Меркури Илиас. Женатики

   Стас остался еще на полчаса. Больше ничего не обсуждали. Воображение рисовало образ Анны в совершенно неуместных видах… Она точно позвонит, думал я. Было любопытно встретиться еще раз, но эта встреча не сулила ничего, кроме проблем, чувствовал я шкурой. Все равно буду ждать звонка.
   Впрочем, после такого удачного дня решил вернуться домой. И несмотря на отсутствие болезни Альцгеймера, совершено забыл, что в доме лишний человек. Дверь открыла дочь. Обняла, поцеловала и порадовала:
   – Папочка, бабушка пришла!
   – Привет, моя хорошая. Уроки сделала? Чем занимаешься сейчас?
   – Да все уже. Мама проверила и разрешила поиграть на Play station. Давай вместе.
   – Поиграем, только поздороваюсь и приду. Ты пока включи игру.
   Голос дочери в любой ситуации является катализатором умиротворения. Снял обувь. За эти куски кожи я заплатил дорого, а все равно ноги болят. Стопы коснулись пола, и если бы не носки, то расползлись бы, как тесто. Дома хожу без тапочек, надеваю только когда гости или теща приезжает. Чтобы развеселить себя, вспомнил, как Стас сегодня проглатывал грибной крем-суп. Жадно и звучно. По пути на кухню случаинно толкнул нашу собаку. Размером она чуть меньше кошки. Не сильно она меня любит. Вполне нормальная реакция животного, которое, когда остается с хозяином наедине, живет в страхе, точнее в шкафу. Медленным шагом дошел до кухни. Даже если мы приобретем замок, моя теща все равно будет сидеть на кухне, чего не скажешь о моей матери. Она ходит по квартире, как генерал по казармам, справедливо раздражая мою жену. Впрочем, нечего родителям часто здесь появляться.
   – Здравствуйте, – мне удалось поздороваться максимально по-семейному, с натуральной имитацией уважения.
   – Привет, Максим, – сквозь зубы процедила Елена Николаевна.
   – Привет, ты рано сегодня. Чай будешь? – к «радостным» приветствиям присоединилась и Света.
   – Нет, спасибо, обещал Полине поиграть. Давно сидите?
   – Нет, мама только пришла. Сейчас будем готовить борщ. Полина сама просила бабушкиного борща. Но процесс готовки ее не интересует. Вылитый папа. Ха-ха!
   К чему Света так перед ней изгалялась, непонятно. Но с моим ребенком все в порядке, это уж совершенно точно. Если ей не нравится готовить, то и нечего насильно учиться искусству борща. Есть более важные элементы воспитания, чем бабушкина книга рецептов.
   Я принял горизонтальную позу на диване и погрузился в компьютерную игру. Я – красный динозавр, Полина – зеленый. Красный слабее, чем зеленый, страшнее и медлительней, и пульт у меня же.
   – Папа, ты очень медленно играешь. На этом уровне надо быть поосторожнее, в конце выходит самый сильный враг. Если не убьешь, не сможешь перейти на следующий уровень.
   – Ладно, и как его убить? Давай ты мне поможешь убить его, а я тебе куплю подарок.
   – Нет, так нечестно. Сам убей. Ты же сильный. А подарок все равно купишь. Только у мамы спроси вначале, чтобы разрешила.
   – Что спросить?
   – Спроси у мамы, можно мне подарок или нет, – удивленная моей непонятливостью, ответила Полина.
 
   Родители меня не баловали игрушками, я же дочери покупаю все, что ни попросит. Был, правда, против покупки компьютера, но, видите ли, теперь время детей индиго. Полина играет строго по графику и не более часа в день под пристальным контролем мамы. Разумеется, я пользуюсь случаем и добавляю еще полчаса, самому ведь интересно. И папа всегда хороший. Она только не понимает, почему собака меня невзлюбила, но когда вырастет, обязательно расскажу. Из кухни доносились матерные слова по адресу салонов красоты и их цен. Не удивлюсь, если после очередного прихода тещи моя дочь заговорит так же. Я перестал ругаться матом несколько лет назад. Даже в ярости стараюсь выбирать более сложные формулировки. В этом есть одно неудобство – получается обиднее. Например, несколько месяцев назад Света решила вмешаться в мои отношения с отцом. Раньше я бы ответил просто и коротко: «Иди на хуй» – и этим бы все и закончилось. Нет, решил усложнить ответ и сказал: «Ты посредственность». Она тогда чуть из дома не ушла.
   Вдруг услышал жужжание. Я сначала подумал, что плохой дракон меня съел, и я, красный динозавр, трясусь от боли. У игровой приставки в запасе есть вибрация как раз для таких моментов. Но оказалось, что это мой мобильный телефон. Дома я всегда отключаю звук. Он лежал у зеркала в коридоре, рядом с ключами от машины, подаренной мною теще без всякого удовольствия.
   – Але?
   – Привет, Максим, это Анна. Простите, что беспокою. Удобно говорить? Вы поговорили с отцом?
   – Нет, не удобно. Давайте завтра днем все решим. Позвоню вам сам, после трех. До свидания.
   – Я поняла, извините еще раз. Буду ждать вашего звонка.
   Среди «верных» мужчин хотят слухи, что сторонние женщины звонят всегда не вовремя, как судебные приставы. Вот и сейчас, не успел я положить трубку на место, как голос Светы заполнил всю квартиру, словно гром среди ясного неба. Когда мать у нас, она всегда так поступает. Не подходит, а кричит с кухни. Я не отвечаю, берегу связки. Если вопрос важный, скажем финансовый, подхожу. Если нет, игнорирую. После десятого крика она сама бежит ко мне.
   – Макс, кто это был?
   – Менеджер из банка. Завтра поеду к ним после школы.
   – А что так поздно звонят?
   – Это их работа, милая. В случае необходимости должны звонить сразу. Мы же деньги им платим.
   На ее лице отразилось легкое недоумение. Она вернулась к маме, и беседа перешла на банковскую систему России, мат удвоился, но громкость уменьшилась. Я продолжил проигрывать дочке еще час. Дальше включилась программа «Добрый папа». Мы оба надели пижамы и взялись дочитывать «Гарри Поттера». Молодой волшебник из этой книги – брюнет, худощавый, в очках, с волшебной палкой, – кумир всех детей планеты, включая незаконнорожденных. Это я Алину вспомнил. Надо же, такое совпадение. Между именами внучки и дочки разница всего лишь в две буквы. Отец аналогичным образом отличился и в бизнесе. Открыл самое безнадежное направление, в самом ужасном месте, в худшее время; все фирмы по соседству разорились, а у него все получилось. Он всегда делал правильный выбор, имя Алина, думаю, его рук дело.
   – Полина, я блондин. Скажи мне, могу я стать волшебником, как этот Поттер?
   – Нет, папа, у тебя палочки нет. С палочкой ты бы мог себе другой цвет придумать, например, как у Гарри. – Она так громко посмеялась, что привела Свету в ярость.
   – Почему это ребенок все еще не спит? А? Полина, быстро спать! – крикнула она.
   – Я буду с папочкой спать. Можно?
   – Можно, только иди умойся сначала, а папа пока постель разберет.
   Полина побежала и тут же вернулась.
   – Папа, я хочу в туалет, а там бабушка долго сидит.
   – Хорошо, я тебя научу, что надо сказать бабушке, и она быстро выйдет.
   – Да? Что?
   – Ты подойди поближе к двери и скажи: «Бабушка, тужься сильнее».
 
   Оказывается, дети способны помогать родителям в трудные времена уже в раннем детстве, и не обязательно ждать до выбора «дома престарелых». Решил лечь на детской кровати и прикинуться дохлым до ухода смотрящего, то есть тещи. От испуга заснул. Не помню, как оказался в спальне, но утром рядом со мной лежала только собака. Я повернулся к ней лицом и только собрался толкнуть, как она открыла правый глаз, отбросила уши назад и замерла. Оказалась хитрее, чем я думал. Всегда готова к моей агрессии. Но если человек, имею в виду собаку, считает возможной нашу дружбу, несмотря на непрекращающиеся репрессии с моей стороны, пусть будет так.
   – Лежи, Мелочь! – милостиво сказал я.
   Возможно, она бы ответила: «Как скажешь, мой господин», но решила вернуть веки в положение сна, в знак покорности. Впрочем, она заработала себе новый костюм. Мне в любом случае нужно на днях поехать в торговый центр «Европейский», чтобы купить подтверждение отцовской любви, ну заодно и этому существу тоже приобрести фирменные штаны. Собаки – более благодарные, чем люди. Отец любил повторять эту фразу с важным выражением лица, не имея, впрочем, собаки. Теперь соглашусь. Эта Мелочь не может не оценить покупку. Более того, я верю в переселение душ, и мне совсем не хочется встретить в будущем свою чихуахуа в теле питбуля. Это сейчас я смелый хозяин, но в темном переулке это существо, возможно, вспомнит все обиды предыдущей жизни и откусит мне кусок задницы, и не исключено, что ее заинтересует и передняя часть моего спортивного тела.
   Опять в одиночестве ходил по квартире, не заметив, что пошел первый час.

3

   В воспитании детей главное,
   чтобы они этого не замечали.

   Задавая домашнее задание,
   учителя метят в учеников,
   а попадают в родителей.

Жорж Сименон

   В 13.30 родительское собрание. Вспомнил только в 13.10. Неясно, почему Света не позвонила, чтобы напомнить. Собрался за пятнадцать минут, и не самым удачным образом. Поговорил с зеркалом минуты две для бодрости и попрощался с Мелочью. Она не поняла причину нового подхода, но нехотя шевельнула хвостом, во избежание летающего тапочка.
   Выбежал на улицу и почти истеричным шагом дошел до автомобиля. Не успел завести двигатель, как мой карман стал вибрировать.
   – Ты уже на месте? – Из кресла салона красоты Света собиралась доказывать свою причастность к предстоящему событию.
   – Буду через пять минут. Перезвоню, пока.
   Почувствовал некое подозрение в ее голосе. Я редко опаздываю, но проклятый закон подлости всегда вступает в силу, когда я занимаюсь делами семьи. Он всегда срабатывал в самые острые моменты, например на первом свидании, в загсе, на годовщину свадьбы, в день рождения дочери. Только по дороге в дом тещи закон отменяет сам себя. В надежде приехать как можно позже, я ползу со скоростью 40 километров в час по Садовому кольцу, но именно к ней дорога как маслом полита, – подкатываю всегда вовремя, даже со спущенным колесом. Сегодня же по дороге в школу меня дважды оштрафовали, плюс на выезде из двора двадцать минут ждал «скорую», которая заблокировала дорогу. Пожелав ей громко приятных автокатастроф, нажал на педаль. При всех моих стараниях опоздал на двадцать минут. Припарковал машину как настоящий коренной москвич, то есть как попало. На крыльях стыда долетел до аудитории 2А на втором этаже. Миновал сонного охранника, еле успевшего задать свои дежурные вопросы. Зашел, занял место за последней партой слева, точно так же, как в детстве. Учитель, войдя в сговор с моими родителями, целых шесть лет пытался меня пересадить на первый ряд. Когда все стороны поняли бесполезность этой затеи, особенно после появления в классе Стаса, меня оставили в покое. По идее, я должен был сесть на место дочери, но даже и не попытался. Меня опередила женщина, если можно, конечно, этим словом определить говорящую слониху, которая села сразу на два стула. Я заметил, что у обезумевших от жира, потных, неуклюжих родителей дети часто бывают худыми, чистоплотными и воспитанными. Парадокс эпохи химических гамбургеров и дешевых пельменей.
   – Вы – отец Полины, если не ошибаюсь?
   Классный руководитель, довольно приятная женщина с лицом алого цвета. Возможно, перебухала накануне с коллегами, жалуясь на зарплату и понося таких буржуев, как я. Я однажды так покраснел в солярии при попытке стать более привлекательным. В итоге пришлось сидеть дома трое суток, лечить ожог.
   – Так точно, – ответил я почему-то по-военному.
   – Мы почти закончили обсуждать успеваемость и поведение детей, но к вашей дочери у меня вопросов нет. Она учится на отлично, не отвлекается, в ней чувствуется стремление к знаниям. Чего нельзя сказать про вашу дочь, Майя Михайловна, – обратилась она к невероятной толстухе. – Она с каждым днем все хуже учится. Отстает по всем предметам. Думаю, нам с вами следует пообщаться отдельно после собрания.
   Волосатая великанша мужественно выслушала все замечания преподавателя в полном молчании. Она иногда нервно шевелила верхушкой жирового айсберга, то есть головой, но не произносила ни слова.
   – Теперь переходим к самому неприятному для меня и для школы вопросу. Как вы уже знаете, планируется замена окон до зимы. Вы, разумеется, можете отказаться, как это сделали родители одного из классов, но мое мнение остается прежним. Это просто необходимо. Зимой бывает очень холодно, и от сквозняков дети постоянно болеют. А также сегодня нужно еще внести 1200 рублей за май. Это – за уборку класса и на покупку туалетных принадлежностей. Деньги собирает Майя Михайловна как старшая в родительском совете.
   – Так! Почти все заплатили за апрель, кроме Володиных, – объявила великанша важным голосом, будто не ее дочь только что назвали двоечницей и отстающей. Важнее было выполнить задание государственной важности по сбору средств на повышение качества преподавания.
   – Насчет Володиных можно и повременить, Майя Михайловна. В семье все-таки четверо детей, и все учатся у нас.
   – Нет уж! Какая разница, у кого сколько. Платить должны все. Они и так обедают по льготному тарифу, – возразила туша.
   Пока решались вопросы классового характера, та самая Володина скрестила руки на коленях и судорожно двигала пальцами. На лице бисеринки пота, колени дрожат, но молчит, как Зоя Космодемьянская. Она старалась смотреть в сторону доски и, очевидно, из последних сил делала вид, что разговор ее не касается. Но Майя Михайловна не сдавалась. Видимо, перевозбудилась от успехов дочери и решила проявить себя как безупречный хозяйственник. Никто ей не отвечал, и примитивный монолог закомплексованной мамаши все продолжался. Я, конечно, не демагог, но могу уверенно заявить, что наличие четверых детей это – дорогая радость в наше время. В зале одни женщины. Все выглядело так, будто я по ошибке здесь оказался. Мне часто среди женщин намного комфортнее, но этих женщин я точно не устраивал как собеседник и сопереживатель. Разумеется, они уверены, что все мужики сволочи, и я всем своим видом – тому подтверждение.
   Я встал, поправил пиджак, подошел к толстой бабе и положил три тысячи рублей на стол.
   – Это за пару месяцев. Извините, дамы, но у меня нет никакого желания участвовать в классовой борьбе. До свидания…
   Ушел, раздраженный до крайности. Мой первый поход в школу, считай, не удался. Как только Света может в этом курятнике появляться? Ради ребенка, конечно. За такой подвиг она достойна дорогого подарка и миллиона поцелуев, но только в другой раз.
   Я спустился по лестнице. В одно мгновение вспомнил школьные годы. На таких же лестницах враги Стаса, и мои тоже, проверяли на прочность собственные кости. Сколько раз вызывали родичей в школу, не помню, но приходил всегда отец, это совершенно точно. Я не боялся ремня, страх вызывала только вечерняя промывка мозгов.
   Возле машины стоял сотрудник ГИБДД. Не успел человек представиться, как мой телефон сломал весь ритуал.
   – Почему ты устроил скандал на собрании? Я не понимаю! Если тебе в лом было идти, я бы и сама справилась. Как теперь Полина будет учиться? Ты о ней не думаешь? Мне звонила учительница и попросила завтра подойти к директору школы. Какой позор! Максим, о чем ты думал?
   – Послушай, милая, если не знаешь, что случилось, не надо сразу меня обвинять. Не могу говорить сейчас, я тебе перезвоню.
   – Не надо мне перезванивать! Я все поняла, тебе не стоит доверять ничего из жизни Полины. Сама пойду в школу извиняться.
   – Света, еще раз повторяю, я не могу говорить. Все было с точностью до наоборот. Не веришь, не надо.
   – Ты хочешь сказать, что слишком трудно было потерпеть полчаса ради дочери?
   – Ну хватит, давай без истерик. Я наберу тебя скоро.
   Положил трубку в карман и обратился к сотруднику ГИБДД:
   – Простите, я опаздывал в школу на родительское собрание, ну и припарковался не совсем по правилам.
   – Понимаю и на этот раз прощаю. Сам женат. Не нарушайте больше и счастливого пути.
   Ну вот, вызвал жалость у старшего лейтенанта. Я сел в машину, пристегнул ремень, отъехал медленно, но через пятьдесят метров отстегнулся. Хотел было позвонить Анне, но вспомнил главное правило: «Звонит тот, кому надо». Набрал матери.
   – Мама, это я. Извини, я, как всегда, заснул и не позвонил. Как дела?
   – Все хорошо. Нам надо поговорить по поводу компании. Ты сегодня на работе будешь? Или приезжай ко мне вечером.
   – Нет, не буду, лучше приеду, только не раньше восьми. И прошу, ничего не надо готовить.
   – Хорошо-хорошо. Как Полина? Света?
   – Они в порядке. Возможно, мы все вместе приедем.
   – О нет, давай ты один. У меня к тебе серьезный разговор, да и ребенку нужно спать пораньше ложиться.
   – Хорошо, мама, я понял.
   Поехал в «Пушкин». Занял угловой столик в первом зале. Я не очень люблю этот ресторан, но он подходит для встреч такого рода. Я все-таки решился сказать этой Анне о том, что отца больше нет, и закончить весь спектакль. Полутемная атмосфера ресторана, по идее, должна соответствовать моему мрачному сообщению. Только подумал, с чего начать разговор, а она тут как тут, звонит.
   – Максим, добрый день. Мы договаривались сегодня созвониться и, возможно, встретиться.
   – Да, здравствуйте, Анна. Я готов встретиться. Вы можете приехать в ресторан «Пушкин»? Я на первом этаже, слева у окна, у меня была здесь встреча, только закончилась. Могу вас подождать.
   – Я буду через сорок минут, спасибо.
   Сразу последовал второй звонок, на этот раз от Олега.
   – Ты зачем со мной так поступил? – выкрикнул Олег в трубку.
   – Привет, Олег. Ты о чем?
   – Ты сказал, что ОН у меня не встанет, ну и не встал. Доволен теперь?
   – Ты чего гонишь? Я тебе не Ванга. Это была шутка, понимаешь? Шут-ка!
   – Ты так больше не шути. Я тебе серьезно говорю! Ты где сейчас? Давай пересечемся.
   – Не могу, у меня встреча. Давай завтра. Что тебе пожелать теперь, вместо извинения?
   – Ничего, спасибо, а то как скажешь опять… Все, пока.
   Влюбленный мужчина опасен для человечества. Как можно увязать свою эрекцию и фразу, которую я проронил, шутя? Оказывается, можно. Надо было ему пожелать геморроя, чтобы чаще сидел дома с женой и не бегал за своей Настей, как пудель. Нет, пудель – неправильно, Олег же большой и лысый. Тогда пусть у него проявится геморрой, чтобы он не бегал за Настей, как питбуль. Так лучше звучит. Пока ждал Анну, трое юных музыкантов успели помучить Моцарта и плавно перешли к Шопену, чтобы отбить всякую любовь к классической музыке. Сидя у окна, я мог наблюдать, кто на какой машине приехал, кто во что одет и какие нелепые движения делают телки, когда вокруг много мужчин. Кстати, заметил одну закономерность. Иностранцы приходят небольшими компаниями, но соотношение мужик-баба у них не соблюдается. Они и есть основные посетители «Пушкина», не считая пары знаменитостей советского периода. Впрочем, я тут как белая ворона. Так торопился в школу, что забыл надеть часы, и пришлось время проверять на мобильном телефоне. Кстати, пора его заменить на более продвинутый «iPhone». Он большой, как пульт от телевизора, но сейчас крайне модный. Выбор мобильного телефона – это не выбор женщины, все гораздо хуже. Баб красивых в Москве столько, сколько российских яхт в Монако, ну, возможно, чуть больше. И какие у меня варианты? Опять же «iPhone», объемный, как автомобильное зеркало, или «Vertu», тяжелый, как жизнь гастарбайтера. Вот Олег подарил и то и другое своей незаконной, а жене – «Samsung Duos». При этом он долго объяснял благоверной функциональность этого куска пластмассы, зато сэкономил на понты для Насти. У Стаса подход иной. Все – жене, а сам пользуется телефонами, годными только для полета в космос, судя по сложности в эксплуатации.
   Она медленно прошла мимо моего окна. Волосы собраны в хвост. Светлая приталенная куртка поверх бледно-розового платья. Замшевые туфли в тон платью, сумочка от Yves Saint Laurent, хоть и прошлогодний тренд, но стоит пару тысяч евро – неплохо, неплохо для деловой встречи. Икры рельефные и удлиненные, походка легкая, как у олененка. Я быстро поправил прическу. Сделал два движения головой влево-вправо, якобы чтобы расслабить шею, а на самом деле – ненароком проверил свой запах. Оказалось, что помимо часов я забыл еще и подушиться. Быстро прошелся взглядом по своим пальцам и немного прокашлялся, чтобы голос не подвел.
   Ее маршрут от входа до моего стола проходил через гардероб. Это заняло у нее ровно пять минут. Я успел обдумать схему беседы и принять задумчивую позу. Поза такая: в правой руке телефон, левой поддерживаю голову, так что пальцы закрывают пол-лица и пишу кому-то эсэмэс. Мне не мешало бы, между прочим, и в контору позвонить, ведь мать сегодня запилит, что я дела совсем забросил.
   – Максим?
   Она стояла возле меня, прижимая к себе свою прошлогоднюю сумочку из жестоко убитой рептилии, в платье, скрывавшем все, о чем я грезил, такая беззащитная, что я понял – в детстве надо было пить больше молока и играть в баскетбол.
   – Добрый день, Анна. Прошу.
   Собрался отодвинуть стул, но в этом ресторане официанты шустры, как сперматозоиды.
   – Вы быстро доехали, я удивлен, – начал я беседу.
   – Сама удивилась, как правило, дорога занимает больше времени.
   Слегка облизнув губы, улыбнулась, обнажив ровные белые зубы, и эта несколько интимная улыбка вдруг открыла мне всю фальшь ее беззащитного облика. Вот ты какая! В голове рисовались разные картинки, как использовать эту привлекательную конструкцию лица в своих грязных целях, но, вспомнив отца, все-таки перешел к делу:
   – Анна, не хочу вас обманывать. Я вам кое-что скажу, но прошу не паниковать, иначе мы ничего не добьемся от разговора. Согласны?
   – Да, согласна. Вы с ним говорили? Все так плохо? Ну, говорите, не молчите?!
   – Мой отец скончался от сердечного приступа примерно два месяца назад. Вызвали «скорую», но врачи только констатировали смерть. Я с этим смирился лишь недавно, и, несмотря на сложные с ним отношения, мне его не хватает. Мать никогда этого не переживет, это не тот случай, когда время поможет излечить душевные раны. Даже мы своему ребенку сказали не сразу – подбирали слова, жена советовалась с психологом. Вот такая правда. Простите, но когда вы появились, не смог поверить в эту историю. Да и сейчас, еще раз извините, не верится. Я навел справки через друзей. Будем считать, что все это правда. Поэтому давайте определимся с решением вопроса. Я не хочу вдаваться в детали ваших отношений с отцом. От вас прошу одного: не беспокоить мою мать, мою семью и возможных общих знакомых. Москва – это перенаселенная, но деревня. Я вам помогу с финансовым вопросом, но после того как с вами рассчитаюсь, мы больше не должны встречаться. Конечно, если что-то срочное, вы можете мне позвонить, но главное помнить, что мы с вами чужие люди.
   У-ф-ф-ф… я все сказал…
   Пока я говорил, смотрел на белую скатерть, избегая ее глаз, и только в конце своей речи понял, что она тоже смотрела куда-то не на меня. Руки держала под столом, лицо было обращено в сторону окна. В таком неподвижном положении она находилась несколько минут. Раньше я не видел подобного – как можно плакать с каменным лицом, не издавая ни малейшего звука? Даже не знаю, с чем можно сравнить это зрелище. Только с мраморным памятником во время ливня. Если подумать о любом монументе с человеческим лицом во время дождя, в памяти встает картинка, как между романтическими струями кислотной небесной жидкости по металлической или каменной физии известного человека текут птичьи экскременты. В наше время женщина может рыдать полдня, и лицо сохранит аккуратно нарисованную красоту. Но бывают дамы, в основном у Олега, которые подчеркивают ресницы довоенной тушью, и во время истерик или сексуальных игр, темно-серые жидкие линии придают всему происходящему предельный драматизм, короче, все к деньгам. Слава богу, Анна на косметике не экономит. Несколько любопытных персон уже деликатно посматривали в нашу сторону. Так же неловко чувствовал себя только в детстве, когда пукнул в лифте, и перед тем как закрылись двери, зашла наша соседка.
   – Анна, с вами все в порядке? Хотите, мы уйдем? Можем пройтись по парку, поговорить или в машине посидеть; уже ясно, что лучше продолжить беседу не здесь.
   – Да, хорошо, нам лучше выйти. Мне душно.
   Вместо брачного кризиса я получил то, что пожелал Олегу, и без особого усилия. И что мне теперь с ней делать? Я все понимаю, телка получила травму. Да, с женской подвижной психикой я немного знаком, но все-таки нужно, чтобы она заговорила. Передам нужную сумму, и попрощаемся. Красивая баба, мне ее жалко. Хотел сказать еще про полное отсутствие братских чувств к ее ребенку, но подумал, это чересчур, – на столе, между прочим, холодное оружие. Я был готов находиться с ней, поджидая момент, когда она перестанет опустошать слезные железы и перейдет к моему кошельку. Попросил счет. Официант-сперматозоид принес быстро, но со сдачей не торопился.
   – Можем идти? – спросила Анна.
   – Через минуту. Вернут счет, и сразу уходим, – ответил я.
   Короче, я не дал сперматозоиду разбогатеть за счет чужого горя и дождался своих денег. Оставил ему ровно десять процентов и коронную улыбку. Конечно, он меня проклинал, пока мы выходили на улицу, но мне было все равно; таких мимолетных людей в моей жизни множество, и Анну тоже планирую в таковую превратить. Она продолжала молчать. Я даже понял, почему она не вытирает слезы. Так красивее. Без слез лицо – всего лишь лоскут кожи с глазами-пуговицами. Женская слеза превращает это жалкое зрелище в шедевр эротического характера. Однажды я посоветовал Свете не вытирать слезы, потому что это меня возбуждает, и был послан туда, где мужикам при ударе очень больно, да еще и с криками. Насте, например, подруге Олега, этот фокус очень хорошо оплачивается – например, «Audi Q7» и двухкомнатной квартирой в «Алых парусах». Она рыдает, пока не образуется лужа размером с норковую шубу или просто нужная сумма, как в игровых автоматах.