новыми друзьями.
   Пока она поднималась по лестнице вместе с пантерой, Роланд просканировал ее разум. В своем воображении она рисовала Джейми и Фредерика, представляла, как обнимает их, как они гладят Пандору. У него возникли вопросы, но он не решился задать их вслух.
   Роланду и без того было о чем подумать. Он не стал терять время, пытаясь разгадать истинные мотивы желания Рианнон помочь мальчику. Ему было достаточно знать, что она искренна в своих поступках. Тем не менее она сбила его с толку: за все то время, что он был знаком с ней, она никогда не демонстрировала сильной привязанности ни к одному смертному. Над Рианнон довлела жажда приключений и новых открытий, и он никогда не понимал, зачем она идет на риск.
   Нет. Будет лучше, если он оценит собственную странную реакцию на нее. Естественно, она возбуждает его. Какой мужчина, смертный или бессмертный, сумеет остаться равнодушным к ее прикосновениям, ее запаху, движениям ее тела? Он постоянно игнорировал ее намеки и заигрывания не потому, что не хотел ее. Как раз наоборот. Он хотел ее слишком сильно… физически. Но иметь половое сношение только в угоду собственной похоти означало принизить себя до уровня животного.
   К тому же, когда все закончится, Рианнон снова упорхнет из его жизни.
   Но ему же нет до этого дела, правда?
   В Роланде присутствовал постоянный страх потери самоконтроля, а Рианнон, как никто другой, способствовала этому.
   Поразмыслив над всем этим, Роланд взял себя в руки и направился к стертым от времени каменным ступеням. Проскользнув по темному коридору, он на мгновение замер у сводчатой двери в комнату, затем чуть приоткрыл ее и едва сумел подавить рвущийся наружу крик.
   Джейми лежал на полу, и черная пантера нависала над ним, передними лапами упираясь ему в грудную клетку. Руками мальчик обхватил большую голову зверя, поворачивая ее то в одну, то в другую сторону. Кошка издавала глубокие угрожающие звуки, неистово размахивая хвостом. Роланд напрягся, приготовившись броситься на Пандору, но тут он осознал, что Джейми вовсе не зовет на помощь, он смеется!
   Под изумленным взглядом Роланда мальчик отбросил пантеру прочь, она перекатилась на спину и замерла, глядя на Джейми. Он поднялся на ноги, подошел к ней и принялся энергично почесывать ее лоснящийся живот. Кошка выгнулась всем телом, закрыла глаза и громко заурчала от удовольствия.
   Роланд заставил себя посмотреть дальше, на стоящих чуть поодаль Фредерика и Рианнон. Она чуть заметно улыбнулась ему.
   – Видишь, Пандора всего лишь котенок– переросток, – сказала она, подходя к Роланду. – Знаешь, что странно? Я думала, мне нужно будет представить их друг другу, дать им время привыкнуть. Но моя кошка узнала Джейми, как только увидела его. – Взгляд ее темных глаз остановился на Фредерике. – А вот тебе, Фредди, следует быть с ней поосторожнее. Я не уверена, что она сразу же сочла тебя другом.
   Мужчина облизал свои пухлые губы и выступил вперед. Его хромота стала особенно заметна сейчас.
   – Пандора, – позвал он низким голосом, медленно приближаясь к мальчику и пантере, лежащим на ковре. – Пандора, иди сюда, киса!
   Большая кошка подняла голову, затем лениво перекатилась на живот. Теперь она лежала с вытянутыми вперед лапами, подобно сфинксу, не спуская глаз с Фредерика. Он вопросительно взглянул на Рианнон:
   – Могу я ее погладить?
   Та кивнула, и, вперив взгляд в пантеру, послала ей мысленное сообщение. Фредерик медленно приблизился, вытянул руку вперед и принялся нежно поглаживать животное по голове. Он продолжал до тех пор, пока не раздалось громкое урчание. Сияющие глаза закрылись, и к ладони Фредерика прижалась большая голова.
   Мужчина громко рассмеялся.
   – Спасибо, что привела ее, – произнес он.
   – Спасибо, что отнесся к ней с доверием, – ответила Рианнон. – Маловероятно, что Роджерс побеспокоит нас здесь сегодня. Я заставила его поверить, что вы все улетели из страны. Но Пандора и близко его не подпустит, если он все же осмелится сюда сунуться.
   – Не сомневаюсь в ее способностях, – мягко заметил Фредерик.
   – А завтра вечером мы поищем более безопасное место для Джейми.
   – Нет! – воскликнул мальчик, вскакивая на ноги и вставая прямо перед Рианнон и Роландом.
   Роланд вздохнул.
   – Знаю, тебе тяжело, Джеймисон, но…
   – Нет, это невозможно. Никуда я завтра не пойду. У меня еще одна тренировка, а потом важный матч. – Он посмотрел в глаза Рианнон. – Это чемпионат, понимаешь? Мы не можем уехать, пока я не сыграю.
   Роланд открыл было рот, но она предупреждающе взмахнула рукой.
   – Эта твоя игра… футбол, верно?
   Джейми утвердительно кивнул.
   – Я весь сезон тренировался, чтобы принять в ней участие. Не позволю Кёрту Роджерсу взять и все испортить. Он и так многое отнял у меня. Мы играем на крытом стадионе с искусственным освещением. Это крупнейший матч года.
   Рианнон понимающе кивнула.
   – А во сколько состоится игра?
   – В семь вечера завтра. – В глазах Джейми загорелся огонек надежды.
   Рианнон, казалось, погрузилась в глубокие раздумья.
   – Ведь в это время уже темно, не так ли?
   Роланд не мог больше оставаться молчаливым наблюдателем.
   – Рианнон, мы не можем защитить мальчика на стадионе, где полно народу. Даже не думай…
   – Этот матч важен для него, Роланд, и ты, без сомнения, понимаешь это.
   – Я должен пойти на тренировку завтра после занятий. Если я ее пропущу, то не смогу принять участия в игре. Таково правило тренера.
   – А вот здесь я ничем не могу тебе помочь, – мягко произнесла Рианнон. – Тренировка проходит днем, Джейми, когда мы не можем защитить тебя.
   – Я сам могу постоять за себя.
   – Ничего, придумаем что-нибудь, – продолжала Рианнон, словно мальчик ничего не сказал. – Я просто напишу тренеру записку, что ты вывихнул лодыжку и должен отдохнуть днем, чтобы быть в состоянии играть вечером. Если ему нужна справка от врача, я и такую добуду и доставлю ее вместе с чеком в качестве пожертвования прямо на кафедру физкультуры. Сумма будет такой весомой, что тренер с радостью простит твое отсутствие. Видишь, как все просто?
   Джейми неуверенно улыбнулся, затем нахмурился:
   – Мне не следует брать у тебя деньги…
   – Тише, – перебила его Рианнон, делая изящный жест рукой. – У меня денег больше, чем ты можешь себе вообразить. – Ее глаза, устремленные на мальчика, сияли искренней заботой. – К тому же мне самой очень хочется посмотреть футбольный матч. Так что решено.
   Она элегантно прошествовала к двери, бархатное платье выгодно подчеркивало ее фигуру.
   Роланд поспешил следом.
   – У меня нет ни малейшего желания идти на этот матч, – заявил он.
   Она остановилась на лестничном марше и повернулась лицом к мужчине, осмелившемуся возражать ей.
   – Нам, конечно, будет недоставать тебя, но если таково твое решение… – Она пожала плечами с напускным безразличием.
   – Джеймисон тоже никуда не идет. Это слишком большой риск.
   Рианнон округлила глаза.
   – Что наша жизнь без риска?
   – Я запрещаю, Рианнон.
   – Запрещай сколько тебе угодно, но мы с Джейми пойдем на игру. Поверь мне, дорогой, что ни один смертный не причинит вреда мальчику, пока я рядом. Ты забываешь о том, кто я.
   Он покачал головой.
   – Да там будет по крайней мере сотня смертных. Нас немедленно заметят, догадаются о нашей сущности. Куда подевался твой здравый смысл?
   Отвернувшись от него, она продолжила спускаться по ступеням.
   – Можно подумать, в «Акуле» кто-то догадался об этой самой сущности. Роланд, существуют же способы замаскироваться. Нанести чуточку телесных румян на бледную кожу, надеть контактные линзы, чтобы скрыть особый блеск глаз. Кроваво-красные губы можно немного припудрить. В общем, обмануть смертных чрезвычайно легко. К тому же не забывай об их современных взглядах. Они не поверят в существование вампиров, даже если мы встанем перед ними и сами объявим об этом.
   – Это чистое безумие, – пробормотал он, глядя на ее удаляющуюся спину.
   Разве можно скрыть собственную природу, собственную жестокость? Разве мог Роланд позволить двум существам, которых он больше всего на свете хотел защитить, подвергнуть себя такой явной опасности?
   Рианнон достигла подножия лестницы и теперь ожидала, когда он присоединится к ней.
   – Ты слишком долго влачил жалкое существование отшельника, Роланд, лишая себя простейших радостей жизни.
   – У меня есть все, что требуется.
   – Глупости! Если бы ты только мог увидеть хоть некоторые из мест, где мне довелось пожить! Особняки за городом, пентхаусы в шикарных отелях. У меня есть восхитительная квартира в Нью-Йорке. Я езжу на лучших автомобилях, посещаю оперу, балет, театр. Роланд, это совершенно безопасно для нас. Кто сможет причинить нам зло?
   – ОПР, и тебе это отлично известно.
   – Ох. За века моего существования я совершила одну-единственную ошибку, и ты вцепился в это обстоятельство, как Пандора в кусок мяса.
   – Они чуть не поймали Эрика тоже. С каждым может случиться.
   – Эрик так молод… ему едва ли пара веков. У тебя в три раза больше силы и мощи. Кроме того, какой прок от вечной жизни, если коротать ее так, как ты? – Она раскинула руки в стороны.
   Роланд вздохнул. Спор с ней был утомительным занятием.
   – Я живу здесь потому, что мне нравится.