Мила Серебрякова. Будет все, как ты захочешь

   – Да я шучу.
   Показав парню кулак, Анжелика отошла от палатки и, собрав волосы в конский хвост, вытянула вперед ладони. Ренат открыл минералку и начал медленно лить воду на руки Лике.
   – Как спалось? – спросил он шепотом, многозначительно посмотрев в глаза девушке.
   – Замечательно. А тебе?
   – Мне тоже.
   – Жучки не беспокоили? – крикнула Тома.
   – Представь себе, нет.
   – Ну и ладненько. Та-а-ак… – Тамара уперла руки в бока. – Какие у нас на сегодня планы?
   – Наслаждаться в свое удовольствие.
   – А как отреагируете, если я предложу немного прогуляться по окрестностям?
   – Да чего здесь смотреть, Том?
   – Природу! – заявила Тамарка и, нацепив на голову бейсболку, побежала вперед.
   – Подожди меня. – Лика поспешила за подругой. – Ребят, не отставайте.
   – Мы останемся здесь, Фил прихватил с собой спиннинг, поймаем вам на обед рыбки.
   – Только ловите самую большую.
   – Слушаюсь, Ваше Величество. – Филипп козырнул и открыл багажник иномарки.
   День пролетел на удивление быстро и безмятежно. Правда, полакомиться рыбкой не удалось. Как парни ни старалась, рыба упорно не желала заглатывать наживку.
   – У вас, наверное, черви не такие, – авторитетно заявила Тома.
   – Да, конечно, не такие, – мычал Фил. – Если такая умная, может, пойдешь и накопаешь правильных червей?
   – Ой, а чего это мы сразу встаем в позу? Уж и пошутить нельзя, да? Ну, чего губы надул? Фил, да брось ты свой спиннинг, не нужна нам рыба. Расслабься.
   – Нет, это дело принципа. Раз сказал, что поймаю, значит, поймаю. Знаешь, каких карасей мы с дедом в деревне ловили? Тебе и снилось. Не караси, а лошади.
   – Мутанты, что ли?
   – Сама ты мутант.
   – Смотри до зимы у озера не просиди, здесь и рыбы-то нет.
   Филипп оскорбился и еще два часа неподвижно просидел на берегу, сканируя взглядом гладь воды. Наконец, признав собственное поражение, он присоединился к остальным.
   – Во что играете?
   – В подкидного. Садись, сыграем пара на пару, рыбак ты наш.
   – Только вот не надо язвить, ладно?
   – Я просто назвала тебя рыбаком.
   – Тебя никто не просил.
   – Господи, из-за того, что ты не поймал рыбешку, теперь на весь свет злиться будешь?
   – Ребят, ребят, закрыли тему рыболовства. Ренат, раздавай карты. Фил, гляди веселей, сегодня не поймал, в следующий раз обязательно поймаешь. Обещаю.
   Тома хихикнула.
   – Угу, поймает он – слона на веревке.
   – Ты опять?
   – Тамарка, ну, правда, кончай прикалываться.
   – Молчу. Так-так-так, какой у нас козырь? Буби? Отлично. У меня шестерка, я хожу.
   В начале девятого Тома возвестила:
   – Фил, сматываем удочки.
   – Не понял.
   – Мне мать звонила.
   – И?
   – Она, видите ли, ключи дома забыла, не может попасть в квартиру. А отца в городе нет.
   – И ты ей веришь?
   – Процентов восемьдесят, что врет, но двадцать, что говорит правду. Вдруг на самом деле забыла, если не приеду, со света сживет.
   Лика облегченно вздохнула.
   – Тогда давайте собираться.
   Ренат запротестовал:
   – Э-э нет, мы остаемся. Наши матери ключи дома не оставляли, поэтому не вижу смысла паниковать. А вам, друзья, желаю удачной дороги.
   Филипп поморщился.
   – Этого следовало ожидать, в кои-то веки выбрались на природу и так обломались.
   – Впустить в дом будущую тещу – святое дело, – подначивал Ренат.
   На все попытки Анжелики уговорить его закончить пикник Ренат отвечал категоричным отказом.
   Фил с Тамарой уехали, Лика сразу же погрустнела.
   – Зря мы остались, это уже не пикник.
   – Напротив. Ты не понимаешь, как нам повезло. Мы здесь одни, только ты и я.
   – Если намекаешь на присутствие романтики, вынуждена тебя разочаровать – я ее в упор не замечаю.
   – А ты приглядись получше. – Ренат провел рукой по волосам Анжелики и, подмигнув, добавил: – Я изначально планировал поехать на пикник вдвоем.
   Последнее время мы слишком часто тусуемся с Томкой и Филом.
   – Не ерунди, мы с тобой живем в одном доме, видимся каждый день, а Тома с Филиппом наши друзья и вообще, – Лика замолчала.
   – Договаривай.
   – Теперь они будут жить с нами.
   – Как с нами?
   – Очень просто. Томка собирается уйти из дома, я разрешила перебраться ко мне… вернее, к нам. Фил, скорее всего, переедет с ней.
   Ренат посерьезнел.
   – И когда вы это решили?
   – Вчера вечером.
   – Между прочим, могла бы и моим мнением поинтересоваться.
   – А ты разве против?
   – Не против, но чувствую себя пустым местом. Ты самостоятельно принимаешь решения и ставишь меня уже перед фактом. Получается, что мое мнение изначально игнорируется. Конечно, я понимаю, коттедж принадлежит тебе, ты вправе селить там кого угодно и когда угодно. Эх, Лика, а мне казалось, мы семья.
   – Семья.
   – Выходит, что нет. Мне не по душе такие семьи, где рулят жены.
   – Ренат, тебя заносит. Я всего-навсего разрешила лучшей подруге пожить какое-то время у нас в коттедже. Зачем из-за этого поднимать бурю в стакане воды?
   – Ладно, проехали.
   – Ты злишься?
   – А это имеет значение?
   – Для меня да.
   – Хорошо, я тебе скажу. Во-первых… – Договорить он не успел.
   Скорчившись от боли, Ренат согнулся пополам.
   – Что с тобой?
   – Живот. Резкая боль! Не могу пошевелиться. Воды… Дай мне воды.
   Протянув бутылку минералки, Лика с ужасом смотрела на бледного Рената.
   – Не отпускает. Черт, как болит.
   – Это отравление, – неуверенно сказала Анжелика. – Нам срочно надо возвращаться назад. Едем в больницу, с этим не шутят.
   – Больница – перебор. Не суетись, сейчас станет легче.
   – Ренат, мы немедленно уезжаем.
   По ее тону он понял, что придется повиноваться.
   – Погоди, я хоть палатку соберу.
   – Оставь ее.
   – Да не суетись ты так, мне уже почти хорошо.
   Через десять минут Ренат в очередной раз ойкнул и зло бросил:
   – Это все ягоды.
   – Какие ягоды?
   – А хрен их знает, я думал, это черника. Когда вы с Томкой днем гуляли, я зашел в лесок и сорвал тройку ягод.
   – С ума сошел!
   – Лика, я тебя прошу, не ори. – Он положил палатку в багажник, а сам сел за руль.
   Анжелика обкусывала губы.
   – Давай заедем в больницу, лучше перестраховаться, чем потом…
   – Мне не нужен врач!
   Выехав на дорогу и проехав пару километров, джип ни с того ни с сего остановился.
   – В чем дело?
   – Ты меня спрашиваешь? – Ренат саданул пятерней по рулю. – Вот невезуха. Е-мое, как кольнуло! Теперь в левый бок.
   Лика схватила телефон.
   – Это какой-то день неприятных сюрпризов. У меня сотик разрядился. Дай свой, я вызову такси.
   – Бесполезно, мой еще днем умер.
   Девушка едва не расплакалась.
   – Боже, боже, что же делать? Двенадцать ночи, мы одни на пустынной дороге. Телефоны не работают, и, как назло, ни одной встречной машины. Здесь вообще поблизости есть населенные пункты? Почему не видно машин, что это за место?
   – Слишком много вопросов задаешь, – буркнул Ренат, держась за живот. – Я сейчас выйду и разведаю обстановку, а ты оставайся в машине.
   – Еще чего, тебе нельзя двигаться.
   Отмахнувшись, Ренат вышел из салона.
   – Ну куда, куда ты идешь? Ренат, остановись. Смотри, здесь есть дорога. Она заросла травой, но мне все равно кажется, что она выведет нас к людям.
   – Звучит устрашающе – выведет к людям. Как будто мы с тобой попали в непроходимую чащу.
   – У тебя еще есть силы на шутки? Обопрись на меня. Идем.
   Заросшая дорога действительно вывела их к одиноко стоящему деревянному дому. В окошке горел желтый свет, и Лика, обрадовавшись, зачастила:
   – Там кто-то есть, и нам обязательно помогут.
   – Каким образом?
   – Во-первых, попросим болеутоляющую таблетку, во-вторых, сотовый телефон.
   Толкнув хлипкую калитку, Анжелика пошла по узкой дорожке, обратив внимание на высокую – сантиметров пятьдесят – траву.
   – Неужели хозяевам избушки нравится, что их участок напоминает непроходимые джунгли? Ты посмотри, дом практически зарос.
   – Надежда на спасение тает с каждой секундой. Судя по внешнему виду домишки, я очень сомневаюсь, что его обитатели имеют сотовый телефон.
   Лика промолчала.
   Постучав в дверь, она крепче прижалась к Ренату и стала ждать, когда на пороге появится хозяин или хозяйка.
   Сначала послышалось шарканье, после чего дверь со скрипом открылась и взору предстала древняя старуха в черном одеянии. Лика вздрогнула. Никогда прежде ей не доводилось видеть подобных старушенций. Бабка походила на самую настоящую ведьму. Сгорбленная, костлявая и… чего уж греха таить, уродливая старуха одним своим видом пугала человека до полусмерти.
   Маленькие, колкие глазки, в которых так и читалось презрение ко всему живому, впились в ночных визитеров. Острый нос с горбинкой и тонкие синеватые губы на сером лице заставили Анжелику вспомнить рассказ Филиппа о странных существах, живущих в озерах.
   Смахнув костлявой рукой прядь седых волос, бабка заговорила дребезжащим голосом:
   – Кто вы такие?
   Не сводя взгляда с ее пожелтевших ногтей, Лика пискнула:
   – Мы… понимаете… у нас сломалась машина недалеко от вашего дома. А моему, – девушка сглотнула, – моему мужу плохо. У него сильные боли в животе. Нужен врач или хотя бы таблетка. Мы увидели ваш дом и…
   – У вас есть мобильный телефон? – прервал лепет Лики Ренат.
   Старуха скривила тонкие губы.
   – Телефона нет. И таблеток тоже нет. Но вы проходите в дом, не стойте на пороге.
   – Ренат, нам лучше уйти, она не поможет.
   – Проходите, – чуть громче повторила бабка. – Я сниму боль в животе.
   – Вы же сказали, у вас нет таблеток.
   – Они мне не нужны! Ну, долго стоять в дверях собираетесь?
   Ренат ступил на веранду, дрожащая Лика следовала за ним.
   – Садись, – почти приказала бабка.
   Ренат сел на колченогий стул.
   – Руки опусти вниз.
   – Послушайте…
   – Это ты меня слушай. Сделай глубокий вдох и закрой глаза.
   Переглянувшись с Ликой, парень повиновался.
   – А теперь дыши глубоко: вдох-выдох, вдох-выдох.
   – Думаете, это ему поможет? – не выдержала Анжелика.
   Старушенция открыла шкафчик, достала оттуда бутылку и, влив в металлическую кружку мутную жидкость, поднесла ко рту Рената.
   – Открывай глаза и пей.
   – Что это?
   – Не бойся, не отравлю. Пей, говорю. Боль пройдет.
   Ренат колебался. С одной стороны, резкая боль доставляла мучения, но с другой – ему вовсе не улыбалась перспектива пасть смертью храбрых после нескольких глотков дурно пахнущей жижи.
   Бабка засмеялась.
   – Ты же мужик, смелее. Пей.
   Лика положила Ренату руку на плечо.
   – Выпей, – тихо прошептала она.
   И Ренат решился. Залпом осушив содержимое кружки, он поморщился.
   – Фу! Ну и дерьмо!
   – Это целебный отвар, – возразила старуха. – А теперь тебе надо лечь.
   – Слушайте, – разозлился парень, – мне некогда лежать, единственное, что нам сейчас необходимо, так это поскорее выбраться отсюда. Кроме вас, в этих краях живут люди, у которых есть телефоны?
   – Ни души, – последовал ответ.
   – Они все вымерли?
   Старуха метнула на Рената гневный взгляд.
   – Не повышай на меня голос, мальчишка! Ренат мгновенно сник.
   – Извините.
   – Сегодня утром ко мне приедет сын. Он отвезет вас до города. А сейчас можете пройти в комнату или… ночевать на улице.
   Лика наклонилась к Ренату.
   – Переночуем в джипе.
   Бабка с ухмылкой смотрела на молодых людей.
   Ренат уже собирался согласиться с Анжеликой, как вдруг дотронулся до живота и воскликнул:
   – Боль прошла! Лика, клянусь, живот больше не болит.
   – Так быстро?
   – Понимаю, в это невозможно поверить, но он действительно не болит.
   Старуха провела рукой по лицу.
   – Так вы уходите или остаетесь? Но предупреждаю, если ты не ляжешь, боль вернется. Сильная боль. Тебе станет хуже.
   Ренат встал.
   – Мы остаемся.
   – Во сколько приедет ваш сын? – быстро спросила Лика.
   – Утром.
   – А конкретней?
   – Я сказала, утром.
   Потом бабка проводила их в соседнюю комнату, поставила на маленький столик чашку с жижей и, повернувшись к Лике, сказала:
   – Пусть выпьет, когда проснется.
   Когда они остались вдвоем, Анжелика покрутила пальцем у виска.
   – Ренат, ты это видел? Да она ведьма. Ну и влипли мы, кому рассказать, не поверят.
   – Надеюсь, ее сын не Кощей Бессмертный и нам все же удастся утром выбраться отсюда.
   – Я не смогу заснуть.
   – Тогда просто ложись рядом.
   – У тебя правда прошла боль?
   – Как по мановению волшебной палочки.
   – Это лишний раз доказывает, что старуха колдунья.
   – Но нам-то она помогла, значит, нет смысла ее бояться.
   Лика легла на скрипучую кровать, положила голову на грудь Ренату и стала прислушиваться к тишине.
   – Как думаешь, она спит?
   – Понятия не имею.
   – А на двери крючка нет – боязно.
   – Я рядом, с тобой ничего не случится. Верь мне.
   Лика зевнула.
   Неизвестно, как ей это удалось, но она вопреки собственным ожиданиям заснула на удивление крепким сном. А стоило открыть глаза, как девушка мгновенно покрылась липким потом. Она лежала в кровати одна.
   – Ренат, ты здесь?
   В ответ – гробовая тишина.
   – Ренат! – Вскочив, Анжелика на цыпочках подошла к двери.
   На веранде было темно, но через приоткрытую дверь, ведущую в комнату старухи, пробивался тусклый свет.
   Не помня себя, Лика двинулась вперед, ощущая, как в груди бешено колотится сердце.
   С каждым шагом дыхание становилось прерывистым, в горле стоял ком. Она хотела снова позвать Рената, но отяжелевший язык онемел.
   И вот Анжелика вплотную приблизилась к дверному проему. Заглянула внутрь, и… острая боль пронзила сначала затылок, а потом виски.
   На широком столе лежал Ренат. Его ноги – от щиколотки до колен – были перевязаны толстой веревкой. А из груди… Из груди торчал кинжал.
   Ужас парализовал девушку. Она не могла ни кричать, ни ходить, ни даже шевельнуть пальцем.
   В себя Лика пришла, лишь когда услышала сзади тихие шаги. Обернувшись, она увидела старуху, и тогда из ее горла вырвался нечеловеческий вопль. Лика оттолкнула бабку и бросилась вон из дома.
   Перед глазами стояла увиденная несколько минут назад картина. Мозг отказывался верить, что Рената убили – зверски убили. Его больше нет, он мертв.
   Выбежав на дорогу, Анжелика понеслась вперед, чувствуя, как закололо под ложечкой.
   Она бежала долго, очень долго. Несколько раз девушка падала, в кровь раздирая коленки. Но после каждого падения вновь вставала и бежала, бежала, бежала…
   Неизвестно, сколько продолжался этот марафон, время будто остановилось.
   Вскоре Лика услышала шум оживленной автомобильной трассы. Это ненадолго придало сил. В голове стучала одна мысль: «Надо позвать на помощь».
   Дальнейшие события произошли настолько стремительно, что девушка даже не поняла, как оказалась под колесами проезжавшей «Нивы». Она успела заметить две светящиеся фары, вскрикнуть и почувствовать удар.
   А потом все погрузилось во мрак.

Глава 3

   – Привет. Как дела? Чем занимаешься? Да! Да! Да! А я купила обалденную шмотку! Пока-пока. В этом доме есть нормальные люди? Вы идиотки! А теперь прогноз погоды. Обед готов.
   Вот уже на протяжении десяти минут Катарина сканировала взглядом Арчибальда, задаваясь одним-единственным вопросом – когда ж наконец попугай умолкнет и в гостиной настанет тишина? Ну ведь невозможно с утра до вечера слушать его трескотню. Нет, когда в доме живет попугай, это, конечно, прекрасно, а если пернатый умеет говорить, это просто великолепно. Наверняка многие мечтают обзавестись попугаем и научить его разговаривать, дабы потом наслаждаться общением с пернатым питомцем. Катка сама в детстве мечтала, чтобы родители купили ей волнистого попугайчика.
   Но теперь… Когда представитель породы ара – любимчик Розалии неугомонный Арчибальд ежесекундно напоминает всем о своем присутствии, Копейкина готова убежать из коттеджа куда глаза глядят.
   Арчи знает более двухсот слов – четверть из которых считаются нелитературными. Матерится попугай с особым наслаждением. Ему доставляет ни с чем не сравнимое удовольствие сесть на спинку кресла или каминную полку, взмахнуть красно-желтыми крыльями и излить поток отборных ругательств. Причем, как правило, Арчи пародирует хозяев. Он уже умеет материться хриплым голоском Розалии, а в последнее время начал передразнивать и Катку с Наткой.
   Те, кто приходит к Копейкиным впервые, частенько испытывают сильнейший шок, когда слышат над самым ухом голос «гостеприимной» хозяйки, призывающий всех и каждого дружно взяться за руки и пойти… далеко-далеко, чтобы остаться там на некоторое время.
   Поэтому теперь, если кто-нибудь из знакомых Катарины загорается желанием приобрести попугая с намерением обучить его человеческой речи, Катка приглашает «безумца» к себе домой и знакомит с попугаем. А после общения с Арчи девять человек из десяти предпочитают завести котенка или щенка.
   Напрасно некоторые полагают, что говорящие попугаи запоминают лишь те слова, которые им непрестанно повторяешь. Ничего подобного! Случай с Арчи явное тому подтверждение. Однажды Розалия Станиславовна ждала в гости человека, который впоследствии – при удачном раскладе – должен был оказать ей некую помощь. К визиту гостя свекровь подготовилась основательно. Натке было дано задание приготовить много лакомых блюд и по-королевски сервировать стол. Сама же Розалия с раннего утра заламывала себе пальцы и твердила:
   – Господи, все нервы истратишь, пока этого бородатого козла дождешься. Он опять опаздывает.
   И вот полчаса спустя пришел гость.
   Раскланявшись, он извинился за опоздание, проследовал в гостиную, и между ним и свекровью завязалась светская беседа.
   Арчибальд сидел на спинке стула и со скучающим видом разглядывал незнакомца. А сидеть молча дольше десяти минут Арчибальд не в состоянии – ну, не любит он это занятие. И решил тогда Арчи поговорить. Так как свекровь была занята гостем, пернатый вознамерился побеседовать с другим приятным собеседником – то бишь с собой, любимым.
   Вытянув вперед шею он заголосил:
   – Все нервы истратишь, пока бородатого козла дождешься. Опять он опаздывает. Опаздывает! Опаздывает! Твою мать! Мать твою!
   Гость Розалии поперхнулся, уставился на Арчи и дребезжащим голосом спросил:
   – Кого он имеет в виду?
   Ответить Розалия не успела, ее опередил Арчи.
   – Бородатого козла! Козла! Бородатого!
   Неизвестно, что случилось с тем бородатым мужчиной, но ни Катка, ни Натка с тех пор его не встречали.
   Вспомнив сейчас эту историю, Катарина улыбнулась. Но только на мгновение. К ее огромному сожалению, в последнее время поводов для улыбок практически не находилось. Уже на протяжении трех недель Ката живет словно на пороховой бочке. Она вздрагивает от малейшего шороха, а порой боится сделать неверное движение. И даже в собственном доме в собственную спальню по собственному коридору она идет так, будто незаконно пробирается в чужие владения. Ей то и дело мерещится, что из-за угла выскакивает страшное чудовище и в коттедже начинается настоящий хаос.
   Причем чудовище вовсе не вымышленное, а самое настоящее. А познакомилось с ним семейство Копейкиных около месяца назад.
   Но прежде чем произошло роковое знакомство, у Розалии Станиславовны случилось очередное ЧП.
   В девять утра свекровь уехала в салон красоты, пообещав, что вернется пораньше – часа в три.
   А без четверти четыре в прихожей раздался звонок. Открыв дверь, Катарина отшатнулась. Бледная как смерть Розалия Станиславовна, не глядя на невестку, медленно подошла к дивану и, упав на мягкое сиденье, отрешенно молвила:
   – Возьми кошелек и иди расплатись с шофером.
   Не смея перечить, Ката выполнила указание. Но, вернувшись в дом, не смогла удержаться от вопроса:
   – Почему вы сами с ним не расплатились?
   Свекровь молчала.
   Из столовой прибежала Наталья.
   – Розалия Станиславовна, вам чай или кофе?
   И вновь в гостиной повисла пауза.
   Натка толкнула Кату в бок.
   – Что происходит? Почему она молчит?
   Копейкина заподозрила неладное. Сев рядом со свекровью, она осторожно коснулась ее локтя – Розалия мгновенно вздрогнула.
   – Не прикасайся ко мне!
   – Что с вами?
   – Случилось страшное.
   – С кем?
   – Со мной.
   – Господи, ну не тяните, говорите.
   – Страшно… страшное, – твердила Розалия.
   – Вы были в салоне?
   – Да.
   – Вас там обидели? – начала вытягивать Ката словно клещами информацию.
   – Нет, в салоне меня не обижали.
   – Тогда почему…
   – Меня ограбили, – слетело с ядовито-красных губ свекрови.
   Натка прислонилась к стене.
   – Ограбили?! Мамочки родные.
   – Прямо на улице. В центре города. Средь бела дня. – Розалия разревелась. – Я пережила настоящий шок, мне и в голову не могло прийти, что со мной может случиться подобное зверство.
   – Рассказывайте! – закричала Катка.
   – Я вышла из салона в превосходном настроении и уже собиралась тормознуть тачку, как вдруг… Он появился внезапно, я даже не сообразила, что происходит.
   – Кто появился? – пискнула Натка.
   – Дура! Я же говорю, меня ограбили! Появился грабитель. Он выхватил из рук сумочку, толкнул меня в плечо, а сам драпанул за угол. Верите, я настолько растерялась, что была не в состоянии закричать.
   – В кошельке было много денег?
   – О чем ты спрашиваешь, мерзавка? Плевала я на кошелек, на сумку и на все остальное. Мне не вещи жалко, я в трансе от факта, что меня грабанули в самом центре города. Меня! Меня! Понимаешь? Дальше я действовала на автомате, остановила такси и приехала домой.
   – Необходимо заявить в милицию. – Катарина потянулась к телефону.
   Розалия уставилась в одну точку.
   – Они его не найдут.
   – Заявить все равно надо. В сумке были документы?
   – Паспорт… Ах! Мой паспорт. Моя настоящая дата рождения! Ай-ай-ай! Я сейчас умру. Все, умираю! – Свекрища театрально закатила глаза и рухнула на бок. Правда, предварительно подложила под голову мягкую подушку.
   Наталья засуетилась.
   – Розалия Станиславовна, миленькая, не надо умирать.
   – У этого ублюдка мой паспорт. Я не переживу. Умираю.
   – Родненькая наша, не надо.
   – Нет, умираю. Похороните меня у Красной площади.
   Закончив фразу, Розалия закрыла глаза.
   Натка завопила настолько истошно, что Ката едва не выронила из рук трубку. Да и свекрищу громкий вопль Наташки перепугал не на шутку. Открыв глаза, она прохрипела:
   – Гадина, ты чего орешь?! Я чуть не умерла от страха.
   – А я думала, вы уже… того.
   – Скройся с глаз долой, паразитка! Ты мертвого поднимешь, труба иерихонская, твою мать. Катарина, сколько можно звонить в милицию? Неужели трудно набрать две цифры?
   – Да я уже позвонила. Едут.
   Все погрузились в ожидание. Персы Копейкиных – Парамаунт и Лизавета – сидели на лестнице с прискорбным выражением на упитанных мордочках. Арчибальд, чувствуя, что сейчас не время вопить на весь коттедж, устроился на перилах и тихо – но очень долго – посылал какого-то Гошу к какой-то Нюре.
   Когда прибыли сотрудники органов, Розалия зачастила:
   – На меня было совершено покушение века! Меня ограбили, когда я выходила из салона красоты. Найдите! Найдите негодяя! Плачу любые деньги.
   – Розалия Станиславовна, не забывайтесь. – Ката с упреком посмотрела на свекровь.
   Лейтенант откашлялся.
   – Где, говорите, вас ограбили?
   – В центре Москвы. В самом сердце нашей столицы. А иначе и быть не могло, в других частях города я не появляюсь.
   – Почему вы сразу не позвонили в милицию?
   – Смеетесь? Как я могла позвонить, когда мой сотовый остался в сумочке, которую этот гад унес с собой.
   – Можно было вызвать наряд из салона красоты.
   – Вы не понимаете. Я находилась в шоковом состоянии. У меня был шок мощностью семь с половиной баллов по шкале Рихтера.
   На вопрос, как выглядел преступник, Розалия безапелляционно заявила:
   – Он выглядел отвратительно! – А поконкретней?
   – Не знаю, я его не разглядывала.
   – Ну хоть что-нибудь вы запомнили: рост, цвет волос, одежду?
   – Да! Рост выше среднего, цвет волос… Вроде шатен. Хотя нет, он брюнет… или блондин. А-а… Вспомнила – лысый. Урод был лысый. Одежду не помню, но она точно на нем была. А еще он мне сказал… – Розалия осеклась.
   – Что сказал? – в один голос спросили лейтенант и Катка.
   – Ну, в принципе это, наверное, неважно.
   – Ошибаетесь. Итак, что вам сказал преступник?
   Свекровь закусила губу.
   – Дословно не помню.
   – Постарайтесь. Напрягите память.
   Отвернувшись, Розалия выдала:
   – Перед тем как толкнуть, он назвал меня… достопочтенной дамой.
   – Достопочтенной дамой?
   – Ну, не совсем дамой и… не совсем достопочтенной, но суть вы поняли.
   – Выражайтесь яснее.
   – Перестаньте меня мучить, я и так жертва!
   – Что он вам сказал? – В голосе сотрудника органов появились стальные нотки.
   – Розалия Станиславовна, говорите правду.
   И свекровь сдалась.
   – Хорошо, если вы такие упертые, я скажу. Этот придурок назвал меня… назвал… старой размалеванной кенгуру. Довольны?
   Наталья замотала головой.
   – Боже мой, вас? Кенгуру?
   – Не просто кенгуру, а старой и размалеванной кенгуру.
   – Размалеванной? – продолжала сокрушаться Натка. – Как он посмел? Вы не кенгуру и уж тем более не размалеванная.