Михалков Сергей. Эцитоны бурчелли

Михалков Сергей Владимирович

Эцитоны бурчелли

   Сергей Владимирович Михалков
   Эцитоны бурчелли
   Трагикомедия в трех действиях
   Издательство продолжает публикацию пьес известного советского поэта и драматурга, Героя Социалистического Труда, лауреата Ленинской премии, Государственных премий СССР и Государственной премии РСФСР им. К.С.Станиславского, заслуженного деятеля искусств РСФСР Сергея Владимировича Михалкова, начатую сборником его пьес для детей (Театр для детей. М., "Искусство", 1977).
   В данном сборнике вниманию читателей предлагаются такие широко известные пьесы, как "Раки", "Памятник себе...", "Пощечина", "Пена", "Балалайкин и К°", и ряд других, поставленных на сцене многих театров страны и за рубежом.
   ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
   ДЕРЕВУШКИН ПЛАТОН ПЕТРОВИЧ - ученый-энтомолог, 60 лет.
   РАИСА ПАВЛОВНА - его супруга, 45 лет.
   АННА ПАВЛОВНА - сестра жены, 50 лет.
   ЕЛЕНА ВИКЕНТЬЕВНА - теща, 75 лет.
   СОФЬЯ \
   СЕРАФИМА } дочери Деревушкина от первого
   АЛЕКСАНДРА / брака, 35, 30 и 25 лет.
   РАСТЕГАЙ МАРК ИВАНОВИЧ - муж Софьи, 40 лет.
   ХВОЩ АФАНАСИЙ ИВАНОВИЧ - муж Серафимы, 35 лет.
   ИВАНОВ ИВАН ИВАНОВИЧ - муж Александры, 30 лет.
   НИКОЛОГОРСКИЙ САВЕЛИЙ САВЕЛЬЕВИЧ - сосед Деревушкиных, 65 лет.
   ДОМРАБОТНИЦА.
   РАБОЧИЕ.
   ОТ АВТОРА
   Образы отрицательных персонажей комедии ни в коем случае не карикатурны. Внешне они обыкновенные люди, с которыми мы порой встречаемся в жизни, - добропорядочные и обаятельные.
   Премьера спектакля состоялась в мае 1961 года в Московском театре имени М.Н.Ермоловой.
   ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
   Перед зрителем - часть каменного двухэтажного коттеджа с
   просторной открытой верандой. На веранде новая плетеная
   мебель, в деревянных кадушках декоративные растения. За
   пестрыми занавесями угадывается сад. Возле веранды
   высажены цветы. Июль месяц.
   В момент поднятия занавеса на веранде находятся Раиса
   Павловна и Анна Павловна. Последняя в цветном прозрачном
   плаще и шляпке сидит в кресле и напряженно слушает
   взволнованную речь сестры.
   Анна Павловна. Ну как ты полагаешь, что бы это могло быть?
   Раиса Павловна. И думать боюсь, что все это значит! Ясно, Аня, одно: Платон Петрович всем нам готовит сегодня какой-то сногсшибательный сюрприз! Иначе он не стал бы созывать всех родственников для того, чтобы сделать какое-то важное заявление.
   Появляется домработница.
   Домработница. Раиса Павловна! Молоко скисло.
   Раиса Павловна. Откройте банку сгущенного.
   Домработница. Открою. (Уходит.)
   Анна Павловна (продолжая разговор). Итак, он сказал "заявление"?
   Раиса Павловна. "Важное заявление".
   Анна Павловна. Удивляюсь, что ты, его жена, не можешь ничего даже предположить!
   Раиса Павловна. Ровным счетом ничего! Последние две ночи я совершенно не сплю, днем не нахожу себе места и ничего, ровным счетом ничего не могу себе представить... Что он задумал?.. Платон Петрович - человек со странностями, человек необычный, но... одним словом, я сейчас готова ко всему...
   Голос у Раисы Павловны дрожит, и она, подавляя волнение,
   начинает нервно задергивать занавеси, сквозь которые
   пробиваются лучи палящего июльского солнца.
   Анна Павловна. Успокойся, Раиса! Успокойся!
   Раиса Павловна. Не могу... не могу успокоиться... Я все-таки законная жена... а почему-то должна о чем-то важном узнавать со всеми вместе...
   Анна Павловна. С чего это началось? Как случилось?
   Раиса Павловна (беря себя в руки). Совершенно неожиданно.
   Анна Павловна. Расскажи все по порядку.
   Раиса Павловна. В четверг вечером, вернувшись, как обычно, из леса, где он ведет наблюдение над своими муравьями, Платон Петрович вот здесь, на этом самом месте (показывает), сказал мне буквально следующее: "Прошу пригласить на ближайшее воскресенье, на пять часов вечера, всех наших наиболее близких родственников. Я намереваюсь сделать одно важное заявление". - "Какое заявление?" - спрашиваю я. "Ничего, отвечает, сейчас не скажу. Потерпите, пожалуйста, до воскресенья. Узнаете со всеми вместе. Пока это секрет!"
   Анна Павловна. Неужели ты за два дня не могла...
   Раиса Павловна. Ты же знаешь его характер. Секрета из него пушкой не вышибешь. Ему бы ракетами, а не муравьями заниматься!
   Анна Павловна. В каком он сейчас настроении?
   Раиса Павловна. В обычном. Купается. Катается на велосипеде. Играет в волейбол.
   С соседней дачи доносятся звуки рояля.
   Анна Павловна (прислушиваясь). Опять?
   Раиса Павловна (вздохнув). Да. На этот раз они сдали ей весь низ. За рояль берут отдельно - три рубля в час!
   Анна Павловна. Ты последнее время ничего за ним не замечала? Прости меня... я хочу спросить: вы последнее время хорошо жили? Дружно? Вы не ссорились? Может быть...
   Раиса Павловна (волнуясь). Я тебя понимаю... Нет, наша жизнь текла, как всегда, спокойно, без эксцессов.
   Анна Павловна. Он не бывал с тобой резок? Не придирался к мелочам? Не запирался от тебя в кабинете? Вспомни.
   Раиса Павловна. Нет. Впрочем...
   Анна Павловна. Вспомнила?
   Раиса Павловна (держась за виски). Нет! Этою я не допускаю! Нет, нет, Аня! Этого не может быть. Он мне верен... Мы любим друг друга. Я ему нужна!
   Анна Павловна. Ну, тогда не о чем беспокоиться!.. Кто же сегодня приедет?
   Раиса Павловна. Дочери Платона Петровича.
   Анна Павловна. С мужьями?
   Раиса Павловна. Наверное.
   Анна Павловна. Еще кто?
   Раиса Павловна. Должен был быть Степан Петрович, но он неожиданно вылетел к себе в Заполярье. Мама сейчас здесь, у нас живет, так что ее вызывать не пришлось. Я ей пока ничего не говорила, зачем человека в преклонном возрасте лишний раз тревожить? Узнает сразу, со всеми вместе. Я просто не представляю себе, что ей придется сегодня услышать из уст зятя?!
   Анна Павловна (помолчав). Платон Петрович меня тоже приглашал или это ты сама, по своей инициативе?
   Раиса Павловна. Он просил собрать всех близких родственников. Всех! Ты моя сестра и после мамы для меня самый близкий человек. И в любом случае ты была бы сегодня здесь, возле меня! (Дрогнувшим голосом.) Я пока еще пользуюсь в этом доме правами хозяйки. Конечно, может быть, уже завтра... (Умолкает.)
   Анна Павловна. Возьми себя в руки, Раиса! Возьми себя в руки! Я почему-то убеждена, что все будет хорошо. Хотя твоя срочная телеграмма меня тоже выбила из колеи. (Достает из сумочки телеграмму, читает вслух.) "Отложи все дела обязательно будь воскресенье пяти часам у нас даче". (Кладет телеграмму обратно в сумочку.) Что я могла подумать? Хоть бы ты как-то пояснее написала!
   Раиса Павловна. А что я могла написать? Что? Я же ничего не знаю! Ничего! (Чуть не плача.) Боже мой! Чем я это заслужила? На одиннадцатом году совместной жизни...
   Анна Павловна (смотрит на свои ручные часики). Ждать осталось недолго. Через полтора часа все выяснится и прояснится. Как мама?
   Раиса Павловна. Ничего. Ночью была гроза, так она себя неважно чувствовала. А сейчас ничего. Удовлетворительно.
   Анна Павловна. Где она?
   Раиса Павловна. У себя, наверху.
   Анна Павловна. А ей не трудно подниматься на второй этаж?
   Раиса Павловна. Там ей больше правится. А потом - одна она по лестнице не спускается и не поднимается. Кто-нибудь из нас - я или Дуняша - ей помогает.
   Анна Павловна (поднимаясь). Пойду поздороваюсь. (Вспомнив.) Кстати, как ее челюсть, которую я ей вставила?
   Раиса Павловна. Что-то не очень удобно. Жалуется на прикус.
   Анна Павловна. Надо будет посмотреть. (Смотрит в сад.) А у вас тут прелестно! Земной рай!
   Раиса Павловна. Ты же знаешь - все своими руками! Все сама! И сад, и дом, и двор... Сколько сюда вложено, если бы ты только знала!.. И души, и фантазии...
   Анна Павловна. И денег.
   Раиса Павловна. О деньгах я уже не говорю. А эти последние два дня мне почему-то ничего не дорого! Хожу как потерянная. Хотели этим летом к сторожке зимний гараж пристраивать - кирпич завезли, - а мне кажется, что строить уже ни к чему. На душе какое-то гнетущее, тревожное чувство...
   Анна Павловна. Все равно вы здесь живете как в раю. Ты не думай, я тебе не завидую, я всю жизнь в городе прожила, но ваша дача, ваш участок, действительно, что-то особенное! Пойду разденусь и поднимусь к маме. (Уходит в дом.)
   Раиса Павловна, оставшись одна, в раздумье поправляет
   веточки одного из находящихся на веранде растений, затем
   тоже уходит в дом. Некоторое время сцена пуста.
   Доносится звук приближающегося мотоцикла. Потом он
   внезапно обрывается. Слышны голоса.
   Появляются супруги Хвощ. Афанасий Иванович Хвощ - с
   бородой, в спортивной курточке на "молнии", в белом
   круглом блестящем защитном шлеме с дымчатым забралом от
   солнца, что делает его похожим на марсианина. В руках у
   него альбом для зарисовок. Его жена Серафима в красной
   спортивного покроя куртке и таких же брюках.
   Хвощ (не снимая шлема, в изнеможении опускается в кресло на веранде). От города до места за пятьдесят пять минут! Средняя скорость семьдесят два километра в час. Ничего себе!
   Серафима. С тех пор как я достала тебе этот импортный шлем, ты совершенно перестал думать о моей голове.
   Хвощ. Я предлагал тебе его надеть, но ты же отказалась.
   Серафима. Он мне велик. Я бы в нем утонула. И потом - какая разница? Если я останусь жива, а ты разобьешься, то мне ведь от этого легче не будет: у меня на руках останется альбом твоих карикатур и двое малых детей!
   Хвощ. Опять я виноват. Ты же сама подгоняла меня.
   Серафима. И, кажется, напрасно... Что-то нас никто не встречает. Кажется, мы первые!.. (Уходит в дом.)
   Оставшись один, Хвощ, все еще не снимая шлема, начинает
   делать в альбоме какие-то зарисовки. На веранду выходят
   Раиса Павловна и Серафима.
   Раиса Павловна (увидев Хвоща в шлеме). Боже! Что у вас на голове?
   Хвощ (поднимаясь). Здравствуйте, Раиса Павловна! На голове у меня шлем.
   Серафима (раздраженно). Да сними ты его наконец! Глупо и смешно!
   Хвощ (снимает шлем и кладет его на балюстраду). Простите! (Садится. Продолжает рисовать.)
   Серафима. Так что же все-таки у вас тут случилось, Раиса Павловна? Нас несколько дней не было в городе, мы вашу телеграмму получили только сегодня утром. Вы говорите, что отец здоров? Так в чем же дело? Что за срочность? То по три месяца не видимся - и ничего! - а то вдруг такой вызов!
   Раиса Павловна (растерянно). Сима! Что я вам могу сказать?..
   Серафима. Где отец?
   Раиса Павловна. В это время дня, как всегда, в лесу.
   Серафима. Ну так что же все-таки у вас произошло? Какое событие?
   Раиса Павловна. К большому сожалению, к тому, что я вам уже сказала, я ничего добавить не могу.
   Серафима. Странно... Итак, он хочет нам сделать какое-то заявление, и притом важное? Любопытно. Очень любопытно.
   Хвощ, сидя в кресле, продолжает что-то рисовать.
   Раиса Павловна. Поймите меня, Сима! Я чувствую себя в глупейшем положении...
   Серафима. Ну что ж... Выходит, мы первыми прискакали?
   Раиса Павловна. Моя сестра уже здесь. А ваших еще нет.
   Серафима. Дядя Степан тоже приглашен?
   Раиса Павловна. Он улетел к себе в Заполярье.
   Серафима. Понятно.
   Раиса Павловна. А так я всех предупредила... Вы меня извините, пожалуйста! Мне надо еще кое о чем позаботиться.
   Серафима. Сделайте одолжение!
   Раиса Павловна уходит в дом.
   Хвощ (жене). Нас будут кормить?
   Серафима. Не очень рассчитывай. На кухне готовят тартинки и разливают томатный сок. Всё как в лучших домах.
   Хвощ. Я говорил, надо было дома подзаправиться как следует.
   Серафима. Надо было.
   Хвощ. Тартинками я не наемся. Предупреждаю.
   Серафима. Что ты там рисуешь? (Подходит, смотрит.) Кто это?
   Хвощ. Не узнаешь?
   Серафима. Сколько карикатур ты сделал за прошлый месяц?
   Хвощ. Не помню.
   Серафима (вспоминает). Пять международных... Нет, еще одна на внутреннюю тему, с пьяницей. Итого - шесть рисунков за месяц. А у Абрамова десять! Он уже третий альбом со своим поэтом выпускает...
   Хвощ (меланхолически). "Губительным ядом, отравляющим наши души, является зависть" Фильдинг. Умер, к сожалению, в тысяча семьсот пятьдесят четвертом году.
   Серафима (вздохнув). Видно, мне придется самой заняться твоими делами. Работать столько лет на ослабление международной напряженности и до сих пор не иметь авторского альбома! (Смотрит на рисунок.) По-моему, ты повторяешься! Опять эта бомба! Придумай что-нибудь пооригинальнее!
   Хвощ. Вот тебе карандаш, рисуй сама!
   Серафима. Ладно, работай, работай!
   Хвощ продолжает рисовать.
   Как ты думаешь, зачем нас пригласил отец?
   Хвощ. По-видимому, он хочет предложить нам всем переехать на эту виллу, чтобы мы не тратили наши трудовые сбережения на путевки в дома отдыха и на аренду чужих дач.
   Серафима. Я тебя серьезно спрашиваю, а ты остришь!
   Хвощ (продолжая рисовать). Я сатирик! Что ты от меня хочешь?
   Серафима. Хочу, чтобы ты... (Машет рукой.) А, все равно! (Спускается в сад.)
   Доносится звук приближающегося автомобиля. Затем звук
   обрывается. Слышны голоса. Появляются супруги Растегай,
   за ними Серафима. Марк Иванович Растегай и его жена
   Софья в темных очках. Одеты со вкусом. У Растегая в
   руках портативный радиоприемник.
   Растегай. По какому поводу "выездная сессия"?
   Софья. По какому случаю сбор всех частей? Мы сорвались как угорелые. Думали, бог знает что стряслось! Значит, он здоров? Тогда в чем же дело? Что за блажь пришла ему в голову?
   Серафима. Загадка. Шарада. Ребус. Кроссворд. На выбор!
   Софья. Афанасий, здравствуй! Не теряешь времени, трудишься?
   Растегай (поднимаясь на веранду). Сатирикам - наше юридическое! (Пожимает руку Хвощу.) Искажаете действительность? (Заглядывает через его плечо.) Знакомая физиономия! Где-то я его уже видел! А-а-а! Вспомнил!
   Хвощ (спокойно). Мои карикатуры запоминаются. Я профессионал.
   Растегай. Как не завидовать вашей профессии! Изобразил какую-нибудь акулу капитализма - и счет в кассу! Это тебе не в суде выступать!
   Хвощ (невозмутимо). А вы попробуйте-ка двадцать семь раз по памяти нарисовать то одного, то другого международного агрессора!
   Растегай. Квантум сатис! Количество по необходимости!
   Серафима. Марк! Откуда у вас двухцветная "Волга"? У вас ведь была "Победа"!
   Софья. Мы поменялись.
   Серафима. Сколько приплатили?
   Софья. Марк! Сколько нам обошелся обмен?
   Растегай (неопределенно). У меня с ее владельцем были свои расчеты. В общем, она обошлась нам не слишком дорого.
   Серафима. Везет богатым! А наша семейная мечта пока что дальше коляски для мотоцикла не простирается. На карикатурах далеко не уедешь!
   Появляется Раиса Павловна.
   Раиса Павловна. Добрый день!
   Растегай. Добрый день, если он добрый, Раиса Павловна! (Целует ей руку.)
   Софья. Что же все-таки это могло значить? Зачем он вас собирает?
   Раиса Павловна. Софья Платоновна, я знаю, к сожалению, не больше вашего. (Печально улыбнувшись.) Да. Как видите... (Софье.) Как ваш пескарик? (Серафиме.) А близнецы растут?
   Серафима. Спасибо, все здоровы.
   Растегай (спустившись в сад). Собираетесь что-нибудь пристраивать, Раиса Павловна? Я вижу, у вас на участке кирпич сложен. Тысяч пять?
   Раиса Павловна. Пять тысяч? Нет, что вы! Гораздо дешевле!
   Растегай. Вы меня не поняли. Я спрашиваю: кирпичей тысяч пять? Штук!
   Раиса Павловна. Что-то вроде этого.
   Растегай (самодовольно). У меня на кирпич глаз наметанный. И на дрова тоже. Только взгляну - и уже знаю, сколько кубометров. Можно не проверять. А вот с углем у меня не получается - ошибаюсь.
   Софья. Нам на днях предложили дачный участок. Не знаем - брать или нет?
   Растегай (жене). Ведь мы уже дали согласие.
   Софья. Не поздно еще и отказаться.
   Растегай (пожав плечами). Дело хозяйское.
   Серафима. А нам, очевидно, никогда ничего строить не придется. Финансы поют романсы!
   Хвощ. Мы - за здоровый туризм. За рыбалку!
   Растегай. Вместе с народом дышать кислородом! (Смеется.)
   Раиса Павловна. Дача - это одно мучение и разорение! Но уж если она стоит на участке, не сносить же ее? Тем более когда мы живем здесь ради Платона Петровича, только ради его здоровья и покоя.
   Появляется домработница.
   Домработница. Раиса Павловна! Мастера скамью привезли. Куда велите ставить?
   Раиса Павловна (оживляясь). Вот сюда! Сюда! Возле клумбы! (Показывает.)
   Домработница уходит.
   Растегай. Благоустраиваетесь?
   Раиса Павловна. Заказала садовую скамью. А то посидеть негде.
   Софья. Мы, когда на машине за город выезжаем, раскладные стульчики с собой берем. Очень удобно.
   Серафима. А мы - старое одеяло.
   Хвощ. По Сеньке и шапка!
   Растегай. Вы хотите сказать - шлем! (Примеряет шлем.)
   Домработница возвращается, за ней двое рабочих вносят
   большую садовую скамью* на чугунных ножках.
   ______________
   * Во время действия пьесы на скамью садятся только отрицательные персонажи.
   Ого! Прямо скамья подсудимых!
   Раиса Павловна руководит в саду установкой скамьи.
   Появляется Александра. У нее раскрасневшееся от ходьбы
   лицо.
   Растегай включает радио. Звучит музыка*.
   ______________
   * По ходу действия по радио может звучать не только музыка, но и любая другая передача, как бы приоткрывающая окно в другую жизнь (Примеч. автора.)
   Чудо на полупроводниках! Замечательный собеседник. С таким никогда не соскучишься - два диапазона.
   Александра (с тревогой в голосе). Товарищи! Что случилось? Все живы-здоровы?
   Софья. Успокойся, крошка! Пока ничего еще не случилось. Отец здоров. Он в лесу. Мы здесь. А ты одна?
   Александра (поздоровавшись со всеми). Как видишь. Здравствуйте, Раиса Павловна! Простите, что я сразу с вами не поздоровалась. Получила вашу телеграмму и страшно забеспокоилась.
   Серафима. В пять часов мы услышим важное заявление нашего предка.
   Александра. О чем?
   Софья. Никто ничего не знает.
   Раиса Павловна. Представьте себе.
   Александра. А я так волновалась...
   Растегай. Почему без супруга? Где он?
   Александра. В небе.
   Как бы в подтверждение ее слов над дачей слышен звук
   реактивного самолета.
   Растегай. Это он?
   Александра. Не знаю. Может быть.
   Софья. Как ты добралась?
   Александра. На электричке. Потом на автобусе до моста. А от моста пешком... Уф... Жарко! (Вытирает лоб платком.)
   Растегай. И это при наличии мужа, овладевшего реактивной техникой!
   Установив скамью, Раиса Павловна уходит с домработницей
   за угол дачи.
   Александра. Папа, как всегда, у муравьев!
   Софья. Верен себе.
   Растегай. Насекомые всего мира должны воздвигнуть вашему отцу памятник.
   Александра. Он достоин этого! (Хвощу.) Афанасий! Что ты там рисуешь?
   Серафима. Оставь его в покое. Ему нужно к вечеру закончить карикатуру для газеты. Обещали вставить завтра в номер. Скажи лучше, как ты думаешь, зачем мы ему понадобились?
   Александра. Знаете что? Может быть, он просто по нас соскучился?
   Софья. И решил повидаться с нами таким образом?
   Серафима. Так загадочно?
   Александра. А так интереснее!
   Серафима. Все может быть. Мы предполагаем что-то особенное, а на самом деле может быть и так! От нашего отца всего можно ожидать.
   Александра. Вовсе не всего!
   Софья. Так вы думаете, это просто примитивный розыгрыш?
   Хвощ. Тогда я прямая жертва: остался без обеда.
   Слышны голоса.
   Александра. А вот и папа!
   Серафима. И даже не один!
   Растегай выключает радио. Появляются Деревушкин и
   Никологорский. Деревушкин - бодрый и на вид здоровый
   человек с обветренным, загорелым лицом. В руке у него
   большая лупа. Никологорский - полный, рыхлый мужчина,
   опирается на самодельную сучковатую трость.
   Деревушкин (заканчивая разговор со спутником). Муравей, о котором вы говорите, Савелий Савельевич, относится к виду кочевых муравьев "эцитон бурчелли". Это - муравьи-хищники; они не имеют постоянного гнезда. Живут на марше, набегами и разбоем. Они прожорливы и безжалостны, как истинные тунеядцы. Горе мирному пешеходу, встретившему на своем пути полчище эцитонов. Одно спасение - бежать. (Обращаясь к поднявшимся ему навстречу родственникам.) Здравствуйте, дети мои: Соня, Сима, Саня! Здравствуйте, уважаемые зятья Ивановичи! (Целует дочерей и обменивается рукопожатием с мужчинами.) Не вижу среди вас Ивана Ивановича Иванова! Где оный Иванович? А? Что? Ну?
   Александра. Папа, он не мог приехать. У него сегодня полеты.
   Опять в вышине над дачей проносится реактивный самолет.
   Деревушкин. Причина уважительная. А жаль. Он сегодня был бы весьма кстати (представляя Никологорского.) Кто не знаком? Знакомьтесь! Мой добрый сосед Савелий Савельевич - сердечных дел мастер!
   Никологорский (шутливо). Надеюсь, в ближайшее время никому из присутствующих моя помощь не понадобится. (Представляется Растегаю.) Никологорский.
   Хвощ (представляясь). Хвощ.
   Никологорский. Хвощ? Это не ваши ли сатирические рисунки мы имеем удовольствие встречать иногда в газетах?
   Хвощ. Мои.
   Никологорский. Вы - опасный человек. Однако разрешите пожелать вам успешно продолжать в том же духе! Насмешки боится даже тот, кто ничего не боится! Так, кажется, сказал наш великий Гоголь?
   Растегай. А мы с вами знакомы, профессор! Я был у вас в прошлом году на консультации в Центральной поликлинике.
   Деревушкин уходит в дом.
   Никологорский (Растегаю). Очень приятно. Я вам тогда помог?
   Растегай. Безусловно, профессор. Вы тогда посоветовали мне бросить курить.
   Никологорский. Ну и как? Бросили?
   Растегай (виновато). Курю, профессор.
   Никологорский. Папиросы? Трубку?
   Растегай. Сигареты. С фильтром. Они, знаете ли, как-то легче.
   Никологорский. Не откажите в любезности, угостите сигаретой. С утра не курил.
   Растегай (охотно). Извольте, профессор! Прошу!
   На веранду выходит Деревушкин, за ним - Раиса Павловна.
   Деревушкин (весело). А мы с Савелием Савельевичем удивительно прошлись по лесу! Я продемонстрировал ему мои муравьиные владения.
   Никологорский. Признаюсь, был полнейшим профаном в этой области. Теперь буду чаще себе под ноги смотреть, чтобы невзначай не раздавить какого-нибудь рабочего муравья.
   Деревушкин. Я ведь когда еще обещал вам показать моих подопечных.
   Никологорский. Век живи - век учись. А эти беззаветные муравьи-няньки! Нам бы такой штат во все наши детские и родильные дома! Права народная мудрость: "Мал телом, да велик делом!" Поистине неверно считать малым то, что мы не измеряли или о чем просто мало знаем! Нет, что говорить, большое удовольствие вы мне сегодня доставили, Платон Петрович! Огромаднейшее!
   Деревушкин. И прошлись недурно. Вам ведь ходьба показана, профессор?
   Никологорский. Намекаете на мои накопления, Платон Петрович? Поздно заботиться о талии! Теперь я говорю: хорошего человека - чем больше, тем лучше! (Обращаясь к Деревушкиной.) Чуть было не забыл! (Достает из кармана листок бумаги, протягивает его Раисе Павловне.) Извольте! Тут все написано.
   Раиса Павловна. Спасибо, Савелий Савельевич.
   Деревушкин. Опять какое-нибудь лекарство?
   Никологорский. Никак нет-с! И даже совсем наоборот: рецепт на очищение водки посредством раствора манганата калия, по-русски - марганцовки.
   Деревушкин. И что получается?
   Никологорский. Слеза младенца! Если ее затем настоять на черной смородине, или лимонной корочке, или на ржавых сухарях - нектар!
   Деревушкин. Попробуем, попробуем! Перцовку пивал, а вот марганцовку не пробовал. (Вспомнив.) Эх, жаль - не успел я вам показать редчайший экземпляр муравейника, грандиозное сооружение, воздвигнутое моими друзьями строителями "формика руфа". Чудо муравьиной архитектуры и инженерии! Чудо!
   Никологорский. Ловлю на слове, Платон Петрович! Вы мне его покажете! А сейчас разрешите откланяться. Моя Анна Антоновна меня заждалась. Как бы не прописала мне воскресную головомойку. (Прощаясь с Раисой Павловной.) Здоровье вашей матушки?
   Раиса Павловна. Она чувствует себя гораздо лучше. И ваши порошки очень помогают.
   Никологорский. Очень рад, очень рад. Разрешите откланяться! (Кланяется всем.) До свиданья, товарищи!
   Никологорский в сопровождении Деревушкиных уходит в сад
   и скрывается за углом дачи.
   Софья. Отец, кажется, в прекрасном настроении?
   Серафима. Занят своими мурашками-таракашками, роется в муравьиных кучах. И получает от этого удовольствие! Светлая личность! Чем-то он нас собирается удивить?
   Александра. Вот увидите, что я буду права.
   Хвощ (показывая рисунок Растегаю). Похож профессор?
   Растегай. Похож.
   Хвощ. Я из него потом капиталиста сделаю. Он очень хорошо позировал не шевелился.
   Растегай. Забыл я у него спросить...
   Хвощ. Что спросить?
   Растегай. Что полезнее пить, если уж пить, - коньяк, пиво, водку или вино? Он, видать, в этом деле понимает.
   Хвощ. Все врачи советуют пить то, что пьют сами. Клинических опытов на видах алкоголя пока никто еще не ставил.
   Растегай. А жаль! Я бы предложил свои услуги как подопытный пациент: утром тебе подносят "три звездочки", в обед - "четыре", перед сном - "пять", и всё - бесплатно, за счет клиники. А потом смотрят, как я реагирую. Неплохо, а?
   Серафима. Надо было попросить профессора выписать один рецепт. (Мужу.) Почему ты мне не напомнил?
   Хвощ. Какой рецепт?
   Серафима. Вот так мы всегда упускаем момент! А теперь мне придется специально идти в поликлинику - доказывать, выпрашивать.
   Хвощ. Что выпрашивать?
   Серафима. Одно изумительное заграничное снотворное.
   Хвощ. Зачем оно тебе? Ты же прекрасно спишь!
   Серафима. На всякий случай. Потом его не будет.