Мэтьюз Патриция. Сапфир

   Регина постучалась к Мондрэну.
   – Минутку, Регина, – раздался голос Мондрэна. В замке звякнул ключ, и дверь распахнулась.
   – Доброе утро, Петер, – весело сказала Регина.
   – Доброе утро, Регина. – И никаких тебе «моя дорогая», «моя самая дорогая».
   Она бросила взгляд на его рабочий стол. Он трудился над портсигаром, украшенным бриллиантами. Очень красивая и очень дорогая вещь. Портсигары чрезвычайно популярны сейчас, и Регина знала, что его купят быстро, сколько бы он ни стоил.
   – Я вижу, вы кончаете портсигар.
   – К концу дня будет готов, – кивнул Мондрэн.
   – Рисунок браслета, который я показала вам вчера, тот, что мы так долго обсуждали…
   – Я помню.
   – Я поработала над ним вчера вечером с учетом ваших предложений, но пока еще недовольна им. Уилл считает, что рисунок был хорош, но я его порвала. Начну заново.
   – Ваш муж неплохо умеет покупать драгоценные камни, но на эскизы ювелирных изделий его знания не распространяются.
   Регина начала злиться.
   – Я высоко ценю его мнение.
   – Разумеется, на то он и ваш муж, разве не так? Молодая женщина вздохнула. Она никогда не сможет примирить этого человека с Уиллом.
   – Как бы то ни было, я сделаю эскиз заново. Мне нравится общая идея, но там чего-то не хватает. – Она приободрилась. – Я уверена, что в конце концов сделаю что-нибудь такое, что вы одобрите.
   – Я не сомневаюсь, что так оно и будет, Регина.
   – Тогда до свидания, Петер.
   И, помахав рукой, Регина вышла из мастерской и направилась в свой кабинет. Дверь к себе она не закрывала – таков обычай. Если кто-нибудь из служащих захочет с ней поговорить, дверь всегда открыта для любого.
   В ее просторном кабинете беспорядок царил ужасный: валялись эскизы украшений, открытые бухгалтерские книги горой лежали на письменном столе и поверх картотеки, повсюду были разбросаны счета, газеты со старыми рекламными объявлениями. Сама Регина была очень аккуратна и подтянута, ее квартира содержалась Бетель в безупречном порядке, но на ее кабинет эта аккуратность не распространялась. Она знала, что, войди сюда Аделаида, она всплеснула бы руками и ужаснулась. Для всякого, кто решился бы сказать что-либо по поводу этого хаоса, у Регины был наготове один и тот же ответ:
   – Здесь я работаю. По крайней мере каждому посетителю будет ясно, что я человек занятой.
   Завтра пятница, выплатной день, и ей предстояло заняться платежными ведомостями. Она склонилась над ними, устроившись за своим старым, обшарпанным столом красного дерева. Время от времени, когда что-то не сходилось в цифрах, она запускала пальцы в волосы.
   Проработав около двух часов, Регина услышала какой-то шум в дверях.
   – Да, – сказала она и подняла глаза.
   И похолодела, раскрыв рот в полном изумлении.
   – Привет, девочка!
   – Брайан! – Она всплеснула руками. – Боже мой!
   И, ни на мгновение не задумываясь, с сердцем, готовым выпрыгнуть из груди, вскочила и, обежав стол, бросилась к нему навстречу.
   Когда Брайан увидел ее – раскрасневшуюся, с растрепанной прической, еще более красивую, чем она ему запомнилась, у него защемило сердце. Черт возьми, как же он по ней соскучился!
   Она остановилась перед ним, и Брайан взял ее руки в свои, глядя в ее лицо жадными глазами, и в какое-то мгновение Регине показалось, что сейчас он ее обнимет. Она забыла обо всем, ей страшно хотелось оказаться в его объятиях и почувствовать на своих губах его губы.
   Но, опомнившись, он слегка отступил и отпустил ее руки.
   – Ты не очень-то изменилась, девочка.
   – Да и ты тоже, противный ирландец! – отозвалась Регина, засмеявшись неуверенным смехом. – Но как ты тут оказался?
   – Я приехал в Нью-Йорк и случайно прочел в газете объявление. И… – он ухмыльнулся и подмигнул ей, – вот я здесь. – Он высвободил руку и обвел ею кабинет. – Должен признаться, что я ошибся, клянусь всеми святыми, ошибся! Я полагаю, ты сделала то, что хотела, и даже больше того!
   – Да, Брайан, я добилась успеха. А ты, что было с тобой?
   – У меня почти ничего не изменилось. Все так же брожу по свету, выкапываю камешки…
   Кашель, раздавшийся у двери, прервал их разговор. Регина посмотрела мимо Брайана.
   – Ой, Уилл! – Она высвободила руку. – Входи же, Уилл, и познакомься с моим старым другом.
   А когда тот вошел, Регина сказала:
   – Брайан Макбрайд, рада представить вас моему мужу, Уиллу Лоугену.
   Брайан был ошеломлен.
   – Вашему мужу!.. Но ведь фирма называется «Пэкстон».
   – Я сделала это в честь моей матери. А Уилл, он такой славный… – Она взяла Уилла за руку и крепко ее сжала. – Он позволил мне использовать в названии фирмы мою девичью фамилию.
   Лицо Брайана стало холодным, даже неприятным.
   – Сколько времени вы замужем? – резко спросил он.
   – Более трех лет.
   – Не очень-то вы долго ждали, а? Верно? – бросил он зло. И, не сказав больше ни слова, повернулся и, слегка прихрамывая, вышел из кабинета.

Глава 15

   Регина шагнула следом за ним и крикнула:
   – Брайан, подождите!
   Но Уилл мягко положил руку ей на плечо, и она остановилась, все еще глядя вслед быстро удаляющемуся Брайану.
   – Видимо, это и есть твой ирландец? – спросил Уилл.
   – Вовсе он не мой ирландец! – воскликнула Регина, но тут же добавила, сбавив тон: – Да, это он.
   – Отец Майкла?
   – Да, Уилл. – Она наконец-то посмотрела на мужа.
   Губы его были плотно сжаты, что говорило о внутреннем напряжении.
   – Как он здесь оказался?
   – Я толком не поняла. Он сказал, что приехал в Нью-Йорк и увидел в газете нашу рекламу. Он пробыл здесь всего пару минут, а потом пришел ты.
   – Интересно, зачем он явился к тебе, ведь ты рассказывала, что вы расстались, наговорив друг другу всяких резкостей.
   – Наверное, из простого любопытства, посмотреть, как идут у меня дела.
   Уилл смотрел на нее пронизывающим взглядом.
   – Если он пришел сюда из простого любопытства и только, тогда почему он разъярился, узнав, что ты замужем?
   – Не знаю, Уилл. – Регина вздохнула и рассеянно провела рукой по волосам. – Я не знаю, что творится в голове у этого человека.
   – А как ты, Регина? У тебя сохранились какие-нибудь чувства к нему? Ты все еще любишь его?
   – Не будь смешным, Уилл! Ты знаешь, что я чувствую. И какие бы чувства я ни испытывала к Брайану Макбрайду, все это давно умерло.
   Однако, произнося эти слова, она подумала: до конца ли она правдива?
 
   Выбежав из магазина, Брайан рвал и метал. Черт бы побрал эту проклятую бабу! Как можно быть такой непостоянной? Ей, видно, не терпелось найти себе мужа после того, как их дороги разошлись.
   И вдруг в нем тихонько заговорил голос разума: «Как ты можешь обвинять ее в этом, Брайан? Разве не ты порвал с ней?»
   Но он не хотел прислушиваться к этому голосу, закрыл перед ним свое сердце.
   Брайан прошел несколько кварталов, гнев его поостыл, и он внезапно почувствовал себя усталым, утратившим все надежды. До этого момента Брайан и не сознавал – по крайней мере не признавался самому себе, – как сильно он любит Регину.
   Почему бы ей не подождать, пока они не увидятся и еще раз не поговорят? В тот наэлектризованный момент, когда Регина бросилась к нему через весь кабинет, он понял, что былая привязанность еще жива и в ней. Он видел это по ожиданию в ее глазах, по тому, как обмякли ее губы. Она надеялась, что он обнимет ее и поцелует. Сам не мог понять, почему не сделал этого. Что-то его удержало.
   Брайан шел, и гнев его стихал, во всяком случае, он уже мог рассуждать более или менее логично. Он замечал спешащих прохожих, элегантные магазины на Пятой авеню, и мало-помалу у него в голове зародилась некая идея. Надо найти какой-то способ доказать Регине, что он вовсе не тот безответственный дикарь, за которого она его принимает. А также и то, что Регина совершила большую ошибку, не дождавшись его.
 
   Через две недели Брайан был уже в Лондоне, в конторе Эндрю Слострума. Вид у того был по-прежнему холеный и процветающий, хотя волосы его уже стали седеть, а на лице пролегли новые морщины. Брайан понял, что этот человек быстро стареет.
   – Страшно рад вас видеть, Эндрю.
   – А я – вас, Брайан. Ничего не хотите продать мне на этот раз? – спросил Слострум, подняв брови. – Я получил неплохую прибыль от тех камней, что вы привезли из Кашмира.
   – На этот раз ничего, Эндрю. Охота за драгоценными камнями уже не та, что была раньше. Но я хочу продать вам кое-что другое.
   – Вот как. Что же это?
   – Как я уже сказал, теперь охота за камнями стала не тем, чем имеет смысл заниматься. Поэтому я решил заняться ювелирным бизнесом, открыть собственную фирму.
   Слострум изумленно откинулся на стуле.
   – Вы, Брайан? Вы – и бизнес? – Он засмеялся. – Вы, верно, шутите!
   – Вовсе не шучу. Слострум пожал плечами:
   – Какое это имеет отношение ко мне? Брайан глубоко втянул воздух.
   – У меня есть кое-какие средства, но их недостаточно, чтобы начать дело так, как мне хочется. Поэтому… – он сделал величественный жест, – я хочу взять в партнеры вас, Эндрю.
   Ювелир с состраданием покачал головой:
   – Я всегда знал, что вы сумасшедший, Брайан, но нужно быть полным безумцем, чтобы полагать, будто я стану финансировать собственного конкурента. Пусть даже я – его партнер. Люди подивятся, не сошел ли я с ума.
   – Да не здесь, Эндрю, успокойтесь, не в Англии. Слострум воззрился на него:
   – А где же?!
   – В Нью-Йорке.
   – Брайан, я занятой человек. У меня нет времени слушать всякую чепуху.
   – Почему же чепуху? Другие ювелирные фирмы открыли магазины в Нью-Йорке. Картье, к примеру.
   – Мне вполне достаточно и того, что я имею в Англии. И у меня нет ни малейшего желания разрастаться. Нужно будет ездить взад-вперед, не говоря уже об огромных капиталовложениях.
   – Ездить вовсе ни к чему – я смогу руководить нью-йоркским отделением. Что же касается денег, я случайно выяснил, что вы богатый человек, братец. Вложите же какую-то часть своих денег. Новое предприятие вроде этого сделает из вас нового человека. Неужто вы уже так постарели, что столь блестящая идея вас не взволнует?
   – Мой возраст к делу не относится, – ворчливо ответил Слострум. – С какой это стати я буду рисковать деньгами в безумных начинаниях? Вот уж действительно. Да еще и с вами в качестве партнера. Вы же дикий человек, Брайан Макбрайд.
   – Да, это так, зато я человек честный и надежный, – отозвался Брайан, широко ухмыляясь. – Вы сами мне об этом говорили.
   – Для того, чтобы заниматься бизнесом, нужны совсем другие качества.
   – Я уже не тот, что был, – проговорил Брайан неожиданно серьезно. – Я уже перестал колесить по свету в поисках камешков и приключений. В прошлом году я торговал ими, и у меня это получилось совсем неплохо, если можно так говорить о себе самом.
   Слострум внимательно смотрел на него, сузив глаза.
   – Вы – торговец драгоценными камнями?
   – Это так, клянусь вам. – И Брайан поднял руку.
   – Однако это совсем не означает, что вы можете заниматься бизнесом.
   – Я разбираюсь в камнях не хуже, чем другие специалисты. Всему, что потребуется сверх того, я научусь.
   – Но почему именно в Америке? И почему я должен стать вашим партнером?
   – Ответ на оба эти вопроса заключается в Регине Пэкстон. – Брайан подался вперед, не сводя напряженного взгляда с лица собеседника. – Она живет в Нью-Йорке, и она блестяще осуществила свои планы. Она владелец «Драгоценных изделий Пэкстон», и, судя по всему, дела у нее идут прекрасно.
   – Слострум негромко вскрикнул, словно его ударили, и покраснел.
   Ага, попался на крючок, подумал Брайан, теперь остается только намотать леску на катушку.
   – Она поступила нехорошо с нами обоими, Эндрю. Как только она получила свою долю от денег, что мы выручили за камни, она удрала в Америку, даже не простившись со мной. А я хотел на ней жениться.
   «Святые да простят мне эту маленькую ложь, – подумал добродетельный ирландец, – я ведь действительно женился бы на этой чертовой бабе, если бы она дала мне время».
   – А вы, братец, – продолжал он, обращаясь к Слоструму, – вы сами говорили мне, как она намеревалась навредить вам, решив открыть свое дело и стать вашим конкурентом. Да к тому же сманила вашего художника.
   – Не только художника, но еще и огранщика, которого я готовил на смену Жилю. Однако я не знал, что она в Штатах.
   – Теперь вам понятно? – Брайан развел руками. – Я думаю, что у нас с вами есть законные основания показать ей, что она выбрала неверный путь. Вы становитесь моим партнером в Нью-Йорке, и вместе с вами мы припрем ее к стенке. Если к этому прибавить то, что я знаю о купле и продаже камней, этого будет более чем достаточно, чтобы вытеснить ее из бизнеса.
   Слострум в конце концов, кажется, заинтересовался.
   – Вы полагаете, это возможно?
   – Я уверен, что мы можем это сделать.
   – Вот как. Видит Бог, я хотел бы поквитаться с этой особой за то, что она меня предала. – Слострум, сам того не подозревая, поднес к губам кулак и впился зубами в костяшки пальцев. – Но при всем при том вложения потребуются весьма значительные, хотя бы просто затем, чтобы отомстить ей.
   – Месть – только одна сторона дела, – проговорил Брайан, вложив в голос все свои способности очаровывать и убеждать. – Мы еще и сделаем деньги, Эндрю. В Нью-Йорке полно толстосумов, которые жаждут потратить деньги на драгоценности. И разве это не привлечет в ваш магазин еще больше покупателей, если вы сообщите повсюду, что Слострум открывает филиал своей фирмы в Америке?
   Все еще покусывая костяшки пальцев, Слострум смотрел Брайану в лицо; однако Брайан понял, что в действительности ювелир его не видит – такой у него был пустой взгляд.
   – Я считаю, что лучшей возможности никогда не представится, – настойчиво продолжал ирландец. – Вы вкладываете только половину необходимой суммы, а большую часть работы я беру на себя.
   За это вы получаете возможность поместить свое имя на американском магазине, а также поставить Регину на место.
   Взгляд Слострума мало-помалу сосредоточился на Брайане.
   – Вот как. Я должен немного подумать, Брайан. Это серьезное решение.
 
   Всякий раз, заслышав, что кто-то подходит к ее кабинету, Регина поднимала глаза, надеясь, что это Брайан. Но прошло уже несколько недель, а он так и не появился. Ее разрывали противоречивые чувства. С одной стороны, ей хотелось его видеть, с другой – хотелось, чтобы он больше никогда не появлялся в ее судьбе. Жизнь ее устроилась прекрасно, у нее добрый и любящий муж, а если Брайан решит жить в Нью-Йорке, то постоянно придется опасаться, что он увидит Майкла. И тут уж никаких сомнений: он сразу же поймет, что мальчик – его сын.
   Наконец Регина пришла к выводу, что Брайан не намерен видеться с ней. И решила выбросить его из головы. Однако вскоре молодая женщина поняла, что это не так-то просто сделать. И днем и ночью, в самое разное время она ловила себя на мыслях о Брайане, и наконец произошло нечто, что очень сильно ее встревожило.
   Уилл, который всегда был пылким и опытным любовником, ласкал ее всего лишь раз с тех пор, как в их магазине столь неожиданно появился Брайан. В тот роковой вечер Уилл прилично выпил перед обедом и добавил еще две порции виски после обеда. Это было гораздо больше, чем он пил обычно. Когда они легли в постель, он тут же повернулся к ней.
   Нежный и внимательный, на этот раз он вел себя грубо. Регина приписала это опьянению и вынесла все без жалоб. Когда он взял ее, она отвернулась – от него разило спиртным – и закрыла глаза.
   И вдруг перед ее внутренним взором возникло лицо Брайана, его рыжие волосы и огненная борода. Он подмигнул Регине, и ей, в ее полумечтательном состоянии, показалось, что ее ласкает Брайан. Ее охватило возбуждение, и она отозвалась на мужские ласки. Когда ее страсть достигла высшей точки, она приподнялась, изо всех сил прижала к себе Уилла и воскликнула:
   – Брайан!
   Уилл сразу же окаменел и отодвинулся от жены. Он лежал на спине, и в полумраке Регина видела, что его глаза устремлены в потолок. И только тогда она поняла, что произнесла имя Брайана вслух.
   – Уилл! – Она коснулась его плеча. Он отпрянул.
   – Ты думала об этом ирландце, верно?
   – Конечно же, нет! Как тебе могло прийти это в голову?
   – Ты произнесла его имя.
   – Ты не так понял, дорогой. – И она в сердцах вздохнула. – Нет, я не хочу лгать тебе, Уилл. Ты прав, я действительно произнесла это имя. Единственное объяснение – я очень огорчена его появлением и беспокоюсь, что он опять появится.
   Он повернул к ней голову:
   – С того дня ты ничего не слышала о нем?
   – Нет, я думаю, он был слишком потрясен, что я вышла замуж. Гордость Брайана Макбрайда задеть очень легко. Единственное, что меня действительно беспокоит, – что он может когда-нибудь увидеть Майкла. Он сразу же поймет, что Майкл – его сын.
   – А может быть, он должен это знать. В конце концов, он отец ребенка.
   – Нет! – пылко воскликнула Регина. – Я не хочу, чтобы он знал об этом. У него нет никаких прав на Майкла. Он ушел от меня, и если уж на то пошло, и от своего сына. Может, я и не права, но что я чувствую, то чувствую. Ты ведь понимаешь меня, дорогой, не правда ли?
   – Наверное, Регина, – проговорил он сурово, – но я не уверен, что это правильно.
   – Это меня не заботит. Майкл считает отцом тебя, и пусть так все и остается.
   – Но разве правильно, что Майкл никогда не узнает, кто его настоящий отец?
   – А что хорошего, если он узнает? Он будет только сбит с толку. Ему не нужно никакого другого отца, кроме тебя.
   Уилл молчал. Она протянула руку и прикоснулась к нему.
   – Уилл, я очень люблю тебя.
   – Правда? – невыразительно проговорил он.
   – Да, Уилл. И тебе пора бы уже это понять. Она наклонилась и поцеловала мужа, ее волосы упали ему на лицо. Какое-то время он не двигался. Потом обнял ее и сказал хрипло:
   – Я люблю тебя, Регина. Я люблю тебя больше жизни. И не остановлюсь ни перед чем, чтобы сохранить твою любовь.
 
   Приближалось Рождество – самое оживленное время в ювелирной торговле. Регина погрузилась в работу, пытаясь забыть Брайана, и, в общем, это ей удалось.
   Судя по подсчетам, это был лучший предпраздничный сезон за все время существования их фирмы; дела шли так хорошо, что Регина выдала своим служащим премии к Рождеству – впервые она смогла позволить себе такую щедрость.
   Вскоре после Нового года вернулся Брайан Макбрайд.
   Поскольку в торговле настало затишье, Уилл уходил на работу не так рано, как он делал обычно. Он сидел в столовой за чашкой кофе и газетой, когда вошла Регина.
   – Доброе утро, дорогой, – бодро проговорила она.
   Он не взглянул на нее, и она удивленно посмотрела на мужа. Лицо у него было холодным и мрачным.
   – Уилл!.. – нерешительно начала она.
   Он поднял на нее глаза; губы его были плотно сжаты. Не говоря ни слова, он протянул ей газету, постучав пальцем по какому-то месту на развернутой странице.
   Заинтересованная Регина взяла газету. Она начала читать то, на что указал ей Уилл, колени у нее ослабли, и она вынуждена была сесть.
   Объявление, занимающее полстраницы, гласило: «Приглашаем! 15 января. «Слострум и Макбрайд» – прекрасные ювелирные украшения. Бесплатные прохладительные напитки. Приходите к нам».
   – Господи Боже мой, – прошептала она. – Глазам своим не верю. Мистер Слострум и Брайан открывают здесь ювелирную фирму!
   – Ты ничего об этом не знала? – спросил Уилл.
   – Откуда же мне знать, Уилл? Я видела Брайана несколько минут, и он, разумеется, ничего не говорил об этом.
   – Мне это кажется очень странным. Почему он выбрал именно Нью-Йорк?
   – Наверное, потому же, почему и я. Потому что в Нью-Йорке обширный рынок сбыта. – Она еще раз посмотрела на объявление и вдруг ее осенило, – Знаешь, что я думаю? Я думаю, что он сделал это для того, чтобы отплатить мне.
   Уилл коротко засмеялся:
   – Нужно быть дураком, чтобы проделать такое.
   – Разве ты не понимаешь, что его гордость уязвлена?
   – А Эндрю Слострум? Зачем он связался с Брайаном?
   – Я могу объяснить это двумя причинами. Во-первых, у Брайана могло просто не хватить денег, чтобы сделать это одному. Я говорила тебе, что деньги у него не держатся. Во-вторых, мистер Слострум сердит на меня из-за того, что я ушла от него, что сманила у него Петера и Юджина…
   Уилл бросил на нее грозный взгляд, вскочил и вышел, не проронив ни слова.
   А Регина еще раз прочитала объявление. Презентация состоится через неделю.
 
   Регина поклялась себе, что ни за что даже близко не подойдет к заведению Брайана. И все-таки в день открытия ее неотвратимо потянуло к этому месту. Что плохого, если она зайдет на минутку? Разве не должна она для собственной пользы ознакомиться с заведением своих конкурентов?
   Уилл отправился на ленч в обществе какого-то торговца драгоценными камнями. С тех пор, как муж показал ей объявление Брайана в газете, они ни разу не заговаривали о Брайане Макбрайде, поэтому Регина решила, что лучше ничего и не говорить Уиллу о своем решении.
   «Слострум и Макбрайд» также расположилась на Пятой авеню, лишь в трех кварталах от ее магазина, и когда молодая женщина подошла к снятому ими зданию, сердце у нее билось учащенно.
   Она не удивилась, увидев, что магазин переполнен. Бесплатные напитки и возможность увидеть ювелирные украшения не могли не привлечь множество людей. Разглядывая витрину, молодая женщина улыбнулась, она даже была польщена: витрина очень напоминала ее собственную, просто и со вкусом. Большинство ювелирных витрин страдали таким же переизбытком и пышностью, как у Тиффани. Здесь же на черном бархате лежало всего несколько камней, в центре помещалось бриллиантовое ожерелье. На задней стене витрины начертан лаконичный девиз: «Слострум и Макбрайд» – прекрасные ювелирные изделия».
   Интерьер магазина был выдержан в том же стиле, Люди теснились перед витринами, за которыми стояли продавцы в утренних сюртуках, но особое оживление царило у длинного стола в середине зала. Стол был уставлен закусками и напитками, человек в белом колпаке шеф-повара резал на порции огромный кусок ростбифа. Регина заметила, что среди продавцов нет ни одной женщины. Брайан явно решил в этом не подражать ей.
   Брайана она нигде не видела. С облегчением, хотя и несколько разочарованная, Регина решила потратить еще несколько минут и рассмотреть, что лежит на прилавках. Среди выставленных изделий ничего оригинального и смелого она не нашла; хотя все изделия были довольно пышные, тяжелые, с множеством декора. Кое-что Регине показалось просто аляповатым.
   Она как раз стояла перед прилавком с мужскими карманными часами – золотыми, украшенными бриллиантами, когда голос у нее за спиной произнес:
   – Не могу ли я предложить вам звездчатый сапфир, сударыня?
   Сердце у нее подпрыгнуло, она заставила себя обернуться и медленно, изо всех сил стараясь выглядеть спокойной, проговорила:
   – Если бы меня интересовал звездчатый сапфир, мистер Макбрайд, я могла бы купить его где угодно.
   На этот раз Брайан был одет в отличный утренний сюртук и рубашку с жестким воротничком.
   – Я удивлена огромной переменой в человеке. Это вы, Брайан, кто когда-то высокомерно заявлял, что ни за что на свете не будет одеваться как предприниматель и продавать драгоценности всяким взбалмошным особам. Он густо покраснел.
   – Людям свойственно меняться, Регина.
   – Да, некоторым, но я не верила, что вы можете так измениться. А как вы думаете, надолго ли вас хватит?
   – Если говорить об изменениях, леди, вы-то уж точно не очень долго ждали – не успели вылезти из моей постели, как уже залезли в другую.
   Регину охватила бешеная ярость.
   – Позвольте вам напомнить, что постель Уилла, в которую я «залезла», – это брачное ложе! Чего вы мне никогда не предлагали! А также вы могли бы припомнить, что ушли от меня навсегда! По крайней мере такое у меня создалось впечатление. Почему вы открыли свое дело здесь, в Нью-Йорке? Чтобы отомстить мне за то, что я доказала свою правоту? Вы когда-то сказали мне, что ирландцы – люди мстительные.
   – Ну, положим, вы льстите себе, Регина, полагая, что мной двигало желание мести.
   – Тогда что же?
   – Разве нужно объяснять, зачем человек открывает свое дело? Конечно же, чтобы добиться успеха.
   – Но почему все-таки здесь?
   – Я решил, что настало время остепениться, да и охота за драгоценными камнями теперь уже не та. – Напряжение спало с него, и он даже ухмыльнулся. – Я помню, вы как-то раз сказали мне, что я должен стать взрослым.
   – А мистер Слострум здесь? Брайан отрицательно покачал головой:
   – Нет, он остался в Лондоне. Он будет наезжать в Нью-Йорк, вероятно, раз в год. Я же волен вести дело практически по собственному усмотрению. Он, правда, собирался приехать на открытие, однако не смог.
   Некоторое время Регина молча смотрела на Брайана. Потом сказала:
   – Желаю вам удачи, Брайан. Он, кажется, удивился.
   – Ну спасибо. Вы вроде бы говорите искренне.
   – О, я сделаю все, что только возможно, лишь бы обойти вас по всем статьям.