Страница:
Морис Метерлинк
Чудо святого Антония
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Св. Антоний.
Густав.
Ахилл.
Аббат.
Доктор.
Иосиф.
Пристав.
Двое полицейских.
Гортензия.
Виргиния.
Племянники, племянницы, дяди, кузины, гости и другие.
Действие происходит в наше время в маленьком провинциальном городке.
Густав.
Ахилл.
Аббат.
Доктор.
Иосиф.
Пристав.
Двое полицейских.
Гортензия.
Виргиния.
Племянники, племянницы, дяди, кузины, гости и другие.
Действие происходит в наше время в маленьком провинциальном городке.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Передняя в старом просторном буржуазном доме в маленьком провинциальном городке. Слева входная дверь. На заднем плане несколько ступенек и большая стеклянная дверь в комнаты. Направо тоже дверь. Вдоль стен обитые кожей скамьи, табуретки. На вешалке висят шляпы и верхнее платье. При поднятии занавеса старая служанка Виргиния, подоткнув юбку, в грубых деревянных башмаках на босу ногу, окружённая вёдрами, тряпками, мётлами и щётками, моет пол. Временами она бросает работу, громко сморкается и концом синего передника вытирает слезу. Раздаётся звонок. Виргиния открывает дверь. На пороге показывается старик, худощавый, высокий, босой, с непокрытой головой, с нечёсаными волосами и бородой; на нём грязный, плохо сшитый, заношенный и во многих местах порванный подрясник.
Виргиния (приотворяет дверь). Это ещё кто? В двадцать пятый раз звонят. Опять нищий! Вам чего?
Св. Антоний. Мне бы войти.
Виргиния. Нельзя. Больно грязны. Стойте на месте. Чего вам?
Св. Антоний. Мне бы войти в дом.
Виргиния. Зачем?
Св. Антоний. Хочу воскресить вашу барыню Гортензию.
Виргиния. Воскресить барыню Гортензию? Это ещё что за новости? Да вы кто такой?
Св. Антоний. Я — святой Антоний.
Виргиния. Падуанский?
Св. Антоний. Да. (Вокруг его головы зажигается ореол.)
Виргиния. Мать пресвятая богородица! Он самый! (Настежь раскрывает дверь, падает на колени и, опираясь на метлу, шепчет молитву. Затем целует край одежды святого и несколько раз бессознательно, машинально повторяет.) Святой Антоний, моли бога о нас! Святой Антоний, моли бога о нас!
Св. Антоний. Дайте же мне войти и закройте за мной дверь.
Виргиния (поднимается с колен; сердито). Вот половик, вытирайте ноги.
Св. Антоний неловко исполняет её приказание.
Ещё немножко, посильнее! (Закрывает дверь.)
Св. Антоний (указывает на дверь направо). Барыня лежит там.
Виргиния (в радостном изумлении). Правда! Откуда вы знаете? Вот чудо! Она лежит в большой комнате. Бедная барыня! Ей было только семьдесят семь лет. Ведь это ещё не старость, правда? Богомольная была и, скажу вам, много добра делала. Ну и натерпелась тоже. А уж богатая! Говорят, два миллиона оставила. Два миллиона — ведь это большие деньги?
Св. Антоний. Да.
Виргиния. Наследников у неё двое: племянники Густав и Ахилл с детьми. Густаву достался этот дом. Немало отказала и другим: церкви, аббату, служке, пономарю, бедным, викарию, четырнадцати иезуитам и всей прислуге, в зависимости от того, кто сколько у неё прослужил. Мне — больше всех. Я в услужении тридцать три года, поэтому мне полагается три тысячи триста франков. Ведь правда порядочные деньги?
Св. Антоний. Правда.
Виргиния. Ничего мне не задолжала. Жалованье выплачивала аккуратно. Пусть говорят про неё что хотят, а всё-таки немногие господа так делают, когда умирают. Святая была женщина. Сегодня вынос. Все цветов прислали. Вы бы посмотрели, что там делается! Сердце радуется. На кровати, на столе, на стульях, на креслах, на рояле — всюду цветы. И все белые. Это тоже чего-нибудь да стоит. Господа не знают, куда девать венки.
Звонок.
(Открывает дверь и возвращается с двумя венками в руках.) Вот ещё два венка. (Осматривает венки и взвешивает их на руке) Ишь какие красивые! Подержите немножко. Я только пол домою.
Виргиния передаёт венки св. Антонию, тот с готовностью берет по венку в каждую руку.
Сегодня вынос. Нужно все привести в порядок. А я захлопоталась…
Св. Антоний. Отведите меня к усопшей.
Виргиния. Отвести к усопшей? Сейчас?
Св. Антоний. Да.
Виргиния. Нет, это не дело. Нужно подождать. Они ещё за столом.
Св. Антоний. Господь меня торопит. Пора.
Виргиния. Что вы хотите с ней сделать?
Св. Антоний. Я уже вам сказал: хочу воскресить её из мёртвых.
Виргиния. Воскресить из мёртвых? Вправду? Вы хотите её оживить?
Св. Антоний. Да.
Виргиния. Но она уже три дня как скончалась.
Св. Антоний. Потому-то я и хочу воскресить её.
Виргиния. И она будет жить, как прежде?
Св. Антоний. Да.
Виргиния. Но тогда никто не получит наследства?
Св. Антоний. Разумеется.
Виргиния. Что же скажет барин Густав?
Св. Антоний. Не знаю.
Виргиния. А мои три тысячи триста франков? Она их возьмёт обратно?
Св. Антоний. Разумеется.
Виргиния. Это не годится.
Св. Антоний. А разве у вас других денег нет? Разве у вас нет сбережений?
Виргиния. Ни гроша. У меня больная сестра. Все, что заработаю, идёт на неё.
Св. Антоний. Если вы боитесь, что потеряете три тысячи франков…
Виргиния. Три тысячи триста.
Св. Антоний. Если вы боитесь, что потеряете их, то я не призову её к жизни.
Виргиния. А нельзя сделать так, чтобы деньги я получила, а чтобы она была жива?
Св. Антоний. Нельзя. Что-нибудь одно. Я услышал вашу молитву и сошёл на землю. Выбирайте что хотите.
Виргиния (после короткого раздумья). Так и быть, воскресите её.
Вокруг головы святого снова зажигается ореол.
Что это у вас?
Св. Антоний. Вы доставили мне большую радость.
Виргиния. И тогда зажигается вот эта штука, ваш фонарь?
Св. Антоний. Да, сам собой.
Виргиния. Не стойте так близко от занавесок. Ещё подожжёте.
Св. Антоний. Не бойтесь. Это небесный огонь. Ведите меня к усопшей.
Виргиния. Сказано — подождите. Не стану я мешать господам. Они ещё за столом.
Св. Антоний. Кто?
Виргиния. Боже ты мой, господа! Вся семья. Двое племянников, Густав и Ахилл, с жёнами и детьми, Георг, Альберик, Альфонс, Дезире, дяди, кузины, священник, доктор, мало ли ещё кто!.. Друзья, родственники… Никогда её не видали, а съехались отовсюду. Все люди богатые.
Св. Антоний. А!
Виргиния. Вы видели улицу?
Св. Антоний. Какую улицу?
Виргиния. Боже милостивый, да нашу! Улицу, где стоит наш дом.
Св. Антоний. Видел.
Виргиния. Красивая улица! Так вот, все дома по левую руку, кроме первого, того — знаете? — маленького, где пекарь живёт, — все до одного принадлежат нашей барыне. А дома по правую руку принадлежат барину Густаву. Их всего двадцать два. Деньжищ-то сколько!
Св. Антоний. Да, действительно.
Виргиния (указывая на ореол). Глядите: эта штука, фонарь-то ваш потух!
Св. Антоний (протягивая руку к ореолу). Да, кажется.
Виргиния. Значит, он не долго горит?
Св. Антоний. Смотря какие у меня мысли.
Виргиния. Чего-чего у них нет! Леса, фермы, дома… У барина Густава ещё большая крахмальная фабрика «Крахмал Густава», — наверно, слышали? Да, знатные люди, состоятельные. Четверо рантье. Живут, ничего не делают. Лёгкая жизнь. А что друзей, знакомых среди фермеров! Все на похороны явились. Многие издалека. Кто-то из них две ночи напролёт ехал, только чтобы поспеть. Я вам его покажу. С такой красивой бородой. Сейчас все завтракают. Ещё за столом. Нельзя их тревожить. Завтрак большой, на двадцать четыре персоны. Я видела, что подавать будут. Сперва устрицы, потом два супа, три закуски, заливное из омаров, форели под соусом Шуберт, — знаете, что это такое?
Св. Антоний. Нет, не знаю.
Виргиния. И я не знаю. Должно быть, что-нибудь вкусное, не про нас с вами. Шампанского не будет из-за траура. Зато все другие вина налицо. Ужо поднесу вам стаканчик, если всего не выпьют. Увидите сами каково. Постойте, пойду посмотрю, что они делают. (Поднимается на ступеньки, отодвигает занавеску и заглядывает в стеклянную дверь.) Кажется, за форель принялись, за форель под соусом Шуберт. Иосиф снимает ананас. Работы ещё часа на два. Присядьте.
Св. Антоний хочет сесть на обитую кожей скамью.
Нет, только не на скамейку, а то вы обивку запачкаете. Вот сюда, на табуретку, а я пока что домою пол.
Св. Антоний садится на деревянную табуретку.
Виргиния (берет ведро с водой). Эй, эй! Ноги выше — лью! Эх, мешаете вы мне! Я тут ещё не вымыла. Сядьте вон там, в уголке. Возьмите табуретку, поставьте у стены.
Св. Антоний садится в углу.
Ну вот, так я вас не замочу. Вы не голодны?
Св. Антоний. Нет, благодарю. Я тороплюсь. Доложите обо мне своим господам.
Виргиния. Торопитесь? Что же, у вас дела?
Св. Антоний. Да, ещё несколько чудес.
Виргиния. Нельзя их беспокоить, когда они за столом. Придётся подождать, пока выпьют кофе. Барин
Густав сердитый. Уж и не знаю, как он вас примет. Он терпеть не может нищих в доме. А ведь вы на богача не похожи.
Св. Антоний. Святые богатыми не бывают.
Виргиния. Да ведь им подают немало.
Св. Антоний. Подают-то подают, но до неба это не доходит.
Виргиния. Быть не может! Неужто священники все себе забирают? Я про это слыхала, да мне что-то не верилось. Ну, вот и вся вода. Скажите…
Св. Антоний. Что вам?
Виргиния. Видите, рядом с вами, направо, медный кран?
Св. Антоний. Да.
Виргиния. Это кран, откуда вода идёт. Вот пустое, ведро. Можете налить в него воды?
Св. Антоний. Конечно.
Виргиния. Мне одной не управиться. А помощи ждать неоткуда. Все потеряли голову. Стоит кому-нибудь умереть — и пойдёт суматоха. Да вы сами небось знаете. К счастью, это случается не каждый день. Храни вас господь от такой напасти. Барин ругается, если не все блестит и сверкает при гостях. Ему угодить нелегко. Ещё медную посуду чистить надо. Теперь поверните кран направо, вот так. Подайте мне ведро. У вас ноги не мёрзнут? Поднимите платье повыше, а то замочите. А венки положите на табуретку. Вот так, отлично.
Св. Антоний подаёт ей ведро с водой.
Благодарю. Вы настоящий кавалер. Мне бы ещё ведро…
Слышны голоса и стук отодвигаемых стульев.
Слышите? Что это? Пойду посмотрю. (Подходит к стеклянной двери.) Глядите, барин вскочил! Что это с ним? Неужто повздорили? Нет, другие едят. Иосиф наливает аббату вина. Только что справились с форелью. Барин, кажется, идёт сюда. Я ему про вас скажу…
Св. Антоний. Да, да, пожалуйста, поскорее!
Виргиния. Поставьте ведро. Мне больше не нужно. Да возьмите метлу. Не так! Да уж сидите!
Св. Антоний послушно хочет сесть на табуретку, на которой лежат венки.
Эй, эй, что вы делаете? Вы же, на венки садитесь.
Св. Антоний. Простите, я плохо вижу.
Виргиния. Ах, какой вы неловкий! Хороши они теперь! Что скажет барин Густав, когда их увидит? Слава богу, вы их только примяли. Отходят помаленьку. Положите их на колени и сидите смирно. Не двигайтесь с места, а то опять натворите бед. (Становится перед ним на колени.) Что я хотела у вас попросить…
Св. Антоний. Просите, не стесняйтесь. Виргиния. Благословите меня, пока мы одни. Когда придут господа, меня отсюда попросят, и я вас больше не увижу. Дайте мне своё благословение! Я уже старуха — мне оно может пригодиться.
Св. Антоний встаёт и благословляет её. Ореол вокруг его головы начинает сиять.
Св. Антоний. Благословляю тебя, дочь моя, ибо ты добра, проста духом, проста сердцем, заповеди соблюдаешь, несложные свои обязанности исполняешь добросовестно. Иди с миром, дочь моя, и доложи обо мне своим господам.
Виргиния уходит. Св. Антоний опять садится на табуретку. Немного погодя стеклянная дверь отворяется. Входят Густав и Виргиния.
Густав (строго и сердито). Что такое? Что вам нужно? Кто вы такой?
Св. Антоний.(скромно встаёт). Я святой Антоний…
Густав. Вы с ума сошли!
Св. Антоний …Падуанский.
Густав. Вы что, шутки шутить со мной вздумали?
Я не расположен смеяться. Выпили лишнее, вот и всё.
Зачем вы здесь? Что вам нужно?
Св. Антоний. Я хочу воскресить вашу умершую тётку.
Густав. Что? Воскресить мою тётку? (Виргинии.) Он пьян в стельку. Зачем ты его впустила? (Св. Антонию.) Послушайте, друг мой, не валяйте дурака, нам теперь не до шуток. У нас сегодня вынос. Приходите завтра. Вот вам десять су.
Св. Антоний (оказывает мягкое, но решительное сопротивление). Мне нужно воскресить её сегодня.
Густав. Хорошо. Отлично. После выноса. Согласны? Вот дверь.
Св. Антоний. Я уйду только после того, как воскрешу её из мёртвых.
Густав (вспылив). Нет, это уже слишком! Вы становитесь невыносимы. Меня гости ждут, понимаете? (Хочет отворить входную дверь.) Марш! Вот дверь. Да поживее!
Св. Антоний. Я уйду только после того, как воскрешу её из мёртвых.
Густав. Ах вот как! Ну, это мы посмотрим! (Отворяет стеклянную дверь.) Иосиф!
Иосиф (появляется на лестнице; в руках у него дымящееся блюдо). Что прикажете?
Густав (взглянув на блюдо). Что это?
Иосиф. Рябчики.
Густав. Хорошо. Передай блюдо Виргинии, а сам выставь этого бродягу на улицу. Да поскорее!
Иосиф (передаёт блюдо Виргинии). Слушаю-с. (Наступает на святого.) Отчаливай, старина! Ну? Напиться — это полдела, надо ещё домой дорогу найти. Пошёл, тебе говорят! Живо! Уходи подобру-поздорову, а то и костей не соберёшь. У меня кулак здоровый. Ты все ещё тут? Ну погоди ж, старичина! Виргиния, открой дверь!
Густав. Погоди, я открою. (Отворяет дверь на улицу.)
Иосиф. Вот так. Довольно. Ручаюсь, что не в карете выедет. (Засучивает рукава и поплёвывает на руки.) Сейчас увидите.
Иосиф обхватывает св. Антония за плечи и хочет одним махом вытолкнуть его на улицу. Св. Антоний стоит как вкопанный.
(В изумлении.) Что же это такое?
Густав. Ну, что же ты?
Иосиф. Не могу понять, в чём дело. Стоит как вкопанный. С места не сдвинешь.
Густав. Я тебе подсоблю.
Густав и Иосиф вдвоём пытаются вытолкать св. Антония, тот остаётся неподвижен.
(Вполголоса) Послушай, осторожнее! Это опасно. Он силач. Лучше попросить добром. Друг мой, вы сами понимаете, в такой день… Сегодня мы хороним мою бедную тётку, почтённую женщину…
Св. Антоний. Я пришёл воскресить её.
Густав. Но вы понимаете, что сейчас не время. Рябчики остынут, гости ждут, и нам всем не до смеха.
На лестнице появляется Ахилл с салфеткой в руке.
Ахилл. Кто там? Густав, что случилось? Мы ждём рябчиков.
Густав. Этот юродивый не хочет уходить.
Ахилл. Пьян, что ли?
Густав. Разумеется.
Ахилл. Выставить его за дверь — и баста. Не расстраивать же наш поминальный завтрак из-за этого бродяги!
Густав. Он не уходит.
Ахилл. То есть как — не уходит? Ну, это мы ещё посмотрим!
Густав. Попробуй сам.
Ахилл. Стану я руки марать об этого нищего! Достаточно Иосифа и кучера.
Густав. Мы уже пытались. Тут силой ничего не поделаешь, если хочешь избежать скандала.
На пороге появляются гости. Большинство — с полным ртом, с салфеткой под мышкой или вокруг шеи.
Первый гость. Что здесь происходит?
Второй гость. В чем дело, Густав?
Третий гость. Что тут делает этот нищий?
Четвёртый гость. Откуда он взялся?
Густав. Не хочет уходить. Ох уж эта мне дура Виргиния! Вечно что-нибудь натворит; стоит ей увидеть нищего, и она уже теряет голову. Уж больно жалостлива. Это она впустила юродивого. Он во что бы то ни стало хочет видеть тётку и воскресить её.
Первый гость. Пошлите в полицию! Вызовите двух полицейских!
Густав. Нет, нет, только без полиции! Я не хочу, чтобы у меня в доме распоряжалась полиция. Умоляю: обойдёмся без скандалов ради такого дня!
Ахилл. Густав!
Густав. Что?
Ахилл. Ты заметил: вон там, налево, плиты дали трещину?
Густав. Да, видел. Пустяки! Надо будет заменить плиты мозаичным полом.
Ахилл. Да, так будет изящно.
Густав. А главное, в новом вкусе. Для этой двери с белыми занавесками я думаю заказать цветные стекла с изображением охоты, промышленности, прогресса, цветов, дичи…
Ахилл. Ты прав, это будет очень красиво.
Густав. Кабинет я намерен устроить там. (Указывает на комнату направо.) А напротив — комнату для служащих.
Ахилл. Когда ты переезжаешь?
Густав. Через несколько дней после похорон. На следующий же день — неловко.
Ахилл. Да, но всё-таки надо выпроводить этого субъекта.
Густав. Он тут как у себя дома.
Ахилл (св. Антонию). Не прикажете ли подать вам кресло?
Св. Антоний (простодушно). Благодарю. Я не устал.
Ахилл. Предоставь мне. Я с ним справлюсь. (Подходит к святому; дружелюбно.) Скажите, друг мой, кто же вы такой?
Св. Антоний. Я — святой Антоний.
Ахилл. Да, да, вы совершенно правы. (Всем остальным.) Он стоит на своём, но, в сущности, безвреден. (Заметив, что среди гостей, окруживших св. Антония и рассматривающих его с насмешкой или с недоверием, находится аббат.) А вот и аббат! Он узнал вас и хочет засвидетельствовать вам своё почтение. Подойдите поближе, глубокочтимый отец. Святые — это ведь по вашей части. Я специалист по сельскохозяйственным орудиям, по плугам и прочему. А вот посланник небес, сам преподобный Антоний во плоти, — он хочет с вами побеседовать. (Аббату, тихо.) Мы незаметно подтолкнём его к двери, потом за порог — и до свиданья!
Аббат (отечески елейным тоном). Преподобный Антоний! Покорный ваш слуга приветствует вас здесь, на земле, которую вы осчастливили своим посещением. Что угодно вашей святости?
Св. Антоний. Воскресить усопшую Гортензию.
Аббат. Она воистину скончалась. Бедная женщина! Но свершить такое чудо величайшему из наших святых будет не трудно. Наша дорогая усопшая питала к вам особое благоговение. Я проведу вас к ней. Следуйте за мной, ваша святость. (Направляется к входной двери и указывает на неё св. Антонию.) Вот сюда.
Св. Антоний (указывает на дверь направо). Нет, она там.
Аббат. Простите, ваша святость, но я позволю себе не согласиться с вами. Её тело было перенесено в дом напротив из-за большого количества собравшихся. Тот дом, как и этот, принадлежит нашей дорогой усопшей.
Св. Антоний (указывает на дверь направо). Она там.
Аббат (ещё елейнее). Чтобы убедиться в противоположном, соблаговолите, ваша святость, на одну минутку выйти со мной на улицу — там вы увидите свечи и траурную драпировку.
Св. Антоний (по-прежнему непоколебимо, указывая на дверь направо). Я пойду туда.
Первый гость. Его не проведёшь.
Густав. До каких же пор, однако, это будет продолжаться!
Первый гость. Откройте дверь! Вышвырнем его общими силами!
Густав. Нет, нет! Только без насилия! Он может обозлиться. С ним не шутите. Силища, как у медведя. Не трогайте его! Мы с Иосифом не из тщедушных, а так и не могли сдвинуть его с места. Просто удивительно! Точно пригвождён к полу.
Ахилл. Кто ему сказал, что тело — там?
Густав. Кто же? Конечно, Виргиния! Все разболтала.
Виргиния. Кто, я? Ну уж нет, барин, извините. Я занималась своим делом. Отвечала только «да» и «нет». И больше ни слова. Ведь правда, святой Антоний?
Св. Антоний молчит.
Отвечайте, когда вас спрашивают.
Св. Антоний (все так же послушно.) Она мне ничего не говорила.
Виргиния. Вот видите! Он святой. Он все знал наперёд. Он все знает, уверяю вас!
Ахилл (подходит к святому и добродушно треплет его по плечу). Ну, мой милый, довольно! Проваливай! Ко всем чертям!
Гости. Уйдёт!.. — Не уйдёт!..
Ахилл. У меня явилась мысль.
Густав. Какая?
Ахилл. Где доктор?
Первый гость. Все ещё за столом. Доедает форель.
Густав. Позовите-ка его!
Некоторые из гостей уходят за доктором.
Ты прав, это сумасшедший. Это по его части.
Доктор (появляется с полным ртом, с повязанной вокруг шеи салфеткой). Что случилось? Сумасшедший?
Больной? Пьяный? (Увидев святого.) Просто нищий. Тут я ничего не могу поделать. Что с вами, друг мой? Что вам нужно?
Св. Антоний. Мне нужно воскресить усопшую Гортензию.
Доктор. Ага, понимаю! Вы, очевидно, не врач. Позвольте вашу руку. (Щупает ему пульс). У вас что-нибудь болит?
Св. Антоний. Нет.
Доктор (трогает ему голову и лоб). А здесь? Не больно, когда я надавливаю?
Св. Антоний. Нет.
Доктор. Отлично. Вы страдаете головокружениями?
Св. Антоний. Нет.
Доктор. Вспомните былые годы. Припадков никаких с вами не бывало? А как насчёт ошибок молодости? Вы понимаете, на что я намекаю. Запорами не страдаете? А язык? Покажите язык. Отлично. Теперь вздохните. Глубже, ещё глубже. Превосходно. Что же вам, собственно, нужно, друг мой?
Св. Антоний. Я хочу пройти в ту комнату.
Доктор. Зачем?
Св. Антоний. Воскресить покойную Гортензию.
Доктор. Её там нет.
Св. Антоний. Она там, я вижу её.
Густав. Вот упрямый!
Ахилл. А что если ему сделать подкожное вспрыскивание?
Доктор. Зачем?
Ахилл. Чтобы усыпить его. Мы бы вынесли его на улицу.
Доктор. Нет, нет, ни в коем случае! Это крайне опасно.
Ахилл. Опасно для него, а нам-то что! Мы не обязаны возиться со всеми помешанными, бродягами, пропойцами.
Доктор. Хотите знать моё мнение?
Густав. Ну конечно!
Доктор. Мы имеем дело с помешанным, совершенно безвредным, но могущим сделаться опасным, если ему начать противоречить. Этот тип больных мне хорошо известен. Во-первых, здесь все свои, а во-вторых, в таком посещении, в сущности, нет ничего оскорбительного для памяти нашей дорогой усопшей. Поэтому я считаю, что во избежание скандала мы вполне можем исполнить пустячную просьбу больного и впустить его на минуту в комнату…
Густав. Ни за что на свете! Где это слыхано, чтобы первый встречный врывался в порядочный дом под нелепым предлогом воскресить умершую, которую он при жизни в глаза не видал?
Доктор. Как хотите. Дело ваше. Или верный скандал, так как вы всё равно не заставите его отказаться от нелепой затеи, или ничтожная уступка, которая вам ничего не будет стоить.
Ахилл. Доктор прав.
Доктор. Бояться нечего — я вам ручаюсь. А кроме того, мы все войдём вместе с ним.
Густав. Хорошо, но только поскорее! А главное, никому ни слова об этой дикой истории.
Ахилл. Драгоценности тётки лежат на камине.
Густав. Знаю, знаю. Я за ним буду смотреть в оба. Признаться, он мне особого доверия не внушает. (Св. Антонию.) Ну, хорошо, пожалуйте в комнату. Только скорее. Мы ещё не кончили завтракать.
Все идут в комнату направо. За ними идёт св. Антоний, и вокруг его головы внезапно ярким светом загорается ореол.
Занавес.
Виргиния (приотворяет дверь). Это ещё кто? В двадцать пятый раз звонят. Опять нищий! Вам чего?
Св. Антоний. Мне бы войти.
Виргиния. Нельзя. Больно грязны. Стойте на месте. Чего вам?
Св. Антоний. Мне бы войти в дом.
Виргиния. Зачем?
Св. Антоний. Хочу воскресить вашу барыню Гортензию.
Виргиния. Воскресить барыню Гортензию? Это ещё что за новости? Да вы кто такой?
Св. Антоний. Я — святой Антоний.
Виргиния. Падуанский?
Св. Антоний. Да. (Вокруг его головы зажигается ореол.)
Виргиния. Мать пресвятая богородица! Он самый! (Настежь раскрывает дверь, падает на колени и, опираясь на метлу, шепчет молитву. Затем целует край одежды святого и несколько раз бессознательно, машинально повторяет.) Святой Антоний, моли бога о нас! Святой Антоний, моли бога о нас!
Св. Антоний. Дайте же мне войти и закройте за мной дверь.
Виргиния (поднимается с колен; сердито). Вот половик, вытирайте ноги.
Св. Антоний неловко исполняет её приказание.
Ещё немножко, посильнее! (Закрывает дверь.)
Св. Антоний (указывает на дверь направо). Барыня лежит там.
Виргиния (в радостном изумлении). Правда! Откуда вы знаете? Вот чудо! Она лежит в большой комнате. Бедная барыня! Ей было только семьдесят семь лет. Ведь это ещё не старость, правда? Богомольная была и, скажу вам, много добра делала. Ну и натерпелась тоже. А уж богатая! Говорят, два миллиона оставила. Два миллиона — ведь это большие деньги?
Св. Антоний. Да.
Виргиния. Наследников у неё двое: племянники Густав и Ахилл с детьми. Густаву достался этот дом. Немало отказала и другим: церкви, аббату, служке, пономарю, бедным, викарию, четырнадцати иезуитам и всей прислуге, в зависимости от того, кто сколько у неё прослужил. Мне — больше всех. Я в услужении тридцать три года, поэтому мне полагается три тысячи триста франков. Ведь правда порядочные деньги?
Св. Антоний. Правда.
Виргиния. Ничего мне не задолжала. Жалованье выплачивала аккуратно. Пусть говорят про неё что хотят, а всё-таки немногие господа так делают, когда умирают. Святая была женщина. Сегодня вынос. Все цветов прислали. Вы бы посмотрели, что там делается! Сердце радуется. На кровати, на столе, на стульях, на креслах, на рояле — всюду цветы. И все белые. Это тоже чего-нибудь да стоит. Господа не знают, куда девать венки.
Звонок.
(Открывает дверь и возвращается с двумя венками в руках.) Вот ещё два венка. (Осматривает венки и взвешивает их на руке) Ишь какие красивые! Подержите немножко. Я только пол домою.
Виргиния передаёт венки св. Антонию, тот с готовностью берет по венку в каждую руку.
Сегодня вынос. Нужно все привести в порядок. А я захлопоталась…
Св. Антоний. Отведите меня к усопшей.
Виргиния. Отвести к усопшей? Сейчас?
Св. Антоний. Да.
Виргиния. Нет, это не дело. Нужно подождать. Они ещё за столом.
Св. Антоний. Господь меня торопит. Пора.
Виргиния. Что вы хотите с ней сделать?
Св. Антоний. Я уже вам сказал: хочу воскресить её из мёртвых.
Виргиния. Воскресить из мёртвых? Вправду? Вы хотите её оживить?
Св. Антоний. Да.
Виргиния. Но она уже три дня как скончалась.
Св. Антоний. Потому-то я и хочу воскресить её.
Виргиния. И она будет жить, как прежде?
Св. Антоний. Да.
Виргиния. Но тогда никто не получит наследства?
Св. Антоний. Разумеется.
Виргиния. Что же скажет барин Густав?
Св. Антоний. Не знаю.
Виргиния. А мои три тысячи триста франков? Она их возьмёт обратно?
Св. Антоний. Разумеется.
Виргиния. Это не годится.
Св. Антоний. А разве у вас других денег нет? Разве у вас нет сбережений?
Виргиния. Ни гроша. У меня больная сестра. Все, что заработаю, идёт на неё.
Св. Антоний. Если вы боитесь, что потеряете три тысячи франков…
Виргиния. Три тысячи триста.
Св. Антоний. Если вы боитесь, что потеряете их, то я не призову её к жизни.
Виргиния. А нельзя сделать так, чтобы деньги я получила, а чтобы она была жива?
Св. Антоний. Нельзя. Что-нибудь одно. Я услышал вашу молитву и сошёл на землю. Выбирайте что хотите.
Виргиния (после короткого раздумья). Так и быть, воскресите её.
Вокруг головы святого снова зажигается ореол.
Что это у вас?
Св. Антоний. Вы доставили мне большую радость.
Виргиния. И тогда зажигается вот эта штука, ваш фонарь?
Св. Антоний. Да, сам собой.
Виргиния. Не стойте так близко от занавесок. Ещё подожжёте.
Св. Антоний. Не бойтесь. Это небесный огонь. Ведите меня к усопшей.
Виргиния. Сказано — подождите. Не стану я мешать господам. Они ещё за столом.
Св. Антоний. Кто?
Виргиния. Боже ты мой, господа! Вся семья. Двое племянников, Густав и Ахилл, с жёнами и детьми, Георг, Альберик, Альфонс, Дезире, дяди, кузины, священник, доктор, мало ли ещё кто!.. Друзья, родственники… Никогда её не видали, а съехались отовсюду. Все люди богатые.
Св. Антоний. А!
Виргиния. Вы видели улицу?
Св. Антоний. Какую улицу?
Виргиния. Боже милостивый, да нашу! Улицу, где стоит наш дом.
Св. Антоний. Видел.
Виргиния. Красивая улица! Так вот, все дома по левую руку, кроме первого, того — знаете? — маленького, где пекарь живёт, — все до одного принадлежат нашей барыне. А дома по правую руку принадлежат барину Густаву. Их всего двадцать два. Деньжищ-то сколько!
Св. Антоний. Да, действительно.
Виргиния (указывая на ореол). Глядите: эта штука, фонарь-то ваш потух!
Св. Антоний (протягивая руку к ореолу). Да, кажется.
Виргиния. Значит, он не долго горит?
Св. Антоний. Смотря какие у меня мысли.
Виргиния. Чего-чего у них нет! Леса, фермы, дома… У барина Густава ещё большая крахмальная фабрика «Крахмал Густава», — наверно, слышали? Да, знатные люди, состоятельные. Четверо рантье. Живут, ничего не делают. Лёгкая жизнь. А что друзей, знакомых среди фермеров! Все на похороны явились. Многие издалека. Кто-то из них две ночи напролёт ехал, только чтобы поспеть. Я вам его покажу. С такой красивой бородой. Сейчас все завтракают. Ещё за столом. Нельзя их тревожить. Завтрак большой, на двадцать четыре персоны. Я видела, что подавать будут. Сперва устрицы, потом два супа, три закуски, заливное из омаров, форели под соусом Шуберт, — знаете, что это такое?
Св. Антоний. Нет, не знаю.
Виргиния. И я не знаю. Должно быть, что-нибудь вкусное, не про нас с вами. Шампанского не будет из-за траура. Зато все другие вина налицо. Ужо поднесу вам стаканчик, если всего не выпьют. Увидите сами каково. Постойте, пойду посмотрю, что они делают. (Поднимается на ступеньки, отодвигает занавеску и заглядывает в стеклянную дверь.) Кажется, за форель принялись, за форель под соусом Шуберт. Иосиф снимает ананас. Работы ещё часа на два. Присядьте.
Св. Антоний хочет сесть на обитую кожей скамью.
Нет, только не на скамейку, а то вы обивку запачкаете. Вот сюда, на табуретку, а я пока что домою пол.
Св. Антоний садится на деревянную табуретку.
Виргиния (берет ведро с водой). Эй, эй! Ноги выше — лью! Эх, мешаете вы мне! Я тут ещё не вымыла. Сядьте вон там, в уголке. Возьмите табуретку, поставьте у стены.
Св. Антоний садится в углу.
Ну вот, так я вас не замочу. Вы не голодны?
Св. Антоний. Нет, благодарю. Я тороплюсь. Доложите обо мне своим господам.
Виргиния. Торопитесь? Что же, у вас дела?
Св. Антоний. Да, ещё несколько чудес.
Виргиния. Нельзя их беспокоить, когда они за столом. Придётся подождать, пока выпьют кофе. Барин
Густав сердитый. Уж и не знаю, как он вас примет. Он терпеть не может нищих в доме. А ведь вы на богача не похожи.
Св. Антоний. Святые богатыми не бывают.
Виргиния. Да ведь им подают немало.
Св. Антоний. Подают-то подают, но до неба это не доходит.
Виргиния. Быть не может! Неужто священники все себе забирают? Я про это слыхала, да мне что-то не верилось. Ну, вот и вся вода. Скажите…
Св. Антоний. Что вам?
Виргиния. Видите, рядом с вами, направо, медный кран?
Св. Антоний. Да.
Виргиния. Это кран, откуда вода идёт. Вот пустое, ведро. Можете налить в него воды?
Св. Антоний. Конечно.
Виргиния. Мне одной не управиться. А помощи ждать неоткуда. Все потеряли голову. Стоит кому-нибудь умереть — и пойдёт суматоха. Да вы сами небось знаете. К счастью, это случается не каждый день. Храни вас господь от такой напасти. Барин ругается, если не все блестит и сверкает при гостях. Ему угодить нелегко. Ещё медную посуду чистить надо. Теперь поверните кран направо, вот так. Подайте мне ведро. У вас ноги не мёрзнут? Поднимите платье повыше, а то замочите. А венки положите на табуретку. Вот так, отлично.
Св. Антоний подаёт ей ведро с водой.
Благодарю. Вы настоящий кавалер. Мне бы ещё ведро…
Слышны голоса и стук отодвигаемых стульев.
Слышите? Что это? Пойду посмотрю. (Подходит к стеклянной двери.) Глядите, барин вскочил! Что это с ним? Неужто повздорили? Нет, другие едят. Иосиф наливает аббату вина. Только что справились с форелью. Барин, кажется, идёт сюда. Я ему про вас скажу…
Св. Антоний. Да, да, пожалуйста, поскорее!
Виргиния. Поставьте ведро. Мне больше не нужно. Да возьмите метлу. Не так! Да уж сидите!
Св. Антоний послушно хочет сесть на табуретку, на которой лежат венки.
Эй, эй, что вы делаете? Вы же, на венки садитесь.
Св. Антоний. Простите, я плохо вижу.
Виргиния. Ах, какой вы неловкий! Хороши они теперь! Что скажет барин Густав, когда их увидит? Слава богу, вы их только примяли. Отходят помаленьку. Положите их на колени и сидите смирно. Не двигайтесь с места, а то опять натворите бед. (Становится перед ним на колени.) Что я хотела у вас попросить…
Св. Антоний. Просите, не стесняйтесь. Виргиния. Благословите меня, пока мы одни. Когда придут господа, меня отсюда попросят, и я вас больше не увижу. Дайте мне своё благословение! Я уже старуха — мне оно может пригодиться.
Св. Антоний встаёт и благословляет её. Ореол вокруг его головы начинает сиять.
Св. Антоний. Благословляю тебя, дочь моя, ибо ты добра, проста духом, проста сердцем, заповеди соблюдаешь, несложные свои обязанности исполняешь добросовестно. Иди с миром, дочь моя, и доложи обо мне своим господам.
Виргиния уходит. Св. Антоний опять садится на табуретку. Немного погодя стеклянная дверь отворяется. Входят Густав и Виргиния.
Густав (строго и сердито). Что такое? Что вам нужно? Кто вы такой?
Св. Антоний.(скромно встаёт). Я святой Антоний…
Густав. Вы с ума сошли!
Св. Антоний …Падуанский.
Густав. Вы что, шутки шутить со мной вздумали?
Я не расположен смеяться. Выпили лишнее, вот и всё.
Зачем вы здесь? Что вам нужно?
Св. Антоний. Я хочу воскресить вашу умершую тётку.
Густав. Что? Воскресить мою тётку? (Виргинии.) Он пьян в стельку. Зачем ты его впустила? (Св. Антонию.) Послушайте, друг мой, не валяйте дурака, нам теперь не до шуток. У нас сегодня вынос. Приходите завтра. Вот вам десять су.
Св. Антоний (оказывает мягкое, но решительное сопротивление). Мне нужно воскресить её сегодня.
Густав. Хорошо. Отлично. После выноса. Согласны? Вот дверь.
Св. Антоний. Я уйду только после того, как воскрешу её из мёртвых.
Густав (вспылив). Нет, это уже слишком! Вы становитесь невыносимы. Меня гости ждут, понимаете? (Хочет отворить входную дверь.) Марш! Вот дверь. Да поживее!
Св. Антоний. Я уйду только после того, как воскрешу её из мёртвых.
Густав. Ах вот как! Ну, это мы посмотрим! (Отворяет стеклянную дверь.) Иосиф!
Иосиф (появляется на лестнице; в руках у него дымящееся блюдо). Что прикажете?
Густав (взглянув на блюдо). Что это?
Иосиф. Рябчики.
Густав. Хорошо. Передай блюдо Виргинии, а сам выставь этого бродягу на улицу. Да поскорее!
Иосиф (передаёт блюдо Виргинии). Слушаю-с. (Наступает на святого.) Отчаливай, старина! Ну? Напиться — это полдела, надо ещё домой дорогу найти. Пошёл, тебе говорят! Живо! Уходи подобру-поздорову, а то и костей не соберёшь. У меня кулак здоровый. Ты все ещё тут? Ну погоди ж, старичина! Виргиния, открой дверь!
Густав. Погоди, я открою. (Отворяет дверь на улицу.)
Иосиф. Вот так. Довольно. Ручаюсь, что не в карете выедет. (Засучивает рукава и поплёвывает на руки.) Сейчас увидите.
Иосиф обхватывает св. Антония за плечи и хочет одним махом вытолкнуть его на улицу. Св. Антоний стоит как вкопанный.
(В изумлении.) Что же это такое?
Густав. Ну, что же ты?
Иосиф. Не могу понять, в чём дело. Стоит как вкопанный. С места не сдвинешь.
Густав. Я тебе подсоблю.
Густав и Иосиф вдвоём пытаются вытолкать св. Антония, тот остаётся неподвижен.
(Вполголоса) Послушай, осторожнее! Это опасно. Он силач. Лучше попросить добром. Друг мой, вы сами понимаете, в такой день… Сегодня мы хороним мою бедную тётку, почтённую женщину…
Св. Антоний. Я пришёл воскресить её.
Густав. Но вы понимаете, что сейчас не время. Рябчики остынут, гости ждут, и нам всем не до смеха.
На лестнице появляется Ахилл с салфеткой в руке.
Ахилл. Кто там? Густав, что случилось? Мы ждём рябчиков.
Густав. Этот юродивый не хочет уходить.
Ахилл. Пьян, что ли?
Густав. Разумеется.
Ахилл. Выставить его за дверь — и баста. Не расстраивать же наш поминальный завтрак из-за этого бродяги!
Густав. Он не уходит.
Ахилл. То есть как — не уходит? Ну, это мы ещё посмотрим!
Густав. Попробуй сам.
Ахилл. Стану я руки марать об этого нищего! Достаточно Иосифа и кучера.
Густав. Мы уже пытались. Тут силой ничего не поделаешь, если хочешь избежать скандала.
На пороге появляются гости. Большинство — с полным ртом, с салфеткой под мышкой или вокруг шеи.
Первый гость. Что здесь происходит?
Второй гость. В чем дело, Густав?
Третий гость. Что тут делает этот нищий?
Четвёртый гость. Откуда он взялся?
Густав. Не хочет уходить. Ох уж эта мне дура Виргиния! Вечно что-нибудь натворит; стоит ей увидеть нищего, и она уже теряет голову. Уж больно жалостлива. Это она впустила юродивого. Он во что бы то ни стало хочет видеть тётку и воскресить её.
Первый гость. Пошлите в полицию! Вызовите двух полицейских!
Густав. Нет, нет, только без полиции! Я не хочу, чтобы у меня в доме распоряжалась полиция. Умоляю: обойдёмся без скандалов ради такого дня!
Ахилл. Густав!
Густав. Что?
Ахилл. Ты заметил: вон там, налево, плиты дали трещину?
Густав. Да, видел. Пустяки! Надо будет заменить плиты мозаичным полом.
Ахилл. Да, так будет изящно.
Густав. А главное, в новом вкусе. Для этой двери с белыми занавесками я думаю заказать цветные стекла с изображением охоты, промышленности, прогресса, цветов, дичи…
Ахилл. Ты прав, это будет очень красиво.
Густав. Кабинет я намерен устроить там. (Указывает на комнату направо.) А напротив — комнату для служащих.
Ахилл. Когда ты переезжаешь?
Густав. Через несколько дней после похорон. На следующий же день — неловко.
Ахилл. Да, но всё-таки надо выпроводить этого субъекта.
Густав. Он тут как у себя дома.
Ахилл (св. Антонию). Не прикажете ли подать вам кресло?
Св. Антоний (простодушно). Благодарю. Я не устал.
Ахилл. Предоставь мне. Я с ним справлюсь. (Подходит к святому; дружелюбно.) Скажите, друг мой, кто же вы такой?
Св. Антоний. Я — святой Антоний.
Ахилл. Да, да, вы совершенно правы. (Всем остальным.) Он стоит на своём, но, в сущности, безвреден. (Заметив, что среди гостей, окруживших св. Антония и рассматривающих его с насмешкой или с недоверием, находится аббат.) А вот и аббат! Он узнал вас и хочет засвидетельствовать вам своё почтение. Подойдите поближе, глубокочтимый отец. Святые — это ведь по вашей части. Я специалист по сельскохозяйственным орудиям, по плугам и прочему. А вот посланник небес, сам преподобный Антоний во плоти, — он хочет с вами побеседовать. (Аббату, тихо.) Мы незаметно подтолкнём его к двери, потом за порог — и до свиданья!
Аббат (отечески елейным тоном). Преподобный Антоний! Покорный ваш слуга приветствует вас здесь, на земле, которую вы осчастливили своим посещением. Что угодно вашей святости?
Св. Антоний. Воскресить усопшую Гортензию.
Аббат. Она воистину скончалась. Бедная женщина! Но свершить такое чудо величайшему из наших святых будет не трудно. Наша дорогая усопшая питала к вам особое благоговение. Я проведу вас к ней. Следуйте за мной, ваша святость. (Направляется к входной двери и указывает на неё св. Антонию.) Вот сюда.
Св. Антоний (указывает на дверь направо). Нет, она там.
Аббат. Простите, ваша святость, но я позволю себе не согласиться с вами. Её тело было перенесено в дом напротив из-за большого количества собравшихся. Тот дом, как и этот, принадлежит нашей дорогой усопшей.
Св. Антоний (указывает на дверь направо). Она там.
Аббат (ещё елейнее). Чтобы убедиться в противоположном, соблаговолите, ваша святость, на одну минутку выйти со мной на улицу — там вы увидите свечи и траурную драпировку.
Св. Антоний (по-прежнему непоколебимо, указывая на дверь направо). Я пойду туда.
Первый гость. Его не проведёшь.
Густав. До каких же пор, однако, это будет продолжаться!
Первый гость. Откройте дверь! Вышвырнем его общими силами!
Густав. Нет, нет! Только без насилия! Он может обозлиться. С ним не шутите. Силища, как у медведя. Не трогайте его! Мы с Иосифом не из тщедушных, а так и не могли сдвинуть его с места. Просто удивительно! Точно пригвождён к полу.
Ахилл. Кто ему сказал, что тело — там?
Густав. Кто же? Конечно, Виргиния! Все разболтала.
Виргиния. Кто, я? Ну уж нет, барин, извините. Я занималась своим делом. Отвечала только «да» и «нет». И больше ни слова. Ведь правда, святой Антоний?
Св. Антоний молчит.
Отвечайте, когда вас спрашивают.
Св. Антоний (все так же послушно.) Она мне ничего не говорила.
Виргиния. Вот видите! Он святой. Он все знал наперёд. Он все знает, уверяю вас!
Ахилл (подходит к святому и добродушно треплет его по плечу). Ну, мой милый, довольно! Проваливай! Ко всем чертям!
Гости. Уйдёт!.. — Не уйдёт!..
Ахилл. У меня явилась мысль.
Густав. Какая?
Ахилл. Где доктор?
Первый гость. Все ещё за столом. Доедает форель.
Густав. Позовите-ка его!
Некоторые из гостей уходят за доктором.
Ты прав, это сумасшедший. Это по его части.
Доктор (появляется с полным ртом, с повязанной вокруг шеи салфеткой). Что случилось? Сумасшедший?
Больной? Пьяный? (Увидев святого.) Просто нищий. Тут я ничего не могу поделать. Что с вами, друг мой? Что вам нужно?
Св. Антоний. Мне нужно воскресить усопшую Гортензию.
Доктор. Ага, понимаю! Вы, очевидно, не врач. Позвольте вашу руку. (Щупает ему пульс). У вас что-нибудь болит?
Св. Антоний. Нет.
Доктор (трогает ему голову и лоб). А здесь? Не больно, когда я надавливаю?
Св. Антоний. Нет.
Доктор. Отлично. Вы страдаете головокружениями?
Св. Антоний. Нет.
Доктор. Вспомните былые годы. Припадков никаких с вами не бывало? А как насчёт ошибок молодости? Вы понимаете, на что я намекаю. Запорами не страдаете? А язык? Покажите язык. Отлично. Теперь вздохните. Глубже, ещё глубже. Превосходно. Что же вам, собственно, нужно, друг мой?
Св. Антоний. Я хочу пройти в ту комнату.
Доктор. Зачем?
Св. Антоний. Воскресить покойную Гортензию.
Доктор. Её там нет.
Св. Антоний. Она там, я вижу её.
Густав. Вот упрямый!
Ахилл. А что если ему сделать подкожное вспрыскивание?
Доктор. Зачем?
Ахилл. Чтобы усыпить его. Мы бы вынесли его на улицу.
Доктор. Нет, нет, ни в коем случае! Это крайне опасно.
Ахилл. Опасно для него, а нам-то что! Мы не обязаны возиться со всеми помешанными, бродягами, пропойцами.
Доктор. Хотите знать моё мнение?
Густав. Ну конечно!
Доктор. Мы имеем дело с помешанным, совершенно безвредным, но могущим сделаться опасным, если ему начать противоречить. Этот тип больных мне хорошо известен. Во-первых, здесь все свои, а во-вторых, в таком посещении, в сущности, нет ничего оскорбительного для памяти нашей дорогой усопшей. Поэтому я считаю, что во избежание скандала мы вполне можем исполнить пустячную просьбу больного и впустить его на минуту в комнату…
Густав. Ни за что на свете! Где это слыхано, чтобы первый встречный врывался в порядочный дом под нелепым предлогом воскресить умершую, которую он при жизни в глаза не видал?
Доктор. Как хотите. Дело ваше. Или верный скандал, так как вы всё равно не заставите его отказаться от нелепой затеи, или ничтожная уступка, которая вам ничего не будет стоить.
Ахилл. Доктор прав.
Доктор. Бояться нечего — я вам ручаюсь. А кроме того, мы все войдём вместе с ним.
Густав. Хорошо, но только поскорее! А главное, никому ни слова об этой дикой истории.
Ахилл. Драгоценности тётки лежат на камине.
Густав. Знаю, знаю. Я за ним буду смотреть в оба. Признаться, он мне особого доверия не внушает. (Св. Антонию.) Ну, хорошо, пожалуйте в комнату. Только скорее. Мы ещё не кончили завтракать.
Все идут в комнату направо. За ними идёт св. Антоний, и вокруг его головы внезапно ярким светом загорается ореол.
Занавес.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Большая комната. На заднем плане на просторной кровати под балдахином лежит тело умершей Гортензии. Две зажжённые свечи, ветки букса и т. п. Слева дверь. Направо стеклянная дверь в сад. Все лица первого действия входят в дверь слева, за ними — св. Антоний.
Густав (указывая ему на кровать). Здесь лежит наша дорогая усопшая. Как видите, она действительно умерла. Ну, вы довольны? А теперь оставьте нас в покое. Ваш визит и так уже затянулся. Проведите этого господина через сад.
Св. Антоний. Позвольте. (Выходит на середину комнаты и становится лицом к умершей. Громким, спокойным голосом.) Встань!
Густав. Нет, это уже слишком! Мы не можем допустить, чтобы незнакомец оскорблял самое святое, что есть у нас в душе. В последний раз прошу вас…
Св. Антоний. Перестаньте. (Подходит к кровати; ещё более властно.) Встань!
Густав (теряя терпение). Довольно! Мы за себя не ручаемся! Прошу вас! Вот дверь.
Св. Антоний. Подождите. Смерть многое успела сделать. (Ещё более сильным и властным голосом.) Вернись к жизни и встань!
Ко всеобщему изумлению, мёртвая делает слабое движение, приоткрывает глаза, раскидывает сложенные крестом руки, садится на постели, поправляет чепец и обводит комнату угрюмым, недовольным взглядом. Потом как ни в чём не бывало начинает соскабливать ногтем с рукава ночной кофты стеарин. Давящее молчание. Первою от безмолвной группы отделяется Виргиния, подбегает к кровати и бросается в объятия к воскресшей.
Виргиния. Барышня! Ожила!.. Смотрите, соскабливает стеарин!.. Ищет очки… Вот они, вот!.. Святой Антоний! Святой Антоний! Чудо!.. Чудо!.. На колени!.. На колени!..
Густав. Перестань!
Ахилл. Сомнений нет, она жива.
Гость. И всё-таки это невозможно. Что он с ней сделал?
Густав. Этому нельзя придавать значение. Ещё минута — и она снова рухнет.
Ахилл. Ручаюсь, что нет. Обратите внимание, как она на нас смотрит.
Густав. И всё-таки я не верю. На каком свете мы живём? Разве уже не существует законов природы? Что вы скажете, доктор?
Доктор. Что скажу?.. (Неуверенно.) Что скажу?.. А что я должен сказать? Это не моё дело… Не по моей части. Это нелепо и в то же время чрезвычайно просто. Если она жива, значит она не была мертва. Тут нечему удивляться, нечего кричать о чуде.
Густав (указывая ему на кровать). Здесь лежит наша дорогая усопшая. Как видите, она действительно умерла. Ну, вы довольны? А теперь оставьте нас в покое. Ваш визит и так уже затянулся. Проведите этого господина через сад.
Св. Антоний. Позвольте. (Выходит на середину комнаты и становится лицом к умершей. Громким, спокойным голосом.) Встань!
Густав. Нет, это уже слишком! Мы не можем допустить, чтобы незнакомец оскорблял самое святое, что есть у нас в душе. В последний раз прошу вас…
Св. Антоний. Перестаньте. (Подходит к кровати; ещё более властно.) Встань!
Густав (теряя терпение). Довольно! Мы за себя не ручаемся! Прошу вас! Вот дверь.
Св. Антоний. Подождите. Смерть многое успела сделать. (Ещё более сильным и властным голосом.) Вернись к жизни и встань!
Ко всеобщему изумлению, мёртвая делает слабое движение, приоткрывает глаза, раскидывает сложенные крестом руки, садится на постели, поправляет чепец и обводит комнату угрюмым, недовольным взглядом. Потом как ни в чём не бывало начинает соскабливать ногтем с рукава ночной кофты стеарин. Давящее молчание. Первою от безмолвной группы отделяется Виргиния, подбегает к кровати и бросается в объятия к воскресшей.
Виргиния. Барышня! Ожила!.. Смотрите, соскабливает стеарин!.. Ищет очки… Вот они, вот!.. Святой Антоний! Святой Антоний! Чудо!.. Чудо!.. На колени!.. На колени!..
Густав. Перестань!
Ахилл. Сомнений нет, она жива.
Гость. И всё-таки это невозможно. Что он с ней сделал?
Густав. Этому нельзя придавать значение. Ещё минута — и она снова рухнет.
Ахилл. Ручаюсь, что нет. Обратите внимание, как она на нас смотрит.
Густав. И всё-таки я не верю. На каком свете мы живём? Разве уже не существует законов природы? Что вы скажете, доктор?
Доктор. Что скажу?.. (Неуверенно.) Что скажу?.. А что я должен сказать? Это не моё дело… Не по моей части. Это нелепо и в то же время чрезвычайно просто. Если она жива, значит она не была мертва. Тут нечему удивляться, нечего кричать о чуде.