Михеев Михаил. Сделано людьми

Михеев Михаил
Сделано людьми

   Михеев Михаил Петрович
   СДЕЛАНО ЛЮДЬМИ,..
   РАЗЪЯСНЕНИЕ АВТОРА
   Информация, на основании которой и написана эта история, оказалась весьма необычной как по форме, так и по содержанию. Дело в том, что люди, населявшие ту, погибшую Планету, имели другие, весьма отличные от наших, эталоны познания и отражения окружающего мира. И только то, что их Планета очень походила на нашу Землю, и все явления природы происходили там так же, как и у нас, позволило автору расшифровать Информацию и перевести ее на русский язык. Это несомненно несколько "приземлило" общий колорит не земной истории, зато позволило автору быть точным в описании фактов. А описанные факты имеют познавательное значение, в. чем может убедиться каждый, кто дочитает эту историю до конца.
   Автор, желая заранее успокоить наиболее впечатлительных, сообщает, что ядерные процессы в веществе нашего Солнца имеют установившийся характер, с этой стороны Земле катастрофа не грозит.
   ИНФОРМАЦИЯ
   Параграф первый
   Это была единственная планета в галактике, которая имела на поверхности воду, а в атмосфере cвободный кислород. Давно остывшая, она вращалась вокруг своего Солнца - гигантского шара из пылающей плазмы.
   Солнце освещало и согревало поверхность Планеты. Под его лучами из хаоса мертвых атомов родилась первая живая молекула белка.- Прошло совсем немного времени - какие-то сотни миллионов лет,- и на Планете появились люди.
   К моменту составления Информации Планету населяло несколько миллиардов человек. Они уже успели пройти через все неизбежные смуты и общественные катастрофы и мирно жили и счастливо трудились, благоустраивая свою Планету - единственны жилой дом на проспекте галактики.
   В работе людям помогали КВОМы - искусственные конструкции кибернетические высокоорганизованные машины.
   Параграф второй
   Типовой кврм внешне напоминал человека в изображении художника-кубиста.
   Объемистое туловище из метапластика, на крепких устойчивых ногах. Бочкообразная голова с объективами и сложным видёоанализирущим аппаратом. Две четырехпалые мощные руки - квом легко поднимал за колесо грузовой электробус.
   В грудном отделе, где у человека находятся сердце, легкие и прочие ненужные квому вещи, был вмонтирован квази-мозг - командное устройство на микрокристаллах, с секцией кибернетической логики, которая управляла действиями и руководила поступками квома.
   Квомы выполняли работу, не требующую высокогоинтеллекта - у квази-мозга были ограниченные возможности. Конструкторы и не стремились чрезмерно совершенствовать способности его мышления. На Планете хватало людей, для которых творческий труд был целью и радостью жизни. Не следовало отбирать у человека эти радости.
   Запрограммировать сложную схему квази-мозга на все случаи жизни было невозможно. На заводе в квома вкладывались только основные программы, необходимые на первые дни. Дальнейшее развитие его способностей происходило в процессе общения с людьми. Ежедневно видео- и звукоанализаторы посылали в квазимозг потоки новых образов и понятий. Не выключаясьни на минуту квомам не нужно было спать,- работала киберлогика, сортируя поступающую информацию и разнося ее по ячейкам памяти. Его мышление, вернее - цепные токи в киберлогике, усложнялось и совершенствовалось. Квом накапливал опыт - "умнел".
   Но как бы ни множились запасы опыта в ячейках памяти, как бы ни усложнялась киберлогика, неизменной оставалась главная заводская НАДпрограмма: Он сделан людьми. И для людей. И каждый квом везде и всегда подчинял этой программе все свои действия и поступки.
   Параграф третий
   Катастрофа произошла внезапно.
   Вначале астрофизики зарегистрировали очередное увеличение солнечной активности. Никого это не обеспокоило, С тех пор как начались регулярные наблюдения за Солнцем, такие.случаи отмечались не раз. Солнечная масса волновалась временами и затихала. К этому явлению привыкли и считали его нормальным, как смену дня и ночи.
   Какие неучтенные процессы вызвали вспышку материи - теперь никто уже не ответит на этот вопрос.
   В тот день все шло как обычно в окружающем мире. Звезды, планеты, галактики мчались по своим предначертанным путям. Люди на Планете тоже занимались своими делами. Но истекало время, отпущенное им на жизнь. Те, кто находился на освещенной стороне Планеты, первыми увидели начало конца.
   Сияние солнца вдруг сделалось ослепительно ярким.
   Поверхность его вспучилась. Из кипящих недр вырвался гигантский протуберанец - сгусток раскаленной материи. Бело-розовым факелом он ринулся в пространство, Планета попала под его удар. Потоки жестокого излучения обрушились на нее, сжигая и убивая все живое.
   Погибли растения, погибли животные, погибли люди. На ночной стороне планеты успели принять тревожный сигнал. В последнюю минуту в заброшенную шахту старого свинцового рудника спустили несколько сот человек, преимущественно женщин и детей. Пятидесятикилометровая толща гранита и свинцовых руд защитила их от непосредственного удара космического излучения.
   Все остальное перестало жить.
   И только то, что создали люди, продолжало существовать.
   квоты
   Глава первая
   Главный Город Планеты был огромен.
   Он раскинул кварталы ажурных многоэтажных строений на многие сотни километров. Бесконечные ленты его бульваров, лучами разбегаясь от центральной площади, уходили далеко за горизонт.
   Толстый слой пыли лежал на улицах, на площадях, на пустырях выжженных парков, на крышах домов.
   Пыль заполняла высохшие русла каналов, серой бахромой овисала с оконных карнизов. Дома слепо таращились в улицы оконными провалами, черными и огромными.
   Гигантский город был мертв.
   ...Председатель Совета квомов медленно брел по пустому бульвару.
   При каждом шаге под пенолитовыми подошвами вспыхивали и гасли облачка пыли. По бульвару тянулась цепочка больших овальных следов.
   Председатель Совета шел тихо, еле-еле переставляя ноги. Не потому, что не мог двигаться быстрее. Спешить было некуда, а экономить энергию сигма-аккумуляторов, которые приводили в движение весь его механизм, было необходимо. Катализаторы погибли при Катастрофе, восстановить их квомы не смогли, и зарядить аккумуляторы было уже нельзя.
   Косматое, ослепительно-сиреневое, поднималось солнце. Фиолетовые изломанные тени ложились на пролеты бульваров.
   Председатель Совета шел, повернувшись к свирепому светилу спиной. Жгучее сияние плохо действовало на светочувствительную мозаику его видеоанализаторов.
   Он сильно диафрагмировал объективы, чтобы потоки яркого света не сожгли старые ослабевшие видеоэкраны, которые уже давно требовалось заменить новыми.
   Председатель Совета слегка прихрамывал - разработавшийся коленный шарнир заедало на ходу, и реле координации приходилось посылать в правую ногу более сильный импульс движения.
   Вчера даже запнулся на гладком пенолите.
   Он давно пропустил все сроки профилактики и выключил автомат, который то и дело трескучим сигналом напоминал об этом. Председатель Совета был не серийного выпуска, а экспериментальной конструкцией, запасных частей для него не оказалось на складах завода. Конечно, можно подогнать стандартный коленный сустав, но на это уйдет несколько десятков часов у ремонтного квома. У них энергии тоже немного, и она более нужна на обслуживание машин там, в Убежище свинцового рудника, где живут люди, последние из оставшихся в живых. Последние люди. Больные и беспомощные, отравленные ядом космического излучения. На поверхности Планеты этим ядом заражено все, а людям нужны воздух, свет, пища и вода. Для очистки воздуха, для приготовления пищи и воды в Убежище свинцового рудника работают сотни сложнейших аппаратов и машин.
   Их установили квомы и наблюдаюг за ними тоже квомы.
   Люди уже ничем не могут себе помочь. Квомы сами занимаются решением трудных технических задач.
   Ежедневно на несколько минут собирается Совет квомов - двенадцать представителей, по одному от каждого отдела Убежища: пища, вода, воздух, вентиляция.. Председатель Совета суммирует их информации и принимает решение.
   Никогда еще киберлогика Председателя Совета не работала так напряженно и ответственно. Он не имел права ошибаться. Любая его ошибка может стоить последним людям жизни, Планета опустеет на миллиарды лет. Природе придется начинать все сначала.
   Глава вторая
   Когда техник монтажного цеха выбил на его метапластиковой груди серийный номер, он еще ничего не видел, не слышал и не ощущал. Ничего не было записано на решетках микрокристаллов памяти текущих событий.
   Захваченный поперек туловища клещами монтажного станка, он висел, не касаясь подошвами пола.
   Первый толчок тока... Несколько секунд тьмы и тишины, наполненной чуть слышными шумами наводок, затем еще толчокХаос звуков хлынул в киберлогику, и расшифровался там на слова.
   Он стал слышать.
   - Как у него дела?
   - Не контачит видеоцепь.
   - Опять. Вот уж эти мне программисты!.. Включи пульсатор.
   Щелчок... еще щелчок...
   - Прибавь пару киловольт.
   И внезапно диафрагмы видеоанализаторов прикрылись - так ярки оказались лучи дневного света. Потоки импульсов разложились на мелькающие полосы, на точки, и он увидел перед собой лицо человека. Это было лицо молодого человека (на лице не было морщин), глаза были серые, волосы светлые, ...на правой щеке черное пятнышко (понятие "родинка" в программу заложено не было). Человек смотрел прямо в объективы, вот глаза его прищурились, уголки губ чуть заметно поднялись вверх - киберлогика определяла!
   "улыбка".
   Человек улыбнулся и сказал: - Вот теперь видит!
   - Ставь координатор.
   И он вдруг почувствовал, что у него есть руки и ноги. Подошвы его коснулись пола. Держатели разжались. Он переступил с ноги на ногу, удерживая равновесие.
   Человек внезапно толкнул его в плечо, он упруго качнулся и выпрямился.
   - Хорошо стоишь, малыш, молодец! Можно записать в журнал: номер пять дробь двести восемьдесят пошел в стажировку...
   Он проходил стажировку в Институте Общей Техники, где начал учиться, начал работать и, главное, осваивать окружающий мир.
   В Институте Общей Техники ему было легко познакомиться со многими науками. Почти со всеми, с которыми имели дело люди Планеты. В институте работали ученые всех профилей. Он много слышал, видел и все запоминал. Запоминал молниеносно и навечно. Познания его были велики и универсальны.
   Много труднее оказалось другое.
   Он жил среди людей. Их дела, их желания были его делами. Своих желаний тогда у него не было. Киберлогика его подчинялась одному простому и ясному закону: так нужно. Все поступки определялись той или иной логической необходимостью. Он не делал ничего бесполезного.
   У людей было иначе.
   В своих решениях и поступках люди весьма часто руководствовались абсолютно непонятным ему законом : я так хочу! Порой в их поступках он не находил ни логики, ни необходимости. Вот тут разобраться было уже трудно. Когда причина действия или поступка была неясной, киберлогика не могла выдать определенное суждение. Выть полезным для людей!
   Но чтобы быть полезным, нужно научиться их повимать.
   И он старался.
   Однажды даже сжег целую секцию киберлогики, перегрузив ее сильным импульсом вопроса, пытаясь понять, что такое "люблю" и что такое "не люблю". Предохранительное реле, спасая киберлогику, выключило непосильный вопрос, но он упрямо повторил его снова... и киберлогика сгорела.
   Аварийный автомат привел в действие обходные цепи, и он, уже ничего не соображающий, повинуясь аварийному импульсу, добрался до завода. Дежурный инженер Киберпомощи не скоро нашел повреждение, но догадался о его причине. Инженер был человек...
   - Молодец малыш! - сказал инженер, похлопав его по метапластиковому, плечу, и повернулся к товарищу, который копался во внутренностях другого квома. - Ты понимаешь, он пытается думать, оперируя условными импульсами. Может быть, поставить ему усложненную киберлогику? Кажется, у нас оставались экспериментальные блоки.
   - Смотри! - предупредил товарищ.- Как бы опять не ошибиться... .
   На заводе все помнили этот случай... Техники Экспериментального отдела ради опыта поставили на типового квома секции усложненной киберлогики, без заданной программы. Решили узнать, как она будет работать, не управляясь заранее запрограммированными законами. Тут же случайно возникший импульс в киберлогике разросся в мощный спонтанный поток раздражений, и все двигатели механического существа пришли в буйное движение. Голем[ Голем - сказочное существо - искусственный человек, вылепленный из глины, который впоследствии уничтожил своего создателя. ] чуть не убил своих создателей. Одним ударом он сбил с ног экспериментаторов, сломал монтажный станок, плечом высадил дверь лаборатории и выбрался во двор завода. Там он перевернул вездеход, который привез испытателей, и направился к воротам. Общая мощность его механических мускулов превышала сотню лошадиных сил и неизвестно, что бы он мог еще натворить. Хорошо, что машинист грузового крана не растерялся и успел поймать мятежного квома железной клешней...
   - Нет,- сказал инженер,- с нaщим этого не случится. Он уже умный.
   И разыскал блок усложненной киберлогики.
   - Ступай, малыш! - сказал он, закончив монтаж.- Да не перегружайся мощными вопросами. Не на все можно найти ответ, особенно тебе. Вот у меня в голове анализирующих единиц раз в десяток больше, чем у тебя, и наследство - в пять тысячелетий житейского опыта, да и то я во многом не разбираюсь.
   Новая киберлогика работал а отлично. Она сортировала факты и задачи, всё непонятное складывая в особые ячейки памяти. Потом все это постепенно расшифровывалось и переходило в блоки, осознанной информации.
   Но и необъяснимого все же оставалось много. Иногда рефлексные токи из этих ячеек-пробирались через киберлогику, и Председатель Совета стал замечать, что он сам иногда совершал такие поступки, которые его лее киберлогика отказывалась анализировать.
   Вот и сейчас...
   Зачем он поднялся на поверхность?
   Замерить радиацию на поверхности Планеты можно было и по дистанционному радиометру.
   Зачем он пришел сюда, в этот мертвый запыленный город?
   Что ему здесь нужно?
   Ответа не было. Он не стал повторять вопрос, и киберлогика тут же отправила импульс в ячейку неосознанных поступков.
   Пока по сигнальным цепям киберлогики бродили слабые токи, автоматы работали. Поднимались и опускались ноги, взбивая клубочки пыли. Видеоанализаторы передавали в приемные цепи расшифрованные сигналы всего, что отражалось на световых экранах... Молчаливые дома с пустыми окнами... Серая от пыли улица... Легковые атомокары у обочины тротуара... Громадные пассажирские атомобусы...
   Погибших на улицах уже не было.
   Здесь, в Главном Городе Планеты, квомы собрали их всех и сложили в подвалах домов. В других городах они так и лежали там, где их застигла смерть; высохшие, как мумии, они по ночам светились голубоватым светом, пробивавшимся сквозь слой пыли.
   Киберлогика послала сигнал "стоп"! Председатель Совета остановился.
   Поперек тротуара стояла запыленная детская коляска. Возле нее продолговатый пыльный холмик - Председатель Совета чуть не наступил на него ногой.
   Нагибаться было трудно, из-за изношенных шарниров. Да и не нужно, как тут же подсказала киберлогика. И опять из блока памяти неосознанных случаев появился импульс и скользнул в исполнительную цепь.
   Председатель Совета наклонился.
   Все его шарниры заскрипели от непривычного движения - давно ему не приходилось нагибаться.
   Он смахнул с продолговатого холмика пыль.
   И поднял с троту ара, куклу.
   Несколько сотых, секунды потребовалось киберлогике на расшифровку необычного видеосигнала.
   Да, это была кукла. Пластмассовое изображение ребенка - детская игрушка. Когда-то она была одета в платьице, от него оставались истлевшие обрывки. Но огнеупорная кремнистая пластмасса пережила все - и тепловой удар, и радиацию.
   Председатель Совета держал в руках голенького пластмассового младенца. Из блока памяти потоком хлынули импульсы, складываясь в картины... Он вспомнил.
   ...Это случилось давно. Еще до того, как он сжег блоки киберлогики.
   Он только приступил к работе в Институте Общей Техники. - Он еще мало что знал и что умел. В блоках памяти хранились только заводские программы.
   В этот день его послали в лабораторию синтетики за образцом саморастущей пластмассы. Он шел по улице, сверкая свежей полировкой метапластика. Аккумулятор был полон энергии, новенькие шарниры двигались легко и послушно. На него никто не ббращал внимания, квомы часто появлялись на улицах, к ним привыкли, и они уже не вызывали у прохожих удивления.
   Он шел, никого не толкая, даже не задевая. Для этого ему не нужно было ни оглядываться, ни смотреть вперед - чувствительные ультразвуковые локаторы непрерывно сообщали о всех близнаходящихся предметах. Так же летает в темноте летучая мышь.
   Отдаленные предметы он воспринимал видеоанализаторами. Угол зрения его объективов был широк, он видел все происходящее впереди и по сторонам.
   По крапчатому гранитолитовому покрытию улиц, шелестя шинами, мчались легковые атомокары. Один из них притормозил, выехал из общего ряда и остановился возле обочины. За стеклопластиком кабины виднелись смеющиеся детские рожицы - вероятно, чья-то семья вернулась с загородной прогулки.
   Дверка атомокара распахнулась внезапно, он как раз проходил мимо и еле успел шагнуть в сторону. Навстречу спешили девушки. Они смеялись, тараторили на ходу, конечно, не смотрели вперед и наткнулись бы на него. Отступить ему было нельзя - за спиной кто-то шел, киберлогика в долю секунды перебрала десяток вариантов... Он быстро шагнул за открытую дверку атомокара. Девушки наскочили на прохожего. Было бы хуже, если бы они наткнулись на него - твердого и массивного, как дорожный каток.
   Он не заметил, когда ребенок выпал из кабины атомокара.
   Он увидел его на проезжей части улицы,- маленький розовый человечек в беленькой рубашечке, задравшейся на спине, беспомощно лежал лифчиком вниз, и длинный гоночный- атомокар мчался прямо на него.
   Водитель тормозил, но тяжелая машина шла по инерции, юзом, отчаянно визжа по уличному гранитолиту покрышками зажатых тормозами колес.
   Человек ничего сделать бы не смог. И не успел: до ребенка оставалось каких-то два десятка метров - секунда времени. Но он был машиной, киберлогика его сработала молниеносно.
   Он метнулся навстречу машине и принял ее удар на согнутые руки.
   Машина мгновенной тяжестью навалилась на суставы. Все его двигатели работали на упор. Пенолитовые подошвы сплюснулись от давления. Защелкали предохранители, предупреждая о предельной нагрузке суставов... Под пальцами захрустела, сминаясь, облицовка атомокара... И машина остановилась.
   Он с трудом отодрал ладони, прикипевшие к облицовке. Повернулся и поднял ребенка, лежавшего у его ног... и реле весового анализа тут же послало в киберлогику вопрос - ребенок оказался неестественно легким.
   Это была кукла.
   Большая кукла с .голубыми глазами, которые закрывались, когда ее укладывали спать. А когда ее поднимали, внутри играли колокольчики и кукла пела веселую детскую песенку...
   Точно такая же кукла лежала сейчас на руках Председателя Совета.
   Он оборвал импульс воспоминаний. Осторожно стряхнул с лица куклы слой пыли. Глаза ее были закрыты. Они не открывались. Пыль забила движущиеся части несложного механизма.
   Кукла умерла тоже...
   Председйтель Совета долго стоял возле опрокинутой коляски. Из блока памяти неосознанных случаев текли и текли беспорядочные импульсы. Разряды их гасли на предохранителях.
   Кукла лежала на его руках. Он держал ее бережно и осторожно, будто это был ребенок, который спал...
   Глава третья Кабинка скоростного лифта падала в черную глубину шахты.
   Воздух со свистом и завыванием проносился за виб рирующими стенками кабины, все ее крепления скрипели и стонали, казалось, она вот-вот развалится, на ходу. Из всего заброшенного хозяйства свинцового, рудника квомы успели наладить один только лифт. Восстанавливать его не стоило, пользовались лифтом не часто.
   Председатель Совета придерживался за потолочные ремни, у него плохо работало реле устойчивости, а кабину временами сильно швыряло из стороны в сторону.
   Дважды кабина лифта замедляла свое падение, останавливалась, Председатель Совета переходил в следующую секцию лифта и продолжал свой путь вниз.
   На пятьдесят втором километре падение закончилось.
   Кабина плотно села на резиновые амортизаторы.
   Моторы замолкли.
   Дежурный квом в камере спецзащиты долго обрабатывал Председателя Совета и его куклу струей ионизированного врздуха, сдувая налипшую радиоактивную пыль. Затем чувствительные анализаторы установили отсутствие радиации на корпусе, автомат распахнул двери камеры, и Председатель Совета вышел на... лесную полянку.
   Это была самая настоящая полянка, покрытая густой зеленой травой. Через полянку бежал ручей, с веселым бульканьем струйки воды перекатывались по руслу из разноцветных поблескивающих камешков. В затемненных омутках под берегом шныряли бронзовочешуйчатые рыбешки. Невысокие деревья на берегу тесно переплелись ветвями.
   С ветвей на длинных черешках свисали аппетитные на вид плоды.
   Легкий ветерок покачивал листву. Ярко светило - и даже пригревало слегка - что-то похожее на солнце.
   Конечно, это было не солнце.
   Под потолком гигантской пещеры висела мощная лампа дневного света. Погасни она - и все вокруг погрузилось бы в глухую, беспросветную подземную тьму. От поверхности планеты эту пещеру отделяло пятьдесят два километра скальных пород.
   Трава на лужайке и деревья были искусственными, из растущей пластмассы.
   Плоды на деревьях тоже были не настоящие, хотя и съедобные - они изготовлялись здесь же, в Убежище, на заводе синтетической пищи.
   Дежурные квомы сами развешивали их на деревьях.
   Вода в ручье была синтезированная из водорода и кислорода. Синтезировать воду оказалось проще, чем очищать готовую, но зараженную с поверхности Планеты. Ручей тек по искусственному руслу, за пределами лужайки попадал в устье мощного насоса, который по трубам возвращал воду обратно, к началу ручья.
   Резвые рыбки в омутах - кибернетические затейливые игрушки из цветного пластиката.
   Это и было Убежище свинцового рудника, приспособленное квомами для последних живых обитателей Планеты. Здесь все было искусственное. Только воздух засасывался с поверхности и проходил сложную систему фильтров. Мощные шгасты свинцовых руд защищали от радиации.
   Но малые дозы ее проникали и сюда...
   Председатель Совета дошел до мостика, перекинутого через ручей. Шаровые объективы видеоанализаторов развернулись в сторону полянки.
   Теперь он увидел их всех.
   Несколько десятков хилых сгорбленных фигур, одетых в светлые легкие одежды.
   Люди... последние из оставшихся...
   Они живут в Убежище со дня Катастрофы, уже более трех пятилетий.
   Дети, родившиеся здесь, ни разу в жизни не видели настоящего солнца, не ели настоящей пищи, не пили настоящей воды. Они еле теплятся, готовые погаснуть каждую минуту.
   Если бы не ежедневная забота квомов, никого не было бы в живых.
   Угловатый длиннорукий юноша, заросший рыжей щетиной, с усилием поднялся на ноги. Нерешительно шагнул к дереву, сорвал плод. Откусил, пожевал, елееле двигая челюстями, как во сне. Потом замер, .уставившись перед собой, плод выпал из ослабевшей руки и покатился в ручей.
   Сидящая на берегу девочка, с морщинистым отекшим лицом, вдруг резво протянула руку за катящимся плодом. В голубых глазах ее мелькнуло что-то детское, радостное. Но тут же взор ее потух, и, утомленная быстрым движением, она опустила голову на подобранные .колени.
   Старообразный, весь поседевший мужчина - из немногих оставшихся, кто видел начало конца Планеты, запрокинул голову и оперся затылком о дерево, у которого сидел. В глазах его еще сохранились и разум и мысль. Усилием воли борясь с непомерной усталостью, он сидел так несколько минут, губы его шептали чтото ритмичное - кажется, стихи. Они все еще были люди. Разум еще боролся с ядом радиации, отравляющим их тело и сознание.
   Пока боролся...
   Два дежурных квома прошли по полянке, раздавая людям синтетическую пищу - рыхлые розовые лепешки.
   Люди оживились. Затолкались, потянулись, за лепешками.
   Двигал ими не аппетит - синтетическая пища была безвкусней. Квомы знали, что в пище есть все - почти все,- что нужно человеку для питания. Но сделать пищу вкусной они не могли. Они плохо представляли, что это такое. Да и трудно было из того сырья, что они имели под рукой - каменного угля, нефти и подземных газов,- приготовить что-либо аппетитное.
   Но людей нужно было заставить есть, жевать и глотать безвкусные лепешки, поэтому к пище примешивались слабые дозы возбуждающего наркотика.
   Рыжий юноша быстро управился со своей Лепешкой. Хотел еще, ему не дали - пища была на учете.
   Юноша заплакал и, размазывая слезы, заковылял в сторону. Пожилой мужчина, не поднимаясь, протянул ему половину своей лепешки, юноша схватил ее обрадованно, зажевал, зачавкал. Мужчина закрыл глава.
   Стороной, за деревьями, прошел квом санитарной службы с красной полосой на корпусе. Он нес на руках что-то свисающее, безжизненное, завернутое в белую ткань.