Михаил Александрович Каришнев-Лубоцкий
Осторожно пуппитролли!

Вместо предисловия

   Когда-то давным-давно гнэльфы жили и там, и сям, и даже повсюду. Но потом народу на земном шаре потихоньку прибавилось, и гнэльфам пришлось ужаться и поселиться в пределах нынешней территории. Старейшины гнэльфов срочно провели границу, а их жены придумали и сшили красивый красивый государственный флаг из разноцветных лоскутков. Потом самый мудрый и грамотный гнэльф по имени Альтерфатти заперся на три дня и три ночи в своем кабинете и сочинил за этот кратчайший срок для сородичей Конституцию и Свод Законов. Когда с формальностями было покончено, гнэльфы облегченно вздохнули и стали жить так, как жили прежде: весело, но в заботах. А вы ведь знаете, как проходит подобная жизнь: быстро, словно один счастливый миг… Не успели гнэльфы и опомниться, а уже наступили наши дни. Ну что ж, оно, возможно, и к лучшему. Ведь именно в это время и произошла та история, о которой я хочу вам рассказать.

Глава первая

   Однажды в Гнэльфбурге на Яблоневой улице появилось настоящее чудовище. Тихо повизгивая и покряхтывая, оно проползло мимо дома, в котором жил Крюшон, и остановилось в тупичке на ничейной территории в тени двух каштанов. Это чудовище было стареньким ржавым трейлером, с вмятинами на боках и запыленными окошками, задернутыми изнутри линялыми занавесками. Тащил трейлер такой же древний, как и он сам, автомобиль синего цвета, покрашенный почему-то в отдельных местах ядовитой оранжевой краской.
   – Интересно, кто бы это мог быть? – спросил Крюшон своего долговязого приятеля Морса и кивнул на странную чудо-технику.
   – Наверное, путешественник…
   Морс почти угадал: за рулем автомобиля сидел старый морской волк Торнадо Нордвест, известный всему Гнэльфбургу бродяга и скиталец, ушедший полвека назад из отчего дома на поиски приключений и только теперь вернувшийся к родному очагу.
   – Привет, ребятишки! – сказал он, вылезая из тесной машины, и дружески помахал Крюшону и Морсу загорелой рукой. – Когда-то здесь, – Торнадо ткнул указательным пальцем куда-то вниз себе под ноги, – стояла хижина старины Нордвеста. Ее случайно не смыло волной во время шторма?
   – Нет, – ответил ошарашенный странным вопросом Крюшон, – не смыло. – Он перевел дыхание и торопливо добавил: – Сколько себя помню, тут ни волн, ни шторма не было, одни каштаны и клумбы, да еще наш дом! А господин Нордвест давно отсюда уехал.
   Седенький гнэльф, услышав его слова, печально вздохнул:
   – Этого и следовало ожидать… Что ж, остались наши каштаны, а это уже немало!
   Он похлопал ладонью по стволу старого дерева и принялся отцеплять автомобиль.
   Морс и Крюшон подошли к нему поближе и спросили хором:
   – Вам не помочь?
   – Спасибо, ребятки, но я привык все делать сам. – Старичок на секунду оторвался от своей работы и протянул мальчикам мозолистую ладонь: – Будем знакомы: Торнадо Нордвест, в прошлом – моряк, а теперь – пенсионер. Ваш земляк и сосед, между прочим!
   – Мы о вас кое-что слышали, – признался Крюшон, – в Гнэльфбурге о вас помнят.
   – Я был первым из тех, кто стал моряком. Гнэльфбуржцы раньше не стремились к морю. Один я нашелся такой смелый!
   Морс и Крюшон пожали руку старому морскому волку и, назвав свои имена, еще раз предложили помощь.
   – Принесите холодной чистой водички моему Крузейро. Он, поди, умирает от жажды.
   Седенький гнэльф открыл дверцу трейлера, залез внутрь и вскоре выбрался оттуда с большой клеткой в руках, в которой сидел красавец – попугай.
   – Знакомься, Круз, это наши новые соседи и друзья!
   – Стррелять из ррогатки гррех, – ни с того, ни с сего заявил вдруг попугай и добавил: – Прриятней прроводить врремя на морре: фиррма «Пилигррим» гаррантиррует ррадостное настрроение и укррепление вашего здорровья!
   – Скорее воды! Крузейро начал заговариваться! – испугался старик Торнадо и поставил клетку в тень.
   Морс и Крюшон со всех ног бросились за водой. Когда попугай напился и немного пришел в себя, он заявил:
   – Прроклятая жарра! Мог бы сварриться! Прропасть в ррасцвете лет – прреступление!
   После чего внимательно посмотрел на юных гнэльфов оценивающим взглядом и веско изрек:
   – Хоррошие рребята! Гррех не подрружиться!
   – Я тоже так думаю! – расплылся в улыбке его хозяин.

Глава вторая

   С этой минуты Морс и Крюшон стали постоянно пропадать у морского волка в его стареньком трейлере. Рассказы Нордвеста о былых путешествиях по морям и океанам буквально околдовывали юных гнэльфов, иногда мальчишкам даже начинало казаться, что они в этот момент не сидят в тесном домике на колесах, а находятся на белоснежной яхте где-то далеко-далеко от Гнэльфбурга и открывают новые земли и новые острова.
   Попугай тоже охотно слушал истории своего хозяина, но иногда позволял себе нахальство прерывать их плавный ход какой-нибудь репликой. Так, например, когда Торнадо Нордвест рассказывал о сражении с пиратами в Проливе Морской Феи, Крузейро важно сообщил:
   – Три дня шли бои, на пятый все смолкло!
   А когда Торнадо повествовал о поисках Волшебного Меча на Змеиных Островах, попугай по секрету шепнул Крюшону и Морсу:
   – Старрик брредит, на этих острровах прропало сокрровище пиррата Грринго!
   Иногда Крузейро и сам принимался делиться воспоминаниями, и у него это получалось не хуже, чем у хозяина. Так вскоре Крюшон и Морс узнали, что разговорчивый попугай – «сиррота с ррождения», но когда-то и у него был родной и любимый брат по имени Артуро, с которым он сидел в «рроскошной и пррекррасной» клетке у одного морского капитана целых двенадцать лет и еще три месяца. Однажды в Сказочном Море произошло кораблекрушение, и капитан перед гибелью судна успел совершить благородный поступок – он открыл клетку и выпустил на свободу братьев-попугаев.
   – Крругом был мррак, морре рревело, – рассказывал Крузейро мальчишкам, нервно переступая с лапки на лапку и подергивая головой при воспоминании о былых ужасах. – Грром грремел, рраскат за рраскатом… Морре прроглотило коррабль… Я посмотррел вокрруг – прропали все! Я кррикнул: – «Арртурро! Арртурро!..» Но бррат исчез…
   Проговорив эти слова, Крузейро взглянул на Крюшона и Морса, ища у них сочувствия. И найдя его в их добрых и по-детски наивных глазах, он нервно склюнул зернышко у себя под лапками и громко, явно играя на публику, крикнул:
   – Мой бррат! Он прропал! На острровах! На прроклятых острровах! Пррощай, Арртурро, и до встрречи в лучшем из мирров!
   – Погоди хоронить Артурчика, жив твой братец! – поморщился Торнадо и погладил шершавой ладонью взгрустнувшего попугая по загривку. – Летает сейчас твой шалопай Артуро где-нибудь среди лиан и тебя вспоминает. Не горюй, Круз, вы по триста лет живете – еще свидитесь!
   – После дождичка в четверрг? – поинтересовался тут же попугай. – Когда ррак на горре свистнет? – И, ехидно скосив на хозяина левый глаз, спросил с подковыркой: – А почему тогда Арртурро телегрраммы не пррисылает? Сррочные – прресррочные?
   – Потому что с этих островов не то, что телеграммы послать, а и самому– то выбраться проблема! – сказал сердито Торнадо. – Сказочное Море для неопытных путешественников – настоящая ловушка!
   – Сказочное Море? – переспросил Морс. – А разве есть такое?
   – Есть. От Ватерзальца рукой подать.
   Морс посмотрел на Крюшона:
   – Скоро из нашего колледжа одна группа учеников поедет в Ватерзальц, а оттуда в морской круиз на яхте «Сувенир»!
   – А вы с ними не поплывете? – поинтересовался Торнадо Нордвест. – Что может быть лучше хорошей прогулки по морю да еще и под парусами!
   – Увы, мы с Морсиком уже немного поплавали! – смущенно признался Крюшон. И пояснил: – У доски, на уроке…
   – В круиз берут только круглых отличников, – поставил точку в неприятном разговоре Морс.
   – Жаль, – вздохнул старый моряк. – хотя поездка в Ватерзальц еще не означает поездку на Радужный Архипелаг, но все-таки это уже кое-что…
   – Радужный Архипелаг? – удивился Морс. – А это еще что за географическая новость? Признаюсь, я впервые про такой архипелаг слышу!
   – И я впервые, – поддакнул Крюшон, – в Гнэльфландском море такого архипелага нет!
   – В Гнэльфландском море его нет, а в Сказочном – есть.
   Торнадо достал из рундука небольшую шкатулку, открыл ее и вынул оттуда старую, потертую на сгибах, карту и несколько пожелтевших от времени листочков бумаги, исписанных одними цифрами. Старый моряк разложил карту на столе и ткнул в нее скрюченным указательным пальцем:
   – Вот Сказочное море, а вот Радужный Архипелаг!
   Морс и Крюшон с любопытством склонились над картой. Крузейро, который сидел не в клетке, а разгуливал на свободе, взлетел на полочку над их головами и тоже уставился в карту своими умными оранжевыми глазами.
   – Между Гнэльфландским и Сказочным морями находится какой-то перешеек, – разглядел Морс небольшую коричневую полоску, разделяющую два синих пятна на карте. – Если его прорыть, получится канал, который превратит два моря в одно!
   Торнадо усмехнулся:
   – Если бы Сказочное море было обыкновенным морем, то, наверное, так бы давно все и сделали. Но оно – Сказочное! И оно указано только на этой карте!
   – Рредкий экземплярр! – поддакнул Крузейро. – Ррарритет! Пиррат потеррял – Торрнадо подобррал! Хррани каррту, Торрнадо, крругом ворры!
   – Мы не воры, – обиделся крюшон, приняв слова болтливой птицы в свой и Морсика адрес.
   – Вы дррузья! – торопливо поправился Крузейро. – Прростите за дуррацкую фрразу! Выррвалось, гррешен!
   Торнадо Нордвест укоризненно покачал головой и продолжил свои объяснения.
   – Этот перешеек, – он ткнул пальцем в узкую коричневую полоску на карте, – называется Грот Неприятных Сюрпризов. Это – пещера, по которой корабли могут случайно или по доброй воле их владельцев попасть из Гнэльфландского моря в Сказочное. Быстрое течение засасывает суда, которые оказываются поблизости от Грота, и несет их с игромной скоростью по подземной реке.
   – А вернуться обратно нельзя? – поинтересовался Морс на всякий случай. – Если поставить, например, мощные двигатели на корабль или добавить паруса?
   – Никакие двигатели там не помогут. Единственный шанс вернуться в Ватерзальц – дождаться, когда на какой-нибудь Понедельник выпадет тринадцатое число. В этот день таинственное течение меняет свое направление, и счастливчик-корабль может удачно пройти по Гроту Неприятных Сюрпризов, если…
   – Если не прропадет по дорроге! – выкрикнул Крузейро и дважды поклонился хозяину, словно прося прощения за то, что его перебил. – Стррашные монстрры, кррылатые зверри – не Гррот, а кошмарр!
   И попугай снова стал бить поклоны и переступать с лапки на лапку, не забывая при этом поглядывать умными глазками то на Морса, то на Крюшона, а то и на старину Нордвеста.
   – В Гроте живут чудовища? – спросил бывалого моряка-бродягу любопытный Морс. – Вы их видели сами, господин Торнадо?
   – Нет! – испуганно замахал руками старичок. – Если бы я с ними встретился, вряд ли сидел бы сейчас рядом с вами!
   – А мне прришлось встрретиться, – проговорил Крузейро и на минутку прекратил бить поклоны и исполнять замысловатый танец. – Кррылатые котярры чуть не сожррали Арртурро! Они выдеррнули мое перро! Морряки пррикррыли нас паррусами… Урра моррякам!
   – Ура, ура, – лениво поддакнул Торнадо Нордвест. – Честь им и слава. Но было бы лучше, если бы они дружно залаяли на этих крылатых котов и кошек. Говорят, здорово помогает!
   – А моррские монстрры Топпа и Хлоппа? – вспомнил вдруг Крузейро. – Это такой кошмарр!.. Трри прробоины – корраблю кррышка! Но прронесло, прронесло… Коррабль прроплыл Грот.
   – Нужно было всем дружно закрыть глаза и показать Топпе и Хлоппе языки, – сказал Торнадо Нордвест тоном знатока. – Говорят, это неплохо помогает при встрече с Подводными Стражами!
   – Брред! – тут же заявил Крузейро. – Дуррацкое прреданье!
   – Может быть, может быть, – не стал спорить Торнадо.
   Он свернул карту и убрал ее вместе с загадочными листочками бумаги обратно в шкатулку.
   – Когда-нибудь ученые расшифруют эти странные записи, а пока пусть они хранятся у меня в рундучке. А вы, ребятки, будете моими наследниками!
   – Нотарриуса прригласить? – поинтересовался тут же Крузейро у хозяина. И сам ответил на свой вопрос: – Пррочь, пррочь форрмальности! Морряки не вррут!
   – Вот именно! – улыбнулся Торнадо Нордвест и стал угощать Крюшона и Морса крепким чаем и сладкими пирожками, которые он испек в походной печке-духовке.

Глава третья

   В Гнэльфбурге на Вишневой улице, совсем неподалеку от того места, где жили Морс и Крюшон, стоял огромный кирпичного цвета дом. Его разделяла на две равных части полукруглая бетонная арка. Если пройти под ее тяжелыми мрачными сводами, то можно оказаться во дворе, в глубине которого вы обнаружите еще один дом – маленький, старенький, всего в два этажа, но зато с мезонином и большим подвалом, в котором с недавних пор жил злой старикашка по имени Кракофакс.
   Кракофакс был пуппитролль. Несмотря на свой маленький рост – гнэльфы по сравнению с ним казались настоящими великанами, – этот седенький с лысинкой на макушке старичок мог устраивать при желании всем окружающим довольно крупные неприятности. А желания у него, как ни странно, не исчезали с возрастом, а наоборот, все прибавлялись и прибавлялись. Единственное, что удерживало Кракофакса от козней, так это его откровенная трусость, которую он почему-то называл «Здравым Смыслом».
   Так, например, Здравый смысл заставлял пуппитролля безвылазно сидеть в темном и сыром подвале и только изредка разрешал ему на минутку высовывать нос на улицу.
   – Я – чародей! Я могу становиться невидимым! – говорил Кракофакс Здравому Смыслу, пытаясь снять его запрет появляться на улицах почаще.
   Но Здравый Смысл категорично заявлял:
   – Нет, тебя затопчут эти дылды-гнэльфы! Или ты попадешь под машину! Или тебя укусит какая-нибудь собака, и ты заболеешь бешенством!
   Кракофакс выслушивал эти поучения, сжимая от негодования кулачки и краснея от гнева и ярости, как переспевший помидор. Однако вскоре покорно смирялся и оставался сидеть дома в тоскливом одиночестве.
   Но вот однажды, когда на дворе вовсю лил проливной дождь и стоял непроглядный мрак, старенький пуппитролль отважился совершить небольшую прогулку по пустынным улочкам Гнэльфбурга.
   «В такую погоду даже бешеные собаки попрятались по щелям», – резонно подумал он и стал напяливать на себя тесный, мышиного цвета, плащик.
   Надев на лысую голову старую фетровую шляпу, он взял в руки дырявый зонтик, который украл неделю назад из кукольного домика у какой-то зазевавшейся девчонки, и вышел через щель в двери в небольшой дворик. Быстро прошмыгнул под бетонной аркой и оказался на улице, залитой огнями витрин, реклам и электрических фонарей.
   «Куда пойти? Налево или направо?» – подумал Кракофакс и, махнув рукой, повернул направо.
   И вскоре он оказался у лучшего в городе магазина игрушек, украшенного гигантской вывеской:
«ЛАПУНДЕР И СЫНОВЬЯ
ЛУЧШИЕ В МИРЕ ИГРЫ И ИГРУШКИ!»
   Все пуппитролли неравнодушны к игрушкам, и Кракофакс не был исключением. Когда он увидел за толстым витринным стеклом тысячу плюшевых мопсов и слоников, кошек и крокодилов, зайцев и бегемотиков, овечек и козликов, а также сотню-другую самолетов, автомобилей, паровозов и космических ракет, у него от волнения сперло в груди дыхание, и он прилип посиневшим от холода носом к еще более холодному мокрому стеклу. Бледно-голубенькие глазенки пуппитролля бегали то вправо, то влево, то вверх, то вниз и все никак не могли остановиться на какой-нибудь одной игрушке и рассмотреть ее внимательным взглядом знатока.
   И все-таки минуты через три его блуждающий лихорадочный взор вдруг застыл на невыразительной и довольно уродливой кукле: Кракофакс увидел в витрине мальчика-пуппитролля в дурацком клоунском наряде, сидевшего на неказистом сереньком ослике.
   «Да это же Тупсифокс! – взволнованно подумал любитель ночных прогулок под дождем и еще сильнее прижался носом к холодному стеклу. – Ну да, Тупсифокс, сын моей сестрички Пуппилотты!».
   Придя в себя от изумления, Кракофакс принялся стучать кулачком по витрине и подавать племяннику знаки, пытаясь привлечь его внимание к своей особе. Но глупый мальчишка сидел на осле, как приклеенный, и тупо смотрел в одну точку завороженным взглядом изумрудно-зеленых кошачьих глаз, не делая даже слабых попыток пошевельнуться или хотя бы моргнуть.
   «Не иначе как он заколдован! – решил Кракофакс после десятиминутных плясок в луже перед магазинной витриной. – Нормальный пуппитролль в его возрасте не просидит и секунды на одном месте без движения, а этот красавчик уподобился музейной статуе и даже не хочет подмигнуть родному дяде!»
   Кракофакс нагнулся и, сняв с левой ноги дырявый башмак, вылил из него воду обратно в лужу. Потом снова обулся и, почувствовав некоторое облегчение, решил сделать доброе дело.
   – ФРАНТИ – ЭКС – ФУРР! ХЕЛЕНУМ – ОРР – ФУКС! – произнес он известное ему заклинание и добавил: – Только ради моей сестрички я оживляю этого осла. Если бы не Пуппилотта…
   Кракофакс не договорил, потому что в этот момент он с изумлением увидел, как за витриной началось твориться что-то несусветное: все ослики – а их там оказалось не менее двух десятков, – вдруг стали бегать, прыгать, скакать, лягаться и, радостно выкрикивая свое излюбленное «иа – иа!», принялись от всей души разбрасывать по сторонам все остальные игрушки.
   «Кажется, я что-то напутал, – догадался умный Кракофакс и смущенно хихикнул: – Придется напрячь мозги и вспомнить другое заклинание!»
   Но как он ни пыжился, у него ничего не получилось: Тупсифокс по-прежнему валялся в углу витрины без всяких признаков жизни, зато к гарцующим осликам добавились прыгающие кенгуру, обезьяны и кролики.
   Когда по огромной территории витринного царства забегали свистящие через каждую секунду паровозики и громко сигналящие автомобили, Кракофакс решил остановиться и хорошенько все обмозговать. Однако для этого надо было вернуться домой и для начала согреться чашкой горячего кофе и переодеться в сухую и теплую одежду. Взглянув еще раз на беднягу племянника, с которого какая-то нахальная обезьянка пыталась сдернуть красный клоунский колпак, огорченный пуппитролль засеменил обратно в свой заброшенный подвал.
   «Ничего, – утешал он самого себя, шлепая хлюпающими ботинками по многочисленным лужицам, – завтра я вернусь сюда и сделаю все как нужно! А сейчас я должен позаботиться о собственном здоровье: валяться с простудой в моем-то возрасте – тоже мне удовольствие!»

Глава четвертая

   Вернувшись домой, Кракофакс зажег огарок стеариновой свечи и поставил на спиртовку облезлый кофейник. Затем он с наслаждением содрал с себя мокрую липкую одежду, вытерся насухо полотенцем, которое он тоже стащил все у той же рассеянной девочки из ее кукольного домика, и облачился в длинный, до пят, халатик, сшитый из разноцветных лоскутков. Плеснул в чашку переваренный кофе и плюхнулся в кресло.
   «Столичная жизнь пока не приносит мне особой радости, – подумал он, отхлебывая горький и вонючий напиток, – но не будем впадать в уныние: у нас бывали деньки и похуже!»
   Кракофакс вспомнил томительные годы, которые он провел будучи безмолвным гипсовым изваянием в шкафчике у чародея Клауса, и мысли его вновь закрутились вокруг племянника.
   «Странно: мне удалось оживить даже древние паровозы и современные ракеты, не говоря уж о стадах крокодилов и кроликов. И только дурачок Тупсифокс остался неподвижно лежать в своем шутовском наряде. Значит, я совершил непростительную ошибку. Но какую?»
   И тут его осенило:
   – Ну, конечно! Я позабыл снять ЧУЖОЕ ЗАКЛЯТЬЕ! Ведь кто-то же заворожил его, превратив в обыкновенную куклу!
   Кракофакс поставил чашку на ящик, служивший ему одновременно и столом, и тумбочкой, и шифоньером, поднялся из кресла и забегал по своему темному жилищу взад и вперед, заложив руки за спину.
   «Я даже не знаю, кто его заколдовал: может быть, это был великий чародей, а может быть, просто жалкий любитель белой и черной магии. Ну что ж, для сына моей дорогой сестрички я не стану жадничать и лениться – завтра же использую свое редчайшее волшебство. Правда, после него немножко побаливает голова и трясутся руки, но что делать, что делать… Иногда надо быть и щедрым: маленькие слабости только оттеняют величие!»
   Седенький коротышка-пуппитролль взглянул на проржавленный циферблат, висевший на стене, и тихонечко охнул:
   – Два часа ночи! «Завтра» уже наступило!
   Он загасил огарок свечи и юрко, как рыбка, нырнул в постель. Накрывшись одеялом до самого носа и устроившись поудобнее на жесткой подушке, Кракофакс проговорил, обращаясь куда-то в темноту:
   – Морра и Хлорра, марш на пост! И смотрите, чтобы до семи часов утра никто не потревожил мой драгоценный сон!
   Тут же в ответ ему раздался противный испуганный писк, и через секунду у постели пуппитролля встали на ночное дежурство два зубастых стража: серая домашняя мышь Морра и одичавший беленький хомячок по прозвищу Хлорра. Кракофакс посмотрел на их черные силуэты, довольно ухмыльнулся и, закрыв усталые глазки, сладко захрапел, распугивая этим храпом затаившихся по дальним углам пауков, мокриц и тараканов.

Глава пятая

   В дневное время Кракофакс, как мы помним, не любил выбираться на улицу еще больше, чем в вечернее. Но, увы, иногда ему приходилось это делать.
   Вот и теперь, едва проснувшись и торопливо проглотив вчерашний кофе и позавчерашний бутерброд с заплесневелым сыром, он надел «выходной» костюм – другого у него просто не было, – и выскочил из подвала во двор. Горошинкой прокатился под аркой и оказался на оживленной улице. Шагая по тротуару, крошка-пуппитролль старался держаться поближе к фасадам зданий: быть затоптанным сотнями долговязых гнэльфов, никогда не смотревших себе под ноги, ему явно не хотелось.
   Добравшись до магазина «ЛАПУНДЕР И СЫНОВЬЯ», Кракофакс облегченно вздохнул: его племянник Тупсифокс по-прежнему торчал в витрине. Только теперь он был не на ослике, а гордовосседал на огромном, золотистого цвета, пуделе, которого вчера – это Кракофакс точно помнил – в витрине не было.
   «Владелец магазина заменил все ожившие игрушки на новые! – догадался пуппитролль. – Хорошо, что он не прихватил заодно и Тупсифокса: ищи тогда, бедолагу, неизвестно где!»
   Но Кракофакс недолго радовался встрече с племянником. Не прошло и минуты после его прихода, как за витринным стеклом возник продавец, который вдруг бережно взял в руки сынка Пуппилотты и тут же исчез вместе с ним в глубине магазина.
   «Кажется, я появился вовремя!» – подумал пуппитролль и покатился к дверям, ведущим в царство игрушек. Ловко лавируя между ног долговязых гнэльфов, крошка Кракофакс пересек огромный зал и живым и невредимым добрался до кассы.
   «А я – везунчик! – мелькнуло у него в голове, когда он увидел возле окошка солидную полную даму и маленькую пухленькую девочку, сжимающую в объятьях беднягу Тупсифокса. – Еще мгновение, и мой племянник исчез бы, не простившись с дядей!»
   Конечно, Кракофакс мог бы использовать свое умение колдовать прямо сейчас, но, поразмыслив, он не стал этого делать. Зачем привлекать ненужное внимание к своей скромной персоне? Аплодисментов не дождешься, а вот неприятностей можно получить сколько угодно.
   «Вдруг среди этих покупателей затесался хоть один чародей? Тогда между нами обязательно завяжется дуэль, и не известно, кто из нее выйдет победителем, – размышлял Кракофакс. – Нет, лучше я посмотрю, куда отнесут моего племянничка, а уж потом возьмусь за дело и освобожу его от чужого заклятья, а заодно и от этой девчонки.»
   Приняв такое решение, хитрый пуппитролль отбежал в сторонку и начал следить за мамашей и дочкой, купивших Тупсифокса. На его счастье, гнаться за ними по пятам пришлось недолго: гнэльфины жили всего в двух кварталах от игрушечного магазина. Кракофакс запомнил дом, в который они вошли, и, достав из кармана мятый платок, вытер со лба пот и облегченно вздохнул:
   – Ну, дорогой Тупсифокс, прощай до вечера! Скоро увидимся!
   И с этими словами он неспеша зашагал в свой подвальчик на Вишневой улице.

Глава шестая

   Вечером, когда город вновь засиял электрическими огнями ажурных фонарей, роскошных витрин и весело перемигивающихся реклам и вывесок, Кракофакс отправился вызволять беднягу племянника. Он быстро докатился до нужного дома, ловко проник туда через маленькое отверстие в парадной двери, сделанное для кошки, и принялся искать комнату, в которой должен был сидеть в заточении несчастный Тупсифокс. Старый пуппитролль уже по опыту знал, где обычно размещаются детские, поэтому уверенно влетел в одну из приоткрытых дверей на втором этаже и… натолкнулся на толстого мальчишку-гнэльфа. Крюшон, а это был, конечно же, он, как раз собирался захлопнуть дверь, и Кракофакс еле успел выскочить обратно в коридор.
   «Наверное, это брат той девчонки, – решил ищейка-пуппитролль и побрел неспеша к соседней комнате. – Тупсифокса у него нет и не было. Что ж, заглянем тогда к сестренке!»