Любопытна дальнейшая судьба Ивана Козыревского. Дед его, поляк, взятый в плен во время войны с Польшей, был сослан в Сибирь. Иван Козыревский принимал активное участие в восстании казаков на Камчатке в 1711 году. Правда, сохранилось свидетельство его сына: отец имел лишь косвенное отношение к убийству В. Атласова. В 1717 году Козыревский постригся в монахи и принял имя Игнатий. В 1720 году он, будучи на постоялом государевом дворе, повздорил с одним служилым, укорявшим его в убийстве камчатских приказчиков. Козыревский, теперь уже монах Игнатий, ответил, что «которые де люди и цареубойцы, и те де живут приставлены у государевых дел, а не велие дело, что на Камчатке прикащиков убивать». За эти слова Игнатий был отправлен под караулом в Якутск с сопроводительным письмом, где было сказано: «А от него монаха Игнатия на Камчатке в народе великое возмущение».
Но в Якутске он был отпущен и даже одно время замещал архимандрита Феофана в Якутском монастыре. В 1724 году его вновь взяли под стражу по делу о камчатском восстании 1711 года. Он бежал из-под стражи и подал Якутской воеводской канцелярии челобитную, что знает путь до Японии и просит отправить его по этому делу в Москву, но получил отказ.
В 1726 году монах Игнатий (Козыревский) явился в Якутске к Витусу Берингу с чертежом Камчатки и Курильских островов и просил принять его на службу для плавания к берегам Японии. В записке, переданной Берингу, он указал метеорологические условия в проливах в различные времена года и расстояния между островами.
Беринг также отказал ему.
В следующем году Игнатий был включен в отряд казачьего головы Афанасия Шестакова, направлявшегося на северо-восток Сибири «для изыскания новых земель и призыву в подданство немирных иноземцев». Игнатию было поручено плыть до устья Лены, выйти в море для открытия земель к северу от устья. Он построил за свой счет (а может, за счет монастыря) судно «Эверс» и на нем в августе 1728 года поплыл вниз по Лене, а добравшись до Сиктяха (селение на Лене, почти под 70° северной широты), там зазимовал. В январе 1729 года Игнатий вернулся в Якутск; весной «Эверс» был изломан при подвижке речного льда.
В 1730 году Игнатий появился в Москве. По его челобитной Сенат выделил 500 рублей, немалую для того времени сумму, на обращение в христианство камчадалов. Он был возведен в сан иеромонаха и начал готовиться к отъезду. В «Санкт-Петербургских ведомостях» от 26 марта 1730 года была напечатана статья о его заслугах в деле открытия новых земель к югу от Камчатки: «И о пути к Япану и по которую сторону островов итти надлежит, такожде и о крайнем на одном из оных островов имеющемся городе Матмае или Матсмае многие любопытные известия подать может».
Но опять последовал донос на него как якобы на участника бунта против Атласова. По приговору Синода он был лишен сана и монашеского чина, после чего «до прибытия документов из Сибири» помещен в тюрьму, где и скончался 2 декабря 1734 года.
Мартын Шпанберг
Но в Якутске он был отпущен и даже одно время замещал архимандрита Феофана в Якутском монастыре. В 1724 году его вновь взяли под стражу по делу о камчатском восстании 1711 года. Он бежал из-под стражи и подал Якутской воеводской канцелярии челобитную, что знает путь до Японии и просит отправить его по этому делу в Москву, но получил отказ.
В 1726 году монах Игнатий (Козыревский) явился в Якутске к Витусу Берингу с чертежом Камчатки и Курильских островов и просил принять его на службу для плавания к берегам Японии. В записке, переданной Берингу, он указал метеорологические условия в проливах в различные времена года и расстояния между островами.
Беринг также отказал ему.
В следующем году Игнатий был включен в отряд казачьего головы Афанасия Шестакова, направлявшегося на северо-восток Сибири «для изыскания новых земель и призыву в подданство немирных иноземцев». Игнатию было поручено плыть до устья Лены, выйти в море для открытия земель к северу от устья. Он построил за свой счет (а может, за счет монастыря) судно «Эверс» и на нем в августе 1728 года поплыл вниз по Лене, а добравшись до Сиктяха (селение на Лене, почти под 70° северной широты), там зазимовал. В январе 1729 года Игнатий вернулся в Якутск; весной «Эверс» был изломан при подвижке речного льда.
В 1730 году Игнатий появился в Москве. По его челобитной Сенат выделил 500 рублей, немалую для того времени сумму, на обращение в христианство камчадалов. Он был возведен в сан иеромонаха и начал готовиться к отъезду. В «Санкт-Петербургских ведомостях» от 26 марта 1730 года была напечатана статья о его заслугах в деле открытия новых земель к югу от Камчатки: «И о пути к Япану и по которую сторону островов итти надлежит, такожде и о крайнем на одном из оных островов имеющемся городе Матмае или Матсмае многие любопытные известия подать может».
Но опять последовал донос на него как якобы на участника бунта против Атласова. По приговору Синода он был лишен сана и монашеского чина, после чего «до прибытия документов из Сибири» помещен в тюрьму, где и скончался 2 декабря 1734 года.
Мартын Шпанберг
Вдоль Курильской гряды
После того, как был налажен «морской ход» между Охотском на западном побережье Охотского моря и Камчаткой, царь Петр I решил организовать экспедицию «для поиска близрасположенных от Камчатского полуострова земель». В 1719 году он приказал, чтобы геодезисты Иван Михайлович Евреинов и Федор Федорович Лужин, обучавшиеся в Морской академии в Петербурге, досрочно сдали экзамены за полный курс обучения и были отправлены во главе отряда из 20 служилых на Дальний Восток с поручением: «Ехать вам до Таболска и от Таболска взять провожатых, ехать до Камчатки и далее куды вам указано. И описать тамошние места, где сошлася ли Америка с Азией, что надлежит зело тщательно зделать не только сюйд и норд, но и ост и вест, и все на карту исправно поставить».
Позже историками высказывалось мнение, что геодезистам была дана, кроме того, устная секретная инструкция. Так, серьезно занимавшийся историей капитан 1-го ранга А. С. Сгибнев в 1869 году обоснованно, на наш взгляд, писал о том, что задание узнать, сошлась ли Америка с Азией, было дано лишь для того, чтобы замаскировать подлинную цель экспедиции – исследовать Курилы и собрать подробные сведения о пути в Японию. Некоторые полагают, что Петр послал геодезистов на Курилы проверить, нет ли там серебряной руды.
Ведь Козыревский в отчете о Курилах сообщал, что японцы «на 6-м острове берут руду».
Пересекая Сибирь по маршруту длиной около 6 тысяч километров, геодезисты выполнили измерение расстояний и определили астрономически координаты 33 пунктов. В мае 1720 года они прибыли в Якутск и затем добрались до Охотска. Летом в Охотске к ним присоединился кормщик Кондратий Мошков. В сентябре они на «казенной лодии», которой управлял Мошков, отправились на Камчатку и через 10 дней пристали в устье реки Ичи. Оттуда перешли на юг к реке Колпаковой, где лодья перезимовала.
В мае 1721 года на том же судне они из устья реки Большой поплыли к Курилам. Идя вдоль гряды, достигли «6-го острова» (С. П. Крашенинников, который мог в 1738–1741 годах получить наиболее достоверные сведения, считал, что это был остров Симушир).
У этого острова во время шторма судно потеряло якорь и было унесено ко второму острову – Парамушир. Сойдя на берег, путешественники запаслись водой и провизией, а на место якоря привязали орудие и наковальню, но при их подъеме канат лопнул. Тем не менее в конце июня судно благополучно возвратилось в Большерецк. Здесь были изготовлены два деревянных якоря, которые оковали сковородами, после чего судно направилось в Охотск.
Таким образом, русские моряки впервые достигли центральной группы Курильских островов, до Симушира включительно. Геодезисты нанесли на карту 14 островов. Из Якутска Евреинов, не сообщая никому о цели и результатах плавания, поспешил на запад. В мае 1722 года, застав императора в Казани, он представил ему отчет и карту Сибири, Камчатки и осмотренных Курильских островов. Это была первая русская карта Сибири, базирующаяся на точных (для того времени) определениях широты опорных точек с помощью астрономических наблюдений.
Пройти морем вдоль всей Курильской гряды до берегов Японии удалось русским морякам в ходе 2-й Камчатской экспедиции Беринга (1733–1743 годы), один из отрядов которой и должен был описать Курильские острова и путь в Японию от принадлежавших России дальневосточных берегов. О приоритетности именно этой задачи говорит то обстоятельство, что исследования в данном направлении начались за два года до начала плавания основного отряда экспедиции Беринга к берегам Северной Америки, то есть еще в 1738 году.
Начальником отряда был назначен капитан полковничьего ранга Мартын Петрович Шпанберг, родом датчанин. С 1720 года он начал службу в российском флоте в чине лейтенанта.
Мартын Шпанберг, еще будучи капитан-лейтенантом, в 1727 году командовал шитиком «Фортуна», перебрасывая людей и грузы 1-й Камчатской экспедиции Беринга из Охотска в Большерецк, что на западном берегу Камчатки. В 1728 году он был участником исторического плавания на боте «Святой Гавриил» под командой Беринга в Чукотском море. Шпанберг являлся членом 2-й Камчатской экспедиции Беринга. В труднейших условиях он руководил речными и сухопутными караванами, переправляя через необъятную Сибирь в Охотск людей, припасы, материалы, и участвовал в строительстве на Дальнем Востоке судов.
В Охотске специально для отряда Шпанберга были построены бригантина «Архангел Михаил» и дубель-шлюпка «Надежда», а также отремонтирован бот «Святой Гавриил». Это были небольшие парусно-гребные суда длиной 18,3—21,3 метра, шириной 5,2–6,1 метра и с осадкой 1,52—2,3 метра; бригантина – двухмачтовое судно, дубель-шлюпка – одномачтовое. Командиром «Надежды» назначили лейтенанта Вилима Вальтона, ботом «Святой Гавриил» командовал лейтенант Алексей Шельтинг, а бригантиной – сам Шпанберг.
Вилим Вальтон, выходец из Англии, был принят штурманом на российскую службу в 1723 году, а затем определен лейтенантом в состав 2-й Камчатской экспедиции. Алексей Шельтинг, родом из Голландии, был в 1730 году принят в российский флот мичманом, а в 1733 году по личной просьбе зачислен в Камчатскую экспедицию.
18 июня 1738 года три судна под общим командованием Шпанберга вышли из Охотска и взяли курс на Камчатку. На бригантине «Архангел Михаил» в плавание ушли 63 моряка, на остальных двух судах – по 44 морехода. В открытом море им встретились льды, которые пришлось обходить в течение нескольких дней. Затем начался шторм, во время которого суда потеряли друг друга из вида и далее в Большерецк следовали порознь.
Шельтинг отстал от отряда и вернулся в Большерецк. Шпанберг прошел вдоль Курильской гряды, ни разу не высадившись на скалистые берега, – сильное течение и большая волна на море не позволяли стать на якорь. Он дошел, по-видимому, до острова Уруп и, обогнув его, возвратился в Большерецк. Шпанберг считал чересчур рискованным плавать в «жестокие погоды», кроме того, запасы продовольствия подходили к концу.
Вальтон, отделившись от Шпанберга, прошел вдоль Курильской гряды. Он зафиксировал на карте 26 островов и, не дойдя немного до острова Хоккайдо, вернулся в Большерецк.
Во время этого плавания были собраны новые сведения о Курильских островах: составлено несколько карт островов, в шканечные журналы занесены первые описания их берегов, а также отмечены глубины и течения вблизи них. Велись ежечасные записи о ветрах, несколько раз в сутки отмечалась общая характеристика погоды и ее изменения. Все эти ценные для климатологии наблюдения хранятся в Российском государственном архиве Военно-морского флота в Петербурге.
Во время зимовки в Большерецке Шпанбергу удалось построить из березовой древесины так называемую «березовку» – 18-весельный бот «Большерецк», отданный под команду боцманмату Василию Эрту 22 мая 1739 года все четыре судна отряда, выйдя из Большерецка, поплыли на юг и через несколько дней достигли первых Курильских островов. Здесь по приказу Шпанберга произошла смена командиров: Вальтон перешел на бот «Святой Гавриил», а Шельтинг – на дубель-шлюпку «Надежда». Видимо, таким образом командир отряда хотел ограничить самостоятельность Вальтона, поставив его во главе менее знакомой команды. Последний не раз пытался оторваться от отряда и проводить розыск новых земель самостоятельно.
16 июня 1739 года при приближении к японскому побережью Вальтон отстал, а отряд Шпанберга подошел к самому берегу и направился вдоль него на юг. По пути встречалось много небольших японских судов. Русские моряки вглядывались в берега и видели деревни, окруженные засеянными полями, и редкий лес. Только через неделю суда Шпанберга отдали якоря в версте от берега.
«Тогда, – писал в донесении о деятельности отряда Шпанберга Витус Беринг, – приезжали к нему, Шпанбергу, на лодках с тех японских берегов рыболовы, из которых многие были на судах его, шпанберговых, и привозили рыбу камбалу и прочие большие и малые рыбы». Жители ближних селений доставили «пшено сарочинское (рис), огурцы соленые и редис большой, и табак листовой и прочие овощи». Необходимые вещи моряки брали «со всякою дружескою ласкою». Японцы с удовольствием принимали ответные подарки, благодарно «прижимая их руками к груди». Затем бригантину посетили «знатные люди», которых одарили золотыми монетами.
Итак, главная задача, поставленная перед Шпанбергом, была успешно выполнена: открыт путь к японским островам от берегов Камчатки вдоль Курильской гряды, причем была определена его протяженность.
На обратном пути корабли отряда прошли мимо островов Шикотан и Итуруп. На Шикотане обнаружили удобный залив, зашли в него, на берегу моряки заполнили пресной водой бочки. Здесь от отряда отделился бот «Большерецк».
Повернув на запад от этих островов, Шпанберг и Шельтинг высаживались и на другие Южно-Курильские острова, в частности, на Кунашир, где от коренных жителей айнов удалось получить много новых сведений о близлежащих землях.
Бригантина и дубель-шлюпка подошли вновь к острову Хоккайдо, но на берег моряки не высаживались, так как на судах к этому времени было много больных. Шпанберг принял решение возвращаться в Охотск. По пути к Камчатке он специально пересек те места, где, по картам того времени, располагался большой остров Штатов, но ничего не обнаружил. По мнению современных историков, островом Штатов, известным в XVII веке от голландцев, на самом деле были острова Итуруп и Кунашир, помещенные на картах совершенно неправильно. За время плавания на бригантине скончались от цинги 13 моряков.
Дубель-шлюпка «Надежда» под командой Шельтинга, разлучившись на обратном пути со Шпанбергом, возвращалась в Большерецк самостоятельно. Уже при подходе к Большерецку во время шторма судно едва не выбросило на берег. На следующий день Шельтингу все же удалось войти в устье реки Большой. Во время плавания несколько членов экипажа «Надежды» умерли, а многие другие были больны.
Вскоре «Надежда» вышла из Большерецка и поплыла в Охотск, но начавшийся шторм отбросил ее к югу. Через две недели, когда ветер стих, «Надежда» еще раз подошла к Охотску – и опять была отброшена штормом. Через неделю все повторилось. Измученному экипажу пришлось вернуться на Камчатку. В Охотск судно прибыло лишь в следующем году.
Вальтон на боте «Святой Гавриил» также добрался до японских берегов и стал на якорь у селения Амацумура (остров Хонсю). Чтобы пополнить запасы пресной воды, на берег отправился штурман Лев Казимеров в сопровождении семи моряков. Японцы встретили их приветливо, угощали вином, овощами, табаком, вареным рисом. К материку Вальтон возвращался более южным путем, чем тот, которым плыл отряд Шпанберга к берегам Японии. Видимо, лейтенант все еще не терял надежды увидеть Землю де Гамы.
Петербургские власти были довольны результатами плавания отряда Шпанберга в 1738–1739 годах. После получения донесения Беринга и рапорта Шпанберга в проекте указа кабинета министров отмечалось: «Особливо зело приятно нам из оного рапорту видеть было, коим образом вы во втором вояже не токмо многие острова Японские видели, но и к самим берегам Японской земли приближались, и тамошний народ и их суды видеть, и с ними к ласковому обхождению початок учинить случай получили, и благополучно оттуда возвратились».
В 1741 году в Охотске для отряда Шпанберга был построен пакетбот «Святой Иоанн», а также отремонтированы бригантина «Архангел Михаил», дубель-шлюпка «Надежда» и бот «Большерецк». Из Петербурга в распоряжение Шпанберга были специально присланы два ученика Академии наук, обучавшиеся японскому языку.
В сентябре 1741 года все четыре судна отряда Шпанберга перешли из Охотска в Большерецк. На следующий год в конце мая пакетбот «Святой Иоанн» под командой Мартына Шпанберга, бригантина «Архангел Михаил» под командой мичмана Алексея Шельтинга, дубель-шлюпка «Надежда» под командой штурмана Василия Ртищева и бот «Большерецк» под командой боцманмата Никифора Козина вышли в море в южном направлении.
На первых северных Курильских островах взяли на борт двух переводчиков из местных жителей. Стоял сильный туман, и суда потеряли друг друга. Когда через несколько дней туман рассеялся, около пакетбота оказался только «Большерецк». Однако через неделю плавания потерялся из вида и он.
Шпанберг прошел далеко на юг, но на судне открылась большая течь, и ему пришлось возвращаться. У первых северных Курильских островов суда отряда соединились, и Шпанберг со всеми судами, кроме «Надежды», ушел в Большерецк, а затем и в Охотск.
Исследования продолжила только «Надежда», которая находилась, по мнению Шпанберга, в лучшем техническом состоянии. Шельтинг, назначенный на дубель-шлюпку командиром, спустился на ней к юго-западу вдоль Курильской гряды и подошел к Сахалину. Затем он поплыл к югу вдоль его восточных берегов, почти до пролива Лаперуза, отделяющего Сахалин от Хоккайдо. Из-за туманов и неблагоприятных ветров восточный берег Сахалина, который Шельтинг отождествил по имевшейся у него карте с Землей Иезо, был осмотрен поспешно. Затем «Надежда» повернула на север и возвратилась в Охотск.
Так закончилась деятельность отряда Шпанберга по описи Курильских островов и розыску пути в Японию. Российские моряки совершили важные географические открытия: был определен путь от Камчатки к Японии вдоль Курильской гряды, нанесены на карту все Курильские острова от мыса Лопатка до острова Хоккайдо, западные участки побережья Охотского моря, включая восточное побережье Сахалина и часть Северной Японии. Было доказано, что к востоку от Японских островов никакой суши нет, Земля де Гамы не существует, а остров Штатов и Земля Компании – два крупных Курильских острова: Итуруп и Кунашир.
Карты Шпанберга и Вальтона были использованы в работе над атласом, изданным Академией наук в 1745 году, – при составлении восточной части Генеральной карты Российской империи, а также карты Дальнего Востока, где были Курильские острова, часть Японии, южная часть Камчатки, Сахалин и устье Амура.
Важно помнить, что российские моряки совершили открытия на судах, построенных в молодых дальневосточных форпостах Российской державы. Походы судов отряда Мартына Шпанберга относятся к числу первых плаваний россиян по океанским просторам. Эти морские походы много дали для развития географической науки и подготовили условия для проведения описи Курильских островов в начале XIX века с использованием новых технических средств на российских кораблях под руководством прославленных мореплавателей Ивана Федоровича Крузенштерна и Василия Михайловича Головнина.
Но использование курильских промыслов и освоение Курил русскими проходило в течение всего XVIII века. Долгое время сборщики ясака ходили не далее первых двух северных островов и только в 1740-х годах проникли дальше, до Чиринкотана (Шиашкотан). Из-за этого часть местных жителей уплыла на южные острова. Для их возвращения был послан в 1750 году старшина Николай Сторожев, живший на первом острове. Он побывал на более южных островах, вплоть до Симушира, но не смог вернуть беглых курильцев на свои прежние места проживания.
В 1755 году Сторожев представил в Большерецк донесение, в котором о жителях острова Ушишир сообщил следующее:
«Курильцов 25, природою весьма мохнаты: губы, руки и ноги для красы черною краскою расписывают; платье у них японские азямы и из птичьих кож; в житии весьма необиходны; язык их мало походит на язык ближних, так что без толмача не понять; к приезжим весьма благосклонны; хвосты орловые покупают весьма дорого; владелец их, тоён, которому они оказывают честь и покорство, живет на 21-м острове (академиик Л. С. Берг предположил, что речь шла об острове Итуруп); 10 человек из них уговорены в ясачный платеж».
Тойон Симушира подарил Сторожеву саблю с ножнами, что у айнов означало великую честь и дарилось в знак вечной дружбы. Однако уговорить его принять подданство России не удалось.
В 1761 году сибирский губернатор Соймонов поручил полковнику Плениснеру, командиру Анадырского, Охотского и Камчатских острогов, собрать более подробные сведения о Южных Курильских островах. Для этого в 1766 году из Большерецка были отправлены туда начальник второго острова Никита Чикин и казачий сотник Иван Черный. Им предписывалось курильцев «уговаривать в подданство, не оказывая при этом не только делом, но и знаком грубых поступков и озлобления, но привет и ласку».
Чикин скончался на Симушире, и с 1767 года Иван Черный оказался единственным представителем российских властей на островах. Зиму 1767/1768 года он провел на Симушире, заставляя местных жителей работать на себя и нещадно наказывая провинившихся. Летом он добрался до острова Итуруп и привел в подданство всех местных айнов и даже двух приезжих с Кунашира. Тойон Итурупа сообщил ему, что на Кунашире японцы основали крепость. Черный поселился на Урупе и занялся промыслом бобров, продолжая эксплуатировать местных айнов.
В 1769 году курильский начальник возвратился в Боль-шерецк и подал свой отчет о плавании, в котором подробно и, по мнению академика Л. С. Берга, весьма толково описал острова. Поражает малая населенность Курильской гряды в то время. Так, Черному на 19 островах (включая Итуруп) удалось привести в подданство лишь 83 взрослых мужчин-айнов. Любопытно, что все преступления Черного в части отношений с айнами стали известны российским властям. Над ним было назначено следствие, прекращенное только из-за его смерти от оспы в Иркутске.
Преступные действия сотника Черного привели к тому, что в 1771 году айны подняли восстание и истребили многих русских на Итурупе. Курильцы ночью похищали у русских оружие и затем набрасывались на безоружных. Пользовались они в бою и отравленными стрелами.
В 1777 году из Охотска на Уруп отплыла бригантина «Наталия», на которой в качестве переводчика находился иркутский посадский Шабалин. В мае следующего года Шабалин на трех байдарах пошел на Итуруп. Там у него произошла удивительная встреча с местными тойонами айнов, которая еще раз подтвердила, как непросто понять обычаи и поведение незнакомого народа:
Позже историками высказывалось мнение, что геодезистам была дана, кроме того, устная секретная инструкция. Так, серьезно занимавшийся историей капитан 1-го ранга А. С. Сгибнев в 1869 году обоснованно, на наш взгляд, писал о том, что задание узнать, сошлась ли Америка с Азией, было дано лишь для того, чтобы замаскировать подлинную цель экспедиции – исследовать Курилы и собрать подробные сведения о пути в Японию. Некоторые полагают, что Петр послал геодезистов на Курилы проверить, нет ли там серебряной руды.
Ведь Козыревский в отчете о Курилах сообщал, что японцы «на 6-м острове берут руду».
Пересекая Сибирь по маршруту длиной около 6 тысяч километров, геодезисты выполнили измерение расстояний и определили астрономически координаты 33 пунктов. В мае 1720 года они прибыли в Якутск и затем добрались до Охотска. Летом в Охотске к ним присоединился кормщик Кондратий Мошков. В сентябре они на «казенной лодии», которой управлял Мошков, отправились на Камчатку и через 10 дней пристали в устье реки Ичи. Оттуда перешли на юг к реке Колпаковой, где лодья перезимовала.
В мае 1721 года на том же судне они из устья реки Большой поплыли к Курилам. Идя вдоль гряды, достигли «6-го острова» (С. П. Крашенинников, который мог в 1738–1741 годах получить наиболее достоверные сведения, считал, что это был остров Симушир).
У этого острова во время шторма судно потеряло якорь и было унесено ко второму острову – Парамушир. Сойдя на берег, путешественники запаслись водой и провизией, а на место якоря привязали орудие и наковальню, но при их подъеме канат лопнул. Тем не менее в конце июня судно благополучно возвратилось в Большерецк. Здесь были изготовлены два деревянных якоря, которые оковали сковородами, после чего судно направилось в Охотск.
Таким образом, русские моряки впервые достигли центральной группы Курильских островов, до Симушира включительно. Геодезисты нанесли на карту 14 островов. Из Якутска Евреинов, не сообщая никому о цели и результатах плавания, поспешил на запад. В мае 1722 года, застав императора в Казани, он представил ему отчет и карту Сибири, Камчатки и осмотренных Курильских островов. Это была первая русская карта Сибири, базирующаяся на точных (для того времени) определениях широты опорных точек с помощью астрономических наблюдений.
Пройти морем вдоль всей Курильской гряды до берегов Японии удалось русским морякам в ходе 2-й Камчатской экспедиции Беринга (1733–1743 годы), один из отрядов которой и должен был описать Курильские острова и путь в Японию от принадлежавших России дальневосточных берегов. О приоритетности именно этой задачи говорит то обстоятельство, что исследования в данном направлении начались за два года до начала плавания основного отряда экспедиции Беринга к берегам Северной Америки, то есть еще в 1738 году.
Начальником отряда был назначен капитан полковничьего ранга Мартын Петрович Шпанберг, родом датчанин. С 1720 года он начал службу в российском флоте в чине лейтенанта.
Мартын Шпанберг, еще будучи капитан-лейтенантом, в 1727 году командовал шитиком «Фортуна», перебрасывая людей и грузы 1-й Камчатской экспедиции Беринга из Охотска в Большерецк, что на западном берегу Камчатки. В 1728 году он был участником исторического плавания на боте «Святой Гавриил» под командой Беринга в Чукотском море. Шпанберг являлся членом 2-й Камчатской экспедиции Беринга. В труднейших условиях он руководил речными и сухопутными караванами, переправляя через необъятную Сибирь в Охотск людей, припасы, материалы, и участвовал в строительстве на Дальнем Востоке судов.
В Охотске специально для отряда Шпанберга были построены бригантина «Архангел Михаил» и дубель-шлюпка «Надежда», а также отремонтирован бот «Святой Гавриил». Это были небольшие парусно-гребные суда длиной 18,3—21,3 метра, шириной 5,2–6,1 метра и с осадкой 1,52—2,3 метра; бригантина – двухмачтовое судно, дубель-шлюпка – одномачтовое. Командиром «Надежды» назначили лейтенанта Вилима Вальтона, ботом «Святой Гавриил» командовал лейтенант Алексей Шельтинг, а бригантиной – сам Шпанберг.
Вилим Вальтон, выходец из Англии, был принят штурманом на российскую службу в 1723 году, а затем определен лейтенантом в состав 2-й Камчатской экспедиции. Алексей Шельтинг, родом из Голландии, был в 1730 году принят в российский флот мичманом, а в 1733 году по личной просьбе зачислен в Камчатскую экспедицию.
18 июня 1738 года три судна под общим командованием Шпанберга вышли из Охотска и взяли курс на Камчатку. На бригантине «Архангел Михаил» в плавание ушли 63 моряка, на остальных двух судах – по 44 морехода. В открытом море им встретились льды, которые пришлось обходить в течение нескольких дней. Затем начался шторм, во время которого суда потеряли друг друга из вида и далее в Большерецк следовали порознь.
Судно «Святой Гавриил» (Рисунок и модель)В середине июля все три судна вышли из Большерецка и отправились на юг вдоль Курильской гряды. Из-за густого тумана суда снова потеряли друг друга.
Шельтинг отстал от отряда и вернулся в Большерецк. Шпанберг прошел вдоль Курильской гряды, ни разу не высадившись на скалистые берега, – сильное течение и большая волна на море не позволяли стать на якорь. Он дошел, по-видимому, до острова Уруп и, обогнув его, возвратился в Большерецк. Шпанберг считал чересчур рискованным плавать в «жестокие погоды», кроме того, запасы продовольствия подходили к концу.
Вальтон, отделившись от Шпанберга, прошел вдоль Курильской гряды. Он зафиксировал на карте 26 островов и, не дойдя немного до острова Хоккайдо, вернулся в Большерецк.
Во время этого плавания были собраны новые сведения о Курильских островах: составлено несколько карт островов, в шканечные журналы занесены первые описания их берегов, а также отмечены глубины и течения вблизи них. Велись ежечасные записи о ветрах, несколько раз в сутки отмечалась общая характеристика погоды и ее изменения. Все эти ценные для климатологии наблюдения хранятся в Российском государственном архиве Военно-морского флота в Петербурге.
Во время зимовки в Большерецке Шпанбергу удалось построить из березовой древесины так называемую «березовку» – 18-весельный бот «Большерецк», отданный под команду боцманмату Василию Эрту 22 мая 1739 года все четыре судна отряда, выйдя из Большерецка, поплыли на юг и через несколько дней достигли первых Курильских островов. Здесь по приказу Шпанберга произошла смена командиров: Вальтон перешел на бот «Святой Гавриил», а Шельтинг – на дубель-шлюпку «Надежда». Видимо, таким образом командир отряда хотел ограничить самостоятельность Вальтона, поставив его во главе менее знакомой команды. Последний не раз пытался оторваться от отряда и проводить розыск новых земель самостоятельно.
Маршрут Шпанберга и Вальтона (Карта 1738–1739 гг.)Отряд Шпанберга продолжил плавание на юг, стремясь найти гипотетическую Землю Хуана де Гамы, показанную на многих картах того времени в океане юго-восточнее Камчатки. Пройдя дальше на юг и не обнаружив этой земли, Шпанберг повернул на запад, к берегам Японии.
16 июня 1739 года при приближении к японскому побережью Вальтон отстал, а отряд Шпанберга подошел к самому берегу и направился вдоль него на юг. По пути встречалось много небольших японских судов. Русские моряки вглядывались в берега и видели деревни, окруженные засеянными полями, и редкий лес. Только через неделю суда Шпанберга отдали якоря в версте от берега.
«Тогда, – писал в донесении о деятельности отряда Шпанберга Витус Беринг, – приезжали к нему, Шпанбергу, на лодках с тех японских берегов рыболовы, из которых многие были на судах его, шпанберговых, и привозили рыбу камбалу и прочие большие и малые рыбы». Жители ближних селений доставили «пшено сарочинское (рис), огурцы соленые и редис большой, и табак листовой и прочие овощи». Необходимые вещи моряки брали «со всякою дружескою ласкою». Японцы с удовольствием принимали ответные подарки, благодарно «прижимая их руками к груди». Затем бригантину посетили «знатные люди», которых одарили золотыми монетами.
Итак, главная задача, поставленная перед Шпанбергом, была успешно выполнена: открыт путь к японским островам от берегов Камчатки вдоль Курильской гряды, причем была определена его протяженность.
На обратном пути корабли отряда прошли мимо островов Шикотан и Итуруп. На Шикотане обнаружили удобный залив, зашли в него, на берегу моряки заполнили пресной водой бочки. Здесь от отряда отделился бот «Большерецк».
Повернув на запад от этих островов, Шпанберг и Шельтинг высаживались и на другие Южно-Курильские острова, в частности, на Кунашир, где от коренных жителей айнов удалось получить много новых сведений о близлежащих землях.
Бригантина и дубель-шлюпка подошли вновь к острову Хоккайдо, но на берег моряки не высаживались, так как на судах к этому времени было много больных. Шпанберг принял решение возвращаться в Охотск. По пути к Камчатке он специально пересек те места, где, по картам того времени, располагался большой остров Штатов, но ничего не обнаружил. По мнению современных историков, островом Штатов, известным в XVII веке от голландцев, на самом деле были острова Итуруп и Кунашир, помещенные на картах совершенно неправильно. За время плавания на бригантине скончались от цинги 13 моряков.
Дубель-шлюпка «Надежда» под командой Шельтинга, разлучившись на обратном пути со Шпанбергом, возвращалась в Большерецк самостоятельно. Уже при подходе к Большерецку во время шторма судно едва не выбросило на берег. На следующий день Шельтингу все же удалось войти в устье реки Большой. Во время плавания несколько членов экипажа «Надежды» умерли, а многие другие были больны.
Вскоре «Надежда» вышла из Большерецка и поплыла в Охотск, но начавшийся шторм отбросил ее к югу. Через две недели, когда ветер стих, «Надежда» еще раз подошла к Охотску – и опять была отброшена штормом. Через неделю все повторилось. Измученному экипажу пришлось вернуться на Камчатку. В Охотск судно прибыло лишь в следующем году.
Вальтон на боте «Святой Гавриил» также добрался до японских берегов и стал на якорь у селения Амацумура (остров Хонсю). Чтобы пополнить запасы пресной воды, на берег отправился штурман Лев Казимеров в сопровождении семи моряков. Японцы встретили их приветливо, угощали вином, овощами, табаком, вареным рисом. К материку Вальтон возвращался более южным путем, чем тот, которым плыл отряд Шпанберга к берегам Японии. Видимо, лейтенант все еще не терял надежды увидеть Землю де Гамы.
Петербургские власти были довольны результатами плавания отряда Шпанберга в 1738–1739 годах. После получения донесения Беринга и рапорта Шпанберга в проекте указа кабинета министров отмечалось: «Особливо зело приятно нам из оного рапорту видеть было, коим образом вы во втором вояже не токмо многие острова Японские видели, но и к самим берегам Японской земли приближались, и тамошний народ и их суды видеть, и с ними к ласковому обхождению початок учинить случай получили, и благополучно оттуда возвратились».
В 1741 году в Охотске для отряда Шпанберга был построен пакетбот «Святой Иоанн», а также отремонтированы бригантина «Архангел Михаил», дубель-шлюпка «Надежда» и бот «Большерецк». Из Петербурга в распоряжение Шпанберга были специально присланы два ученика Академии наук, обучавшиеся японскому языку.
В сентябре 1741 года все четыре судна отряда Шпанберга перешли из Охотска в Большерецк. На следующий год в конце мая пакетбот «Святой Иоанн» под командой Мартына Шпанберга, бригантина «Архангел Михаил» под командой мичмана Алексея Шельтинга, дубель-шлюпка «Надежда» под командой штурмана Василия Ртищева и бот «Большерецк» под командой боцманмата Никифора Козина вышли в море в южном направлении.
На первых северных Курильских островах взяли на борт двух переводчиков из местных жителей. Стоял сильный туман, и суда потеряли друг друга. Когда через несколько дней туман рассеялся, около пакетбота оказался только «Большерецк». Однако через неделю плавания потерялся из вида и он.
Шпанберг прошел далеко на юг, но на судне открылась большая течь, и ему пришлось возвращаться. У первых северных Курильских островов суда отряда соединились, и Шпанберг со всеми судами, кроме «Надежды», ушел в Большерецк, а затем и в Охотск.
Исследования продолжила только «Надежда», которая находилась, по мнению Шпанберга, в лучшем техническом состоянии. Шельтинг, назначенный на дубель-шлюпку командиром, спустился на ней к юго-западу вдоль Курильской гряды и подошел к Сахалину. Затем он поплыл к югу вдоль его восточных берегов, почти до пролива Лаперуза, отделяющего Сахалин от Хоккайдо. Из-за туманов и неблагоприятных ветров восточный берег Сахалина, который Шельтинг отождествил по имевшейся у него карте с Землей Иезо, был осмотрен поспешно. Затем «Надежда» повернула на север и возвратилась в Охотск.
Так закончилась деятельность отряда Шпанберга по описи Курильских островов и розыску пути в Японию. Российские моряки совершили важные географические открытия: был определен путь от Камчатки к Японии вдоль Курильской гряды, нанесены на карту все Курильские острова от мыса Лопатка до острова Хоккайдо, западные участки побережья Охотского моря, включая восточное побережье Сахалина и часть Северной Японии. Было доказано, что к востоку от Японских островов никакой суши нет, Земля де Гамы не существует, а остров Штатов и Земля Компании – два крупных Курильских острова: Итуруп и Кунашир.
Карты Шпанберга и Вальтона были использованы в работе над атласом, изданным Академией наук в 1745 году, – при составлении восточной части Генеральной карты Российской империи, а также карты Дальнего Востока, где были Курильские острова, часть Японии, южная часть Камчатки, Сахалин и устье Амура.
Важно помнить, что российские моряки совершили открытия на судах, построенных в молодых дальневосточных форпостах Российской державы. Походы судов отряда Мартына Шпанберга относятся к числу первых плаваний россиян по океанским просторам. Эти морские походы много дали для развития географической науки и подготовили условия для проведения описи Курильских островов в начале XIX века с использованием новых технических средств на российских кораблях под руководством прославленных мореплавателей Ивана Федоровича Крузенштерна и Василия Михайловича Головнина.
Но использование курильских промыслов и освоение Курил русскими проходило в течение всего XVIII века. Долгое время сборщики ясака ходили не далее первых двух северных островов и только в 1740-х годах проникли дальше, до Чиринкотана (Шиашкотан). Из-за этого часть местных жителей уплыла на южные острова. Для их возвращения был послан в 1750 году старшина Николай Сторожев, живший на первом острове. Он побывал на более южных островах, вплоть до Симушира, но не смог вернуть беглых курильцев на свои прежние места проживания.
В 1755 году Сторожев представил в Большерецк донесение, в котором о жителях острова Ушишир сообщил следующее:
«Курильцов 25, природою весьма мохнаты: губы, руки и ноги для красы черною краскою расписывают; платье у них японские азямы и из птичьих кож; в житии весьма необиходны; язык их мало походит на язык ближних, так что без толмача не понять; к приезжим весьма благосклонны; хвосты орловые покупают весьма дорого; владелец их, тоён, которому они оказывают честь и покорство, живет на 21-м острове (академиик Л. С. Берг предположил, что речь шла об острове Итуруп); 10 человек из них уговорены в ясачный платеж».
Тойон Симушира подарил Сторожеву саблю с ножнами, что у айнов означало великую честь и дарилось в знак вечной дружбы. Однако уговорить его принять подданство России не удалось.
В 1761 году сибирский губернатор Соймонов поручил полковнику Плениснеру, командиру Анадырского, Охотского и Камчатских острогов, собрать более подробные сведения о Южных Курильских островах. Для этого в 1766 году из Большерецка были отправлены туда начальник второго острова Никита Чикин и казачий сотник Иван Черный. Им предписывалось курильцев «уговаривать в подданство, не оказывая при этом не только делом, но и знаком грубых поступков и озлобления, но привет и ласку».
Чикин скончался на Симушире, и с 1767 года Иван Черный оказался единственным представителем российских властей на островах. Зиму 1767/1768 года он провел на Симушире, заставляя местных жителей работать на себя и нещадно наказывая провинившихся. Летом он добрался до острова Итуруп и привел в подданство всех местных айнов и даже двух приезжих с Кунашира. Тойон Итурупа сообщил ему, что на Кунашире японцы основали крепость. Черный поселился на Урупе и занялся промыслом бобров, продолжая эксплуатировать местных айнов.
В 1769 году курильский начальник возвратился в Боль-шерецк и подал свой отчет о плавании, в котором подробно и, по мнению академика Л. С. Берга, весьма толково описал острова. Поражает малая населенность Курильской гряды в то время. Так, Черному на 19 островах (включая Итуруп) удалось привести в подданство лишь 83 взрослых мужчин-айнов. Любопытно, что все преступления Черного в части отношений с айнами стали известны российским властям. Над ним было назначено следствие, прекращенное только из-за его смерти от оспы в Иркутске.
Преступные действия сотника Черного привели к тому, что в 1771 году айны подняли восстание и истребили многих русских на Итурупе. Курильцы ночью похищали у русских оружие и затем набрасывались на безоружных. Пользовались они в бою и отравленными стрелами.
В 1777 году из Охотска на Уруп отплыла бригантина «Наталия», на которой в качестве переводчика находился иркутский посадский Шабалин. В мае следующего года Шабалин на трех байдарах пошел на Итуруп. Там у него произошла удивительная встреча с местными тойонами айнов, которая еще раз подтвердила, как непросто понять обычаи и поведение незнакомого народа:
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента