Страница:
Елена Михалкова Жизнь под чужим солнцем
Глава 1
Яркий красный мяч качался в синих-синих, неправдоподобно синих волнах, напоминая картинку из чудесной детской книжки со стихами, которые папа читал ей под торшером с голубым абажуром. Тень от абажура падала на страницы книги, и море оживало, и она все время, что лежала на пляже турецкого отеля, вспоминала ту ожившую картинку, которая теперь казалась ей в тысячу раз лучше, чем настоящее море.
Она ненавидела Турцию. Ненавидела. Не-на-ви-де-ла.
«Даша, – сказала ей мама, – тебе нужна перемена обстановки. Отдохни, успокойся, пофлиртуй с кем-нибудь, в конце концов. Поезжай».
Действительно, перемена обстановки была бы очень кстати, но ведь подразумевалось, что обстановка будет меняться на ЛУЧШУЮ, никак не наоборот. А из этой поездки, о которой Даша уже успела несколько раз пожалеть, вырисовывалось нечто совершенно непонятное.
Неприятности начались еще в аэропорту. Когда они с Алиной, уставшие от четырехчасового перелета, от сидения в неудобной позе в стареньком «Иле», от шумных пассажиров на соседнем сиденье («Ой, девушки, а вы в каком отеле остановитесь? Ну, ждите в гости, навестим!»), наконец попали в здание турецкого аэропорта, то были уверены, что через час, максимум полтора, уже будут в своем номере распаковывать вещи. Во всяком случае, так обещал им представитель компании «Отдых-класс», которую рассерженная Алина несколько раз помянула недобрым словом. Когда, оказавшись на турецкой таможне, они увидели огромную очередь к четырем окошкам, Даша ахнула:
– Господи, Алина, сколько людей! Они что, все русские?
– Да нет, конечно, ты прислушайся и посмотри на них.
Действительно, Даша тут же уловила в общем потоке шума итальянскую и немецкую речь. В основном все-таки немецкую, определила она. А оглядевшись вокруг, подумала: «Похоже, в Турции отдыхают только русские и немцы». Огромная толпа с сумками и детьми пыталась упорядочить саму себя и выстроить очереди к таможенникам. То и дело в толпе раздавалась сдержанная ругань, очереди перемешивались, а тем временем из терминалов появлялись все новые и новые туристы.
– Эй, парни, давайте сюда! – крикнул в сторону здоровый красномордый мужик, которого Даша запомнила еще по самолету. Он сидел недалеко от них, без конца требовал у стюардесс долить ему спиртного, и приятели уважительно обращались к нему «Василь Семеныч».
– Смотри, – заметила Алина, – немцы без восторга восприняли очаровательную русскую привычку кому-то одному занимать очередь, а потом с криком «они со мной» тащить к себе весь состав самолета.
– Насчет всего самолета не уверена, – рассмеялась Даша, – но в основном ты права. Может, и нам с тобой примазаться к кому-нибудь?
– Фи, Даша, ты же относительно интеллигентная девушка, – фыркнула Алина. – Откуда такой жаргон? Во-первых, обременять мы никого не будем, дождемся своей очереди, а во-вторых, посмотри-ка, кажется, итальянцы положили конец русской халяве.
Даша молча проглотила «относительно интеллигентную девушку» и вынуждена была признать правоту Алины. В конце соседней очереди, уже почти подойдя к заветному окошку, молодая итальянская пара скандалила с другой группой русских парней, пытавшихся пройти за одним из своих приятелей. Итальянец быстро и очень раздраженно говорил что-то, обращаясь ко всей компании сразу, те в ответ пожимали плечами и показывали на своего товарища, махавшего им рукой из-за таможенной будки. На чьей стороне перевес, Даше было совершенно очевидно: уже двое парней с невозмутимыми физиономиями протиснулись к окошку таможенника и доставали документы. Но тут вмешалась девушка-итальянка. Не сказав ни слова ни своему другу, ни парням, она торопливо подошла к турку в форме, безучастно стоявшему около стены, и что-то произнесла. Даша с интересом следила за результатом. К ее удивлению, полицейский подошел к спорящим, двумя взмахами руки предложил Дашиным соотечественникам разойтись и подвел итальянцев к окошку регистрации. Те двое, что уже достали паспорта и билеты, попытались изобразить на лицах праведное возмущение, но чиновник за окошком вернул им документы и, не обращая на них внимания, занялся итальянцами. Помявшись некоторое время, парни побрели в конец очереди.
– Вот так-то вот, – задумчиво произнесла Алина. – А еще говорят о пофигизме турок.
У Даши язык чесался сказать что-нибудь про пофигизм и жаргон, но она промолчала. Недолгое знакомство с Алиной уже научило ее не спорить с приятельницей, тем более что и приятельницей-то она была весьма условной.
После двух часов стояния на таможне Алина с Дашей наконец-то получили свои проштампованные паспорта и отправились искать фирменный автобус. Большие красные буквы «Отдых-класс» первой заметила Даша.
– Смотри, какой автобус большой, – удивилась она. – Неужели столько туристов в один отель едет?
Алина нахмурилась и ничего не ответила. В автобусе было полно свободных мест, и когда они сели, выяснилось, что теперь водитель будет ждать всех остальных туристов, которые в настоящий момент еще проходят регистрацию.
– Послушайте, – возмутилась Алина, – это же еще как минимум час!
– Он делает то, что ему говорят, – отозвался хмурый мужик, о чем-то разговаривавший с водителем по-турецки. – Хотите выяснять отношения, идите вон к тем ребятам, – и он показал на светловолосую девушку лет двадцати и сутулого полноватого парня чуть постарше, стоявших недалеко от автобуса.
Алина вышла из автобуса, подошла к парочке и о чем-то поговорила несколько минут. Даша видела в окно, как она пожала плечами, повернулась и пошла обратно к автобусу.
– Бесполезно, – сказала она, усаживаясь рядом с Дашей на первый ряд кресел, – пока не посадят всех, автобус не поедет. Они, конечно, предлагают взять такси за свой счет и доехать самим, но честно предупреждают, что фирма не будет оплачивать расходы. Кстати, если ты думаешь, что мы едем только в нашу «Сафиру», то ошибаешься: они набрали туристов как минимум еще в пять мест.
Быстро стемнело. Уставшая после перелета Даша то начинала дремать, то просыпалась, когда в автобус поднимались шумные пассажиры, и дерганый полусон утомлял ее не меньше, чем утомляло бы бодрствование. В какой-то момент она посмотрела на часы: они сидели в автобусе уже час двадцать.
Наконец в автобус поднялась последняя пара, и симпатичная девушка-гид объявила отправление.
Автобус выехал из ночной Анталии и бодро покатил по гористой местности. Даша, никуда не выезжавшая дальше Крыма, с любопытством смотрела в окно, но видела только яркие огни, сливавшиеся по мере того, как автобус набирал скорость, в размытые полосы.
Странно, но из семи отелей, у которых останавливался автобус, ни один не обладал полным сходством со своими изображениями на глянцевых рекламных проспектах, которые Даше в огромных количествах демонстрировали в офисе «Отдых-класса» в Москве. И вместе с тем было совершенно очевидно, что отели те же самые. Но в одном случае фотография была сделана так, чтобы даже намека на пролегавшую рядом шумную дорогу не попало в объектив. В другом на снимке был «небольшой, тихий и уютный отель», но без своего соседа – шестизвездочного гиганта, в котором оглушительно играло что-то залихватское. То вдруг выяснялось, что у отеля, лампы и гирлянды которого блистали на фото всеми красками радуги, в реальности из освещения оказывался лишь фонарь у входа, а штукатурка на стенах отеля была готова раскрыть вам все тайны старинного турецкого зодчества прямо здесь и сейчас.
– Слушай, просыпайся. Кажется, подъезжаем, – толкнула Даша Алину.
– Неужели «Сафира»? – приподняла та взлохмаченную голову с надувной подушки, и Даша в очередной раз позавидовала цвету ее волос – пепельных, неуловимо меняющих оттенок с серебристого на светло-русый. Причем как-то сразу становилось понятно, что это не очередное достижение колористов компании «Велла», а свое собственное сокровище.
– Внимание, отель «Сафира»! – раздался усиленный динамиками голос девушки-гида. – Пожалуйста, не забывайте свои вещи.
Потягивающиеся туристы вышли из автобуса, и Даша обратила внимание на группу, возглавляемую Василь Семенычем: они тоже покинули салон и теперь пристально рассматривали небольшое здание отеля. «Надеюсь, они поселятся не в соседнем номере», – мысленно пожелала Даша и, подхватив небольшую сумку, вошла вслед за гидом в холл.
– Пожалуйста, встаньте около ресепшена, – громко сказала гид по имени Маша, – и приготовьте паспорта и билеты. Завтра утром я приеду посмотреть, как вас расселили, а пока желаю всем удачной первой ночи в Турции.
Нестройный хор голосов бодро ответил «спасибо», кто-то пытался неудачно пошутить про первую ночь, и группа осталась предоставлена самой себе. Неприятности начались с первой же пары, которой улыбающийся клерк предложил номер в подвале. Дальше пошло еще хуже: кого-то поселили в двухместном номере вместо трехместного, кому-то достался номер с неработающим душем… На все попытки «качать права по-русски» турок недоуменно разводил руками и делал круглые глаза. Попытка Алины поговорить с ним по-английски успехом не увенчалась.
– Все он понимает, – сказала разозленная Алина, подходя к Даше, – просто притворяется поленом.
– А почему вообще возникли проблемы с номерами? – шепотом спросила Даша. – Посмотри, туристов в холле не так уж и много.
– Господи, Даша, а сколько же еще их должно быть в первом часу ночи? Все по своим номерам сидят. Как я поняла из объяснения этого гоблина, получилась накладка: нас привезли, а предыдущая группа еще не успела уехать. Поэтому пока нас вроде бы расселяют в какие-то запасные номера, а потом переселят в нормальные. Во всяком случае, именно это обещает администрация гостиницы. А всем несогласным, кому места не достаются, они предлагают подождать в холле, когда номера освободятся. Как тебе такая перспектива?
– Не очень, – вздохнула Даша. – Ладно, давай посмотрим, куда нас денут.
К ее недоумению, носильщик вынес их вещи из холла и отправился вдоль по улице.
– Слушай, он не обратно к аэропорту пешком пошел? – негромко спросила Даша у Алины.
– Да нет, – отозвалась та, – скорее всего, здесь рядом или какой-то корпус, или вообще другой отель, с которым у «Сафиры» договоренность по поводу вот таких, как мы. Сейчас все увидим.
Носильщик подошел к белому зданию, на котором красовалась надпись «Kotrei», вошел во внутренний дворик и начал подниматься по скрипучей деревянной лестнице. Дойдя до второго этажа, он широким жестом обвел здание отеля, видимо, предлагая восхититься красотами турецкой архитектуры.
– Ты давай номер нам показывай, – заметила невежливая Алина, – а не комаров разгоняй. На лачугу мы еще успеем за двенадцать дней насмотреться. Вот черт, у нас еще и номер крайний.
Парень открывал крайнюю дверь с номером девять.
– А почему это плохо? – удивилась Даша.
– Да потому, что возле нашей двери лестница, по ней постоянно будет кто-то топать, будут падать и орать чьи-то дети. Короче, все мне не нравится.
Алина зашла в номер, осмотрелась и кивнула носильщику на дверь. Тот положил ключи на полку и вышел.
– Разве мы чаевые не должны были ему дать? – робко поинтересовалась Даша. – Он ведь наши сумки по всему кварталу нес.
– Да хоть по всему городу! – сердито отозвалась Алина. – Я вообще не собираюсь оставлять в таком паршивом месте лишние деньги.
Даша промолчала и принялась осматривать номер.
Это был самый обычный, однокомнатный номер с большим окном и балконной дверью, со стандартным набором мебели: стул, кресло, телевизор, холодильник и, конечно же, кондиционер, без которого в здешнем климате о комфорте можно было забыть.
Как и в большинстве обычных гостиничных номеров, на стенах висели картины, которые не назовешь безвкусными, но которые навсегда исчезают из памяти сразу же, как только выходишь за дверь. Как и в большинстве обычных гостиничных номеров, менее всего была продумана ванная комната – зеркало присутствовало, но чтобы в него взглянуть, приходилось склониться в церемониальном китайском поклоне, полочка под косметику по размерам могла уместить лишь тюбик с зубной пастой, а шторка перед ванной и вовсе отсутствовала.
Последнее обстоятельство почему-то расстроило Дашу больше всего. Даже ночная дискотека, канонаду которой тонкие стены и еще более тонкая дверь номера и не пытались приглушить, не повергала ее в такое отчаяние. Даша не могла представить себе, как можно мыться без шторки. Для нее это было равносильно появлению обнаженной в зале посреди приема – был в одном из старых хороших фильмов такой эпизод. Одна мысль о том, что все следующие десять дней ей придется принимать душ подобным образом, немедленно вогнала ее в краску.
Однако уставшее после перелета и долгого сидения в автобусе тело требовало внимания. Перебросившись с Алиной несколькими фразами, Даша прикрыла за собой дверь в ванную и воровато, как ей показалось, открыла воду.
Душ подействовал менее освежающе, чем обычно. Собственная кожа показалась Даше после душа севшей на полразмера.
А вот постельное белье было на удивление мягким и приятным. Повалившись на кровать, Даша попыталась убедить себя, что она уже спит. Обычно такой аутотренинг помогал – организм сам с удовольствием попадался на нехитрую наживку и, казалось, только и ждал того момента, когда ему скомандуют притвориться спящим. Обычно, но не сегодня. Сначала в мозгу возник образ белого попугая, орущего «Пиастры! Пиастры!», затем попугая прогнал африканский шаман, что-то кричащий Даше на непонятном языке и бьющий в бубен. Даша не сразу поняла, что удары бубна и вопли шамана есть не что иное, как звуки, доносящиеся из динамиков дискотеки и на самом деле являющиеся обрывками какой-то модной песни, сводившей нынешним летом с ума всю московскую молодежь.
Пришлось выбираться из постели, не включая свет, искать беруши, устраивать их поудобнее и опять пытаться договориться с собственным мозгом относительно того, кто же из них двоих спит. Наконец под звуки очередной зажигательной мелодии она действительно уснула.
Она ненавидела Турцию. Ненавидела. Не-на-ви-де-ла.
«Даша, – сказала ей мама, – тебе нужна перемена обстановки. Отдохни, успокойся, пофлиртуй с кем-нибудь, в конце концов. Поезжай».
Действительно, перемена обстановки была бы очень кстати, но ведь подразумевалось, что обстановка будет меняться на ЛУЧШУЮ, никак не наоборот. А из этой поездки, о которой Даша уже успела несколько раз пожалеть, вырисовывалось нечто совершенно непонятное.
Неприятности начались еще в аэропорту. Когда они с Алиной, уставшие от четырехчасового перелета, от сидения в неудобной позе в стареньком «Иле», от шумных пассажиров на соседнем сиденье («Ой, девушки, а вы в каком отеле остановитесь? Ну, ждите в гости, навестим!»), наконец попали в здание турецкого аэропорта, то были уверены, что через час, максимум полтора, уже будут в своем номере распаковывать вещи. Во всяком случае, так обещал им представитель компании «Отдых-класс», которую рассерженная Алина несколько раз помянула недобрым словом. Когда, оказавшись на турецкой таможне, они увидели огромную очередь к четырем окошкам, Даша ахнула:
– Господи, Алина, сколько людей! Они что, все русские?
– Да нет, конечно, ты прислушайся и посмотри на них.
Действительно, Даша тут же уловила в общем потоке шума итальянскую и немецкую речь. В основном все-таки немецкую, определила она. А оглядевшись вокруг, подумала: «Похоже, в Турции отдыхают только русские и немцы». Огромная толпа с сумками и детьми пыталась упорядочить саму себя и выстроить очереди к таможенникам. То и дело в толпе раздавалась сдержанная ругань, очереди перемешивались, а тем временем из терминалов появлялись все новые и новые туристы.
– Эй, парни, давайте сюда! – крикнул в сторону здоровый красномордый мужик, которого Даша запомнила еще по самолету. Он сидел недалеко от них, без конца требовал у стюардесс долить ему спиртного, и приятели уважительно обращались к нему «Василь Семеныч».
– Смотри, – заметила Алина, – немцы без восторга восприняли очаровательную русскую привычку кому-то одному занимать очередь, а потом с криком «они со мной» тащить к себе весь состав самолета.
– Насчет всего самолета не уверена, – рассмеялась Даша, – но в основном ты права. Может, и нам с тобой примазаться к кому-нибудь?
– Фи, Даша, ты же относительно интеллигентная девушка, – фыркнула Алина. – Откуда такой жаргон? Во-первых, обременять мы никого не будем, дождемся своей очереди, а во-вторых, посмотри-ка, кажется, итальянцы положили конец русской халяве.
Даша молча проглотила «относительно интеллигентную девушку» и вынуждена была признать правоту Алины. В конце соседней очереди, уже почти подойдя к заветному окошку, молодая итальянская пара скандалила с другой группой русских парней, пытавшихся пройти за одним из своих приятелей. Итальянец быстро и очень раздраженно говорил что-то, обращаясь ко всей компании сразу, те в ответ пожимали плечами и показывали на своего товарища, махавшего им рукой из-за таможенной будки. На чьей стороне перевес, Даше было совершенно очевидно: уже двое парней с невозмутимыми физиономиями протиснулись к окошку таможенника и доставали документы. Но тут вмешалась девушка-итальянка. Не сказав ни слова ни своему другу, ни парням, она торопливо подошла к турку в форме, безучастно стоявшему около стены, и что-то произнесла. Даша с интересом следила за результатом. К ее удивлению, полицейский подошел к спорящим, двумя взмахами руки предложил Дашиным соотечественникам разойтись и подвел итальянцев к окошку регистрации. Те двое, что уже достали паспорта и билеты, попытались изобразить на лицах праведное возмущение, но чиновник за окошком вернул им документы и, не обращая на них внимания, занялся итальянцами. Помявшись некоторое время, парни побрели в конец очереди.
– Вот так-то вот, – задумчиво произнесла Алина. – А еще говорят о пофигизме турок.
У Даши язык чесался сказать что-нибудь про пофигизм и жаргон, но она промолчала. Недолгое знакомство с Алиной уже научило ее не спорить с приятельницей, тем более что и приятельницей-то она была весьма условной.
После двух часов стояния на таможне Алина с Дашей наконец-то получили свои проштампованные паспорта и отправились искать фирменный автобус. Большие красные буквы «Отдых-класс» первой заметила Даша.
– Смотри, какой автобус большой, – удивилась она. – Неужели столько туристов в один отель едет?
Алина нахмурилась и ничего не ответила. В автобусе было полно свободных мест, и когда они сели, выяснилось, что теперь водитель будет ждать всех остальных туристов, которые в настоящий момент еще проходят регистрацию.
– Послушайте, – возмутилась Алина, – это же еще как минимум час!
– Он делает то, что ему говорят, – отозвался хмурый мужик, о чем-то разговаривавший с водителем по-турецки. – Хотите выяснять отношения, идите вон к тем ребятам, – и он показал на светловолосую девушку лет двадцати и сутулого полноватого парня чуть постарше, стоявших недалеко от автобуса.
Алина вышла из автобуса, подошла к парочке и о чем-то поговорила несколько минут. Даша видела в окно, как она пожала плечами, повернулась и пошла обратно к автобусу.
– Бесполезно, – сказала она, усаживаясь рядом с Дашей на первый ряд кресел, – пока не посадят всех, автобус не поедет. Они, конечно, предлагают взять такси за свой счет и доехать самим, но честно предупреждают, что фирма не будет оплачивать расходы. Кстати, если ты думаешь, что мы едем только в нашу «Сафиру», то ошибаешься: они набрали туристов как минимум еще в пять мест.
Быстро стемнело. Уставшая после перелета Даша то начинала дремать, то просыпалась, когда в автобус поднимались шумные пассажиры, и дерганый полусон утомлял ее не меньше, чем утомляло бы бодрствование. В какой-то момент она посмотрела на часы: они сидели в автобусе уже час двадцать.
Наконец в автобус поднялась последняя пара, и симпатичная девушка-гид объявила отправление.
Автобус выехал из ночной Анталии и бодро покатил по гористой местности. Даша, никуда не выезжавшая дальше Крыма, с любопытством смотрела в окно, но видела только яркие огни, сливавшиеся по мере того, как автобус набирал скорость, в размытые полосы.
Странно, но из семи отелей, у которых останавливался автобус, ни один не обладал полным сходством со своими изображениями на глянцевых рекламных проспектах, которые Даше в огромных количествах демонстрировали в офисе «Отдых-класса» в Москве. И вместе с тем было совершенно очевидно, что отели те же самые. Но в одном случае фотография была сделана так, чтобы даже намека на пролегавшую рядом шумную дорогу не попало в объектив. В другом на снимке был «небольшой, тихий и уютный отель», но без своего соседа – шестизвездочного гиганта, в котором оглушительно играло что-то залихватское. То вдруг выяснялось, что у отеля, лампы и гирлянды которого блистали на фото всеми красками радуги, в реальности из освещения оказывался лишь фонарь у входа, а штукатурка на стенах отеля была готова раскрыть вам все тайны старинного турецкого зодчества прямо здесь и сейчас.
– Слушай, просыпайся. Кажется, подъезжаем, – толкнула Даша Алину.
– Неужели «Сафира»? – приподняла та взлохмаченную голову с надувной подушки, и Даша в очередной раз позавидовала цвету ее волос – пепельных, неуловимо меняющих оттенок с серебристого на светло-русый. Причем как-то сразу становилось понятно, что это не очередное достижение колористов компании «Велла», а свое собственное сокровище.
– Внимание, отель «Сафира»! – раздался усиленный динамиками голос девушки-гида. – Пожалуйста, не забывайте свои вещи.
Потягивающиеся туристы вышли из автобуса, и Даша обратила внимание на группу, возглавляемую Василь Семенычем: они тоже покинули салон и теперь пристально рассматривали небольшое здание отеля. «Надеюсь, они поселятся не в соседнем номере», – мысленно пожелала Даша и, подхватив небольшую сумку, вошла вслед за гидом в холл.
– Пожалуйста, встаньте около ресепшена, – громко сказала гид по имени Маша, – и приготовьте паспорта и билеты. Завтра утром я приеду посмотреть, как вас расселили, а пока желаю всем удачной первой ночи в Турции.
Нестройный хор голосов бодро ответил «спасибо», кто-то пытался неудачно пошутить про первую ночь, и группа осталась предоставлена самой себе. Неприятности начались с первой же пары, которой улыбающийся клерк предложил номер в подвале. Дальше пошло еще хуже: кого-то поселили в двухместном номере вместо трехместного, кому-то достался номер с неработающим душем… На все попытки «качать права по-русски» турок недоуменно разводил руками и делал круглые глаза. Попытка Алины поговорить с ним по-английски успехом не увенчалась.
– Все он понимает, – сказала разозленная Алина, подходя к Даше, – просто притворяется поленом.
– А почему вообще возникли проблемы с номерами? – шепотом спросила Даша. – Посмотри, туристов в холле не так уж и много.
– Господи, Даша, а сколько же еще их должно быть в первом часу ночи? Все по своим номерам сидят. Как я поняла из объяснения этого гоблина, получилась накладка: нас привезли, а предыдущая группа еще не успела уехать. Поэтому пока нас вроде бы расселяют в какие-то запасные номера, а потом переселят в нормальные. Во всяком случае, именно это обещает администрация гостиницы. А всем несогласным, кому места не достаются, они предлагают подождать в холле, когда номера освободятся. Как тебе такая перспектива?
– Не очень, – вздохнула Даша. – Ладно, давай посмотрим, куда нас денут.
К ее недоумению, носильщик вынес их вещи из холла и отправился вдоль по улице.
– Слушай, он не обратно к аэропорту пешком пошел? – негромко спросила Даша у Алины.
– Да нет, – отозвалась та, – скорее всего, здесь рядом или какой-то корпус, или вообще другой отель, с которым у «Сафиры» договоренность по поводу вот таких, как мы. Сейчас все увидим.
Носильщик подошел к белому зданию, на котором красовалась надпись «Kotrei», вошел во внутренний дворик и начал подниматься по скрипучей деревянной лестнице. Дойдя до второго этажа, он широким жестом обвел здание отеля, видимо, предлагая восхититься красотами турецкой архитектуры.
– Ты давай номер нам показывай, – заметила невежливая Алина, – а не комаров разгоняй. На лачугу мы еще успеем за двенадцать дней насмотреться. Вот черт, у нас еще и номер крайний.
Парень открывал крайнюю дверь с номером девять.
– А почему это плохо? – удивилась Даша.
– Да потому, что возле нашей двери лестница, по ней постоянно будет кто-то топать, будут падать и орать чьи-то дети. Короче, все мне не нравится.
Алина зашла в номер, осмотрелась и кивнула носильщику на дверь. Тот положил ключи на полку и вышел.
– Разве мы чаевые не должны были ему дать? – робко поинтересовалась Даша. – Он ведь наши сумки по всему кварталу нес.
– Да хоть по всему городу! – сердито отозвалась Алина. – Я вообще не собираюсь оставлять в таком паршивом месте лишние деньги.
Даша промолчала и принялась осматривать номер.
Это был самый обычный, однокомнатный номер с большим окном и балконной дверью, со стандартным набором мебели: стул, кресло, телевизор, холодильник и, конечно же, кондиционер, без которого в здешнем климате о комфорте можно было забыть.
Как и в большинстве обычных гостиничных номеров, на стенах висели картины, которые не назовешь безвкусными, но которые навсегда исчезают из памяти сразу же, как только выходишь за дверь. Как и в большинстве обычных гостиничных номеров, менее всего была продумана ванная комната – зеркало присутствовало, но чтобы в него взглянуть, приходилось склониться в церемониальном китайском поклоне, полочка под косметику по размерам могла уместить лишь тюбик с зубной пастой, а шторка перед ванной и вовсе отсутствовала.
Последнее обстоятельство почему-то расстроило Дашу больше всего. Даже ночная дискотека, канонаду которой тонкие стены и еще более тонкая дверь номера и не пытались приглушить, не повергала ее в такое отчаяние. Даша не могла представить себе, как можно мыться без шторки. Для нее это было равносильно появлению обнаженной в зале посреди приема – был в одном из старых хороших фильмов такой эпизод. Одна мысль о том, что все следующие десять дней ей придется принимать душ подобным образом, немедленно вогнала ее в краску.
Однако уставшее после перелета и долгого сидения в автобусе тело требовало внимания. Перебросившись с Алиной несколькими фразами, Даша прикрыла за собой дверь в ванную и воровато, как ей показалось, открыла воду.
Душ подействовал менее освежающе, чем обычно. Собственная кожа показалась Даше после душа севшей на полразмера.
А вот постельное белье было на удивление мягким и приятным. Повалившись на кровать, Даша попыталась убедить себя, что она уже спит. Обычно такой аутотренинг помогал – организм сам с удовольствием попадался на нехитрую наживку и, казалось, только и ждал того момента, когда ему скомандуют притвориться спящим. Обычно, но не сегодня. Сначала в мозгу возник образ белого попугая, орущего «Пиастры! Пиастры!», затем попугая прогнал африканский шаман, что-то кричащий Даше на непонятном языке и бьющий в бубен. Даша не сразу поняла, что удары бубна и вопли шамана есть не что иное, как звуки, доносящиеся из динамиков дискотеки и на самом деле являющиеся обрывками какой-то модной песни, сводившей нынешним летом с ума всю московскую молодежь.
Пришлось выбираться из постели, не включая свет, искать беруши, устраивать их поудобнее и опять пытаться договориться с собственным мозгом относительно того, кто же из них двоих спит. Наконец под звуки очередной зажигательной мелодии она действительно уснула.
* * *
Когда Даша открыла глаза, то первым, что увидела, было ее собственное полотенце. Спутать невозможно – коллеги подарили его на Восьмое марта, и оно ей очень нравилось. На нем был изображен какой-то китайский зверек, не имеющий аналогов в природе, но, по случайному стечению обстоятельств, очень напоминавший саму Дашу – пушистая шерсть, торчащая в разные стороны, большие серые глаза, робкая мордочка, взгляд открытый и вопросительный. Конечно, карикатура на нее, но очень верная и совсем не злая. Да и полотенце оказалось неплохим, к тому же напоминало о тех хороших временах, когда у нее еще была работа и ироничные подарки на Восьмое марта от коллег. И вот теперь этим полотенцем Алина сушила голову перед зеркалом.– Проснулась? – обернулась она к Даше. – Слушай, здесь в номере полотенец нормальных не предусмотрено, так я твое позаимствовала. Ты не в обиде? Оно здесь быстро высохнет. Собирайтесь, мадам, и отправляемся завтракать и изучать сие прекрасное место.
Даша вздохнула, встала и пошла одеваться. Зайдя в ванную комнату, она прогнала с раковины какое-то местное насекомое, по виду совершенно безобидное, умылась и автоматически вытерлась висевшим на сушилке полотенцем. И только потом заметила, что оно с символикой отеля.
– Алина, что ты говорила про полотенца? – вышла она из ванной. – Вот же, смотри, есть, и очень даже неплохие.
Алина поморщилась.
– Девочка моя, общественными полотенцами я могу в лучшем случае ноги вытереть, но никак не голову, да и тебе не советую. Еще подхватишь какую-нибудь местную, пардон, инфекцию.
Даша аккуратно повесила полотенце на место и обернулась к Алине.
– Алина, – осторожно подбирая слова, начала она, – давай с тобой сразу договоримся. Во-первых, если ты берешь мои вещи, то хотя бы согласуй со мной заранее, а не постфактум. Во-вторых, я далеко не всегда разделяю твои взгляды, и, пожалуйста, советуйся со мной, если, например, ты не даешь чаевых, и во всех подобных случаях. В-третьих, мне не нравится обращение «девочка моя», о чем я тебе говорила еще в Москве. И мне не хочется начинать наш с тобой отдых с нравоучений и выяснения отношений, поэтому, пожалуйста, отнесись серьезно к тому, что я говорю. И, пожалуйста, не бери больше это полотенце. Если у тебя нет своего, могу дать другое. – Она забрала «китайского ежика», как она его называла, из рук молчавшей Алины и вышла на балкон.
Замечательно. Чудный, восхитительный, изумительный вид на пыльную серую дорогу и несколько грязных магазинов, в которых висит местный ширпотреб. И стоило ехать в Турцию, чтобы любоваться таким пейзажем? «Стоп, – сказала Даша самой себе, – перестань ныть. Сейчас к тебе подойдет Алина, извинится, и вы вдвоем отправитесь завтракать, а потом купаться в море. Ради моря можно стерпеть все, что угодно, тем более такую ерунду, как унылый вид из окна».
Сзади раздались легкие шаги, и Даша улыбнулась про себя.
– Ладно, девочка моя, насчет полотенца учту, – раздался Алинин голос, который Даша, любившая присваивать звукам цвета, почему-то воспринимала как голубоватый с сиреневым оттенком. – Кстати, откуда ты нахваталась умных слов типа «постфактум»? Ладно, можешь не отвечать, знаю, что от меня. Пойдем, а то наши все сожрут.
Ну что ж, решила Даша, будем считать ее слова извинением. Может, Алина просто по-другому не умеет. «И не забывай, – сказал ехидный внутренний голос, – вы с ней не подруги и даже не приятельницы. Ты сама затеяла совместную поездку и будешь расхлебывать, если что». Да ну тебя, отмахнулась Даша от него, повесила полотенце на веревку и отправилась одеваться к завтраку.
Через два часа они лежали на берегу моря, и Даша с восторгом смотрела на волны. Они были синие. Боже мой, подумала она, зачем нужны какие-то сложные слова, описывающие оттенки, если есть такое простое и прекрасное слово – синий. Синее море, синее небо… Почему-то в детстве, когда папа с мамой вывозили ее в Крым «на лечение», она воспринимала море без особого восторга, просто как большую массу воды. Говоря откровенно, озеро рядом с их деревней с чудесным названием «Бабушкино» казалось ей во много раз интересней, к тому же на нем не было пугающих волн, зато были головастики и лягушки. Но сейчас она понимала, что мама была права, и Море (именно так, Море с большой буквы) – как раз то, что ей нужно. «Жалко только, что так много людей на пляже, – подумала она, – слишком шумно. Хотя они не мешают».
Бац! Надувной мяч стукнул ее по лбу. Даша вскочила с лежака и увидела загорелого парня со светлым ежиком волос на голове, вперевалку подходящего к ней.
– Не убили? – лениво протянул он, наклоняясь за мячом. – Заигрались в волейбол, а тут вы валяетесь.
Вместе с утренним поведением Алины это было чересчур даже для Даши.
– Вы так прощенья просите? – со злостью в голосе отозвалась она. – Проваливайте отсюда вместе со своим мячом.
– Эй, а зачем так грубо? – поинтересовался волейболист.
– Так, что здесь происходит? – раздался голос Алины, которая возвращалась от бара с двумя стаканами сока. – Ага, понятно. Молодой человек, если вы не хотите неприятностей, играйте подальше отсюда. Даш, я тебе взяла яблочный, абрикосового не было. – Алина протянула Даше стакан, в котором плескалось маленькое золотистое море.
– Ага, значит, вы – Даша. – Волейболист нисколько не смутился. – А я – Николай, для вас просто Коля. А вас, девушка, как зовут? – повернулся он к Алине.
– Послушайте, просто Коля. – Алина поставила сок около лежака и начала доставать из сумки крем от загара. – Я понимаю, что ваша задача – развлекать туристов, но мы в ваших услугах не нуждаемся. Я понятно выражаюсь?
– Зря вы так, девушка. – Николай заинтересованно смотрел на Алину. – Может, мои услуги вам еще очень даже пригодятся. Если передумаете и захотите общения – я буду или на площадке, или около первого бассейна. Надеюсь, до скорой встречи! – Парень зачем-то отряхнул мяч от песка и побежал обратно к площадке.
– Алина, как ты определила, что «просто Коля» развлекает туристов? – спросила удивленная Даша. – Я подумала, что он обычный отдыхающий.
– Да по нему сразу видно, что аниматор, – пожала плечами Алина, сосредоточенно втирая крем в безупречной формы ноги. – Во-первых, загар слишком сильный для туриста, за десять дней не успеть так загореть. Да и за две недели тоже. Во-вторых, отдыхающие так не разговаривают. Я даже не могу тебе объяснить, в чем разница, просто я ее чувствую.
Даша понимала: в чем в чем, а вот в чутье Алине нельзя отказать. За время совместного выбора тура и относительно недолгого перелета она убедилась в этом. Алина почти безошибочно определяла род занятий мужчин, которые заговаривали с ними, с лету могла сказать, кто москвич, а кто нет, у кого есть семья, а кто находится «в свободном поиске».
– А почему ты его так… – Даша замялась, – отшила? В конце концов, он ведь мне попал мячом по голове, а не тебе.
– Даша, ты такая наивная девочка! Он из обслуживающего персонала, понимаешь? Хуже его могут быть только турки, а хуже турок – те турки, которые работают обслуживающим персоналом. Если ты будешь с ними вежливой, они моментально теряют чувство дистанции.
– Ну да, а если не будешь, то сразу становятся хамами. Я на себе проверяла, – грустно заметила Даша.
– Тебе не нужно быть ни вежливой, ни невежливой, – нравоучительно объяснила Алина. – Тебе нужно быть отстраненной. Ну, как если бы ты общалась с пылесосом, понимаешь? О какой вежливости применительно к пылесосу или к посудомоечной машине может идти речь?
Даша задумалась. Посудомоечной машины у нее не было, и она плохо представляла себе, как та выглядит. Но имелся в наличии пылесос, который ее мама обозвала «Ума Турман»: будучи включенным, он начинал завывать совершенно по нотам припева известной песни, которую исполняли двое молодых симпатичных ребят. Правда, пропевшись, он начинал хорошо пылесосить, и Даша каждый раз просила его: «Миленький, ну не пой больше, соседи пугаются». Она была с ним вежливой, вот в чем вся штука.
Даша полежала еще немного, встала и пошла к морю. Оно и вблизи было такое же синее. Ничего не менялось.
Глава 2
По мнению Даши, кормили в «Сафире» вкусно, по мнению Алины – отвратительно.
– Ты только посмотри на салатики! – восхищалась Даша, в памяти которой были еще живы те обеды и ужины, которые предлагал советский пансионат «Буревестник».
В детстве, когда родители привозили ее в пансионат, она первым делом срывала несколько веток незрелого еще орешника и делала «беличий запас», как называла мама. На случай голода, объясняла маленькая Даша. Пансионат ассоциировался у нее не столько с чудесными хвойными лесами, в которых они, искусанные комарами, собирали чернику и землянику, сколько с запахом столовой, который она терпеть не могла, – запахом, которым пропитывались, как ей казалось, даже волосы. Пахло лапшой. А еще грязными тарелками и какой-то жутко невкусной едой. Вкусным был только сыр, которым посыпали сверху бесконечные макароны. Даша аккуратно снимала его вилкой и съедала, а макароны и суп оставляла. Даже мама, дома заставлявшая ее съедать все до последней крошки, ничего не говорила на это.
А здесь, в отеле, они питались «со шведского стола». Даше представлялись высокие, белокурые шведы, которые наготовили много всего вкусного и расставили в серебристых чанах.
– Ту же самую еду, только более вкусно приготовленную, ты можешь получить в любой питерской забегаловке, – высокомерно замечала Алина. Она была родом из Питера, прожила там почти всю жизнь и в Москву переехала только после развода с мужем.
– В питерской забегаловке совсем не то, – возражала Даша, объедавшаяся любимыми баклажанами, которые сама готовить не умела. – В питерской забегаловке еда наша, родная, а здесь заграничная, поэтому вкуснее.
– Сказывается, моя дорогая, то, что у тебя первый вояж за пределы нашей родины. Ты слопаешь все, что тебе ни подадут, и будешь растопыривать уши от удовольствия. Вот примерно как сейчас.
– Буду, – миролюбиво соглашалась Даша, пытаясь скосить глаза на свои уши.
Алина начинала смеяться, и тема еды прекращалась до следующего ужина.
Несколько раз Даше хотелось сказать Алине, что ей неприятны такие шутки, но каждый раз она сдерживалась. И объясняла самой себе так: «Не хочу портить отношения». Но правда заключалась в другом – она просто-напросто побаивалась Алину. Даша от природы была мягкой и уступчивой, из себя выходила только в крайних случаях.
«Дашка, тебе просто необходимо учиться стоять на своем, – вздыхала ее мама. – Из тебя же веревки вьют все кому не лень! Или мозги пудрят, а ты и рада».
«Да никто из меня веревок не вьет и ничего не пудрит!» – отбрыкивалась Даша, отлично понимая мамину правоту. Господи, да взять хоть Андрея…
Они начали встречаться, когда ей было двадцать два, а ему тридцать. Красивый, умный, очень обаятельный, Андрей долго ухаживал за Дашей, которая никак не могла поверить, что такой красавчик интересуется ею всерьез. Красавцев она побаивалась и старалась держаться от них подальше, однако от Андрея держаться подальше никак не получалось: он регулярно звонил, приглашал Дашу на концерты и в кино, дарил цветы, причем не стандартные бордовые розы в целлофане, а изысканные, со вкусом подобранные букеты. В общем, «вел осаду по всем правилам», как говорила мама. И в конце концов крепость пала: Дашка поверила, что ему, солидному взрослому мужику, нужны серьезные отношения, а не легкий, ни к чему не обязывающий секс.
– Ты только посмотри на салатики! – восхищалась Даша, в памяти которой были еще живы те обеды и ужины, которые предлагал советский пансионат «Буревестник».
В детстве, когда родители привозили ее в пансионат, она первым делом срывала несколько веток незрелого еще орешника и делала «беличий запас», как называла мама. На случай голода, объясняла маленькая Даша. Пансионат ассоциировался у нее не столько с чудесными хвойными лесами, в которых они, искусанные комарами, собирали чернику и землянику, сколько с запахом столовой, который она терпеть не могла, – запахом, которым пропитывались, как ей казалось, даже волосы. Пахло лапшой. А еще грязными тарелками и какой-то жутко невкусной едой. Вкусным был только сыр, которым посыпали сверху бесконечные макароны. Даша аккуратно снимала его вилкой и съедала, а макароны и суп оставляла. Даже мама, дома заставлявшая ее съедать все до последней крошки, ничего не говорила на это.
А здесь, в отеле, они питались «со шведского стола». Даше представлялись высокие, белокурые шведы, которые наготовили много всего вкусного и расставили в серебристых чанах.
– Ту же самую еду, только более вкусно приготовленную, ты можешь получить в любой питерской забегаловке, – высокомерно замечала Алина. Она была родом из Питера, прожила там почти всю жизнь и в Москву переехала только после развода с мужем.
– В питерской забегаловке совсем не то, – возражала Даша, объедавшаяся любимыми баклажанами, которые сама готовить не умела. – В питерской забегаловке еда наша, родная, а здесь заграничная, поэтому вкуснее.
– Сказывается, моя дорогая, то, что у тебя первый вояж за пределы нашей родины. Ты слопаешь все, что тебе ни подадут, и будешь растопыривать уши от удовольствия. Вот примерно как сейчас.
– Буду, – миролюбиво соглашалась Даша, пытаясь скосить глаза на свои уши.
Алина начинала смеяться, и тема еды прекращалась до следующего ужина.
Несколько раз Даше хотелось сказать Алине, что ей неприятны такие шутки, но каждый раз она сдерживалась. И объясняла самой себе так: «Не хочу портить отношения». Но правда заключалась в другом – она просто-напросто побаивалась Алину. Даша от природы была мягкой и уступчивой, из себя выходила только в крайних случаях.
«Дашка, тебе просто необходимо учиться стоять на своем, – вздыхала ее мама. – Из тебя же веревки вьют все кому не лень! Или мозги пудрят, а ты и рада».
«Да никто из меня веревок не вьет и ничего не пудрит!» – отбрыкивалась Даша, отлично понимая мамину правоту. Господи, да взять хоть Андрея…
Они начали встречаться, когда ей было двадцать два, а ему тридцать. Красивый, умный, очень обаятельный, Андрей долго ухаживал за Дашей, которая никак не могла поверить, что такой красавчик интересуется ею всерьез. Красавцев она побаивалась и старалась держаться от них подальше, однако от Андрея держаться подальше никак не получалось: он регулярно звонил, приглашал Дашу на концерты и в кино, дарил цветы, причем не стандартные бордовые розы в целлофане, а изысканные, со вкусом подобранные букеты. В общем, «вел осаду по всем правилам», как говорила мама. И в конце концов крепость пала: Дашка поверила, что ему, солидному взрослому мужику, нужны серьезные отношения, а не легкий, ни к чему не обязывающий секс.