Мейер Сьюзен. Пойманный свет

   – Может, ваша мама умнее, чем вам кажется?
   Он засмеялся. Она улыбнулась. И в комнате вдруг воцарилась тишина, только играла музыкальная шкатулка да поскрипывали качели. Счастье и облегчение, которые испытывал Чанс, внезапно сменились нервным напряжением. Тори ему нравилась.
   Чанс с трудом выдохнул. Конечно, она ему нравилась! Она помогала с детьми. И была красивой, а он не был с женщиной со времен Лилии – считая ее беременность, это случилось пятнадцать месяцев назад. Пятнадцать месяцев без свиданий? И из-за Лилии он больше не хотел отношений. Если в его жизни и появится женщина, то только для удовольствия. Никакой потенциальной головной боли. Никаких ссор. Только… удовольствие.
   Он отвел взгляд и указал на качели:
   – И сколько можно их там держать? Минут двадцать?
   – На самом деле они могут оставаться дольше. Я слышала, что некоторые мамы позволяют детям в них дремать.
   – Чудо какое-то.
   – Сидеть там много часов вредно для спины малыша. Но если вынуть их из качелей… – Тори наклонилась и подняла игрушки. – Можно посадить их в манеж с игрушками и посмотреть, что получится. Большую часть времени дети сами себя развлекают, если им позволить.
   Он набрал воздуха в грудь и выдохнул слово, которое теснилось у него в груди все утро.
   – Спасибо.
   Она посмотрела на него с улыбкой:
   – Пожалуйста.
   Но улыбки у обоих быстро растаяли. Чанса снова охватило странное чувство. Она была красивой. И теперь, когда дети притихли, он снова стал собой. Мужчиной, а не только отцом. Чанс нравился Тори, это было видно по ее лицу. Сейчас совершенно естественно было бы начать флиртовать…
   Чанс пресек эти мысли и отступил.
   Он уже все обдумал. Ему не нужны отношения. Он не собирался позволять другой женщине причинить боль себе или близнецам. А раз он не собирался сближаться с ней, то флирт мог привести только к интрижке. А это было неправильно.
   Он потер затылок:
   – Вам так и не принесли ужин из большого дома.
   – Знаю. – Она откашлялась. – Не возражаете, если я схожу проверю?
   – Да, все в порядке. Если захотите поесть там, оставайтесь.
   – Хорошо. – Тори развернулась и практически выбежала через парадную дверь.
   Чанс потер лицо ладонью. Для того чтобы держать себя в руках при няне, вовсе не нужен был план о месте женщин в его жизни. Достаточно вспомнить, как плохо закончились его последние отношения. Боль от осознания, что его использовали. Боль от того, что Лилия не хотела иметь ничего общего с их детьми. Она принесла ему только беды и драму.
   Он нахмурился. Наверное, поэтому его так тянуло к Тори. Она была противоположностью Лилии: милая, ласковая и добрая с детьми, она не приносила никаких драм.
   Но после Лилии отношения не стоили риска; будь даже Тори его суженой, он не стал бы отказываться от спокойной жизни. А интрижка с няней точно превратится в драму.
   Ему хватило драм с Лилией. Больше не надо.
 
   На следующее утро Тори принесла обоих малышей в кухню. Она усадила их в кресла и принялась готовить кашу.
   – Итак, все спали хорошо.
   Синди захихикала, а Сэм издал крик.
   – Эй, эй, Сэмми! Я понимаю, ты хочешь есть. И я тороплюсь. Но я тут одна, так что придется потерпеть.
   Она поставила на стол две миски.
   – Ладно, сейчас мы с вами наедине, так что все должны вести себя как следует.
   Сэм взвизгнул.
   – Ты не слышал, что я сказала? Надо хорошо себя вести. Ваш папа измучился, так что дадим ему поспать.
   Она положила ложечку каши Сэму в рот, и он похлопал губами в невинном удовольствии. Тори засмеялась: ей хотелось ущипнуть его за пухлую щечку. Вместо этого она дала ложечку каши Синди.
 
   Чанс лениво потянулся, просыпаясь. Спина у него не болела. Голова была ясной. И мышцы расслабились. Он был полон энергии. Он сел в кровати и взглянул на часы. Почти девять! Дети! Почему они не плачут?
   Он выбрался из-под тонкой простыни и увидел синие занавеси на большом окне. Он был не у себя дома, а в коттедже при особняке матери. И ему не пришлось вставать к близнецам посреди ночи, потому что теперь у них есть няня.
   Благословенная няня.
   Была бы благословенной, если бы не была такой красивой.
   Он потер лицо, напомнил себе, что Тори – наемная работница, которую он хочет оставить, и отправился в ванную. Дети не плакали, а у Чанса была назначена встреча, так что он забрался в душ.
   В одиночестве. Без детей, сидящих перед стеклянной дверью душевой кабинки. Хотя бы ради этого он мог держать свои гормоны в узде в присутствии няни. Вчера перед сном он понял, что проблема не в Тори. Она ничего не сделала. Напротив, своим поведением в магазине она продемонстрировала, что не заинтересована во флирте.
   Так что это он должен держать себя в руках. Ничего сложного. Он уже пятнадцать месяцев игнорирует женщин.
   Чанс надел брюки, белую рубашку и галстук и вышел через гостиную в кухню. Тори усадила близнецов в креслица и кормила их по очереди. От того, что ее каштановые волосы были собраны в хвост, она выглядела лет на двадцать, но мешковатые джинсы и блузка прятали все изгибы тела.
   И все равно при виде Тори у Чанса забилось сердце.
   – Доброе утро, – улыбнулась она и смерила его взглядом с ног до головы. – Ого, какой красавец.
   У него пересохло во рту. Он попытался поздороваться, но слова прозвучали невнятно.
   – Кофе готов, – сказала Тори.
   – Отлично. – Он подошел к кофеварке, отчитывая себя за глупое поведение.
   Да, она хорошенькая. И да, он давно не смотрел на женщин всерьез, или женщины не смотрели на него. Но ее одежда не была рассчитана на то, чтобы привлекать внимание, а похвала была всего лишь дружеским замечанием.
   Надо было переставать на нее реагировать. Она ему нужна. В качестве няни.
   Чанс нашел чашку, налил себе кофе и отпил, прежде чем сказать:
   – Вы справитесь с детьми одна сегодня утром?
   Она улыбнулась широко и светло, и в карих глазах запрыгали искры.
   – Это моя работа.
   Его гормоны снова разбушевались. Он хотел флиртовать с ней. Но это всего лишь вежливость, а не флирт. Любой интерес с ее стороны ему просто мерещился.
   – Отлично, – ответил он. – Потому что у меня встреча с братом.
   – Это объясняет галстук.
   Он приподнял его за кончик и дал упасть обратно:
   – Выдает меня, да?
   – Вряд ли вам нужен галстук, чтобы позавтракать с матерью.
   – К завтраку она галстук не требует, но к ужину – обязательно.
   Тори поморщилась:
   – Весело.
   – Утомительно. И моя встреча с братом будет такой же. – Чанс выпил кофе и вернулся в свою комнату за пиджаком. Шагая через гостиную к двери, он сказал: – Я вернусь часа через два, может, больше.
   – Хорошо. – Она повернулась к Сэму и Синди. – Попрощайтесь с папой, ребята.
   Оба радостно закурлыкали. Чанс мысленно застонал. Он так завелся по поводу няни, что забыл попрощаться с собственными детьми.
   Поцеловав их в макушку, он вышел из коттеджа и запрыгнул в свой джип, протяжно выдохнув. Он велел себе думать про Лилию и помнить, что отношения всегда приносят проблемы. Помнить, что он не хочет новой боли.
   Он завел джип и тронулся по аллее к улице. Через двадцать минут он стоял перед желтым кирпичным зданием «Монтгомери девелопмент».
   Чанс глубоко вздохнул. Неудивительно, что он устал от драм. Лилия испортила ему жизнь, да и вся его семья, за исключением Гвен, была сплошной проблемой. Он думал, что все кончилось, когда умер отец, но брат преследовал его уже несколько лет, уговаривая вернуться домой. Чанс всегда ускользал, до прошлой недели – бегать с детьми было труднее.
   Так что после звонка Макса он поговорил с матерью и вернулся домой. Не для того, чтобы угодить брату, и точно не навсегда. Он будет называть Гвен матерью, а теперь, когда правда об отце была известна, их отношения ничто не испортит. Но он не был уверен, что хочет снова общаться с братом, который скрывал от него секрет отца. И кажется, единственный способ отделаться от настойчивого Макса – вернуться в Теннесси.
   Чанс пошел к входу. Пусть брат выскажется, а он поблагодарит его за предложение и откажет. Никаких ссор. Никаких ковыряний в старых ранах. Никаких споров. Он спокойно попросит брата оставить его в покое – на этот раз окончательно – и на этом все.
   Он вошел в стеклянные двери и остановился, пораженный. Потолок куполом взмывал к крыше. Солнечный свет лился через потолочные окна и питал деревья в горшках, стоящих по обе стороны от двух белых диванов в приемной. Посередине стоял стол из светлого полированного дерева.
   Ого. Мама говорила, что Макс все поменял, но он не ожидал, что брат перестроит даже здание.
   Хорошенькая брюнетка на ресепшн поприветствовала его улыбкой:
   – Чем могу помочь?
   – У меня назначена встреча с мистером Монтгомери.
   Она посмотрела на экран компьютера:
   – Ваше имя?
   – Чанс. – Он помедлил. – Монтгомери.
   Девушка посмотрела на него, выгнув бровь. Он нахмурился:
   – Если с моим братом так сложно встретиться, даже когда назначено, я просто пойду.
   Девушка остановила его жестом:
   – Нет, никаких проблем! Извините. Секундочку, я сообщу, что вы пришли. – Она нажала пару кнопок на телефоне и отвернулась.
   Чанс услышал, как она называет его имя, а потом описывает внешность.
   И тишина.
   Его охватило раздражение. Вот что он терпеть не мог в роду Монтгомери. Притворство. Макс проверял посетителей, как будто он король английский.
   Девушка повернулась к нему:
   – Извините за ожидание, мистер Монтгомери. Вы можете подняться.
   – Ну спасибо.
   Явно понимая, как он оскорблен, девушка поморщилась:
   – Третий лифт в конце холла. – Она указала налево. – Там будет охранник, который наберет код.
   По пути к последнему лифту Чанс боролся с искушением уйти. Он говорил Максу, что не хотел играть в этот пафос, но брат все равно сразу же устроил ему проверку.
   – Доброе утро, мистер Монтгомери. – Охранник у лифта набрал несколько цифр и открыл двери; жестом он пригласил Чанса внутрь и отступил, давая дверям закрыться.
   Подъем на четвертый этаж занял считаные секунды. Двери лифта открылись. Здесь снова были деревья в горшках, обрамлявшие низкие сверхсовременные зеленые диван и кресла. Часть пола из светлого дерева была скрыта под ковром с зеленым рисунком.
   Макс поднял глаза от письменного стола перед панорамным окном и немедленно встал навстречу.
   Когда они были детьми, все отмечали, как это мило, что у них обоих темные волосы и синие глаза, хотя Чанс – приемный сын. Теперь все знали почему.
   – Чанс, извини за задержку внизу. Я говорил им, что ты придешь. И велел дать тебе код от лифта.
   Чанс уселся на диван, не дожидаясь приглашения.
   – Они не дали.
   – И ты злишься.
   – Нет, это только подтвердило то, почему я не хочу здесь работать. Отец бы гордился.
   – Отец не имеет отношения ни к чему из происходящего здесь. Я изменил принципы ведения дел с подрядчиками и розничными торговцами. Мы не заключаем тайных сделок с профсоюзами. И я не стану закрывать тебе доступ к делам компании, которая принадлежит тебе так же, как и мне.
   – Мама говорила, что ты изменился.
   Макс сел в кресло напротив:
   – Так бывает, когда теряешь жену, признаешь, что ты алкоголик, и начинаешь ходить на встречи анонимных алкоголиков.
   Чанс выпрямился. Упоминание алкоголизма его поразило, но новость об уходе Кейт настолько его шокировала, что он забыл о раздражении.
   – Вы с Кейт расстались?
   – Восемь лет назад. Она скрыла от меня, что у нас есть дочь Триша. Просто ушла и не сказала о беременности.
   – Вот черт.
   – Понадобилось время, но мы в конце концов помирились.
   – А алкоголизм? Это из-за того, что она тебя бросила?
   Макс покачал головой:
   – Я стал алкоголиком после того, как ушел ты, Чанс.
   Он замер:
   – Я?
   – Я любил тебя, парень. Ты мой брат. Мне было жаль, что вышло так, как вышло, и я принял на себя всю ответственность и вину. И начал пить. Но после ухода Кейт я понял, что алкоголь не помогает, а когда протрезвел, то осознал, какой отец мерзавец. Я изучил каждый отдел фирмы, прочитал каждый договор, поговорил с каждым подрядчиком и продавцом. И в конце концов сместил его.
   Чанс раскрыл рот:
   – Ты выжал отсюда отца?
   – Он ушел в отставку – на самом деле даже с радостью. В последние два года они с мамой путешествовали. – Макс пожал плечами. – Я не вру, когда говорю, что все изменилось. Компания совсем другая. Я другой. Ты можешь мне верить. – Он поднялся с места. – Да что я буду тебе рассказывать, давай лучше проведу тур, и ты сам увидишь, как все изменилось – увидишь, что я управляю компанией не так, как отец. – Он указал на богато отделанные двойные двери.
   Чанс тоже поднялся, но медленно, без энтузиазма. Сейчас он мог испытывать к брату странное сочувствие, но это не значило, что он хотел на него работать.
   – Не знаю, Макс.
   – Да ладно. Просто посмотри.
   Чанс покачал головой:
   – Не хочу. Я не хочу приближаться к тебе и компании.
   – Ненавидишь меня?
   – Не больше, чем ты меня.
   Макс нахмурился:
   – С чего мне тебя ненавидеть?
   – Потому что ты вырос любимым сыном. «Настоящий» Монтгомери, а я приемный. А потом мы все вдруг решили, что я такой же Монтгомери, как и ты. Обидно, наверное.
   – Не очень. – Макс вздохнул. – Слушай, не думаю, что мы друг друга ненавидим. У нас просто случилась мерзкая семейная ссора. Не хочу, чтобы она помешала нам быть семьей. Мама этого хочет.
   Чанса охватило тепло при упоминании Гвен, женщины, которая любила его, несмотря на то что он был живым доказательством измены ее мужа. И это напомнило Чансу, что он все еще ей должен.
   Макс развернул его к дверям офиса:
   – Я не буду силком тащить тебя к себе работать. Мы станем семьей, которую хочет мама, и без этого. Да ты можешь поехать обратно в Теннесси, но если тебе здесь понравится, то зачем отказываться?
   Чанс засмеялся:
   – У меня есть своя компания.
   – Кто ею занимается, пока ты в отъезде?
   – У меня есть управляющий.
   – И он наверняка будет с удовольствием управлять и дальше. – Макс хлопнул его по спине. – Подожди, пока не увидишь, что мы тут делаем, братишка. Ты захочешь к нам присоединиться.

Глава 3

   Днем Чанс вбежал в коттедж, как будто опаздывал на собственную свадьбу. Тори не знала, хороший это признак или плохой. Утром она не поговорила с ним про выходные, потому что он очень нервничал.
   Но откладывать больше нельзя: она должна была навещать Джейсона хотя бы пару раз в неделю.
   Подняв пухлого Сэма, она воскликнула:
   – Ого! Где пожар?
   – Извините, что оставил вас с ними надолго! Не ожидал, что брат задержит меня на все утро. – Чанс покачал головой, словно сам не понимал, что произошло. – Я не собирался разговаривать с ним дольше двадцати минут, а тем более обедать. Извините, пожалуйста.
   Тори показала сначала на себя, а потом на него:
   – Я няня. Вы босс. Вы все решаете. Моя работа – оставаться с детьми, пока вы занимаетесь своими делами. – Она поцеловала Сэма в макушку. – К тому же они такие милые. Сидеть с ними – не труд, а удовольствие.
   – Потому что с вами они такие послушные. – Чанс кинул ключи на стол возле дивана. – С вашим появлением я вижу их с новой стороны.
   Он наклонился, вытащил Синди из манежа и поцеловал в щеку:
   – Как сегодня папина малышка?
   Она смешливо заворковала. Чанс поцеловал ее еще раз.
   Сердце Тори переполнили эмоции. За годы операций и терапии она не думала о детях. Она ни о чем не думала, кроме визитов к Джейсону и восстановления поврежденной ноги. Но внезапно эти двое – забияка Сэм и милашка Синди – пробудили в ней желания, которые она не могла отрицать. И Тори так боялась, что лишится радости общения с ними, если попросит выходные. Но у нее была ответственность перед Джейсоном.
   – Вы хотите пойти в дом пообедать? – спросил Чанс. – Извините, что так поздно. Вы, наверное, умираете с голоду.
   Тори подошла к дивану:
   – Вообще-то Роберт принес обед от повара. Но я бы хотела с вами кое о чем поговорить.
   На его лице мелькнула паника.
   – Хорошо.
   Она указала на одно из кресел у дивана:
   – Не волнуйтесь, ничего плохого.
   Он сел и устроил Синди у себя на коленях.
   – Об этом буду судить я.
   – Мне просто нужны выходные – один-два дня в неделю.
   – И все?
   – Я раньше никогда не работала няней, но кажется, это круглосуточная и ежедневная работа. А мне нужно два выходных, потому что обычно… – Тори откашлялась. – Просто мне надо… – Она осеклась, не зная, как объяснить свою ситуацию.
   Она не хотела жалости. Странно было делиться чем-то настолько личным с мужчиной, которого она едва знала. Она не могла.
   – Мне нужно ездить в одно место дважды в неделю.
   Чанс выгнул брови:
   – Вот как?
   Тори усадила Сэма на колени, и он счастливо залопотал.
   – Это личное.
   Чанс несколько секунд рассматривал ее лицо, а потом произнес:
   – Честно говоря, Тори, у меня никогда раньше не было няни, и я не помню няню, которая помогала маме, но точно знаю, что все имеют право на выходные. Так что, если вам нужно два дня, просто скажите какие, а я все устрою.
   – Я не хотела просить, тем более это временная работа. На несколько дней или недель…
   Синди начала хныкать, и Чанс перебил, поднимаясь:
   – Минуточку. Давно вы им давали бутылочку?
   Тори тоже встала:
   – На самом деле им пора спать.
   – Правда?
   – Да. Сегодня утром я решила, что нам нужно установить режим. – Она поморщилась. – Наверное, нужно было с вами это обговорить.
   – Нет, все в порядке. Вы лучше разбираетесь в детях, чем я.
   – Хорошо. – Она принесла из кухни две бутылочки и последовала за Чансом в детскую.
   – Они пьют холодное молоко?
   – Я проверила сегодня утром. Малыши не возражают, а это экономит время. К тому же будет проще, если окажешься там, где бутылочки греть негде.
   – Хорошо.
   Они напоили малышей молоком, а затем осторожно положили в люльки и на цыпочках вышли.
   Впервые со вчерашнего спора Тори и Чанс остались наедине. Не зная, что делать, Тори остановилась в гостиной, на краю большого открытого пространства, которое включало кухню, телевизор и маленький уголок для чтения. Спрятаться можно было только в ее комнате. Или на улице. Но они еще не закончили разговор о выходных.
   Чанс отправился в кухню:
   – У нас есть газировка?
   – Похоже, это единственное, что ваша мама не припасла.
   – Я позвоню поварихе. – Чанс вынул бутылку сока и отошел от холодильника. – Она закупается на оба дома. – Хорошо, – улыбнулась Тори.
   Ее родители были простыми рабочими, и ей никогда не приходилось управлять домом. Она не представляла, как устроено домашнее хозяйство у богатых. Внезапно Тори почувствовала себя неумелой и лишней.
   Чанс открыл бутылку и разлегся на кушетке. В белой рубашке с закатанными до локтей рукавами он выглядел как муж, который вернулся домой к жене.
   «Ох, черт. Это откуда взялось?»
   Она знала откуда. Чанс ее привлекал. Не только потому, что был красивым, но и потому, что был отцом детей, которых она уже обожала. Это казалось настолько неправильным, что Тори хотела сбежать, но не могла. Ей придется привыкнуть к жизни с ним. Может, тогда она перестанет смотреть на Чанса так, будто имеет на него права.
   – Так вы не возражаете против двух дней?
   Чанс ополовинил бутылку с соком, а потом ответил:
   – Выбирайте какие.
   – Ладно. Дайте подумать.
   – Хорошо.
   В комнате снова воцарилась тишина. Тори огляделась. Что теперь? Ей предстоит жить с этим парнем как минимум две недели. Может, даже месяц. Если она не привыкнет к его обществу, то все время будет нервничать, как глупая школьница. Лучше бы им обоим привыкнуть. И если для этого нужно побеседовать, она будет беседовать. Тори откашлялась.
   – Как прошла встреча с братом?
   – Он хочет, чтобы я работал на «Монтгомери девелопмент».
   Ее пронзило облегчение. Чансу не показалось странным, что она задает вопросы, а ей было действительно интересно. Происходящее в его жизни влияло на ее дела.
   Тори подошла к дивану:
   – А вы не хотите?
   – У меня уже есть собственная компания.
   Она чуть не ахнула. Каково это – когда тебе так везет в жизни, что работа не нужна? Она придвинулась еще ближе.
   – Вы говорили, что вашей компанией теперь управляет менеджер.
   – Угу. Макс считает, я должен оставить свою компанию, а сам помогать ему с «Монтгомери девелопмент». – Он поморщился. – В качестве президента. Тори опустилась на диван. Это больше чем везение.
   – Президента?
   – Он генеральный директор и глава совета. Технически он все равно останется моим начальником.
   – Ух ты…
   – Это отличная компания. – Выражение его лица стало задумчивым. – Когда я уехал, дела шли ужасно. Мой отец мошенник. Он из всех выжимал соки. Откровенно обманывал. – Чанс горько засмеялся. – Я бы там не стал работать даже насильно, пока он был жив. Но с тех пор мой брат все изменил. Компания весьма уважаемая. И она растет. Кое-что из сделанного Максом просто поразительно. Думаю, я бы хотел к ним присоединиться.
   Тори нахмурилась:
   – Значит, вы останетесь?
   – Кажется, я сам себя уговариваю, – поморщился Чанс. – Знаю, моя мама хочет этого. Она хочет быть частью жизни близнецов. И я причинил ей достаточно боли, когда ушел из дома в восемнадцать. По-моему, я ей обязан.
   – Понятно.
   Чанс пожал плечами:
   – Но тогда работа няни может оказаться постоянной… если вы хотите.
   У Тори перехватило дыхание. Когда Чанс отсутствовал, она была тут хозяйкой, а если он присоединится к брату, то редко станет появляться дома. И у нее было двое очаровательных малышей, с которыми она могла играть; они заполняли ноющую рану в сердце, которую она даже не замечала, пока не взяла их на руки.
   И сам Чанс был славным. С ним было легко разговаривать. Годами она не общалась ни с кем, кроме терапевтов, медсестер и своих родителей – и Джейсона, который не отвечал.
   Единственной проблемой оставалось влечение; но с этим она наверняка справится. В конце концов, у нее есть жених, которого она будет навещать дважды в неделю, раз Чанс согласился.
   Она облизнула губы:
   – Значит, мне нужно будет брать выходные в субботу или воскресенье.
   – Или я могу договориться с мамой, – ответил Чанс.
   – Вам не нужно под меня подстраиваться.
   – Вы мне нравитесь.
   Сердце сжалось у нее в груди. Глядя ему в глаза, слыша чириканье птиц во дворе, Тори ощущала сразу миллион разных чувств, но самым сильным было счастье. Она убеждала себя, что ей просто нравится эта работа, но понимала, что это не вся правда. Ей нравился хозяин. Он был интересным, смешным и ценил ее помощь. С ним она чувствовала себя нужной и полезной. И красивой. Ему даже не нужно было ничего говорить. Она все видела в его глазах.
   – И я хочу, чтобы вы остались нашей няней.
   – Конечно.
   Дура. Неужели она решила, что нравится ему в романтическом смысле после тридцати шести часов знакомства? Глупые мечты! Разве она не обещала себе, что справится с влечением? Обещала. И сделает это. Она не дура.
   – Но я не хочу просить слишком много.
   – Давайте попробуем и посмотрим, как пойдет. – Чанс поднялся. – Решим, подходят ли вам субботы и воскресенья, или нужно организовать что-то другое.
   Он улыбнулся, и сердце снова сжалось. В этот раз оно заставило кровь согреться в венах, и у нее закружилась голова.
   – Не забывайте, у мамы есть много слуг, которые помогут, когда вам нужны выходные.
   Смущенная, Тори только кивнула.
   – А сейчас, если вы не против, я хочу избавиться от этой одежды и, пожалуй, прогуляться по саду, пока дети не проснулись.
   – Отлично. То есть хорошо. Присматривать за ними – моя работа.
   Чанс рассмеялся и вышел из комнаты, а Тори осталась сидеть на диване. Да что с ней такое? Конечно, он красивый. Но он ей не ровня. И к тому же она на него работает и предана Джейсону.
 
   Чанс выдал себя, сказав, что она ему нравится; в этом был виноват тестостерон. Чанс решил выйти из дома и остыть. Едва он зашел в лес, как в голове у него прояснилось, и он остановился на полном ходу.
   «У нее есть секрет!»
   Поэтому Тори заикалась, объясняя, зачем ей выходные. Поэтому не могла сказать прямо, чем собирается заниматься.
   Его жизнь всегда строилась на секретах и лжи. После отца и Лилии он нуждался в честности окружавших его людей. Сегодня утром Макс отвоевал большую часть доверия Чанса простыми словами и правдой, заменившей хитрость, а теперь его идеальная няня что-то от него скрывала.
   Тори имела право на личную жизнь, и секрет наверняка не был связан с ним самим или близнецами. Главное – своим таинственным поведением она немного остудила его желание. Так что о случайных чувствах к ней волноваться не придется. Они прошли.
   Это хорошая сторона. Плохо было с секретом. Чанс действительно готов оставлять детей с женщиной, которая что-то утаивает?
   Встревоженный этой мыслью, Чанс решил вернуться. Входя в коттедж, он услышал, как хнычут малыши, и поспешил в детскую, где Тори меняла пеленки Синди, а Сэм плакал в колыбельке. Он поменял подгузник Сэму и поиграл с детьми. Затем няня ушла в особняк ужинать.
   Любопытство отступило. Тори не выглядела нервной или расстроенной; поэтому Чанс решил, что секрет – ее личное дело. Наверное, встречается дважды в неделю с парнем.
   Когда она вернулась, то застала детей ползающими по полу. Тори подбежала и присела перед ними.
   – Только посмотрите! Уже пытаются ползать! – Она радостно хлопнула в ладоши.
   Чанс улыбнулся, но уголки его губ опустились так же быстро, как поднялись. «У нее есть парень». Все внутри сжалось от разочарования. Если секрет был другой – плохая рекомендация с работы, увольнение, преступление, – его бы обнаружили, когда проверяли документы Тори при найме на работу.
   Чанс попытался убедить себя, что не раз встречался с женщинами, у которых были партнеры, и легко уходил от них, но сожаление не прошло.
   – Давай-ка перекусим и выкупаемся, – ворковала Тори, поднимаясь с пола вместе с Синди.
   – Хороший план. – Он тоже встал, напоминая себе, что она имеет право на личную жизнь и на парня. А ему нужно успокоиться.
   Они покормили детей и отправились в ванную. Гвен делала ремонт, принимая во внимания близнецов: раковин было две.
   – Жаль, они туда уже не поместятся, – вздохнул Чанс.
   Тори перехватила Синди одной рукой и вынула из кладовой две ванночки.
   – Зато ваша мама не забыла вот про это.
   Чанс разъединил ванночки и наполнил их, затем раздел Сэма. Мальчик любил воду и шлепал по ней пухленькими ручками.
   – Скоро он перестанет сюда помещаться, – заметила Тори.
   Чанс засмеялся:
   – Еще не скоро.
   – Тогда нам придется использовать большую ванну.
   – Это опасно?
   – Если не оставлять его одного, то нет. – Тори улыбнулась. – Уход за детьми – это капелька знаний и много здравого смысла.
   Чанс вспомнил все, чему няня его уже научила. Прошло всего пара дней, его дети были счастливы, а он чувствовал себя более умелым отцом.