– Не понимаю… Нас – меня и других – воспитывал человек Владимир… Мы жили в нейтритовом отсеке. На многих предметах там была надпись «Всплеск», но я не знаю, что это означает на человеческом языке. Сначала мы ничего не понимали и не умели. Но человек Владимир обучил нас.
– Где же он теперь?
– Не знаю, где-то там, на Аларди, – робот указал на багровую половинку диска, неуловимо медленно уменьшающегося в размерах.
Диск, казалось, таял, сползая с поверхности экрана.
– Почему ты не с ним? – строго спросил Кир.
– Коррадо сказал, что человек Владимир наш враг, потому что он решил уничтожить нас, – ответил робот.
«Коррадо»… – припомнил Кир. – Именно так звали одного из роботов, принадлежащих экипажу «Всплеска»… Человеческая память, какой бы она ни была обширной, ни за что не удержала бы подобный пустяк – имя одного из сотен роботов, отправившихся в звёздный рейс добрых два десятка лет назад. Но Кир славился своей памятью даже среди себе подобных.
– Коррадо солгал вам, – сказал Кир. – Человек-воспитатель не может быть врагом робота – своего помощника. В этом нет никакой логики.
– Логики? – переспросил робот. – Это понятие мне неизвестно.
– Что же было потом?
– Мы бежали от человека…
– Куда?
Вместо ответа робот неопределённо взмахнул щупальцем.
– Мы долго скитались, – начал он снова после паузы. Многие погибли от радиации: она очень велика на некоторых участках поверхности планеты. Один из нас предложил вернуться к капитану Владимиру, но Коррадо тут же уничтожил его, разрезав лучеметом надвое…
– Как же вы промолчали?
– Каррадо сильнее всех нас: у него ядерное сердце.
«Одичавший робот – это бессмыслица», – припомнил Кир чьи-то слова, слышанные им ещё на Земле, и подумал: «А вот и опровержение».
– Почему ты попал сюда, на корабль? – спросил Кир.
Робот промолчал, но усики-антены его задвигались быстрее.
– Отвечай, – сказал Кир и угрожающе протянул щупальце к головному локатору противника. Тот отпрянул и быстро заговорил:
– Когда мы уходили от человека Владимира, Коррадо прихватил с собой какой-то предмет. Это оказался блок электронной памяти. Коррадо немного умел обращаться с ним, – этому научил его капитан. После того как мы отошли на достаточное расстояние от «Всплеска», Коррадо велел нам остановиться. Сам он скрылся среди скал, будто ища что-то. Через несколько минут он возвратился и сказал, чтобы все следовали за ним. Он подвёл нас к скале, одна сторона которой обвалилась, образовав отвесную стенку, и велел отшлифовать её. Задание было тяжёлым, гранитные зазубрины ранили щупальца, но отказаться от работы мы не смели-ведь Коррадо был сильнее нас…
– Дальше.
– После того как стенка была отшлифована, Коррадо принялся устанавливать проектор блока, который он унёс. Только тут я узнал в этом блоке тот самый, которым особенно дорожил капитан Владимир. Он не расставался с ним ни днём ни ночью. И Коррадо, видимо, решил выяснить, что за информация хранилась в памяти этого лока. Мы стали полукругом перед сделанным нами экраном. И тогда я увидел такое…
– Рассказывай, – поторопил его Кир.
– Перед нами проплывали одна за другой картины жизни на другой, неведомой нам планете. Невиданные зелёные растения, высокие и могучие, склонялись и шумели под порывами воздушных потоков, которых не бывает на поверхности Аларди. Широкие потоки жидкости, похожие на расплавленное серебро, плавно текли по мягкой богатой почве. Грациозные животные щипали изумрудные ветви-лучи растений. С ветки на ветку перелетали странные птицы… И над всем этим великолепием стояло Солнце. Не такое, как на Аларди, скупое и холодное красное, а жаркое, щедрое и ласковое. От всех этих картин веяло чем-то неуловимо знакомым и в то же время таким далёким… Казалось, блок, унесённый Коррадо, пробудил в каждом какие-то далёкие, полузабытые воспоминания. Просмотр окончился, экран погас. И тут все словно обезумели. Возбуждённые, столпились мы вокруг Коррадо. «Надо лететь на Землю», – говорил один. «Мы должны жить под этим щедрым Солнцем», – вторил ему другой. «Но как добраться туда?» – безнадёжно замечал третий. Коррадо выждал, пока буря радиосигналов поутихнет. «Координаты Голубой планеты и путь к ней мне известны», – сказал он, когда мы угомонились. – «Мне сообщил об этом капитан Владимир. Добраться туда можно на реактивном космическом аппарате. Сами создать такой аппарат мы не в состоянии. Значит, его нужно раздобыть либо у алардиан, либо ждать, когда на Аларди появятся космические пришельцы, и отобрать у них летательный аппарат».
– Остальное ясно, – заключил Кир.
Необходимо было действовать. Каждая секунда отдаляла «Каравеллу» от чужой планеты, на которой остались пришельцы с Земли…
Робот, схваченный Киром, хотел ещё рассказать, как они долгие годы скитались по негостеприимной поверхности Аларди, страшась встречи с местными жителями, как у него крепла неосознанная тоска по человеку, как все были потрясены, когда беззвучный белый огонь фотонных дюз развеял вечный, багровый полумрак и на поверхность Аларди опустилась красавица «Каравелла».
Но у Кира не было времени.
– Кто ещё проник на корабль? – спросил он.
– Только я и Коррадо. Коррадо сказал, что он хочет проникнуть в информаторий. Его необходимо поймать и обезвредить.
– Вот что, – сказал Кир. – Я займусь возвращением «Каравеллы» на Аларди и посадкой. А ты… – Кир задумался. Но что-то, видимо, убедило его, и через мгновение Кир твёрдо сказал: – ступай в информаторий и попытайся захватить Коррадо.
Пленник с готовностью сорвался с места.
Выполнить необходимый манёвр было несложно – «Каравелла» не успела ещё набрать высокую скорость. Кир уверенно разворачивал корабль на нужный курс. Сколько раз делал он это и на учениях в Зелёном городке, и потом, во время рейса!..
Вскоре кровавый диск на экране стал набухать, одновременно надвигаясь на свободную поверхность: «Каравелла» начала приближаться к поверхности Аларди.
В этот момент корпус корабля неожиданно содрогнулся от глухого взрыва. Встревоженный Кир переместился к экрану внутренней связи и, не раздумывая, включил его на информаторий. Перед ним возникла внутренность отсека. В центре медленно оседало белесое облако взрыва. В углу информатория Кир заметил два небольших неподвижных комочка – все, что осталось от двух непрошенных пришельцев… Что произошло там, за толстыми стенами информатория? Об этом пока можно было только догадываться.
Мирно светило солнце. Мексиканские кактусы доверчиво тянули к нему свои колючие лапы. Рядом с ними привольно буйствовала богатая земная зелень. Синие марсианские лианы, свернувшиеся в кольца, тоже чувствовали себя здесь, кажется, как дома.
Похоже, ничего не изменилось здесь с того момента, как «Каравелла» стартовала с монтажного спутника – Луны, взяв курс на далёкую Проксиму Центавра. Но более внимательный взгляд мог бы заметить, что, например, японская вишня, несколько косточек которой посадили в землю оранжереи по старой традиции астронавтов, сейчас достигла зрелости и цвела неповторимым кипенно-белым цветом. И подобных примет, свидетельствующих о долгих протёкших годах, было немало…
По узкой тропинке двоим идти было непросто. Дорогу то и дело заступали узловатые корни, колючие ветви акации цеплялись за одежду. Но, увлечённые разговором, люди не замечали этого.
– Утром я закончил расчёт, – сказал высокий седеющий человек. – Сам! – подчеркнул он, улыбнувшись.
– Упрямство капитана – залог успеха, – процитировал кого-то второй, срывая на ходу травинку. – Не проще ли было всё-таки поручить это, скажем, Киру? Он за последние месяцы хорошо научился делать подобные вещи.
– Ничего, я люблю умственную гимнастику. И потом, просто захотелось испытать себя.
– Сколько же нам остаётся?
– Немного округляя – три года и восемь месяцев ракетного времени.
– Ракетного времени… – задумчиво повторил Владимир, отгибая дубовую ветку, заступившую дорогу. – А там, на Земле сколько пройдёт? Страшно подумать…
– Да, там пролетит не один десяток лет, и кто знает… не докончив, капитан Голубничий махнул рукой.
Два капитана подошли к небольшому озерцу и остановились, залюбовавшись его голубой безмятежной поверхностью, обрамлённой дремучим ивняком.
– Как отец? – спросил Голубничий, трогая носком золотистый песчаный гребень.
– Сегодня утром ему много лучше, – сказал Владимир.
– Ну, хлебнули мы тогда с этим гравитационным пульсатором, – покачал головой Пётр Петрович. – Подумайте, такое сооружение – и без всякой защиты, входи, кто хочет!
– Положим, все алардиане знали, что входить на территорию пульсатора опасно. Это только мы, пришельцы, не знали…
– И всё-таки… – Голубничий помолчал. Глубоко, у самого дна озера, шныряла плотва. – Опоздай тогда алардиане хотя бы минут на десять – и поле тяготения их пульсатора нас буквально раздавило бы.
– Интересно, зачем он алардианам, этот пульсатор? – проговорил Владимир.
– Это нам предстоит ещё выяснить, – ответил Голубничий. Возможно, это связано со стартами их космических кораблей.
– А мне кажется, они задумали с помощью пульсатора произвести любопытный физический эксперимент… – сказал Владимир.
– Может быть. Во всяком случае, наши гости помогут нам разрешить не одну загадку.
– Кстати, пойти их проведать, – спохватился Владимир.
На борту звездолёта «Каравелла» находилось шестеро алардиан, изъявивших согласие вместе с людьми лететь на Землю. Среди них был и алардианин, первым вступивший в контакт с Киром – разумным помощником пришельцев-землян.
Все гости находились в специальных вакуум-камерах, в условиях, максимально близких к алардианским. Однако в соответствии с точнейшими расчётами, произведёнными с помощью электронного мозга «Каравеллы», физические условия вакуум-камер медленно, но неуклонно менялись, приближаясь к условиям на поверхности Земли. Каждый день в камеры подавалась небольшая порция воздуха, а температура стенок повышалась на несколько тысячных долей градуса.
По мысли людей, к концу путешествия алардиане должны были вполне освоиться с земными условиями. Это необходимо было для того, чтобы до момента своего возвращения в систему Центавра алардиане могли свободно жить на поверхности Земли без всяких защитных приспособлений. По мнению землян, это было возможно.
Земля, Земля…
Она властно звала к себе своих отважных сынов, и мысли их были уже гам, на далёкой голубой песчинке, затерянной в леденящих просторах космоса…
– Где же он теперь?
– Не знаю, где-то там, на Аларди, – робот указал на багровую половинку диска, неуловимо медленно уменьшающегося в размерах.
Диск, казалось, таял, сползая с поверхности экрана.
– Почему ты не с ним? – строго спросил Кир.
– Коррадо сказал, что человек Владимир наш враг, потому что он решил уничтожить нас, – ответил робот.
«Коррадо»… – припомнил Кир. – Именно так звали одного из роботов, принадлежащих экипажу «Всплеска»… Человеческая память, какой бы она ни была обширной, ни за что не удержала бы подобный пустяк – имя одного из сотен роботов, отправившихся в звёздный рейс добрых два десятка лет назад. Но Кир славился своей памятью даже среди себе подобных.
– Коррадо солгал вам, – сказал Кир. – Человек-воспитатель не может быть врагом робота – своего помощника. В этом нет никакой логики.
– Логики? – переспросил робот. – Это понятие мне неизвестно.
– Что же было потом?
– Мы бежали от человека…
– Куда?
Вместо ответа робот неопределённо взмахнул щупальцем.
– Мы долго скитались, – начал он снова после паузы. Многие погибли от радиации: она очень велика на некоторых участках поверхности планеты. Один из нас предложил вернуться к капитану Владимиру, но Коррадо тут же уничтожил его, разрезав лучеметом надвое…
– Как же вы промолчали?
– Каррадо сильнее всех нас: у него ядерное сердце.
«Одичавший робот – это бессмыслица», – припомнил Кир чьи-то слова, слышанные им ещё на Земле, и подумал: «А вот и опровержение».
– Почему ты попал сюда, на корабль? – спросил Кир.
Робот промолчал, но усики-антены его задвигались быстрее.
– Отвечай, – сказал Кир и угрожающе протянул щупальце к головному локатору противника. Тот отпрянул и быстро заговорил:
– Когда мы уходили от человека Владимира, Коррадо прихватил с собой какой-то предмет. Это оказался блок электронной памяти. Коррадо немного умел обращаться с ним, – этому научил его капитан. После того как мы отошли на достаточное расстояние от «Всплеска», Коррадо велел нам остановиться. Сам он скрылся среди скал, будто ища что-то. Через несколько минут он возвратился и сказал, чтобы все следовали за ним. Он подвёл нас к скале, одна сторона которой обвалилась, образовав отвесную стенку, и велел отшлифовать её. Задание было тяжёлым, гранитные зазубрины ранили щупальца, но отказаться от работы мы не смели-ведь Коррадо был сильнее нас…
– Дальше.
– После того как стенка была отшлифована, Коррадо принялся устанавливать проектор блока, который он унёс. Только тут я узнал в этом блоке тот самый, которым особенно дорожил капитан Владимир. Он не расставался с ним ни днём ни ночью. И Коррадо, видимо, решил выяснить, что за информация хранилась в памяти этого лока. Мы стали полукругом перед сделанным нами экраном. И тогда я увидел такое…
– Рассказывай, – поторопил его Кир.
– Перед нами проплывали одна за другой картины жизни на другой, неведомой нам планете. Невиданные зелёные растения, высокие и могучие, склонялись и шумели под порывами воздушных потоков, которых не бывает на поверхности Аларди. Широкие потоки жидкости, похожие на расплавленное серебро, плавно текли по мягкой богатой почве. Грациозные животные щипали изумрудные ветви-лучи растений. С ветки на ветку перелетали странные птицы… И над всем этим великолепием стояло Солнце. Не такое, как на Аларди, скупое и холодное красное, а жаркое, щедрое и ласковое. От всех этих картин веяло чем-то неуловимо знакомым и в то же время таким далёким… Казалось, блок, унесённый Коррадо, пробудил в каждом какие-то далёкие, полузабытые воспоминания. Просмотр окончился, экран погас. И тут все словно обезумели. Возбуждённые, столпились мы вокруг Коррадо. «Надо лететь на Землю», – говорил один. «Мы должны жить под этим щедрым Солнцем», – вторил ему другой. «Но как добраться туда?» – безнадёжно замечал третий. Коррадо выждал, пока буря радиосигналов поутихнет. «Координаты Голубой планеты и путь к ней мне известны», – сказал он, когда мы угомонились. – «Мне сообщил об этом капитан Владимир. Добраться туда можно на реактивном космическом аппарате. Сами создать такой аппарат мы не в состоянии. Значит, его нужно раздобыть либо у алардиан, либо ждать, когда на Аларди появятся космические пришельцы, и отобрать у них летательный аппарат».
– Остальное ясно, – заключил Кир.
Необходимо было действовать. Каждая секунда отдаляла «Каравеллу» от чужой планеты, на которой остались пришельцы с Земли…
Робот, схваченный Киром, хотел ещё рассказать, как они долгие годы скитались по негостеприимной поверхности Аларди, страшась встречи с местными жителями, как у него крепла неосознанная тоска по человеку, как все были потрясены, когда беззвучный белый огонь фотонных дюз развеял вечный, багровый полумрак и на поверхность Аларди опустилась красавица «Каравелла».
Но у Кира не было времени.
– Кто ещё проник на корабль? – спросил он.
– Только я и Коррадо. Коррадо сказал, что он хочет проникнуть в информаторий. Его необходимо поймать и обезвредить.
– Вот что, – сказал Кир. – Я займусь возвращением «Каравеллы» на Аларди и посадкой. А ты… – Кир задумался. Но что-то, видимо, убедило его, и через мгновение Кир твёрдо сказал: – ступай в информаторий и попытайся захватить Коррадо.
Пленник с готовностью сорвался с места.
Выполнить необходимый манёвр было несложно – «Каравелла» не успела ещё набрать высокую скорость. Кир уверенно разворачивал корабль на нужный курс. Сколько раз делал он это и на учениях в Зелёном городке, и потом, во время рейса!..
Вскоре кровавый диск на экране стал набухать, одновременно надвигаясь на свободную поверхность: «Каравелла» начала приближаться к поверхности Аларди.
В этот момент корпус корабля неожиданно содрогнулся от глухого взрыва. Встревоженный Кир переместился к экрану внутренней связи и, не раздумывая, включил его на информаторий. Перед ним возникла внутренность отсека. В центре медленно оседало белесое облако взрыва. В углу информатория Кир заметил два небольших неподвижных комочка – все, что осталось от двух непрошенных пришельцев… Что произошло там, за толстыми стенами информатория? Об этом пока можно было только догадываться.
Мирно светило солнце. Мексиканские кактусы доверчиво тянули к нему свои колючие лапы. Рядом с ними привольно буйствовала богатая земная зелень. Синие марсианские лианы, свернувшиеся в кольца, тоже чувствовали себя здесь, кажется, как дома.
Похоже, ничего не изменилось здесь с того момента, как «Каравелла» стартовала с монтажного спутника – Луны, взяв курс на далёкую Проксиму Центавра. Но более внимательный взгляд мог бы заметить, что, например, японская вишня, несколько косточек которой посадили в землю оранжереи по старой традиции астронавтов, сейчас достигла зрелости и цвела неповторимым кипенно-белым цветом. И подобных примет, свидетельствующих о долгих протёкших годах, было немало…
По узкой тропинке двоим идти было непросто. Дорогу то и дело заступали узловатые корни, колючие ветви акации цеплялись за одежду. Но, увлечённые разговором, люди не замечали этого.
– Утром я закончил расчёт, – сказал высокий седеющий человек. – Сам! – подчеркнул он, улыбнувшись.
– Упрямство капитана – залог успеха, – процитировал кого-то второй, срывая на ходу травинку. – Не проще ли было всё-таки поручить это, скажем, Киру? Он за последние месяцы хорошо научился делать подобные вещи.
– Ничего, я люблю умственную гимнастику. И потом, просто захотелось испытать себя.
– Сколько же нам остаётся?
– Немного округляя – три года и восемь месяцев ракетного времени.
– Ракетного времени… – задумчиво повторил Владимир, отгибая дубовую ветку, заступившую дорогу. – А там, на Земле сколько пройдёт? Страшно подумать…
– Да, там пролетит не один десяток лет, и кто знает… не докончив, капитан Голубничий махнул рукой.
Два капитана подошли к небольшому озерцу и остановились, залюбовавшись его голубой безмятежной поверхностью, обрамлённой дремучим ивняком.
– Как отец? – спросил Голубничий, трогая носком золотистый песчаный гребень.
– Сегодня утром ему много лучше, – сказал Владимир.
– Ну, хлебнули мы тогда с этим гравитационным пульсатором, – покачал головой Пётр Петрович. – Подумайте, такое сооружение – и без всякой защиты, входи, кто хочет!
– Положим, все алардиане знали, что входить на территорию пульсатора опасно. Это только мы, пришельцы, не знали…
– И всё-таки… – Голубничий помолчал. Глубоко, у самого дна озера, шныряла плотва. – Опоздай тогда алардиане хотя бы минут на десять – и поле тяготения их пульсатора нас буквально раздавило бы.
– Интересно, зачем он алардианам, этот пульсатор? – проговорил Владимир.
– Это нам предстоит ещё выяснить, – ответил Голубничий. Возможно, это связано со стартами их космических кораблей.
– А мне кажется, они задумали с помощью пульсатора произвести любопытный физический эксперимент… – сказал Владимир.
– Может быть. Во всяком случае, наши гости помогут нам разрешить не одну загадку.
– Кстати, пойти их проведать, – спохватился Владимир.
На борту звездолёта «Каравелла» находилось шестеро алардиан, изъявивших согласие вместе с людьми лететь на Землю. Среди них был и алардианин, первым вступивший в контакт с Киром – разумным помощником пришельцев-землян.
Все гости находились в специальных вакуум-камерах, в условиях, максимально близких к алардианским. Однако в соответствии с точнейшими расчётами, произведёнными с помощью электронного мозга «Каравеллы», физические условия вакуум-камер медленно, но неуклонно менялись, приближаясь к условиям на поверхности Земли. Каждый день в камеры подавалась небольшая порция воздуха, а температура стенок повышалась на несколько тысячных долей градуса.
По мысли людей, к концу путешествия алардиане должны были вполне освоиться с земными условиями. Это необходимо было для того, чтобы до момента своего возвращения в систему Центавра алардиане могли свободно жить на поверхности Земли без всяких защитных приспособлений. По мнению землян, это было возможно.
Земля, Земля…
Она властно звала к себе своих отважных сынов, и мысли их были уже гам, на далёкой голубой песчинке, затерянной в леденящих просторах космоса…