— А жрецов? Скажи мне юноша, к рабам или нерабам жрецов, когда ты победишь, причислишь?
   — Жрецов? Об этом тоже я не думал. Но сейчас предполагаю: пускай жрецы останутся, как есть. Их слушают рабы, правители.
   Хоть сложно их порой понять, но думаю, они — безвредны. Пускай рассказывают о богах, а жизнь свою мы знаем сами, как лучше проживать.
   — Как лучше — это хорошо, — ответил жрец и притворился, что ужасно хочет спать.
   Но Кратий в эту ночь не спал. Он размышлял.
   «Конечно, — думал Кратий, — проще всего о заговоре сообщить правителю, и схватят юношу-раба, он явно главный вдохновитель для других. Но это не решит проблемы.
   Желание освобождения от рабства всегда будет у рабов. Появятся новые предводители, будут разрабатываться новые планы, а раз так — главная угроза для государства всегда будет присутствовать внутри государства».
   Перед Кратием стояла задача: разработать план порабощения всего мира.
   Он понимал: достичь цели с помощью только физического насилия не удастся. Необходимо психологическое воздействие на каждого человека, на целые народы.
   Нужно трансформировать мысль людскую, внушить каждому: рабство есть высшее благо.
   Необходимо запустить саморазвивающуюся программу, которая будет дезориентировать целые народы в пространстве, времени и понятиях. Но самое главное — в адекватном восприятии действительности.
   Мысль Кратия работала всё быстрее, он перестал чувствовать тело, тяжёлые кандалы на руках и ногах. И вдруг, словно вспышка молнии, возникла программа.
   Ещё не детализированная и не объяснимая, но уже ощущаемая и обжигающая своей масштабностью. Кратий почувствовал себя единовластным правителем мира.
   Жрец лежал на нарах, закованный в кандалы, и восхищался сам собой:
   «Завтра утром, когда поведут всех на работу, я подам условный знак, и начальник охраны распорядится вывести меня из шеренги рабов, снять кандалы. Я детализирую свою программу, произнесу несколько слов, и мир начнёт меняться.
   Невероятно! Всего несколько слов — и весь мир подчинится мне, моей мысли. Бог действительно дал человеку силу, которой нет равной во Вселенной, эта сила — человеческая мысль .
   Она производит слова и меняет ход истории.
   Необыкновенно удачная сложилась ситуация. Рабы подготовили план восстания. Он — рационален, этот план, и явно может привести к положительному для них промежуточному результату.
   Но я, всего лишь, несколькими фразами, не только их, но и потомков сегодняшних рабов, да и правителей земных, рабами быть грядущих тысяч лет заставлю».
   Уром, по знаку Кратия, начальник охраны снял с него кандалы. И уже на следующий день на его наблюдательную площадку были приглашены остальные пять жрецов и фараон.
   Перед собравшимися Кратий начал свою речь:
   — То, что вы сейчас услышите, не должно быть никем записано или пересказано. Вокруг нас нет стен, и мои слова никто кроме вас не услышит.
   Я придумал способ превращения всех людей, живущих на Земле, в рабов нашего фараона.
   Сделать это, даже с помощью многочисленных войск и изнурительных войн, невозможно.
   Но я сделаю это несколькими фразами. Пройдёт всего два дня, после их произнесения, и вы убедитесь, как начнёт меняться мир.
   Смотрите: внизу длинные шеренги закованных в цепи рабов несут по одному камню. Их охраняет множество солдат. Чем больше рабов, тем лучше для государства — так мы всегда считали.
   Но, чем больше рабов, тем более приходится опасаться их бунта. Мы усиливаем охрану.
   Мы вынуждены хорошо кормить своих рабов, иначе, они не смогут выполнять тяжёлую физическую работу. Но они — всё равно, ленивы и склонны к бунтарству.
   Смотрите, как медленно они двигаются, а обленившаяся стража не погоняет их плетьми и не бьёт, даже здоровых и сильных рабов.
   Но, они будут двигаться гораздо быстрее. Им не будет нужна стража. Стражники превратятся тоже в рабов. Свершить подобное можно так.
   Пусть сегодня, перед закатом, глашатаи разнесут указ фараона, в котором будет сказано:
   «С рассветом нового дня, всем рабам даруется полная свобода. За каждый камень, доставленный в город, свободный человек будет получать одну монету.
   Монеты можно обменять на еду, одежду, жилище, дворец в городе и сам город. Отныне вы — свободные люди».
   Когда жрецы осознали сказанное Кратием, один из них, самый старший по возрасту, произнёс:
   — Ты — демон, Кратий. Тобой задуманное демонизмом множество земных народов покроет.
   — Пусть демон я, и мной задуманное пусть люди в будущем демократией зовут.
   Указ на закате был оглашён рабам, они пришли в изумление, и многие не спали ночью, обдумывая новую счастливую жизнь.
   Утром следующего дня жрецы и фараон вновь поднялись на площадку искусственной горы. Картина, представшая их взорам, поражала воображение.
   Тысячи людей, бывших рабов, наперегонки тащили те же камни, что и раньше.
   Обливаясь потом, многие несли по два камня. Другие, у которых было по одному, бежали, поднимая пыль.
   Некоторые охранники тоже тащили камни. Люди, посчитавшие себя свободными — ведь с них сняли кандалы, стремились получить, как можно больше вожделенных монет, чтобы построить свою счастливую жизнь.
   Кратий ещё несколько месяцев провёл на своей площадке, с удовлетворением наблюдая за происходящим внизу.
   А изменения были колоссальными. Часть рабов объединилась в небольшие группы, соорудили тележки и, доверху нагрузив камнями, обливаясь потом, толкали эти тележки.
   «Они еще много приспособлений наизобретают, — с удовлетворением думал про себя Кратий, — вот уже и услуги внутренние появились: разносчики воды и пищи.
   Часть рабов ели прямо на ходу, не желая тратить времени на дорогу в барак для приёма пищи, и расплачивались, с подносившими её, полученными монетами.
   Надо же, и лекари появились у них: прямо на ходу помощь пострадавшим оказывают, и тоже за монеты. И регулировщиков движения выбрали.
   Скоро выберут себе начальников, судей. Пусть выбирают: они, ведь, считают себя свободными, а суть — не изменилась , они, по-прежнему, таскают камни...»
   Так и бегут они, сквозь тысячелетия, в пыли, обливаясь потом, таща тяжёлые камни. И сегодня, потомки тех рабов, продолжают свой бессмысленный бег...
   — Ты, наверное, имеешь в виду простых рабочих, Анастасия? Пожалуй, с этим можно, согласиться. Но, к категории рабов нельзя отнести руководителей предприятий, чиновников, предпринимателей.
   — Ты видишь в них различие, Владимир, так сформулируй, в чём оно?
   — В том, что одни работают, таскают камни, как рабы. Другие руководят тасканием, а по-современному — производственным процессом.
   — Но руководство — тоже ведь, работа и зачастую посложней, чем перенос рабом камней.
   — Ну, в общем — «да», предпринимателям побольше думать надо. Их мысль с утра до вечера работой занята. Что ж, получается, тогда и фараон, и президент, и канцлер — тоже рабы?
   — Да, это так. Стали рабами и жрецы, свершившие деянье роковое.
   — Но, если есть рабы, должны быть рабовладельцы. Кто они? Если даже жрецов ты не относишь к ним?
   — Рабовладелец — мир искусственный, людьми творимый . А стражники — сидят у большинства людей внутри, и хлещут их плетьми, и заставляют зарабатывать монеты.
   — Печальная картина и безысходная получается.
   За прошедшие тысячелетия возникали и исчезали целые империи, менялись религии, законы, а в главном, ничего не изменилось: как был человек рабом, так и остался им.
   Неужели, такое положение невозможно исправить?
   — Возможно.
   — Как? И кто способен это сделать?
   — Образ.
   — Что значит, образ? Какой?
   — Тот образ, что иную ситуацию представит для людей.
   Сам посуди, Владимир, те люди, что, посредством денег, сегодня миром управляют, считают, будто счастье человеку лишь власть и деньги могут принести.
   И большинство людей, стремящихся монеты заработать, их в этом убеждают.
   Но, часто, очень часто страдают победители бессмысленнейшей гонки.
   Иллюзорных высот достигают и острее других ощущают всю бессмысленность жизни своей.
   Я картинку из будущей жизни тебе покажу, ты её опиши, пусть она претворится в реальность.
 

Миллиардер

 
   Миллиардер Джон Хайцман умирал на сорок втором этаже своего офиса.
   Весь этаж был оборудован под его апартаменты. Две спальни, тренажёрный зал, бассейн, гостиная, два рабочих кабинета стали его прибежищем в последние три года.
   За эти годы он ни разу не покинул своих апартаментов. Ни разу не спустился на скоростном лифте вниз в одно из помещений, где работали службы его финансово-промышленной империи.
   Ни разу не поднялся на крышу, где стоял его вертолёт и постоянно дежурил экипаж, готовый выполнить указания хозяина, но хозяин, за последние три года, ни разу не появился.
   Джон Хайцман, три раза в неделю, принимал, в одном из своих рабочих кабинетов, лишь четырёх ближайших помощников.
   На коротких, длящихся не более сорока минут, совещаниях он, без особого интереса, выслушивал их доклады, иногда давал короткие указания.
   Распоряжения миллиардера не обсуждались, выполнялись неукоснительно и быстро.
   Финансовое состояние империи, которой единовластно владел Джон Хайцман, увеличивалось на 16,5 процента ежегодно.
   И в последние полгода, когда Хайцман вообще перестал проводить даже какие-то совещания, прибыль не уменьшалась. Созданный им и отлаженный механизм управления сбоев не давал.
   Никто не знал об истинном состоянии миллиардера. Его фамилия почти не упоминалась в прессе. Хайцман строго соблюдал правило: «Деньги не любят суеты».
   Ещё отец наставлял молодого Хайцмана:
   «Пусть эти выскочки от политики мелькают на экранах телевизоров и на газетных страницах. Пусть президенты и губернаторы разговаривают с народом, давая заверения о счастливой жизни.
   Пусть публичные миллиардеры разъезжают на авто представительского класса в сопровождении охраны. Тебе, Джонни, всего этого делать не следует.
   Ты должен всегда быть в тени и, с помощью своей власти, власти денег, управлять правительствами и президентами, миллиардерами и нищими разных стран. Но они не должны догадываться, кто ими управляет.
   Схема — предельно проста. Это я создал валютный фонд, в нём числится много вкладчиков.
   На самом деле, под разными именами, там находится семьдесят процентов моих капиталов.
   Внешне, для тупой толпы, фонд создан для поддержки развивающихся стран. На самом деле, я создал его, как механизм сбора дани со всех стран.
   Вот пример. Начинается военный конфликт между двумя странами, одной из них, а чаще всего двум, требуются деньги. Пусть берут, отдавать будут с процентами.
   Происходят в какой-то стране социальные потрясения, и снова требуются деньги — пусть берут, отдавать будут с процентами.
   Вступают в борьбу за власть «две политические силы, одна из них получит, через наших агентов, деньги, и снова отдавать будут с процентами.
   Только одна Россия платит нам ежегодно три миллиарда долларов».
   В двадцать лет, молодому Джону Хайцману особенно нравилось общаться с отцом.
   Ранее всегда строгий и малообщительный, отец однажды позвал его к себе в кабинет предложил расположиться в кресле у камина, сам налил в чашку любимый Джоном кофе со сливками и, с неподдельным интересом, спросил:
   — Нравится ли тебе учиться в университете, Джон?
   — Не всегда мне интересно, папа. Мне кажется, профессора не совсем ясно и понятно объясняют законы экономики, — честно ответил Джон.
   — Хорошо. Точно подмечено. Но точнее можно сказать так: современная профессура не может объяснить законы экономики, потому что понятия о них не имеет .
   Они считают, будто бы, экономика — удел экономистов. Но, это — не так. Мировой экономикой управляют психологи, философыи игроки.
   Когда мне исполнилось двадцать лет, мой отец и твой дед, Джон, посвятил меня в тайны процесса управления. Тебе уже двадцать, Джон, и я считаю тебя достойным преемником этих знаний.
   — Спасибо, отец, — ответил Джон. Так, через беседы у камина, началось обучение иным, чем в университете, законам экономики.
   Отец обучал своего сына своеобразным методом. Всё обучение строилось на доверительных беседах, доброжелательно, с примерами и элементами игры.
   Информация, которую открывал перед Джоном отец, была невероятной и, конечно же, ни в каком, даже самом престижном университете мира, её получить было невозможно.
   — Скажи, Джон, — спрашивал отец — известно ли тебе, сколько богатых людей в нашей стране? Или в мире?
   — Их имена в последовательности, зависящей от величины состояния, публикуются в бизнес-журналах. — спокойно ответил Джон.
   — И на каком же месте мы в этих списках?
   Впервые отец сказал не «я», а «мы». Значит, он уже считает его, Джона, тоже владельцем. Хотя и не хотелось огорчать отца, но Джон ответил:
   — Твоего имени, отец, нет в этих списках.
   — Да. Ты прав. Нет. Хотя, сумма нашей только годовой прибыли превышает всё состояние многих фигурантов этих списков.
   А нет имени в списках потому, что кошелёк нельзя делать прозрачным. Многие фигуранты этих списков работают напрямую или косвенно на нашу империю, на твою и мою, сынок.
   — Папа, ты, наверное, гений в экономике.
   Даже в голове не укладывается, как можно было, без всякого военного вмешательства, заставить такую огромную империю ежегодно выплачивать нам дань?
   Тебе удалось разработать столь грандиозную экономическую операцию.
   Хайцман старший взял каминные и щипцы пошевелил поленья, потом, молча налил в бокал себе и сыну лёгкого вина. Отпил маленький глоток и, только после этого, договорил:
   — Я не разрабатывал вообще никакой операции.
   Капитал, который я контролирую, позволяет лишь приказывать, — исполняют другие.
   Многие аналитики, гении правительств разных стран и президенты были бы весьма удивлены, узнав, что нынешнее положение их стран зависит не от их деятельности, а от моего желания.
   Центры политтехнологий, институты экономики, аналитические институты, правительственные структуры многих стран не осознают, что они работают строго в направлениях, разработанных моими отделами. Причём, небольшими по численности.
   Например, вся социально-экономическая политика, военная доктрина России определена и контролируется одним отделом, состоящим из четырёх психологов. Каждый из которых имеет по четыре секретаря. Ни один из них не знает о деятельности других.
   Я покажу тебе, как происходит управление, оно — достаточно простое.
   Но сначала ты, Джон, должен понять истинные законы экономики, о которых не скажет тебе никогда университетская профессура. Она попросту не знает об их существовании.
   Закон таков: в условиях демократического общества, президенты, правительства, банки, крупные и мелкие предприниматели всех стран работают только на одного предпринимателя, который стоит на вершине экономической пирамиды.
   Они работали на моего отца, теперь на меня и вскоре будут работать только на тебя.
   Джон Хайцман смотрел на своего отца и не мог до конца осознать сказанного им.
   Да, он знал, что его отец — богат. Но, в данном случае, речь шла не просто о богатстве, а о супервласти, которая должна перейти по наследству ему, Джону.
   Фантастическую информацию тяжело было осмыслить до конца.
   Каким образом, в свободном демократическом обществе, на самом деле, все, начиная от президента и заканчивая сотнями тысяч крупных и мелких фирм, являющихся самостоятельными юридическими лицами, на самом деле, работают только на одного человека, на его отца?
   — Когда я услышал от твоего деда то, что сообщил сейчас тебе, то я не мог сразу осмыслить сказанного; думаю, и тебе не всё понятно, Джон.
   Но, ты пойми следующее, — продолжил Хайцман-старший. — В мире есть богатые люди.
   Но, на каждого богатого есть более богатый. И есть один — самый богатый.
   На него, на самого богатого, работают все остальные богатые, а следовательно и все, кто им подчиняется. Таков закон системы, в которой мы живём.
   Все разговоры о бескорыстной помощи развивающимся странам — полный блеф.
   Да, богатые страны дают кредиты, через международные фонды, развивающимся, но дают, на самом деле, лишь для того, чтобы получить от них солидные проценты за пользование кредитом — получить дань.
   Например, Россия платит три миллиарда долларов ежегодно МВФ, и эта сумма — лишь проценты за взятый Россией кредит.
   Многие экономисты знают: основные финансы МВФ состоят из капиталов США. Им понятно, что грабительские проценты за пользование кредитом уходят в США. А вот, кому конкретно — не знает никто.
   США, как страна, — лишь удобная ширма в игре капиталов. И она — наиболее зависима от капиталов.
   Скажи, Джон, тебе известно, что Америка имеет государственный долг?
   — Да, папа, известно. Сумма долга — астрономическая. Она составила за прошедший год... Проценты, выплачиваемые по долгу, составили...
   — Так значит, тебе ясно, что страна, которая даёт в долг другим странам, сама берёт огромные займы? Но, у кого она их берёт? Тебе понятно?
   — В собственном Центробанке?
   — А, кому он принадлежит, этот Центробанк?
   — Он... Он...
   Джон никогда не задумывался, кому должна Америка, но, отвечая на вопросы отца, он понял: в США каждый налогоплательщик платит Центробанку. Но, он...
   Он — Центробанк США является частным банком . И, следовательно, вся Америка платит сотни миллиардов долларов каким-то частным лицам... или одному лицу...
   Хайцман в жизни своей никогда не суетился. Вёл, как говорят, здоровый образ жизни, не пил, не курил, соблюдал оздоровительные диеты, ежедневно занимался в тренажёрном зале.
   Только в последние полгода он перестал посещать тренажёрный зал.
   Полгода он лежал на постели в одной из своих просторных спален, напичканной ультрасовременной медицинской аппаратурой. Сменяя друг друга в соседней комнате, круглосуточно дежурили врачи.
   Но Джон Хайцман современной медицинской науке не доверял.
   С врачами не считал нужным даже разговаривать. Лишь одного профессора психологии иногда удостаивал короткими ответами.
   Хайцман даже не интересовался, как зовут врачей, в том числе и этого профессора, про себя отмечал, что он — наиболее искренен и честен.
   Профессор говорил много, но часто в его речи звучали не только медицинские утверждения, а рассуждения и желание найти причины заболевания.
   Однажды он пришёл несколько возбуждённым и прямо с порога заговорил:
   — Я думал о вашем состоянии сегодня ночью и всё утро. Мне видится, я разгадаю причину вашего заболевания, а, следовательно, устранив причину, можно говорить о быстрейшем выздоровлении.
   Ах, простите, господин Хайцман, забыл даже поздороваться. Добрый день, господин Хайцман. Я несколько увлёкся своими соображениями.
   Миллиардер не ответил на приветствия профессора, не повернулся в его сторону, но так он поступал с каждым врачом.
   А иногда, вошедшему врачу подавал знак, слегка шевельнув кистью руки, и все знали — этот знак означал «удалитесь».
   Профессору он такого знака не подал, и потому профессор взволнованно продолжил свои рассуждения:
   — Я не согласен с коллегами о необходимости пересадки вам печени, почек и сердца. Да, сейчас эти органы у вас функционируют недостаточно эффективно. Да-с. Недостаточно! Это — факт.
   Но, пересаженные органы также не будут функционировать достаточно эффективно. Причина их неэффективности кроется в вашей глубочайшей депрессии. Да-с, в депрессии.
   Я несколько раз перечитывал историю медицинских наблюдений за вами. И мне кажется, сделал серьёзнейшее открытие. Ваш лечащий врач — молодчина, он записывал всё подробнейшим образом.
   Он каждый раз отмечал ваше психическое состояние. Работа ваших внутренних органов ухудшалась, как только вы входили в депрессивное состояние. Да-с. Состояние...
   Теперь главный вопрос: сбой в работе внутренних органов вызывает депрессию или, наоборот, депрессия вызывает сбой в работе органов всего организма?
   Убеждён! Абсолютно убеждён, первопричина — депрессия. Да-с. Ваша глубочайшая депрессия.
   Состояние, когда человек перестаёт стремиться к некой цели, теряет интерес к происходящим событиям, не видит смысла существования.
   И тогда, мозг начинает давать вялые или не совсем настойчивые команды всему организму. Всему!
   Чем сильнее депрессия, тем слабее команды, а на определённом уровне депрессии, мозг вообще может перестать подавать эти команды, и тогда наступает смерть.
   Итак, первопричина — депрессия, а как её ликвидировать полностью — современная медицина не знает.
   Я обратился к народной. И сейчас убеждён — причиной вашей глубочайшей депрессии является сглаз. Да-с. А ещё точнее, вас сглазили, и я готов доказать это на множестве фактов.
   Миллиардер хотел сделать рукой знак, означающий «удалитесь».
   Он не любил всяких современных врачевателей-эзотериков, обещающих снять порчу, сглаз, поставить защиту, их он считал мелкими бизнесменами или мошенниками.
   Похоже, профессор, от бессилия современной медицины, тоже скатился к этой категории, так называемых, врачевателей.
   Миллиардер не успел сделать знак «удалитесь». Профессор упредил его — словами, вызвавшими, пусть вялый, но всё же интерес:
   — Я чувствую, вы сейчас готовы меня удалить. Возможно, навсегда. Я прошу. Умоляю, дайте мне ещё пять-шесть минут.
   Поняв то, что я вам скажу, возможно, вы сможете выздороветь, а я — сделаю величайшее открытие. Вернее, я его уже сделал, необходимо лишь утвердиться в этом окончательно.
   Миллиардер не сделал рукой знак, означающий «удалитесь».
   Профессор три секунды не моргая смотрел на руку лежащего без движения человека и поняв, что ему можно продолжать, вновь быстро заговорил:
   — Люди смотрят друг на друга по-разному. С безразличием, с любовью, ненавистью, завистью, страхом, уважением. Но, не внешнее выражение глаз играет главную роль.
   Внешнее может быть самой обыкновенной маской, как фальшивая улыбка официанта или продавца.
   Важны истинные отношения, истинные чувства одного человека по отношению к другому.
    Чем больше положительных эмоций направляют люди тому или иному человеку, тем больше положительной энергии в нём сосредотачивается.
   Наоборот, если в окружении преобладают отрицательные эмоции к человеку, то в нём накапливается отрицательное, разрушающее.
   В простонародье это и называется «сглаз», на этом явлении и строят свою деятельность знахари. Далеко не все из них — шарлатаны.
   Всё дело в том, что человек, получивший от окружающих слишком много отрицательной энергии, может и сам нейтрализовать её или, другими словами, уравновесить.
   Знахарь, говоря человеку, что он, с помощью каких-то действий, снимает сглаз, помогает человеку поверить, что он — очищен.
   Если человек верит знахарю, он действительно сам уравновешивает в себе баланс положительного и отрицательного.
   Если не верит, такого не произойдёт. Вы не верите знахарям, и, следовательно, они вам не помогут.
   Но, это не означает, что в вас нет переизбытка отрицательной, разрушительной для вашего организма, психики энергии.
   Почему отрицательной? Да потому, что на человека вашего положения всё окружение может смотреть только с завистью и отнюдь не белой.
   Ещё могут смотреть, а точнее, относиться к вам с ненавистью. Это те, кого вы уволили или не повышаете зарплату.
   Многие, ощущая ваше могущество, относятся к вам со страхом.
   Как видите, всё это — отрицательная энергия.
   В противовес ей, необходима положительная.
   Её могут давать члены семьи, родственники, но жёны вас предали, детей нет и друзей нет, с родственниками вы не общаетесь.
   Источников положительной энергии вокруг вас нет. Положительную энергию, и в достаточном количестве, может производить в себе и сам человек.
   Но, для этого, человеку необходимо иметь заветную цель-мечту, поэтапное достижение которой будет вызывать положительные эмоции.
   Вы достигли многого и теперь мечты-цели, похоже, не имеете. А это — очень важно, иметь цель, стремление к её достижению.
   Я проанализировал состояние физическое и психическое бизнесменов разного уровня.
   Человек, замесивший тесто, испекший пирожки и продавший их, рад, что достиг возможности приобрести необходимый ему товар, и мечтает о развитии своего дела. Ведь, только с развитием он получает множество благ цивилизации.
   Крупный банкир или владелец доходного концерна также стремится к развитию своего бизнеса, к увеличению дохода, но, зачастую, с меньшим энтузиазмом, чем продавец или производитель пирожков. Парадоксально, но факт — с меньшим.
   С меньшим потому, что впереди у него — значительно меньше манящих благ, чем у продавца пирожков.
    Большинство достижений цивилизации для него — не блага, а повседневность.
   Если у относительно небогатого человека появляется возможность купить автомобиль, то покупка вызовет в нём чувство удовлетворения или даже восторга.
   Относительно богатый человек не будет радоваться суперсовременному автомобилю. Для него это — пустяк.
   Парадоксально, но факт, у богатых людей — меньше поводов к радости, чем у менее богатых