– Ты чем это занимаешься?!
– Только что хомяков закончил рассаживать…
– Я не о том! – профессор снял очки, но, не найдя, чем протереть, надел обратно на нос. – Что вот это такое?!
Арнольд Яковлевич потряс бумагой. Андрей тихо откликнулся:
– Заявление. По собственному желанию…
– Почему? – Арнольд Яковлевич вдруг успокоился.
– Устал…
– От чего это ты устал, интересно знать?
– От бессмысленности…
– И чем тебе поможет это заявление? – профессор насмешливо смотрел сквозь толстые стекла.
Андрей растерянно стоял в дверях и попытался что-то промычать:
– Ну…
Менторским голосом профессор отчеканил:
– Послушайте меня, молодой человек! Ваши внутренние метания – это ваше дело, но человек должен работать. Потому что таковы правила нашей жизни. Если ты думаешь, что безделье поможет тебе обрести смысл жизни, то глубоко ошибаешься. Если он и есть, то никак уж не зависит от того, где и как ты работаешь!… Если хочешь знать, ты просто слабак, который убегает при первых же трудностях!…
– Убегает?… – повторил Андрей. Он не ожидал такого напора.
– Именно! Если выражаться твоими упадническими терминами, ты хочешь поменять одну бессмысленность на другую, вот и все! И поверь моему опыту, лучше уж иметь дело с той, которую лучше знаешь, и за которую лучше платят!
Профессор криво усмехнулся. Андрей тихо ответил:
– Да, можно бежать по привычному тоннелю, а можно от отчаяния броситься в первый попавшийся боковой, но при этом все равно останешься в лабиринте… Извините…
Ассистент подошел к столу и протянул руку. Взял заявление с просьбой об увольнении и скомкал его в комок.
– Вот, молодец… – успокоился профессор. – И чтобы я больше таких глупостей у себя на столе не находил! Еще месяц без ассистента работать, это знаете ли… Как там наши крысы?
– Все как обычно… – откликнулся Андрей. – Только с Новичком что-то непонятное второй день…
– Новичком?…
– Ну, это молодой белый хомячок, которого мы подсадили к Профессору…
– Ах, да! Ты же мне говорил… – Арнольд Яковлевич равнодушно переложил пачку с отчетами с одного угла стола на другой. – Извини, пока данные не смотрю. Юбилей, знаешь ли. Старые друзья… Поздравления, тосты… Голова болит…
– Так ведь несколько дней уже прошло! – удивился Андрей.
– Ничего, до моих лет доживешь, поймешь… – Арнольд Яковлевич достал из кармана пиджака таблетку, положил под язык, налил в стакан воды из графина. – Это по молодости все на следующий день проходит, а вот… Ладно, иди, работай!
– Отдыхайте, Арнольд Яковлевич, – сочувствующе произнес Андрей и вернулся в лабораторию. Он подошел к седьмому кубу, остановился, развернул смятое заявление и перечитал.
– Да, это глупость… – вздохнул Андрей. – Это просто попытка убежать от бега! – Андрей усмехнулся невольному каламбуру. – А ведь чтобы перестать бежать, недостаточно сменить направление бега. Надо остановиться!… Так ведь Новичок? – Андрей повернулся в сторону седьмого куба, в котором, несмотря на утро, сидел белый хомячок.
– Арнольд Яковлевич… – Андрей выглянул из лаборатории. – Все-таки я хотел бы сказать на счет Новичка…
– Новичка? Ах, да! Ты мне недавно что-то говорил… – профессор лениво оторвался от листа бумаги, на котором что-то писал… или рисовал. – Что с ним такое?
– Не знаю, – пожал плечами Андрей. – Что-то странное творится… Он уже несколько дней не выходит в лабиринт!
– Как это?
– Не ходит и все! Весь день сидит в кубе. Как с утра посажу, так и сидит!
– Не может быть! – уверенно сказал профессор. – Как же он ест? А самки, что, к нему сами приходят?
– Нет, он просто сидит весь день и смотрит сквозь стекло… Я проверил! – заметив недоверие в профессорских глазах, добавил Андрей. – Я потому сразу и не сказал вам, что хотел убедиться…
– Ну, пойдем, посмотрим… – Арнольд Яковлевич встал и пошел в лабораторию, в которую не заходил уже больше недели. – Показывай…
Андрей подвел профессора к седьмому кубу и показал на белого хомячка.
– Сидит…
– Вижу… – серьезно сказал профессор. – И что, действительно уже несколько дней не ходит в лабиринт?
– Ни одной лапкой!
– Обычно молодые крысы не болеют, но все равно проверь-ка его…
– Ой, а я и не подумал! – стукнул себя по лбу Андрей. – Простите!
– Ничего… – снисходительно откликнулся профессор.
Андрей открыл дверцу в куб и осторожно вытащил Новичка…
– Пользоваться-то научился?… – недоверчиво спросил Арнольд Яковлевич, увидев, что ассистент подходит к хитрому прибору, расположенному совсем рядом с клетками.
– Теоретически, – сказал Андрей. – На практике еще не приходилось, необходимости не было. Но инструкцию изучал внимательно…
– Посмотрим… – Арнольд Яковлевич подошел вслед за ассистентом.
Андрей посадил хомячка в небольшой прибор, прикрепил к нему несколько пластинок и нажал пару кнопок.
– Хм! Странно, – сказал профессор, вместе с Андреем рассматривая показатели. – Абсолютно здоров…
– Я так и думал! – почему-то обрадовался Андрей. – Тут дело не в болезни…
– А в чем?
Андрей промолчал.
– Ладно, сажай его обратно! Надеюсь, он как следует проголодается и вернется к своему маршруту…
– Я же вам говорил, Новичок – очень необычный хомяк… – все-таки не удержался Андрей.
– Только не начинай снова!
Профессор поморщился.
– А как вы объясните его поведение с точки зрения инстинктивных законов?
– Да, очень просто. Его что-то напугало в лабиринте. Вот он, под влиянием инстинкта самосохранения, и боится снова туда войти. Через пару дней под влиянием пищевого инстинкта он снова побежит, никуда не денется…
– Да, пожалуй… – неохотно согласился Андрей. – А когда?
– Сколько дней уже сидит? – спросил профессор.
– Несколько… Я сейчас посмотрю в записях точно, – Андрей сделал несколько шагов к своему столу.
– Несколько?… Странно… – Арнольд Яковлевич снял и протер очки. – Ну, тогда или сегодня или, в крайнем случае, завтра побежит… Никуда не денется. Но держи меня в курсе. Еще не хватало, чтобы этот Новичок испортил мне результаты эксперимента!
– «Передача опыта»? – уточнил Андрей.
– Да нет, он мне может всю статистику подпортить, – мрачно сказал профессор. – И так уже придется думать, что делать с данными об этом его многодневном простое. На болезнь не спишешь… Здоровая крыса должна ходить по лабиринту, понимаешь?! Потому что там пища, потому что там самки! Понимаешь? – профессор не на шутку разволновался. – Завтра же утром мне на стол все данные по Новичку за последнюю неделю!
Хлопнув дверью, Арнольд Яковлевич покинул лабораторию.
Андрей посадил Новичка обратно в куб и стал с симпатией смотреть на него сквозь полупрозрачное стекло.
– Побежишь? – Белый хомячок не ответил. – Мне почему-то кажется, что никуда ты больше не побежишь, – сказал Андрей. – Нутром чую…
Арнольд Яковлевич ворвался в лабораторию:
– Я посмотрел данные!
Профессор был взволнован и раздражен.
– Это безобразие! Эта мерзкая крыса портит мне десятилетнюю статистику! То, что, судя по всему, она мне почти завалила эксперимент «передача опыта» – это полбеды!…
– Почему завалила? – не понял Андрей.
– Потому что успешным считается эксперимент, который идет в соответствии с теорией, а не… – профессор осекся. – Но это – ладно! Мелочи жизни… Беда в том, что я не могу уложить поведение этой чокнутой крысы в рамки статистических данных за десть лет! Понимаешь?…
– Смутно…
– Что тут смутного?! – разозлился профессор. – Сколько дней уже эта… этот хомяк сидит безвылазно в стартовом кубе?…
– Сейчас скажу точно… – Андрей сделал шаг по направлению к рабочему столу.
– Хомяк не может пренебрегать законами! – продолжал бушевать профессор. – Чтобы ты сказал, если бы электрон в магнитном поле вдруг полетел не в ту сторону?…
– Это невозможно…
– И то, что хомяк сидит неделю в кубе, наплевав на голод, наплевав на инстинкт размножения, на инстинкт самосохранения, в конце концов, тоже невозможно!…
– Разве за десять лет ничего подобного не было?
– Что-то подобное иногда случалось, но мы тут же ликвидировали неисправных крыс… А с этим мы запустили. Сейчас уже нельзя игнорировать данные. Ведь я серьезный ученый… Сейчас придется как-то корректировать…
Спустя секунду профессор немного успокоился.
– Но, в любом случае, крысу придется убрать. И чем быстрее, тем лучше. Эксперимент «передача опыта» повторим. Как там со второй парой?…
– У Конкурента с Беляком все идет в соответствие с вашими прогнозами…
– Хорошо… Значит, эксперимент мы повторим с новым материалом, а этот – ликвидируй…
– Ликвидировать? Как? – растерянно спросил Андрей.
– Что значит как? – профессор посмотрел на ассистента поверх очков. – Ах да! Ты же не знаешь… Вон видишь на окне бутыль с кислотой?
Андрей повернулся и кивнул.
– Открываешь осторожно крышку, берешь крысу и бросаешь туда… Быстро и чисто… Понятно?
– Понятно…
– И попроси в питомнике молодняка. Через какое-то время я хочу повторить эксперимент. Надеюсь, мне больше не попадется испорченная крыса…
Арнольд Яковлевич пошел к выходу. Перед самой дверью он обернулся и зачем-то сказал.
– Запомни, крыса должна бегать по лабиринту!…
Андрей подошел к седьмому кубу, открыл дверцу и вытащил покорного Новичка. Подошел к окну, с трудом, одной рукой снял притертую крышку с большой и тяжелой бутыли… Непроизвольно задержав дыхание, вытянул руку с хомячком вперед.
– Раз и нету… – сказал Андрей, глядя на мутную жидкость в бутыли. – Сколько твоих предшественников растворилось здесь?…
Андрей взглянул на хомяка. На человека смотрели маленькие черные глазки-пуговки. В них не было страха. Только надежда и доверие…
– Опять этот мой антропоморфизм! – с досадой сказал себе Андрей. – Ну, прощай, уникальный хомячок…
И Андрей разжал пальцы…
…В сердце екнуло. Не успел Новичок пролететь и сантиметра, как ладонь Андрея перехватила белого хомячка и с размаху прижала к груди.
– Не раздавил? – спросил испуганного зверька Андрей. – Ничего, все будет хорошо…
Молодой человек почувствовал, как тоска и досада, давившая изнутри еще секунду назад, исчезла.
Он посадил хомячка во внутренний карман пиджака, застегнул тот на пуговку.
– Сильно не хулигань, хорошо? – Андрей наказал Новичку. – А то у меня это единственный костюм…
Ассистент тщательно закрыл бутыль с кислотой, вернулся за стол и принялся заполнять ежедневный отчет. В графе «примечания» вписал: «Ликвидирован объект С-39-11. Причины…» Андрей задумался, а потом просто оставил свободное место.
– Пусть Арнольд Яковлевич придумывает… – ассистент тихонько потрогал карман. Новичок сидел на удивление спокойно. – Оголодал, наверное…
Андрей встал из-за стола и подошел к двери, ведущей в кабинет.
– Арнольд Яковлевич, можно я сегодня на полчасика раньше уйду?
– От крысы избавился?
– Да…
– Молодец, исправляешься! А то была у меня до тебя одна ассистентка, так все время за нее от ненужного материала приходилось избавляться…
– Так можно?
– Ладно, иди, – неожиданно разрешил профессор. – Только крыс рассади по местам. Приборы и свет я, так и быть, сам…
Андрей радостно закрыл дверь. Прибравшись в лаборатории, он закончил заполнение отчета и уложил папки… Хомячок в левом кармане иногда шевелился, и Андрей старался все делать правой рукой. Было неудобно, но интересно.
Наконец, Андрей рассадил хомячков по ночным клеткам…
– Что, Профессор, остался ты без напарника! – сказал он упитанному рыжему хомяку из седьмого куба. – Скучать, наверное, будешь?
Профессор не ответил. Он смотрел на человека невидящим взглядом.
– Не расстраивайся, – сказал ему Андрей. – Скоро тебе другого посадят… судя по всему. Учи его как следует!…
Андрей закрыл за Профессором клетку, оделся и вышел из лаборатории.
– До завтра, Арнольд Яковлевич! – с улыбкой сказал Андрей, оказавшись в коридоре, за дверью кабинета.
– Хм! – удивленно откликнулся профессор. – Ты чего такой довольный? – но вопрос был задан уже закрытым дверям. – Понравилось крыс растворять?…
Андрей уже не помнил, когда в последний раз так радостно спешил домой. Новичок за пазухой тихонько шевелился: видимо, осваивался с непривычным жилищем. Хомячья природа начинала брать свое, и Новичок уже пытался что-то грызть… Чтобы успокоить приемыша, Андрей иногда прикасался к груди.
– Ну, потерпи еще немного. Поспи, что ли… – еле слышно говорил молодой человек, и Новичок на какое-то время замирал в кармане.
Андрей вспомнил детство. Как он семилетним пацаном возвращался с родителями из зоомагазина – поминутно заглядывая в коробку, которую гордо и никому не доверяя держал у себя на коленях. В коробке сидели два рыжих хомячка. Маленький Андрей каждый раз чувствовал непонятный трепет в груди, когда смотрел на них сверху… Ведь он тогда еще не знал, что взрослые и очень умные дяди называют эти живые, подвижные комочки всего лишь сложными электронами. Для Андрея они были не электронами, а маленькими людьми…
«Наверное, я не настоящий ученый, – без тени грусти подумал Андрей. – Потому что и сейчас для меня хомячки гораздо больше похожи на людей, чем на амеб или электроны…»
Андрей вышел из автобуса, спустился в подземный переход при метро, но не побежал, как обычно к поездам, а прошелся по киоскам. Он не знал, что конкретно ищет, но когда в киоске с безделушками увидел красивый, декоративный домик, немедленно его купил и, удовлетворенный, поспешил дальше.
Дома, едва скинув верхнюю одежду, Андрей полез в кладовку. Нашел фанерный почтовый ящик и старую меховую шапку.
– Пойдет на первое время…
Ящик был поставлен в углу, шапка разрезана и выложена на дно. Андрей вынул покупку, придирчиво ее осмотрел и поставил в угол ящика. Набросал каких-то тряпок и деревяшек…
– Годится! – наконец, решил Андрей и осторожно полез за пазуху…
Новичок сидел в ладонях спокойно, моргая глазками-пуговками и слегка шевеля усиками.
– Что, пригрелся? – улыбнулся Андрей. – Повезло тебе, Новичок! Вместо банки с кислотой попал ко мне… Хомячок не должен бежать по лабиринту, хомячок должен счастливо жить в собственном домике, свободно бегать, где хочет, и дремать в теплых человеческих руках…
Андрей погладил Новичка пальцем.
– Да ты совсем домашний! – удивился Андрей. – Не боишься. Сидишь в ладонях, как у себя дома!
Новичок и вправду совсем не собирался куда-то убегать.
Андрей тихонько посадил его в ящик. Хомячок сразу встал на задние лапки и принялся пробовать носом воздух. Потом медленно прошелся по новому жилищу, забрался на декоративный домик и выглянул за стенки ящика.
– Что, сразу пойдешь изучать квартиру? – спросил Андрей. Но хомячок только пошевелил усиками и спрыгнул обратно, на дно ящика. – Правильно, не все сразу…
Юноша присел рядом и долго наблюдал за хомячком.
– Пожалуй, тебе надо дать другое имя, – решил Андрей, глядя, как Новичок начал выбирать подходящие по его мнению тряпочки и мех, затаскивая их в маленький пластмассовый домик. – Отныне я буду звать тебя Счастливчиком! Согласен?
Бывший Новичок только пыхтел в ответ, изо всей силы пытаясь затащить сквозь маленькую дверцу декоративного домика большой кусок меховой шапки. Не справившись, хомячок сел и со знанием дела стал раздирать его длинными зубами.
– Тьфу на меня! – вдруг опомнился Андрей. – Ты же несколько дней голодный! Вот хозяин у тебя, да?…
Андрей быстро встал и пошел на кухню. Заглянул в холодильник, потом в шкаф, где, по идее, должна была быть какая-то крупа… в хлебницу. Андрей все-таки насобирал какой-то подходящей для хомяка еды, налил в блюдце воды. Вернулся в комнату и поставил все это в противоположный от домика конец ящика.
Счастливчик отвлекся от своего важного дела. Подошел, попил воды и вернулся к обустройству будущей спальни.
– Не понял! – очень удивился Андрей. – Ты что, не голодный?! Только не говори, что Профессор тебя подкармливал, пока ты весь день в кубе сидел!
Андрей засмеялся.
– Представляю, что скажет мой профессор, если я ему про это расскажу! Нет, лучше ничего мне не говори! Буду лучше думать, что ты неделю сидел голодным и не проголодался!…
Андрей не выдержал и ласково погладил Счастливчика по спинке.
– Кстати, насчет твоего друга… – задумался Андрей. – Наверное, тебе будет скучно одному? Хочешь, я его из лабиринта притащу?…
При этих словах Счастливчик вдруг прекратил работать и встал на задние лапы. Казалось, он быстро-быстро кивает. Андрей опять засмеялся.
– Вижу, что хочешь! Только пока не получится. Он слишком исправно бегает по лабиринту. Ему надо остановиться, и тогда мой профессор его спишет… На пенсию, в банку с кислотой… – Андрей на секунду помрачнел. – Вот тогда я его и стащу для тебя, хорошо?…
Счастливчик в последний раз кивнул и вернулся к работе.
– Все-таки, какой ты милый! – Андрей не выдержал, вытащил хомячка из ящика, дунул, чуть не коснувшись носом, погладил и посадил обратно. – Ладно, занимайся!
Андрей снова пошел на кухню. Сделал простенький бутерброд. Заварив свежего чая, поужинал. Потом полистал газету и вернулся в комнату. Хотел включить телевизор, но вместо этого подошел к фанерному ящику и посмотрел внутрь. Словно почувствовав взгляд, хомячок прекратил рвать тряпки и поднял мордочку.
– Слушай, Счастливчик! – серьезно спросил Андрей. – А почему ты остановился? Почему перестал бежать по лабиринту?…
Человек присел на корточки, словно и вправду ожидая ответа.
– Неужели ты чувствовал, что твоя жизнь – не настоящая. Что не это предназначено хомякам, что они совсем не должны каждый день бежать по бессмысленному лабиринту, что у хомяка, на самом деле, должен быть свой домик, свобода и любящий хозяин…
Юноша задумчиво смотрел в маленькие необычайно умные глазки белого хомячка.
– Знаешь, Счастливчик… – начал Андрей. – Я только сейчас понял одну вещь… Я хочу признаться…
Андрей, словно бы в смущении, почесал себя за ухом.
– Я ведь не только по доброте душевной спас тебя… Я только сейчас понял это… Где-то глубоко-глубоко и очень нерационально, – только ты никому не говори!… – я надеюсь, что когда-нибудь… когда я остановлюсь… меня тоже спасут… Я ведь тоже в лабиринте… Нутром чую!… И где-то есть другой, настоящий мир, предназначенный для человека… Я обязательно остановлюсь и найду его, Счастливчик! Обязательно…
Счастливчик потихоньку осваивал новый мир.
Мир был огромен и совсем не похож на прежний. Не было тоннелей и ловушек, обязательных маршрутов и строгих правил… Счастливчик узнал, что такое Свобода! У него был уютный ночной домик, который он мог покидать, когда хотел. Вначале Счастливчик бросился с энтузиазмом изучать новый мир, но тот был слишком огромен!…
А еще… А еще Счастливчик узнал, что такое Любовь… Иногда он словно бы оказывался в теплых-теплых больших-больших лапках, слышал откуда-то сверху громкое красивое урчание. От него на душе становилось очень легко и хотелось ответить. Вскоре Счастливчик убедился, что урчание – это, действительно, речь. Что это Любовь разговаривает с ним, со Счастливчиком. Иногда хомячок даже что-то понимал… Или ему казалось, что понимал…
А еще Счастливчик иногда скучал по Профессору…
Счастливчик и не думал, что так привяжется к старому хомяку, который когда-то, в другом мире, учил его Жизни… И Счастливчик был почему-то уверен, что они еще встретятся, и уже он, которого когда-то называли Новичком, поведет Профессора по Жизни, настоящей жизни для хомяка…
– Только что хомяков закончил рассаживать…
– Я не о том! – профессор снял очки, но, не найдя, чем протереть, надел обратно на нос. – Что вот это такое?!
Арнольд Яковлевич потряс бумагой. Андрей тихо откликнулся:
– Заявление. По собственному желанию…
– Почему? – Арнольд Яковлевич вдруг успокоился.
– Устал…
– От чего это ты устал, интересно знать?
– От бессмысленности…
– И чем тебе поможет это заявление? – профессор насмешливо смотрел сквозь толстые стекла.
Андрей растерянно стоял в дверях и попытался что-то промычать:
– Ну…
Менторским голосом профессор отчеканил:
– Послушайте меня, молодой человек! Ваши внутренние метания – это ваше дело, но человек должен работать. Потому что таковы правила нашей жизни. Если ты думаешь, что безделье поможет тебе обрести смысл жизни, то глубоко ошибаешься. Если он и есть, то никак уж не зависит от того, где и как ты работаешь!… Если хочешь знать, ты просто слабак, который убегает при первых же трудностях!…
– Убегает?… – повторил Андрей. Он не ожидал такого напора.
– Именно! Если выражаться твоими упадническими терминами, ты хочешь поменять одну бессмысленность на другую, вот и все! И поверь моему опыту, лучше уж иметь дело с той, которую лучше знаешь, и за которую лучше платят!
Профессор криво усмехнулся. Андрей тихо ответил:
– Да, можно бежать по привычному тоннелю, а можно от отчаяния броситься в первый попавшийся боковой, но при этом все равно останешься в лабиринте… Извините…
Ассистент подошел к столу и протянул руку. Взял заявление с просьбой об увольнении и скомкал его в комок.
– Вот, молодец… – успокоился профессор. – И чтобы я больше таких глупостей у себя на столе не находил! Еще месяц без ассистента работать, это знаете ли… Как там наши крысы?
– Все как обычно… – откликнулся Андрей. – Только с Новичком что-то непонятное второй день…
– Новичком?…
– Ну, это молодой белый хомячок, которого мы подсадили к Профессору…
– Ах, да! Ты же мне говорил… – Арнольд Яковлевич равнодушно переложил пачку с отчетами с одного угла стола на другой. – Извини, пока данные не смотрю. Юбилей, знаешь ли. Старые друзья… Поздравления, тосты… Голова болит…
– Так ведь несколько дней уже прошло! – удивился Андрей.
– Ничего, до моих лет доживешь, поймешь… – Арнольд Яковлевич достал из кармана пиджака таблетку, положил под язык, налил в стакан воды из графина. – Это по молодости все на следующий день проходит, а вот… Ладно, иди, работай!
– Отдыхайте, Арнольд Яковлевич, – сочувствующе произнес Андрей и вернулся в лабораторию. Он подошел к седьмому кубу, остановился, развернул смятое заявление и перечитал.
– Да, это глупость… – вздохнул Андрей. – Это просто попытка убежать от бега! – Андрей усмехнулся невольному каламбуру. – А ведь чтобы перестать бежать, недостаточно сменить направление бега. Надо остановиться!… Так ведь Новичок? – Андрей повернулся в сторону седьмого куба, в котором, несмотря на утро, сидел белый хомячок.
* * *
– Арнольд Яковлевич… – Андрей выглянул из лаборатории. – Все-таки я хотел бы сказать на счет Новичка…
– Новичка? Ах, да! Ты мне недавно что-то говорил… – профессор лениво оторвался от листа бумаги, на котором что-то писал… или рисовал. – Что с ним такое?
– Не знаю, – пожал плечами Андрей. – Что-то странное творится… Он уже несколько дней не выходит в лабиринт!
– Как это?
– Не ходит и все! Весь день сидит в кубе. Как с утра посажу, так и сидит!
– Не может быть! – уверенно сказал профессор. – Как же он ест? А самки, что, к нему сами приходят?
– Нет, он просто сидит весь день и смотрит сквозь стекло… Я проверил! – заметив недоверие в профессорских глазах, добавил Андрей. – Я потому сразу и не сказал вам, что хотел убедиться…
– Ну, пойдем, посмотрим… – Арнольд Яковлевич встал и пошел в лабораторию, в которую не заходил уже больше недели. – Показывай…
Андрей подвел профессора к седьмому кубу и показал на белого хомячка.
– Сидит…
– Вижу… – серьезно сказал профессор. – И что, действительно уже несколько дней не ходит в лабиринт?
– Ни одной лапкой!
– Обычно молодые крысы не болеют, но все равно проверь-ка его…
– Ой, а я и не подумал! – стукнул себя по лбу Андрей. – Простите!
– Ничего… – снисходительно откликнулся профессор.
Андрей открыл дверцу в куб и осторожно вытащил Новичка…
– Пользоваться-то научился?… – недоверчиво спросил Арнольд Яковлевич, увидев, что ассистент подходит к хитрому прибору, расположенному совсем рядом с клетками.
– Теоретически, – сказал Андрей. – На практике еще не приходилось, необходимости не было. Но инструкцию изучал внимательно…
– Посмотрим… – Арнольд Яковлевич подошел вслед за ассистентом.
Андрей посадил хомячка в небольшой прибор, прикрепил к нему несколько пластинок и нажал пару кнопок.
– Хм! Странно, – сказал профессор, вместе с Андреем рассматривая показатели. – Абсолютно здоров…
– Я так и думал! – почему-то обрадовался Андрей. – Тут дело не в болезни…
– А в чем?
Андрей промолчал.
– Ладно, сажай его обратно! Надеюсь, он как следует проголодается и вернется к своему маршруту…
– Я же вам говорил, Новичок – очень необычный хомяк… – все-таки не удержался Андрей.
– Только не начинай снова!
Профессор поморщился.
– А как вы объясните его поведение с точки зрения инстинктивных законов?
– Да, очень просто. Его что-то напугало в лабиринте. Вот он, под влиянием инстинкта самосохранения, и боится снова туда войти. Через пару дней под влиянием пищевого инстинкта он снова побежит, никуда не денется…
– Да, пожалуй… – неохотно согласился Андрей. – А когда?
– Сколько дней уже сидит? – спросил профессор.
– Несколько… Я сейчас посмотрю в записях точно, – Андрей сделал несколько шагов к своему столу.
– Несколько?… Странно… – Арнольд Яковлевич снял и протер очки. – Ну, тогда или сегодня или, в крайнем случае, завтра побежит… Никуда не денется. Но держи меня в курсе. Еще не хватало, чтобы этот Новичок испортил мне результаты эксперимента!
– «Передача опыта»? – уточнил Андрей.
– Да нет, он мне может всю статистику подпортить, – мрачно сказал профессор. – И так уже придется думать, что делать с данными об этом его многодневном простое. На болезнь не спишешь… Здоровая крыса должна ходить по лабиринту, понимаешь?! Потому что там пища, потому что там самки! Понимаешь? – профессор не на шутку разволновался. – Завтра же утром мне на стол все данные по Новичку за последнюю неделю!
Хлопнув дверью, Арнольд Яковлевич покинул лабораторию.
Андрей посадил Новичка обратно в куб и стал с симпатией смотреть на него сквозь полупрозрачное стекло.
– Побежишь? – Белый хомячок не ответил. – Мне почему-то кажется, что никуда ты больше не побежишь, – сказал Андрей. – Нутром чую…
* * *
Арнольд Яковлевич ворвался в лабораторию:
– Я посмотрел данные!
Профессор был взволнован и раздражен.
– Это безобразие! Эта мерзкая крыса портит мне десятилетнюю статистику! То, что, судя по всему, она мне почти завалила эксперимент «передача опыта» – это полбеды!…
– Почему завалила? – не понял Андрей.
– Потому что успешным считается эксперимент, который идет в соответствии с теорией, а не… – профессор осекся. – Но это – ладно! Мелочи жизни… Беда в том, что я не могу уложить поведение этой чокнутой крысы в рамки статистических данных за десть лет! Понимаешь?…
– Смутно…
– Что тут смутного?! – разозлился профессор. – Сколько дней уже эта… этот хомяк сидит безвылазно в стартовом кубе?…
– Сейчас скажу точно… – Андрей сделал шаг по направлению к рабочему столу.
– Хомяк не может пренебрегать законами! – продолжал бушевать профессор. – Чтобы ты сказал, если бы электрон в магнитном поле вдруг полетел не в ту сторону?…
– Это невозможно…
– И то, что хомяк сидит неделю в кубе, наплевав на голод, наплевав на инстинкт размножения, на инстинкт самосохранения, в конце концов, тоже невозможно!…
– Разве за десять лет ничего подобного не было?
– Что-то подобное иногда случалось, но мы тут же ликвидировали неисправных крыс… А с этим мы запустили. Сейчас уже нельзя игнорировать данные. Ведь я серьезный ученый… Сейчас придется как-то корректировать…
Спустя секунду профессор немного успокоился.
– Но, в любом случае, крысу придется убрать. И чем быстрее, тем лучше. Эксперимент «передача опыта» повторим. Как там со второй парой?…
– У Конкурента с Беляком все идет в соответствие с вашими прогнозами…
– Хорошо… Значит, эксперимент мы повторим с новым материалом, а этот – ликвидируй…
– Ликвидировать? Как? – растерянно спросил Андрей.
– Что значит как? – профессор посмотрел на ассистента поверх очков. – Ах да! Ты же не знаешь… Вон видишь на окне бутыль с кислотой?
Андрей повернулся и кивнул.
– Открываешь осторожно крышку, берешь крысу и бросаешь туда… Быстро и чисто… Понятно?
– Понятно…
– И попроси в питомнике молодняка. Через какое-то время я хочу повторить эксперимент. Надеюсь, мне больше не попадется испорченная крыса…
Арнольд Яковлевич пошел к выходу. Перед самой дверью он обернулся и зачем-то сказал.
– Запомни, крыса должна бегать по лабиринту!…
Андрей подошел к седьмому кубу, открыл дверцу и вытащил покорного Новичка. Подошел к окну, с трудом, одной рукой снял притертую крышку с большой и тяжелой бутыли… Непроизвольно задержав дыхание, вытянул руку с хомячком вперед.
– Раз и нету… – сказал Андрей, глядя на мутную жидкость в бутыли. – Сколько твоих предшественников растворилось здесь?…
Андрей взглянул на хомяка. На человека смотрели маленькие черные глазки-пуговки. В них не было страха. Только надежда и доверие…
– Опять этот мой антропоморфизм! – с досадой сказал себе Андрей. – Ну, прощай, уникальный хомячок…
И Андрей разжал пальцы…
* * *
…В сердце екнуло. Не успел Новичок пролететь и сантиметра, как ладонь Андрея перехватила белого хомячка и с размаху прижала к груди.
– Не раздавил? – спросил испуганного зверька Андрей. – Ничего, все будет хорошо…
Молодой человек почувствовал, как тоска и досада, давившая изнутри еще секунду назад, исчезла.
Он посадил хомячка во внутренний карман пиджака, застегнул тот на пуговку.
– Сильно не хулигань, хорошо? – Андрей наказал Новичку. – А то у меня это единственный костюм…
Ассистент тщательно закрыл бутыль с кислотой, вернулся за стол и принялся заполнять ежедневный отчет. В графе «примечания» вписал: «Ликвидирован объект С-39-11. Причины…» Андрей задумался, а потом просто оставил свободное место.
– Пусть Арнольд Яковлевич придумывает… – ассистент тихонько потрогал карман. Новичок сидел на удивление спокойно. – Оголодал, наверное…
Андрей встал из-за стола и подошел к двери, ведущей в кабинет.
– Арнольд Яковлевич, можно я сегодня на полчасика раньше уйду?
– От крысы избавился?
– Да…
– Молодец, исправляешься! А то была у меня до тебя одна ассистентка, так все время за нее от ненужного материала приходилось избавляться…
– Так можно?
– Ладно, иди, – неожиданно разрешил профессор. – Только крыс рассади по местам. Приборы и свет я, так и быть, сам…
Андрей радостно закрыл дверь. Прибравшись в лаборатории, он закончил заполнение отчета и уложил папки… Хомячок в левом кармане иногда шевелился, и Андрей старался все делать правой рукой. Было неудобно, но интересно.
Наконец, Андрей рассадил хомячков по ночным клеткам…
– Что, Профессор, остался ты без напарника! – сказал он упитанному рыжему хомяку из седьмого куба. – Скучать, наверное, будешь?
Профессор не ответил. Он смотрел на человека невидящим взглядом.
– Не расстраивайся, – сказал ему Андрей. – Скоро тебе другого посадят… судя по всему. Учи его как следует!…
Андрей закрыл за Профессором клетку, оделся и вышел из лаборатории.
– До завтра, Арнольд Яковлевич! – с улыбкой сказал Андрей, оказавшись в коридоре, за дверью кабинета.
– Хм! – удивленно откликнулся профессор. – Ты чего такой довольный? – но вопрос был задан уже закрытым дверям. – Понравилось крыс растворять?…
* * *
Андрей уже не помнил, когда в последний раз так радостно спешил домой. Новичок за пазухой тихонько шевелился: видимо, осваивался с непривычным жилищем. Хомячья природа начинала брать свое, и Новичок уже пытался что-то грызть… Чтобы успокоить приемыша, Андрей иногда прикасался к груди.
– Ну, потерпи еще немного. Поспи, что ли… – еле слышно говорил молодой человек, и Новичок на какое-то время замирал в кармане.
Андрей вспомнил детство. Как он семилетним пацаном возвращался с родителями из зоомагазина – поминутно заглядывая в коробку, которую гордо и никому не доверяя держал у себя на коленях. В коробке сидели два рыжих хомячка. Маленький Андрей каждый раз чувствовал непонятный трепет в груди, когда смотрел на них сверху… Ведь он тогда еще не знал, что взрослые и очень умные дяди называют эти живые, подвижные комочки всего лишь сложными электронами. Для Андрея они были не электронами, а маленькими людьми…
«Наверное, я не настоящий ученый, – без тени грусти подумал Андрей. – Потому что и сейчас для меня хомячки гораздо больше похожи на людей, чем на амеб или электроны…»
Андрей вышел из автобуса, спустился в подземный переход при метро, но не побежал, как обычно к поездам, а прошелся по киоскам. Он не знал, что конкретно ищет, но когда в киоске с безделушками увидел красивый, декоративный домик, немедленно его купил и, удовлетворенный, поспешил дальше.
Дома, едва скинув верхнюю одежду, Андрей полез в кладовку. Нашел фанерный почтовый ящик и старую меховую шапку.
– Пойдет на первое время…
Ящик был поставлен в углу, шапка разрезана и выложена на дно. Андрей вынул покупку, придирчиво ее осмотрел и поставил в угол ящика. Набросал каких-то тряпок и деревяшек…
– Годится! – наконец, решил Андрей и осторожно полез за пазуху…
Новичок сидел в ладонях спокойно, моргая глазками-пуговками и слегка шевеля усиками.
– Что, пригрелся? – улыбнулся Андрей. – Повезло тебе, Новичок! Вместо банки с кислотой попал ко мне… Хомячок не должен бежать по лабиринту, хомячок должен счастливо жить в собственном домике, свободно бегать, где хочет, и дремать в теплых человеческих руках…
Андрей погладил Новичка пальцем.
– Да ты совсем домашний! – удивился Андрей. – Не боишься. Сидишь в ладонях, как у себя дома!
Новичок и вправду совсем не собирался куда-то убегать.
Андрей тихонько посадил его в ящик. Хомячок сразу встал на задние лапки и принялся пробовать носом воздух. Потом медленно прошелся по новому жилищу, забрался на декоративный домик и выглянул за стенки ящика.
– Что, сразу пойдешь изучать квартиру? – спросил Андрей. Но хомячок только пошевелил усиками и спрыгнул обратно, на дно ящика. – Правильно, не все сразу…
Юноша присел рядом и долго наблюдал за хомячком.
– Пожалуй, тебе надо дать другое имя, – решил Андрей, глядя, как Новичок начал выбирать подходящие по его мнению тряпочки и мех, затаскивая их в маленький пластмассовый домик. – Отныне я буду звать тебя Счастливчиком! Согласен?
Бывший Новичок только пыхтел в ответ, изо всей силы пытаясь затащить сквозь маленькую дверцу декоративного домика большой кусок меховой шапки. Не справившись, хомячок сел и со знанием дела стал раздирать его длинными зубами.
– Тьфу на меня! – вдруг опомнился Андрей. – Ты же несколько дней голодный! Вот хозяин у тебя, да?…
Андрей быстро встал и пошел на кухню. Заглянул в холодильник, потом в шкаф, где, по идее, должна была быть какая-то крупа… в хлебницу. Андрей все-таки насобирал какой-то подходящей для хомяка еды, налил в блюдце воды. Вернулся в комнату и поставил все это в противоположный от домика конец ящика.
Счастливчик отвлекся от своего важного дела. Подошел, попил воды и вернулся к обустройству будущей спальни.
– Не понял! – очень удивился Андрей. – Ты что, не голодный?! Только не говори, что Профессор тебя подкармливал, пока ты весь день в кубе сидел!
Андрей засмеялся.
– Представляю, что скажет мой профессор, если я ему про это расскажу! Нет, лучше ничего мне не говори! Буду лучше думать, что ты неделю сидел голодным и не проголодался!…
Андрей не выдержал и ласково погладил Счастливчика по спинке.
– Кстати, насчет твоего друга… – задумался Андрей. – Наверное, тебе будет скучно одному? Хочешь, я его из лабиринта притащу?…
При этих словах Счастливчик вдруг прекратил работать и встал на задние лапы. Казалось, он быстро-быстро кивает. Андрей опять засмеялся.
– Вижу, что хочешь! Только пока не получится. Он слишком исправно бегает по лабиринту. Ему надо остановиться, и тогда мой профессор его спишет… На пенсию, в банку с кислотой… – Андрей на секунду помрачнел. – Вот тогда я его и стащу для тебя, хорошо?…
Счастливчик в последний раз кивнул и вернулся к работе.
– Все-таки, какой ты милый! – Андрей не выдержал, вытащил хомячка из ящика, дунул, чуть не коснувшись носом, погладил и посадил обратно. – Ладно, занимайся!
Андрей снова пошел на кухню. Сделал простенький бутерброд. Заварив свежего чая, поужинал. Потом полистал газету и вернулся в комнату. Хотел включить телевизор, но вместо этого подошел к фанерному ящику и посмотрел внутрь. Словно почувствовав взгляд, хомячок прекратил рвать тряпки и поднял мордочку.
– Слушай, Счастливчик! – серьезно спросил Андрей. – А почему ты остановился? Почему перестал бежать по лабиринту?…
Человек присел на корточки, словно и вправду ожидая ответа.
– Неужели ты чувствовал, что твоя жизнь – не настоящая. Что не это предназначено хомякам, что они совсем не должны каждый день бежать по бессмысленному лабиринту, что у хомяка, на самом деле, должен быть свой домик, свобода и любящий хозяин…
Юноша задумчиво смотрел в маленькие необычайно умные глазки белого хомячка.
– Знаешь, Счастливчик… – начал Андрей. – Я только сейчас понял одну вещь… Я хочу признаться…
Андрей, словно бы в смущении, почесал себя за ухом.
– Я ведь не только по доброте душевной спас тебя… Я только сейчас понял это… Где-то глубоко-глубоко и очень нерационально, – только ты никому не говори!… – я надеюсь, что когда-нибудь… когда я остановлюсь… меня тоже спасут… Я ведь тоже в лабиринте… Нутром чую!… И где-то есть другой, настоящий мир, предназначенный для человека… Я обязательно остановлюсь и найду его, Счастливчик! Обязательно…
* * *
Счастливчик потихоньку осваивал новый мир.
Мир был огромен и совсем не похож на прежний. Не было тоннелей и ловушек, обязательных маршрутов и строгих правил… Счастливчик узнал, что такое Свобода! У него был уютный ночной домик, который он мог покидать, когда хотел. Вначале Счастливчик бросился с энтузиазмом изучать новый мир, но тот был слишком огромен!…
А еще… А еще Счастливчик узнал, что такое Любовь… Иногда он словно бы оказывался в теплых-теплых больших-больших лапках, слышал откуда-то сверху громкое красивое урчание. От него на душе становилось очень легко и хотелось ответить. Вскоре Счастливчик убедился, что урчание – это, действительно, речь. Что это Любовь разговаривает с ним, со Счастливчиком. Иногда хомячок даже что-то понимал… Или ему казалось, что понимал…
А еще Счастливчик иногда скучал по Профессору…
Счастливчик и не думал, что так привяжется к старому хомяку, который когда-то, в другом мире, учил его Жизни… И Счастливчик был почему-то уверен, что они еще встретятся, и уже он, которого когда-то называли Новичком, поведет Профессора по Жизни, настоящей жизни для хомяка…