Страница:
Михаил Александрович Каришнев-Лубоцкий
Охотники за мизераблями
Вместо предисловия
Не успел я с тобой проститься, дорогой читатель, а уже пора снова здороваться. Ну, здравствуй, рад тебя видеть! Как ты, наверное, помнишь, мы расстались с тобой в светлогорском парке в тот момент, когда я повстречался там с Иваном Ивановичем Гвоздиковым, нашим общим знакомым.
И вот что случилось дальше. Увидев меня, Иван Иванович так обрадовался, что даже забыл о воробьях, с которыми он перечирикивался всего лишь минуту назад. Обняв и расцеловав по русскому обычаю трижды, Гвоздиков повел меня к себе домой и угощал весь вечер всем, чем только мог: ужином, чаем, своими рассказами. А когда он утомился и понял, что терпеливый гость, возможно, тоже хочет отдохнуть, проводил меня в свободную комнату.
– Будьте как дома, дорогой, – сказал он мне, показывая на аккуратно застеленную постель. – А если хотите что-нибудь почитать перед сном, то я могу предложить вам это, – и он протянул мне две пухлые тетради, которые достал с книжной полки.
– Что это? – поинтересовался я скорее из вежливости, чем из любопытства.
– Мои записи о нашем последнем путешествии, – скромно потупившись, признался Гвоздиков.
И пожелав спокойной ночи, он быстро ушел к себе. А я принялся за чтение манускрипта и через некоторое время так увлекся, что начисто позабыл про сон, и про то, где нахожусь.
Только к утру я закончил изучение этого уникального документа и, разумеется, за утренним чаем не преминул обратиться к Иван Ивановичу с двумя вопросами: не думает ли он опубликовать свои воспоминания? И если пока не собирается этого делать, то не разрешит ли он мне хотя бы снять копию для себя? Будет очень жаль, если единственный экземпляр, не дай Бог, затеряется, или с ним что-то случится.
И, представьте себе, Гвоздиков на оба вопроса ответил утвердительно! Он не только разрешил мне снять копию, но и попросил меня похлопотать в издательствах о публикации его воспоминаний.
– Не ради славы соглашаюсь на это, но ради науки, – сказал он мне, – так что постарайтесь, дорогой мой, похлопочите, вы в таких делах – ас, а я – новичок…
Я пообещал ему помочь, и, как видите, свое обещание выполнил. Перед вами лежит теперь новая книга о четвертом путешествии Ивана Ивановича Гвоздикова и его постоянных спутниц Маришки и Уморушки. Книга, написанная самим Гвоздиковым. А я, не успев появиться перед тобою, дорогой читатель, уже снова скромно ухожу в тень. Да, мое авторское самолюбие немного уязвлено, однако и в этой ситуации я нахожу для себя положительную сторону: ведь вся ответственность за правдивость и достоверность описываемых в книге событий лежит теперь не на мне, а на Иване Ивановиче Гвоздикове…
И вот что случилось дальше. Увидев меня, Иван Иванович так обрадовался, что даже забыл о воробьях, с которыми он перечирикивался всего лишь минуту назад. Обняв и расцеловав по русскому обычаю трижды, Гвоздиков повел меня к себе домой и угощал весь вечер всем, чем только мог: ужином, чаем, своими рассказами. А когда он утомился и понял, что терпеливый гость, возможно, тоже хочет отдохнуть, проводил меня в свободную комнату.
– Будьте как дома, дорогой, – сказал он мне, показывая на аккуратно застеленную постель. – А если хотите что-нибудь почитать перед сном, то я могу предложить вам это, – и он протянул мне две пухлые тетради, которые достал с книжной полки.
– Что это? – поинтересовался я скорее из вежливости, чем из любопытства.
– Мои записи о нашем последнем путешествии, – скромно потупившись, признался Гвоздиков.
И пожелав спокойной ночи, он быстро ушел к себе. А я принялся за чтение манускрипта и через некоторое время так увлекся, что начисто позабыл про сон, и про то, где нахожусь.
Только к утру я закончил изучение этого уникального документа и, разумеется, за утренним чаем не преминул обратиться к Иван Ивановичу с двумя вопросами: не думает ли он опубликовать свои воспоминания? И если пока не собирается этого делать, то не разрешит ли он мне хотя бы снять копию для себя? Будет очень жаль, если единственный экземпляр, не дай Бог, затеряется, или с ним что-то случится.
И, представьте себе, Гвоздиков на оба вопроса ответил утвердительно! Он не только разрешил мне снять копию, но и попросил меня похлопотать в издательствах о публикации его воспоминаний.
– Не ради славы соглашаюсь на это, но ради науки, – сказал он мне, – так что постарайтесь, дорогой мой, похлопочите, вы в таких делах – ас, а я – новичок…
Я пообещал ему помочь, и, как видите, свое обещание выполнил. Перед вами лежит теперь новая книга о четвертом путешествии Ивана Ивановича Гвоздикова и его постоянных спутниц Маришки и Уморушки. Книга, написанная самим Гвоздиковым. А я, не успев появиться перед тобою, дорогой читатель, уже снова скромно ухожу в тень. Да, мое авторское самолюбие немного уязвлено, однако и в этой ситуации я нахожу для себя положительную сторону: ведь вся ответственность за правдивость и достоверность описываемых в книге событий лежит теперь не на мне, а на Иване Ивановиче Гвоздикове…
Глава первая
Когда мы вернулись из Америки в Муромскую Чащу, я понял: нужно срочно собираться домой. Иначе Маришка с Уморушкой снова что-нибудь натворят, и мы в который раз попадем в необыкновенную историю. Калина Калиныч согласился с моими опасениями и, скрепя сердце, смирился с нашим возвращением в Светлогорск, хотя и мечтал о том, чтобы мы подольше у него погостили.
– Не волнуйтесь, – сказал старый лешак, – вы окажетесь дома мгновенно и без всяких приключений, – и он показал нам волшебную палочку, которую бережно хранил в кармане старомодного кафтана.
– Тогда уж давайте в Апалиху заглянем, – пробурчала Маришка, недовольная тем, что так мало побыла в волшебной Муромской Чаще, – дед с бабушкой нас ждут не дождутся, а мы в Светлогорск сразу махнем…
– В Апалиху? – переспросил я. И, подумав немного, согласился: – Хорошо, в Апалиху можно на денек заглянуть. – (Мне самому не терпелось повидать друга юности и его славную и милую супругу.)
– Вещички свои собрали? – поинтересовался Калина Калиныч. – Тогда сейчас и полетим, не станем зря время терять да душу надсаживать.
– А я?! – спохватилась Уморушка. – А меня в Апалиху?
– Хватит, напутешествовалась, – резко осадил ее старый лешак.
Уморушкины очи мгновенно наполнились горячими слезами: такой обиды она не могла простить и любимому деду.
– В Америку что ли прошусь?! В Москву?! В Апалиху – не куда-нибудь еще!
– Ты и в Апалихе дел натворить можешь. – Калина Калиныч был непреклонен.
– Без волшебных вещей?! Без колдовской силы?! Что я сделаю без них?!
– А это я уже не знаю, – развел руками строгий дед, – это пока никому не ведомо.
Мне стало жаль Уморушку, и я робко сказал Калине Калинычу:
– Может быть, возьмем ее? В Апалихе она будет под нашим присмотром, а здесь…
Я не договорил, но многозначительно покачал головой. Мудрый лешак тут же представил себе мысленно все будущие «геройства» своей внучки, если она останется хотя бы на часок одна, и сразу же отменил первоначальное решение.
– Хорошо, возьму тебя в Апалиху. Но ежели что случится…
– Останусь на неделю без сладкого! – быстро определила себе страшное наказание Умора.
– Дешево отделаться хочешь? – улыбнулся Калина Калиныч. – Плата за «подвиги» тогда покрупнее будет! – И он, еще раз поинтересовавшись у нас, готовы ли мы к отлету, взмахнул волшебной палочкой и что-то тихо прошептал себе в усы.
И в тот же миг, не успев попрощаться с Шустриком и нашими старыми друзьями, мы оказались вдруг не на поляне в Муромской Чаще, а в Апалихе, у самого крылечка королевского дома.
– Не волнуйтесь, – сказал старый лешак, – вы окажетесь дома мгновенно и без всяких приключений, – и он показал нам волшебную палочку, которую бережно хранил в кармане старомодного кафтана.
– Тогда уж давайте в Апалиху заглянем, – пробурчала Маришка, недовольная тем, что так мало побыла в волшебной Муромской Чаще, – дед с бабушкой нас ждут не дождутся, а мы в Светлогорск сразу махнем…
– В Апалиху? – переспросил я. И, подумав немного, согласился: – Хорошо, в Апалиху можно на денек заглянуть. – (Мне самому не терпелось повидать друга юности и его славную и милую супругу.)
– Вещички свои собрали? – поинтересовался Калина Калиныч. – Тогда сейчас и полетим, не станем зря время терять да душу надсаживать.
– А я?! – спохватилась Уморушка. – А меня в Апалиху?
– Хватит, напутешествовалась, – резко осадил ее старый лешак.
Уморушкины очи мгновенно наполнились горячими слезами: такой обиды она не могла простить и любимому деду.
– В Америку что ли прошусь?! В Москву?! В Апалиху – не куда-нибудь еще!
– Ты и в Апалихе дел натворить можешь. – Калина Калиныч был непреклонен.
– Без волшебных вещей?! Без колдовской силы?! Что я сделаю без них?!
– А это я уже не знаю, – развел руками строгий дед, – это пока никому не ведомо.
Мне стало жаль Уморушку, и я робко сказал Калине Калинычу:
– Может быть, возьмем ее? В Апалихе она будет под нашим присмотром, а здесь…
Я не договорил, но многозначительно покачал головой. Мудрый лешак тут же представил себе мысленно все будущие «геройства» своей внучки, если она останется хотя бы на часок одна, и сразу же отменил первоначальное решение.
– Хорошо, возьму тебя в Апалиху. Но ежели что случится…
– Останусь на неделю без сладкого! – быстро определила себе страшное наказание Умора.
– Дешево отделаться хочешь? – улыбнулся Калина Калиныч. – Плата за «подвиги» тогда покрупнее будет! – И он, еще раз поинтересовавшись у нас, готовы ли мы к отлету, взмахнул волшебной палочкой и что-то тихо прошептал себе в усы.
И в тот же миг, не успев попрощаться с Шустриком и нашими старыми друзьями, мы оказались вдруг не на поляне в Муромской Чаще, а в Апалихе, у самого крылечка королевского дома.
Глава вторая
Попали мы к Королевым в субботу, в банный день.
– Да чтоб я дорогих гостей и в баньку не сводил – да отродясь такого не было! Милости просим! – принялся уговаривать Петр Васильевич всех нас спустя каких-нибудь полчаса после нашего неожиданного появления в Апалихе.
Мы пробовали было отказаться (особенно Калина Калиныч), но натиск четы Королевых преодолеть не удалось.
– Сперва я схожу, затем девицы красные, а уж потом мужчины париться станут, – деловито и спокойно установила Маришкина бабушка очередность посещения бани. – Ну, а там и за ужин примемся, за чай да пироги.
– Что супружница моя сказала – то закон для всех! – улыбнулся Петр Васильевич. И, подмигнув нам лукаво, сказал: – Побегу, водицы еще натаскаю и дровишек в печь подкину!
Сказал так и побежал – только мы его и видели.
А через час банька была готова, и наши дамы отправились пробовать первый пар. Вернулись они довольно быстро: хозяйка спешила на кухню печь пироги, а Маришка с Уморушкой боялись опоздать к американскому фильму ужасов «Нападение мизераблей».
Войдя в комнату, девочки включили телевизор и уселись на диван в предвкушении увлекательного зрелища. И ожидания их сбылись, уже через пять минут они позабыли про все на свете – такие ужасы стали разворачиваться у низ прямо на глазах!
Страшные четырехрукие и четырехглазые существа, мизерабли, напали на маленький поселок, затерянный на западном океанском побережье. Грозя оружием, мерзкие монстры принялись выгонять несчастных жителей из домов на улицу. Одна из девушек, надеясь спастись, попыталась сбежать и скрыться в ночной темноте (мизерабли напали на поселок ночью), но яркие лучи фонариков тут же высветили беглянку, и двое чудовищ за кинулись ней в погоню.
– Эх, не уйдет! – воскликнула Маришка, видя, как расстояние между девушкой и ужасными существами неумолимо сокращается.
– Криволапые, а бегают быстро, – кивнула головой Уморушка, – подножкой бы их подсечь…
– Всех не подсечешь, – вздохнула Маришка, – видела, сколько их там налетело?
– Видала… Нас бы туда, мы этих четырехглазиков живо бы проучили!
– Мы? – удивилась Маришка. – Силенки-то у нас с ними неравные!
– А волшебная палочка на что? – Уморушка кивнула в сторону вешалки, на которой красовался кафтан Калины Калиныча. – Махнули бы палочкой – и нет ужастиков!
Маришка улыбнулась:
– Это ты здорово придумала…
– Я всегда здорово придумываю, – похвалилась Уморушка, – хоть у деда Калины спроси.
Пока девочки переговаривались между собой, события в фильме продолжали разворачиваться по нарастающей. Одному из чудовищ удалось наконец догнать несчастную девушку. Схватив ее за волосы свободной левой рукой (в другой левой руке чудовище держало фонарик), мерзкое существо поволокло свою пленницу обратно в поселок. Второй мизерабль шел рядом с ними и злобно хихикал над бедной девушкой.
– Нет уж, Мариш, ты как хочешь, а я сейчас проучу этих криволапиков… – прошептала Уморушка и, встав с дивана, направилась к вешалке.
– Это – кино, – попробовала переубедить взволнованную лесовичку ее подружка. Но решительная Уморушка не пожелала даже вдуматься в эти слова.
– А мы и киношных попробуем проучить, – проворчала бледная мстительница, роясь в глубоком кармане дедова кафтана. – Во!.. Есть!.. – радостно воскликнула она, обнаружив, наконец, волшебную палочку.
– Нужно тогда в этот городок пораньше попасть, до налета, – высказала свое предположение мудрая Маришка, – хотя бы за день: мы тогда бы жителей предупредили, получше приготовились бы к встрече мизераблей…
– Пораньше так пораньше, мне все едино, – согласилась Уморушка. И, увидев, как мерзкое чудовище толкнуло несчастную девушку в толпу перепуганных людей, быстро взмахнула волшебной палочкой и торопливо сказала: – Хочу, чтобы мы оказались в тех краях!
– На день раньше! – добавила Маришка, вставая с дивана.
И в этот роковой момент я как раз вошел в комнату, в которой начинали разворачиваться удивительные события, и стал невольно их самым активным участником.
– Что случилось? – спросил я, останавливаясь на пороге. – О чем вы кричите, девочки?
Но ответа я уже не получил. Какая-то мощная невидимая сила подхватила вдруг нас троих, приподняла над полом, закружила по комнате, выпрямила наши тела словно по струнке и втянула в экран телевизора: сперва Маришку, потом Уморушку и третьим меня самого.
Мы летели по ослепительно-белому, наполненному ярким светом тоннелю, и почти не видели друг друга, хотя расстояние между нами и не превышало двух-трех метров. Наконец этот полет по тоннелю все-таки прервался, и мы оказались вдруг в какой-то незнакомой долине, заросшей высокими травами и полевыми цветами. Неподалеку виднелись горы, а там, где гор не было, синело на горизонте бескрайнее море.
– Неужто мы снова в Америке?! – прошептала Маришка, оглядываясь по сторонам. – Вот это палочка так палочка!..
– На день раньше, как ты просила… – виновато проговорила Уморушка.
Придя немного в себя от пережитого, я набросился на торопыгу-лесовичку, чуя сердцем, что этот «полет» – ее рук дело.
– Что ты наделала, озорница ты эдакая! Мы, кажется, вновь из-за тебя влипли в историю, и на этот раз, вовсе не шуточную!
Уморушка потупила в землю глазки и тихо прошептала:
– Мне девушку стало жалко, Иван Иванович… Такое страшилище бедную сцапало!
– Какое страшилище? Какую девушку? – удивился я. – Ничего не понимаю!
– Фильм такой по телевизору показывали, – принялась объяснять мне Маришка, – американский. «Нападение мизераблей» называется. Про страшилищ четырехруких и четырехглазых, про то, как они в поселок один прилетели и на людей набросились…
– Фильм? Про страшилищ? И мы к ним попали?! – воскликнул я, совсем обескураженный и сбитый с толку.
Уморушка недовольно сморщила носик, сердясь на мою непонятливость:
– Мы не к страшилищам попали, а в ту местность, где этот поселок находится! Как он, Мариш, называется?
– Маусвилл.
– Во-во: Маусвилл!
Я пошатнулся и поспешил присесть на землю.
– Великолепно… Значит, мы там, где за девушками бегают чудовища… четырехрукие…
– И четырехглазые, – добавила Маришка.
– Великолепно… – повторил я навязчивое и вовсе не подходящее к данному моменту слово.
– Мы на день раньше сюда попали, – стала оправдываться Уморушка, – может быть, еще никаких страшилищ здесь нет… Если бы не эта девушка и не эти люди…
– Но они же придуманные!! – закричал я, не выдержав. – Придуманные!! Ты это понимаешь?
– Понимаю… Только мне и придуманных жалко… – пролепетала Уморушка.
А Маришка, видя, что ее подружка вот-вот расплачется, сказала тихо:
– Мне тоже придуманных жалко, Иван Иванович… Сначала я понимаю, что они придуманные, а потом забываю… Если бы не волшебная палочка, то мы на помощь героям фильма и не смогли бы прилететь…
Я укоризненно покачал головой, оперся руками о землю и, покряхтывая, поднялся на ноги.
– Немедленно возвращаемся! Слава Богу, что у нас есть волшебная палочка! Ну-ка, Уморушка, взмахни ею – и живо домой!
Уморушка сунула левую руку в один карман, затем сунула правую руку в другой и, страшно побледнев, проговорила:
– Кажись, тово…
– Что «кажись тово»?! – передразнил я лесовичку и тоже побледнел.
– Кажись… Кажись… – и Уморушка вдруг заплакала чуть ли не навзрыд.
– Ты ее в руках держала, – напомнила Маришка подруге, – ну да: в правой руке!
– Держала!.. А теперь не держу! – прорыдала Уморушка.
– Может быть, выронила? – предположил я. – А где ты ее выронила?
Уморушка пожала плечами: этого она, конечно, не помнила.
– Если в доме обронила, то дедушки ее найдут и нас отсюда вызволят. Если же во время полета выпала – то пиши пропало. А если где-то здесь, то мы ее найдем сами, – стала рассуждать Маришка.
Согласившись с ее мудрыми догадками, я тяжело вздохнул и спросил девочек:
– А откуда мы прилетели? С запада? С востока? С юга? С севера? Где искать нам волшебную палочку, в какой стороне?
– По-моему, мы сверху упали, – неуверенно проговорила Уморушка, перестав плакать. – Бух! – И здесь!
– Точно! – поддакнула ей Маришка. – Над долиной мы, кажется, не летели, сразу сюда шмякнулись.
– Тогда палочка где-то здесь лежит, – с сомнением в голосе сказал я. – Если она, конечно, не в другом месте потеряна.
– А мы это сейчас проверим! – бодро воскликнула Маришка и первой кинулась на поиски волшебной палочки.
Часа три, не меньше, рыскали мы по густым травам, облазили всю долину вдоль и поперек, но чудесной палочки так и не нашли. Когда стало темнеть, я приказал прекратить поиски.
– Оставить бесполезное занятие! – грустно произнес я, с трудом распрямляя затекшую спину. – Поищем-ка лучше место для ночлега. Скоро станет совсем темно, и тогда мы окажемся в незавидном положении.
– Сейчас в завидном… – буркнула себе под нос Уморушка, однако мое предложение пришлось ей, как видно, по душе. – Давайте вон в тех кустиках переночуем, – показала она рукой на куст боярышника, росшего неподалеку от того места, где мы находились, – летом тепло, не замерзнем за ночь. А утром пойдем Маусвилл искать. Вы согласны?
– Будет лучше, если мы спрячемся в горах, – возразила ей Маришка, – в горах и деревья большие растут, и пещерка какая-никакая найдется.
– Я пещерками по горло сыта, – угрюмо отозвалась Уморушка, – как туда попаду, так обязательно на приключения нарвусь. Хватит с меня пещер, Мариш, хватит!
– А ты по лампам не лазь, тогда ничего не случится!
Я поспешил прервать разгоравшийся спор юных путешественниц и, показав рукой на небо, произнес примиряющим тоном:
– Не ссорьтесь, друзья мои. Видите эти тучки? Если бы не они, то можно было бы и здесь наш бивуак раскинуть. Но вдруг пойдет дождь посреди ночи? Что тогда? А в горах мы от него живо спрячемся.
Промокнуть, не имея смены одежды, не хотели ни Маришка, ни Уморушка. Оборвав ненужный спор, они зашагали к высокой горе, поросшей по склонам кустарником и редкими деревьями. Прихрамывая, я поплелся следом.
Когда мы добрались до облюбованной нами горы, Маришка радостно сказала:
– Смотрите: и точно пещера есть!
– Стойте на месте, я обследую землю вокруг этого лаза! – предупредил я торопливых девочек и стал тщательно выискивать чьи-нибудь следы на рыхлой почве. Но отпечатков звериных лап или человеческих ног, на наше счастье, у входа в пещеру не было видно. – Входите, друзья мои! – радушно пригласил я своих уставших спутниц, закончив расследование.
Пещера была неглубокая, и солнечный свет проникал в нее почти до самого конца.
– А здесь чисто и уютно, – удивился я, пройдя по всей пещере раза два вперед и назад. – Располагайтесь, а я поищу что-нибудь на ужин.
– Мы тоже поищем, Иван Иванович, – сказала Маришка в ответ на мои слова, – в грибах и ягодах мы с Уморушкой знаем толк!
– По ягодам я профессор! – улыбнулась Уморушка. – Мигом раздобудем пропитание!
Через полчаса у входа в пещеру весело потрескивал небольшой костер, и на нем, нанизанные на деревянные шампуры, жарились грибные шашлыки. На широких листах мать-и-мачехи лежали алые ягоды лесной земляники и ждали, когда их подадут на десерт.
Утолив голод, мы загасили костер, завалили вход в пещеру двумя густыми ветками и улеглись в глубине своего временного пристанища на ложе из трав и листьев.
– Спокойной ночи, друзья мои! – пожелал я своим верным спутницам, укладываясь поудобнее. – Утро вечера мудренее! Мы обязательно спасемся и вернемся домой, хотя и не знаю пока, каким образом!
– А я знаю! – отозвалась мечтательным полусонным голосом Уморушка. – Чудесным образом мы спасемся!
Маришка грустно улыбнулась в ответ на ее слова, вздохнула и тихо сказала:
– Спи, Умор, спокойной ночи…
– Спокойной ночи…
Через минуту мы все трое уже сладко спали.
– Да чтоб я дорогих гостей и в баньку не сводил – да отродясь такого не было! Милости просим! – принялся уговаривать Петр Васильевич всех нас спустя каких-нибудь полчаса после нашего неожиданного появления в Апалихе.
Мы пробовали было отказаться (особенно Калина Калиныч), но натиск четы Королевых преодолеть не удалось.
– Сперва я схожу, затем девицы красные, а уж потом мужчины париться станут, – деловито и спокойно установила Маришкина бабушка очередность посещения бани. – Ну, а там и за ужин примемся, за чай да пироги.
– Что супружница моя сказала – то закон для всех! – улыбнулся Петр Васильевич. И, подмигнув нам лукаво, сказал: – Побегу, водицы еще натаскаю и дровишек в печь подкину!
Сказал так и побежал – только мы его и видели.
А через час банька была готова, и наши дамы отправились пробовать первый пар. Вернулись они довольно быстро: хозяйка спешила на кухню печь пироги, а Маришка с Уморушкой боялись опоздать к американскому фильму ужасов «Нападение мизераблей».
Войдя в комнату, девочки включили телевизор и уселись на диван в предвкушении увлекательного зрелища. И ожидания их сбылись, уже через пять минут они позабыли про все на свете – такие ужасы стали разворачиваться у низ прямо на глазах!
Страшные четырехрукие и четырехглазые существа, мизерабли, напали на маленький поселок, затерянный на западном океанском побережье. Грозя оружием, мерзкие монстры принялись выгонять несчастных жителей из домов на улицу. Одна из девушек, надеясь спастись, попыталась сбежать и скрыться в ночной темноте (мизерабли напали на поселок ночью), но яркие лучи фонариков тут же высветили беглянку, и двое чудовищ за кинулись ней в погоню.
– Эх, не уйдет! – воскликнула Маришка, видя, как расстояние между девушкой и ужасными существами неумолимо сокращается.
– Криволапые, а бегают быстро, – кивнула головой Уморушка, – подножкой бы их подсечь…
– Всех не подсечешь, – вздохнула Маришка, – видела, сколько их там налетело?
– Видала… Нас бы туда, мы этих четырехглазиков живо бы проучили!
– Мы? – удивилась Маришка. – Силенки-то у нас с ними неравные!
– А волшебная палочка на что? – Уморушка кивнула в сторону вешалки, на которой красовался кафтан Калины Калиныча. – Махнули бы палочкой – и нет ужастиков!
Маришка улыбнулась:
– Это ты здорово придумала…
– Я всегда здорово придумываю, – похвалилась Уморушка, – хоть у деда Калины спроси.
Пока девочки переговаривались между собой, события в фильме продолжали разворачиваться по нарастающей. Одному из чудовищ удалось наконец догнать несчастную девушку. Схватив ее за волосы свободной левой рукой (в другой левой руке чудовище держало фонарик), мерзкое существо поволокло свою пленницу обратно в поселок. Второй мизерабль шел рядом с ними и злобно хихикал над бедной девушкой.
– Нет уж, Мариш, ты как хочешь, а я сейчас проучу этих криволапиков… – прошептала Уморушка и, встав с дивана, направилась к вешалке.
– Это – кино, – попробовала переубедить взволнованную лесовичку ее подружка. Но решительная Уморушка не пожелала даже вдуматься в эти слова.
– А мы и киношных попробуем проучить, – проворчала бледная мстительница, роясь в глубоком кармане дедова кафтана. – Во!.. Есть!.. – радостно воскликнула она, обнаружив, наконец, волшебную палочку.
– Нужно тогда в этот городок пораньше попасть, до налета, – высказала свое предположение мудрая Маришка, – хотя бы за день: мы тогда бы жителей предупредили, получше приготовились бы к встрече мизераблей…
– Пораньше так пораньше, мне все едино, – согласилась Уморушка. И, увидев, как мерзкое чудовище толкнуло несчастную девушку в толпу перепуганных людей, быстро взмахнула волшебной палочкой и торопливо сказала: – Хочу, чтобы мы оказались в тех краях!
– На день раньше! – добавила Маришка, вставая с дивана.
И в этот роковой момент я как раз вошел в комнату, в которой начинали разворачиваться удивительные события, и стал невольно их самым активным участником.
– Что случилось? – спросил я, останавливаясь на пороге. – О чем вы кричите, девочки?
Но ответа я уже не получил. Какая-то мощная невидимая сила подхватила вдруг нас троих, приподняла над полом, закружила по комнате, выпрямила наши тела словно по струнке и втянула в экран телевизора: сперва Маришку, потом Уморушку и третьим меня самого.
Мы летели по ослепительно-белому, наполненному ярким светом тоннелю, и почти не видели друг друга, хотя расстояние между нами и не превышало двух-трех метров. Наконец этот полет по тоннелю все-таки прервался, и мы оказались вдруг в какой-то незнакомой долине, заросшей высокими травами и полевыми цветами. Неподалеку виднелись горы, а там, где гор не было, синело на горизонте бескрайнее море.
– Неужто мы снова в Америке?! – прошептала Маришка, оглядываясь по сторонам. – Вот это палочка так палочка!..
– На день раньше, как ты просила… – виновато проговорила Уморушка.
Придя немного в себя от пережитого, я набросился на торопыгу-лесовичку, чуя сердцем, что этот «полет» – ее рук дело.
– Что ты наделала, озорница ты эдакая! Мы, кажется, вновь из-за тебя влипли в историю, и на этот раз, вовсе не шуточную!
Уморушка потупила в землю глазки и тихо прошептала:
– Мне девушку стало жалко, Иван Иванович… Такое страшилище бедную сцапало!
– Какое страшилище? Какую девушку? – удивился я. – Ничего не понимаю!
– Фильм такой по телевизору показывали, – принялась объяснять мне Маришка, – американский. «Нападение мизераблей» называется. Про страшилищ четырехруких и четырехглазых, про то, как они в поселок один прилетели и на людей набросились…
– Фильм? Про страшилищ? И мы к ним попали?! – воскликнул я, совсем обескураженный и сбитый с толку.
Уморушка недовольно сморщила носик, сердясь на мою непонятливость:
– Мы не к страшилищам попали, а в ту местность, где этот поселок находится! Как он, Мариш, называется?
– Маусвилл.
– Во-во: Маусвилл!
Я пошатнулся и поспешил присесть на землю.
– Великолепно… Значит, мы там, где за девушками бегают чудовища… четырехрукие…
– И четырехглазые, – добавила Маришка.
– Великолепно… – повторил я навязчивое и вовсе не подходящее к данному моменту слово.
– Мы на день раньше сюда попали, – стала оправдываться Уморушка, – может быть, еще никаких страшилищ здесь нет… Если бы не эта девушка и не эти люди…
– Но они же придуманные!! – закричал я, не выдержав. – Придуманные!! Ты это понимаешь?
– Понимаю… Только мне и придуманных жалко… – пролепетала Уморушка.
А Маришка, видя, что ее подружка вот-вот расплачется, сказала тихо:
– Мне тоже придуманных жалко, Иван Иванович… Сначала я понимаю, что они придуманные, а потом забываю… Если бы не волшебная палочка, то мы на помощь героям фильма и не смогли бы прилететь…
Я укоризненно покачал головой, оперся руками о землю и, покряхтывая, поднялся на ноги.
– Немедленно возвращаемся! Слава Богу, что у нас есть волшебная палочка! Ну-ка, Уморушка, взмахни ею – и живо домой!
Уморушка сунула левую руку в один карман, затем сунула правую руку в другой и, страшно побледнев, проговорила:
– Кажись, тово…
– Что «кажись тово»?! – передразнил я лесовичку и тоже побледнел.
– Кажись… Кажись… – и Уморушка вдруг заплакала чуть ли не навзрыд.
– Ты ее в руках держала, – напомнила Маришка подруге, – ну да: в правой руке!
– Держала!.. А теперь не держу! – прорыдала Уморушка.
– Может быть, выронила? – предположил я. – А где ты ее выронила?
Уморушка пожала плечами: этого она, конечно, не помнила.
– Если в доме обронила, то дедушки ее найдут и нас отсюда вызволят. Если же во время полета выпала – то пиши пропало. А если где-то здесь, то мы ее найдем сами, – стала рассуждать Маришка.
Согласившись с ее мудрыми догадками, я тяжело вздохнул и спросил девочек:
– А откуда мы прилетели? С запада? С востока? С юга? С севера? Где искать нам волшебную палочку, в какой стороне?
– По-моему, мы сверху упали, – неуверенно проговорила Уморушка, перестав плакать. – Бух! – И здесь!
– Точно! – поддакнула ей Маришка. – Над долиной мы, кажется, не летели, сразу сюда шмякнулись.
– Тогда палочка где-то здесь лежит, – с сомнением в голосе сказал я. – Если она, конечно, не в другом месте потеряна.
– А мы это сейчас проверим! – бодро воскликнула Маришка и первой кинулась на поиски волшебной палочки.
Часа три, не меньше, рыскали мы по густым травам, облазили всю долину вдоль и поперек, но чудесной палочки так и не нашли. Когда стало темнеть, я приказал прекратить поиски.
– Оставить бесполезное занятие! – грустно произнес я, с трудом распрямляя затекшую спину. – Поищем-ка лучше место для ночлега. Скоро станет совсем темно, и тогда мы окажемся в незавидном положении.
– Сейчас в завидном… – буркнула себе под нос Уморушка, однако мое предложение пришлось ей, как видно, по душе. – Давайте вон в тех кустиках переночуем, – показала она рукой на куст боярышника, росшего неподалеку от того места, где мы находились, – летом тепло, не замерзнем за ночь. А утром пойдем Маусвилл искать. Вы согласны?
– Будет лучше, если мы спрячемся в горах, – возразила ей Маришка, – в горах и деревья большие растут, и пещерка какая-никакая найдется.
– Я пещерками по горло сыта, – угрюмо отозвалась Уморушка, – как туда попаду, так обязательно на приключения нарвусь. Хватит с меня пещер, Мариш, хватит!
– А ты по лампам не лазь, тогда ничего не случится!
Я поспешил прервать разгоравшийся спор юных путешественниц и, показав рукой на небо, произнес примиряющим тоном:
– Не ссорьтесь, друзья мои. Видите эти тучки? Если бы не они, то можно было бы и здесь наш бивуак раскинуть. Но вдруг пойдет дождь посреди ночи? Что тогда? А в горах мы от него живо спрячемся.
Промокнуть, не имея смены одежды, не хотели ни Маришка, ни Уморушка. Оборвав ненужный спор, они зашагали к высокой горе, поросшей по склонам кустарником и редкими деревьями. Прихрамывая, я поплелся следом.
Когда мы добрались до облюбованной нами горы, Маришка радостно сказала:
– Смотрите: и точно пещера есть!
– Стойте на месте, я обследую землю вокруг этого лаза! – предупредил я торопливых девочек и стал тщательно выискивать чьи-нибудь следы на рыхлой почве. Но отпечатков звериных лап или человеческих ног, на наше счастье, у входа в пещеру не было видно. – Входите, друзья мои! – радушно пригласил я своих уставших спутниц, закончив расследование.
Пещера была неглубокая, и солнечный свет проникал в нее почти до самого конца.
– А здесь чисто и уютно, – удивился я, пройдя по всей пещере раза два вперед и назад. – Располагайтесь, а я поищу что-нибудь на ужин.
– Мы тоже поищем, Иван Иванович, – сказала Маришка в ответ на мои слова, – в грибах и ягодах мы с Уморушкой знаем толк!
– По ягодам я профессор! – улыбнулась Уморушка. – Мигом раздобудем пропитание!
Через полчаса у входа в пещеру весело потрескивал небольшой костер, и на нем, нанизанные на деревянные шампуры, жарились грибные шашлыки. На широких листах мать-и-мачехи лежали алые ягоды лесной земляники и ждали, когда их подадут на десерт.
Утолив голод, мы загасили костер, завалили вход в пещеру двумя густыми ветками и улеглись в глубине своего временного пристанища на ложе из трав и листьев.
– Спокойной ночи, друзья мои! – пожелал я своим верным спутницам, укладываясь поудобнее. – Утро вечера мудренее! Мы обязательно спасемся и вернемся домой, хотя и не знаю пока, каким образом!
– А я знаю! – отозвалась мечтательным полусонным голосом Уморушка. – Чудесным образом мы спасемся!
Маришка грустно улыбнулась в ответ на ее слова, вздохнула и тихо сказала:
– Спи, Умор, спокойной ночи…
– Спокойной ночи…
Через минуту мы все трое уже сладко спали.
Глава третья
Увы, спокойной ночи у нас не получилось. Первой проснулась Маришка, которую под самое утро разбудили какие-то странные звуки, похожие на человеческие голоса. Разговаривали, кажется, по-английски, но спросонок Маришка ничего не разобрала и принялась тормошить меня и Уморушку.
– Иван Иванович! Уморушка! Вставайте! Здесь кто-то – есть!
Привычный уже ко всяким неожиданностям и сюрпризам, я быстро проснулся и торопливо сунул руку в карман за спичками.
Лучше бы я не зажигал огонь!.. Странное и нелепое зрелище предстало перед моими глазами: я увидел, что у моей дорогой и любимой Уморушки вырос гигантский нос, похожий на слоновий хобот! А через секунду я почувствовал, что такое же «украшение» появилось и у меня самого. В ужасе я выронил спичку и ухватился обеими руками за чудовищный, мерзкий отросток.
– Уморушка, миленькая, проснись! – снова затормошила спящую подругу Маришка. – Вас заколдовали!
Уморушка что-то сердито проворчала сквозь сон и попыталась приподнять голову от травяной подушки. Но не смогла: тяжеленный носище надежным якорем приковал ее к полу пещеры.
– Ой!.. Да что же это?! – испугалась несчастная лесовичка. – Иван Иванович, родненький, помогите!
– Сейчас… Сейчас разберемся, в чем тут дело… – проговорил я как можно спокойнее, стараясь не показать девочкам, что тоже очень испугался. – Вот оказия: и у меня хобот вырос!
Я попробовал улыбнуться, но попытка на этот раз оказалась неудачной.
– Кто тут шутки над нами шутит?! А ну, покажись! – строго спросила Маришка срывающимся от волнения голосом.
Но никто на ее дерзкий вызов не появился. Только где-то, совсем рядом с нами, зашептали зловредно:
– Чтоб у тебя не только нос, но и уши до потолка выросли!.. Хи-хи-хи!.. Ха-ха-ха!..
И в тот же момент и Уморушка, и я почувствовали, как наши уши с неудержимой силой потянулись вверх и вскоре уперлись в своды пещеры.
– А у тебя пусть уши лопухами вырастут! Вот красавицей станешь! – засмеялся кто-то омерзительным смехом за спиной у Маришки.
Девочка быстро оглянулась, но никого не увидела. И в ту же секунду ее уши стали наливаться тяжестью, и вскоре два лопуха украсили Маришкину голову.
– Мы попали в волшебную пещеру! – догадался я. – Наши дела плохи, но не будем терять выдержку и надежду, друзья мои!
– Чтоб у тебя оленьи рога повырастали, догадчик несчастный! – просипел отвратительный голос одного из невидимых обитателей пещеры.
И через миг моя голова упиралась в свод уже не только ушами, но и парой увесистых рогов.
– Нас проклинают, и проклятья сбываются! – воскликнул я, хватаясь руками за новое «украшение». – Мы, кажется, попали в Пещеру Проклятий!
– Чтоб у тебя, у несчастного умника… – снова заскрежетал отвратительный голос, но был мгновенно перебит мною.
– А ну-ка, замолчите, уважаемый! И чтобы я вас больше не слышал, пока мы здесь находимся!
– Кажется, подействовало! – радостно прошептала Маришка.
– Ключ к спасению найден, друзья мои! – улыбнулся я в ответ.
И тут же «проклял» своих юных спутниц:
– Чтоб у вас немедленно уши стали маленькими! Такими, как прежде!
– И нос-с-с!.. – просипела Уморушка, все еще держась обеими руками за свой хобот.
– И чтоб нос у нее стал маленьким! Немедленно!
Через мгновение я убедился в силе своего колдовского могущества: уши у девочек и нос у бедной Уморушки приняли свой первоначальный вид.
– А сейчас я прокляну Ивана Ивановича, – сказала Уморушка, вставая с травяного ложа. И, не дожидаясь на то моего согласия, тут же выполнила свое обещание:
– Чтоб у вас рога и уши немедленно отпали!
– Что ты наделала, несчастная?!
– Опять перестаралась… – виновато проговорила Уморушка. – Простите, Иван Иванович, я больше не буду!
– А больше и нет у меня ушей! Все кончились!
– Сейчас будут… – и Уморушка «прокляла» меня еще разок: – Чтоб у вас новые уши выросли, такие, как прежде!
Почувствовав в ладонях вновь обретенные уши, я облегченно вздохнул.
– Прочь, прочь отсюда! – скомандовал я своим юным спутницам.
И вдруг с изумлением увидел, что нахожусь в Пещере Проклятий один-одинешенек.
«Господи!.. В этом проклятом месте нужно выражаться поосторожнее!» – подумал я испуганно и поспешил выйти из пещеры наружу.
Маришка и Уморушка ждали меня у входа.
– Здорово вы нас из пещеры выкинули! – засмеялась бедовая лесовичка. – Хоп! И мы здесь!
– Хорошо, что здесь, а не где-нибудь еще… – проговорил я хриплым от волнения голосом. И, взяв девочек за руки, торопливо повел их подальше от страшного места.
– Иван Иванович! Уморушка! Вставайте! Здесь кто-то – есть!
Привычный уже ко всяким неожиданностям и сюрпризам, я быстро проснулся и торопливо сунул руку в карман за спичками.
Лучше бы я не зажигал огонь!.. Странное и нелепое зрелище предстало перед моими глазами: я увидел, что у моей дорогой и любимой Уморушки вырос гигантский нос, похожий на слоновий хобот! А через секунду я почувствовал, что такое же «украшение» появилось и у меня самого. В ужасе я выронил спичку и ухватился обеими руками за чудовищный, мерзкий отросток.
– Уморушка, миленькая, проснись! – снова затормошила спящую подругу Маришка. – Вас заколдовали!
Уморушка что-то сердито проворчала сквозь сон и попыталась приподнять голову от травяной подушки. Но не смогла: тяжеленный носище надежным якорем приковал ее к полу пещеры.
– Ой!.. Да что же это?! – испугалась несчастная лесовичка. – Иван Иванович, родненький, помогите!
– Сейчас… Сейчас разберемся, в чем тут дело… – проговорил я как можно спокойнее, стараясь не показать девочкам, что тоже очень испугался. – Вот оказия: и у меня хобот вырос!
Я попробовал улыбнуться, но попытка на этот раз оказалась неудачной.
– Кто тут шутки над нами шутит?! А ну, покажись! – строго спросила Маришка срывающимся от волнения голосом.
Но никто на ее дерзкий вызов не появился. Только где-то, совсем рядом с нами, зашептали зловредно:
– Чтоб у тебя не только нос, но и уши до потолка выросли!.. Хи-хи-хи!.. Ха-ха-ха!..
И в тот же момент и Уморушка, и я почувствовали, как наши уши с неудержимой силой потянулись вверх и вскоре уперлись в своды пещеры.
– А у тебя пусть уши лопухами вырастут! Вот красавицей станешь! – засмеялся кто-то омерзительным смехом за спиной у Маришки.
Девочка быстро оглянулась, но никого не увидела. И в ту же секунду ее уши стали наливаться тяжестью, и вскоре два лопуха украсили Маришкину голову.
– Мы попали в волшебную пещеру! – догадался я. – Наши дела плохи, но не будем терять выдержку и надежду, друзья мои!
– Чтоб у тебя оленьи рога повырастали, догадчик несчастный! – просипел отвратительный голос одного из невидимых обитателей пещеры.
И через миг моя голова упиралась в свод уже не только ушами, но и парой увесистых рогов.
– Нас проклинают, и проклятья сбываются! – воскликнул я, хватаясь руками за новое «украшение». – Мы, кажется, попали в Пещеру Проклятий!
– Чтоб у тебя, у несчастного умника… – снова заскрежетал отвратительный голос, но был мгновенно перебит мною.
– А ну-ка, замолчите, уважаемый! И чтобы я вас больше не слышал, пока мы здесь находимся!
– Кажется, подействовало! – радостно прошептала Маришка.
– Ключ к спасению найден, друзья мои! – улыбнулся я в ответ.
И тут же «проклял» своих юных спутниц:
– Чтоб у вас немедленно уши стали маленькими! Такими, как прежде!
– И нос-с-с!.. – просипела Уморушка, все еще держась обеими руками за свой хобот.
– И чтоб нос у нее стал маленьким! Немедленно!
Через мгновение я убедился в силе своего колдовского могущества: уши у девочек и нос у бедной Уморушки приняли свой первоначальный вид.
– А сейчас я прокляну Ивана Ивановича, – сказала Уморушка, вставая с травяного ложа. И, не дожидаясь на то моего согласия, тут же выполнила свое обещание:
– Чтоб у вас рога и уши немедленно отпали!
– Что ты наделала, несчастная?!
– Опять перестаралась… – виновато проговорила Уморушка. – Простите, Иван Иванович, я больше не буду!
– А больше и нет у меня ушей! Все кончились!
– Сейчас будут… – и Уморушка «прокляла» меня еще разок: – Чтоб у вас новые уши выросли, такие, как прежде!
Почувствовав в ладонях вновь обретенные уши, я облегченно вздохнул.
– Прочь, прочь отсюда! – скомандовал я своим юным спутницам.
И вдруг с изумлением увидел, что нахожусь в Пещере Проклятий один-одинешенек.
«Господи!.. В этом проклятом месте нужно выражаться поосторожнее!» – подумал я испуганно и поспешил выйти из пещеры наружу.
Маришка и Уморушка ждали меня у входа.
– Здорово вы нас из пещеры выкинули! – засмеялась бедовая лесовичка. – Хоп! И мы здесь!
– Хорошо, что здесь, а не где-нибудь еще… – проговорил я хриплым от волнения голосом. И, взяв девочек за руки, торопливо повел их подальше от страшного места.
Глава четвертая
Мы обошли ужасную гору с Пещерой Проклятий, миновали еще три невысоких холма и вдруг увидели на краю широкой долины, в нескольких шагах от моря, небольшое рыбацкое селение.
– Слава Богу, наконец-то нам повезло! Вот он – наш Маусвилл! – воскликнул я, разглядывая аккуратные домики с черепичными крышами. – Надеюсь, люди нам помогут. За мной, друзья мои!
И мы чуть ли не бегом припустились с предгорья в долину.
Вскоре мы уже стучались в двери первого дома, всего увитого плющом и диким виноградом. Но, странное дело, нам почему-то их не открыли. Испуганный хозяин только на секунду выглянул из-за беленьких занавесок и через оконное стекло что-то сердито и одновременно виновато прокричал незваным гостям. После чего скрылся в глубине дома и уже не показывался, хотя Уморушка и барабанила в двери еще с полминуты.
В соседнем домике нас ждал точно такой же прием. Увидев странную троицу бродяжек, хозяйка отчаянно замахала в окно руками. Этот жест означал одно: ступайте, ступайте отсюда с Богом!
И только в третьем доме нам наконец-то открыли дверь и впустили на порог.
– Кто вы? Зачем пришли в наши проклятые места? – спросила меня женщина средних лет, одетая в скромное светло-коричневое платье и обутая в старомодные тяжелые туфли.
– Мы попали в ужасную переделку, уважаемая миссис…
– Грей, – подсказала мне женщина. – Нэнси Грей.
– Очень приятно, миссис Грей, – поклонился я. И продолжил: – Мы угодили в Пещеру Проклятий и еле спаслись от тамошних призраков…
– Вы там были?! – всплеснула руками добросердечная женщина, и ее глаза невольно расширились от ужаса. – Жители Маусвилла не ходят туда уже лет двадцать или тридцать! Нам хватает и других бед и горестей…
– Не можем ли мы вам чем-нибудь помочь? – поспешил я предложить свои услуги.
Но миссис Грей, горько улыбнувшись, отвергла их:
– Благодарю, но вам, дорогие, не по силам избавить нас от проклятья.
Радушным жестом она пригласила нашу компанию в комнату.
– Как вас зовут, девочки? – спросила хозяйка дома, как только Маришка и Уморушка уселись на удобную кушетку.
Подружки охотно назвали свои имена.
– Иван Иванович Гвоздиков, – поклонился я миссис Грей и стал устраиваться поудобнее в старинном кресле.
– Так вы иностранцы? – удивилась хозяйка. – По вашему произношению это совсем не заметно!
– Да, мы из России, – ответил я. И, опасаясь, что кто-нибудь из девочек сейчас заговорит о «Вавилонском эликсире», добавил торопливо: – Решили вот немного попутешествовать по Америке!
– Могли бы и миновать несчастный Маусвилл… – покачала головой миссис Грей. – Тем более накануне полнолуния…
– А в чем дело? – спросил я. – Надеюсь, в полнолуние призраки не выходят из Пещеры Проклятий? (О четырехруких монстрах, о которых мне рассказывали недавно Маришка и Уморушка, я начисто позабыл из-за пережитых ночью страхов.)
– Призраки не выходят, – тяжело вздохнула хозяйка гостеприимного дома, – зато прилетают мизерабли, мистер Джон… Каждое полнолуние, вот уже целых три года к нам являются ужасные существа на каких-то странных летающих бочонках и требуют дань: одного юношу и одну девушку. А потом улетают вместе сними, и мы уже никогда больше не видим наших славных детишек…
– И вы терпеливо сносите все это безобразие? – возмутился я. – Нужно немедленно дать отпор мерзким мизераблям, миссис Грей! Немедленно!
– Слава Богу, наконец-то нам повезло! Вот он – наш Маусвилл! – воскликнул я, разглядывая аккуратные домики с черепичными крышами. – Надеюсь, люди нам помогут. За мной, друзья мои!
И мы чуть ли не бегом припустились с предгорья в долину.
Вскоре мы уже стучались в двери первого дома, всего увитого плющом и диким виноградом. Но, странное дело, нам почему-то их не открыли. Испуганный хозяин только на секунду выглянул из-за беленьких занавесок и через оконное стекло что-то сердито и одновременно виновато прокричал незваным гостям. После чего скрылся в глубине дома и уже не показывался, хотя Уморушка и барабанила в двери еще с полминуты.
В соседнем домике нас ждал точно такой же прием. Увидев странную троицу бродяжек, хозяйка отчаянно замахала в окно руками. Этот жест означал одно: ступайте, ступайте отсюда с Богом!
И только в третьем доме нам наконец-то открыли дверь и впустили на порог.
– Кто вы? Зачем пришли в наши проклятые места? – спросила меня женщина средних лет, одетая в скромное светло-коричневое платье и обутая в старомодные тяжелые туфли.
– Мы попали в ужасную переделку, уважаемая миссис…
– Грей, – подсказала мне женщина. – Нэнси Грей.
– Очень приятно, миссис Грей, – поклонился я. И продолжил: – Мы угодили в Пещеру Проклятий и еле спаслись от тамошних призраков…
– Вы там были?! – всплеснула руками добросердечная женщина, и ее глаза невольно расширились от ужаса. – Жители Маусвилла не ходят туда уже лет двадцать или тридцать! Нам хватает и других бед и горестей…
– Не можем ли мы вам чем-нибудь помочь? – поспешил я предложить свои услуги.
Но миссис Грей, горько улыбнувшись, отвергла их:
– Благодарю, но вам, дорогие, не по силам избавить нас от проклятья.
Радушным жестом она пригласила нашу компанию в комнату.
– Как вас зовут, девочки? – спросила хозяйка дома, как только Маришка и Уморушка уселись на удобную кушетку.
Подружки охотно назвали свои имена.
– Иван Иванович Гвоздиков, – поклонился я миссис Грей и стал устраиваться поудобнее в старинном кресле.
– Так вы иностранцы? – удивилась хозяйка. – По вашему произношению это совсем не заметно!
– Да, мы из России, – ответил я. И, опасаясь, что кто-нибудь из девочек сейчас заговорит о «Вавилонском эликсире», добавил торопливо: – Решили вот немного попутешествовать по Америке!
– Могли бы и миновать несчастный Маусвилл… – покачала головой миссис Грей. – Тем более накануне полнолуния…
– А в чем дело? – спросил я. – Надеюсь, в полнолуние призраки не выходят из Пещеры Проклятий? (О четырехруких монстрах, о которых мне рассказывали недавно Маришка и Уморушка, я начисто позабыл из-за пережитых ночью страхов.)
– Призраки не выходят, – тяжело вздохнула хозяйка гостеприимного дома, – зато прилетают мизерабли, мистер Джон… Каждое полнолуние, вот уже целых три года к нам являются ужасные существа на каких-то странных летающих бочонках и требуют дань: одного юношу и одну девушку. А потом улетают вместе сними, и мы уже никогда больше не видим наших славных детишек…
– И вы терпеливо сносите все это безобразие? – возмутился я. – Нужно немедленно дать отпор мерзким мизераблям, миссис Грей! Немедленно!