Михайлов Владимир Дмитриевич. Встреча на Япете

Владимир Михайлов
Встреча на Япете

1

   Звезды процарапали по экрану белые дуги. Брег, грузнея, врастал в кресло. Розовый от прилившей крови свет застилал глаза, приглашая забыться, но пилот по-прежнему перетаскивал тяжелеющий взгляд от одной группы приборов к другой, выполняя главную свою обязанность: следить за автоматами посадки, чтобы, если они откажут, взять управление на себя. За его спиной Сивер впился взглядом в экран кормового локатора и от усердия шевелил губами, считая еще не пройденные сотни метров, которым, казалось, не будет конца. Звезды вращались все медленнее, наконец вовсе остановились.
   – Встали на пеленг, – сказал Брег.
   – Встали на пеленг, – повторил Сивер.
   Япет был теперь прямо под кормой, и серебряный гвоздь «Ладоги» собирался воткнуться в него раскаленным острием, завершив свое многодневное падение с высоты в миллиарды километров. Вдруг тяжесть исчезла. Сивер собрался облегченно вздохнуть, но забыл об этом, увидев, как помрачнело лицо Брега.
   – Ммммм!.. – сказал Брег, бросая руки на пульт. – Не вовремя!
   Тяжесть снова обрушилась.
   – Тысяча! – громко сказал Брег, начиная обратный отсчет.
   Он повернул регулятор главного двигателя. На экране прорастали черные скалы, между ними светился ровный «пятачок».
   – Следи, мне некогда, – пробормотал Брег.
   – Идем точно, – ответил Сивер.
   – Кто там? – спросил Брег, не отрывая взгляда от управления.
   – Похоже, какой-то грузовик. Видимо, рудовоз…
   – Сел на самом пеленге, – сердито бросил Брег. – Провожу отклонение.
   – Порядок, – сказал Сивер.
   – Шестьсот, – считал Брег. – Триста. Убавляю…
   Сивер предупредил:
   – Закоптишь этого.
   – Нет, – проговорил Брег, – сто семьдесят пять, уберу факел, сто двадцать пять, сто ровно, девяносто.
   – А хотя бы, чего ж он так сел? – сказал Сивер.
   Скалы поднялись выше головы.
   – Самый паскудный спутник, – сказал Брег, – надо было именно ему оказаться на их трассе. Сорок. Тридцать пять. Упоры!
   Зеленые лампочки замигали, потом загорелись ровным светом.
   – Одиннадцать! – кричал Брег. – Семь, пять!..
   Двигатель гремел.
   – Ноль! – устало сказал Брег. – Выключено!

2

   Грохот стих, лишь тонко и редко позванивала, остывая, обшивка кормы да ласково журчало в ушах утихомирившееся время. Сивер открыл глаза. Рубка освещалась зеленоватым светом, от него меньше устает зрение. Брег потянулся и зевнул. Они посмотрели друг на друга.
   – Но ты здорово, – сказал Сивер. – И надо же: автомат скис на последних метрах.
   – Я его подкарауливал, – ответил Брег. – Чувствовал, что вот-вот… С этой спешкой мы его перегрузили, как верблюда. Теперь придется менять.
   – Я думал, ты мне поможешь.
   – Ну, помогу, а потом займусь. Полагаю, времени хватит.
   – Когда, ты считаешь, они придут? – спросил Сивер.
   – Суток двое прозагораем, а то и меньше, – сказал Брег.
   – Только? По расчету вроде бы выходило пять дней. Я хотел здесь оглядеться…
   – Тут одного дня хватит. Камень и камень, тоскливое место. Вот если бы они возвращались месяцем позже, на их трассу вывернулся бы Титан, там садиться благодать, и вообще цивилизация.
   – Вот тогда-то, – сказал Сивер, – мы и врезались бы. Скажи спасибо, что это Япет – всего-навсего пять квинтильонов тонн массы. Титан раз в тридцать массивнее…
   – Чувствую, – улыбнулся Брег, – ты готовился. Только к Титану я и не подскочил бы, как лихач. Я его знаю вдоль и поперек. Так что не удивляй меня знаниями. Кстати, их ты, пожалуйста, тоже не удивляй.
   – Ну уж их-то мне и в голову бы не пришло, – сказал Сивер. – С героями надо осторожно…
   – Правильно, – кивнул Брег. – Со мной-то стесняться нечего: раз дожил до седых волос на посыльном корабле – значит, явно не герой.
   – Ну ладно, чего ты, – пробормотал Сивер.
   – Я ничего, – спокойно сказал Брег. – Я и сам знаю, что не гений и не герой.
   Они еще помолчали, отдыхая и поглядывая на шкалы внешних термометров, которые должны были показать, когда окружающие камни остынут наконец настолько, что можно будет выйти наружу. Потом Сивер сказал:
   – Да, герои – это… – Он закончил протяжным жестом.
   – Не знаю, – проговорил Брег, – я их не видел в те моменты, когда они становились героями, а если бы видел, то и сам бы, может, стал.
   – А кто их видел? – спросил Сивер. – Герои – это рекордсмены; уложиться на сотке в девять секунд когда-то было рекордом, потом – нормой мастера, а теперь рекордсменом будет тот, кто не выйдет из восьми. Так и тут. Чтобы летать в системе, не надо быть героем; вот и мы с тобой путешествуем, да и все другие, сколько я их ни видел и ни показывал, – тоже вроде нас. А вот за пределы системы эти вылетели первыми.
   – Ну не первыми, – сказал Брег, он собрался улыбнуться, но раздумал.
   – Но те не вернулись, – проговорил Сивер. – Значит, первые – эти, и уж их-то мы встретим, будь уверен. У меня такое ощущение, что мне повезет, и я сделаю прима-репортаж.
   – Ну, – сказал после паузы Брег, – можно выходить.

3

   Они закрепили кресла, как и полагается на стоянке, неторопливо привели рубку в порядок, с удовольствием ощущая легкость, почти невесомость своих тел, естественную на планетке, в тысячу раз менее массивной, чем привычная Земля. Сивер взял саквояж и медленно, разглаживая ладонями, стал укладывать в него пижаму, халат, сверху положил бритву. Брег ждал, постукивая носком ботинка по полу.
   – Пижамы там есть, – сказал он.
   – А я не люблю те, – ответил Сивер, застегивая «молнию».
   Лифт опустил их на грузовую палубу. Там было тесновато, хотя аппаратура Сивера и коробки с медикаментами и витаминами занимали немного места: «Ладога» не была грузовиком. Сивер долго проверял аппаратуру, потом, убедившись, что все в порядке, дал одну камеру Брегу, другую взял сам.
   Вышли в предшлюзовую. Помогая друг другу, натянули скафандры и проверили связь. Люк отворялся медленно, словно отвыкнув за время полета.
   Башмаки застучали по черному камню. Звук проходил внутрь скафандров, и от этого людям казалось, что они слышат ногами, как кузнечики. Вспыхнули нашлемные фары. Брег медленно закивал головой, освещая соседний корабль, занявший лучшее, центральное место на площадке. Машина на взгляд была раза в полтора ниже «Ладоги», но шире. Закопченная обшивка корабля сливалась с мраком; амортизаторы – не телескопические, как у «Ладоги», а шарнирные – вылезали в стороны, как локти подбоченившегося человека, и не вызывали ощущения надежности: частые утолщения показывали, что их уже не раз сваривали. Сивер покачал головой: зрелище было грустным.
   – Да, – сказал он, – рудовоз класса «Прощай, мама». Что они делают в этих широтах? Погоди, возят трансурановые с той стороны на остальные станции группы Сатурна. Правильно?
   – Давай дальше, эрудит, – проворчал Брег.
   – Это срам, – сказал Сивер, – что энергетика станций зависит от таких вот гробов. Кстати, а что он вообще делает здесь? Рудник же на той стороне.
   – Скорее всего техобслуживание. Рудовозам разрешено заходить на станции, как эта, если они никому не мешают.
   – Нам они как раз мешают, – сказал Сивер. – Боюсь, что «Синей птице» некуда будет сесть.
   – Если она и впрямь зайдет, – проворчал Брег. – Они могли изменить маршрут.
   – И в самом деле, – сказал Сивер, – им не сесть. Она же, пожалуй, раза в два больше нашего, «Птица»? А этот стоит – неудобнее нельзя, и растопырился.
   Они снова обернулись, поводя лучами фар по кряжистому корпусу. На нем, почти на самой макушке, по рыхлой броне неторопливым жуком полз полировочный автомат, оставляя за собой тускло поблескивавшую полосу. Рудовоз прихорашивался. Сделать это ему, пожалуй, следовало бы уже давно.
   – Ну и агрегат, – усмехнулся Сивер. – Корабль запущен дальше некуда. А между тем в этой зоне полагается быть инспектору. Готов поспорить, что он безвылазно сидит на Титане. Поэтому они и сели на автоматической станции, где нет людей и их никто пе увидит.
   Он умолк, огибая вслед за Брегом глыбу, об острые края которой можно было порезать скафандр.
   – И вообще космодром следовало строить там, где камней поменьше.
   – Камни здесь появились, когда строили космодром, – сказал Брег. – Взрывали скалы. И потом, каждая посадка и старт добавляют их: скалы трескаются от наших выхлопов. В других местах камней вообще нет: ни тебе атмосферы, ни колебаний температуры…
   – Все равно надо было строить на гладкой стороне.
   – Фон, – сказал Брег. – Там уран и прочее. – Он взглянул на свой дозиметр. – Даже этот кораблик поднял фон. Видишь? – Он показал Сиверу прибор.
   – Что ж удивительного, если он нагружен трансуранами по самую завязку. Но теперь потрясаешь, я вижу, ты меня, а не наоборот.
   – Ну, – проворчал Брег, – я-то узнал это не из книг… Вот и пришли.
   Они остановились возле небольшой, наглухо закрытой двери, ведущей в помещения станции, вырубленной в скале.
   – Я зайду, расположусь, – сказал Сивер, – а ты принеси остальное. – После паузы он, спохватившись, прибавил: – Если тебе не трудно, конечно.
   – Нет, – ответил Брег, – чего ж здесь трудного.

4

   Обширная комната – кают-компания станции – была освещена тусклым светом, и поэтому углы ее казались не прямыми, а острыми, глубоко уходящими в скалу. Автоматы, как им и полагалось, экономили энергию. Сивер поискал взглядом выключатели, хозяйским движением включил большие светильники и огляделся.
   Трое с рудовоза сидели в конце длинного стола. Перед ними стояли алюминиевые бокалы с соломинками. Примитивная посуда заставила Сивера чуть ли не растрогаться – словно он попал в музей или в лавку древностей. Возле стойки автомат-бармен, гудя и звякая, сбивал какую-то смесь. Автомат не внушал доверия. Сивер перевел взгляд на сидевших за столом и внутренне усмехнулся: трудно было бы придумать людей, более соответствующих своему кораблю. Трое были одеты кое-как, об установленной форме не приходилось и думать. Один из них спал, опустив голову на брошенные на стол кулаки, другие двое разговаривали вполголоса.
   – Этот щелкунчик сидел не там, а километром дальше, – говорил сидевший третьим от Сивера, – а они, наверное, увидели вспышки. Так что тут в любом случае был крест. Кто знал только?
   – Они не-еретяжелились и ползли на брюхе, – яростно сказал другой, – вот в чем причина.
   От яркого света оп зажмурился, потом повернулся и внимательно осмотрел Сивера. Сивер подмигнул и кивнул на спящего.
   – Готов?
   – Не-ет, – медленно, как бы задумчиво сказал обернувшийся. – Он просто устал.
   Слова, исходя из его уст, смешно растягивались, и Сивер едва удержался, чтобы не фыркнуть.
   – Вы издалека?
   – Да, с Земли, – небрежно ответил Сивер. – Только сели.
   – Да-авно оттуда?
   – Три недели.
   – Ну что там, на Зе-емле?
   – Все нормально, – сказал Сивер, – Земля есть Земля. Самая последняя новость: «Синяя птица» возвращается.
   Заика кивнул.
   – Их успели похоронить, – сказал Сивер, растолковывая, – а они возвращаются! «Синяя птица». Звездолет, который ушел к лиганту – помните, то ли звезда-лилипут, то ли планета-гигант, – лигант, разысканный гравиастрономами на полпути к системе альфа Центавра! – Он повысил голос, досадуя на равнодушие, с каким была встречена новость. – Первый звездолет, ушедший к ней, так и пропал. Думали, что и «Птица»…
   – Зна-ачит, рано, – сказал заика. – Рано думали. Ну что, нашли они этот лигант?
   – Ладно, – сказал сидевший третьим.
   – Да уж наверное, – раздраженно проговорил Сивер. – И, надо полагать, покружились около него достаточно, пока все не разведали. Иначе с чего бы опаздывать на целый год?
   – Это поня-ятно, – сказал заика. – Только с облета немногое увидишь, особенно че-ерез инфравизоры. Им следовало бы сесть.
   – Ладно, – опять проговорил третий.
   – Первый корабль именно оттого и не вернулся, – наставительно сказал Сивер, – что решил сесть. Они сообщили на Землю о своем решении при помощи ракеты-почтальона. Больше о них ничего не известно. Так что «Птица» не могла сесть.
   – Ра-азве «Птица» не сообщила на Землю, каковы результаты?
   – Их первые сообщения разобрали кое-как, процентов на тридцать. Большие помехи, – разъяснил Сивер. – Для хорошей передачи им надо бы иметь корабль вроде моего: летающий усилитель. Едва хватает места для двух человек, остальное – электроника и энергетика. У них таких устройств не было. Наверное, в последнее время они передавали что-то.
   – На-аверное, передавали, – согласился заика и, держа соломинку между пальцами, принялся сосать из бокала.
   – Пока мы поняли, что они возвращаются. И что-то насчет трех человек. Надо полагать, – Сивер приглушил голос, – эти трое погибли. А всего их было одиннадцать.
   Заика поднял глаза на Сивера, но третий предупредил его.
   – Ладно, – сказал он еще раз.
   – А я ни-ичего, – пробормотал заика. – Просто я та-ак и думал. Не так уж плохо. Все-таки зна-ачительная часть дошла…
   – Правильно, – кивнул Сивер. – Трое героев погибли, но остальные восемь человек возвращаются, и, вы сами понимаете, Земля собирается принять их, как надо. По сути, встреча начнется здесь. Для этого я и прилетел.
   – Это хорошо придумано, – сказал третий. – А кто прилетел? Много?
   – Я и пилот. Думаю, хватит… Но перейдем к делу. Как я понимаю, это ваша машина? – Он кивнул куда-то вбок.
   – По-охоже на то, – сказал заика.
   – Серьезный ремонт?
   – Да нет. Ни-ичего особенного.
   – Значит, скоро уйдете.
   Это был не вопрос, а утверждение.
   – Хотели сутки отдохнуть, – сказал третий; в голосе его было сомнение.
   Сивер доброжелательно улыбнулся. Размашистым движением отодвинув стул, он уселся у противоположного конца стола.
   – Сутки, – весело сказал он. – А раньше?
   – Ра-аньше? – спросил заика, выпуская соломинку.
   – Скажем, через полсуток. Полировку вы закончите, а по вашим отсекам инспектор лазить не станет. – Он подмигнул и засмеялся, давая понять, что маленькие хитрости транспортников ему известны и он в принципе ничего против них не имеет.
   После паузы вновь прозвучал вопрос:
   – Мы меша-аем?
   Сивер улыбнулся еще шире.
   – Так получается. «Синяя птица» остановится здесь на денек-другой – так сказать, побриться и начистить ботинки до блеска, прежде чем прибыть па старушку. Понимаете? Возвращаются герои, которые уже давным-давно не видали родных краев.
   – Ну да, – сказал третий. – А мы мешаем.
   – Да вы поймите, старики, – сказал Сивер. – Они герои! Я понимаю, вы, может быть, не меньшие герои в своем деле. Только разница все же есть. А вы растопырились так, что «Птице» и сесть некуда. Представляете, какой там кораблина? И потом, ну, честно говоря, посмотрят они на ваше чудо. Вот, значит, чем встретит их благодарное человечество: ржавым сундуком с экипажем, одетым не по форме. Я ведь тут специально для того, чтобы вести прямую передачу на Землю. Репортаж. И вы, правду говоря, как-то в репортаж не вписываетесь. Еще раз прошу – не обижайтесь, старики, у каждого свое дело, и не надо осложнять задачу другим…
   Двое внимательно слушали его, а один все так же спал за столом. Потом третий сказал:
   – Значит, большой корабль?
   – А вы что, – спросил Сивер, – никогда не видали?
   – А вы?
   – Ну, когда они стартовали, я еще учился… Но у меня есть фотография, наша, архивная. – Он вытащил фотографию из кармана и протянул.
   Заика взял ее, посмотрел и сказал:
   – Да…
   И передал третьему, и тот тоже посмотрел и тоже сказал:
   – Да…
   – И еще, – сказал Сивер. – Их восемь человек. Восемь человек в составе экипажа. А тут на станции всего десять комнат. Их восемь, я и мой пилот.
   – А кто пилот?
   – Брег, – сказал Сивер. – Пожилой уже.
   – Встреча-ал?
   – Нет, – сказал третий. – Может, слышал. Не помню. Значит, вас двое. А родные что же, друзья?
   – Я же вам объясняю: настоящая встреча состоится на Земле. Там их и будут ждать все. А мое дело – передать репортаж.
   – Ну что же, – сказал третий, глядя на заику, – мы, пожалуй, и впрямь поторопимся.
   – Ты все-егда торопишься… – начал заика.
   – Так что же, решили? – спросил Сивер.
   – Ладно, – сказал третий. – Попытаемся уложиться в ваши сроки. Раз уж так повернулось…
   – Правильно, старики, – сказал Сивер. – Там отоспитесь. Хотя коллега ваш, я вижу, и тут не теряет времени. – Он кивнул на спящего. – Как его зовут?
   Он задал вопрос не случайно: не принято было интересоваться фамилиями людей, которые не сочли нужным назвать себя, но спящий представиться не мог, и спросить о нем казалось естественным.
   – Его? Край, – помедлив, ответил третий; он произнес это негромко, чтобы спящий не проснулся, услышав свое имя, как это бывает с людьми, привыкшими к срочным пробуждениям.
   – Край, – повторил Сивер, запечатлевая имя в памяти и одновременно проверяя ее; нет, такого человека не было в числе одиннадцати, составлявших экипаж «Синей птицы» в момент старта. – Ну, значит, договорились?
   – Мешать мы не хотим, – сказал третий.
   Считая разговор законченным, он взглянул на часы, замечая время, от которого теперь следовало вести отсчет.
   – Кстати, – сказал он заике и, порывшись в кармане, вытащил коробочку с таблетками, дал одну заике, вторую, морщась, проглотил сам.
   – Спорамин? – сочувственно спросил Сивер.
   – Антирад, – неохотно ответил третий. – Машина слегка излучает.
   Сивер кивнул, думая о том, что в трюме «Ладоги» стоит несколько коробок с медикаментами, и среди них – одна с антирадом. Несколько секунд он колебался.
   – У вас много?
   – Вам нужно?
   – Вообще-то фон здесь действительно несколько повышен…
   Третий, не удивляясь, кивнул и протянул Сиверу таблетку. Сивер проглотил ее и с облегчением подумал, что люди с «Синей птицы» получат свои лекарства в целости и сохранности.
   – Береженый убережется, – сказал третий.
   Он поднялся в странно замедленном темпе, тяжело ступая, словно нес на себе тяжесть планеты, вышел из-за стола и подошел к стене, на которой был намалеван стандартный земной пейзаж. Пластиковый пол возле стены образовывал неглубокий желоб, долженствовавший изображать продолжение нарисованного па стене ручья. «Ручей на Япете, – подумал Сивер, – надо же придумать такое! За этой переборкой наверняка ванная. А может, ванны нет, только душ». Человек с рудовоза ткнул пальцем в пейзаж.
   – Ничего, а? – сказал он и взглянул на Сивера, словно ожидая подтверждения.
   Пейзаж был тошнотворен, но Сивер кивнул: он был доволен тем, что разговор с «извозчиками» прошел без осложнений. Третий засмеялся, рот его оказался очень большим, растянулся от уха до уха, а взгляд веселым и пристальным. Сивер заметил это с удивлением: до последнего мига люди эти казались ему очень похожими друг на друга – быть может, потому, что главное внимание привлекали не их лица, а необычно потрепанная одежда. Поняв это, Сивер почувствовал легкое недовольство собой, но в это время прозвучал звонок, означавший, что кто-то входит в станцию, и, поскольку это мог быть только Брег с камерами, Сивер поднялся и вышел в коридор, чтобы встретить пилота.

5

   Брег уже успел внести камеры и теперь стоял, откинув забрало шлема и успокаивая дыхание. Сивер осмотрел камеры и убедился, что они в порядке. Потом кивнул пилоту.
   – Раздевайся, поужинаем.
   – Нет, – сказал Брег. – Хочу сначала наладить автомат. Не могу отдыхать, пока на корабле что-то не в норме.
   – Ну что же, это правильно, – сказал Сивер, подумав. – Наладишь, приходи.
   – Само собой. Что за ребята?
   Сивер пожал плечами:
   – Ничего интересного. Неизвестные.
   – Не герои, – усмехнулся Брег.
   Сивер нахмурился:
   – Определенно. Ты зря смеешься. Я было тоже подумал… Нет, просто труженики космоса. Я часто думаю об этом. Должно же все-таки быть что-то, что отличает героев с первого взгляда. Люди совершили подвиг – и у них особенный блеск в глазах и такое учащенное дыхание, когда они начинают понимать всю величину того, что совершено ими. И вот человек становится другим…
   – Теория, – сказал Брег. – Все потрясаешь?
   – Брось, милый, – сказал Сивер, – логика! Да и корабль – типичный рудовоз. «Синяя птица» куда длиннее. Кстати, на фотонной тяге – это сказано во всех справочниках. А этот? У него и рефлектора-то нет.
   Он проводил Брега и вернулся в кают-компанию. Двое снова сидели за столом, спящий шумно дышал. Сивер заказал ужин, взял тарелки и уселся.
   – Где это вы так заездили машину? – спросил он.
   – А что, заметно? – хмуро поинтересовался заика, даже не растягивая слов.
   – Да ладно, – сказал большеротый.
   Заика встал. Он сделал это неожиданно порывисто, так, что стул отлетел и бокалы на столе звякнули; он взглянул на большеротого, развел руками и смущенно засмеялся. Заика оказался неожиданно большого роста, длинноногий. Подойдя к автомату-бармену, он выцедил смесь в стаканы, поставил их на стол и слегка тронул спящего за плечо.
   – Про-оспишь все на свете.
   – Пускай спит, – сказал большеротый. – Ему хватило. Успеем.
   – Ну, пусть, – согласился заика и, не садясь, отхлебнул из стакана. Соломинку он вынул.
   Сивер поморщился: ко всему, брюки были чересчур коротки долговязому, а застежка одного из карманов кургузой куртки болталась полуоторванная. Сивер не любил нерях. Заика, должно быть, почувствовал его взгляд, он оглянулся на Сивера и сказал, чуть улыбаясь:
   – Не по фо-орме, да? Но мы успеем переодеться.
   Сивер пожал плечами. Заика поставил полупустой стакан, подошел к стене с пейзажем, завозился, нащупывая кнопки. Найдя, он нерешительно ткнул пальцем одну из них. В желобе, тонко журча, заструилась вода. Скрытая подсветка делала ее золотистой и теплой. Заика уселся на пол и снял башмаки. Сивер зажевал быстро-быстро, чтобы не расхохотаться. Заика опустил босые ступни в воду.
   – Ух т-ты! – сказал он, блаженствуя.
   – Вода, – пробормотал большеротый, отпивая из стакана.
   Заика вскочил. Оставляя мокрые следы, он подбежал к столу и взял стакан. Усевшись и вновь свесив ноги, поднес стакан к губам.
   – Со-овсем другое дело, – сказал он.
   Сивер отодвинул тарелку.
   – Пожалуй, пора, – проговорил он задумчиво.
   Спустив тарелку в щель мойки, он прошел вдоль стен кают-компании, ища стенной контакт. Найдя его в углу, он вынул из сумки вольтметр и замерил напряжение.
   – Вот еще новости, – пробормотал он.
   – Тока нет? – сочувственно поинтересовался большеротый.
   – Здесь двадцать вольт, а мне нужно двести.
   – А на автоматических все сети низковольтные.
   – Это я вижу, – проворчал Сивер. Он постоял около стены, раздумывая. – Ничего не поделаешь, придется тянуть силовой кабель от корабля. Хорошо, что есть резерв времени.
   – Ду-умаете? – спросил заика, не оборачиваясь.
   – Они придут не раньше чем через сутки.
   – Они о-обещали?
   – Да ладно тебе, – сказал большеротый, сердясь.
   – В пределах системы, – сказал Сивер голосом лектора, – они вынуждены будут убавить скорость: концентрация свободного водорода здесь куда больше, чем в открытом пространстве.
   – Это спра-аведливо, – согласился заика.
   Сивер подошел к столу, взял камеру и походил по каюте, прицеливаясь.
   – Передача будет что надо! – сказал он. – Земля таких и не видывала.
   – Мы еще не мешаем? – спросил большеротый. Чувствовалось, что он борется со сном.
   – Еще нет, – сказал Сивер. – Мало света. Включите, пожалуйста, настенные. Так. Пожалуй, подойдет. Вы не могли бы встать сюда? Я примерюсь.
   – Это для кино? – спросил большеротый нерешительно.
   – Теле. Попозируйте немного. Ну, представьте, что вы командир «Синей птицы».
   – Трудно, – сказал большеротый, улыбаясь и окидывая Сивера тем же внимательным взглядом.
   – Да нет, – с досадой сказал Сивер. – Очень легко. Семь с половиной лет вы были в полете. Теперь возвращаетесь. Могучие парни на великолепном, все перенесшем корабле…
   – Попозируй, мо-огучий парень, – сказал заика. – Что тебе стоит?
   Сивер строго поглядел в его спину.
   – А вы не иронизируйте, – посоветовал он. – Итак, преодолено много препятствий, совершены подвиги – и теперь, когда у вас все в порядке…
   – Стартовые не в порядке, – сказал заика, не оборачиваясь по-прежнему. – Бо-ольшой разброс.
   – Это ведь не о вас… Хотя предположим, что стартовые немного не в порядке – это даже интереснее. Видите, у вас фантазия работает. Но вы их, конечно, уже исправили, прямо в пространстве, совершили еще один подвиг. Говорите об этом. Мне нужно видеть, как это будет выглядеть, надо выбрать лучшие точки, откуда можно передавать. Итак, вы капитан…
   Большеротый покачал головой.
   – Боюсь, не получится.
   – Слу-ушай, – сказал заика; на этот раз он повернулся. – А ты представь, что ты – ко-пилот.
   – Или ко-пилот, – сказал Сивер. – Все равно.
   – Да нет, – сказал большеротый грустно. – Я лучше не буду.
   Сивер вздохнул.
   – М-да… – проговорил он выразительно, но все же взял себя в руки. – А ведь они заслужили, чтобы вы немного постарались ради них.
   – Могучие парни, – пробормотал заика. – Со-овершавшие подвиги. Легенда.
   Сивер недружелюбно взглянул на него.
   – Это факты, – сказал он.
   – Плюс вы-ымыслы, – проговорил заика, шевеля ногами в воде. – Плюс домыслы. Все берется в скобки и возводится в ква-адрат. Возникает легенда. Умирая, кто-то сказал что-то. А как он мог сказать, если…