Миллер-младший Уолтер Майкл. Большой Джо и энное поколение

Уолтер Майкл Миллер-младший
Большой Джо и энное поколение

   Он был вором, и его ждала смерть.
   Он висел на колу, прибитый за запястья, и ждал, плотно сжимая веки, а лучи бледного солнца слабо отсвечивали на его обнаженных плечах. Прижав лицо к твердому дереву и медленно шевеля губами, он оперся на пальцы ног, чтобы хоть немного унять боль в руках, а когда заболели лодыжки, вновь обвис на гвоздях.
   Вор был молод, не старше полутора десятков марсианских лет, а коротко стриженные курчавые волосы говорили, что он холостяк, не успевший обзавестись потомком или не доказавший еще, что сделал это. Он висел, гибкий и гладкокожий, с набухшими узлами мышц, напоминая зверя в засаде, терзаемого острым, безумным голодом, Но при этом лицо его, искаженное болью и страхом, оставалось лицом настороженного мальчишки.
   Открывая глаза, он видел перед собой низкие марсианские холмы, серо-зеленые от деревьев, привезенных сюда с неба Древними Отцами. А еще он видел палача – тот сидел на земле и ждал, спокойно жуя стебелек травы. Палач – приземистый и краснорожий – время от времени поглядывал на вора равнодушными голубыми глазами, строгая ножом сухую ветку.
   – Ты уже созрел, Асир? – буркнул он наконец.
   Палач сидел слишком далеко, и все же Асир плюнул в него.
   – Сукин ты сын, – пробормотал он, пытаясь обтереть подбородок о кол.
   Палач захохотал, продолжая строгать ветку.
   После трех часов висения на гвоздях, торчащих в запястьях, Асир совсем ослабел. Пульсирующая в висках кровь с каждым ударом сердца вызывала новую вспышку боли. Руки не кровоточили – они знали, куда вбивать гвозди, – но удары сердца стучали в голове, словно молот, кующий раскаленное железо.
   «Сколько в жизни ударов сердца? И сколько мне еще осталось?»
   Он застонал и рванулся, надежда почти оставила его. Мара пошла к Начальнику, чтобы молить его подарить вору жизнь, но на Мару можно рассчитывать не больше, чем на дикого хюффена… Он мысленно представлял, как они с Токрой хохочут над стаканом янтарного вина, пока жизнь медленно уходит из него.
   Асир не жалел ни о чем. Его отец стал отступником еще до того, как он появился на свет. Свою последнюю ритуальную формулу он отдал за жену, после чего, обнищав, забрал ее с собой в холмы. Асир родился в холмах, но вернулся в деревню своих предков, нанимался слугой и крал у своих хозяев ритуальные фразы. Такой проступок не прощался. Вор ритуала сеял замешательство среди людей. Истинный хозяин святой формулы, не зная, что она украдена, пытался ее продать, и тут оказывалось, что права на нее уже имеет кто-то другой, В таких случаях приходилось созывать Большой Суд, Вора всегда находили.
   Асир крал нечто большее, чем состояние: он крал силу их душ. Именно потому его подвесили за запястья и ждали, пока он взмолится о ноже.
   «Женщина хочет мужчину. Мужчина хочет женщину. Ребенок хочет сосать грудь матери. А вор мечтает о ноже».
   Детская считалка, определяющая, кто первым будет пить сок из нектарного кактуса. Он снова застонал и попытался сменить позу. Почему Мара не возвращается?
   – Ты уже созрел, Асир? – спросил мужчина. Асир послал ему полный ненависти взгляд. Закон требовал от палача ждать, пока жертва не попросит, чтобы решилась ее судьба, однако Асир не знал, что его ждет. Совет Старших Родственников судил его тайно и вынес приговор, определяющий, что должен сделать палач своим ножом. Но Асиру об этом не сказали. Он знал только, что стоит ему попросить, и палач подойдет к нему с ножом и приведет приговор в исполнение – лишит жизни или проведет усечение, в зависимости от решения Совета. Асир мог потерять ухо, глаз или палец, а мог и лишиться жизни, обеих рук или мужского естества.
   Он не мог узнать, что решил Совет, не попросив о выполнении приговора. Если же он этого не сделает, его оставят висеть на колу. По обычаю, через четыре дня вора прощали и палач вырывал гвозди из его запястий. Приговоренному случалось дождаться этой минуты, но то, что падало на землю после извлечения гвоздей, было почти трупом.
   Солнце уже садилось за горизонт и слепило вора. Асир знал о Солнце – он понимал такое, чего не знал глупый Совет. Вор, если ему везло, часто становился человеком мудрым, поскольку помнил больше, чем честные люди. Цитаты из древних богов – Ферми, Эйнштейна, Элгермана, Хансера – знали в отдельных фразах многие мужчины, но отдельные фразы были лишены смысла и оставались непонятными. Вор же запоминал многое и при желании мог складывать бесчисленные обрывки в полные значения мысли.
   Он знал, например, что Марс, некогда мертвый, умирает вновь, поскольку его атмосфера снова уходит в космос, и если ничего не сделать, причем быстро, то вместе с Марсом умрет Человек. Чтобы этому помешать, следовало вновь раздуть под землей Пламя Больших Вихрей, но никто этого не делал. Племена погрузились в темноту невежества, хотя священные книги предупреждали:

   «ЗАРАНЕЕ ИЗВЕСТНО, ЧТО БЕЗ ЭЛЕМЕНТАРНЫХ ИНСТРУМЕНТОВ КОЛОНИСТЫ НЕ СМОГУТ ПОДДЕРЖИВАТЬ ВЫСОКИЙ УРОВЕНЬ ТЕХНОЛОГИИ, А ЕГО ВОЗРОЖДЕНИЕ ПОТРЕБУЕТ СОЗНАТЕЛЬНО НАПРАВЛЕННЫХ УСИЛИЙ НЕСКОЛЬКИХ ПОКОЛЕНИЙ. РАСПОЛАГАЯ ИМЕЮЩИМСЯ ЗНАНИЕМ КОЛОНИСТЫ СМОГУТ ВОЗРОДИТЬ ТЕХНИЧЕСКУЮ ЦИВИЛИЗАЦИЮ, НО ЛИШЬ ПРИ УСЛОВИИ, ЧТО ЗНАНИЯ ЭТИ БУДУТ НЕПРЕРЫВНО ПОДДЕРЖИВАТЬСЯ СТРЕМЛЕНИЕМ К НИМ. ОДНАКО, ЕСЛИ ТРЕТЬЕ, ЧЕТВЕРТОЕ И ЭННОЕ ПОКОЛЕНИЕ ОТКАЖУТСЯ ОТ СОХРАНЕНИЯ МАШИННОГО ПАРКА, ЗНАНИЕ ЭТО СТАНЕТ БЕСПОЛЕЗНЫМ».

   Фраза была взята из книги «Развитие марсианской культуры» бога Роггинса, фрагменты которой Асир украл у разных хозяев. Сами книги давно уже истлели, но их содержание хранилось, передаваемое из поколения в поколение в форме религиозных песен, и это знание означало богатство.
   Асира затошнило. Боль и потеря крови ослабили его, глаза застлало мутью. Он не заметил, как подходила Мара, пока не услышал шелест ее ног по высушенной траве.
   – Мара…
   Она заставила себя улыбнуться и презрительно плюнула на кол. Дочь Старшего Родственника была высокой стройной девушкой с гордыми движениями и насмешливыми глазами. Она постояла, сложив руки, меряя его ироническим взглядом, потом слегка подмигнула. Повернувшись спиной к приговоренному, девушка заговорила с палачом:
   – Могу я посмеяться над ним, Слубил? – спросила она.
   – Разговаривать с вором запрещено, – буркнул палач.
   – Он уже готов молить о ноже, Слубил?
   Палач криво улыбнулся и взглянул на Асира.
   – Ты уже созрел, вор?
   Асир прошипел оскорбление. Девушка его предала.
   – Сразу видно, что он трус, – сказала она. – Может, он собирается провисеть здесь четыре дня?
   – Пусть висит.
   – Нет… Я бы хотела увидеть, как он умоляет о ноже.
   Она послала Асиру долгий многозначительный взгляд, потом повернулась, чтобы уйти. Вор проклял ее в душе и проводил яростным взглядом. Сделав несколько шагов, девушка вновь остановилась, оглянулась через плечо и еще раз подмигнула. Потом, больше не оглядываясь, пошла к дому своего отца. От этого подмигивания мурашки побежали у него по спине, но через секунду…
   «Допустим, она не предала. Допустим, ей удалось вызнать у Токры приговор, и она знает, как я буду наказан. „Я бы хотела увидеть, как он умоляет о ноже“, – сказала она. Однако, с другой стороны, эта дьяволица вполне может подбивать меня на просьбу о ноже, зная, что я приговорен к смерти или к усечению – просто так, для забавы».
   Он мысленно выругался и вздрогнул, взглянув на утомленного ожиданием палача. Потом облизал губы и, борясь с головокружением, начал горячечно искать нужные слова. Услышав осужденного, Слубил поднял голову.
   – Ты уже созрел?
   Асир закрыл глаза и стиснул зубы.
   – Делай свое дело! – выкрикнул он и прильнул к колу.
   «Почему бы и нет? Разве краткие мгновения, украденные у смерти, это жизнь? Пусть будет так, как должно быть. Вечность будет сладка по сравнению с этой низостью, а нож может оказаться благом».
   Он услышал, как палач захохотал и поднялся с земли. Услышал неторопливые шаги и свист ножа – Слубил широко размахивал им. Палач медленно прохаживался вокруг кола, дразня свою жертву свистом стали, рассекающей воздух у самой головы осужденного. Он ждал мольбы о пощаде, то поднося нож к горлу Асира, то снова убирая его. Внезапно Асир услышал шелест епанчи палача и понял, что тот замахивается. Он открыл глаза.
   Насмешливо улыбаясь, палач поднял клинок высоко… он целил в голову Асира! Мерзавка обманула его! Он застонал и вновь закрыл глаза, бормоча под нос полузабытую молитву.
   Удар… Острие ножа вонзилось в кол над самой головой, и Асир потерял сознание.
 
   Он пришел в себя, лежа на земле. Палач пинком перевернул его на спину.
   – Учитывая твой юный возраст, вор, – буркнул он, – Совет подарил тебе жизнь и приговорил к вечному изгнанию. Солнце садится, а рассвет должен застать тебя в холмах. Если ты вернешься на равнину, тебя прикуют цепью к дикому хюффену, и он затаскает тебя насмерть.
   С трудом переведя дух, Асир коснулся ладонью лба и обнаружил там свежую рану, натертую ржавчиной, чтобы от нее остался заметный шрам – Слубил заклеймил его, чтобы любой мог узнать в нем изгнанника. Однако за исключением ран от гвоздей на запястьях, он по-прежнему был цел.
   Ладони его одеревенели, и он едва мог пошевелить пальцами; Слубил, правда, перевязал его раны, но повязки уже набухли кровью.
   Палач ушел. Асир поднялся с земли, постоял, пошатываясь. Вокруг собралась толпа сельчан. Не обращая внимания на свист и оскорбления, он с трудом потащился к деревне, до которой от места казни было минут десять ходьбы. Ему нужно было поговорить с Марой и ее отцом, если брюзгливый старик вообще захочет его выслушать: воровское знание вызывало у других панический страх.
   Уже стемнело, когда он, наконец, добрался до хижины Велкира. Люди, которых он встречал на улицах, плевали в него, иные бросали в него пригоршни песка. Из-под двери дома Велкира сочился мерцающий свет. Асир постучал в дверь и стал ждать.
   Велкир вышел во двор с фонарем. Увидев Асира, он поставил фонарь на землю, расставил ноги и неподвижно застыл, скрестив руки на груди и надменно глядя на вора. Лицо его было бесстрастно, словно выветрившийся валун. Асир склонил голову в поклоне.
   – Я пришел привести свои аргументы, Старший Родственник, – сказал он.
   Велкир оскорбленно фыркнул.
   – Тебе мало, что тебя оставили в живых? Асир быстро поднял взгляд и покачал головой.
   – Да нет же! За это я вам благодарен.
   – Тогда в чем дело?
   – Я вор и многое знаю. Мне известно, что мир умирает и что воздух из него уходит в небо. Я хочу, чтобы Совет выслушал меня. Мы должны вместе постичь слова Древних, научиться их чарам, и тогда дети наших детей родятся не для того, чтобы задохнуться в мертвом мире.
   Велкир снова фыркнул, наклонился и поднял фонарь.
   – Проклят тот, кто слушает мудрость, провозглашаемую вором, но тот, кто воплощает ее в жизнь, проклят дважды и становится соучастником преступления.
   – Нам нужно войти в подземелья, – настаивал Асир. – Ключ к Пламени Вихрей находится в подземельях. Бог Роггинс говорит…
   – Довольно! Я не желаю этого слышать!
   – Как хочешь, но Пламя все равно разгорится вновь, и воздух будет освежен. В подземельях… – Он умолк и покачал головой. – Совет должен выслушать меня.
   – Совет ничего не будет слушать, а тебе я советую до рассвета уйти подальше. Кроме того, подземелья охраняет Спящий Демон по имени Большой Джо. Войти туда, значит умереть. А сейчас – уходи.
   Велкир отступил за порог хижины и захлопнул за собой дверь.
   Асир в отчаянии опустился на землю, чтобы немного отдохнуть. Ночь была темная, и лишь в нескольких местах мрак разгонял свет ламп, падающий на дорогу из неприкрытого окна.
   – Тесс…
   Звук пришел откуда-то из темноты. Вор быстро огляделся.
   – Тесс! Асир…
   Это была Мара, дочь Велкира. Она выскользнула из хижины через черный ход и теперь выглядывала из-за угла, подзывая Асира.
   Он тихо поднялся и подошел к ней.
   – Что с тобой сделал Слубил? – шепотом спросила она.
   Асир засопел от злости и схватил ее за руку.
   – Ты не знаешь?
   – Не знаю! Отпусти, мне больно! Токра ничего не сказал мне. Я отдалась ему, но это не помогло.
   С тихим проклятьем он выпустил девушку.
   – Все равно ты должен был решиться, – прошипела она. – Я знала, что если ты будешь оттягивать этот момент, то так ослабеешь, что не сможешь даже убежать.
   Он бросил ей в лицо гнусное ругательство.
   – Неблагодарный! – коротко ответила она. – А я-то купила тебе хюффена!
   – Что?
   – Токра подарил мне ритуальную фразу, и я купила за нее хюффена. Ты же сам знаешь, что не дойдешь в холмы пешком.
   Гнев Асира не унимался.
   – Ты спала с Токрой! – рявкнул он.
   – О, ты ревнуешь! – захохотала она.
   – Я ревную? Да я смотреть на тебя не хочу!
   – Вот и хорошо. Тогда я оставлю хюффена себе.
   – И забирай! – зло бросил он. – Мне он не нужен, потому что я не пойду в холмы. На мгновенье девушка онемела.
   – Ты должен уйти, глупец! Тебя же убьют!
   Он повернулся к ней спиной, к горлу подкатила тошнота. Мара схватила его за руку, пытаясь повернуть к себе.
   – Асир! Бери хюффена и лети.
   – Я пойду, – гордо ответил он, – но не в холмы, а в подземелья.
   Он зашагал прочь, но Мара не сдавалась и бежала рядом, пытаясь остановить его.
   – Глупец! Подземелья священны! Вход стерегут жрецы, а внутреннюю дверь охраняет Спящий Демон. Тебя убьют, если ты попытаешься туда проникнуть, а если будешь тянуть с уходом в холмы, завтра тебя убьет Совет.
   – Ну и пусть! – крикнул он. – Я не какой-то там нытик-деревенщина. Я родился в холмах, и мой отец был отступником. У твоего Совета нет права судить меня. Теперь я сам буду судить его.
   Он выкрикнул эти слова в момент возбуждения и сразу понял, насколько они безумны. Асир ждал презрительного выговора от Мары, но она шла, вцепившись в его руку и не переставала просить. Они уже довольно далеко ушли от дома ее отца. Из голоса девушки исчезла дерзость, он стал умоляющим.
   – Прошу тебя, Асир, уйди! Если хочешь, я пойду с тобой.
   Он хрипло рассмеялся.
   – А зачем мне нужны объедки после Токры? Девушка наотмашь хлестнула его по щеке.
   – Токра – старый трясущийся импотент. У него подагра, и он едва ходит. Это ради тебя я сидела у него на коленях и целовала ему лысину.
   – Тогда за что же он подарил тебе ритуальную фразу? – холодно спросил Асир.
   – Потому что он любит меня.
   – Лжешь! – И он снова двинулся вперед, гордо подняв голову.
   – Ну и ладно! Иди в свое подземелье. Я расскажу обо всем отцу, и тебя схватят, прежде чем ты туда дойдешь.
   Она выпустила его руку и остановилась. Асир заколебался: она вполне могла это сделать. Повернувшись, он вплотную подошел к девушке и протянул к ее горлу огромные ладони.
   – Почему бы мне не задушить тебя и не бросить здесь? – прошипел он.
   Лицо Мары было лишь светлым пятном в темноте, но он все равно увидел ее насмешливую улыбку.
   – Потому что ты любишь меня, Асир из Франика. Тихо выругавшись, он опустил руки. Девушка едва слышно рассмеялась и взяла его под руку.
   – Идем к хюффену, – сказала она.
   «Почему бы и нет? – подумал он. – Заберу хюффена и её вместе с ним». Он мог сбросить её в нескольких милях от поселка и повернуть к подземельям. На обратном пути она шла, тесно прижавшись к нему. Далеко обогнув дом Велкира, они пробрались на зады, где за рядом хижин была небольшая полянка. Над западным горизонтом висел Фобос, его маленький диск бросал слабый свет на окутанную мраком планету.
   Подойдя ближе к массивному силуэту, рисующемуся на фоне ночного неба, Асир услышал дыхание хюффена. Чувствуя поблизости людей, он величественно расправил крылья, издав при этом тихий писклявый звук. Это марсианское животное ничем не напоминало созданий, которых Древние привезли с собой с неба. Спину его, как у жука, покрывал тонкий панцирь, но живот был пористый и мягкий. Хюффен питался, садясь на пищу и поглощая ее через поры в животе. Пленочные крылья напоминали пергамент, натянутый на ажурный костный каркас. Животное не имело головы и централизованного мозга, нервные узлы распределялись по всему его телу.
   Огромное существо не протестовало, когда они взбирались на его широкую плоскую спину и пристегивались ремнями, пропущенными сквозь отверстия, высверленные в тонком панцире. Легкие хюффена – огромные воздушные пузыри – постепенно наполнялись воздухом, и наездники поднимались все выше. Окружность надутого хюффена на вдохе была почти в четыре раза больше, чем после выдоха. Наполнив легкие, существо вновь стало съеживаться, напрягая мышцы, пока сзади не раздалось тихое шипение выходящего под давлением воздуха. Хюффен ждал, расправив крылья.
   Девушка дернула за кольцо, продетое спереди сквозь панцирь животного, – раздался рев, и тут же последовал рывок. Эксперимент природы в области реактивного движения резко взлетел в воздух и вихрем помчался вперед. Когда кончился запас воздуха от первого вдоха, существо сделало второй и снова мощным рывком рванулось вперед. Езда не была приятной, при каждом рывке их отбрасывало назад. Во время подъема они позволили хюффену руководствоваться инстинктом, потом Мара дернула за ремни, прикрепленные к крыльям, и существо описало большой круг, направляясь к темнеющим вдали холмам.
   Асир сидел позади девушки, сардонически улыбаясь, а ветер стегал их лица. Он дождался, пока они удалились от деревни на расстояние кряка, и легонько сжал ладонями ее плечи. Приняв это за ласку, она откинулась назад и положила голову ему на плечо. Асир поцеловал ее, одновременно нащупывая рукоять ножа, торчавшего за поясом девушки. Пальцы все еще плохо слушались, но он сумел быстро достать нож и приложить острие к горлу Мары. Она замерла. Второй рукой он схватил се за волосы.
   – А теперь направь хюффена вниз, – приказал он.
   – Асир!
   – Быстрее! – рявкнул он.
   – Что ты хочешь сделать?
   – Оставлю тебя здесь и вернусь к подземельям.
   – Нет! Не бросай меня здесь ночью!
   Он заколебался. На равнине жили коварные хищники, которые бы отнеслись к дочери Велкира, как к дару небес – такие деликатесы доставались им не часто. Даже сквозь свист ветра доносился вой зубастых тварей, ждущих внизу своего обеда.
   – Ладно, – буркнул он. – Поворачивай к подземельям. Но помни: если крикнешь, я разрежу тебя на куски, – Он убрал нож от горла девушки и приставил к спине.
   – Не надо, Асир, прошу тебя! – молила она. – Летим дальше, к холмам. Почему ты так хочешь в подземелья? Из-за Токры?
   Он кольнул ее ножом, и она вскрикнула от боли.
   – Токра будет проклят, и ты вместе с ним! – рявкнул Асир. – Поворачивай!
   – Но почему?
   – Я иду в подземелья, чтобы раздуть Пламя Вихрей.
   – Безумец! В подземельях живут духи Древних.
   – Я иду раздуть Пламя Вихрей, – непреклонно повторил он. – Поворачивай или слезай с хюффена и я вернусь один.
   После недолгого колебания ока рванула поводья, и хюффен величественно завалился на крыло. Они пролетели в миле южнее деревни и помчались к монастырю, где жрецы и Большой Джо охраняли вход в подземные склепы. Монастырь выделялся внизу светлым пятном.
   – Облети его по кругу, – приказал Асир.
   – Ты не сможешь туда войти. Они тебя убьют.
   В этом он сомневался. Еще никто не пытался войти в подземелья, за исключением жрецов, сносивших вниз небольших животных, предназначенных в жертву Спящему Демону. Поскольку ни один чужак не рисковал даже просто подойти ко входу, охрана наверняка не ожидала нападения. Монастырь был неровным четырехугольником хижин, с низкой башней посередине двора. Именно в башне был вход в подземелья. Асир смотрел сверху на двор, хорошо видимый в слабом свете Фобоса, которому помогал желтый мерцающий свет, падающий из окон монастыря. Похоже, он был пуст.
   – Посади хюффена около башни! – приказал он.
   – Асир… прошу тебя…
   – Садись!
   Хюффен резко нырнул, пролетел над хижинами и обрушился во двор. Он приземлился слишком резко и жалобно заскулил.
   – Быстрее! – прошипел Асир. – Режь ремни и идем.
   – Я не пойду.
   Укол ножом заставил ее передумать. Они быстро соскользнули на землю, и Асир пнул хюффена в бок. Животное вздохнуло и взмыло в воздух. Из ярко освещенных окон монастыря уже выглядывали испуганные люди, пытаясь разглядеть что-нибудь в темноте двора. Кто-то крикнул, приказывая им остановиться. Подбежав к башне, Асир рывком открыл дверь. Девушка, вынужденная делить с ним все опасности, вошла следом. Они оказались на лестничной площадке; в торчащем из стены зажиме горела свеча. Сидевший под ней охранник поднял голову, совершенно ошеломленный, и лишь потом потянулся за короткой алебардой. Асир изо всех сил пнул его в висок и вытащил безвольное тело из башни. Через двор уже бежали люди с факелами. Асир захлопнул тяжелую металлическую дверь и запер ее на засов.
   Они остановились, чтобы отдышаться, и Мара в ужасе уставилась на него. Ему показалось, что она сейчас взорвется, но она лишь прислонилась к стене, тяжело дыша. Перед ними зияла мрачная пасть лестничного колодца – каменное горло, уходящее внутрь Марса, в царство Большого Джо. Асир задумчиво взглянул на Мару и вдруг пожалел ее.
   – Я могу оставить тебя здесь, – предложил он, – но только сначала свяжу.
   Она облизнула губы, взглянула сперва на лестницу, потом на дверь, за которой уже суетились стражники, и покачала головой.
   – Я пойду с тобой.
   – Жрецы тебе ничего не сделают: они решат, что ты была моим пленником.
   – Я пойду с тобой.
   Он был доволен ее решением и вместе с тем злился на себя за это чувство. Дерзкая, лживая, язвительная девка, думал он. Она обманула его, говоря о Токре. Буркнув что-то себе под нос, он взял свечу и начал спускаться по лестнице, а когда Мара пошла следом, замер и оглянулся, вспомнив об алебарде.
   Как он и ожидал, она подняла ее, и острие было сейчас в футе от его спины. Мгновенье они молча смотрели друг на друга, потом губы Мары скривились в неуверенной улыбке.
   – Держи, – сказала она и вручила ему оружие. – Может пригодится.
   Они вновь переглянулись, но теперь это были другие взгляды. Сбитый с толку Асир покачал головой и пошел дальше. Сверху доносились мощные удары в дверь. Лестница была мрачная и сырая, темнота окутала их подобно савану. Они спускались молча, и через пять тысяч ступеней Асир перестал их считать.
   Где-то там, в глубине, спал своим беспокойным сном Большой Джо. Асир мрачно прикинул, сколько времени потребуется стражникам, чтобы взломать металлическую дверь. Им нужно было как-то миновать Большого Джо, прежде чем их настигнет разъяренная охрана. В том, что есть способ обойти чудовище, он не сомневался: каким-то образом с этим был связан ряд из двадцати четырех цифр, который он запомнил из украденного ритуала. Оставался только вопрос, что они значат. Асир смутно представлял, что перед внутренними дверями кто-то должен их громко окликнуть.
   Девушка шла теперь рядом с ним, и он чувствовал, как она дрожит. Асир нервно изучал взглядом каждое пятно темноты, каждый закоулок и нишу в стенах лестничного колодца. Царившую вокруг тишину нарушал только топот их ног, темнота пахла затхлостью. Свеча давала очень мало света.
   – Я сказала тебе правду о Токре, – вдруг сказала Мара.
   Асир не ответил, вглядываясь перед собой, ему было стыдно за недавнюю вспышку ревности. Дальше они шли молча. Наконец Мара остановилась.
   – Смотри, – прошептала она, ткнув пальцем вниз.
   Он прикрыл свечу ладонью и взглянул, куда она указывала. Далеко внизу отчетливо вырисовывался светлый прямоугольник.
   – Конец лестницы, – буркнул Асир.
   Свет был бледный и рассеянный, с легким зеленоватым оттенком, Асир задул свечу, но девушка запротестовала:
   – Как мы вернемся назад в темноте? Он невесело рассмеялся.
   – А с чего ты взяла, что мы вообще будем возвращаться?!
   Она ойкнула и еще сильнее прижалась к его плечу, но безропотно пошла за ним. Лестница кончилась у дверей, ведущих в длинный коридор, где с потолка сочился бледный свет. Нерешительно остановившись на последней ступени, они заглянули вглубь коридора. Мара тихо вскрикнула и закрыла ладонями лицо.
   – Большой Джо, – в ужасе прошептала она.
   Асир смотрел, словно зачарованный. В центре огромного зала, посреди груды поломанных и побелевших костей вековым сном спал Большой Джо. Это металлическое чудовище, в два раза выше Асира, было создано, чтобы убивать. Трехпалые руки кончались блестящими когтями, а страшная голова напоминала голову марсианского волка, но с длинными серебряными клыками. Зачем такие клыки существу из металла, если не для убийства?
   Чудовище дремало, ожидая пришельцев.
   Асир втащил девушку в дверь. Словно ниоткуда послышался монотонный голос:
   – ЕСЛИ ТЫ ПРИШЕЛ ГРАБИТЬ, ВОЗВРАЩАЙСЯ!
   Асир замер, оглядываясь по сторонам. Девушка тихонько поскуливала.
   – Останься около лестницы, – приказал ей он и вытолкал за дверь.
   Медленно направился он к залу, где ждал Большой Джо. На другом его конце виднелась еще одна дверь и задачей чудовища, очевидно, было не пропускать пришельцев во внутренние помещения, где, согласно ритуальным фразам, можно было раздуть Пламя Вихрей.
   Он уже прошел половину коридора, когда голос раздался вновь.
   – БОЛЬШОЙ ДЖО УБЬЕТ ТЕБЯ. БОЛЬШОЙ ДЖО УБЬЕТ ТЕБЯ. БОЛЬШОЙ ДЖО УБЬЕТ ТЕБЯ – монотонно твердил он.
   Асир медленно повернулся, ища взглядом говорящего, но голос, похоже, шел из черного ящика на стене. Наверное, говорящая машина, о которой упоминается в ритуале.