Мельникова Валентина Александровна. Стихийное бедствие

   — Я бы поверил, — усмехнулся Горбатов, — но ты слишком часто вешал мне лапшу на уши. Скажи только, ты нашел здесь то, что искал?
   — Знаешь, очень боюсь, что нашел…
 
   Садыков, видно, приказал особо не церемониться и прикончить его в первом же безлюдном переулке. Но наверняка не предупредил, с кем его громилам, шоферу и сопровождающему, придется иметь дело. Поэтому они так неосмотрительно вывели Максима из машины: возможно, боялись, чистюли, испачкать сиденья. Схватка продолжалась четверть минуты. Еще одна минута ушла на то, чтобы оттащить к пересохшему арыку и сбросить вниз оба трупа, один с перебитым кадыком, второй — с неестественно вывернутой шеей. А через две минуты ровно Максим Богуш вел трофейную машину по направлению к российской военной базе. Теперь он чувствовал себя более уверенно: два конфискованных ствола радовали душу и приятно оттягивали карманы.
   Толчея на улицах не позволяла ехать быстро. Полуголые мальчишки, рискуя быть задавленными, перебегали дорогу прямо перед автомобилем. Конные повозки, нагруженные дынями и арбузами, ишаки, с сидящими верхом на них аксакалами, женщины в парандже и с непременным узлом на голове, полуразбитые грузовики, на которых восседали заросшие густыми бородами по самые глаза местные джигиты в овечьих папахах и пестрых ватных халатах… — все это создавало немыслимые пробки. Кругом стоял невообразимый шум. Словом, обычная для Ашкена суета. Максим даже засомневался, не приснились ли ему войска, заполонившие ночью ближние к дворцу улицы и площадь.
   Нет, не приснились, подумал он, объезжая внезапно вынырнувшие из боковой улицы два бронетранспортера. Они перекрыли проезд, а выскочившие из них солдаты с автоматами на изготовку принялись что-то орать и размахивать руками, заворачивая потоки людей в обратную сторону. И Максим вдруг понял, что вся масса народа двигалась в одном с ним направлении — из города…
   Предприняв массу ухищрений, он все же выбрался из Ашкена и, прибавив скорости, вздохнул с облегчением.
   Дорога все время ползла вверх, петляла среди нагромождения камней, изъеденных ветровой эрозией скал и редких, с трудом цепляющихся корнями за бесплодную почву деревьев. Но Максим знал, что через пару километров она нырнет в небольшую долину. По дну долины течет река, которая ниже по течению разбежится по множеству арыков и каналов, чтобы напоить тысячи и тысячи гектаров хлопковых и рисовых полей. Но тут, в горах, она еще достаточно полноводна и не загажена удобрениями. В советские времена вблизи реки и на ее берегах располагались санатории для передовиков сельского хозяйства и пионерские лагеря.
   Сейчас этого нет и в помине, только российская военная база, разместившаяся на невысоком плато, с которого хорошо просматриваются ближайшие подходы к границе и небольшой участок территории Афганистана.
   Изредка по краям дороги мелькали редкие, полуразвалившиеся саманные домишки с разрушенными дувалами, из-за которых торчали скрюченные временем и солнцем шелковицы. Жители крошечных кишлаков давно уже покинули эти края, предпочитая нищенствовать в городе, чем умирать с голоду в родных местах.
   За все время движения Максим не заметил ни одного живого существа, кроме большой змеи, медленно переползавшей дорогу, да нескольких крупных птиц, парящих в белесом от жары небе.
   Внезапно он увидел человека, чрезвычайно худого, всем своим видом напоминающего сухую урючину, только с редкой седоватой бородкой. Он возился возле ветхой саманной хижины с плоской крышей — выносил из нее старые одеяла, потертые ковры, алюминиевую посуду и грузил все в тележку, запряженную маленьким невозмутимым осликом.
   — Вы уезжаете отсюда? — спросил его Максим на местном наречии.
   Человек взглянул на Максима. Он был не так уж и стар. Но Максим знал, что внешность местных жителей — весьма обманчивая штука. На вид ему около шестидесяти, а на самом деле могло оказаться сорок.
   — Что тебе надо, шурави? — с легким оттенком презрения ответил человек. — Какое тебе дело, чем я занимаюсь?
   Максим молча проглотил «шурави», но вытащил из кармана пачку сигарет и протянул мужчине.
   Тот с удивлением посмотрел на него, но пачку взял и сунул за пазуху.
   — Переезжаешь? — опять спросил Максим и закурил.
   Мужчина внимательно посмотрел на него и неохотно ответил:
   — Переезжаю. — Он махнул рукой в сторону гор. — Рахимов идет оттуда, шурави. Это будет сильнее землетрясения.
   — Так ты боишься Рахимова или землетрясения?
   Мужчина пожал плечами.
   — Кто его знает! — ответил он уклончиво и повторил:
   — Рахимов придет с гор после землетрясения.
   — С чего ты взял?
   Мужчина усмехнулся:
   — Об этом знают все вокруг.
   — А когда это случится?
   Мужчина посмотрел на безоблачное небо, потом наклонился, взял щепотку пыли, потер ее между пальцев:
   — Завтра или послезавтра, не позже.
   Он подошел к ишаку, что-то тихо сказал ему, и тот медленно потащил меж камней повозку, груженную нищенским скарбом.
   Максим растерянно проследил взглядом, как скрывается за камнями пыльный тюрбан его недавнего собеседника, следом исчезает из виду гора тряпья, водруженная на повозку, и вернулся к машине.
   У ворот базы его остановил рослый сержант, наверняка из контрактников, в камуфляже, бронежилете, каске, с полной боевой выкладкой.
   — Назад! — приказал он и повел дулом автомата в сторону, показывая, где должен остановиться автомобиль.
   — Что за черт? — рассердился Максим. — Что здесь происходит?
   Сержант сжал губы и резко произнес:
   — Я кому сказал — назад!
   Максим открыл дверцу машины и вылез наружу.
   Сержант отошел на пару шагов в сторону. Максим поднял голову. С вышек, находившихся по обеим сторонам ворот, прямо на него смотрели рыльца крупнокалиберных пулеметов.
   — Что вам нужно? — грозно спросил сержант.
   — Я — российский подданный, полковник в отставке Богуш Максим Александрович. Мне необходимо увидеться с командующим.
   — Документы, — произнес сержант бесцветным голосом.
   Максим достал паспорт. Сержант даже не сделал попытки подойти ближе.
   — Бросьте его на землю.
   Максим выполнил приказ.
   — Теперь отойдите.
   Максим медленно отступил на несколько шагов назад. Сержант подошел к паспорту и поднял его, не сводя глаз с Максима. Он открыл документ, тщательно проверил и только тогда сказал:
   — Все в порядке, товарищ полковник!
   — Что же все-таки происходит?
   Сержант передвинул автомат на плечо и подошел ближе.
   — Да вот отцы-командиры решили провести учения. Проверяют безопасность базы. Капитан наблюдает за моими действиями.
   Максим хмыкнул и сел в машину. Сержант наклонился к окошечку, стрельнул у Максима сигаретку и почти по-дружески посоветовал:
   — Въезжайте в ворота не слишком быстро. Пулеметы заряжены боевыми патронами. — Он сокрушенно покачал головой. — Непременно кого-нибудь угробят с этими х… учениями.
   — Не меня, надеюсь! — усмехнулся Максим.
   Лицо сержанта оживилось.
   — Может, капитану всадят в задницу. — Он весело махнул рукой. — Проезжай!

Глава 7

   Пока Максим ехал к зданию, где размещался штаб, он убедился, что база готовится перейти на осадное положение. Все военные, от рядовых до офицеров, были в боевом снаряжении, пулеметные гнезда окружены мешками с песком, зенитные установки расчехлены, а наиболее важные объекты затянуты камуфляжными сетками, в том числе и несколько бронетранспортеров с работающими двигателями. На мгновение Максим решил, что старик прав и Рахимов действительно пошел в наступление, но тут же подумал, что все это может оказаться очередной дезинформацией, как и слухи о грядущем землетрясении.
   Командующий базой, генерал-майор Катаев, принял его через пятнадцать минут. Правда, после получасового допроса, который учинил Максиму рыжеватый майор с толстыми веснушчатыми пальцами. Он задумчиво постукивал ими по столу на протяжении всей беседы. Скорость постукивания слегка изменилась, когда Максим сообщил, чем на самом деле он занимался во дворце Арипова и как его «отблагодарили» за столь неоценимую услугу.
   — Хорошо, я организую вам встречу с командующим, — наконец сказал майор, — но придется подождать. — Он криво усмехнулся. — Вы должны понимать, что немного некстати со своими проблемами.
   — Поначалу я всегда бываю некстати, — весьма галантно улыбнулся в ответ Максим, — так что я уже привык…
   За эти пятнадцать минут он еще раз прокрутил в голове то, о чем хотел сообщить командующему.
   Только информация и никаких эмоций… В его чувствах и интуиции Катаев не нуждался.
   Кабинет генерала был оазисом спокойствия в эпицентре бури. Здание штаба гудело, как потревоженное осиное гнездо, но у командующего царили мир и тишина. Поверхность стола, громадное пространство полированного дерева, была чистой и гладкой, как озеро в ясную погоду. На нем не лежало ни единой бумаги, а ручки и острозаточенные карандаши казались навечно замурованными по стойке «смирно» в подставке из горного хрусталя. Генерал-майор сидел за столом, подтянутый и аккуратный, и смотрел на Максима холодно и слегка надменно. Рядом стоял майор, руки за спиной. В отличие от карандашей он, видно, получил команду «Вольно!».
   Катаев жестом показал Максиму на стул, притулившийся к столу, поставленному перпендикулярно генеральскому, и неторопливо произнес:
   — Мне о вас рассказывал Верьясов. Оказывается, вы с ним сослуживцы. Группа «Омега» и так далее…
   — Скорее, «Омега» и все такое прочее. Для меня, естественно. Полковник Верьясов перешел на дипломатическую работу, я на ней не удержался…
   — Слыхал, — усмехнулся Катаев и вновь жестко посмотрел на него, потом перевел взгляд на майора:
   — Распорядись насчет чая. Непременно зеленого.
   Максим подумал, что о его вкусах не спросили, но не особо расстроился. Чаю так чаю. Зеленого так зеленого. Сейчас ему было абсолютно все равно…
   Так же как и то, о чем рассказал генералу Сергей Верьясов, тот самый советник российского посла по культуре, единственный человек на свете, которому он доверял, как самому себе. И точно знал, что Серега не расскажет больше положенного даже этому генералу с каменным лицом.
   Принесли чай. Генерал сделал глоток и отставил чашку в сторону.
   — Давайте выкладывайте, что вам нужно?
   — Мне нужно выбраться в Россию.
   — Легко сказать. Я хочу не меньше вашего, — вздохнул Катаев. — Неужели вы не видите, что творится вокруг? Два часа назад в стране введено военное положение. Новый виток гражданской войны между оппозицией и нынешним правительством.
   Вот почему база сейчас в состоянии повышенной боевой готовности, весь личный состав находится внутри. Женщин и детей мы отправили неделю назад в Россию, под предлогом, что они едут отдыхать в пионерские лагеря и санатории. То же самое в посольстве. Заложили окна и двери мешками с песком… Кроме того, я получил приказ эвакуировать посольство из Ашкена в случае крайней нужды. Вам, как российскому гражданину, я тоже обязан предоставить убежище на случай военных действий.
   — Рахимов спускается с гор? — вырвалось у Максима.
   — Что вы сказали? — удивился генерал.
   — Я слышал, что Рахимов спускается с гор и движется к Ашкену. Говорят, он будет здесь после землетрясения.
   Командующий настороженно посмотрел на него:
   — И вы туда же? Из посольства меня предупредили, что среди населения ходят подобные слухи, но мои сейсмологи еще ни разу меня не подвели.
   Сегодня утром мне докладывал начальник метеослужбы: никаких природных катаклизмов не предвидится. — Он хлопнул ладонью по столу. — А что касается Рахимова — все может быть. Судя по всему, он не погиб. Ариповская пропаганда любит выдавать желаемое за действительное. Час назад в этом кабинете состоялся достаточно нелицеприятный разговор с одним из фаворитов Арипова, Садыковым. По его словам, президент Баджустана подозревает Россию в том, что она снабжает оружием оппозицию. Через нас, естественно. Садыков — его верный цепной пес, и он очень решительно настроен против российского военного присутствия в Баджустане.
   — Руки у него коротки! — усмехнулся Максим, вспомнив двух громил, навечно упокоившихся в вонючем арыке. — Он прекрасно понимает, пока наши войска стоят на границе с Афганистаном, реальной власти ему не видать до морковкина заговенья. — И невинно посмотрел на Катаева:
   — А вы действительно снабжаете Рахимова оружием?
   Генерал рассвирепел:
   — С чего вы взяли, черт вас побери! У меня строгие указания на этот счет. Президент открыто заявил на последнем Азиатском саммите, что наша политика здесь — препятствовать контрабанде наркотиков из Афганистана и никоим образом не вмешиваться во внутренние разборки местных баев. — Командующий самым внимательным образом изучил тыльную сторону своих ладоней, смерил Максима тяжелым взглядом и глухо закончил:
   — Мы с вами зелеными сопляками были, когда советские войска вошли в Афганистан. Это отбросило нашу азиатскую политику на полсотни лет назад. Не стоит повторять ошибок. Баджустан хотя и мелкая блошка, но неприятностей может преподнести не на один год.
   — Я понимаю, — согласился Максим и вопросительно посмотрел на генерала. — Разрешите идти?
   Катаев неожиданно улыбнулся:
   — О возвращении в Россию пока и речи не может быть, надеюсь, вы соображаете почему? Но покидать базу сейчас, когда возникла прямая угроза войны, тоже слишком опрометчиво. Приглашаю воспользоваться нашим гостеприимством. Здесь вы будете в безопасности, по крайней мере, головорезы Садыкова вас не достанут.
   — Простите, товарищ генерал. — Максим поднялся из-за стола. — Я непременно воспользуюсь вашим гостеприимством, но сами понимаете, я не привык отсиживаться за чужими спинами. Мне…