– Категорически.
– А между тем, не будь его злая воля, жизнь Револьса была бы спасена.
– Для этого Джону стоило бы только пальцем пошевелить, – сказала Мэрилин.
– Как же ты не поняла до сих пор! – воскликнул Вуд. – Триллинг просто ревнует тебя.
– Ревнует?
– Ну да! Ведь Катиль Револьс был в твоей группе, участвовал с тобой в съемках. А кроме того, ты так горячо ходатайствовала за него перед Триллингом. Для подозрительности Большого Хозяина этого, по-моему, более чем достаточно!
– Если это так, то какой же он негодяй!
– Негодяй, не спорю.
– Что же теперь делать? – с тоской сказала Мэрилин. – Вряд ли Триллинг отступит от того, что задумал.
– Будем бороться, – заявил Вуд, глядя на сцену, где шеренга девиц под оглушительные звуки барабана извивалась в стриптизе, подчиняясь ритму. – Триллинг могуществен, не спорю, но не всесилен же он, в конце концов?! Ведь что-то же осталось от наших демократических свобод?!
– Только тише, пожалуйста, – сказала Мэрилин, – на нас и так уже оглядываются.
– Я попробую что-нибудь сделать в своей газете, – перешел на шепот Вуд, украдкой оглянувшись. – К счастью, через четыре дня мой шеф отбывает в длительную командировку, а заместитель глуп, как сорок тысяч пней. Попробуем что-нибудь пробить! Представляешь, какая это будет пощечина Триллингу?
Рассчитавшись с официантом, Мэрилин и Мардон вышли из кафе. Их встретила сырая звездная ночь, напоенная запахами осени.
– Я провожу тебя, Мэри? – полувопросительно сказал Вуд.
– Нет, Марди, не надо. Мне хочется побыть одной. А вот, кстати, и такси.
Мэрилин свистнула, и такси остановилось.
– Звони мне почаще, – сказала Мэрилин, отворяя дверцу. – Я хочу быть в курсе. Прощай, Марди!
Дверца захлопнулась, и машина умчалась, прошуршав опавшими листьями.
Вуд вынул сигарету. Неожиданно из тени, отбрасываемой стеной дома, вынырнула невысокая широкоплечая фигура.
– Простите, – сказала фигура, – я хотел выяснить, о чем вы говорили в кафе, произнося слова «демократические свободы»? И почему при этом упоминалось имя Джона Триллинга?
– Вам-то что до этого? – подозрительно сказал Вуд.
– И все-таки я попросил бы вас ответить.
– А с кем, собственно, имею честь?..
Вместо ответа незнакомец отвернул лацкан пиджака. В тусклом свете электрического фонаря блеснул значок тайной полиции.
– Этого, надеюсь, вам достаточно? – осведомился незнакомец, делая шаг к Вуду.
Мысль Мардона лихорадочно работала. «Может арестовать, – соображал он. – Серьезных улик никаких, но недели две продержат. И тогда сорвется вся защита Катиля Револьса. Триллинг убьет его. Надо бежать. Только бежать!» Приняв такое решение, Мардон внутренне подобрался.
– Вы арестованы, – властным голосом сказал неизвестный, – выньте руки из карманов!
Он вынул свисток, но не успел поднести его ко рту: Вуд сильным ударом в подбородок сбил шпика с ног и бросился бежать. Вот когда пригодились занятия боксом в клубе журналистов! Сзади раздались пронзительные свистки и крики. Топот чьих-то кованых сапог гулко отдавался в ночной тишине улицы. Казалось, улица тянется бесконечно. Бесконечно тянулись парадные домов и ворота дворов, наглухо запертые в соответствии с распоряжением мэра. Спрятаться было некуда. Мардон почувствовал, что устает. Но попадаться полицейским ему теперь ни в коем случае нельзя было. Если вначале дело пахло в худшем случае двумя неделями ареста, но теперь, после того как Вуд сбил с ног полицейского и спасался бегством, ему грозили куда большие неприятности.
Показалась высокая чугунная решетка, оплетенная колючей проволокой. Раздумывать было некогда. Каким-то чудом Вуд перемахнул решетку, разорвав одежду и в кровь изранив лицо.
«Почему они не стреляют? – билась в голове одна-единственная мысль. Неужели боятся нарушить тишину?»
Как бы отвечая на его мысль, хлопнул выстрел, затем еще один. Полицейские, прислонившись вплотную к решетке, стреляли наугад: к счастью для Вуда, было новолуние. Лезть через колючую проволоку полицейские не решились.
Пока продолжались поиски сонного дворника, отворившего ворота, прошло несколько драгоценных минут. Вуд слышал торопливые голоса своих преследователей и скрип ворот в заржавленных петлях.
Куда спрятаться? В какое-нибудь парадное? Но тогда его неминуемо разыщут – это лишь вопрос времени. Постучаться к кому-нибудь? Но для этого тоже нужно время, а времени нет!
Мардон бежал по огромному захламленному двору, натыкаясь на кучи угля и просто грязи. Все окна были темны, кроме одного, которое также погасло при звуках выстрелов.
Вуд с разбега налетел на какое-то деревянное сооружение, больно ударившись. Мусорный ящик! Хорошо еще, что полный. Лихорадочно разгребая руками отбросы, Мардон забрался внутрь. И как раз вовремя: голоса полицейских слышались уже во дворе.
– Оцепить двор, – послышалась команда. – Поставить караул у ворот и решетки. Преступник здесь, и он никуда не уйдет. Приступайте к обыску!
– Может быть, сначала обыщем двор? – предложил один голос.
– Вряд ли он настолько глуп, чтобы остаться здесь. Впрочем, пошарь немного фонариком.
Мардон сидел в ящике съежившись, стараясь дышать как можно тише. Дело принимало серьезный оборот. Пока оставалось одно: выжидать.
Наконец голоса полицейских стихли. «Вероятно, разошлись по квартирам с обыском», – догадался Вуд. Но он не знал, остался ли во дворе кто-нибудь из полицейских, и поэтому не решался высунуть голову.
Так прошло несколько томительно долгих минут. Мардон задыхался от смрада разлагающихся отбросов. Голову неотступно сверлила мысль: когда полицейские обыщут квартиры и убедятся, что там никого нет, они станут прощупывать двор, и тогда все.
– Ну, где ты там запрятался, – послышался вдруг хриплый шепот. – Вылезай!
«Провокатор! – мелькнуло у Мардона. – Но к чему это им? Не проще ли было взять меня голыми руками?»
– Поживее, – снова раздался шепот, – у нас слишком мало времени на церемонии! Да не бойся, шпиков пока нет!
Решившись, Мардон единым духом выскочил из ящика. Он очутился перед человеком, который дружелюбно похлопал его по плечу.
– Ты выбрал не слишком удобную постель, приятель, – сказал человек, приблизив лицо к Вуду. Мардон почувствовал густой винный перегар.
– Куда мне? – спросил он, схватив своего доброжелателя за холодную руку.
– За мной – и бегом! – ответил человек.
Они вбежали в подъезд и спустились в подвал по каменным ступеням. Здесь было сыро. Под ногами хлюпала вода. С потолка капало. Вуд натыкался в кромешной тьме на какие-то острые углы. Тяжелая капля упала Вуду на губу, и он облизнул ее. Капля пахла нефтью.
Незнакомец ориентировался в темноте довольно хорошо. Он шел впереди, таща Мардона за руку.
– А что, парень, видно, ты досадил этим бобби, коли они так рьяно гоняются за тобой? – нарушил молчание незнакомец.
– Не представляю, чего им от меня надо, – ответил Мардон, тяжело дыша.
– И полез в мусорный ящик просто ради собственного удовольствия, так ведь? – добавил незнакомец. – Что ж. Можешь ничего не говорить мне. Ты прав, мало ли кем может оказаться незнакомый?
Воздух в коридоре, по которому они шли, стал как будто свежее. Идти стало легче.
– Ну, вот мы и пришли, – сказал неизвестный, останавливаясь. – Через эту дверь ты выйдешь на другую улицу. Благодарить не надо, – сказал он, заметив движение Мардона. – Я рад, что помог тебе: ты почему-то кажешься мне неплохим парнем.
Незнакомец крепко пожал руку Вуда. Снова Вуд почувствовал густой запах виски.
– И знай еще, – впервые за все время улыбнулся незнакомец, – что сегодня ночью тебе помог бежать от шпиков Ричард Вилмор Кроули, великий физик и великий… негодяй!.. Прощай.
* * *
Гуго Парчеллинг развернул утренний номер газеты, Руки его дрожали, и голова немного тряслась. Международные новости… Хроника космоса… Это все можно пропустить. Дальше… Культурная жизнь… Съемки нового фильма с участием Мэрилин Гринги. Странно, Триллинг хорошо знаком с ней, а он Гуго, нет. Джон обещал их познакомить, да все как-то было недосуг то ему, то Джону. «Вот выйду из лечебницы и познакомлюсь с ней», – подумал Парчеллинг, разглядывая цветное фото знаменитой кинозвезды. Дальше, дальше… Вот! Биржевые новости. Глаза Парчеллинга жадно впились в газету.
Неутешительные новости! Курс акций Парчеллинга непрерывно падает. «На фондовой бирже паника!» – кричали заголовки. «Десять тысяч рантье разорились за один вчерашний день».
«Похоже, что против меня действует какой-то скрытый и могущественный враг, – тревожно думал Парчеллинг. – Все изменения на бирже как будто диктуются единой волей. Хорошо еще, что меня поддерживает Джон».
Парчеллинг просмотрел еще несколько тревожных сообщений. Затем встал и в волнении, пошатываясь, прошелся по комнате.
«Я должен дать решительный бой на бирже, – решил он. – Все или ничего! Надо будет сообщить об этом Джону, когда он зайдет ко мне».
* * *
Кроули вошел в свою лабораторию и без сил опустился на стул. Светящаяся стрелка часов показывала начало третьего. Безумно хотелось спать, но уснуть нельзя было ни на минуту. Заключительный процесс синтеза, который шел в аппарате, требовал непрерывного наблюдения и регулировки. Единственное, что мог себе позволить Кроули, – это время от времени выходить во двор, чтобы подышать свежим воздухом. Это тем более было необходимо, что голова после вчерашней грандиозной попойки раскалывалась. Может быть, и не следовало пить накануне решающего этапа работы, но тут уж Кроули ничего не мог поделать. Он чувствовал, что если не напьется до чертиков, то в трезвом виде сможет совершить любое безумие: либо разбить установку вдребезги, либо перерезать горло Хозяину, – да мало ли что может прийти в голову трезвому человеку!
Глубоким вечером, выйдя проветриться, Кроули услышал со стороны улицы шум погони, крики, а затем один за другим два выстрела. Он видел, как через чугунную ограду, окутанную колючей проволокой, переметнулась какая-то темная фигура и заметалась в поисках укрытия.
Было очень темно, но Кроули, обладая поистине кошачьим зрением, все-таки заметил, что беглец запрятался в мусорный ящик.
Помочь ему спастись или нет? Такого вопроса для Кроули не возникало. Пока полицейские суетились во дворе, обсуждая план дальнейших действий, Кроули стоял, притаившись в подъезде. За эти несколько минут он припомнил, как ему так же приходилось прятаться от полицейских после одной студенческой демонстрации. Он был тогда знаменосцем группы своего колледжа. Демонстрацию разогнали, и все разбежались, кто куда. Кроули постучался в чью-то квартиру и, когда дверь приоткрылась, вскочил туда. Перед ним стояла перепуганная до полусмерти молодая женщина.
– Спрячьте меня, – попросил Кроули, – за мной гонятся.
– Вы красный? – догадалась женщина, увидев знамя. – У меня брат тоже красный, – сообщила она торопливым шепотом. – Идемте!
В тот раз Кроули спасся от полицейских ищеек.
Уже на студенческой скамье Кроули проявил задатки большого ученого, и профессора прочили ему блестящее будущее. Он опубликовал несколько работ по кибернетике и по саморегулирующимся системам. Эти работы привлекли внимание ученого мира.
После окончания колледжа ему предложила работу одна из могущественных фирм. Кроули охотно согласился. Условия действительно были шикарными. Кроули пользовался неограниченным кредитом для приобретения нужной аппаратуры и мог распоряжаться собственным временем по своему усмотрению.
– Вы можете делать, что хотите, – сказал ему шеф, или, как все его звали, Большой Хозяин, в первый же день. – Можете отправляться на регби, на футбол, хоть на голове ходить – это меня не касается. Мне надо только, чтобы задание, которое я вам даю, выполнялось в срок.
Первая стычка с Хозяином произошла на четвертый месяц работы Кроули.
Хозяин потребовал от Кроули разработать блок управления автоматической линией. Это привело бы к тому, что еще несколько десятков рабочих из числа немногих, еще не вытесненных кибернетическими чудовищами, оказались без работы.
Кроули отказался.
«Не делайте опрометчивых поступков, милейший Ричард, – сказал тогда Хозяин, недобро улыбаясь. – Я пока прошу вас, но могу ведь и заставить!» «Заставить?» – переспросил Кроули. «Конечно. Вот, полюбуйтесь-ка!» сказал он, протягивая Кроули фотографию. Кроули вздрогнул: он увидел себя, идущего во главе демонстрации со знаменем в руках. «Можете взять на память, – сказал Хозяин, заметив движение Кроули. – У меня имеется неограниченное количество этих прелестных фотографий. Так что имейте в виду: вам нет смысла портить отношения с полицией. Двенадцать лет каторги не такая уж приятная перспектива, не правда ли?»
Так началось падение Кроули. Он делал все, что требовал Хозяин. И утешение все чаще стал находить в двойном шотландском виски. В чем-чем, а в деньгах он не нуждался.
Но последнее требование Хозяина… Нет, об этом лучше не думать.
Все это быстро пронеслось в мозгу у Кроули. Заметив, что полицейских во дворе не осталось, он осторожно подошел к месту, где запрятался преследуемый.
И вот теперь, благополучно проводив его, Кроули сидел в своей потайной лаборатории. Он выпил еще виски и принял допинг от сна.
Требовательно загудел фиксатор. Надо идти. С трудом поднявшись, Ричард подошел к установке, похожей на несгораемый шкаф. Стрелка одного из приборов перешла за красную черту.
– Ну, что тебе, убийца, – пробормотал Кроули. – А, ты уже усвоил анализ крови? И просишь рентгеновский снимок? Молодец, завидный у тебя аппетит.
Кроули осторожно просунул рентгеновский снимок в узкую щель вводного устройства. Ему показалось, что это пасть какого-то ненасытного чудовища. Ему почудилось даже, что машина нетерпеливо выдернула снимок у него из рук, но это уж, конечно, было самовнушение.
Незаметно подкрался рассвет. Бледный день занимался за окном. Под окном надрывно кричала какая-то птица.
«Скоро придет Хозяин, – подумал Кроули. – Сегодня истекает третий день».
* * *
Первой мыслью Вуда было прислушаться, нет ли погони. Но ночная улица была пустынна. Ветер грубо заигрывал с опавшими листьями.
Вуд вдруг почувствовал, что продрог. Он поднял воротник плаща и задумался: куда идти? Домой, в неуютную холостяцкую квартиру? Но там наверняка придется отвечать на вопросы привратника, если не того типа с бегающими глазами, который почти всегда дежурит в вестибюле. А шеф? О, высоконравственный шеф, конечно, назавтра же будет уведомлен о том, что сотрудник газеты Мардон Вуд вернулся в четыре часа утра, да еще весь вывалянный в мусоре!
Разумеется, по такой улике немедленно могут возникнуть всякие подозрения. Необходимо было где-то помыться и переодеться. Но где? Мардон перебирал в памяти многочисленных знакомых. Многие из них милые люди, но станут задавать лишние вопросы. На кого же можно положиться?
Вдруг Вуд хлопнул себя по лбу. Арчи! Как он мог забыть? Это настоящий друг.
Через полчаса Вуд был уже на станции пригородного движения. Ближайшая электричка отправлялась через пятьдесят минут (ночью движение не было таким интенсивным, как днем).
Вуд взял билет и смешался с сезонными рабочими, дремавшими на лавках. Он старался не попадаться на глаза полицейскому, который дремал возле буфетной стойки.
– Несет от тебя, парень, – проворчал какой-то старик, когда Вуд опустился рядом с ним.
– Оставь его, Микки, – сказал другой, по виду ровесник Мардона. – Видно, перебрал человек.
Миновав глухую сельскую улочку, спавшую беспробудным сном, Мардон остановился перед небольшим, в три окна, покосившимся домом. На дверях под электрической лампочкой блестела медная дощечка: «Арчибальд Мельмер, юрист-ходатай по делам фермеров». Дверь долго не отворялась. Мардон и стучал, и звонил, и дергал ручку. Наконец на пороге появился заспанный Арчибальд.
– Марди? – удивился он. – Каким это ветром занесло тебя сюда ночью, дружище? Да ты проходи, проходи.
– Спасибо, – сказал Вуд, входя в темную прихожую.
– Мэри с сынишкой в отъезде, так что я один, – продолжал Арчибальд. – Проходи, не стесняйся.
Арчибальд включил свет.
– Однако, – протянул он удивленно, – где это ты так ухитрился?.. Держу пари, что от тебя несет отнюдь не пармской фиалкой и не духами «Мечта».
– Ты прав, как всегда. У тебя найдется переодеться?
– Конечно! Мы ведь с тобой почти одного роста.
Арчибальд принес костюм и нижнее белье. Наскоро приняв ванну и переодевшись, Мардон изложил Арчибальду свои мытарства.
– Ты должен что-нибудь сообразить, – заключил Мардон.
– Что же ты думал раньше? – сказал Арчибальд. – Столько времени потеряно зря! Мы смогли бы организовать с помощью нашей газеты кампанию в защиту Катиля Револьса. Эх, ты!
Подавленный, Вуд молчал.
– Но еще не все потеряно, – сказал Арчибальд, хлопнув Мардона по плечу. – Сейчас иди-ка ты, братец, спать, на тебе лица нет. А завтра утром садимся на мотороллер и едем в нашу редакцию. Там все расскажешь, и… будем действовать!
– Но у тебя же дела? – спросил Мардон. – Как ты все бросишь и пойдешь?
– Для меня нет сейчас дела важнее твоего, – твердо ответил Арчибальд.
* * *
Кроули ждал этого стука и поэтому сразу отворил дверь. Перед ним в серых лучах рассвета выросла фигура Хозяина.
– Хэлло, Ричи, – бросил он. – Готово наше облако?
– Вы слишком рано пришли, – ответил Кроули, – мне нужно доделать кое-какие детали.
– Ничего, я подожду, – сказал Хозяин, садясь за стол, заваленный радиодеталями. Глаза его внимательно следили за Ричардом. Тот четко и споро делал свое дело. Минут за двадцать до прихода Хозяина он принял ледяной душ, и теперь от сонливости не осталось и следа.
– Ты знаешь, Ричи, – озабоченно сказал Хозяин, – ведь он все время сидит взаперти. Даже форточку не разрешает открыть.
– Ну и что же?
– Как же к нему проникнет облако?
– Вот вы о чем, – сказал Кроули. – На этот счет можете не беспокоиться: облако обладает «туннельным эффектом»; оно может просочиться даже в замочную скважину, чтобы отыскать своего адресата…
– Так, значит, тогда… во второй раз… в доме Парчеллинга… Не надо было открывать двери на балкон?
– Совершенно излишняя роскошь. Облако разыскало бы Парчеллинга, как хорошая собака-ищейка отыскивает по следу дичь.
– Скажи мне все-таки, Ричард, в чем суть этой дьявольской штуки, этого облака?
– Долго объяснять.
– Ну, хотя бы в двух словах, – настаивал Хозяин.
– Принцип преследующей системы не нов, – сказал Кроули. – Но мне удалось применить в этой системе особо чувствительные элементы и микрогабаритные волноводы со световой длиной волны.
– А что это за волноводы?
– Собственно, в них вся соль, – заметил Кроули, поворачивая на пульте какой-то рычажок, отчего все стрелки на шкалах заплясали. – В качестве основной детали – волновода – я взял… Как бы это попроще объяснить… Ну, словом, обыкновенные вихри.
– Вихри? – удивился Хозяин.
– Ну да. Суть в том, что обыкновенные атмосферные завихрения живут слишком непродолжительное время. Мне же удалось найти способ придать им долговечность. А ничтожный вес, равный весу воздуха, и почти полная прозрачность – все это сохраняется. Правда, система имеет еще некоторые конструктивные недостатки. Например, она шипит и потрескивает во время движения. Это связано с весьма быстрым вращением каждого в своем направлении, так, чтобы они как бы взаимно гасили друг друга. Для этого требуются довольно сложные расчеты, – добавил Кроули, помолчав.
– Но есть еще один недостаток, пожалуй, самый главный, – заметил Хозяин.
– Вы имеете в виду малую интенсивность взрыва облака, когда оно встречается с объектом преследования?
– Разумеется.
– От этого дефекта также легко избавиться. Для этого нужно только провести определенное число экспериментальных взрывов облака, чтобы найти наилучшие пропорции для компонент, входящих в его состав. И тогда оно сможет поднять на воздух целое здание, а то и город.
В жизни Джона Триллинга бывало много побед, случались и поражения. Собственно, каждый день его был либо небольшой победой, либо поражением, если курс акций падал. Но случались среди этих побед ослепительные, возносившие Триллинга на недосягаемую высоту. Так было, например, пятнадцать лет назад, когда он все свое, тогда еще сравнительно небольшое состояние, смело вложил в акции одной фирмы, дела которой пошатнулись. Через некоторое время завод конкурирующей фирмы взлетел на воздух. Обстоятельства дела так и остались невыясненными.
С этого момента дела Джона Триллинга круто пошли в гору. Он получил чуть ли не двести процентов прибыли и круто развернулся. Капитал его, а с ним и мощь Триллинга росли неудержимо, как снежная лавина.
Правда, встречались в деятельности Триллинга и неприятности. Каждый шаг приходилось делать, отбиваясь от целой тучи конкурентов. Но зато с каждым таким шагом Джон все ближе приближался к заветной цели.
В конце концов у него остался только один конкурент, самый сильный и самый страшный – Гуго Парчеллинг. Как это ни странно, но Гуго и не подозревал, что имеет в лице Триллинга опасного и злобного врага. «Просто выжил старик из ума», – объяснял это по-своему Джон Триллинг.
Он собирался одним ударом свалить компанию Парчеллинга. И тогда у него не осталось бы конкурентов. Тогда… Да, тогда открывались такие перспективы, от которых дух захватывало! Но на этом пути стоял Парчеллинг. Если его устранить в критический момент – компания будет сломлена. Но как? Организовать автомобильную катастрофу? Или покушение? Не годится: у Парчеллинга довольно внушительная личная охрана. А кроме того, эта история может когда-нибудь всплыть.
Тогда-то и возникла у Триллинга идея кибернетического облака. В такую тайну будет посвящен только один человек. А ему после завершения дела не так уж трудно будет зажать рот. По этой части у Джона Триллинга имелся достаточный опыт. Наступал великий момент в жизни Джона: в этот день решалось все.
– Рентгеновская информация усвоена, Хозяин, – негромко сказал Кроули.
– А? Да, да, – Триллинг потер лоб. – И много твоей машине осталось еще усваивать?
– Анализ крови и все прочее были введены раньше, это завершающие данные.
– Значит, все готово?
– Все.
Триллинг взволнованно встал из-за стола и подошел к Ричарду. Тот отер лоб рукавом.
– Так ты говоришь, облачко разыщет его? – Триллинг явно избегал произносить имя своего «приятеля» Гуго Парчеллинга.
– Можете быть уверены, Гуго нигде от него не спрячется, – бросил Кроули.
– Ну а это… как?
– Что? – Кроули сделал вид, что не понимает.
– Я имею в виду, какова сила вспышки?
– Примерно в шестнадцать раз выше предыдущей.
– Неплохо, – пробормотал Триллинг, отводя глаза в сторону. Он не любил, когда ему смотрели прямо в лицо.
Кроули, освободив место на столе, расстелил карту города.
– Так где же тут ваш дружок? – указав на карту, посмотрел он на Триллинга.
– Попридержи язык. – Джон Триллинг вынул карандаш с алмазным колпачком и внимательно вгляделся в карту. Его взгляд скользнул мимо рабочих кварталов, мимо космодрома, к которому вела густая паутина дорог, мимо фабричного района. Он пристально разглядывал Овальное плато – самую фешенебельную часть города.
Кроули стоял рядом, заложив руки за спину.
– Вот, – сказал наконец Триллинг и поставил на маленьком белом квадратике госпиталя жирный крест.
– Ясно, – сказал Кроули, – сейчас установим азимут. – Он взял с алюминиевого стеллажа навигационный компас и шкалу и принялся за измерения. – Курс – тридцать два градуса одиннадцать минут двадцать восемь секунд. Чем точнее мы определим координаты госпиталя, тем меньше придется блуждать облаку в поисках… в поисках объекта, – пояснил Ричард.
Триллинг внимательно смотрел на проворные пальцы Кроули, летающие по клавишам настройки. Узкая гибкая трубка, выходящая из установки, была уже направлена в точном соответствии с измерениями: она была нацелена на госпиталь Овального плато.
Лицо Триллинга, мясистое, с выдающимся подбородком, было мрачно. О чем он думал? Трудно сказать. Может быть, он вспоминал многие часы, проведенные с Гуго – в Клубе боссов, на гоночной яхте, наконец, в домашней обстановке. Или, может быть, ему припомнился его последний разговор с Гуго, состоявшийся часа полтора назад. Гуго, иссохший как щепка (он с трудом поднимался с больничной койки), сказал ему, жалко улыбаясь:
– Ты у меня единственный друг, Джон. Не знаю почему, но я верю тебе. Ты не обманешь меня, я знаю. Скажи, как ты смотришь на то, чтобы я сейчас сыграл ва-банк? Я жду твоего совета.
Джон понял тогда, что эта мысль – сыграть ва-банк – прочно засела у Парчеллинга. И тогда его решение – ликвидировать Гуго – созрело окончательно.
– Что ж, – улыбаясь, ответил Парчеллингу Джон, – пожалуй, ты прав. Но подожди до завтра.
– Зачем?
– Я уточню для тебя некоторые цифры на бирже, чтобы ты не шел вслепую.
– Как мне благодарить тебя?
– Потом, потом, – отмахнулся Джон.
А может быть, Триллинг думал о том триумфе, который его ожидает на бирже в ближайшие дни? Во всяком случае, его лицо выражало все, что угодно, только не раскаяние.
– Кстати, Арчи, один технический вопрос.
– Слушаю, Хозяин, – процедил сквозь зубы Кроули, продолжая заниматься своим делом.
– Я ведь в технике профан, – сказал Триллинг, усмехнувшись. – Отчего облако взрывается? Ведь ты не начиняешь его взрывчаткой?