Мэрритт Джекки. Счастье Дины Колби

   - Я еще не разбиралась в вещах отца, - почти шепотом произнесла Дина. Ей с трудом верилось, что Саймон оставил все, чем владел, только ей одной. В голове у нее царила полнейшая неразбериха. Очевидно, Джон Чандлер говорит правду, она должна ему поверить. Однако, если учесть то, что Саймон в течение семи лет игнорировал самый факт ее существования, это казалось полнейшей бессмыслицей.
   - Знаете что, найдите копию доверенности и прочтите ее внимательно. Отметьте все вопросы, которые у вас возникнут в ходе чтения. Затем приезжайте ко мне, и мы с вами все проясним.
   - Спасибо, я так и поступлю. Ммм.., относительно чековой книжки...
   - Вы не имеете доступа к банковскому счету?
   - Именно.
   На мгновение воцарилась тишина, затем Джон Чандлер тихо вздохнул:
   - Видимо, я знал Саймона хуже, чем предполагал. Не могу представить, что он не поставил вас в известность о доверенности и не предусмотрел мелочей. Завтра утром я первым делом позвоню в банк мистеру Лу Броку и скажу, что вы приедете к нему зарегистрировать свою подпись.
   - Благодарю вас.
   - Даже если во время чтения доверенности у вас не возникнет никаких вопросов, прошу вас заглянуть ко мне в офис. Я хотел бы остаться семейным адвокатом Колби, хотя, разумеется, это решать вам.
   - Да, конечно, - пробормотала Дина. Ее сердце бешено колотилось. Ранчо принадлежит ей; смысл этих слов едва доходил до сознания. - До свидания, Джон. Спасибо, что позвонили.
   Она положила трубку и тяжело перевела дух. Потом с трудом поднялась, вернулась в гостиную и рухнула в кресло.
   - Нетти, отец оставил ранчо мне. Нетто улыбнулась:
   - Конечно, тебе. А ты сомневалась?
   - Еще как... - сдавленным голосом призналась Дина.
   На следующий день Дина отправилась в столовую, где обедали работники, поздоровалась с пятью мужчинами, сидевшими за столом, а затем попросила Рая после обеда зайти в кабинет. На его лице не дрогнул ни один мускул.
   - Я приду через пятнадцать минут, - спокойно сказал он, и она вышла из комнаты.
   - Что ты думаешь, Рай? - спросил один из работников. - Как ты считаешь, она выяснила это?
   - Возможно, - ответил он.
   После смерти Саймона работники постоянно обсуждали этот вопрос, так как вполне обоснованно беспокоились о своих рабочих местах. Не то чтобы это было единственное ранчо в стране и найти работу было трудно - просто им нравилось работать здесь, к тому же Саймон всегда хорошо платил. Такое не везде встретишь.
   Дина пошла в кабинет и села за стол. Перед ней лежала толстая папка с надписью "Бессрочная доверенность". Вчера вечером она принялась искать копию документа, которую Саймон, по словам Джона Чандлера, хранил на ранчо, нашла ее в ящике, куда раньше даже не заглядывала, и стала читать. Там было несколько документов, имеющих отношение к доверенности, каждый из которых играл свою собственную роль: бесконечные дополнения, наименования предметов собственности, справки. Вчитываясь в них, Дина засиделась допоздна, забылась беспокойным сном до пяти утра и, пробудившись, вновь принялась за чтение.
   Документы сами по себе ответили на все ее вопросы. Теперь она оставалась единственным владельцем собственности семейства Колби и могла поступать с ней, как ей заблагорассудится. Она была вправе продать ранчо, целиком или по частям, или хоть раздать его, если бы того пожелала. Все, чем раньше владел ее отец, принадлежало ей, и это не требовало официального подтверждения.
   Она все же позвонила Джону Чандлеру, чтобы выяснить одну деталь - размеры федеральных налогов на собственность. Джон объяснил, что они основываются на денежной стоимости собственности.
   - Я позабочусь об этом, Дина. Нам потребуется официальное заключение о стоимости движимого и недвижимого имущества; это довольно просто и не так уж дорого. Что касается заполнения налоговой декларации, я свяжусь с одним бухгалтером из Оклахомы, который долгие годы готовил налоговую отчетность Саймона. Он не давал о себе знать?
   - Во всяком случае, по телефону нет, - ответила она, рассматривая гору почты, непрерывно увеличивающуюся в размерах со времени ее приезда. Дина не распечатала ни одного письма, опасаясь нового потока неприятностей. Ситуация в целом была весьма тревожной. Странно, во время вчерашней конной прогулки она испытывала сентиментальные чувства, думая о ранчо и о том, что, возможно, никогда вновь не сможет проехаться по земле Колби. А теперь все это принадлежит ей, она может до конца жизни ездить по этой земле хоть каждый Божий день, но не стала счастливой, а, напротив, даже утратила сентиментальность. На нее свалилась чудовищная ответственность. Чтобы управлять ранчо, ей придется забыть о работе медсестры. Ее пожитки из Сиэтла нужно будет переправить в Вайоминг. Теперь она испытывала сентиментальную грусть, думая о работе, которую ей придется оставить, о друзьях, которых она, возможно, никогда больше не увидит, о квартире и образе жизни, который она привыкла вести в Сиэтле. Она сама осознавала абсурдность такой непоследовательности. Скажи кому-нибудь об этом - и ее посчитают полоумной. В самом деле, как можно быть несчастным, получив подобное наследство?
   Но зачем Саймону понадобилось оформлять доверенность, чтобы гарантированно передать ранчо в руки дочери? Времена, о которых говорила дата на документах пять лет тому назад, - были для нее весьма тяжелыми. Она только что развелась с Томми и с трудом сводила концы с концами, получая мизерную зарплату и не имея впереди никакой перспективы. Именно тогда до нее стали доходить нелепые лживые слухи, распространявшиеся Хоуганами: что она во время брака имела интрижки на стороне, что воровала деньги из бумажника Томми, что нельзя верить ни одному ее слову; и - бедняга Томми, он полюбил обманщицу и женился на ней...
   Тогда она вновь попыталась поговорить с Саймоном, опасаясь, что он может поверить этим слухам, если они дойдут до него. Но он не подходил к телефону.
   Подумать только: в то время, как он отказывался говорить с ней и делал все, чтобы продемонстрировать, что больше не считает ее своей дочерью; в то время, как она проливала слезы, тяжело переживая появление этих слухов и страдая оттого, что ее жизнь сложилась столь неудачно; в то время, как она пришла к убеждению, что должна покинуть Уинстон, - в это самое время Саймон вместе с Джоном Чандлером работал над содержимым этой объемистой папки.
   Может быть, именно поэтому ее не переполняла радость от получения ранчо в наследство. Возможно, именно поэтому она беспокойно ворочалась в постели, прочитав документы из папки, - ее переполняли растерянность, боль и гнев...
   Сделав глубокий вдох. Дина выдвинула ящик стола и убрала в него папку. Кроме нее, это не касалось никого, и она не хотела, чтобы папку видел Рай. Она не представляла, что станет делать с доверенностью или с ранчо, и не желала отвечать ни на какие вопросы.
   По крайней мере хоть разрешилась проблема с банковским счетом. Сегодня днем она съездила в Уинстон и посетила банк. Когда она назвала дежурному свое имя, появился мистер Брок, управляющий банком. Он выразил свои соболезнования по поводу смерти Саймона и вел себя так, словно она была не Диной Колби, а принцессой Дианой. Причина подобного заискивания стала ей немного яснее, когда он принялся ворошить многочисленные счета Саймона.
   Обескураженная, так как она полагала, что существует лишь одна чековая книжка, Дина покинула банк, даже не запросив балансовый отчет и не заглянув в сейф отца. По правде говоря, она слишком долго жила с сознанием того, что полностью безразлична Саймону Колби, и, узнав, что почти все это время была состоятельной женщиной, не могла разобраться в своих чувствах. Она с радостью отдала бы все свое наследство за одно лишь письмо с прощением от Саймона, где в конце было бы нацарапано: "С любовью, папа".
   Стук в дверь отвлек ее от горьких размышлений.
   - Входите, Рай, - сказала Дина. Он зашел в комнату и остановился перед столом. - Присаживайтесь, - добавила она.
   Рай пододвинул к столу один из стульев, сел, удобно откинувшись на спинку стула и заложив ногу за ногу.
   - В чем дело? - спросил он, изучая озабоченное лицо Дины. Видимо, она обнаружила, что завещания не существует и она не может распоряжаться ранчо. Как печально думать, что это великолепное ранчо не удержится за семьей Колби... Люди частенько откладывают составление завещания, пока не становится слишком поздно, и знавший о педантичности Саймона Рай был удивлен подобной непредусмотрительностью.
   Первые же слова Дины поразили его, словно удар молнии.
   - Ранчо принадлежит мне, - сказала она. И даже не улыбнулась при этом. Недоверчиво разглядывая ее, он пробормотал:
   - И вас это нисколько не радует? Конечно, трудно ожидать, что человек будет прыгать от счастья через несколько дней после смерти отца, но такое наследство, как ранчо "Уинд-Ривер", все же дорогой подарок.
   - Если б оно досталось вам, вы были бы рады, - холодно отреагировала она.
   - Верно, черт побери. Только непонятно, отчего вы-то не радуетесь.
   Дина почему-то внезапно обратила внимание на то, что глаза у него не карие или черные, как она думала раньше, а голубые. Ну и что? - задала она себе вопрос. С какой стати ей вообще обращать внимание на цвет его глаз?
   Раздосадованная собственными мыслями, она заерзала в кресле:
   - Я сообщаю вам об этом, так как, будучи здесь старшим, вы должны знать о статусе ранчо. Если желаете, можете передать это своим подчиненным.
   - Но ведь вам безразлично их мнение. Дина слегка приподняла брови:
   - Пока их рабочие места остаются за ними. Что еще может их волновать?
   - Я лишь имел в виду, что, если бы вы объявили о наследовании ранчо всем нам одновременно, это был бы красивый жест.
   - Красивый жест... - Несколько секунд Дина обдумывала его замечание. - Мне сейчас совсем не до красивых жестов. Извините, если разочарую вас, но я никогда не умела кривить душой, и нравится вам это или нет, но вам придется принять меня такой, какая я есть. А теперь, если вы не против, я хотела бы узнать, какие планы строил отец относительно ранчо. Например, о той колючей проволоке, которую доставили сюда и затем отправили обратно.
   Рай вспомнил, что говорил Дине о намерении Саймона огородить одно из крупных пастбищ. Дина явно забыла об этом разговоре. Ладно. Она почти оглохла от горя, и удивительно, что этот эпизод вообще запечатлелся в ее памяти.
   - Колючая проволока и столбы были заказаны для ограждения одного из полей, - сказал он.
   - Что это за поле?
   На стене за столом висела карта ранчо, нарисованная от руки. Судя по потертостям, ею пользовались очень часто. Поднявшись, Рай обошел стол и приблизился к ней. Повернувшись в кресле, Дина все же решила, что ей плохо видно, и, встав, тоже подошла к карте. Он показал на большой прямоугольный участок.
   - Вот оно, это поле, - сказал он. Ее близость вызывала у него ощущения, которые он пытался игнорировать, но пульс у него участился. Он прокашлялся.
   Дина несколько секунд изучала прямоугольник.
   - Как по-вашему, ограждение необходимо?
   - Саймон считал, что да. С тех пор как я работаю здесь, мы огородили, - он вновь показал на карту, обозначив три различных участка, - вот эти пастбища. При этом, правда, приходится чаще перегонять стада, но зато земле дается передышка и трава на ней начинает расти лучше. Саймон был отличным хозяином.
   Дина внезапно осознала, как близко друг к другу они стоят, и сделала два шага назад. Рай это заметил. Значит, она так же чувствует близость мужского тела, как он - женского, и ей, как и ему, это не по душе. Чтоб еще больше отдалиться от нее, он вернулся на свой стул перед письменным столом.
   Дина тоже села в кресло, взяла карандаш и повертела его в руках. Нахмурившись, она обдумывала ситуацию. Рай не мог представить, что именно стало причиной морщинок на ее лбу - он или ранчо, но подумал, что ей не стоит опасаться того, что он за ней приударит.
   - Забудьте об изгороди. Пусть работники занимаются своими обычными делами, - вдруг резко сказала она.
   Самолюбие Рая было сильно уязвлено. А он-то надеялся, что она размышляет над своими чувствами к нему...
   - Ладно, - немного сдавленным голосом произнес он. - Вы ведь теперь начальник.
   Он обомлел, увидев, как заблестели от слез ее глаза, и понял, что сделал ей больно. Однако разговаривать с Диной Колби было не так-то просто. Он не понимал ее. Она явно что-то скрывает, и ему ужасно хотелось узнать, что именно.
   Он наклонился к ней с виноватым видом.
   - Простите, если я сказал что-то не так, - мягко произнес он.
   Дина носовым платком вытерла глаза:
   - Вы здесь ни при чем. Вы же ничего не знаете...
   - Не спорю. Но я умею хорошо слушать. Дина.
   - Может, и так, но я не очень-то умею говорить. - А может, рассказать ему обо всем? Нет, нельзя, как бы ни было заманчиво облегчить боль, разделив ее с другим... - Хм.., посмотрим, на чем мы остановились, - пробормотала она невнятно, отчаянно пытаясь взять себя в руки. Ее заплаканные глаза встретились с глазами Рая. - Вы с отцом регулярно совещались относительно работ на ранчо?
   - Хотите, чтобы мы с вами проводили совещания?
   - Думаю, это было бы разумно. А как вы считаете?
   - Я не против. Мне прийти к вам завтра вечером?
   - Думаю.., думаю, да... Рай поднялся.
   - Я приду. Завтра вечером. Если не встретимся раньше. - Он вышел из кабинета, ощущая в груди невыносимое жжение. Он никогда не встречал более несчастного человека, чем Дина, и это было непостижимо. Да, она имеет право на траур, однако за последние пятнадцать минут он понял, что ее мучит какое-то более глубокое и болезненное чувство.
   Может быть, пришло время задать несколько вопросов о семье Колби? Он не был любопытен и обычно избегал сплетен. Но здесь все было иначе. Если он намерен всерьез помочь Дине справиться с делами на ранчо, то должен узнать, что за тайну скрывают эти прекрасные заплаканные глаза.
   Оставшись в одиночестве, Дина откинулась на спинку кресла и подавленно вздохнула. Она должна принять решение относительно ранчо: продать его, взяться за управление им самостоятельно или вернуться в Сиэтл, передав его в руки Рая.
   Но почему же ей никак не удается привести свои мысли в порядок, черт побери, почему?..
   Глава 5
   На следующее утро Дина позвонила в Сиэтл, в "Медитек". Трубку взяла Гейл, жизнерадостно пропевшая:
   - Доброе утро. Служба помощи на дому "Медитек". Говорит Гейл. Чем могу быть полезна?
   - Привет, Гейл, это Дина.
   - Дина! Ты вернулась?
   - Нет, я по-прежнему в Вайоминге.
   - Но.., твой график... То есть ты...
   - Я знаю, что ты хочешь сказать. Меня ждут, а я еще не прибыла. Это длинная история, Гейл, но если вкратце, то мне придется задержаться здесь, чтобы определить судьбу отцовского ранчо. Мистер Декер у себя?
   - Нет, у него встреча где-то в городе. Неужели ты забыла слухи про открытие второго офиса "Медитек"? Так вот, это не просто слухи. Его действительно планируют открыть, и, думаю, встреча посвящена именно этому. Как долго ты намерена пробыть там?
   - Если бы я знала... Уезжая, я и представить не могла, что произойдет. Надеюсь, мистер Декер войдет в мое положение.
   - Если нет, то это его проблема. Раз нужно, значит, нужно. Слушай, я бы хотела поговорить с тобой подольше, но другие линии просто раскалились от звонков. Я передам твое сообщение Декеру. Как только твоя ситуация прояснится, позвони снова, ладно?
   - Ладно, Гейл. И - спасибо.
   - Детка, я соскучилась по тебе. Приезжай поскорее. Пока!
   - Пока! - сказала Дина и положила трубку. Она сидела за отцовским столом за своим собственным столом, поморщившись, подумала Дина, и казалось, кипа нераспечатанных писем с укоризной взирает на нее. Вздохнув, она пододвинула ее к себе поближе и взяла в руки первый конверт. Что бы она ни решила относительно ранчо, чтение почты откладывать дальше было нельзя.
   Это дело оказалось долгим, непростым и утомительным. Во-первых, там было множество почтовых карточек с выражением соболезнований, которые напомнили ей, что она должна написать благодарственное письмо каждому, кто прислал цветы. И не следует ли также отправить благодарственные письма тем добрым людям, которые приносили еду на поминки? Нужно будет посоветоваться с Нетти...
   Она выписала чеки на суммы, указанные в полученных счетах за услуги телефонной компании и электроэнергию. Однако были и другие счета, от торговых фирм, и хотя Дина не сомневалась в их правильности, все же решила посоветоваться с Раем, прежде чем оплачивать их. Несколько писем вызвали у нее головную боль. Неужели Саймон планировал приобретать новые участки земли? На это указывало письмо от агента по торговле недвижимостью. Она сложила письма, которые нуждались в пояснениях, в отдельную стопку, чтобы обсудить их с Джоном Чандлером. В это время зазвонил телефон.
   - Ранчо "Уинд-Ривер", - произнесла Дина в телефонную трубку.
   - Меня зовут Терри Эндикотт. Вы ведь дочь Саймона, не так ли?
   Невидимый собеседник говорил отрывисто, напыщенно и нагловато.
   - Именно так, - ответила Дина.
   - Вам известно, кто я такой?
   - Нет, сэр, неизвестно.
   - Я долгие годы работал бухгалтером у вашего отца, и мне хотелось бы знать, почему никто на ранчо не соизволил поставить меня в известность о его смерти. Я узнал об этом лишь несколько минут тому назад от Джона Чандлера. Мисс Колби, меня это порядком задело.
   - Возможно. Что ж, мне остается лишь извиниться, мистер Эндикотт, но, честно говоря, я не понимаю, за что. Когда отец умер, Джона Чандлера не было в городе, и я была вынуждена ждать его возвращения, прежде чем мне удалось переговорить с ним. От него я узнала, что бухгалтер отца живет в Оклахоме, однако в силу печальных обстоятельств я даже не подумала связаться с вами. Возможно, вы никогда не переживали смерть члена семьи... Позвольте вам сообщить, что это весьма тягостное событие.
   Голос Терри Эндикотта изменился столь разительным образом, что, будь Дина в хорошем настроении, она не удержалась бы от смеха.
   - Мисс Колби, пожалуйста, простите мне мою несдержанность. Думаю, мы с Саймоном были больше чем деловые партнеры, и мне было невероятно больно осознать, что я представлял его живым и здоровым, тогда как на самом деле... Эндикотт сделал паузу, чтобы прочистить горло. - Джон сказал, что объяснил вам техническую сторону расчета федерального налога на недвижимость, а также что связался с профессиональной оценщицей. Имя этой женщины - Эллен Кларк, и, полагаю, она позвонит сегодня или завтра, чтобы назначить время встречи на ранчо.
   - Пусть приходит в любое удобное для нее время, - сказала Дина.
   - Отлично. Я уверен, что все причастные к этому делу, в особенности вы, желают как можно скорее завершить эту утомительную и малоприятную работу. Поскольку Саймон позаботился о том, чтобы внести в доверенность все свое имущество, я не сомневаюсь, что располагаю последней информацией о его ликвидном имуществе. Однако с вашей стороны было бы разумно разобраться в его бумагах на ранчо и заглянуть в его банковский сейф. Тогда мы ничего не упустим, и нам не придется по ходу дела вносить изменения в декларацию.
   Дина обмерла. Казавшаяся на первый взгляд пустяковой задача по просмотру отцовской почты представлялась ей очередным испытанием. Что с ней станет после знакомства с его личными бумагами?..
   - Ладно, - уныло произнесла она. - Что мне нужно искать?
   - Любой предмет собственности, не отраженный в доверенности.
   ...Что означает изучение каждой сделки, каждого названия, каждого банковского счета и всего остального и сравнение этого с декларацией о передаче имущества, с тоской подумала Дина.
   Но она и не станет этим заниматься.
   - Мистер Эндикотт, - произнесла она, стараясь вложить в голос как можно больше властности. - Полагаю, это ваша работа. Я предоставлю вам доступ к банковскому сейфу и документам на ранчо, но этим мое участие в данном деле и ограничится. Я осознаю, что закон есть закон, но я не бухгалтер и не адвокат. Я намерена доверить это вам с Джоном, и, если вы не желаете принять во внимание мои пожелания, я уверена, что найду другого бухгалтера, который это сделает.
   - Мисс Колби! - Дину поразила нотка паники в голосе бухгалтера. - Я с радостью приму во внимание все ваши пожелания! Как только миссис Кларк займется оценкой имущества, я приеду на ранчо, чтобы проверить документы Саймона.
   - Благодарю вас, - холодно сказала Дина. - И я с радостью съезжу вместе с вами в банк, чтобы вы изучили содержимое сейфа.
   - Уверен, что вы уже сделали это.
   - Нет, сэр, не сделала и не испытываю ни малейшего желания делать. Вы хотели сообщить что-то еще, мистер Эндикотт?
   - Хм.., пока нет. Я свяжусь с вами.
   - Будьте любезны. До свидания.
   Чувствуя себя опустошенной, Дина положила трубку и обхватила голову руками. Она никогда не разговаривала с бизнесменами так, как только что говорила с Терри Эндикоттом: властно, решительно, самоуверенно. Ей с сожалением приходилось признать, что, получив наследство, она стала другим человеком и что деньги дали ей ощущение власти, несмотря даже на то, что она весьма смутно представляла себе величину своего состояния. Однако этот факт подтверждался заискиванием Эндикотта, с рабской покорностью готового выполнить все ее требования. Стоило ей продемонстрировать свое превосходство, как его нахальство испарилось, словно ледяной кубик на солнцепеке.
   Дина застонала. Господи, неужели она переживет все это и не лишится рассудка? Никто не упомянул, на сколько может затянуться волокита с документами, но она мрачно подозревала, что не на один месяц. И каждый день возникал новый участник игры - Джон Чандлер, Терри Эндикотт, а теперь женщина по имени Эллен Кларк.
   Затем в ее сознании вспыхнули слова, сказанные Гейл: "Раз нужно, значит, нужно..." Не такая уж и мудрость, но она запала Дине в душу, так как, похоже, очень соответствовала ситуации и несколько подняла ей настроение.
   Вновь взяв телефонную трубку, она набрала номер Джона Чандлера. Нужно будет заодно спросить его об этих бесконечных письмах и убрать еще одну преграду со своего пути...
   Рай заметил, что Нетто несет пакет с мусором к контейнеру, и пошел за ней.
   - Я хотел поговорить с тобой, Нетто. - На мгновение он отвел взгляд от ее внимательных, испытующих глаз и вновь посмотрел на нее. - У меня есть несколько вопросов относительно Дины. Не могла бы ты ответить на них?
   - Если у тебя вопросы относительно Дины, почему тебе не спросить у нее самой?
   - С ней не так-то легко разговаривать.
   - Правда, - согласилась Нетто. - Ладно, задавай свои вопросы, но помни, что за долгие годы я привязалась к семье Колби.
   - Понимаю. Скажи, почему, пока Саймон был жив. Дина не приезжала домой? Нетто едва заметно нахмурилась:
   - Ты ставишь вопрос ребром, так ведь? Но прежде чем я тебе отвечу, ты должен привести мне вескую причину, оправдывающую твое любопытство.
   Рай задумался. Веская причина... Нетто - женщина с характером и без колебаний может отшить его. Но ведь он сам напросился, не так ли?
   - У меня есть лишь одна причина, - спокойно сказал он. - Это будущее, которое уготовлено ранчо. Похоже, Дине на него наплевать. А точнее, мне кажется, она в ужасе от своего наследства. Может, у нее есть для этого основания, но если так, то неужели Саймон был не в курсе? Он любил свое ранчо. Нетто, и с какой стати ему оставлять его человеку, который на дух не переносит здешней жизни?
   Нетто сняла очки и вытерла стекла краем передника.
   - Ты намерен продолжать работать в качестве старшего?
   - Я намерен оставаться здесь до тех пор, пока на ранчо будет работа.
   Вновь надев очки, Нетто вздохнула:
   - Саймон действительно любил свое ранчо. Но относительно чувств Дины ты ошибаешься. Ее неприятие своего наследства вызвано не самим ранчо, а.., о Боже, уж не знаю, вправе ли я говорить... Понимаешь, это ведь совсем не мое дело.
   Рай нахмурился:
   - Нетто, прошу тебя. Я всего лишь хочу помочь. Все, что ты скажешь мне, не узнает больше ни одна живая душа. Даю тебе слово.
   - Помочь... Да, Дине помощь не помешала бы. Не то чтобы те, кто здесь работает, задарма ели свой хлеб, но ты ведь говоришь о помощи другого свойства, не так ли?
   - Верно, - тихо сказал Рай. - Мне бы хотелось сделать все возможное, чтобы ранчо осталось на плаву. Все, что потребуется. Но у меня складывается ощущение, что я стою перед запертой дверью. Дина словно закрытая книга. Вчера вечером в кабинете Саймона я осознал, что ее гнетет что-то еще, кроме пережитого горя.
   - Да, она много пережила. Причина не только в смерти Саймона. Видишь ли... - Нетти вновь осеклась. По выражению ее лица Рай понял, что ей нелегко решиться.
   - Нетто, мне известно, что ты не сплетница, а добропорядочная, трудолюбивая, честная женщина, верная семье Колби. Но неужели ты при всей своей лояльности можешь безучастно наблюдать, как Дина все глубже увязает в своей хандре? - Он хватался за соломинку, используя любые аргументы, чтобы заставить Нетто разговориться, так как теперь знал наверняка, что ей-то известно, в чем именно заключаются проблемы Дины.
   - Возможно, время все излечит, - неуверенно сказала Нетто.
   - А вдруг Дина решит продать ранчо?
   - Продать?! Господи Боже, да Саймон в гробу перевернется! И ее мать тоже. - Нетто, прищурившись, посмотрела на Рая. - Она говорила с тобой о продаже?
   - Нет, но, когда человек несчастен, разве он не старается избавиться от причины несчастья? Не забывай, Нетто: Дина дипломированная медсестра. Может, она скучает по своей работе.