Мэтьюз Патриция. Золотая судьба

   Довольный тем, что лагерь находится в надежных руках, Джош приступил к делу, ради которого сюда приехал.
   Джош убедился, что все, о чем ему говорил седой человек в Вашингтоне, — правда. Аляску и Юкон захлестнула волна преступности. Многие преступления совершались одиночками, но огромное число актов насилия по отношению к золотоискателям было совершено подручными двух человек: Соупи Смита в Скагуэе и Лестера Пью в Дайе и Доусоне. Джош узнал, что Соупи Смит был недавно убит, и это означало, что его организация скорее всего распадется.
   Однако оставался Лестер Пью.
   Впервые Пью привлек внимание властей в местечке Паджет-Саунд в штате Вашингтон. Он управлял салуном и другими предприятиями. Его незаконная деятельность была раскрыта после того, как в переулке за салуном Пью был найден убитым молодой тайный агент полиции. В процессе расследования смерти агента выплыли наружу другие грязные делишки, и во всех оказался замешан Пью. Он имел отношение к торговле женщинами, контрабанде опия, продаже виски из денатурированного спирта, вызвавшего множество отравлений и даже несколько смертей, к нечестной игре в казино, разбойным нападениям и убийству.
   Но все это было трудно доказать, и пока занимавшийся этим делом офицер полиции пытался собрать достаточно доказательств для привлечения Пью к суду, тот продал свои заведения в Вашингтоне и исчез.
   В конце концов он объявился в Дайе и снова занялся бизнесом. Теперь за дело взялся Джош. Он обнаружил, что Дайя — транзитный город, который используется в основном в качестве перевалочного пункта теми, кто направляется на золотые прииски. Поначалу он удивился, что Пью выбрал это место для своей штаб-квартиры, но после небольшого расследования пришел к заключению, что Дайя, очевидно, была промежуточным пунктом и для Пью. Из собранных им сведений следовало, что Пью уже владел несколькими предприятиями в Доусоне и предпринимал попытки приобрести еще кое-какую недвижимость.
   Джош был уверен, что Лестер Пью переберется в Доусон, где можно было быстрее разбогатеть. Однако Доусон находился на канадской территории и попадал под юрисдикцию Северо-Западной конной полиции, и поэтому Пью должен был проявлять осторожность. А это означало, что собрать против него улики будет очень сложно, и по этой причине Джош решил приехать в Доусон раньше Пью и выдать себя за обычного золотоискателя. Он надеялся, что к моменту приезда толстяка устроится в Доусоне, имея хорошее прикрытие. Надеждам его не суждено было сбыться — всего несколько дней спустя он узнал, что Лестер Пью уже в городе. Джош не собирался сдаваться и был намерен разыскать некоторых жертв Пью, по теперь ему следовало разработать новую легенду.
   Он взглянул на карманные часы. Идти в Доусон еще рано. Правда, в салунах уже можно было кое-кого найти, но Джош в целях безопасности предпочитал смешаться с толпой и поэтому решил заглянуть в «Золотой кошелек» вскоре после полудня.
   А пока он хотел посмотреть на работы по добыче золота, которые велись по берегам ручьев. Осмотр участков был широко распространенным явлением. Все давно привыкли к наблюдателям, которые смотрели, как хозяин участка занимается своим делом. И если ты не нашел золота, то стоило поприсутствовать при том, как кто-то другой открывает богатую жилу.
   Таким способом Джош надеялся познакомиться с другими золотоискателями и выведать у них, что происходит в Доусоне. Много полезных сведений можно получить под видом непринужденной беседы, а Джош был специалистом по добыванию подобной информации — он умел так построить разговор, что в результате получал улики против злодеев. Раньше это срабатывало, и у него не было причин думать, что в этот раз будет по-другому.
   Джош увидел покрытую дерном бревенчатую хижину, расположенную в глубине небольшого каньона. Рядом с хижиной протекал небольшой, но глубокий ручей, и у кромки воды двое мужчин, один высокий и толстый, а другой маленький и худой, пытались соорудить лоток для промывки золота.
   Когда Джош приблизился, стараясь производить как можно больше шума — на Юконе считалось неприличным бесшумно подходить к человеку, — крупный мужчина выпрямился и сдвинул шляпу на затылок.
   — Привет, — поздоровался Джош. — Я просто проходил мимо, увидел ваш участок и решил взглянуть на него. Если вы, конечно, не возражаете.
   Мужчина дружелюбно улыбнулся. У него было чисто выбритое лицо с широкими квадратными скулами и добрыми светлыми глазами. Красная пуговка носа и широкий рот придавали его лицу мальчишеское выражение, хотя возраст его приближался к пятидесяти.
   — Привет. Очень рад вам. Может, вы нам поможете с этой проклятой штуковиной! Никак не получается закрепить как следует все детали. Я Карл Хенли. Это моя жена Эдна. По крайней мере так я ее называю. Не могу выговорить ее индейское имя.
   Небольшая фигурка выпрямилась, и Джош посмотрел на того, кого он принял за молодого паренька. Он увидел круглое смуглое лицо с карими глазами и веселой улыбкой. Джош представился и повернулся к Хенли, чтобы помочь ему с непослушным лотком. Через несколько минут они собрали его и скрепили скобами.
   Хенли отступил на шаг и придирчиво осмотрел лоток.
   — Ну вот, теперь он готов к работе! Спасибо, Роган. А не выпить ли нам в честь такого случая чего-нибудь освежающего — что ты на это скажешь?
   Эдна услышала его слова и поспешно направилась к хижине. Хенли посмотрел ей вслед и восхищенно покачал головой.
   — Прелестная малышка, правда? Знаешь, среди индейских девушек попадаются такие. И умная к тому же. Сияет, как новая монетка. Никак не возьму в толк, чего это она связалась с таким надутым старым сычом, как я!
   — Ну, уж надутым вас никак не назовешь, — засмеялся Джош. — Это я могу точно сказать.
   Глаза Хенли блеснули.
   — Правда? А я всегда считал себя довольно серьезным типом. Это только подтверждает, как мало человек знает о себе самом.
   Когда мужчины устроились в хижине за грубым деревянным столом, Эдна поставила перед ними две закупоренные коричневые бутылки, на которых блестели капельки влаги.
   — Домашнее пиво, — сказал Хепли, вытаскивая пробку из своей бутылки. — Я сам сварил его и храню в ручье. Чертовски вкусно в такой жаркий день.
   Он поднял бутылку и сделал большой глоток; Джош последовал его примеру. Пиво было горьким, но прохладным, и он пил с удовольствием.
   — Давно вы здесь? — спросил он Хенли.
   Хозяин опустил бутылку.
   — Сейчас прикинем. Уже чуть больше года.
   — И как успехи?
   — На жизнь хватает, — пожал плечами Хенли. — Нашел немного золота. Этой зимой дела должны пойти лучше — теперь у меня есть дом и жена. — Он улыбнулся индианке, и она в ответ тоже улыбнулась. — Знаете, зимы здесь невероятно долгие и холодные, и эта нескончаемая тьма может свести человека с ума. Человеку нужно общество и немного отдыха. И Эдна очень помогает мне. Она сильна и не боится работы. Да, мы попробуем еще год, и если золота не станет больше, чем сейчас, я, наверное, соберусь и уеду домой.
   Джошу захотелось спросить Хенли, возьмет ли тот с собой жену-индианку, но он подумал, что произносить это вслух было бы неделикатно.
   — Но если на вашем участке нет золота, почему же вы не возьмете другой? — спросил он.
   Хенли вновь пожал плечами:
   — А, ты, наверное, новичок, правда? Мне повезло, что у меня есть этот участок. Все хорошие уже заняты. Если ты с самого начала сделал неправильный выбор, то с этой бедой уже ничего не сделаешь. Понимаешь, золотые прииски не так уж велики. Может, всего двадцать или тридцать квадратных миль, а здесь, в окрестностях Доусона, около двадцати тысяч человек роют землю, пытаясь выкопать что-нибудь для себя. А как насчет тебя, Роган? Как у тебя дела? — спросил Хенли и сделал еще один глоток пива.
   Джош улыбнулся.
   — Как вы правильно заметили, я новичок. Но мне удалось найти хороший участок.
   — Тебе? — удивленно заморгал Хенли. — Где же?
   — У Медвежьего ручья.
   Хенли поставил бутылку на стол.
   — Черт возьми, но там же ничего нет! Насколько мне известно, в тех местах никто не находил золота. Мне неприятно тебе это говорить, но, боюсь, ты впустую тратишь время.
   — Мне не раз это уже говорили, — усмехнулся Джош. — Но знаете, у меня предчувствие. Думаю, там что-то есть.
   — Тогда мне остается пожелать тебе удачи, — покачал головой Хенли. — Потому что она тебе очень понадобится.
   — Скажите, Карл, поскольку вы живете здесь уже некоторое время… что представляет собой Доусон? Я имею в виду, удается ли полиции поддерживать порядок, или такой новичок, как я, может запросто лишиться кошелька?
   Хенли со стуком опустил бутылку на стол и разразился хохотом.
   — Черт возьми, дружище, ну ты прямо образец наивности! — Отсмеявшись, он вытер глаза полой рубашки и наклонился к Джошу. — А что касается ответа на твой вопрос… Да, полиция держит все под контролем — внешне. Но это максимум, что они могут сделать в таком городе, куда день и ночь приезжают тысячи людей и столько же уезжают отсюда. Здесь есть несколько приличных салунов, но от одного из них я советовал бы тебе держаться подальше.
   — От которого же?
   — «Золотого кошелька». В последнее время он стал приобретать дурную славу.
   — В каком смысле?
   Хенли удивленно взглянул на него:
   — Черт побери, приятель, да во всех! «Золотой кошелек» был неплохим местечком, но после того, как его купил новый владелец, в городе начали рассказывать странные истории. Его управляющий, Монтана Лидс, честный человек, чего не скажешь о некоторых других служащих.
   — Какие истории? — настаивал Джош, зная, что этот салун принадлежит Пью.
   Хенли пожал плечами:
   — Во всех салунах есть карточные шулеры, мошенники, обычные воры и размалеванные женщины, которые при первом удобном случае облегчат ваш кошелек. Но некоторые считают, что в «Золотом кошельке» опасность особенно велика. Я даже слышал, что там жульничают при взвешивании в пользу заведения. Ты, наверное, уже знаешь, что здесь мало у кого есть деньги и все расплачиваются золотым песком или самородками.
   — Но вы сказали про опасность. Почему?
   — Не так давно там зарезали золотоискателя. Совсем молодой парнишка.
   — А убийцу арестовали?
   — Нет, черт бы их побрал! Куча народу твердит, что у парня был нож и что он угрожал им крупье. Но я слышал, что многие другие утверждают, что у парня вовсе не было ножа и что крупье сам затеял драку.
   — Тогда почему эти люди не пойдут и не дадут показания?
   — Кто знает… — вскинул брови Хенли. — Некоторые не хотят отлучаться со своих участков. Другие уже на пути в Штаты. Остальные… ну, я думаю, им заплатили, чтобы они держали рот на замке. В общем, дело закрыли. Но могу сказать, о нем не забыли, по крайней мере те немногие, у кого есть мозги. В любом случае держись подальше от «Золотого кошелька» — вот мой тебе совет. И не ищи себе девочек в барах. Сюда недавно понаехала куча новеньких, и мне говорили, что у большинства из них сифилис. Если ты соскучился по женскому обществу, иди в «Салон Герти» или «Заведение мадам Икс». Я сам пользовался ими, пока не женился. Хозяйки там следят, чтобы твои деньги были потрачены не зря, и содержат заведения в чистоте.
   — А чего-нибудь еще мне следует опасаться в городе?
   — Да. — Хенли стиснул жену в объятиях. — Торговцы сдерут с тебя три шкуры за любую мелочь — так что будь к этому готов. А еще там бродит масса фальшивых старателей, которые занимаются всякого рода обманом и мошенничеством.
   — Фальшивые старатели? — удивился Джош.
   — Да. За плечами у них рюкзак, но в нем обычно ничего нет, а их профессия — надувать дураков и новичков. — Он печально покачал головой. — Никогда здесь такого не было. В этом месте теперь слишком много народу. Да, если до следующей зимы я не найду богатую жилу, то уеду. Эта территория становится населеннее, чем центр Нью-Йорка, только без всяких удобств.
   Джош допил остатки пива и поставил пустую бутылку на стол.
   — Спасибо за пиво, Карл. Заглядывайте ко мне, если выпадет свободная минутка.
   Хенли пожал руку Джоша.
   — Не думаю, что у меня будет много свободного времени, но если случится проходить мимо, обязательно зайду. Держись подальше от «Золотого кошелька».
   — Я помню, — кивнул Джош. — Спасибо, Карл.
 
   Если бы Карл Хенли вечером оказался в Доусоне, он бы презрительно фыркнул — Джош как раз собирался войти в «Золотой кошелек».
   Но едва он толкнул плечом деревянную вращающуюся дверь, как его чуть не сбил с ног крупный мужчина в широких красных подтяжках, который с завидной скоростью вылетел из салуна.
   Джош отскочил в сторону, а мужчина пролетел мимо, споткнулся и, отчаянно ругаясь, растянулся на пыльной улице лицом вниз.
   Ухмыльнувшись, Джош вновь толкнул дверь, и на этот раз ему удалось беспрепятственно войти. Он увидел высокого широкоплечего человека в белом барменском фартуке, который как раз отошел от двери, отряхивая руки, — вне всякого сомнения, он был причиной насильственного выдворения Красных Подтяжек.
   В большом зале со стойкой из красного дерева стоял невообразимый шум. Люди смеялись, кричали, ругались. Звенели бокалы, визжали женщины — и сквозь все это пытались пробиться звуки пианино, игравшего одну из модных мелодий регтайма.
   Быстро оглядевшись, Джош стал прокладывать дорогу к бару, нашел себе местечко и заказал порцию виски.
   Получив свой стакан, он оглядел зал. Боже, сколько народу! Он подумал, что из такой толпы Пью может выкачать достаточно денег и законным способом, не прибегая к помощи преступлений. За время своей службы в полиции он убедился, что для многих людей преступление было образом жизни. Он предполагал, что Лестер Пью именно такой человек.
   Когда Джош уже допивал свое виски, на деревянную сцену в дальнем конце зала поднялся бармен. Он взмахнул руками и крикнул, требуя тишины, и уже через несколько секунд толпа притихла настолько, что Джош мог расслышать слова бармена.
   — А теперь наш салун с огромным удовольствием представляет вам новую певицу! Женщина редкой прелести и очарования, чья красота сама по себе стоит дороже золота, с голосом не менее прекрасным, чем ее милое лицо. Только что из штата Нью-Йорк — мисс Алабастер Уайт!
   Занавес на сцене раздвинулся, пианист взял первые аккорды, и на сцену изящной походкой вышла молодая женщина. Высокая, стройная, темноволосая, с прелестной грудью, видневшейся в вырезе синего атласного платья, отороченного черным мехом. В правой руке женщина держала огромный веер из перьев, в котором сверкали фальшивые бриллианты.
   Она еще не начала петь, а люди около сцены уже стали громко аплодировать. Девушка была настоящей красавицей, и было очень необычно видеть это юное и свежее создание на сцене такого города, как Доусон.
   Она поклонилась в ответ на аплодисменты, которые превратились в овацию, а затем выпрямилась и запела.
   Ее чистый, приятный голос наполнил зал, и салун постепенно затих. Песня — Джош ее знал, она называлась «Я выйду замуж за мужчину, которого люблю» — была способна растопить самое суровое сердце.
   Она закончила первый куплет, и только тогда Джош узнал в ней Аннабел Ли, сестру Белинды.
   Это открытие ошеломило его, вызвав бурю противоречивых чувств, к которым он совсем не был готов. Поначалу он убеждал себя, что, наверное, это ошибка. Он лишь мельком видел Аннабел, но с трудом мог представить, что она будет петь в подобном месте.
   Но когда она начала второй куплет, он понял, что не ошибся. Это действительно была Аннабел, и причины, заставившие ее петь в «Золотом кошельке», не могли, по его мнению, сулить ничего хорошего.
   Может, они лишились всех денег? Или что-то случилось с Белиндой, и Аннабел осталась одна и была вынуждена согласиться на подобную работу?
   Джош почувствовал, что в горле у него пересохло, и сделал знак бармену, который тут же поставил перед ним еще одну порцию виски. Джош быстро выпил, надеясь, что спиртное ослабит охватившее его смятение. Он пытался, правда, без особого успеха, выбросить из головы Белинду и все, что произошло между ними, хотя бы до того момента, пока не закончится его работа здесь. Но теперь не думать о ней и не волноваться было невозможно. Он должен выяснить по крайней мере, все ли с ней в порядке. Если да, то ему будет спокойно… ну более или менее.
   Алабастер, или Аннабел, закончила песню под гром аплодисментов. Ее щеки раскраснелись от удовольствия, и она выглядела редкой красавицей — гораздо красивее всех, кого эти люди видели на протяжении многих месяцев. Мужчины топали ногами и выкрикивали ее имя. Она помахала им в ответ и сделала пианисту знак веером, чтобы он начинал следующую песню.
   Джош решил увидеться с ней после представления. Девушка должна вспомнить его — ведь он спас ее сестру, и не один раз, а дважды.
   Сидящий рядом с ним человек жадно смотрел на сцену, и на лице его была написана тоска. Она покорила весь Доусон, подумал Джош. Но, по его твердому убеждению, ей было далеко до Белинды. У Белинды было нечто большее, чем внешняя миловидность. Она обладала настоящей, внутренней красотой, и от мысли, что с ней могло что-то случиться, Джош ощутил такой прилив тоски, что вынужден был стиснуть зубы, чтобы не застонать вслух.

Глава 11

   Аннабел спела всего три песни, и каждая последующая принималась все более восторженно. Закончив выступление, она покинула сцену под градом монет, среди которых попалось даже несколько самородков.
   Занавес закрылся, и она нагнулась, чтобы поднять самые большие самородки. Когда Хартер встретил ее за кулисами, Аннабел, радостно улыбаясь, протянула ему золото.
   — Посмотри! — воскликнула она. — Я им действительно понравилась!
   Хартер самодовольно улыбнулся, глядя на нее сверху вниз.
   — Я же тебе говорил, что понравишься, помнишь?
   Аннабел — она еще не привыкла думать о себе как об Алабастер, хотя ей очень нравилось новое имя, — скорчила гримасу и шлепнула его сложенным веером.
   — Знаю, Чет. Но разве я могла быть уверена? Я никогда раньше не пела перед публикой.
   — Может, в следующий раз ты будешь верить тому, что я тебе говорю. — Он притянул ее к себе и крепко поцеловал в губы, лаская свободной рукой ее полуобнаженную грудь.
   Аннабел не противилась. Прошло время, и она обнаружила, что с удовольствием ложится в постель с Четом. Только одно немного беспокоило ее: иногда, особенно когда он слишком много выпивал, Хартер становился грубым и резким, почти жестоким.
   Мужчины в салуне все еще аплодировали, топали ногами и выкрикивали ее имя. Аннабел слегка отстранилась от Хартера и подняла голову.
   — Может, мне еще спеть. Чет? Они хотят, чтобы я вернулась.
   — Нет, — хрипло прошептал Хартер. — Ты должна научиться всегда оставлять их неудовлетворенными. Пойдем поднимемся наверх.
   Она с притворной скромностью оттолкнула его.
   — Но ты же сам только что сказал, что я должна оставлять их неудовлетворенными, а мы с тобой уже…
   Он ухмыльнулся и повел ее по лестнице наверх.
   — Это относится только к ним, малышка, к другим людям, но не ко мне. Просто делай так, чтобы я всегда был счастлив, и я буду хорошо обращаться с тобой.
   — Да, Чет. — Аннабел улыбнулась и последовала за ним.
   — Вечером ты можешь дать им еще один концерт, — сказал Хартер, когда они поднимались по лестнице. — Пойдут слухи, и народу будет битком. Через несколько дней твое имя будет греметь по всему Доусону.
 
   Монтана Лидс стоял за стойкой, заменяя одного из постоянных барменов, и наблюдал, как Чет Хартер и хорошенькая новая девушка по имени Алабастер Уайт покинули сцену и направились наверх. Он не мог взять в толк, как такая с виду приличная девушка могла связаться с негодяем вроде Чета Хартера.
   Монтана покачал головой. Совершенно очевидно, что девушка не привыкла к подобной жизни — она была предназначена для лучшей доли. Что привело ее сюда?
   — Эй, Монтана! Ты что, спишь там? Вилли хочет выпить и угощает меня.
   Монтана оглянулся и встретился со странным взглядом Мутноглазой Сью, одной из работавших в салуне девиц. Это была низкорослая мускулистая особа неопределенного возраста с копной вьющихся волос блекло-желтого цвета и агрессивно вздернутым носом.
   Он налил напитки — виски для Вилли и подкрашенную воду для Сью — толкнул их вдоль стойки и взглянул на спутника девушки, очень пьяного молодого старателя.
   Сью добродушно ткнула молодого человека локтем в бок. Он, казалось, спал стоя.
   — Эй, Вилли, давай расплачивайся! Знаешь, тут не раздают бесплатные обеды.
   Вилли ухмыльнулся и стал рыться в кармане в поисках денег.
   Монтана с удовольствием наблюдал за странной парочкой, которая забрала свои стаканы и побрела прочь. Мутноглазая Сью. Ничего себе имечко!
   Монтана, считавший себя литератором, вел дневник своих путешествий еще с тех пор, как покинул дом. Его восхищали прозвища и клички, встречавшиеся в городах золотоискателей, где ему приходилось бывать, особенно имена девушек в салунах. Он мог побиться об заклад на свое месячное жалованье, что новейшее приобретение «Золотого кошелька» тоже выступает под псевдонимом. Алабастер Уайт? По крайней мере оно не такое затасканное, как другие. В данный момент в баре присутствовали Беззубая Герти, Кейт Сломанный Нос, Сиваш Сэл и Жирная Пегги.
   Прозвища мужчин, находившихся в баре, были менее колоритные: Большой Смит, Маленький Смит, Сиваш Кид, Чечако Кид и — что самое странное — Старый Кид ^[1].
   Человек, сидевший прямо напротив стойки, заплатил еще за одну порцию, и Монтана наполнил его стакан. Этот мужчина был незнаком Монтане, но привлекал к себе внимание — широкоплечий, спокойный, уверенный в себе. У него были светло-голубые глаза, которые, казалось, не упускали ни одной мелочи. Мужчина внимательно осматривал зал. Может, ему просто любопытно — многие новички ведут себя так же.
   Монтана отмахнулся от охватившего его неприятного предчувствия и принялся наполнять опустевшие стаканы. Теперь до самого закрытия «Золотого кошелька» он будет чертовски занят.
   Эта мысль угнетала его. Нельзя сказать, что он боялся тяжелой работы, нет, он привык к ней, но поддерживать порядок в зале в самые горячие часы в последнее время становилось все труднее. Кроме того, происходили веши, которых он не одобрял. Слишком много несчастных случаев, слишком много драк, слишком много украденных кошельков и обманутых простаков. Атмосфера заведения менялась, и определенно не в лучшую сторону.
   Монтана уже подумывал, не следует ли ему уволиться, взять накопленные деньги и отправиться назад в Штаты. И наконец вернуться к жене и детям. Но он не мог после почти двадцати лет отсутствия вернуться вот так — неудачником, без гроша в кармане. Нет, он будет держаться до конца, продолжать откладывать деньги и надеяться, что полиция не подберется к «Золотому кошельку» или что Пью с Хартером не совершат такой гнусности, после которой совесть не позволит ему остаться.
   — Эй, Монтана! Что у вас тут нужно сделать, чтобы получить свою выпивку?
   Монтана вздохнул и, изобразив на лице улыбку, протянул руку к бутылке.
 
   Джош поставил новую порцию виски на стойку и вновь окинул взглядом зал. Он не мог оставаться здесь без стакана в руке — это выглядело бы подозрительно. В то же время ему следовало сохранять ясность ума, чтобы действовать эффективно. Ему хотелось поговорить с Аннабел. Правда, Джош видел, как она поднималась по лестнице вместе с Четом Хартером, и понимал, что побеседовать с ней в присутствии Хартера будет чертовски сложно, если вообще возможно.
   Он уже решил отправиться в ресторан, но вдруг увидел Хартера, небрежной походкой спускающегося по ступенькам. Как только он растворился в толпе, Джош быстро направился к лестнице.
   Наверху оказался длинный коридор с несколькими дверьми. Все двери были закрыты и очень похожи друг на друга. В какой комнате находится Аннабел Ли?
   Он подошел к первой двери, негромко постучал и окликнул:
   — Мисс Ли? Мисс Аннабел Ли?
   Джош преодолел половину коридора, прежде чем получил ответ. Он уже собрался двинуться дальше, как вдруг изнутри донесся голос:
   — Да? Кто там?
   Джош приблизил лицо к двери.
   — Мисс Ли, это Джош Роган, человек, который спас вашу сестру. Мы встречались на озере Кратер, помните?
   На несколько секунд наступила тишина, а затем дверь осторожно приоткрылась. Джош увидел голубой глаз, внимательно рассматривавший его. Через несколько секунд дверь распахнулась.
   Аннабел Ли выглядела совсем не так, как во время их последней встречи. Одетая в синее атласное платье, с завитыми волосами и гримом на лице, она была похожа на яркую разряженную куклу, прекрасную, но фальшивую.
   — Входите, — быстро сказала она и захлопнула за ним дверь.
   Похоже, она нервничала, и Джош, подумав, что она боится Хартера, поспешил приступить к делу:
   — Наверное, вас удивил мой визит?
   Аннабел пожала плечами.
   — Я видел, как вы выступали. Я был… ну, я был удивлен, увидев вас здесь. Тут не такое место… — Он запнулся. Черт возьми, он все испортил! Похоже, он не в состоянии сказать нужные слова ни одной из сестер Ли.
   Щеки Аннабел порозовели, на лице промелькнуло легкое недовольство.
   — С этим местом все в порядке, мистер Роган, — с некоторым высокомерием ответила она. — Это приличное заведение, куда люди приходят выпить и развлечься. Все относятся ко мне с величайшим уважением, и…