Страница:
– Так ты нашел ее?! – с надеждой спросила Шайлер.
– Возможно. Он назвал имя Зани. Это – святая женщина, имеющая множество приверженцев. Через час мы встречаемся с Проводником, который может отвести нас в храм на базаре. – Джек взглянул Шайлер прямо в глаза. – И еще.
– Что случилось? – вскрикнула Шайлер. Джек очень помрачнел, и в душе девушки зазвенел сигнал тревоги.
– Думаю, моя сестра здесь. Я чувствую ее… Она кого-то ищет.
Шайлер бросилась к Джеку:
– Мы уезжаем!
– Нет, – возразил тот. – Я чувствую, что Мими здесь не ради меня.
– Мы не можем рисковать…
– Отнюдь, – мягко возразил Джек. – Я не боюсь ни сестры, ни ее гнева. Мы встретимся с Зани. Ты найдешь Хранителя Врат.
Они опять двинулись в путь, пешком пробираясь по запутанным улочкам Каира. Ни пешеходных переходов, ни светофоров, ни нормальной разметки на шоссе. Сами дороги, помимо машин, автобусов и старых микроавтобусов, оказались забиты осликами, телегами, запряженными лошадьми, мотоциклами и скутерами, буквально летящими в разные стороны. На пешеходной части все тоже старались прорваться вперед, обогнав соседа. Шайлер заметила посреди дороги стоящий автомобиль. Хозяин чинил спустившее колесо. Ему и в голову не приходило, что можно просто отогнать машину к обочине. Каждому водителю приходилось его объезжать. Шайлер с Джеком использовали скорость вампиров и, лавируя между транспортным потоком, быстро добрались до рыночной площади.
Каирский базар, Хан эль-Халили, выглядел запутанным, как лабиринт. В Средние века здесь располагался центр торговли Каира. Теперь здесь обслуживали в основном туристов. Десятки лавочек торговали сувенирами, посвященными фараонам, и египетскими побрякушками: скарабеями, хрустальными пирамидками, чайными чашечками с портретами Нефертити, золотыми и серебряными пластинками, на которых иероглифами писали имя покупателя. Некогда Хан эль-Халили разбили на торговые участки, но сейчас все погрузилось в типичный египетский хаос – продавец ковров мог сидеть рядом с компьютерным магазинчиком. Только ювелиры, медники и торговцы пряностями по-прежнему располагались на исконных исторических местах.
Шайлер шла быстро, подстраиваясь под Джека и стараясь не обращать внимания на зазывал, сующих ей в лицо товары и назойливо увлекающих зайти в свою лавку. Шайлер не хотела упускать Джека из вида. Юноша считал, что Мими явилась в Каир за кем-то другим. Шайлер была с ним не согласна. Девушка всегда считала, что Мими не оставит брата в покое.
Рыночная толпа оказалась слишком плотной, их часто оттесняли друг от друга энергичные местные кустари, размахивающие «подлинными» украшениями:
– Кольцо, кольцо, взгляните, какое красивое кольцо! С настоящим жадеитом! Стопроцентно сделано в Египте!
– Спасибо, не нужно, – отозвалась девушка, пытаясь удержаться за Джека. Но торговец прямо вклинился между ними. Пальцы юноши выскользнули из ее руки.
– Мисс, мисс! Посмотрите! Алебастровая ваза из гробницы! Очень, очень редкая! – завопил другой торговец, потрясая дешевым изделием, приехавшим, скорее всего, из Китая. Но где Джек? Шайлер огляделась, стараясь не поддаваться панике.
– Анк! Желате анк, мисс? Защищает от дурного глаза! Заходите к нам! Там много всего для вас! Очень красиво!
– Нет-нет, извините, – отозвалась она, проскользнула мимо зазывал и попыталась пробраться сквозь компанию русских туристов, остановившихся поглазеть на копию золотого гроба Тутанхамона.
«Джек!» – мысленно позвала девушка.
«Я здесь. Не волнуйся». Джек возник рядом, Шайлер наконец-то перевела дух.
– Мисс! Только взгляните! Изумительный сапфир, в точности как ваши глаза!
– Спасибо, не надо, – произнесла она. – Ох, ну до чего они назойливые!
– Сейчас мертвый сезон, вот они и разбушевались. Ага, вон и магазинчик, – заявил Джек, останавливаясь перед витриной, заполненной разнообразнейшей религиозной символикой – от крестов до семисвечников.
– А что это за Проводник? – спросила Шайлер.
– Робертсон рассказал, что это – один из последователей Зани, вроде старшего священнослужителя в ее храме. – Джек надел бейсболку с эмблемой «Янки». – Опознавательный знак, – насмешливо пояснил он.
– Покупайте! Стопроцентно подлинное! – потребовал особенно агрессивный хозяин очередной лавочки, потрясая у Шайлер перед носом персидским ковром.
– Спасибо, сэр, не нужно, – отказалась девушка, пытаясь отодвинуться подальше.
Джека атаковал другой продавец, желающий вручить потенциальному покупателю кальян. Юноша, как всегда, был вежлив, Шайлер же начала закипать. Девушка безуспешно попыталась увернуться от торговца, но внезапно заметила, что Джек снова исчез.
– Джек! – позвала она с утроенным беспокойством. Конечно, с ним все в порядке, но Мими в Каире! У Шайлер заныло под ложечкой. – Джек!!!
«Джек! Где ты?!»
Повернувшись, девушка зацепилась наручными часами за ковер и выдернула несколько нитей.
– Покупай! Ты порвала, ты и покупай! – завопил хозяин. – Плати!
– Джек! – выкрикнула Шайлер, отмахнувшись. Нашел ли он Проводника? Куда подевался? Почему не отвечает на мысленный зов?
– Мисс! Покупай это! Ты порвала – ты плати! Сто долларов! – завопил в ухо пузатый продавец, поймав девушку за руку.
Шайлер оттолкнула его, и мужчина врезался в стойку со светильниками.
– Ой, простите! – воскликнула Шайлер, но только сильнее взбесила торговца. Теперь уже два лавочника требовали денег за испорченный товар.
Шайлер начала подозревать, что все подстроено. Она лихорадочно озиралась в поисках Джека, а когда наконец увидела его, то пришла в ужас. За спиной юноши стоял незнакомец в плаще с капюшоном. Он занес над Джеком клинок, сверкающий на солнце. Рынок кишел людьми, но никто ничего не замечал. Туристы проходили мимо, не видя опасности.
Шайлер окаменела. Она настолько перепугалась, что не могла вымолвить ни слова. В последнее мгновение Джек развернулся, вырвал оружие у нападающего и скрутил незнакомца. А потом взглянул на Шайлер и внезапно разжал руки.
Что он делает?! Шайлер готова была закричать, но ей на голову накинули черный мешок и, брыкающуюся и вопящую, поволокли в неизвестном направлении. Крики девушки потонули в шуме рынка и ругани разгневанных продавцов. Спустя несколько минут Шайлер притащили в тихий переулок.
Кто-то крепко держал ее за шею, но Шайлер усилием воли сосредоточилась и потянулась к мечу, завещанному матерью. В мгновение ока золотистая рукоять увеличилась в размере и легла в руку девушки.
– Твой друг бросил оружие, – произнес ледяной женский голос. – Предлагаю тебе сделать то же самое.
Шайлер выронила клинок.
Глава 5
Глава 6
– Возможно. Он назвал имя Зани. Это – святая женщина, имеющая множество приверженцев. Через час мы встречаемся с Проводником, который может отвести нас в храм на базаре. – Джек взглянул Шайлер прямо в глаза. – И еще.
– Что случилось? – вскрикнула Шайлер. Джек очень помрачнел, и в душе девушки зазвенел сигнал тревоги.
– Думаю, моя сестра здесь. Я чувствую ее… Она кого-то ищет.
Шайлер бросилась к Джеку:
– Мы уезжаем!
– Нет, – возразил тот. – Я чувствую, что Мими здесь не ради меня.
– Мы не можем рисковать…
– Отнюдь, – мягко возразил Джек. – Я не боюсь ни сестры, ни ее гнева. Мы встретимся с Зани. Ты найдешь Хранителя Врат.
Они опять двинулись в путь, пешком пробираясь по запутанным улочкам Каира. Ни пешеходных переходов, ни светофоров, ни нормальной разметки на шоссе. Сами дороги, помимо машин, автобусов и старых микроавтобусов, оказались забиты осликами, телегами, запряженными лошадьми, мотоциклами и скутерами, буквально летящими в разные стороны. На пешеходной части все тоже старались прорваться вперед, обогнав соседа. Шайлер заметила посреди дороги стоящий автомобиль. Хозяин чинил спустившее колесо. Ему и в голову не приходило, что можно просто отогнать машину к обочине. Каждому водителю приходилось его объезжать. Шайлер с Джеком использовали скорость вампиров и, лавируя между транспортным потоком, быстро добрались до рыночной площади.
Каирский базар, Хан эль-Халили, выглядел запутанным, как лабиринт. В Средние века здесь располагался центр торговли Каира. Теперь здесь обслуживали в основном туристов. Десятки лавочек торговали сувенирами, посвященными фараонам, и египетскими побрякушками: скарабеями, хрустальными пирамидками, чайными чашечками с портретами Нефертити, золотыми и серебряными пластинками, на которых иероглифами писали имя покупателя. Некогда Хан эль-Халили разбили на торговые участки, но сейчас все погрузилось в типичный египетский хаос – продавец ковров мог сидеть рядом с компьютерным магазинчиком. Только ювелиры, медники и торговцы пряностями по-прежнему располагались на исконных исторических местах.
Шайлер шла быстро, подстраиваясь под Джека и стараясь не обращать внимания на зазывал, сующих ей в лицо товары и назойливо увлекающих зайти в свою лавку. Шайлер не хотела упускать Джека из вида. Юноша считал, что Мими явилась в Каир за кем-то другим. Шайлер была с ним не согласна. Девушка всегда считала, что Мими не оставит брата в покое.
Рыночная толпа оказалась слишком плотной, их часто оттесняли друг от друга энергичные местные кустари, размахивающие «подлинными» украшениями:
– Кольцо, кольцо, взгляните, какое красивое кольцо! С настоящим жадеитом! Стопроцентно сделано в Египте!
– Спасибо, не нужно, – отозвалась девушка, пытаясь удержаться за Джека. Но торговец прямо вклинился между ними. Пальцы юноши выскользнули из ее руки.
– Мисс, мисс! Посмотрите! Алебастровая ваза из гробницы! Очень, очень редкая! – завопил другой торговец, потрясая дешевым изделием, приехавшим, скорее всего, из Китая. Но где Джек? Шайлер огляделась, стараясь не поддаваться панике.
– Анк! Желате анк, мисс? Защищает от дурного глаза! Заходите к нам! Там много всего для вас! Очень красиво!
– Нет-нет, извините, – отозвалась она, проскользнула мимо зазывал и попыталась пробраться сквозь компанию русских туристов, остановившихся поглазеть на копию золотого гроба Тутанхамона.
«Джек!» – мысленно позвала девушка.
«Я здесь. Не волнуйся». Джек возник рядом, Шайлер наконец-то перевела дух.
– Мисс! Только взгляните! Изумительный сапфир, в точности как ваши глаза!
– Спасибо, не надо, – произнесла она. – Ох, ну до чего они назойливые!
– Сейчас мертвый сезон, вот они и разбушевались. Ага, вон и магазинчик, – заявил Джек, останавливаясь перед витриной, заполненной разнообразнейшей религиозной символикой – от крестов до семисвечников.
– А что это за Проводник? – спросила Шайлер.
– Робертсон рассказал, что это – один из последователей Зани, вроде старшего священнослужителя в ее храме. – Джек надел бейсболку с эмблемой «Янки». – Опознавательный знак, – насмешливо пояснил он.
– Покупайте! Стопроцентно подлинное! – потребовал особенно агрессивный хозяин очередной лавочки, потрясая у Шайлер перед носом персидским ковром.
– Спасибо, сэр, не нужно, – отказалась девушка, пытаясь отодвинуться подальше.
Джека атаковал другой продавец, желающий вручить потенциальному покупателю кальян. Юноша, как всегда, был вежлив, Шайлер же начала закипать. Девушка безуспешно попыталась увернуться от торговца, но внезапно заметила, что Джек снова исчез.
– Джек! – позвала она с утроенным беспокойством. Конечно, с ним все в порядке, но Мими в Каире! У Шайлер заныло под ложечкой. – Джек!!!
«Джек! Где ты?!»
Повернувшись, девушка зацепилась наручными часами за ковер и выдернула несколько нитей.
– Покупай! Ты порвала, ты и покупай! – завопил хозяин. – Плати!
– Джек! – выкрикнула Шайлер, отмахнувшись. Нашел ли он Проводника? Куда подевался? Почему не отвечает на мысленный зов?
– Мисс! Покупай это! Ты порвала – ты плати! Сто долларов! – завопил в ухо пузатый продавец, поймав девушку за руку.
Шайлер оттолкнула его, и мужчина врезался в стойку со светильниками.
– Ой, простите! – воскликнула Шайлер, но только сильнее взбесила торговца. Теперь уже два лавочника требовали денег за испорченный товар.
Шайлер начала подозревать, что все подстроено. Она лихорадочно озиралась в поисках Джека, а когда наконец увидела его, то пришла в ужас. За спиной юноши стоял незнакомец в плаще с капюшоном. Он занес над Джеком клинок, сверкающий на солнце. Рынок кишел людьми, но никто ничего не замечал. Туристы проходили мимо, не видя опасности.
Шайлер окаменела. Она настолько перепугалась, что не могла вымолвить ни слова. В последнее мгновение Джек развернулся, вырвал оружие у нападающего и скрутил незнакомца. А потом взглянул на Шайлер и внезапно разжал руки.
Что он делает?! Шайлер готова была закричать, но ей на голову накинули черный мешок и, брыкающуюся и вопящую, поволокли в неизвестном направлении. Крики девушки потонули в шуме рынка и ругани разгневанных продавцов. Спустя несколько минут Шайлер притащили в тихий переулок.
Кто-то крепко держал ее за шею, но Шайлер усилием воли сосредоточилась и потянулась к мечу, завещанному матерью. В мгновение ока золотистая рукоять увеличилась в размере и легла в руку девушки.
– Твой друг бросил оружие, – произнес ледяной женский голос. – Предлагаю тебе сделать то же самое.
Шайлер выронила клинок.
Глава 5
Пирамиды Гизы
У входа в отель их ждал элегантный черный лимузин. Шофер в униформе поклонился и открыл дверцу.
– Вот так-то лучше, – заметила Мими, радуясь, что сегодня не придется заниматься ловлей такси.
– А я и не сомневался, – улыбнулся Оливер. – После твоего скандала!
Пирамиды находились неподалеку от гостиницы, но Мими и Оливеру оставалось только гадать, когда же они к ним приблизятся. Автомобиль двигался через толпу с черепашьей скоростью. Многие думают, что пирамиды расположены посреди пустыни, одиноко возвышаясь на фоне бескрайнего неба. Но в действительности они находятся рядом с многолюдными пригородами Гизы. Вокруг сооружений царит ярмарочная суета. Здесь можно видеть туристов со всего света, школьные экскурсии, сувенирных «ястребов-зазывал», плюющихся верблюдов и бешено размахивающих флажками экскурсоводов. Если бы Мими уделяла больше времени упражнениям на восстановление памяти, то поняла бы, что так было всегда. Пирамиды возводились при фараонах Голубой крови. В гломе они являлись своего рода окнами в своде, маяками для душ, Ка, чтобы те могли отыскать путь домой. Но после завершения строительства Красная кровь принялась слетаться к гигантам, как мотыльки на огонь, восхищаясь их размерами и строгими формами. Вампиры не понимали подобного тяготения, но так повелось, что пирамиды изначально служили развлечением для толпы.
Наконец водитель припарковался, и они вышли из лимузина. Мими заслонила глаза ладонью от слепящего солнечного света и взглянула на величественные постройки. Они поистине огромны, каждый блок – выше самого рослого человека! Мими не забыла, что раньше камни казались намного красивее, ведь их облицевали отполированными плитами белого известняка. Какая жалость, что через тысячелетия все содрали, дабы использовать для других целей! Облицовка сохранилась только на вершине Хаффры – второй по величине пирамиды.
Напротив находилась «Гиццерия», или обычная пиццерия. Во время первого приезда в Каир Мими с Оливером пообедали здесь. У юноши даже сохранилась фотография: яркая эмблема современного ресторана и рядом окно с видом на гробницы. Не нужно быть Голубой кровью, чтобы оценить иронию и свежую горячую пиццу.
Им, конечно, здорово повезло, что они вообще отыскали вход в преисподнюю. Оливер, изучая бумаги в Хранилище, пришел к выводу, что Врата Обетования находятся в Александрии. Но, когда они приземлились в Каире, юноша внезапно передумал. Это случилось после того, как случайный попутчик назвал мегаполис «Большим Манго», что привело к разговору о происхождении названия города. Оливер не сумел скрыть возбуждения, обнаружив, что Каир величали «победоносным». «Город-победитель на берегу золотой реки» – так объяснил юноша, цитируя свои записи. Впрочем, Мими ни одного слова не понимала во всех этих лингвистических тонкостях. Они решили не ехать в Александрию, поскольку Оливер твердо уверился, что им надо в Каир. Мими просто подчинилась мнению знатока.
Пока они шли по многолюдному базару, Мими размышляла об относительно легком пути в ад. А вдруг это и есть те прославленные Врата, которые разыскивает суженая брата? Из так называемого наследия ван Аленов? Возможно, Джек находится поблизости… Она ощущала отчасти в самом воздухе и в гломе нечто, четко напоминающее «почерк» Джека, но полной уверенности пока не было. Слишком много времени прошло с момента их последнего телепатического общения. Гнев вновь пробудился в девушке, во рту сделалось горько, словно от прилива желчи. Стоило Мими вспомнить о близнеце, как в горле пересыхало, как в пустыне. Она мысленно поклялась, что однажды возьмет жизнь брата. Он задолжал ей суд крови, бой до смерти. Но теперь изгнала из головы все ядовитые намерения. Спуск в преисподнюю требовал полного сосредоточения.
Хотя их путешествие и не требовало прохождения Путем Смерти, оно являлось рискованным предприятием, которое под силу лишь опытному венатору. Он мог притвориться мертвым и сокрыть след духа. В их случае маршрут вообще не предвещал ничего простого. Спутнику-человеку будет тяжеловато. Мими задумала войти в глом вместе с физической составляющей. По крайней мере, разумы и тела не будут разделены. Мертвые Ходоки способны появиться в любой точке преисподней. Они будут передвигаться гораздо медленнее и окажутся более уязвимы, но деваться некуда. Оливер, будучи человеком, не способен отделить дух от физической оболочки. Мими не рвалась в Мертвые Ходоки. Слишком опасно.
Но сперва нужно добраться до Врат. Лучший способ – верхом, на лошади или верблюде. Практичный Оливер снова проявил себя с лучшей стороны. Он заранее договорился с проводниками, которые привели двух великолепных вороных арабских коней. Мими, выигравшая не одни скачки, припустила рысью. А вот юноша держался в седле неуверенно, с трудом справляясь со своей кобылой.
– Надо было соглашаться, когда мама хотела записать меня вместо бальных танцев на верховую езду! – скривившись, бросил он.
Мими прищелкнула языком:
– Натяни немного поводья. Покажи ей, кто хозяин.
Они проскакали мимо главного входа, неподалеку от великой пирамиды Хуфу (самой большой из трех сооружений) и другой, рядом с которой расположился сфинкс. В отличие от своих каменных соседей, в реальности он выглядел меньше, чем на фотографиях.
Кстати, внутри не имелось ничего интересного. По сути дела, это – пустые гробницы и, кроме того, неподходящее место для клаустрофобов. Путь в преисподнюю находился в Менкауре, самой маленькой из пирамид. Путники привязали лошадей к дереву, удостоверились, что проводники обеспечили животных едой и водой, и двинулись к пункту назначения.
– Закрыто! Индивидуальные экскурсии вон там, мисс, – предостерег охранник, преградив им путь и указав на соседнюю пирамиду.
– Мы на минутку, – сказала Мими и, воспользовавшись принуждением, заставила охранника отвести взгляд. Воистину, это оказалось нетрудно – умы Красной крови так податливы! Когда мужчина отвернулся, Мими заклинанием отперла дверь. Оливер начал спускаться по лестнице.
Орден Семерых возвел Врата ада на Путях Мертвецов во времена правления Калигулы, дабы защитить царствие земное от демонов. Сооружение не давало Серебряной крови выйти, но любой другой мог пройти сквозь него в преисподнюю, если, конечно, знал путь. Хотя Красной крови обычно приходилось ждать конца жизни, чтобы добраться до царства мертвых.
Мими втащила Оливера в глом, иной мир, сокрытый от мира материального.
– Как самочувствие? – поинтересовалась она, когда юноша сложился пополам, схватившись за живот.
– Отвратительно. Но жить буду, – отозвался тот, вытирая рот носовым платком.
«Во всяком случае, пока», – подумала девушка.
В отдалении возвышались небольшие металлические ворота, закрытые на крюк и смахивающие на садовую калитку.
– Что, это они и есть? – скептически поинтересовался Оливер. – Выглядят, как ограда у пруда, чтобы туда дети не лазали.
– Ну да. – Мими, пожав плечами, занялась крючком. – Думаю, каждый видит их по-своему. Например, с обратной стороны они кажутся крепостью. Готов? Ты можешь почувствовать себя нехорошо.
– Еще хуже, чем сейчас? Что ж ты мне раньше не сказала, чтобы я прихватил рвотный пакет? – Оливер вытер пот со лба и несколько раз глубоко вздохнул.
Мими закатила глаза. Она придержала калитку, и они перешагнули через порог вместе. Казалось, будто один шаг равен миле, или семи лигам. Спустя мгновенье они очутились в лимбе, первом круге ада. Это место между мирами походило на земную пустыню, которую они только что покинули. Одинокая дорога вилась среди песков, лишенных пирамид.
– Переходить легче, если лимб выглядит как то место, откуда мы пришли, – пояснила Мими.
Оливер решил, что здешний каменистый и заброшенный пейзаж смахивает на Долину Смерти в пустыне Мохаве. Вдали виднелись пальмы, вдоль дороги цвело перекати-поле. Стояла гнетущая жара, и юноша взмок в своей безрукавке.
– Идем, – произнесла Мими, звякнув ключами от красного «мустанга» с откидным верхом, который вдруг возник на обочине.
– Садись, я поведу. Я знаю дорогу.
– Еще бы тебе не знать! – хмыкнул Оливер, но подчинился.
Азраил, Ангел Смерти, возвращалась домой.
– Вот так-то лучше, – заметила Мими, радуясь, что сегодня не придется заниматься ловлей такси.
– А я и не сомневался, – улыбнулся Оливер. – После твоего скандала!
Пирамиды находились неподалеку от гостиницы, но Мими и Оливеру оставалось только гадать, когда же они к ним приблизятся. Автомобиль двигался через толпу с черепашьей скоростью. Многие думают, что пирамиды расположены посреди пустыни, одиноко возвышаясь на фоне бескрайнего неба. Но в действительности они находятся рядом с многолюдными пригородами Гизы. Вокруг сооружений царит ярмарочная суета. Здесь можно видеть туристов со всего света, школьные экскурсии, сувенирных «ястребов-зазывал», плюющихся верблюдов и бешено размахивающих флажками экскурсоводов. Если бы Мими уделяла больше времени упражнениям на восстановление памяти, то поняла бы, что так было всегда. Пирамиды возводились при фараонах Голубой крови. В гломе они являлись своего рода окнами в своде, маяками для душ, Ка, чтобы те могли отыскать путь домой. Но после завершения строительства Красная кровь принялась слетаться к гигантам, как мотыльки на огонь, восхищаясь их размерами и строгими формами. Вампиры не понимали подобного тяготения, но так повелось, что пирамиды изначально служили развлечением для толпы.
Наконец водитель припарковался, и они вышли из лимузина. Мими заслонила глаза ладонью от слепящего солнечного света и взглянула на величественные постройки. Они поистине огромны, каждый блок – выше самого рослого человека! Мими не забыла, что раньше камни казались намного красивее, ведь их облицевали отполированными плитами белого известняка. Какая жалость, что через тысячелетия все содрали, дабы использовать для других целей! Облицовка сохранилась только на вершине Хаффры – второй по величине пирамиды.
Напротив находилась «Гиццерия», или обычная пиццерия. Во время первого приезда в Каир Мими с Оливером пообедали здесь. У юноши даже сохранилась фотография: яркая эмблема современного ресторана и рядом окно с видом на гробницы. Не нужно быть Голубой кровью, чтобы оценить иронию и свежую горячую пиццу.
Им, конечно, здорово повезло, что они вообще отыскали вход в преисподнюю. Оливер, изучая бумаги в Хранилище, пришел к выводу, что Врата Обетования находятся в Александрии. Но, когда они приземлились в Каире, юноша внезапно передумал. Это случилось после того, как случайный попутчик назвал мегаполис «Большим Манго», что привело к разговору о происхождении названия города. Оливер не сумел скрыть возбуждения, обнаружив, что Каир величали «победоносным». «Город-победитель на берегу золотой реки» – так объяснил юноша, цитируя свои записи. Впрочем, Мими ни одного слова не понимала во всех этих лингвистических тонкостях. Они решили не ехать в Александрию, поскольку Оливер твердо уверился, что им надо в Каир. Мими просто подчинилась мнению знатока.
Пока они шли по многолюдному базару, Мими размышляла об относительно легком пути в ад. А вдруг это и есть те прославленные Врата, которые разыскивает суженая брата? Из так называемого наследия ван Аленов? Возможно, Джек находится поблизости… Она ощущала отчасти в самом воздухе и в гломе нечто, четко напоминающее «почерк» Джека, но полной уверенности пока не было. Слишком много времени прошло с момента их последнего телепатического общения. Гнев вновь пробудился в девушке, во рту сделалось горько, словно от прилива желчи. Стоило Мими вспомнить о близнеце, как в горле пересыхало, как в пустыне. Она мысленно поклялась, что однажды возьмет жизнь брата. Он задолжал ей суд крови, бой до смерти. Но теперь изгнала из головы все ядовитые намерения. Спуск в преисподнюю требовал полного сосредоточения.
Хотя их путешествие и не требовало прохождения Путем Смерти, оно являлось рискованным предприятием, которое под силу лишь опытному венатору. Он мог притвориться мертвым и сокрыть след духа. В их случае маршрут вообще не предвещал ничего простого. Спутнику-человеку будет тяжеловато. Мими задумала войти в глом вместе с физической составляющей. По крайней мере, разумы и тела не будут разделены. Мертвые Ходоки способны появиться в любой точке преисподней. Они будут передвигаться гораздо медленнее и окажутся более уязвимы, но деваться некуда. Оливер, будучи человеком, не способен отделить дух от физической оболочки. Мими не рвалась в Мертвые Ходоки. Слишком опасно.
Но сперва нужно добраться до Врат. Лучший способ – верхом, на лошади или верблюде. Практичный Оливер снова проявил себя с лучшей стороны. Он заранее договорился с проводниками, которые привели двух великолепных вороных арабских коней. Мими, выигравшая не одни скачки, припустила рысью. А вот юноша держался в седле неуверенно, с трудом справляясь со своей кобылой.
– Надо было соглашаться, когда мама хотела записать меня вместо бальных танцев на верховую езду! – скривившись, бросил он.
Мими прищелкнула языком:
– Натяни немного поводья. Покажи ей, кто хозяин.
Они проскакали мимо главного входа, неподалеку от великой пирамиды Хуфу (самой большой из трех сооружений) и другой, рядом с которой расположился сфинкс. В отличие от своих каменных соседей, в реальности он выглядел меньше, чем на фотографиях.
Кстати, внутри не имелось ничего интересного. По сути дела, это – пустые гробницы и, кроме того, неподходящее место для клаустрофобов. Путь в преисподнюю находился в Менкауре, самой маленькой из пирамид. Путники привязали лошадей к дереву, удостоверились, что проводники обеспечили животных едой и водой, и двинулись к пункту назначения.
– Закрыто! Индивидуальные экскурсии вон там, мисс, – предостерег охранник, преградив им путь и указав на соседнюю пирамиду.
– Мы на минутку, – сказала Мими и, воспользовавшись принуждением, заставила охранника отвести взгляд. Воистину, это оказалось нетрудно – умы Красной крови так податливы! Когда мужчина отвернулся, Мими заклинанием отперла дверь. Оливер начал спускаться по лестнице.
Орден Семерых возвел Врата ада на Путях Мертвецов во времена правления Калигулы, дабы защитить царствие земное от демонов. Сооружение не давало Серебряной крови выйти, но любой другой мог пройти сквозь него в преисподнюю, если, конечно, знал путь. Хотя Красной крови обычно приходилось ждать конца жизни, чтобы добраться до царства мертвых.
Мими втащила Оливера в глом, иной мир, сокрытый от мира материального.
– Как самочувствие? – поинтересовалась она, когда юноша сложился пополам, схватившись за живот.
– Отвратительно. Но жить буду, – отозвался тот, вытирая рот носовым платком.
«Во всяком случае, пока», – подумала девушка.
В отдалении возвышались небольшие металлические ворота, закрытые на крюк и смахивающие на садовую калитку.
– Что, это они и есть? – скептически поинтересовался Оливер. – Выглядят, как ограда у пруда, чтобы туда дети не лазали.
– Ну да. – Мими, пожав плечами, занялась крючком. – Думаю, каждый видит их по-своему. Например, с обратной стороны они кажутся крепостью. Готов? Ты можешь почувствовать себя нехорошо.
– Еще хуже, чем сейчас? Что ж ты мне раньше не сказала, чтобы я прихватил рвотный пакет? – Оливер вытер пот со лба и несколько раз глубоко вздохнул.
Мими закатила глаза. Она придержала калитку, и они перешагнули через порог вместе. Казалось, будто один шаг равен миле, или семи лигам. Спустя мгновенье они очутились в лимбе, первом круге ада. Это место между мирами походило на земную пустыню, которую они только что покинули. Одинокая дорога вилась среди песков, лишенных пирамид.
– Переходить легче, если лимб выглядит как то место, откуда мы пришли, – пояснила Мими.
Оливер решил, что здешний каменистый и заброшенный пейзаж смахивает на Долину Смерти в пустыне Мохаве. Вдали виднелись пальмы, вдоль дороги цвело перекати-поле. Стояла гнетущая жара, и юноша взмок в своей безрукавке.
– Идем, – произнесла Мими, звякнув ключами от красного «мустанга» с откидным верхом, который вдруг возник на обочине.
– Садись, я поведу. Я знаю дорогу.
– Еще бы тебе не знать! – хмыкнул Оливер, но подчинился.
Азраил, Ангел Смерти, возвращалась домой.
Глава 6
Портрет художника в роли молодого наследника
На вечеринку Аллегра опоздала. Она слишком долго простояла перед зеркалом, нервничая и размышляя, что надеть. Вещи, которые она взяла в эту поездку из Нью-Йорка, не годились. Она ненавидела свои наряды. Чарльз, как и намеревался, ушел на открытие выставки. Аллегре удалось убедить его, что сегодня вечером она совершенно не настроена вести беспечную болтовню. Будет гораздо лучше, если она останется и спокойно проведет вечер за книгой. К счастью, Чарльзу настолько не терпелось увидеть редкостную коллекцию произведений искусства доколумбовой Южной Америки, что он не стал настаивать. Он наслаждался водоворотом светской жизни и вниманием ковена, который боготворил юношу. Аллегра знала, что он не будет скучать.
Как только за Чарльзом закрылась дверь, Аллегра ринулась на штурм платяного шкафа. Во время их последней встречи с Беном ей минуло шестнадцать. Тогда ее переполняли юность и энергия. И хотя Аллегра понимала, что пять лет – не слишком большой срок, теперь она чувствовала себя более зрелой, хорошо осознавала собственную красоту и ее воздействие на противоположный пол. Теперь девушка предпочитала короткую, почти мальчишескую стрижку, которую, кстати, Чарльз терпеть не мог. Он обожал длинные золотые локоны Аллегры и любил перебирать это осеннее буйство. Он страшно разочаровался, когда она вернулась из салона красоты с новой прической.
Но Аллегре нравилось новое ощущение свободы. Исчезла тяжесть, обременяющая шею (кроме того, летом ей всегда было очень жарко), пропал постоянный визг тормозов, если она просто переходила улицу. Улетучились назойливые мужчины, которые таращились на нее, когда она шла по тротуару, а ее сияющие кудри развевались, словно парус. Аллегре нравилось, что теперь она стала чуть менее заметной и более обыденной. Ее даже легче забыть, и можно даже вообразить, будто она сделалась кем-то другим. Но сейчас, пригладив короткие волосы, Аллегра забеспокоилась. А вдруг Чарльз прав и без длинных роскошных прядей она сама на себя не похожа? Вдруг без своего главного украшения она стала невзрачной и неинтересной?
В конце концов Аллегра остановилась на старом испытанном варианте – белая шелковая рубашка, мужские джинсы, широкий кожаный пояс и потрепанные «казаки».
Вечеринку устроили в особняке на вершине холма, в Пасифик Хайтс. Аллегра проскользнула в позолоченные двери и взяла с серебряного подноса у официанта бокал с шампанским. Она миновала богатых, эффектно выглядящих людей – женщины в мехах и бархате, мужчины в костюмах, сшитых в Японии. Центром приема оказалась гостиная – просторная комната со стенами, сплошь заставленными книжными стеллажами и подлинником Моне над камином. Из окон открывался захватывающий вид на Золотые Ворота. Однако, невзирая на антиквариат и выставленные напоказ произведения искусства, гостиная выглядела уютной и приветливой.
– Кажется, я вас видела. Меня зовут Декка Чейз. Добро пожаловать в наш дом. – Одна из самых видных матрон Сан-Франциско и по совместительству мать Бена улыбнулась Аллегре. – Вы – та самая девушка с картин, правда?
Картин? Так их уже несколько? Аллегра видела в галерее лишь одну.
– Миссис Чейз, – произнесла она, – как приятно снова встретиться с вами!
– Так мы действительно знакомы! – с восторгом воскликнула мать Бена. Она была высокой, как ее сын, и столь же стройной и эффектной. Декка Чейз являлась стопроцентной американкой, облаченной в безукоризненно изящное платье из белого кашемира. Аллегра припомнила рассказы школьных соседок по комнате: миссис Чейз – наследница крупного состояния, а второе имя досталось ему как раз по материнской линии.
– Я училась вместе с Беном. В Эндикотте, – пояснила Аллегра, чуточку побаиваясь гостеприимной хозяйки дома.
– Ах да, конечно! Сын очень обрадуется встрече с давней подругой! – Декка Чейз проплыла через толпу, держа Аллегру за руку, и остановилась перед высоким парнем в потрепанной синей куртке. Он потчевал восторженно внимающую компанию историей, от которой слушатели прямо-таки фыркали в свои коктейли. – Смотри, кого я нашла! – ликующе заявила Декка.
Аллегра внезапно застеснялась. Лучше бы она пошла с Чарльзом на открытие выставки! Что она здесь делает? Она тут чужая. Мать Бена настолько любезна, что становилось крайне неудобно. Может, лучше потихоньку улизнуть с приема? Никто не вспомнит, что она вообще появлялась в особняке. Но Аллегра словно приросла к полу – Бен поворачивался, чтобы поздороваться с ней.
Он совершенно не изменился – высокий и золотоволосый, с дружелюбной, беззаботной улыбкой и яркими голубыми глазами. Весь его облик напоминал светлый и солнечный летний день.
– Ножки! – воскликнул он. От старого прозвища и от непринужденного тона Бена Аллегре стало больно. Он радушно обнял девушку и чмокнул в щеку, словно они – одноклассники, и не более… Как будто она никогда не отмечала его, не брала кровь юноши, не делала его своим.
Что нашло на нее нынче вечером? Почему она пришла на прием? Чего боялась? Может, хотела взглянуть, не погубила ли она Бена? Неужели она разочаровалась, увидев, что все совсем не так? Нет. Она правильно поступила, покинув Эндикотт после рокового видения. Видимо, без нее Бену лучше. Он – неизменный прежний Бен, румяный, с ямочками на щеках. Только теперь на нем болтался потрепанный репсовый галстук, а в остальном тот же выпускник. Джинсы, разумеется, искусно разрисованы «случайными» брызгами краски. Но ни притворства, ни расчетливости Аллегра в нем не находила. Бен держался естественно и дружелюбно. Его невозможно не любить. Он был одним из тех парней, которых любят все, именно поэтому Чарльз с самого начала терпеть не мог юношу.
– Привет, Бен, – сказала Аллегра и тоже чмокнула его в щеку, пряча за улыбкой обуревающие ее чувства.
– Меня никто больше так не зовет, – сказал он, глотнув пива и задумчиво глядя на девушку.
– И меня никто не называет Ножки, – еле слышно отозвалась она.
Бен ухмыльнулся:
– Я просто дразнюсь. Величай меня, как хочешь. Или вовсе не зови, – пошутил он. Толпа рассеялась, и стало очевидно, что новая ослепительная девушка (Аллегра могла не сомневаться – с короткой стрижкой она выглядела потрясающе), находится в центре внимания.
– Ну ладно, ребятки, вы пока восстанавливайте знакомство, а я посмотрю, как там твой отец, не умял ли он тарталетки с икрой, – пошутила Декка, удовлетворенно глядя на обоих. Аллегра успела позабыть о присутствии миссис Чейз. Они с Беном наблюдали за женщиной – вот она подталкивает локтем одного, смеется над шуткой другого – идеальная хозяйка приема.
Рядом появился официант и заново наполнил бокал Аллегры шампанским. Девушка обрадовалась поводу отвлечься. Она не знала, о чем говорить с Беном. И перестала понимать, что делает. Знала лишь, что возникла возможность снова увидеть Бена, и моментально ухватилась за нее, как тонущий – за соломинку.
– У тебя классная мама. Ты никогда не говорил, что она такая.
Аллегре вспомнились слова Бена о том, что родителям вечно некогда им заниматься. Возможно, теперь они пытались наверстать упущенное, устроив эффектную вечеринку.
– Просто к слову не пришлось, – ухмыльнулся он. – Ах да! Тогда я разыгрывал пьесу о несчастном богатом мальчике!
Аллегра рассмеялась. Бен всегда умел развеселить ее, девушка очень скучала по временам их непринужденного товарищества.
– Красивый дом, – заметила она, указав взглядом на картину Пикассо над обеденным столом.
Бен возвел глаза к потолку.
– Родители, – пожаловался он. – Знаешь, что хуже всего в больших деньгах? Не быть мне нищим голодающим художником!
– А что, это настолько плохо? – насмешливо поинтересовалась Аллегра.
– О, ужаснее быть не может! – в тон отозвался Бен. – Мне приходится хорошо есть, а мама использует связи, чтобы заставить всех писать обо мне или покупать мои работы. Настоящий кошмар, честно говорю!
Аллегра улыбнулась. Окружение Бена было с ним, начиная с самого рождения. Но, естественно, тут нет его вины!
Юноша повнимательнее посмотрел на нее.
– Ты подстриглась, – нахмурившись, произнес он.
– Захотелось перемен, – отозвалась Аллегра, стараясь храбриться. О господи, ему не нравится прическа! Зачем она это сделала?! Чем думала?!
– Тебе очень идет, – одобрительно кивнув, заявил Бен. – Кстати, в салоне сказали, что ты купила картину.
– Да, – Аллегра кивнула. Она заметила, что несколько гостей находятся поблизости, ожидая, когда Бен закончит беседу, чтобы снова уцепиться за него.
– Отлично. Деньги мне нужны.
– Врун. – Она кивнула на толпу обожателей: – Похоже, я мешаю твоим поклонникам.
– Забей на них. – Бен улыбнулся. – Ужасно рад тебя видеть, Ножки, – тепло произнес он. – Приходи завтра ко мне в студию? Посмотришь парочку других работ. Честное слово, я не стану пытаться впаривать их. Во всяком случае, все сразу.
Сердце Аллегры забилось сильнее. Он хочет увидеться с ней!
– Почему бы и нет? – Она небрежно пожала плечами, будто приняла приглашение просто так.
Бен просиял:
– Здорово! Попрошу, чтобы из салона тебе прислали адрес.
Но одному из гостей, джентльмену средних лет с аккуратно подстриженной бородкой, надоело ждать окончания разговора:
– Стефан, простите, что вмешиваюсь, но вам необходимо встретиться с одним из наших лучших клиентов. Он в восторге от ваших произведений и желает приобрести коллекцию целиком.
– Секунду, – бросил Бен агенту. – Извини, пожалуйста, – обратился юноша к Аллегре. – Труба зовет. Но ты оставайся здесь! Повеселись. Тут найдутся ребята из старой гвадии – компания пейтологианцев, например. Они выпивают у бара. Старые привычки, ничего не поделаешь.
А потом он ушел, увлекаемый прочь гостями, которые явились в особняк отпраздновать успех молодого дарования.
Бен оказался весел и дружелюбен. С ним все в порядке. Аллегра твердо решила, что рада за него. Кстати, она довольна, что поступила правильно, когда пресекла их романчик (или нечто большее) в самом зародыше. Она двинулась к бару, поискать прежних друзей, и поймала себя на том, что улыбается. Бену понравилась ее стрижка!
Как только за Чарльзом закрылась дверь, Аллегра ринулась на штурм платяного шкафа. Во время их последней встречи с Беном ей минуло шестнадцать. Тогда ее переполняли юность и энергия. И хотя Аллегра понимала, что пять лет – не слишком большой срок, теперь она чувствовала себя более зрелой, хорошо осознавала собственную красоту и ее воздействие на противоположный пол. Теперь девушка предпочитала короткую, почти мальчишескую стрижку, которую, кстати, Чарльз терпеть не мог. Он обожал длинные золотые локоны Аллегры и любил перебирать это осеннее буйство. Он страшно разочаровался, когда она вернулась из салона красоты с новой прической.
Но Аллегре нравилось новое ощущение свободы. Исчезла тяжесть, обременяющая шею (кроме того, летом ей всегда было очень жарко), пропал постоянный визг тормозов, если она просто переходила улицу. Улетучились назойливые мужчины, которые таращились на нее, когда она шла по тротуару, а ее сияющие кудри развевались, словно парус. Аллегре нравилось, что теперь она стала чуть менее заметной и более обыденной. Ее даже легче забыть, и можно даже вообразить, будто она сделалась кем-то другим. Но сейчас, пригладив короткие волосы, Аллегра забеспокоилась. А вдруг Чарльз прав и без длинных роскошных прядей она сама на себя не похожа? Вдруг без своего главного украшения она стала невзрачной и неинтересной?
В конце концов Аллегра остановилась на старом испытанном варианте – белая шелковая рубашка, мужские джинсы, широкий кожаный пояс и потрепанные «казаки».
Вечеринку устроили в особняке на вершине холма, в Пасифик Хайтс. Аллегра проскользнула в позолоченные двери и взяла с серебряного подноса у официанта бокал с шампанским. Она миновала богатых, эффектно выглядящих людей – женщины в мехах и бархате, мужчины в костюмах, сшитых в Японии. Центром приема оказалась гостиная – просторная комната со стенами, сплошь заставленными книжными стеллажами и подлинником Моне над камином. Из окон открывался захватывающий вид на Золотые Ворота. Однако, невзирая на антиквариат и выставленные напоказ произведения искусства, гостиная выглядела уютной и приветливой.
– Кажется, я вас видела. Меня зовут Декка Чейз. Добро пожаловать в наш дом. – Одна из самых видных матрон Сан-Франциско и по совместительству мать Бена улыбнулась Аллегре. – Вы – та самая девушка с картин, правда?
Картин? Так их уже несколько? Аллегра видела в галерее лишь одну.
– Миссис Чейз, – произнесла она, – как приятно снова встретиться с вами!
– Так мы действительно знакомы! – с восторгом воскликнула мать Бена. Она была высокой, как ее сын, и столь же стройной и эффектной. Декка Чейз являлась стопроцентной американкой, облаченной в безукоризненно изящное платье из белого кашемира. Аллегра припомнила рассказы школьных соседок по комнате: миссис Чейз – наследница крупного состояния, а второе имя досталось ему как раз по материнской линии.
– Я училась вместе с Беном. В Эндикотте, – пояснила Аллегра, чуточку побаиваясь гостеприимной хозяйки дома.
– Ах да, конечно! Сын очень обрадуется встрече с давней подругой! – Декка Чейз проплыла через толпу, держа Аллегру за руку, и остановилась перед высоким парнем в потрепанной синей куртке. Он потчевал восторженно внимающую компанию историей, от которой слушатели прямо-таки фыркали в свои коктейли. – Смотри, кого я нашла! – ликующе заявила Декка.
Аллегра внезапно застеснялась. Лучше бы она пошла с Чарльзом на открытие выставки! Что она здесь делает? Она тут чужая. Мать Бена настолько любезна, что становилось крайне неудобно. Может, лучше потихоньку улизнуть с приема? Никто не вспомнит, что она вообще появлялась в особняке. Но Аллегра словно приросла к полу – Бен поворачивался, чтобы поздороваться с ней.
Он совершенно не изменился – высокий и золотоволосый, с дружелюбной, беззаботной улыбкой и яркими голубыми глазами. Весь его облик напоминал светлый и солнечный летний день.
– Ножки! – воскликнул он. От старого прозвища и от непринужденного тона Бена Аллегре стало больно. Он радушно обнял девушку и чмокнул в щеку, словно они – одноклассники, и не более… Как будто она никогда не отмечала его, не брала кровь юноши, не делала его своим.
Что нашло на нее нынче вечером? Почему она пришла на прием? Чего боялась? Может, хотела взглянуть, не погубила ли она Бена? Неужели она разочаровалась, увидев, что все совсем не так? Нет. Она правильно поступила, покинув Эндикотт после рокового видения. Видимо, без нее Бену лучше. Он – неизменный прежний Бен, румяный, с ямочками на щеках. Только теперь на нем болтался потрепанный репсовый галстук, а в остальном тот же выпускник. Джинсы, разумеется, искусно разрисованы «случайными» брызгами краски. Но ни притворства, ни расчетливости Аллегра в нем не находила. Бен держался естественно и дружелюбно. Его невозможно не любить. Он был одним из тех парней, которых любят все, именно поэтому Чарльз с самого начала терпеть не мог юношу.
– Привет, Бен, – сказала Аллегра и тоже чмокнула его в щеку, пряча за улыбкой обуревающие ее чувства.
– Меня никто больше так не зовет, – сказал он, глотнув пива и задумчиво глядя на девушку.
– И меня никто не называет Ножки, – еле слышно отозвалась она.
Бен ухмыльнулся:
– Я просто дразнюсь. Величай меня, как хочешь. Или вовсе не зови, – пошутил он. Толпа рассеялась, и стало очевидно, что новая ослепительная девушка (Аллегра могла не сомневаться – с короткой стрижкой она выглядела потрясающе), находится в центре внимания.
– Ну ладно, ребятки, вы пока восстанавливайте знакомство, а я посмотрю, как там твой отец, не умял ли он тарталетки с икрой, – пошутила Декка, удовлетворенно глядя на обоих. Аллегра успела позабыть о присутствии миссис Чейз. Они с Беном наблюдали за женщиной – вот она подталкивает локтем одного, смеется над шуткой другого – идеальная хозяйка приема.
Рядом появился официант и заново наполнил бокал Аллегры шампанским. Девушка обрадовалась поводу отвлечься. Она не знала, о чем говорить с Беном. И перестала понимать, что делает. Знала лишь, что возникла возможность снова увидеть Бена, и моментально ухватилась за нее, как тонущий – за соломинку.
– У тебя классная мама. Ты никогда не говорил, что она такая.
Аллегре вспомнились слова Бена о том, что родителям вечно некогда им заниматься. Возможно, теперь они пытались наверстать упущенное, устроив эффектную вечеринку.
– Просто к слову не пришлось, – ухмыльнулся он. – Ах да! Тогда я разыгрывал пьесу о несчастном богатом мальчике!
Аллегра рассмеялась. Бен всегда умел развеселить ее, девушка очень скучала по временам их непринужденного товарищества.
– Красивый дом, – заметила она, указав взглядом на картину Пикассо над обеденным столом.
Бен возвел глаза к потолку.
– Родители, – пожаловался он. – Знаешь, что хуже всего в больших деньгах? Не быть мне нищим голодающим художником!
– А что, это настолько плохо? – насмешливо поинтересовалась Аллегра.
– О, ужаснее быть не может! – в тон отозвался Бен. – Мне приходится хорошо есть, а мама использует связи, чтобы заставить всех писать обо мне или покупать мои работы. Настоящий кошмар, честно говорю!
Аллегра улыбнулась. Окружение Бена было с ним, начиная с самого рождения. Но, естественно, тут нет его вины!
Юноша повнимательнее посмотрел на нее.
– Ты подстриглась, – нахмурившись, произнес он.
– Захотелось перемен, – отозвалась Аллегра, стараясь храбриться. О господи, ему не нравится прическа! Зачем она это сделала?! Чем думала?!
– Тебе очень идет, – одобрительно кивнув, заявил Бен. – Кстати, в салоне сказали, что ты купила картину.
– Да, – Аллегра кивнула. Она заметила, что несколько гостей находятся поблизости, ожидая, когда Бен закончит беседу, чтобы снова уцепиться за него.
– Отлично. Деньги мне нужны.
– Врун. – Она кивнула на толпу обожателей: – Похоже, я мешаю твоим поклонникам.
– Забей на них. – Бен улыбнулся. – Ужасно рад тебя видеть, Ножки, – тепло произнес он. – Приходи завтра ко мне в студию? Посмотришь парочку других работ. Честное слово, я не стану пытаться впаривать их. Во всяком случае, все сразу.
Сердце Аллегры забилось сильнее. Он хочет увидеться с ней!
– Почему бы и нет? – Она небрежно пожала плечами, будто приняла приглашение просто так.
Бен просиял:
– Здорово! Попрошу, чтобы из салона тебе прислали адрес.
Но одному из гостей, джентльмену средних лет с аккуратно подстриженной бородкой, надоело ждать окончания разговора:
– Стефан, простите, что вмешиваюсь, но вам необходимо встретиться с одним из наших лучших клиентов. Он в восторге от ваших произведений и желает приобрести коллекцию целиком.
– Секунду, – бросил Бен агенту. – Извини, пожалуйста, – обратился юноша к Аллегре. – Труба зовет. Но ты оставайся здесь! Повеселись. Тут найдутся ребята из старой гвадии – компания пейтологианцев, например. Они выпивают у бара. Старые привычки, ничего не поделаешь.
А потом он ушел, увлекаемый прочь гостями, которые явились в особняк отпраздновать успех молодого дарования.
Бен оказался весел и дружелюбен. С ним все в порядке. Аллегра твердо решила, что рада за него. Кстати, она довольна, что поступила правильно, когда пресекла их романчик (или нечто большее) в самом зародыше. Она двинулась к бару, поискать прежних друзей, и поймала себя на том, что улыбается. Бену понравилась ее стрижка!